Текст книги "Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

9

Леон Картрайт, Рита О Нейл и Питер Вейкман завтракали, когда появился оператор инвик–связи и сообщил, что только что по секретному проводу получен вызов с корабля.

– Я в отчаянии, – сказал капитан Гровс, когда они увидели друг друга через миллиарды километров космического пространства. – Я вижу, что слишком рано, что вы все еще в ваших стареньких утренних платьях.

С бледным, осунувшимся лицом, искажаемым огромной дистанцией, Картрайт выглядел совсем ослабевшим.

– Где вы точно находитесь? – дрожащим голосом спросил он.

– В четвертой астрономической единице, – ответил Гровс.

Вид Картрайта шокировал его, и он никак не мог понять, виновато ли в этом расстояние, разделяющее их.

– Мы скоро выбираемся в нетронутое пространство. Я уже забросил официальные карты и руководствуюсь данными Престона.

Итак, корабль прошел половину пути. Орбита Пламенного Диска – если таковой вообще существовал – имела радиус–вектор в два раза больший, чем радиус орбиты Плутона. Дальше простиралась бесконечность, о которой строилось множество догадок. И практически никто ничего не знал.

Здесь корабль минует последние сигнальные бакены и оставит позади знакомый ограниченный кусок пространства.

– Многие члены экипажа мечтают вернуться назад, – объявил Гровс. – Они понимают, что мы покидаем изученное пространство. Для них это последняя возможность оставить нас, дальше уже будет слишком поздно.

– Если это случится, то сколько человек покинут корабль?

– По крайней мере, десятеро.

– Вы сможете продолжать путь без них?

– Запасов более чем достаточно. Конклин и Мэри остаются, так же как и старый плотник Джеретти, японские оптики и сварщик. Я думаю, что мы справимся.

– В таком случае, раз их отъезд не ставит под угрозу успех экспедиции, отпустите их.

– Я даже не имел до сих пор возможности поздравить вас, – проговорил Гровс.

Искаженное изображение Картрайта выпрямилось.

– Меня поздравить? А! Да, спасибо.

– Очень хотелось бы пожать вам руку, Леон.

Гровс протянул свою огромную широкую черную ладонь к экрану инвик–связи. Картрайт сделал то же, на какое–то мгновение их пальцы соприкоснулись.

– Я полагаю, на Земле у нас еще будет время сделать это.

Судорога пробежала по лицу Картрайта.

– Честно говоря, я на это почти не надеюсь. Это напоминает кошмар, от которого я никак не могу пробудиться.

– Кошмар? Из–за убийцы?

Картрайт поморщился:

– Он вроде уже в пути, и я жду его появления.

Окончив передачу, Гровс пригласил Конклина и Мэри в отсек контроля.

– Картрайт согласен отпустить их. Это вопрос решенный. За обедом я объявлю об этом официально.

Он указал на только что зажегшийся циферблат.

– Смотрите. Этот индикатор реагирует впервые, с тех пор как был построен корабль.

– Мне это ни о чем не говорит, – объявил Конклин.

– Это нерегулярное мигание служит автоматическим сигналом. Если я переведу его в звуковое представление, вы, без сомнения, узнаете его. Он указывает, что мы пересекаем последний рубеж исследованного пространства. Очень редкие экспедиции попадали сюда.

– Когда мы овладеем Диском, – проговорила Мэри, – этот рубеж уже не будет иметь смысла. – Ее глаза горели.

– Не забывайте, что восемьдесят девятая экспедиция ничего не нашла, – заметил Конклин. – А у них были все документы Престона.

– Может, Престон повстречал в космическом море гигантского змея, – полусерьезно–полушутя заговорила Мэри, – и он проглотит нас, как эго предсказывают сказки.

Гровс холодно посмотрел на нее:

– Я занимаюсь навигацией. Идите и проследите за загрузкой спасательного нефа. Вы ночуете в трюме?

– Да, как и другие.

– После отъезда тех десятерых вы сможете занять одну из кабин. Большая часть их останется свободной. Выбирайте любую. В них не будет недостатка, – язвительно заметил он.

Трюм раньше служил лазаретом. Прежде чем в нем поселиться, они его тщательно отдраили.

