Текст книги "Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Мур, красный от возбуждения, принялся ходить взад и вперед, размахивая руками и извергая целый поток слов.

– Риз Веррик был Ведущим Игру в течение десяти лет. Он представал перед Высшим Вызовом каждый день, и каждый день он устранял Вызов. Прежде всего, он умел обращаться с людьми. У него было больше таланта и знаний, чем у всех его предшественников, вместе взятых.

– Кроме Мак–Рея, – вмешался Шеффер. – Не забывайте старого Мак–Рея.

Картрайту стало нехорошо. Он плюхнулся в глубокое кресло и подождал, пока оно подгонится под его фигуру и вес.

Спор продолжался без него. Быстрый обмен словами между двумя телепатами и блестящим посланником Веррика казался далеким, словно он шел во сне. Картрайт постарался уловить нить разговора, но это оказалось невозможным.

Во многом Херб Мур был прав. Он действительно занял место другого, взялся за чужие проблемы, влез в чужую шкуру. Ему хотелось бы знать, где сейчас астролет: если все хорошо, он теперь должен двигаться где–то между Марсом и поясом астероидов. Интересно, он уже миновал таможню? По идее именно сейчас корабль должен ускоряться.

Возбужденный голос Мура вернул его к действительности.

– Как хотите! – воскликнул Мур. – Новость уже передана инвиком. Вне всякого сомнения, Конветет соберется в Холме Вестингауз, поскольку там просто с гостиницами.

– На самом деле, – сухо парировал Вейкман, – это обычное место встречи убийц: там сдается много дешевых комнат.

Вейкман и Мур обсуждали Конветет Вызова.

Картрайт поднялся, слегка пошатываясь.

– Я хочу поговорить с Муром. Оставьте нас.

Шеффер и Вейкман быстро посовещались и направились к дверям.

– Спокойнее, – предупредил Вейкман. – У вас и так сегодня уже было немало эмоциональных шоков. Ваш таламический индекс очень высок.

Картрайт затворил за ними дверь и повернулся к Муру:

– Итак, раз и навсегда поставим точки над «и».

Мур самоуверенно улыбнулся:

– Я в вашем распоряжении, месье Картрайт. Вы – патрон.

– Я не являюсь вашим патроном.

– Да, это так. Я из тех, кто остался верен Ризу и не дал ему упасть.

– Похоже, вы о нем высокого мнения.

– Риз Веррик имеет большой вес в обществе, месье Картрайт. Он сделал массу великих дел. Он работает с большим размахом. – На лице Мура заиграло счастливое выражение. – Он полностью рационален.

– Чего вы хотите от меня? Чтобы я уступил ему место? Картрайт почувствовал, что его голос дрожит от волнения. – Может, это и неразумно, но я не оставлю это место. Я сюда пришел, и я здесь останусь. И вам не удастся меня запугать! Вам не удастся сделать из меня посмешище!

Его голос гремел в комнате. Он кричал.

Картрайт постарался успокоиться. Херб Мур, счастливый, не переставал улыбаться.

Картрайт вдруг с изумлением подумал, что по возрасту Мур мог быть его сыном. «Ему не более тридцати, – рассуждал Картрайт. – А мне шестьдесят три. Большой мальчик, чудесный ребенок». Он тщетно старался заставить свои руки не дрожать. Картрайт был слишком взволнован и раздражен. Он с трудом разговаривал. И ему было страшно.

– Вы не сможете управлять всем этим. Это не ваша область, – спокойно заметил Мур. – Кто вы? Я просмотрел архивы. Вы родились пятого октября две тысячи сто сорокового года неподалеку от Имперского Холма. Там протекала вся ваша жизнь.

Сейчас вы впервые прибыли в это полушарие, и никто никогда не слышал, чтобы вы бывали на других планетах. Департаментская благотворительность Имперского Холма дала вам возможность получить образование. Вам ни разу ни в чем не удалось блеснуть.

По получении среднего образования вы перестали интересоваться всем, относящимся к символизации, и занялись практическими вещами, типа починки электронной аппаратуры, пайкой и тому подобным. Кроме того, некоторое время вы интересовались типографским делом. По окончании школы вы начали работать механиком на башенном заводе, вы выдвинули несколько проектов усовершенствований в цепи сигнальных табло, но Директория нашла их несущественными и внедрять не стала.

