Текст книги "Бегущий по лезвию бритвы (сборник)"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

– Я убеждала тебя, – ушла от ответа Рэйчел, – что без моей помощи один из «Нексусов–шестых» непременно сделает тебя, прежде чем ты что–нибудь сообразишь.

– Ты ошибалась.

– Так или иначе, но ты мне позвонил. Хочешь, чтобы я прилетела к вам в Сан–Франциско?

– Сегодня, – кивнул Рик.

– Да нет, куда там в такое время. Я прилечу завтра, тут и пути–то не больше часа.

– Мне посоветовали разобраться с ними прямо сегодня. – Рик помолчал секунду и добавил: – Теперь их осталось трое, из первоначальных восьми.

– Что–то у тебя голос не слишком веселый.

– Если ты не прилетишь сегодня, – сказал Рик, – я займусь этой троицей в одиночку и почти наверняка не смогу с ней справиться. Я только что купил козу – добавил он. – На премию за троих предыдущих.

– Ох уж эти мне люди, – рассмеялась Рэйчел. – Козы кошмарно пахнут.

– Только козлы, самцы. Я прочитал об этом в бесплатной брошюрке, полученной от фирмы.

– Похоже, ты действительно очень устал, – сказала Рэйчел. – Совсем какой–то не в себе. Ты хоть соображаешь, на что идешь, собираясь в тот же самый день нейтрализовать еще троих «Нексусов–шестых»? Еще не было случая, чтобы кто–нибудь нейтрализовал за один день шестерых андроидов.

– Франклин Пауэре, – сказал Рик. – Около года назад в Чикаго. Он уложил семерых.

– Допотопной модели «Макмиллан Игрек–4», – пренебрежительно отмахнулась Рэйчел. – А тут совсем другой коленкор. – Она немного подумала, вздохнула и продолжила: – Нет, Рик, ну никак не могу. Я еще даже не ужинала.

– Ты мне нужна, необходима, – сказал Рик.

Иначе я умру, подумал он. Я это знаю, Мерсер это знал, да и ты, наверное, тоже знаешь. И я напрасно трачу время, взывая к твоему милосердию. У андроидов нет никакого такого милосердия, так что и взывать–то там не к чему.

– Ты уж прости, Рик, но сегодня я не смогу – сказала Рэйчел. – Вот завтра с утра – другое дело.

– Месть андроида, – криво усмехнулся Рик.

– Че–го?

– За то, что я поймал тебя на Фойгт–Кампфовском вопроснике.

– Ты что, и вправду так думаешь? – поразилась Рэйчел. – На полном серьезе?

– До свидания, – кивнул Рик и сделал движение, чтобы положить трубку.

– Послушай, – заторопилась Рэйчел, – ты совсем не думаешь своими мозгами.

– Это тебе только так кажется. И все потому, что вы, «Нексусы–шестые», во сто раз умнее нас, людей.

– Нет, я действительно ничего не понимаю, – вздохнула Рэйчел. – Я отчетливо вижу, что ты не хочешь выполнять сегодня эту работу, да и вообще не хочешь. Так ты вполне уверен, что хочешь, чтобы я помогла тебе нейтрализовать троих оставшихся андроидов? Или ты хочешь, чтобы я убедила тебя не делать этого?

– Прилетай сюда, и мы снимем в гостинице номер.

– Зачем?

– Тут мне сегодня кое–что рассказали, – хрипло сказал Рик. – О ситуациях, связанных с мужчинами и андроидными женщинами. Прилетай сегодня в Сан–Франциско, и я плюну на оставшихся анди, мы займемся чем–нибудь другим.

Несколько секунд Рэйчел пристально всматривалась в его лицо, а затем кивнула.

– Хорошо, я прилечу. Где мы встретимся?

– В «Святом Франциске». Это единственная более–менее приличная гостиница из оставшихся в Зоне Залива.

– И не будешь ничего предпринимать, пока я не прилечу.

– Я буду сидеть в своем номере, – сказал Рик, – и смотреть по телевизору Дружище Бастера. Последние три дня с ним работала Аманда Вернер. Она мне нравится, я мог бы смотреть на нее весь остаток своей жизни. У нее такие груди, что словно улыбаются.

Он повесил трубку и некоторое время сидел без единой мысли в голове. В конце концов его привел в себя жуткий холод в машине. Тогда он включил мотор и через несколько секунд уже летел к центральным районам Сан–Франциско, к гостинице «Святой Франциск».