– Если мы приземлимся без приключений, то, может, сможем временно расположиться здесь? Это лучше того, что я имела на Земле.

Мэри сняла свои сандалии и устало опустилась на узкую железную кушетку.

– У тебя есть сигареты? Мои кончились.

Конклин протянул ей пачку:

– Только учти: это последние.

Она с благодарностью закурила одну сигарету и зажмурилась.

– Здесь так спокойно. Нет коридоров, где полно орущих людей.

– Слишком спокойно. Я не перестаю думать о том, что нас окружает. Планета, на которую не ступала нога человека Планета, разделяющая системы. Великий боже! Весь этот холод вокруг нас. Холод, тишина, смерть… Или того хуже.

– Не думай об этом. Надо работать.

Мы не настолько фанатичны, как это кажется. Это, конечно, превосходная идея: десятая планета, на которую можно переселиться. Но теперь, когда мы в пути…

– Ты сердишься на меня? – спросила Мэри. В ее голосе прозвучала тревога.

– Я сержусь на весь мир. Половина группы нас уже покинула. Гровс только командует да пытается вычислить маршрут, опираясь не на точные данные, а на умозрительные заключения сумасшедшего. Я сержусь из–за всего этого, а также еще из–за того, что этот корабль – старое разваливающееся грузовое судно. И еще я сержусь, потому что мы миновали последний рубеж, а только фантазеры да сумасшедшие забираются так далеко.

– И к кому же ты нас относишь? – слабым голосом поинтересовалась Мэри.

– Мы скоро узнаем это.

Она робко взяла его за руку:

– Даже если мы туда не доберемся, все равно это чудесно.

– Это? Эта крохотная монашеская келья?

– Да.

Мэри серьезно посмотрела на Билла:

– Это всегда было моей мечтой. Прежде я только и делала, что скиталась без цели с одного места на другое, от одного человека к другому. Я не хотела быть девушкой… Но, по правде говоря, я не знала, кем хотела бы быть. Теперь мне кажется, что я – это знаю. Быть может, мне не следовало бы тебе это говорить – ты снова рассердишься, – но я ношу амулет, который должен тебя приворожить. Мне помогла его сделать Жанет Сиблей, а она знает в этом толк. Я хочу, чтобы ты меня любил очень сильно.

Конклин улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Внезапно она, не издав и звука, исчезла.

Со всех сторон Конклина окружало ослепительно белое пламя. Вокруг был только этот наводящий ужас огонь, раскалявший каждую клеточку, пожирая все предметы и все живое и только за собой оставляющий право на существование.

Конклин попятился, оступился и свалился в колышущееся море света. Он заплакал, жалобно застонал, безуспешно стараясь уползти от этих языков огня. Все его усилия были тщетны. Ему не за что было ухватиться.

И тут раздался голос.

Голос зародился где–то внутри существа Конклина, затем начал разрастаться и рваться наружу. Его мощь ошеломила Билла. В ужасе и бессилии он вновь упал, что–то невнятно бормоча, скорчился, как плод в утробе. А вокруг него, все пожирая, продолжало колыхаться море огня. А голос все грохотал в самом Конклине и вокруг него. Билл представлял собой уже сморщившийся почерневший обрубок, выброшенный из бушующего ада живой энергии.

– Земной корабль, – вещал голос, – куда вы идете? Почему вы здесь?

Звук буравил Конклина, распластавшегося в океане беспорядочного света. Голос уходил и возвращался, подобно световой волне. Это пульсировавшее скопище необузданной энергии беспрерывно хлестало Билла изнутри и снаружи.

– Вы находитесь за пределами вашей системы, – раздался голос в его раскаленном мозгу. – Вы вышли из нее. Понимаете? Это промежуточное пространство, пустота, отделяющая вашу систему от моей. Почему вы зашли так далеко? Чего вы ищете?

В отсеке контроля Гровс слабо пытался сопротивляться бешеному потоку, овладевшему его телом и умом. Его ударило о навигационный стол. Карты и инструменты носились над ним, смешанные с потоком раскаленного дождя. И, не смолкая, звучал грубый голос, полный обжигающего высокомерия и бесконечного презрения к своим слушателям.

