355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Филип Киндред Дик » Обман Инкорпорэйтед (сборник) » Текст книги (страница 13)
Обман Инкорпорэйтед (сборник)
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 21:14

Текст книги "Обман Инкорпорэйтед (сборник)"


Автор книги: Филип Киндред Дик



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 73 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Глава 16

В своем корабле близ орбиты Плутона Ал Доскер получил в обычном порядке сообщение, отправленное Фреей Холм с Китовой Пасти в офис компании «ОбМАН Инкорпорэйтед» в Новом Нью-Йорке.

«ЗАБЫЛА УПАКОВАТЬ ИРЛАНДСКИЕ ЛЬНЯНЫЕ ПЛАТКИ. ПРОШУ ВЫСЛАТЬ ИХ ЧЕРЕЗ «ТЕЛПОР». ФРЕЯ».

Он прошел в тыльную часть корабля, двигаясь лениво, поскольку на таком расстоянии от солнца все казалось хаотическим, замедленным, здесь как бы тормозился ход звездных часов.

Открыв шифровальный ящичек, пилот провел пальцем по индексу «Ф», нашел ключ, принял сообщение и ввел его в компьютер, снабженный бобинами, соответствующими содержимому ящичка. Из щели выползла бумажная лента с печатным текстом. Он прочел расшифровку:

«ВОЕННАЯ ДИКТАТУРА. КАЗАРМЕННАЯ ЖИЗНЬ НА СПАРТАНСКОЙ ОСНОВЕ. ПОДГОТОВКА К ВОЙНЕ С НЕИЗВЕСТНЫМ ПРОТИВНИКОМ».

С минуту постояв на месте, Доскер взял исходное шифрованное послание и снова прогнал его через компьютер. Затем опять прочел, но там ясно и недвусмысленно говорилось то же, что и прежде. Сомнения отпали, поскольку Мэтсон Глэйзер-Холлидей лично программировал устройство.

«Вот оно что, – подумал Доскер. – И это из пятидесяти вероятностей диапазоном от Элизиума[40]40
  В греческой мифологии обитель блаженных, загробный мир праведников.


[Закрыть]
до преисподней». Грубо говоря, ситуация топталась на полдороге к преисподней. В общем, почти оправдались его худшие ожидания.

Значит, теперь мы знаем.

Знаем… но доказать не можем.

Невероятно, но клочок ленты с шифрованным сообщением был абсолютно бесполезен. Его просто некому было вручать.

Их организация, «ОбМАН Инкорпорэйтед», обескровлена действиями Мэта, его приказом отправить на Китовую Пасть лучших людей, после чего в Новом Нью-Йорке остались лишь чиновники – и сам Мэт.

Разумеется, где-то в космосе на своем «Омфале» был еще Рахмаэль бен Аппельбаум. Деловито штудирующий древнегреческий.

Вскоре из новоньюйоркского офиса пришла вторая шифровка, которую пилот также ввел в компьютер. Появившийся текст он прочел с ощущением глубокого стыда, ведь он пытался разрушить планы Мэтсона, но потерпел неудачу и теперь тяготился этим.

«НАМ НЕ УДЕРЖАТЬСЯ. ВИВИСЕКЦИЯ НАЧАТА».

«Чем я могу помочь? – гадал он, страдая от бессильного гнева. – Черт тебя побери, Мэтсон, тебе непременно надо было поступить по-своему, жадюга. И ты прихватил с собой две тысячи человек и Фрею Холм, чтобы их перебили там, где мы не в силах им помочь, поскольку «мы» – это пустой звук».

Впрочем, он мог отважиться на последнее усилие, не связанное с попыткой спасти множество терранцев (которые в ближайшие дни и недели проследуют через врата «Телпора» на Китовую Пасть), а нацеленное на спасение того, кто заслуживал избавления от взваленного на себя бремени, оказавшегося никому не нужным, судя по высланным через «Телпор» и «Видфон корп.» зашифрованным посланиям.

Осознавая, что его сигнал мог перехватить спутник-наблюдатель ООН, Ал Доскер отправил на «Омфал» Рахмаэлю бен Аппельбауму УВЧ-сигнал. Связавшись с «Омфалом», летящим на гиперпространственной скорости за пределами Солнечной системы, Доскер бесцеремонно поинтересовался, как продвигаются у Рахмаэля оды Пиндара[41]41
  Пиндар – древнегреческий поэт-лирик, автор песнопений, гимнов и эпиникий.