Глава 16

Среди чрезмерной, бьющей в глаза роскоши гостиничного номера Рик Декард читал машинописные ориентировки на двух андроидов: Роя и Ирмгард Бейти. К ориентировкам прилагались фотоснимки, сделанные, как видно, издалека очень сильным телеобъективом – смутные, расплывчатые стереоотпечатки. Разобрать на них хоть что–нибудь было трудно, но женщина производила довольно приятное впечатление, чего нельзя было сказать о ее муже, Рое Бейти, – этот выглядел довольно зловеще.

Фармацевт, вернувшийся с Марса; по крайней мере, андроид жил под такой легендой. Само собой, в действительности он выполнял там ту или иную простейшую черную работу, а о чем–либо лучшем мог разве что мечтать. А мечтают ли андроиды? – спросил себя Рик. Вероятно, да; именно поэтому они время от времени убивают своих хозяев и бегут сюда, на Землю. Мечтают о лучшей жизни, о свободе. Вот, скажем, Люба Люфт; она небось мечтала петь в «Дон Жуане» или «Женитьбе Фигаро», а не перелопачивать бесплодные, камень на камне, поля безысходно враждебного мира.

Рой Бейти, говорилось в ориентировке, обладает агрессивным, напористым эрзац–авторитетом. Именно этот, склонный к мистическим рассуждениям андроид стал идеологом и инициатором группового побега, обосновав его необходимость претенциозной басней о священности так называемой андроидной «жизни». Кроме того, этот андроид воровал и использовал для своих экспериментов целый ряд затуманивающих разум веществ и заявил, будучи пойман в конце концов за руку, что надеялся поднять таким образом андроидов до группового переживания, аналогичного мерсеризму, каковой, как он указал, так и остается для них недоступным.

Все это производило довольно жалкое впечатление. Измученный, промерзший бедолага, страстно надеющийся испытать переживания, намеренно исключенные конструкторами из поля его возможностей. И все же большого сочувствия Рой Бейти не вызывал; читая Дэйвовы заметки, Рик Декард отчетливо ощутил некоторую неприятную ауру, окружавшую этого конкретного андроида. Бейти пытался испытать слияние, и когда эта попытка с треском провалилась, он замыслил побег на Землю, для чего всего–то и потребовалось, что перебить массу живых, настоящих людей… А затем – неизбежная гибель его соучастников одного за другим, пока от первоначальных восьми не осталось только трое. И эти трое, цвет нелегальной группы, тоже обречены; рано или поздно он, Рик, их нейтрализует, а если нет, это сделает кто–нибудь другой. Прилив и отлив, думал он. Жизненный цикл. И его завершение, последние сумерки. А дальше – молчание смерти. Микрокосм, в полноте своей аналогичный большому, всеобъемлющему космосу.

Дверь номера с треском распахнулась.

– В жизни еще так не летала, – хрипло вздохнула Рэйчел Розен. На ней был длинный чешуйчатый плащ с такими же шортами и лифчиком, в руках – большая расписная дорожная сумка и обычный магазинный мешок из коричневой бумаги. – Симпатичный ты снял номер. – Взгляд на наручные часы. – Меньше часа. Считай что, рекордное время. Вот, держи. – Она протянула Рику бумажный мешок. – Я купила бутылку. Бурбон.

– Худший из восьмерых все еще жив, – сказал Рик. – Организатор их побега.

Он приподнял со стола ориентировку на Роя Бейти; Рэйчел поставила мешок и сумку на пол, взяла машинописный листок и начала бегло его просматривать.

– Ты знаешь, где он сейчас? – спросила она, закончив чтение.

– У меня есть номер жилищного комплекса. Это совсем на окраине, у черта на куличках, где нормальных людей днем с огнем не сыщешь, и только отдельные аномалы, психи и недоумки влачат то, что им кажется – а может, и не кажется – жизнью.

– Покажи–ка мне остальных, – сказала Рэйчел.

– Обе – женщины.

Рик протянул ей два листка с ориентировками на андроидов по имени Ирмгард Бейти и Прис Страттон.

– Да–а, – протянула Рэйчел через пару минут. Она бросила прочитанные листки на стол и подошла к окну, за которым горели огни, более обильные здесь, в центре Сан–Франциско. – Боюсь, что вот эта, последняя, тебя в итоге и сделает. А может, и нет. А может – тебе все равно.

Ее лицо побледнело, голос дрожал, руки судорожно, как во что–то спасительное, вцепились в раму окна.

– Слушай, что ты там бормочешь?