– Ничтожные земляне, случайно забредшие сюда, возвращайтесь в вашу систему! Возвращайтесь в ваш крохотный упорядоченный мир, в вашу Цивилизацию! Удирайте от темноты и монстров!

Гровсу удалось дотянуться до выходного люка.

Карабкаясь, он выбрался в коридор.

Голос настиг Гровса, какая–то неведомая сила прижала его к растерзанной обшивке корабля.

– Я вижу, вы ищете десятую планету нашей системы, легендарный Пламенный Диск. Для чего вам она? Что вы хотите там делать?

Гровс завизжал от ужаса. Теперь он знал, что это было: голоса, предсказанные Престоном в его книге. У Гровса появилась сумасшедшая надежда: голоса могут помочь… Он открыл было рот, чтобы заговорить, но воющий голос свирепо оборвал его:

– Пламенный Диск входит в ваш мир. Мы его перенесли сюда через космическое пространство. Здесь мы его оставили, и теперь он вечно вращается по орбите вокруг нашего солнца. У вас пет никаких шансов получить права на него. Какую цель вы преследуете? Мы хотим знать.

Гровс попытался мысленно ответить голосам.

Но в головокружительно короткий срок ему пришлось отбросить все свои надежды, все свои планы. – Быть может, – ответил голос, – мы рассмотрим и проанализируем ваши запротоколированные мысли и ваши импульсы. Мы должны быть осторожны. Если мы захотим, мы можем испепелить ваш корабль.

Немного выждав, голос задумчиво продолжал:

– Но, конечно, не сейчас. Мы не должны спешить.

Гровс нашел кабину инвик–связи и бросился к передатчику. Его пальцы упали на контакты. Тут же включились автоматические цепи.

– Картрайт! – выдохнул Гровс.

Луч инвик–связи, несущий его сигнал, отразился сначала от Плутона, затем от Урана, после этого от других планет и наконец долетел до Директории, в Батавию.

– Пламенный Диск не случайно расположен в нашей системе, – вновь зазвучал мощный голос.

Он замолчал, словно для консультации с невидимыми компаньонами.

– Контакт между нашими расами мог бы привести к невиданному прежде культурному сотрудничеству, – продолжал он. – Но мы должны…

Гровс вновь приблизился к передатчику.

Изображение было слишком слабым. Наполовину ослепшие глаза капитана отказывались видеть его. Он с горячностью попросил установить связь, чтобы Картрайт смог рассмотреть то, что разглядел он, услышать густой громкий голос, который он слышал, понять ужасающие, но, однако, наполненные надеждой речи.

– Мы должны понаблюдать. Мы должны лучше узнать. Мы не спешим в своих заключениях. Мы будем решать, а ваш корабль тем временем направится к Пламенному Диску. Мы решим, уничтожить вас или привести целыми и невредимыми на Пламенный Диск, тем самым увенчав успехом вашу экспедицию.

Риз Веррик обернулся на срочный вызов техника инвик–связи.

– Идемте, – приказал он Хербу Муру. – Перехвачена передача Картрайту с астронефа. Она послана в Батавию. Важная.

Встав перед экраном видеопередатчика, установленного техниками инвик–связи в Фарбене, Веррик и Мур ошеломленно рассматривали представшую перед ними картину. Гровс, крохотный, затерявшийся в океане огня и необузданной энергии, напоминал насекомое, терзаемое жестокими существами. Искаженный миллионами километров космического пространства, но все еще очень мощный, голос ревел:

– …наше предупреждение. Если вы пренебрежете нашими дружескими усилиями в проведении вашего корабля, если вы попытаетесь сами корректировать его курс, то мы не сможем гарантировать…

– Что это такое? – проквакал ошеломленный и бледный Веррик. – Это что, они подстроили, зная, что мы за ними шпионим? – Он задрожал. – Или же действительно…

– Помолчите, – рокочущим голосом прервал его Мур. – Это все зарегистрировано?

У Веррика отвисла челюсть, но он согласно кивнул.

– Ради бога, куда это мы проникли? – спросил он. – Все эти легенды и слухи о мифических живых существах, живущих там… Я никогда не думал, что это может быть на самом деле!

Мур просмотрел записи видеомагнитофона, затем резко спросил:

– Так вы думаете, что это сверхъестественное представление?