– Эти усовершенствования, – с трудом проговорил Картрайт, – годом позже были введены в структуру.

– С этого момента вы сделались желчны. Когда в Женеве вы столкнулись с вашими реализованными проектами, вы очень огорчились. Более пяти тысяч раз вы пытались получить классификацию, но вам не хватало теоретических знаний. В сорок девять лет вы прекратили эти попытки. Годом позже вы вошли в ассоциацию помешанных, в Общество престонистов.

– К тому времени я уже в течение шести лет посещал их собрания, – прервал Картрайт Мура.

Но Мур беспощадно продолжал:

– Тогда Общество насчитывало совсем немного членов. В конце концов они выбрали вас своим президентом. Все ваше время и все ваши деньги были отданы на этот бред. Это стало целью вашей жизни, манией. – Лицо Мура сияло, словно ему только что удалось решить сложное уравнение. – И теперь вы Ведущий Игру, хозяин всех наций и народностей, миллиардов индивидуумов, невообразимого количества материальных ценностей. И при этом вы думаете только о процветании вашей ассоциации.

Картрайт тихонько заворчал.

Мур говорил не останавливаясь:

– Что вы собираетесь делать? Издать трактаты Престона в трех миллиардах экземпляров? Повесить везде его огромные портреты в три четверти роста? Наставить везде статуи, открыть музеи, заполненные реликвиями, одеждой, искусственными челюстями, обломками ногтей, обувью, пуговицами великого предка? Воздвигнуть алтари, к которым приглашать молиться толпу? Ведь уже есть один деревянный, засиженный мухами памятник, в котором выставлены для всякого желающего их увидеть и потрогать кости великого святого. Это и есть то, что вы хотите создать? Новую религию, нового бога? Вы собираетесь посылать целые армады на поиски мифической планеты?

Мур видел, что Картрайт изнемогает, но продолжал изощряться в красноречии.

– Мы должны будем убивать время на выскабливание Вселенной в поисках этого Диска Огня, или Пламени? Вы помните Робина Питта, тридцать первого Ведущего Игру, избранного в возрасте девятнадцати лет, гомосексуалиста, психопата? Он никогда не расставался со своей матерью и сестрой. Он читал старинные книги, рисовал картины, писал речи почерком психически больного, но слегка подлечившегося человека.

– Стихи.

– Он пробыл Ведущим Игру ровно неделю. Благословение богу, Вызов его устранил. Он бродил по джунглям, собирал дикорастущие цветы, писал сонеты. Вы должны знать об этом, вам тогда уже было достаточно много лет.

– Мне было тринадцать лет, когда его убили.

– Вы помните, какие у него были планы развития человечества? Постарайтесь вспомнить. Почему учредили процесс Вызова? Система существует для нашей охраны. Она случайным образом возвеличивает или низвергает, выбирает наудачу индивидуумов через непредсказуемые промежутки времени.

Никто не может захватить власть и затем ее удерживать, никто не знает, чем он будет через год, через неделю. Никто не может стать диктатором благодаря интриге: все подчиняется непредсказуемому движению субатомных частиц. Вызов нас охраняет с другой стороны: от некомпетентных, от слабоумных и от сумасшедших. Таким образом, мы в полной безопасности: ни деспотов, ни сумасшедших.

– Но я не сумасшедший, – хрипло проговорил Картрайт.

Он удивился звуку собственного голоса. Он был слабым и неуверенным. Улыбка Мура становилась все шире, мозг его не ведал сомнений.

– Я должен освоиться, – наконец ровно произнес Картрайт. – Мне необходимо на это время.

– Вы думаете преуспеть? – поинтересовался Мур.

– Да.

– Я не думаю что у вас выйдет. Вам осталось примерно сутки–время необходимое для созыва первого Конветета Вызова и утверждения первого кандидата. Они не промахнутся.

Картрайт подпрыгнул:

– Почему?

– Веррик пообещал миллион долларов золотом тому, кто вас убьет. Сумма премии неизменна, независимо от того, когда это произойдет.

Картрайт перестал понимать смысл произносимых слов. Как бы сквозь пелену он почувствовал, что в комнату вошел Вейкман и направился к Муру. Оба человека, тихонько переговариваясь, удалились.