Рик взял листки и заново их просмотрел, пытаясь понять, что в них такого страшного.

– Давай откроем бурбон. – Рэйчел сходила в ванную и вернулась с двумя стаканами; по ее хмурому, напряженному лицу пробегали тени каких–то невысказанных мыслей. – Только не разбей, – предупредила она. – Это не синтетика, а довоенный продукт, из настоящего кукурузного сусла.

Рик открыл бутылку и разлил бурбон по стаканам и только потом поинтересовался:

– Так в чем, собственно, дело?

– Ты сказал мне по телефону, что, если я прилечу сюда сегодня, ты плюнешь на трех оставшихся анди. «Мы займемся чем–нибудь другим», так ты сказал. А теперь мы сидим здесь и только и делаем…

– Я хотел спросить, что тебя так взбудоражило, – уточнил Рик.

– А я хочу тебя спросить, – с вызовом откликнулась Рэйчел, – чем мы здесь зажмемся, оставив разговоры об этих трех «Нексусах–шестых».

Она сняла плащ, отнесла в гардероб и аккуратно повесила на плечики, что дало Рику первую возможность хорошенько ее рассмотреть, а затем снова пересекла комнату и села на край кровати.

Пропорции Рэйчел были не совсем обычны. Ее голова с тяжелой массой темных волос казалась непомерно большой, и в то же время м, иниатюрные груди придавали ее телу вид почти что детский. Однако на этом сходство с ребенком и кончалось; эти большие, выразительные глаза с длинными пушистыми ресницами несомненно принадлежали вполне зрелой женщине. При ходьбе Рэйчел опиралась в основном на переднюю часть ступни, ее руки свободно висели, чуть согнутые в локтях – поза, как определил про себя Рик, настороженного охотника, возможно – кроманьонца. Во всяком случае, из какой–то расы высоких охотников. Никакой избыточной плоти, плоский живот, миниатюрный зад, еще более миниатюрная грудь – безвестные скульпторы смоделировали Рэйчел по кельтскому типу, в совершенстве приспособленному для совсем иных, чем в XXI веке, условий жизни. Ее стройные ноги мало походили на ноги зрелой женщины, выглядели почти асексуально. А в общем все это складывалось в весьма привлекательную… нет, все–таки не женщину, а девушку. Если бы только не быстрые, словно ежесекундно оценивающие обстановку глаза.

Рик осторожно отхлебнул из стакана. Крепость этого напитка, давно забытые вкус и запах едва не заставили его поперхнуться, в то же время Рэйчел посасывала свой бурбон спокойно и с очевидным удовольствием. Ее рука машинально разглаживала покрывало, на лице застыло мрачное, тревожное выражение. Рик поставил стакан на прикроватный столик и расположился рядом с ней; под его весом кровать просела, и Рэйчел чуть подвинулась в сторону.

– Так в чем же, собственно, дело? – спросил он, беря ее за узкую, холодную, чуть влажноватую руку. – Что тебя расстроило?

– Этот последний, черти бы его драли, «Нексус–шестой», – сказала Рэйчел после некоторого колебания, – относится к той же серии, что и я. – Она заметила на покрывале торчащую нитку, вытянула ее и начала скатывать в крошечный комочек. – Неужто ты не отметил, когда читал ее описание? Один к одному подходит и ко мне. Она может иначе одеваться, носить другую прическу, может даже купить себе парик, но как только ты ее увидишь – сразу все поймешь. Слава еще богу, что ассоциация не стала темнить относительно моей истинной природы, иначе, увидев Прис Страттон, ты мог бы совсем свихнуться. Или подумал бы, что она – это я. – Рэйчел разразилась резким, сардоническим смехом.

– А почему это так уж тебя беспокоит?

– Кой черт, мне придется присутствовать при том, как ты ее нейтрализуешь.

– Может, да, а может, и нет. Кто знает, сумею ли я их найти.

– Мне ли не знать психологию «Нексусов–шестых», – сказала Рэйчел, продолжая рассматривать покрывало. – Потому–то я и здесь, потому–то я и смогу тебе помочь. Сейчас все они, все эти трое сбились в кучу, собрались вокруг полоумного, который называет себя Роем Бейти, и он организует их последнюю, решительную оборону. – Ее губы судорожно вздрогнули, а затем прошептали еще одно слово: – Господи.