– Это другая цивилизация. – Голос Веррика дрожал от страха и почтения. – Это немыслимо. Мы вошли в контакт с другой расой.

– Немыслимо – это не то слово, – констатировал Мур.

Как только экран вновь стал непроницаем, Мур схватил записанные бобины и со всех ног бросился в Публичную Информационную Библиотеку.

Спустя час из центра исследований игр в Женеве пришел результат анализа.

Мур взял и понес Ризу Веррику. Он положил перед Верриком отчет.

– Держите. Смотрите. Это явная насмешка, только непонятно над кем.

Веррик озадаченно рассматривал отчет.

– Как? Что они говорят? Этот голос…

– Это голос Джона Престона, – провозгласил Мур. – Он зарегистрирован по выдержкам из его «Единорога». В Библиотеке хранятся бобины, и правильность идентификации не оставляет сомнений.

Веррик открыл рот, и его лицо приняло глупое выражение.

– Я не понимаю. Объясните.

– Джон Престон там. Он ожидал корабль и теперь вступил в контакт с ними. Он их приведет к Диску.

– Но Престон мертв вот уже сто пятьдесят лет! Мур издал легкий смешок.

– Послушайте, не стройте иллюзий! Прикажите как можно скорее открыть этот гроб, и вы поймете, что Джон Престон всегда был жив!

10

Робот Мак–Миллан, невозмутимо шествуя по проходу, собирал билеты. Жаркое полуденное солнце отражалось в красивой блестящей обшивке межконтинентальной ракеты. Далеко внизу простиралась голубая гладь Тихого океана, вечного и неизменного в своих красках и в своем нраве.

– Это действительно очень красиво, – сказал молодой человек с волосами цвета соломы хорошенькой девушке, сидевшей рядом с ним. – Я имею в виду океан. Как он сливается с небом. Земля, без сомнения, самая красивая планета системы.

Девушка сняла свои телеочки и сощурилась, глядя на настоящее солнце. Как бы возвращаясь от сна к действительности, она глядела в иллюминатор.

– Да, это правда хорошо, – скромно согласилась девушка.

Ей было всего восемнадцать лет. У нее была маленькая торчащая грудь, а ее короткие вьющиеся волосы, следуя последней моде, образовывали темно–рыжий светящийся ореол вокруг тонкого лица и грациозной шеи. Она покраснела и убрала телеочки.

Ее безобидный сосед с бесцветными глазами достал сигареты, взял себе одну и протянул ей позолоченный портсигар.

– Спасибо, – нервно произнесла она.

Ее пальцы с темно–красными ногтями выудили одну сигарету. Она повторила «спасибо», когда он протянул ей золотую зажигалку.

– Куда вы направляетесь? – спросил ее юноша.

– В Пекин. Я работаю в Холме Суонг, то есть я следую по вызову. Она лихорадочно порылась в миниатюрной сумочке.

– Я должна получить какой–то вызов. Быть может, вы сумеете объяснить мне, что это значит? Я не понимаю юридического жаргона, на котором все говорят.

Затем девушка поспешно добавила:

– Разумеется, в Батавии Вальтер сможет…

– Вы классифицированы?

Еще не дослушав вопроса, она покраснела.

– Класса одиннадцать–семьдесят шесть. Это не слишком хорошо, но и это играет свою роль.

Короткими, быстрыми движениями она стряхнула пепел, упавший на ее вышитый шарф и высокую грудь.

– Я в прошлом месяце получила классификацию. Немного поколебавшись, она поинтересовалась:

– А вы? Я знаю, люди иногда бывают очень обидчивы, особенно если у них нет…

Он показал на свой рукав:

– Класс пятьдесят шесть–три.

– Вы кажетесь таким… циничным.

Молодой человек холодно и сдержанно рассмеялся:

– Может быть.

Он любезно посмотрел на девушку.

– Как вас зовут?

– Маргарет Ллойд, – произнесла она, стыдливо опуская глаза.

– А меня Кейт Пеллиг.

Голос его звучал, как никогда, сдержанно и сухо.

Девушка минуту подумала.

– Кейт Пеллиг? – И ее брови удивленно поднялись, на лбу появились морщины. – Такое впечатление, что я слышала это имя. Это возможно?