[Закрыть]
.

– Басни даются мне без труда, – донесся до пилота среди помех межсистемного пространства далекий голос, слабые колебания которого ловил вращающийся конус радара на борту корабля Ала Доскера. – Однако вам следовало связываться со мной, – продолжал Рахмаэль, – только в случае…

– …чрезвычайного происшествия, – договорил Доскер. – Шифр, применяемый «ОбМАН Инкорпорэйтед», не поддается взлому, поскольку транслируются необычные данные. Слушайте внимательно, Рахмаэль. – Он продолжал говорить, надеясь, что его слова достигают «Омфала» благодаря сложной системе передачи, основанной на фильтрации полезной информации из шумового потока на основе статистических распределений. – Вам известен анекдот о заключенном, который встает и провозглашает: «Номер третий!» – после чего все хохочут?

– Да, – живо отозвался Рахмаэль. – Потому что номер третий соответствует одному из анекдотов, известных всем зекам, ведь они сидят в тюряге давным-давно.

– Подобным способом закодирована сегодняшняя передача с Китовой Пасти, – сказал Доскер. – У нас декодером работает двоичный компьютер. Вначале мы начинали с подбрасывания монеты на каждую букву алфавита. Решка означала зеро или блокировку врат, орел – единицу или открытые врата. Варианты ноль или единица – вот принцип действия двоичного компьютера. Затем мы изобрели пятьдесят шаблонов сообщений, описывающие возможные условия на той стороне; сообщения были составлены таким образом, чтобы каждое включало уникальную последовательность единиц и нулей. – Он слегка задыхался от волнения. – Я только что получил сообщение, которое после сведения к двоичной системе представления представляет собой число 1110100110011101011000001001101010011100001001111100000111. Данная двоичная последовательность не поддается декодированию, поскольку действует лишь в качестве оного из пятидесяти уникальных сигналов, известных нашему «ящичку» здесь, на моем корабле, – и рассчитано на ленту особого типа. Однако его длина невольно вызывает у криптографов впечатление содержательности.

– А ваша автоматическая включаемая лента… – подхватил Рахмаэль.

– Ее активирует операционная команда «Спарта», – пояснил Доскер и замолчал.

– Режим диктатуры? – послышался голос Рахмаэля.

– Да.

– Против кого?

– Они не сказали. Пришло и второе сообщение, но оно почти ничего не добавило. Разве что в нем недвусмысленно сказано, что они не в силах держаться. Войска уничтожили десятую часть прибывших.

– А вы уверены в подлинности этой информации? – спросил Рахмаэль.

– Только у Фреи Холм, Мэтсона и у меня есть шифровальные ящички, куда можно вводить сообщения с двоичной активационной последовательностью. Очевидно, шифровку отправила Фрея, во всяком случае, она транслировала первое… Они даже не потрудились подписать второе, – добавил он.

– Ладно, тогда я поворачиваю назад, – сказал Рахмаэль. – В моем рейсе больше нет смысла.

– Решать вам. – Доскер подождал, гадая, какое решение примет Рахмаэль бен Аппельбаум, хотя это уже не имело значения, поскольку подлинная трагедия должна была развернуться на расстоянии двадцати четырех световых лет пути от него и не ограничилась бы уничтожением и захватом двух тысяч сотрудников «ОбМАН Инкорпорэйтед», но коснулась бы и тех сорока миллионов, что отправились раньше. И еще самое малое восьмидесяти миллионов, которые последуют за ними и кому помочь невозможно, ведь, несмотря на знание обстановки по эту сторону врат «Телпора», у пилотов нет средств оповещения населения с помощью СМИ…

Пока Доскер размышлял над этим, три ооновских корабля-преследователя, похожие на черных скользящих рыб, бесшумно подошли к нему на огневую дистанцию и выпустили ракеты, после чего его корабль, принадлежащий «ОбМАН Инкорпорэйтед» разлетелся градом осколков.