Фраза «миллион долларов золотом» леденящим холодом обволокла все извилины мозга Картрайта. Найдется масса желающих получить награду. На такие деньги каждый мог купить любую классификацию на черном рынке. Мало того, лучшие умы станут рисковать своей жизнью ради этого приза в обществе, где всем важна только бесконечная игра, гигантская лотерея.

Вейкман вернулся к нему, качая головой:

– Какой энергичный ум! В нем рождалось столько идей, что мы их никак не могли охватить. Было что–то связанное с телами, бомбами, убийцами и случайностью. Он ускользнул. Но мы его вернули и еще исследуем.

– Он правильно говорит, – выдохнул Картрайт. – Мое место не здесь.

– Его стратегия и состоит в том, чтобы заставить вас так думать.

– Но это правда!

Вейкман нехотя согласился:

– Я знаю. Поэтому–то его стратегия и хороша. Мы, я полагаю, выработали качественную стратегию. Когда придет время, мы вам ее продемонстрируем.

Он вдруг энергично потряс Картрайта за плечи.

– Вам надо бы сесть. Я вам принесу выпить. Веррик оставил после себя два ящика настоящего шотландского виски.

Картрайт тихо покачал головой:

– Как хотите.

Вейкман достал платок и протер им лоб. Его руки слегка дрожали.

– Думаю, я бы выпил рюмку, если вы не против. Мне она действительно необходима после работы по перехватыванию этого потока спрессованной патологической энергии.

4

Тед Бентли стоял перед открытой кухонной дверью, вдыхая вырывавшиеся из нее запахи.

Дом Дэвиса был веселым и приятным.

Эл Дэвис, босой, сидел напротив телевизора и серьезно смотрел рекламу. Его жена, хорошенькая брюнетка Лора, готовила ужин.

– Если это протин, – сказал ей Бентли, – я вас поздравляю от всей души.

– Мы никогда не едим протина, – ответила Лора весело. – Мы пробовали им питаться в первый год нашей совместной жизни, но у него все равно остается привкус, как ни приготовь. Натуральные продукты стоят ужасно дорого, но мы думаем, что на них имеет смысл и тратить деньги. Протин хорош для инков.

– Если бы не было протина, – вмешался Эл, – инки перемерли бы с голоду еще в двадцатом веке. Ты недостаточно информирована. Хочешь знать чистую и простую правду?

– Я слушаю, – промолвила Лора.

– Протин – это не естественная водоросль. Это продукт контролируемой мутации, начатой в столовых сосудах Среднего Востока и быстро распространившейся в мягких водах.

– Я слушаю, – повторила Лора.

– Протин не является водорослью, повторяю.

– О, я знаю! Когда утром я вхожу в ванную комнату, то нахожу грязный осадок повсюду: в раковине, в трубе и даже в унитазе.

– Он выступает даже на поверхности Великих Озер, – добавил Эл.

Лора повернулась к Теду:

– Во всяком случае, сегодня вечером протина не будет: только настоящий ростбиф, настоящая молодая картошка с настоящим горошком и настоящими гренками.

– Вы живете лучше, чем жили во времена моего последнего визита. Что произошло?

– Ты не знал?

Сложный набор чувств отразился на очаровательном лице Лоры.

– Эл перепрыгнул через целый класс. Он выиграл в правительственной игре. Мы учились вместе все вечера, как только Эл приходил с работы.

– Я впервые слышу о человеке, который выиграл в игре. По телевидению это передавали?

– Да.

Лора состроила гримасу отвращения:

– Этот жуткий Сэм Остер болтал об этом в течении всей программы. Ты знаешь, этот демагог очень популярен среди инков.

– Признаться, не знаю, – ответил Бентли.

На экране сверкающие рекламные объявления утопали в море огня. Сменяя друг друга, они мелькали на экране, то уменьшаясь, то увеличиваясь в размере. Рекламные объявления были высшей формой изобразительного искусства, их готовили настоящие мастера своего дела.

В них сочетались цвет, композиция, ритм и невероятная жизнеспособность, проникающая даже в гостиную Дэвисов. Невероятные сочетания звуков вылетали из развешенных на стенах громкоговорителей хи–фи.

– Конветет, – сказал Дэвис. Он указал на экран. – Они ждут кандидатов, предлагая сенсационно большую награду.