– Нет, это невозможно, – с иронией произнес юноша. – Но это не имеет никакого значения, не волнуйтесь.

– Меня раздражает, если я не могу что–либо вспомнить. Узнав его имя, она могла теперь разговаривать более открыто.

– Я получила классификацию исключительно благодаря тому, что я любовница одного очень влиятельного лица. Он ждет меня в Батавии.

На ее невинном лице выражалась смесь гордости и скромности.

– Вальтер все устроил для меня. Без него я туда бы никогда не попала.

– Спасибо ему, – улыбнулся Кейт Пеллиг.

Рядом с ним появился Мак–Миллан и вытащил свой крюк. Маргарет. Ллойд протянула ему свой билет, Пеллиг сделал то же самое.

– Привет, брат, – лаконично обратился Пеллиг к роботу.

Когда Мак–Миллан удалился, Маргарет Ллойд спросила его:

– А вы? Куда вы направляетесь?

– В Батавию.

– По делам?

– В какой–то степени, – пояснил Пеллиг.

Он улыбнулся, но в его улыбке не чувствовалось юмора.

– Может, через некоторое время я назову это удовольствием. Мое поведение варьируется от времени.

– Как вы странно объясняетесь, – произнесла девушка.

Она была удивлена и немало испугана глубиной ума этого человека.

– Да, я странный. Иногда мне трудно предвидеть, что я стану делать и говорить в следующий момент. Порой я чужд самому себе. Временами даже мои собственные действия застают меня врасплох, и я не могу понять, что заставляет меня так поступать.

Он загасил окурок сигареты и взял новую.

Ироническую его улыбку сменило выражение мрачного беспокойства. Слова медленно, но веско слетали с его губ:

– Это великая жизнь, если только вы не спасуете.

– Я в первый раз слышу такие снова. Что вы хотите этим сказать? Эта фраза взята из древнего манускрипта?

Взгляд Пеллига заскользил по глади океана.

– Мы скоро будем на месте. Поднимемся в бар, я угощу вас коктейлем.

Маргарет Ллойд задрожала от страха и радости.

– В самом деле?

Она была ужасно польщена.

– Поскольку я живу с Вальтером, то, не правда ли…

– Не беспокойтесь, – прервал ее Пеллиг. Он спокойно встал.

– Я угощу вас даже двумя бокалами. Если, правда, я еще буду знать, кто вы, когда мы войдем в бар.

Питер Вейкман глотнул из стакана томатного соку и, вздрогнув, протянул через стол завтракавшему Картрайту результаты анализа.

– Это действительно Престон, а никакое не сверхсущество, явившееся из другой системы.

Окоченевшие пальцы Картрайта механически вертели чайную ложку.

– Я никак не могу в это поверить.

Рита О’Нейл дотронулась до его руки:

– Все объясняет его книга. Он хотел быть там, чтобы проводить нас. Голоса…

– Меня интересует другое, – задумчиво произнес Вейкман. – За несколько минут до того, как был получен наш запрос, в Информационную Библиотеку прибыл заказ на проведение идентичного анализа.

– Что это значит? – воскликнул Картрайт, резко выпрямляясь.

– Я ничего об этом не знаю. Они объясняют, что получили для анализа бобины со звуковыми видеозаписями. На них те же документы, что мы им послали. Они не предполагают, от кого это.

– Это все, что вы можете нам сообщить? – с беспокойством спросила Рита О’Нейл.

– На самом деле они знают, кто запросил эти данные, но не хотят признаваться. Я с трудом удерживаюсь от желания послать парочку–троечку телепатов для зондирования тех, кто получил другой запрос.

– Забудьте об этом. У нас есть дела поважнее. Есть что–нибудь новое о Пеллиге? – с упрямой настойчивостью поинтересовался Картрайт.

Вейкман изобразил удивление:

– Ничего, кроме того, что он вроде бы покинул Холм Фарбен.

– Вы еще не смогли войти в контакт? – задал вопрос Картрайт, не будучи в состоянии унять дрожь.

Рита положила свою руку на ладонь Картрайта.

– Они войдут в контакт, когда Пеллиг проникнет в охраняемую зону. Он еще вне ее.