Оглушенный, безвольный пилот в скафандре с автономным запасом воздуха, тепла, воды, с радиопередатчиком, контейнером для мусора и тубами с пищей дрейфовал в пространстве, как ему казалось, вечно. При этом его посещали приятные мысли о планете, покрытой зелеными лесами, о женщинах и беспечных пикниках, хотя одновременно он сознавал, что жить ему, возможно, осталось совсем недолго, а заодно гадал, уничтожен ли «Омфал» кораблями ООН под стать его космолету. Очевидно, системы слежения их бдительного главного пульта запеленговали радиоволну, но засекли ли они сигнал Рахмаэля, работавшего на другой частоте? Доскеру оставалось молиться, чтобы этого не произошло, чтобы жертвой оказался только он…

Он продолжал надеяться, когда корабль-преследователь приблизился к нему и выслал напоминающее робота устройство; оно некоторое время возилось с пилотом и наконец сумело осторожно обхватить его, не повредив скафандра. Почему бы им просто не проколоть оболочку его скафандра, не выпустить из него воздух и тепло и не оставить труп дрейфовать в космосе?

Это поразило Доскера. И зачем открывается люк корабля-преследователя, в который его просунули, словно спеленатую сетью добычу? Вскоре люк захлопнулся, и он ощутил искусственную гравитацию, поддерживаемую внутри дорогого сверхсовременного космолета. Полежав некоторое время, пилот вяло поднялся на ноги.

Стоявший перед ним вооруженный старший офицер ООН сказал:

– Снимите скафандр. Ваш аварийный скафандр. Понятно? – Он говорил с сильным акцентом и, судя по замеченной Доскером нарукавной повязке, входил в Нордическую лигу.

Доскер предмет за предметом снял аварийную экипировку.

– Похоже, вы, готы, контролируете ситуацию, – сказал Доскер. «Во всяком случае, в ООН», – мысленно добавил он, гадая насчет положения на Китовой Пасти.

– Сядьте, – продолжал офицер, не сводя с него лазерного пистолета. – Мы возвращаемся на Терру. Nach Terra, versteh’n? – Позади него за пультом управления сидел еще один невооруженный служащий ООН, корабль на высокой скорости шел к третьей планете, и Доскер предположил, что путь до нее займет не более часа. – Генеральный секретарь пожелал говорить с вами лично, – сказал офицер. – Извольте расположиться здесь и ждать. Хотите почитать журнал? Или посмотреть развлекательную кассету?

– Нет, – отказался Доскер и присел, уставясь перед собой отсутствующим взглядом.

– Мы запеленговали «Омфал» по его несущей волне, как и ваш корабль.

– Недурно, – саркастически заметил пилот.

– Впрочем, с учетом расстояния нам понадобится несколько дней, чтобы догнать его.

– Но вы его догоните, – сказал Доскер.

– Несомненно, – подтвердил офицер ООН с сильным шведским акцентом и кивнул. У него не было сомнений. У Доскера – тоже.

Единственной проблемой оставался фактор времени. По словам офицера, им требовалось несколько дней, не более. Пленник продолжал сидеть, глядя прямо перед собой, а корабль-преследователь ООН тем временем несся к Терре, к Новому Нью-Йорку и Хорсту Бертольду.

В штабе ООН в Новом Нью-Йорке ему устроили доскональный медосмотр: врачи и медсестры присоединяли к нему один за другим всевозможные датчики, изучая их показания, но не обнаружили никаких внедренных под кожу устройств.

– Вы замечательно перенесли выпавшие вам суровые испытания, – сообщил Доскеру главный врач, когда пациенту вернули вещи и позволили в очередной раз одеться.

– Что теперь? – спросил пилот.

– Генеральный секретарь готов увидеть вас, – коротко ответил врач, делая пометки в карте, и кивнул в сторону двери.

Одевшись, Доскер медленно подошел к двери и открыл ее.

– Прошу поспешить, – произнес Хорст Бертольд.

– Зачем? – спросил Доскер, закрывая за собой дверь.

Сидевший за старинным дубовым столом генеральный секретарь ООН поднял на него взгляд, это был грузный рыжий мужчина с узким длинным носом и бесцветными тонкими губами. Несмотря на мелкие черты, у него были мощные плечи, руки и грудная клетка, словно накачанные бесчисленными паровыми ваннами и гандболом, мышцы ног выдавали замечательное спортивное детство с пешими прогулками и многомильными велосипедными поездками – этот человек, по натуре бродяга, был прикован работой к столу, но тосковал по открытым просторам, которых отныне не существовало. Абсолютно здоровый физически, решил Доскер. Как ни странно, но, несмотря на предубеждение, Бертольд произвел на пилота хорошее впечатление.