На экране мелькнула эмблема Конветета: круговорот светящихся мушек и цветных нитей.

Калейдоскоп знаков распался на мелкие части, затем вновь образовал новый рисунок. Условные символы неистово танцевали на экране под истеричные взлеты музыки.

– Что они говорят? – спросил Бентли.

– Если хочешь, я переключу на первую программу. Там ты все точно узнаешь.

Вошла Лора и начала раскладывать на столе серебряные приборы и расставлять фарфоровую посуду.

– О! Нет, только не первую программу! Она для инков. Ее специально оставили для них, а для нас создали вот эту.

– Ты опять ошибаешься, дорогая, – серьезно объяснил Эл. – Первая программа – информационная и для технических передач, а вторая – развлекательная. Я всегда предпочитал последнюю, но…

Он сделал жест рукой. Тотчас же исчез красный поющий круговорот, уступив место благодушному лицу диктора из Вестингауза.

– Вот эта программа.

Лора поспешно вышла в кухню. В гостиной было удобно и уютно. Одна стена была прозрачной. Город, лежавший вокруг широкого конуса Холма Фарбен, чернеющего под ночным небом, простирался у их ног.

Иногда проскакивали вспышки света: это небесные автомобили, как искры, возникали в холодной темноте ночи, подобно светящимся бабочкам, привлеченным каким–нибудь космическими лампочками.

– С каких пор ты служишь у Веррика? – спросил Бентли.

Эл оторвался от телевизора, где рассказывали о новых экспериментах над реакторами С.

– Что? Я думаю, три или четыре года.

– Тебя это устраивает?

Эл оглядел гостиную.

– А кого бы это не устроило?

– Я не об этом. У меня было все это в Птица–Лира. Большая часть классифицированных там достаточно обеспечены. Я говорю о Веррике.

Эл явно не понимал, чего хочет Тед.

– Веррик? Я его никогда не вижу. До сегодняшнего дня он не выезжал из Батавии.

– Ты знаешь, что я ему присягнул?

– Ты сказал мне об этом сегодня днем. – Он посмотрел на Бентли и лучезарно и беззаботно улыбнулся: – Надеюсь, что ты останешься здесь.

– Почему?

На лице Дэвиса отразилось удивление:

– Ну потому, что мы сможем чаще видеться с тобой и с Юлией.

– Вот уже шесть месяцев, как я не живу с ней. Это теперь в прошлом. Она сейчас на Юпитере, по–моему, служит на одном из рабочих полей.

– Я не знал. Мы ведь не виделись целых два года. Я был приятно поражен, увидев твое лицо на экране инвик–приемника.

– Я прибыл сюда с Верриком и его штабом. – В голосе Бентли звучала ирония. – После того как меня уволили в Птица–Лира, я направился прямо в Батавию. Я хотел навсегда порвать с системой Холмов. Поэтому пошел непосредственно к Ризу Веррику.

– Это лучшее, что ты мог бы сделать.

– Веррик меня получил! Но он изгнан из Директории. Я знал, что кто–то, располагающий мощными финансовыми возможностями, осуществляет повышение цен в Холмах. Я не хотел принимать в этом участия – и вот, полюбуйтесь, куда я попал!

Его самобичевание стало еще злей.

– Вместо того чтобы уйти от этого, я завяз по самую шею. Я бы согласился на что угодно, только не на это.

Всегда спокойный Дэвис тут же возмутился:

– Лучшие из моих знакомых все служат у Веррика.

– Это нетрудно понять, когда надо зарабатывать себе на жизнь.

– Ты готов ненавидеть Веррика за то, что он преуспевает? При нем этот Холм стал так процветать, как он не процветал никогда. Ведь не вина Веррика, что он талантлив. Это уже от эволюции и естественного отбора. Те, кто сюда не вписывается, погибают.

– Веррик уничтожил наши исследовательские лаборатории.

– Наши лаборатории? Не забывай, что ты теперь с Верриком.

Дэвис был искренне возмущен:

– Следи за тем, что ты говоришь! Веррик твой покровитель, и вот ты…

– Мужчины, к столу, – объявила хозяйка.

Она раскраснелась от хлопот на кухне.

– Ужин готов, Эл, иди вымой руки и обуйся.