– Ради бога, вы не могли бы пойти ему навстречу? Вы останетесь здесь, ожидая его прибытия?

Картрайт устало покачал головой:

– Простите меня, Вейкман. Я знаю, что мы уже разговаривали об этом тысячи раз.

Вейкман оказался в затруднительном положении. Он волновался за Леона Картрайта.

За несколько дней, до того как он стал Ведущим Игру, Картрайт перенес сердечный удар. Сейчас он сидел здесь, нервно играя чашкой. Тик периодически передергивал его лицо. Он выглядел сгорбленным, постаревшим и чрезмерно напуганным. Иссеченное морщинами лицо его казалось сумрачным и усталым. В потускневших, некогда голубых, глазах отражался страх. Несколько раз Картрайт пытался заговорить, но в конце концов погрузился в глубокое молчание.

– Картрайт, – обратился к нему Вейкман, – вы в плохой форме.

Картрайт бросил на него свирепый взгляд:

– Меня должен убить человек, публично, среди бела дня, не скрываясь и чувствуя одобрение всей системы. Вся вселенная припала к телевизорам, ожидая, что он станет делать. Его подбадривают, ему аплодируют, надеются, что он будет чемпионом этого национального спорта. И вы еще хотите, чтобы я был в хорошей форме?

– Это всего лишь человек, – спокойно объяснил Вейкман. – Он не сильнее нас. На самом деле у вас для защиты есть целый Корпус и все средства Директории.

– И после него появится другой, тысячи других.

Вейкман нахмурился:

– Всякий Ведущий Игру всегда имел с этим дело. Я полагал, что основное ваше желание – это остаться в живых, пока ваш астронеф не будет в полной безопасности.

Серое от истощения лицо Картрайта служило достаточно красноречивым ответом.

– Да, я стараюсь остаться в живых. Не вижу, что здесь предосудительного?

Он поднялся, стремясь, чтобы его руки не дрожали.

– Конечно, вы правы. – Он смущенно, словно извиняясь, улыбнулся. – Постарайтесь войти в мое положение. Вы имели дело с этими убийцами всю вашу жизнь. Для меня эта вещь совершенно новая. Прежде я был обыкновенным, безымянным, неизвестным широкой публике человеком. И вот теперь я стал идеальной мишенью, освещаемой прожекторами в десять миллиардов ватт.

Его голос зазвучал громче:

– И они хотят меня убить! Ради бога, какова ваша стратегия? Что вы предпримете?

«Он напуган. И вызывает жалость, – подумал Вейкман. – Он совсем расклеился. Он даже больше не думает о своем корабле, хотя именно из–за него он пришел сюда».

В другом крыле Директории, держа связь с Вейкманом и остальными членами Корпуса, сидел в своем кабинете Шеффер. Он мысленно отвечал Вейкману:

– Пора его везти туда, хотя я не думаю, что Пеллиг уж очень близко. Но, зная, что всем руководит Веррик, стоит учесть, что ошибка весьма вероятна.

– Точно, – мысленно же ответил ему Вейкман. – Интересно, в любой другой момент Картрайт сошел бы с ума от радости, узнав, что Джон Престон жив. Сейчас же он едва обратил на это внимание. И в то же время он уверен, что корабль достигнет цели.

– Вы полагаете, что Пламенный Диск существует?

– Очевидно. Но, по–видимому, это не интересует и Картрайта. Он пытался стать Ведущим Игру, исключительно чтобы дать возможность кораблю достичь Пламенного Диска. Но теперь, столкнувшись с реальной ситуацией, он усмотрел во всем этом только смертоносную ловушку.

Вейкман повернулся к Картрайту:

– Очень хорошо, Леон. Мы сейчас увезем вас далеко от сюда. Приготовьтесь, у нас еще много времени, нам еще не сообщили о прибытии Пеллига.

Картрайт подозрительно посмотрел на него:

– Куда отвезете меня? Я полагал, что комната, укрепленная Верриком…

– Он и рассчитывает, что вы ею воспользуетесь. Именно отсюда он и начнет. Мы увезем вас с Земли. Корпус выбрал для вас в качестве убежища одно место на Луне, известное как центр отдыха от психической усталости. На самом деле, это даже лучше того, что Веррик соорудил здесь. Пока Корпус будет заниматься Пеллигом, вы окажетесь за четыреста километров от Батавии.