– Мы запеленговали ваш радиообмен с «Омфалом», – сказал Бертольд на безупречном английском (даже чересчур безупречном, словно с учебной аудиозаписи). Первое впечатление было подпорчено. – В итоге мы обнаружили оба корабля. Нам также известно, что вы, будучи старшим должностным лицом «ОбМАН Инкорпорэйтед» наряду с мисс Холм и мистером Глэйзер-Холлидеем были телепортированы – под вымышленными именами, разумеется, – на Китовую Пасть.

Доскер пожал плечами и промолчал, не проявляя желания что-либо добавить.

– Так или иначе… – Хорст Бертольд постучал ручкой по верхнему документу на своем столе и нахмурился. – Здесь дословная расшифровка переговоров между вами и фанатиком бен Аппельбаумом. Именно вы инициировали радиообмен, первым связавшись с «Омфалом». – Бертольд поднял на него пронзительные голубые глаза. – Мы задействовали наших расшифровщиков для изучения последовательностей применяемого вами кода… копии тех, что вы прежде приняли от «Видфон корпорейшн». Собственно последовательности ничего не значат. Но в обломках вашего корабля мы нашли дешифратор – неповрежденный ящик с пятьюдесятью магнитными лентами. Далее мы сравнили образчики трансляции и записали двоичную последовательность на пленку. И обнаружили, что вы информировали бен Аппельбаума.

– Это вас удивило?

– Конечно, нет, – заверил Бертольд. – К чему вам обманывать собственного клиента? Причем принимая на себя риск (оказавшийся, кстати, излишним) выдать местонахождение вашего корабля? Впрочем… – Голос Бертольда стих до неразборчивого бормотания. – Нас это не устроило. И мы решили проверить свою следящую систему…

– Там, на планете, их уничтожают, – сказал Доскер. – Две тысячи оперативных агентов, и Мэта, и Фрею. – Он говорил безжизненным голосом, зная, что им не избежать промывания мозгов и получить они могут что угодно: любую память, мотивации, планы и проекты. В конце концов, его собственная организация, крошечная по сравнению с ООН, в течение многих лет занималась тем же, обрабатывая множество людей с помощью психиатров.

– «Тропа Хоффмана лимитед» и Теодорих Ферри полностью контролируют Неоколонизированную территорию. У ООН нет сотрудников на Китовой Пасти, – сказал Бертольд. – Нам известны лишь данные, получаемые с их любезного согласия в виде аудио– и видеосигналов. Информация поступает через пункты «Телпора» на протяжении всего периода колонизации, а наши первые спутники-наблюдатели были отключены после официального перехода планеты под юрисдикцию ТХЛ.

– Так, значит, последние события для вас такая же новость, как и для… – с изумлением заговорил Доскер после долгой паузы.

– Мы целых пятнадцать лет верили аудио– и видеозаписям, не видя повода сомневаться. ТХЛ добровольно согласилась подстраховать колонизацию экономически, они взяли на себя инициативу, и мы дали им торговые лицензии, потому что они владели патентом на «Телпор» и оборудование. Патенты доктора фон Айнема принадлежат исключительно ТХЛ, у него было законное право на подобную договоренность. Ну, а здесь… – Бертольд поднял со стола верхний документ и показал его Доскеру, перед которым очутилась полная распечатка его радиопереговоров с Рахмаэлем. – Здесь результат.

– И какой же? – спросил Доскер, добавив про себя, что ему понятен смысл полученных сообщений, но не более того.

– Из сорока миллионов колонистов, – заговорил Генеральный секретарь ООН, – Ферри путем мобилизации создал армию и снабдил ее современным усовершенствованным оружием. Не существует никакой расы пришельцев и никакой внеземной враждебной цивилизации. Иначе их распознали бы наши беспилотные корабли-наблюдатели; на сегодняшний день мы проверили все до единой звездные системы нашей галактики. – Он уставился на Доскера. – Мы. ООН. Вот с чем намерен сразиться Теодорих Ферри, когда к нему переправится достаточное количество колонистов. Тогда «односторонний» аспект телепортационного оборудования неожиданно покажет, что так называемая Первая теорема – ложь.

– Значит, они проникнут обратным ходом через свои филиалы «Телпора» прямо сюда?