– Успокойся. – Рик взял Рэйчел за маленький острый подбородок и повернул ее лицо к себе. Его давно занимал вопрос, что это такое – поцеловаться с андроидом. Чуть подавшись вперед, он коснулся губами сухих холодных губ. Никакой реакции, она словно ничего не почувствовала. И все же он был уверен в обратном. А может, ему просто хотелось так думать.

– Жаль, – сказала Рэйчел, – что я не знала этого заранее, тогда я ни за что бы сюда не прилетела. Тебе не кажется, что ты хочешь слишком многого? Tti знаешь, какие чувства я к ней испытываю? К этой андроидной Прис?

– Эмпатию, – кивнул Рте.

– Нечто в этом роде. Вплоть до полного отождествления. Это умру я. Господи, да это же тоже может случиться. В суматохе и неразберихе ты нейтрализуешь не ее, а меня, а она спокойно улетит в Сиэтл и будет жить мою жизнь. Я никогда еще так себя не чувствовала. Мы ведь действительно машины, массовая штампованная продукция, вроде пластмассовых мыльниц. И то, что я, лично я, существую, – не более чем иллюзия. Я не личность, а один из экземпляров серийной продукции. – Рэйчел зябко передернула плечами.

Рик едва не рассмеялся, настолько слюняво и жалостно все это у нее выходило.

– Муравьи не чувствуют ничего подобного, а ведь они тоже физически идентичны.

– Муравьи. У них нет чувства времени.

– Однояйцевые близнецы у людей. Они не…

– Они частично идентифицируют себя друг с другом. Насколько известно, между ними всегда существует особая эмпатическая связь.

Рэйчел встала, налила себе еще бурбона, позвякивая горлышком о край стакана, и быстро, чуть ли не залпом выпила. Затем она еще больше нахмурилась, некоторое время бесцельно слонялась по комнате и в конце концов, словно по случайности, рухнула на кровать и вытянулась во весь рост, опираясь спиной о пухлые подушки. И глубоко вздохнула.

– Ладно, забудем об этих трех анди. – Трудно было сказать, чего в ее голосе больше – тоски или усталости. – От этой дикой спешки с перелетом, я вся словно выжатая. Да и все то, что я сейчас узнала, тоже не прибавило бодрости. Мне уже не хочется ничего, кроме как уснуть. Если я умру, – пробормотала Рэйчел, блаженно смеживая глаза, – это не так уж и страшно. Возможно, я смогу возродиться, когда Розеновская ассоциация будет штамповать следующий экземпляр моего подтипа. – А затем, к полной для Рика неожиданности, она открыла глаза и яростно на него взглянула: – Ты знаешь, почему в действительности я сюда пришла? Почему Элдон и прочие Розены – Розены, которые люди, – хотели свести меня с тобой?

– Чтобы ты понаблюдала. Чтобы в точности выяснила, чем выдают себя «Нексусы–шестые» на Фойгт–Кампфовском тесте.

– И не только на тесте. Их интересует все, что делает нас не совсем похожими на людей. В соответствии с моим докладом, ассоциация внесет некоторые изменения в ДНК–состав зиготной ванны, и у нас получится «Нексус–седьмой». Когда же и его начнут ловить, ассоциация внесет новые изменения, и так до тех пор, пока не будет создана модель, абсолютно неотличимая от человека.

– А вы знаете тест Бонели?

– Да, мы проводили большую работу со спинно–мозговыми нейронами. Придет день, и тест Бонели бесследно канет в трясину интеллектуального забвения, – улыбнулась Рэйчел.

Рик не мог понять, насколько серьезно она говорит. Проблема, способная потрясти, перевернуть вверх ногами весь мир, обсуждалась абсолютно легкомысленно. Может, это тоже характерная черта андроидов? Никакой эмоциональной вовлеченности; равнодушие, граничащее с полным непониманием смысла того, что говорится. Только интеллектуальная игра с пустыми, формально определенными терминами.

Более того, Рэйчел начала его поддразнивать. В какой–то момент она перешла от хныкания над своей несчастной судьбой к прямым выпадам в его адрес.

– Иди ты к черту, – сказал Рик.

Рэйчел весело расхохоталась.

– Я совсем пьяная и не смогу тебе сегодня помогать. Ты иди куда угодно, – она расслабленно махнула рукой, словно отпуская его на все четыре стороны, – а я останусь здесь и посплю, а потом ты расскажешь мне, как там все было.

– С тем уточнением, – сказал Рик, – что никакого «потом», скорее всего, не будет, потому что Рой Бейти меня укокошит.