– Сию минуту, дорогая, – объявил тот, поспешно вставая.

– Могу я чем–нибудь помочь? – спросил Бентли.

– Нет, бери стул и садись. Вот настоящий кофе. Я не помню, ты ешь сметану?

– Да, спасибо.

С мрачным видом он взял стул и уселся.

– Не будь таким грустным, – попросила его Лора. – Посмотри, какие вкусные вещи. Ты больше не живешь с Юлией? Держу пари, что ты все время питаешься в ресторанах, где подают этот жуткий протин.

Бентли играл ножом и вилкой.

– Вы действительно здесь хорошо устроились. Последний раз, когда я у вас был, вы жили в общей спальне Холма. Кстати, вы тогда еще не поженились.

– А помнишь те времена, когда мы жили все вместе? – напомнила Лора. Она обрезала веревочку, обвязывавшую ростбиф. – Если я не ошибаюсь, это продолжалось около месяца.

– Да, чуть меньше месяца, – согласилась Бентли.

Он был погружен в воспоминания. Наконец под влиянием аромата, исходящего от блюд, приятной обстановки, хорошенькой женщины, сидевшей напротив, он расслабился.

– Ты тогда еще служила в Птица–Лира, это было непосредственно перед тем, как ты лишилась классификации.

Вернулся Эл, сел, развернул салфетку, потер руки, предвкушая удовольствие.

– Это кажется чертовски вкусным! Давайте начнем, я умираю с голоду!

Во время всего ужина телевизор непрерывно бормотал и извергал светящееся мигание.

Бентли временами прислушивался, отключаясь от разговора друзей.

– Ведущий Игру Картрайт объявил о том, что он поднял на ноги двести служащих Директории, основание: Эн–Эр–Эр–Бе.

– Необходимый риск ради безопасности, – пояснила Лора, прихлебнув кофе. – Они это всегда говорят.

Диктор продолжал:

– Подготовка Конветета идет полным ходом. Сотни тысяч просителей уже предложили свои кандидатуры на рассмотрение Совету, заседающему в Холме Вестингауз. Риз Веррик, экс–Ведущий Игру, добровольно принял на себя реализацию многочисленных технических деталей операции, которая обещает быть наиболее захватывающей и впечатляющей за последние десять лет…

– Каково! – воскликнул Эл. – Веррик контролирует Холм. Он заставит их ишачить.

– В Совете всегда председательствует старый судья Воринг? – спросила Лора. – Ему, наверное, уже сто лет.

– Да, всегда, и он останется председателем до смерти, это старое ископаемое. Ему пора бы уступить место кому–нибудь помоложе.

– Он осознает это лучше, чем кто–либо другой, – предположила Лора. – И он заботится о поддержании на должном уровне моральных принципов во время проведения операций. Я помню, как, когда я была маленькая, устранили одного Ведущего Игру – маленького заикающегося шута. Убийца, черноволосый молодой человек, сделал из Ведущего Игру чудовище. И старый судья Воринг повел Конветет, как Иегова в древних христианских сказаниях.

– Он носит бороду, – добавил Бентли. – Длинную белую бороду.

Диктор исчез, и на экране возник огромный зал, где должен был собираться Конветет. Уже был сооружен помост, на котором должен был восседать Совет. Рабочие лихорадочно сновали взад и вперед. В зале гулко отдавались приказания.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что происходит, пока мы здесь спокойно ужинаем? – спросила Лора.

– Это так далеко, – равнодушно отозвался Эл.

– …Предложив награду в миллион долларов золотом, Веррик сильно возбудил Конветет. По предварительным статистическим оценкам, ожидается рекордное число кандидатов, и оно неуклонно растет. Каждый хочет попытать счастья в самом дерзком испытании. Да, риск велик, но и ставка высока.

Глаза шести миллиардов зрителей на девяти планетах будут прикованы сегодня вечером к Холму Вестингауз. Кто станет убийцей? Кто из блестящих кандидатов, представляющих все классы и все Холмы, первым попытается получить миллион долларов и овации всей цивилизации?

– А ты? – спросила вдруг Лора у Бентли. – Тебе стоило бы заявить о себе. Ты ведь теперь свободен.

– Это не по моим средствам.

Лора залилась смехом:

– Ясно! Эл, куда ты дел эти бобины с рассказами о великих убийцах прошлого? Я хочу показать их Теду.

– Я их видел, – сухо произнес Бентли.

– Разве в детстве ты не мечтал стать убийцей? Насколько я помню, мне ужасно не хотелось быть девочкой, потому что я никогда бы не смогла стать убийцей, когда вырасту. Я накупила массу амулетов, но они не превратили меня в мальчика.

Эл Дэвис отодвинул свою тарелку, удовлетворенно отрыгнув.

– Можно, я ослаблю ремень?

– Конечно, – разрешила Лора.

Эл расстегнул ремень.

– Дорогая, еда сегодня превосходна. Я бы очень хотел питаться так каждый день.

– Но мы всегда питаемся почти так же хорошо. – Лора допила кофе и промокнула губы салфеткой. – Еще кофе, Тед?

– …По данным экспертов, первый убийца будет иметь семь–десять шансов из ста уничтожить Ведущего Игру Картрайта и заработать тем самым награду в миллион долларов золотом, предложенную Ризом Верриком. Напомним, что менее двадцати четырех часов назад Конветет сместил Ведущего Игру непредвиденным скачком. Если первый убийца потерпит неудачу, на второго спорщики поставят свои деньги: шестьдесят против ста. По их мнению, Картрайт только через два дня сумеет подготовить армию и группу телепатов. Таким образом, для убийцы главное – быстрота, особенно в начальной стадии. Впоследствии положение будет более напряженным, так как…

– Уже заключено немало пари.

Уютно устроившись в кресле с сигаретой в руке, Лора улыбалась Бентли.

– Я рада тебя видеть. Ты перебираешься в Фарбен? Если хочешь, ты можешь остаться у нас, пока не подыщешь подходящее жилье.

– Масса удобных квартир заняты инками, – вмешался Эл.

– Они везде, – поддакнула Лора. – Помнишь хорошенькие зеленые и розовые домики за лабораториями экспериментального синтеза? Так вот, теперь в них полно инков. Естественно, все стало грязным и пахнет… Позор! Почему они не нанимаются рабочими на поля? Прежде всего, каждый должен знать свое место!

– Я хочу спать. – Эл зевнул. Он взял финик. – Финик. Что это такое, финик? Слишком сладкий. С какой это планеты? Он напоминает один из этих мясистых фруктов с Венеры.

– Это из Малой Азии, – ответила Лора.

– Отсюда? С Земли? И кто осуществлял мутацию?

– Никто. Это плод обычной пальмы.

Эл зачарованно покачал головой:

– Как бесконечно разнообразны творения рук твоих, господи!

– Эл! – Лора была шокирована. – Если бы это слышал кто–либо из твоих коллег.

– И что? – спросил Эл. Он потянулся. – Я шучу.

– Они подумали бы, что ты христианин.

Бентли медленно поднялся:

– Лора, я должен идти.

Эл тоже встал и удивленно спросил:

– Почему?

– Я должен отправиться за вещами в Птица–Лира.

Эл дружески похлопал его по плечу:

– Фарбен позаботится об этом. Не забывай, что теперь ты служишь у Веррика. Закажи транспортную службу у Холма, и все будет сделано.

– Я предпочитаю заняться этим сам.

– Почему? – Лора удивилась.

– Целее будет, – уклончиво ответил Бентли. – Я возьму такси и за уик–энд съезжу. Не думаю, что я понадоблюсь раньше понедельника.

– Не знаю, – заметил Эл. Он покачал головой. – Если Веррику кто–то требуется срочно, то это действительно должно быть срочно…

– Чертов Веррик! – вскричал Бентли. – Я не спешу.

Он встал из–за стола. Недовольные и пораженные лица супругов были обращены к нему.

Его желудок был набит изысканными, взбадривающими кушаньями, но мозг его был пуст – тоненькая кислая оболочка, под которой… Что? Он не знал.

– Не следует так думать, – сказал Эл.

– Я говорю то, что думаю.

– Ты знаешь, я всерьез начинаю полагать, что ты не осознаешь действительности.

– Может быть. – Беитли взял пальто. – Спасибо за угощение, Лора. Это было великолепно.

– Тебе не хватает убежденности.