– И застанут нас врасплох, – подхватил Бертольд. – Но не сейчас. В настоящее время их еще не так много… По крайней мере по нашим предположениям, – продолжал он еле слышно. – Мы изучили образцы эмигрировавших групп: у Ферри не может быть под ружьем более миллиона человек. Но они могут располагать УСВ – ультрасовременным вооружением, ведь на них работает фон Айнем.

– А где фон Айнем сейчас? – спросил Доскер. – На Китовой Пасти?

– Мы давно установили за ним слежку. – Пальцы Бертольда судорожно скомкали документ. – И уже получили достаточно – ganz genug![42]42
  Совершенно достаточно! (нем.)


[Закрыть]
 – доказательств своей правоты. Все эти годы фон Айнем курсирует между Террой и Китовой Пастью, он – то есть компания – всегда пользовался аппаратурой «Телпора» для путешествий в обе стороны. Это доказано, Доскер. Доказано! – Он снова уставился на пилота.

Глава 17

Различив в приближающихся к «Омфалу» смутных темных силуэтах корабли-преследователи, Рахмаэль бен Аппельбаум осознал суровую правду: ООН выследила его, и он (заодно с Доскером) всецело в ее власти. Поэтому он щелкнул микроволновым передатчиком и после паузы вызвал офицера, командующего кораблями-преследователями.

– Я поверю вам, – сказал Рахмаэль, – когда услышу подтверждение от Ала Доскера. – «И когда осмотрю его на предмет признаков промывания мозгов», – добавил он про себя. Однако почему бы им не признаться, если это правда? И Доскер, и запеленгованный «Омфал» с Рахмаэлем оказались теперь добычей боевых межсистемных космолетов великой ООН, распростертой от планеты к планете. К чему хитрить, когда некого подавлять и некому оказывать сопротивление?

«Боже всемогущий, – подумал он. – Если это правда, то мы можем положиться на Хорста Бертольда. Мы позволили предрассудкам ослепить нас… фон Айнем – немец, как и Хорст Бертольд. Но утверждать, что они работают вместе и тайно сотрудничают – все равно что подозревать в этом пару убангийцев или евреев. Адольф Гитлер даже не был немцем… в общем, нас предала манера мышления. Впрочем, быть может, теперь мы поумнеем. Новая Единая Германия породила доктора Зеппа фон Айнема и «Тропу Хоффмана лимитед»… но могла породить и нечто другое в облике Хорста Бертольда».

– Я подожду, пока мы прибудем в штаб ООН в Новом Нью-Йорке, а там встречусь с Хорстом Бертольдом и увижу подтверждение – макроволновый радиосигнал.

Подтверждение тому, что сегодня в шесть утра по новоньюйоркскому времени войска ООН вошли во все филиалы «Тропы Хоффмана лимитед», захватили оборудование «Телпора» и без всякого предупреждения прекратили эмиграцию на Китовую Пасть.

Через двенадцать часов усталая и озабоченная секретарша провела Рахмаэля в офис Генерального секретаря ООН.

– Фанатик, – промолвил Хорст Бертольд, оглядывая Рахмаэля. – Идеалист, распаливший в Мэтсоне Глэйзер-Холлидее жгучее желание осуществить военный переворот на Китовой Пасти. – Он обратился к помощнице: – Доставьте сюда устройство «Телпор».

Через несколько секунд в контору главы ООН с шумом вкатили знакомый биполярный механизм, который сопровождал явно потрясенный техником, казавшийся без своих выпуклых очков испуганным и – маленьким.

– Этот аппарат допускает телепортацию в обе стороны? – спросил у него Хорст Бертольд. – Или только в одну? Zwei oder ein? Antworte[43]43
  Две или одна? Отвечайте (нем.).


[Закрыть]
.

– Только туда, майн герр Генеральный секретарь, – проблеял техник. – Как показывает Первая теорема, рецессия материи по направлению к…

– Пригласите наших специалистов по промыванию мозгов, – приказал Бертольд секретарше. – Пусть начнут с электроэнцефалографов.

– Dass brauchen Sie nicht[44]44
  В этом нет необходимости (нем.).


[Закрыть]
, – робким, дрожащим голосом вмешался техник.

– Он говорит, что согласен сотрудничать, – пояснил Бертольд Рахмаэлю, – нашим психиатрам не придется с ним возиться. Извольте спросить у него! – Он дернул головой в сторону съежившегося служащего ТХЛ, человека в белом халате, отправившего в эмиграцию без преувеличения миллионы наивных человеческих душ. – Спросите у него, действуют ли терминалы в обе стороны.