Картрайт в отчаянии посмотрел на Риту О’Нейл.

– Что я должен делать? Ехать туда?

– Здесь, в Батавии, – убеждал Вейкман, – каждый час садится сотня кораблей. Тысячи людей, путешествуя, перелетают с острова на остров. Это самое населенное место во всей вселенной. На Луне же никакой человек не может остаться незамеченным. Наша станция расположена в стороне от других. Организация, у которой мы состоим на обеспечении, купила землю в секции, пользующейся небольшим спросом. Вы будете окружены тысячами километров пустынного безвоздушного пространства. Если Кейту Пеллигу удастся проследовать туда за вами и он явится в этом громоздком комбинезоне Фарли, с радарным конусом, со счетчиком Гейгера, с карабином и в каске, я думаю, что мы его заметим.

Вейкман хотел было пошутить, но Картрайт даже не улыбнулся.

– Другими словами, вы не можете здесь обеспечить мне защиту.

– Там мы сможем ее лучше обеспечить, – Вейкман вздохнул. – Там, на Луне, очень приятно. Наши устроители все предусмотрели. Вы сможете плавать, заниматься играми на свежем воздухе, принимать солнечные ванны, даже спать. Если хотите, мы продержим вас в состоянии летаргического сна до тех пор, пока все не успокоится.

– Я могу так никогда не проснуться, – ответил Картрайт.

Можно было подумать, что он уговаривает маленького ребенка. Совершенно беззащитный и объятый страхом, этот старый человек утратил всякий здравый смысл. Он стал скудоумным и инфантильным. Вейкман только пожалел о том, что еще слишком рано для принятия внутрь стаканчика–другого. Питер явно в нем нуждался. Он постарался говорить спокойно, но твердо:

– Мисс О’Нейл отправится с вами. Я, безусловно, тоже. Вы сможете вернуться на Землю, как только захотите. Но я настаиваю на том, чтобы вы осмотрели ваше лунное прибежище, прежде чем примете окончательное решение.

Картрайт заколебался, терзаясь сомнениями.

– Вы утверждаете, что Веррик не знает о его существовании? Вы в этом уверены?

«Лучше подтвердить эту его мысль, – подумал Шеффер – Ему необходима твердая уверенность. Бесполезно сейчас рассуждать о статистической вероятности».

– Совершенно уверен, – громким голосом бесстыдно соврал Вейкман.

Затем он подумал, обращаясь к прибору инвик–связи:

«Шеффер, надеюсь, мы не совершаем ошибки. Вероятно, Веррик знает об этом убежище. Но это ничего не значит. Если все пойдет хорошо, Пеллиг никогда не покинет Батавию».

«А если он туда прорвется?» – полетела тревожная мысль.

«Это невозможно. Наша задача задержать его, Я, в общем, не очень беспокоюсь, но я чувствовал бы себя спокойнее, если бы территории, окружающие нашу станцию, не принадлежали бы Холмам Веррика».

Салон–бар, оформленный с претензией на шик, блистал своей хромированной поверхностью. Кейт Пеллиг подождал, пока мисс Ллойд уселась в одно из плюшевых кресел перед столом из пластика и неловко облокотилась о него руками, затем он сел напротив нее.

– В чем дело? – спросил он. – Что–то не так?

– Нет.

Пеллиг молча пробежал глазами меню:

– Что вы хотите? Поторопитесь: мы уже почти приехали.

Мисс Ллойд сделала было движение, чтобы встать и уйти, и покраснела больше обычного. Она вынуждена была подавить внезапное желание бегом вернуться на свое место. Ее спутник стал ей неприятен, его слова оскорбили ее, но страх поступить неправильно сделал ее робкой и заставил спрятать возмущение.

– В каком Холме вы служите?

Ответа не последовало.

Мак–Миллан тихо подъехал к ним.

– Что прикажете, месье или мадам?

Оживлявший тело Пеллига Бентли начал бурно мыслить. Он заказал бурбон с содовой для себя и «Том Коллинг» для Маргарет Ллойд. Он едва посмотрел, что им принесли, механически рассчитался и поднес бокал к губам.