– Но я все равно же сейчас пьяная и не смогу тебе ничем помочь. Да и вообще, ты уже знаешь правду. Грубую, неприкрашенную, малопривлекательную правду. Я не более чем наблюдатель и пальцем не пошевелю, чтобы тебя спасти. Мне абсолютно по фигу, укокошит тебя Рой Бейти или нет – лишь бы он не укокошил меня. – Рэйчел взглянула на него круглыми, широко распахнутыми глазами. – Господи, ну как же я себе сочувствую. Кроме того, если я пойду с тобой в эту трущобу, в это пустое, запущенное здание… – Она положила руку ему на грудь, нащупала верхнюю пуговицу рубашки, немного ее покрутила и начала медленно, почти незаметными движениями пальцев расстегивать. – Я боюсь туда идти, потому что андроиды отнюдь не стоят друг за друга горой, и нет никаких сомнений, что при первой же возможности эта проклятая Прис Страттон уничтожит меня и займет мое место. Понимаешь? Сними пиджак.

– Зачем?

– Чтобы мы могли лечь в постель, – рассудительно объяснила Рэйчел.

– Я купил черную нубийскую козу, – сказал Рик. – Теперь мне вдвойне необходимо нейтрализовать еще троих андроидов. Я должен закончить свою работу и вернуться домой, к жене. – Он встал, подошел к столу, на котором стояла бутылка, и аккуратно налил себе вторую порцию бурбона. Рука его чуть–чуть, но все–таки дрожала. От усталости, наверное. Оба мы устали, подумал он. Слишком устали, чтобы затравить троицу анди, во главе которой стоит самый опасный из этих восьми.

И тут он впервые осознал, что откровенно, до дрожи боится этого главного андроида. С самого начала все дело было именно в нем, в Бейти. Раз за разом Рик встречал и нейтрализовывал все более и более зловещие воплощения все того же Бейти. А теперь пришел черед схлестнуться с ним самим. Подобные мысли все больше разжигали его страх; теперь же, когда Рик позволил этому страху пробиться на поверхность сознания, тот приобрел неодолимую, удушающую силу.

– Я ничего не смогу без тебя, – сказал он Рэйчел. – Не смогу даже уйти отсюда. Полоков сам на меня вышел, да и Гарланд в каком–то смысле тоже.

– Ты думаешь, Рой Бейти будет тебя искать? – Рэйчел закинула руки за спину, расстегнула лифчик, сбросила его, встала и покачнулась. – В моей сумке, – сказала она слегка заплетающимся языком. – У меня там такое устройство, которое наш марсианский завод ставит, как передохре… тьфу. Пре–до–хра–ни–тель, когда они прогоняют свеже–изготовленных андроидов через стандартные тесты. Достань его. Это штука, похожая на устрицу. Ты сразу увид ишь.

Рик начал поиски. Подобно многим человеческим женщинам, Рэйчел насовала в свою сумку уйму разнообразнейших вещей и вещиц, копаться там можно было до бесконечности.

Тем временем она скинула с ног сапоги, расстегнула шорты, подцепила их, балансируя на одной ноге, пальцами другой и отшвырнула в дальний угол комнаты, после чего упала на кровать, попыталась нащупать на столике стакан и случайно столкнула его на покрытый толстым ковром пол. Рик услышал глухой стук, возглас «вот же черт» и оглянулся. Рэйчел снова стояла рядом с кроватью и наблюдала, заметно покачиваясь, как он перерывает ее сумку. Затем она с преувеличенной аккуратностью откинула одеяло, легла на кровать и закуталась до подбородка.

– Это, что ли? – Рик показал ей металлический шар с длинным отростком, на конце которого виднелось нечто вроде кнопки.

– Эта штука повергает андроида в каталепсию, – сказала Рэйчел, не глядя и даже не открывая глаз. – На несколько секунд останавливает его дыхание. У вас, у людей, тоже останавливает, но люди могут обходиться без дыхания целыми минутами, в то время как блуждающий нерв андроида…

– Я знаю. – Рик выпрямился и потянулся. – Периферическая нервная система андроидов не обладает гибкостью нашей, не так легко подключается к управлению жизненными процессами. Но ты же говоришь, что вся эта каталепсия продлится считанные секунды.

– Вполне достаточно, – сонно пробормотала Рэйчел, – чтобы спасти тебе жизнь. Ну так вот… – Она резко села на кровати. – Если Рой Бейти и вправду сюда заявится, ты будешь держать эту штуку в руке и быстренько нажмешь на кнопку. И пока Рой Бейти будет стоять как восковая фигура, не получая необходимого для мозговых клеток кислорода, ты успеешь убрать его из своего лазера.

– У тебя тоже есть лазер, – сказал Рик. – Я видел в сумке.

– Муляж. Андроидам, – Рэйчел зевнула, закрыла глаза и снова легла, – запрещено носить при себе лазеры.

Рик подошел вплотную к кровати.

Тем временем Рэйчел перевернулась на живот и зарылась лицом в белоснежную простыню.

– Се есть чистая, благородная, девственная постель, – провозгласила она. – А потому лишь чистые, благородные девушки, которые… – Несколько секунд задумчивого молчания. – А ты знаешь, что андроиды не способны рожать? Как ты думаешь, много мы на этом теряем – или вообще ничего?

Рик перевернул ее на спину и раздел до конца.

– Так теряем или не теряем? – упрямо повторила Рэйчел. – Я этого не знаю, да и откуда мне знать. Вот какие ощущения, когда рожаешь, а потом у тебя есть твой ребенок? И если уж на то пошло, как это чувствуется, когда тебя самого рожают? Мы не родились и не выросли, а сразу вот такими и были сделаны, и мы не умираем от старости или болезней, а просто изнашиваемся, как сапоги или муравьи. Вот и опять муравьи, потому что мы тоже все равно что муравьи. Мы это не ты, я себя имела в виду. Покрытые хитином машинки, которые только кажется, что живут, а в действительности они неживые, а только подчиняются своим рефлексам. – Она чуть приподнялась; громко провозгласила: «Я не живая!» – а затем снова рухнула на кровать и заговорила прежним голосом: – Так что ты вознамерился переспать отнюдь не с женщиной. Постарайся не очень разочаровываться, ладно? А прежде ты когда–нибудь спал с андроидами?

– Нет, – качнул головой Рик и начал стягивать с себя рубашку.

– Насколько я понимаю – как мне говорили, – все это достаточно убедительно, если не слишком задумываться. Но если вдруг слишком задумаешься, если начнешь размышлять, а что же это ты делаешь, тогда – все, кранты, продолжать ты не сможешь. По причинам чисто физиологического свойства.

Рик нагнулся и поцеловал ее в голое плечо.

– Спасибо, Рик, – вяло пробормотала Рэйчел. – Только помни: не думай о том, что ты делаешь, а просто делай. Не делай перерывов на философствование, потому что с философской точки зрения это чистый кошмар. Для нас обоих.

– А потом, – сказал Рик, – я все равно займусь розысками Роя Бейти, и мне будет нужно, чтобы ты была со мной. Я знаю, что этот лазер в твоей сумке самый…

– Так ты что же, хочешь, чтобы я нейтрализовала для тебя одного из твоих андроидов?

– Я думаю, что, несмотря на все что ты тут наговорила, ты постараешься мне помочь. Иначе бы ты не лежала сейчас в этой постели.

– Я люблю тебя, – сказала Рэйчел. – Если бы мне показали диванчик, обтянутый твоей кожей, от моей реакции погнулись бы стрелки на этом Фойгт–Кампфовском приборе.

Сегодня, подумал Рик, протягивая руку к ночнику, я нейтрализую «Нексуса–шестого», который выглядит в точности, как эта нагая девушка. Господи, да это же в точности то, о чем говорил Фил Реш. Сначала переспать с ней, а потом убить.

– Я не могу, – сказал он и попятился от кровати.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты мог, – голос Рэйчел заметно дрогнул.

– И не из–за тебя. Из–за Прис Страттон, из–за того, что мне придется потом с ней сделать.

– Мы совсем не одно и то же. Лично мне наплевать на эту Прис Страттон. Послушай. – Рэйчел резко села; в полутемной спальне едва проступали очертания ее изящной, почти безгрудой фигуры. – Переспи со мной, и я сама нейтрализую эту Страттон. Хорошо? Потому что это просто невыносимо быть настолько близко, а затем…

– Спасибо, – сказал Рик.

У него перехватило в горле от нахлынувшей благодарности, хотя отчасти такую неожиданную чувствительность можно было объяснить действием бурбона. Двое, думал он. Теперь мне нужно нейтрализовать только двоих, только этих Бейти. А Рэйчел, она точно это сделает? Видимо, да. Так уж они, андроиды, устроены.

И все же он никогда не встречался ни с чем подобным.

– Какого черта, да ляжешь ты когда–нибудь в постель? – спросила Рэйчел.

И он лег в постель.