– Beide[45]45
  Обе (нем.).


[Закрыть]
, – прошептал техник. – В обе стороны.

– Никакой Первой теоремы никогда не существовало! – рявкнул Бертольд.

– Sie haben Recht[46]46
  Вы правы (нем.).


[Закрыть]
, – согласно кивнул техник.

– Приведите Доскера, – приказал Бертольд усталой секретарше.

Появившийся Доскер немедленно сказал Рахмаэлю:

– Фрея жива, и она там. – Он указал на аппарат «Телпора». – Мы связывались друг с другом с его помощью. Однако… – Он замялся.

– Мэтсон Глэйзер-Холлидей мертв, – сказал Хорст Бертольд. – Но почти половина сотрудников «ОбМАН Инкорпорэйтед» выжила, сейчас эти люди находятся повсеместно на Неоколонизированной территории, и мы начинаем снабжать их на стратегической основе. Вооружением, которое им сразу же понадобится. Вдобавок мы собираемся вскоре высадить в тактических пунктах десантные группы. Думаю, наши коммандос способны на многое.

– Чем я могу помочь? – спросил Рахмаэль. Его захлестнуло бессилие, события развивались своим ходом, без его участия. А он тем временем был занят бессмысленным путешествием в глубоком и абсолютно пустом космосе.

Генеральный секретарь словно прочел по лицу Рахмаэля его мысли.

– Вы насторожили Мэтсона, – подчеркнул он. – После чего он предпринял неудачную попытку военного переворота. А тут еще сообщение от Фреи Холм Доскеру, а затем на «Омфал»; тогда-то мы и поняли, какую реальность скрывал Теодорих Ферри, на которого мы возлагаем вину за длящееся пятнадцать лет заблуждение. Все зиждилось на основополагающей ложной посылке о том, что телепортация возможна лишь в одну сторону… – Он нахмурился. – Впрочем, «Тропа Хоффмана» совершила непоправимую ошибку, не помешав перемещению на планету двух тысяч ваших ветеранов из «ОбМАН Инкорпорэйтед»… Но даже этого было бы недостаточно, – добавил он, обращаясь к Доскеру. – Хотя с нашей тактической поддержкой…

– Этого было недостаточно с самого начала, – заговорил Доскер, – они же сразу убрали Мэтсона. У нас не было ни единого шанса, – продолжал он, словно поясняя ситуацию Рахмаэлю. – Возможно, Мэтсон умер, не успев понять, в чем дело. Однако вы могли бы вернуть Фрею. Хотите попробовать?

– Да, – мгновенно ответил Рахмаэль и добавил, обращаясь к Бертольду: – Вы могли бы экипировать меня? Снабдить защитными экранами, а может, и наступательным оружием? Я отправляюсь туда один.

Как знать, заметят ли его в царящем на планете хаосе? Теперь, когда Китовая Пасть превратилась в поле битвы со множеством участников, нелегал-одиночка вполне способен незаметно проникнуть туда, и, если ему удастся найти девушку, у них будет шанс показаться крупным воюющим хищникам слишком мелкой добычей. В борьбе за власть, из-за чего вышла из строя «ОбМАН Инкорпорэйтед», один из соперников был ликвидирован на старте, и теперь на театре военных действий остались только два колосса – ТХЛ и ее старый, мудрый противник в лице ООН, корни победы которой уходили в глубь прошлого века. Рахмаэль предположил, что ООН успела обогнать оппонента на пятьдесят лет.

Впрочем, у «Тропы Хоффмана лимитед» остается изобретательный гений чуть ослабевшего умом, но все еще коварного старика Зеппа фон Айнема. Причем как знать, ограничится ли творец «Телпора» своим последним изобретением. Интересно, пришло ли это в голову Хорсту Бертольду?

Но неважно, поскольку, если фон Айнем изобрел нечто равное по значению – либо сколько-нибудь ценное, – это выяснится в ближайшее время.

А значит, все, что задумали и разработали за несколько лет доктор Зепп фон Айнем и ТХЛ, в эти минуты вовсю применяется на улицах городов Неоколонизированной территории, где для всех участников конфликта настал сейчас День гнева, когда им назначены испытания подобно диким зверям в поле. И помоги господь слабеющему сопернику, ибо в этом сражении уцелеет только одна сторона, а побежденному не будет дарована даже частица жизни. Только не на этой арене.