– Это потому, что я не убежден. У вас есть хорошенькая маленькая квартира со всем необходимым. Надеюсь, что вы будете очень счастливы. Надеюсь, что твоя кухня и впредь будет вас поддерживать в убеждении, что вы и сейчас счастливы, несмотря на все, что я могу сказать.

– Я в этом уверена, – сказала Лора.

– …уже более десяти тысяч, – продолжал диктор, – прибывших со всех уголков Земли. Судья Ворииг объявил, что первый убийца будет утвержден в ходе этой сессии.

– Этим вечером! – воскликнула Эл. Он восхищенно свистнул: – Веррик не теряет времени даром. Стоит ему появиться, как все начинает вертеться. Этого нельзя не признать.

Бентли поклонился и выключил телевизор. Шум и цвета исчезли.

– Вы не возражаете? – спросил он.

– Что случилось? – Лора казалась изнемогшей. – Он погас.

– Это я его выключил. Я уже сыт по горло этим бесконечным гвалтом. Мне довольно этого Конветета выше головы.

Установилась напряженная тишина.

Наконец Эл, робко улыбаясь, прервал ее:

– Тебе не помешает капелька алкоголя перед уходом. Это тебя успокоит.

– Я совершенно спокоен, – ответил Бентли.

Он подошел к прозрачной стене и грустно посмотрел на погруженный в ночь Холм Фарбен, опоясанный непрерывно двигающимися огоньками. В его мозгу тоже непрерывно изменялись различные символы и образы.

Можно было выключить телевизор, сделать стену непрозрачной, но невозможно было остановить быструю работу мысли.

– Хорошо, – констатировала Лора, не обращаясь ни к кому конкретно. – Не станем следить за заседанием Конветета Вызова.

– У тебя появится возможность увидеть его в записи. Смотри хоть всю оставшуюся жизнь, – весело сказал Эл.

– Но меня это интересует именно сейчас.

– Это продлится еще долго, – ответил Эл. Он инстинктивно старался восстановить добрый тон разговора. – Они еще даже не кончили налаживать аппаратуру.

Лора свистнула сквозь зубы и вышла, катя перед собой столик. Вскоре они услышали ожесточенное громыхание посудой.

– Она в бешенстве, – вздохнул Эл.

– Это из–за меня, – неуверенно произнес Бентли.

– Это у нее пройдет. Ты знаешь, какая она. Послушай, если у тебя что–то не так и ты хочешь мне рассказывать, я весь внимание.

«Что я должен ему сообщить?» – напрасно спрашивал себя Бентли.

– Я направлялся в Батавию, надеясь на нечто другое, – начал он. – Мне надоела эта борьба за власть, в которой каждый топчет остальных, идет по их трупам. Я мечтал о чем–то великом. И вот я здесь, перед этой кричащей во все горло правдой. Эти объявления производят на меня впечатление чего–то мерзкого, только красиво раскрашенного. – Он указал пальцем на телевизор.

Эл Дэвис торжественно поднял короткий красный палец:

– Меньше чем через неделю Риз Веррик займет место Человека Номер Один С его деньгами он найдет убийцу. Убийца станет его слугой. Когда он убьет этого Картрайта, пост перейдет к Веррику. Ты слишком нетерпелив, вот и все Подожди неделю – и все станет как было, может, даже еще лучше.

Вернулась Лора. Ее ярость улеглась, только на лице была написана тревога.

– Эл, пожалуйста, включи трансляцию Конветета. Я слышала от соседей, они именно сейчас выбирают убийцу.

– Я сейчас включу, – устало согласился Бентли. – Я все равно ухожу.

Он наклонился и нажал на кнопку. Трубка быстро нагрелась, и, выходя, Бентли уже не слышал неистовый вой. Здравицы в честь Веррика, вылетавшие из тысяч глоток, сопровождали его в ледяной ночи.

– Убийца! – невероятно пронзительно ревел телевизор, пока Бентли, засунув руки в карманы, спускался по утопавшей в полумраке тропинке. – Они сейчас вытягивают его имя. Через секунду я смогу вам его назвать.

Крики «ура» перешли в могучее крещендо, мгновенно перекрывшее голос диктора.

– Пеллиг!

Диктору наконец удалось перекричать зал:

– …Под аплодисменты народа… волей всей планеты… первым убийцей избран Кейт Пеллиг!