Мисс Ллойд болтала с воодушевлением, свойственным юности. Ее глаза блестели, зубы сверкали белизной, рыжая шевелюра горела, как пламя свечи. Но человек, сидевший напротив, казалось, не был чувствителен к ее прелестям. Бентли позволил пальцам Пеллига поставить бокал на стол. Пеллиг задумчиво посмотрел перед собой.

В этот самый момент механизм переключился.

Бентли тотчас же бесшумно очутился в Фарбене.

Шок был жесточайшим. Тед зажмурился и вцепился в металлическое кольцо, окружавшее его тело, служившее одновременно поддержкой и способом связи с основным механизмом. Перед Бентли на инвик–экране разыгрывалась сцена, которую он только что покинул. Тело Пеллига испускало ультрафиолетовые лучи, улавливаемые инвик–приемниками и ретранслируемые во все лаборатории Фарбена. В крохотном салоне миниатюрная Маргарита Ллойд сидела напротив миниатюрного Кейта Пеллига. Система передачи звука доносила несмолкаемую болтовню девушки.

– Кто сейчас в нем? – нетвердым голосом произнес Бентли.

Видя, что он хочет выбраться из предохранительного кольца, Херб Мур втолкнул его обратно.

– Не двигайтесь! Вы рискуете оказаться там с половиной ваших мозгов, оставив вторую половину здесь.

– Я только что выбрался оттуда. Моя очередь подойдет позже.

– Нет, вы можете оказаться следующим. Не шевелитесь, пока вашу двигательную систему не отсоединят и пока вы не окажетесь вне цепи.

Зажглась красная кнопка, четвертая слева в третьем ряду. На экране было видно, как без малейшей паузы к телу подключился новый оператор. Бентли заметил, что в первый же момент он опрокинул содержимое бокала.

Мисс Ллойд прервала свой монолог и поинтересовалась:

– Вы себя хорошо чувствуете? Вы выглядите очень бледным.

– Нет, все в порядке, – пробормотало тело Пеллига.

– Он прекрасно выходит из затруднения, – сказал Мур Бентли. – Это ваш друг Эл Девис.

Бентли мысленно отметил расположение кнопки.

– Которая относится к вам, Мур?

Тот проигнорировал вопрос.

– Контактор зажигает индикатор за долю секунды до самого переключения. Держите глаза открытыми – и вы будете вовремя предупреждены. Иначе вы рискуете очутиться под пальмой лицом к лицу с двадцатью вооруженными до зубов телепатами.

– Или умереть, – добавил Бентли. – Кто выигрывает в этой игре?

– Тело невозможно уничтожить. Оно доберется до Картрайта и убьет его.

– Сотрудники вашей лаборатории делают уже следующего андроида, – возразил Бентли. – Когда этого уничтожат, тот уже будет готов предстать перед Конвететом Вызова.

– В случае провала оператор будет мгновенно отключен от тела до того, как последнее погибнет. Можете подсчитать, каковы ваши шансы находиться в теле именно в этот момент: одна двадцать четвертая, умноженная на сорок процентов вероятности того, что тело уничтожат.

– А вы действительно входите в группу операторов?

– На том же основании, что и вы.

Мур собрался выйти из кубообразной камеры, когда Бентли спросил его:

– А что происходит с моим собственным телом в то время, когда я нахожусь в Пеллиге?

– До момента переключения все эти приборы поддерживают в нем жизнь.

Мур указал рукой на различные механизмы, заполнявшие металлический ящик:

– Они удовлетворяют все потребности вашего организма: обеспечение воздухом, регуляция кровяного давления, сердечного ритма, выделение испражнений, обеспечение водой и пищей – словом, делают все, что необходимо.

Дверь вновь закрылась. Бентли остался один в набитой различными механизмами камере.

На экране Эл Девис предлагал девушке второй бокал. Им особенно не о чем было разговаривать. Система передачи звука доносила лишь тихий шелест голосов и звон бокалов. На мгновение Бентли удалось увидеть пейзаж, мелькнувший в иллюминаторе корабля.

Корабль приближался к щупальцевидной Индонезийской Империи, месту наиболее плотного скопления человеческих существ во всей системе Девяти Планет.