Собственно, перед Рахмаэлем, на его взгляд, стояла одна задача. А именно: вызволить Фрею Холм с Китовой Пасти и вернуть в целости и сохранности на Терру.

Восемнадцатилетнее путешествие, одиссея на борту «Омфала», столь успешное изучение древнегреческого, что он уже мог прочесть в оригинале «Вакханок» Еврипида, – все эти детские фантазии увяли под гнетом реальности и борьбы, кипящей не в далеком будущем, а сейчас, на терминалах шести тысяч станций «Телпора» на Китовой Пасти.

– Sein Herz voll Hass geladen[47]47
  Его сердце полно ненависти (нем.).


[Закрыть]
, – сказал Хорст Бертольд Рахмаэлю. – Вы говорите на идише? Понимаете?

– Немножко говорю, – сознался Рахмаэль, – но это немецкий. «Его сердце отягощено ненавистью». Откуда это?

– Гражданская война в Испании, – ответил Бертольд. – Из песни интернациональных бригад. В основном немцев, в 1930-х покинувших Третий рейх, чтобы сражаться в Испании против Франко. Полагаю, они были коммунистами. Но они сражались с фашизмом в самом начале и были немцами. Так что всегда существовали «хорошие» немцы, и этот парень, Ганс Баймлер, автор песни, ненавидел нацизм и фашизм на всех их стадиях, в любых формах и проявлениях. Мы тоже боролись с нацистами, мы – «хорошие» немцы, verges’ uns nie[48]48
  Не забывайте нас (нем.).


[Закрыть]
. Не забывайте нас, – спокойно и тихо повторил Бертольд. – Потому что мы вступили в битву не в 50-х или 60-х, а в самом начале. Первыми, кто дрался насмерть, убивая и погибая от рук нацистов, были…

Немцы.

– На Терре не должны забыть об этом, – говорил Бертольд Рахмаэлю. – И, надеюсь, люди не забудут тех, кто в эту минуту уничтожает доктора Зеппа фон Айнема и его нелюдей-союзников. Скажем, Теодориха Ферри, его босса… кстати, американца. – Он улыбнулся Рахмаэлю. – Но есть и «хорошие» американцы, несмотря на атомную бомбу, сброшенную на японских женщин, детей и стариков.

Рахмаэль молчал, не находя слов.

– Ладно, – заключил Бертольд. – Мы свяжем вас с экспертом по новейшему оружию. Чтобы подобрать вам экипировку. И желаю удачи. Надеюсь, вы вернете мисс Холм. – По его лицу снова скользнула улыбка, и он занялся другими делами.

Мелкий чиновник ООН потянул Рахмаэля за рукав.

– Мне приказано заняться вашей проблемой, – пояснил он. – С этой минуты положитесь на меня. Скажите, мистер бен Аппельбаум, каким типам современного оружия (я не говорю об оружии прошлого месяца и тем более прошлогоднем) вы отдаете предпочтение. И как давно вы проходили неврологический и бактериальный…

– У меня нет ни малейшего военного опыта, – сказал Рахмаэль. – И никаких антиневро– и бактериологических модуляций.

– Тем не менее, мы можем помочь вам, – сказал мелкий чиновник ООН. – Есть определенные типы экипировки, с которыми нужно уметь обращаться. Впрочем… – он сделал пометку на планшетке, – восемьдесят процентов «железа» для вас действительно бесполезны. – Он ободряюще улыбнулся. – Но это не должно нас обескуражить, мистер бен Аппельбаум.

– Не беспокойтесь, – мрачно сказал Рахмаэль. – Значит, меня все-таки телепортируют на Китовую Пасть.

– Да, в течение часа.

– Нетелепортированный человек станет телепортированным, – пробормотал Рахмаэль. – Вместо того чтобы пережить восемнадцать лет на борту «Омфала». Смешно.

– Ваши моральные принципы не осуждают применение нейротропного газа? – осведомился чиновник. – Или вы предпочитаете…

– Все, что угодно, лишь бы вернуть Фрею, – сказал Рахмаэль. – Все, кроме фосфорного оружия и напалма, которыми я отказываюсь пользоваться, равно как и размягчителями костного мозга, – от этого увольте. Но я согласен на свинцовые пули и старомодное стрелковое оружие. Я принимаю его вместе с лазерно-лучевым вооружением. – Он вообразил себе массу оружия, взятых с собой Глэйзер-Холлидеем, этим профессионалом высшей категории.

– У нас есть кое-что новенькое, – сказал чиновник, сверяясь со своей планшеткой, – и весьма многообещающее, если верить ребятам из департамента обороны. – Это искажающее время устройство, которое создает поле, коагулирующее…

– Просто дайте его мне, – перебил Рахмаэль. – И доставьте нас куда надо. К ней.

– Непременно, – подхватил чиновник из ООН и быстро повел Рахмаэля по служебному коридору к скоростному эскалатору, ведущему вниз, в Архивы наступательного вооружения.

Возле одного из филиалов «Тропы Хоффмана» из такси-«летяги» вышли Джек и Рут Макэлхаттены с двумя детьми, следом за ними робот катил тележку с семейным багажом, состоявшим из семи пузатых чемоданов (допотопных и в большинстве своем заимствованных у друзей). Все они вошли в маленькое современное здание, являвшееся для них конечным пунктом на Терре.

Подойдя к конторке, Джек Макэлхаттен поискал глазами обслуживающего клерка. Ну и дела, стоит решиться на Большой Поступок, как они изволят прервать работу ради чашечки кофе!

К Джеку подошел солдат ООН в форме и при оружии, нарукавная повязка удостоверяла его принадлежность к отборной дивизии УАР.

– Что вам угодно?

– Черт побери, мы пришли, чтобы эмигрировать, – сказал Макэлхаттен. – У меня есть поскреды. – Он полез за бумажником. – Где тут у вас формуляры, которые необходимо заполнить, после чего нам полагаются уколы и…

– Сэр, вы следили за информационными сообщениями последние сорок восемь часов? – вежливо осведомился солдат.

– Мы упаковывались, – вмешалась Рут Макэлхаттен. – А в чем дело? Что-нибудь случилось?

Как раз в этот миг Джек посмотрел в раскрытую заднюю дверь и увидел пресловутые врата «Телпора». При этом его сердце дрогнуло от страха и предчувствия. Сколь восхитительным ни было его смелое решение о миграции, увидеть воочию высящиеся, подобно стенам, двойные полюса «Телпора» было все равно что увидеть границу между мирами. Он мысленно вспомнил многолетние телепередачи с панорамой бесконечных травянистых полей, изобилием зелени…

– Сэр, – оборвал его грезы солдат ООН, – прочтите это объявление. – Он указал на белый квадрат с таким темным и невзрачным текстом, что Джек Макэлхаттен, еще не прочитав его, ощутил, как его чудесная, лелеемая мечта начинает испаряться перед внутренним взором.

– Боже мой, – промолвила Рут, стоя рядом с ним, пока он читал объявление. – ООН закрыла все агентства «Телпора». Эмиграция временно прекращена. – Женщина с тоской глянула на мужа: – Джек, тут говорится, что эмигрировать теперь незаконно.

– Позже, мадам, – сказал солдат. – Эмиграция возобновится. Когда обстановка прояснится. – Он отвернулся, чтобы остановить другую пару, вошедшую в филиал «Тропы Хоффмана» с четырьмя детьми.

За все еще открытой задней дверью Макэлхаттен в оцепенелом изумлении увидел четверку рабочих в спецодежде, деловито и усердно расчленяющих газовыми резаками оборудование «Телпора».

Джек заставил себя вновь обратиться к объявлению.

Когда он дочитал, солдат вежливо похлопал его по плечу и указал на ближайший включенный телевизор, который смотрела вторая пара супругов с четырьмя детьми.

– Это Неоколонизированная территория, – сказал солдат. – Видите? – Он не слишком хорошо изъяснялся на английском, но от души хотел объяснить ситуацию для Макэлхаттенов.

Подойдя к телевизору, Джек увидел серые, барачного типа постройки с крошечными щелями окон, похожими на зрачки хищника. И еще – высокие ограждения. Он тупо смотрел на экран, но внутри у него уже созрело полное понимание, ему даже не нужно было слушать диктора ООН.

– Боже, – снова прошептала Рут. – Это… концентрационный лагерь.

Взметнулось облачко дыма, и верхние этажи серого бетонного здания исчезли; повсюду засновали низенькие темные силуэты, и, перекрывая голос диктора, спокойно, с британским акцентом комментирующего ситуацию, не нуждающуюся в комментариях, застучали автоматные очереди.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю