Текст книги "Многоярусный мир. Весь цикл"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 104 страниц)

Глава 5

Он начал восхождение и в течение часа ни разу не посмотрел вниз и ни разу не остановился. К тому времени огромное белое тело гистоихтиса превратилось в тонкую бледную нить, а Ипсев стал черной точкой на ее оси. Прекрасно зная, что его уже невозможно разглядеть, Вольф все же помахал Ипсеву рукой и продолжил восхождение.

А еще через час, цепляясь за трещины и карабкаясь по скалам, он выбрался из фиорда и оказался на широком карнизе отвесной скалы. Здесь его снова встретил яркий солнечный свет. Гора оказалась такой же высокой, как и снизу, да и путь легче не стал. Впрочем, Роберт не мог бы назвать его слишком трудным, но этому радоваться не приходилось. Руки и колени кровоточили, подъем утомил его. Он даже собирался было провести здесь ночь, но вскоре передумал. Пока светло, он должен этим воспользоваться.

Роберт вновь усомнился в истинности слов Ипсева, который утверждал, что гворлы выбрали именно этот путь. Ипсев говорил, что там, где море врезается в гору, есть и другие проходы внутрь гряды, но они находятся очень далеко. Вольф долго выискивал признаки того, что гворлы прошли этой дорогой, но ничего не нашел. Однако отсутствие следов еще не означало, что гворлы выбрали другую тропу – если только эту потрескавшуюся вертикаль можно назвать тропой.

Через несколько минут он достиг одного из многих деревьев, которые росли прямо из скалы. Под перекрученными серыми ветвями с пестрыми зеленовато-коричневыми листьями валялись пустые ореховые скорлупки и огрызки плодов, которые выглядели довольно свежими. Кто-то недавно останавливался здесь, чтобы перекусить. И этот факт придал ему новые силы. В ореховой скорлупе осталось немного мякоти, которой хватило, чтобы унять чувство голода. А остатки плодов утолили жажду и освежили пересохший рот.

Он карабкался вверх шесть дней, отдыхая по ночам. К его удивлению, жизнь существовала даже на отвесном склоне. На карнизах, из пещер и трещин росли маленькие деревья и большие кусты. Там же обитали всевозможные птицы и множество мелких животных. Они питались ягодами, орехами и друг другом. Вольф наловчился убивать птиц камнями и ел их сырое мясо. Он нашел кремень и смастерил из него грубый, но острый нож, а затем с его помощью сделал короткое копье с деревянным древком и кремневым наконечником. Роберт похудел, ладони, ступни и колени покрылись толстыми мозолями и засохшими ссадинами. У него стала отрастать борода.

На утро седьмого дня он взглянул вниз с карниза и прикинул, что находится, по крайней мере, в двенадцати тысячах футов над уровнем моря. Но дышалось по-прежнему легко, и воздух оставался таким же теплым, как и в начале подъема. Море выглядело как широкая река. А еще дальше находился край мира и Сад, откуда он пустился в погоню за гворлами и Хрисеидой. Полоска земли казалась не шире кошачьего усика, и за ней виднелось лишь зеленое небо.

На восьмой день в полдень Вольф наткнулся на змею, пожиравшую мертвого гворла. Все ее сорокафутовое тело покрывали черные ромбы и темно-красные печати Соломона. Тело, которое по древнему проклятию должно быть безногим, имело по бокам ступни, до омерзения похожие на человеческие. В раскрытой пасти виднелось три ряда акульих зубов. Заметив торчащий посреди нож и сочившуюся кровь, Роберт храбро напал на змею. Она зашипела, развернула спираль своих колец и попыталась скрыться. Вольф ткнул рептилию несколько раз копьем, и она бросилась на него. Он вогнал острие из кремня в большой тускло-зеленый глаз. Змея громко зашипела и взвилась вверх, лягаясь двадцатью пятипалых ступней. Вольф вырвал копье из окровавленного глаза и воткнул его в мертвенно-бледный участок чуть ниже челюсти змеи. Кремень вошел глубоко; змея дернулась так сильно, что вырвала из его рук древко. А затем, тяжело дыша, тварь упала на бок и через некоторое время сдохла.

Сверху раздался пронзительный крик, и над головой Вольфа пронеслась огромная тень. Он слышал этот крик во время плавания на рыбе-парусе. Он отпрыгнул в сторону и кубарем прокатился по небольшому карнизу. Поравнявшись с расщелиной, он юркнул в нее и повернулся, чтобы посмотреть, что ему угрожало. Роберт увидел огромную ширококрылую орлицу с зелеными перьями, красной головой и желтым клювом. Птица нахохлившись сидела на змее и мощным клювом, острым, как акульи зубы поверженной твари, выщипывала куски мяса. Глотая их, она свирепо посматривала на Вольфа, и тот попытался забиться в расщелину как можно дальше.

Он понимал, что ему придется оставаться в расщелине до тех пор, пока птица не насытится. Но прошел день, а орлица все охраняла два трупа. Вольф начал испытывать голод, жажду и прочие неудобства. К утру он рассердился. Птица сидела на трупах, сложив крылья и опустив голову. Спит, подумал Роберт и решил бежать. Но едва он вылез из трещины в скале, морщась от боли в затекших мышцах, орлица вскинула голову, расправила крылья и заклекотала. Вольф снова забился в расщелину.

К полудню орлица по-прежнему не выказывала желания убираться прочь. Она еще немного поела и теперь, казалось, боролась с дремотой. Иногда она выгибала шею и отрыгивала излишки мяса. Солнце застыло над трупами и птицей; все трое нещадно воняли. И Вольф пришел в отчаяние. Он понял, что орлица останется здесь до тех пор, пока не обглодает рептилию и гворла до костей. К тому времени Вольф будет полумертвым от голода и жажды.

Роберт вышел из расщелины и поднял копье. Оно выпало из тела змеи, когда птица раздирала мясо. Он угрожающе ткнул им в сторону орлицы, и та свирепо уставилась на человека. Потом зашипела и издала резкий крик. Вольф крикнул в ответ и стал медленно отступать. Слегка покачиваясь, орлица осторожными короткими шагами двинулась за ним. Роберт остановился, еще раз закричал и прыгнул. Та испуганно отскочила и заклекотала.

Он возобновил свое медленное отступление, но на этот раз птица не стала его преследовать. А когда изгиб горы скрыл хищницу из виду, Вольф продолжил восхождение. Здесь хватало мест, куда бы он мог спрятаться, если бы орлица бросилась в погоню. Но ни одна тень больше не нависала над его головой. Возможно, птица хотела лишь защитить свою добычу.

К середине следующего утра он набрел еще на одного гворла. Тот сидел, прижавшись спиной к стволу небольшого дерева. Раздробленная нога не позволяла ему встать, и он размахивал ножом, отгоняя от себя дюжину красных мускулистых свиноподобных зверей с копытами, как у горных коз. Те разгуливали взад и вперед перед покалеченным гворлом и глухо похрюкивали. Время от времени одно из животных совершало короткий бросок, но останавливалось в нескольких футах от мелькавшего ножа.

Вольф влез на валун и кинул в парнокопытных плотоядных несколько камней. Через минуту он уже ругал себя за то, что привлек их внимание. Звери карабкались по отвесным граням валуна, как по лестнице. И только быстро действуя копьем, ему удавалось сталкивать их обратно на выступ скалы. Кремневый наконечник входил в их жесткие шкуры неглубоко и не мог причинить им серьезных ран.

Они с визгом падали на камни и снова карабкались вверх. Их клыки щелкали так близко, что дважды чуть не поранили ногу. Отбивая атаки, он не мог предпринять решительных действий, но, уловив момент, когда все звери оказались внизу на выступе, Вольф отложил копье, поднял камень раза в два больше человеческой головы и швырнул его на спину одного горного вепря. Зверь завизжал и попытался уползти, волоча задние ноги. Стая набросилась на него и начала объедать неподвижные конечности своего сотоварища. А когда раненое животное попыталось защищаться, ему перегрызли горло. Через минуту мертвое тело разорвали на части.

Вольф подобрал копье, спустился с другой стороны валуна и подошел к гворлу, не сводя глаз с кабанов, но те лишь подняли головы и, убедившись, что на их добычу никто не посягает, продолжили поедать труп.

Гворл зарычал на Вольфа, приподнимая длинный нож. Роберт остановился на безопасном расстоянии. Из ноги гворла чуть ниже колена торчал осколок кости. Глаза твари, глубоко запавшие под низким подбровием, выглядели как стеклянные пуговицы.

Вольф сам не ожидал, что так поступит. Раньше он немедленно без жалости убил бы любого попавшегося гворла, но с этим ему хотелось поговорить. После долгих дней и ночей восхождения Роберт чувствовал себя ужасно одиноким и рад был обмолвиться словечком даже с этим отвратительным существом.

– Могу ли чем-то тебе помочь? – спросил он по-гречески.

Гворл что-то гортанно проговорил и поднял оружие. Вольф стал подходить к нему – но быстро отскочил в сторону, когда над его головой просвистел клинок. Он подобрал нож, затем подошел к гворлу и заговорил с ним еще раз. Тварь что-то проскрежетала в ответ, голос его был очень слабым. Вольф нагнулся, чтобы повторить вопрос, и тут гворл плюнул ему в лицо.

Страх и ненависть человека вырвались наружу. Он всадил нож в толстую шею, тварь несколько раз взбрыкнула ногой и испустила дух. Вольф вытер нож о темный мех гворла и осмотрел содержимое кожаной сумки на поясе мертвеца. Он нашел там сушеное мясо, сухофрукты, немного черствого хлеба и флягу с огненным напитком. Его смутила мысль о происхождении мяса, но он напомнил себе, что голодному выбирать не приходится. Вольф попробовал хлеб: тот оказался твердым как камень. Но смоченные слюной темные комочки сухарей по вкусу не уступали печенью из пшеничной муки.

Вольф продолжал восхождение. Дни и ночи сменяли друг друга, и он больше не встречал никаких следов гворлов. Воздух оставался таким же теплым и чистым, как на уровне моря, хотя, по оценкам Вольфа, он одолел добрые тридцать тысяч футов. Море внизу казалось тонким серебряным поясом на талии мира.

Как-то ночью он проснулся, почувствовав прикосновение дюжины маленьких мохнатых рук. Роберт рванулся, но высвободиться не удалось. Одни маленькие ручки крепко держали Вольфа, в то время как другие связывали его по рукам и ногам какими-то травяными веревками. Затем Вольфа подняли и вынесли на каменный козырек перед пещерой, в которой он остановился на ночлег. В сиянии лунного света Роберт увидел несколько десятков двуногих созданий, каждое из которых не превышало ростом двух с половиной футов. Они были покрыты гладким мышино-серым мехом с белыми воротничками вокруг шеи. Черные острые мордочки напоминали летучих мышей. Голову венчали огромные заостренные уши.

Они молча протащили Вольфа по площадке и внесли в другую трещину. Узкое отверстие переходило в большую пещеру, около тридцати футов в ширину и двадцати в высоту. Лунный свет, проникая сквозь щель в каменном своде, освещал груду костей с остатками гниющего мяса. Похитители уложили Роберта неподалеку от кучи, а сами отступили в угол пещеры и о чем-то заговорили между собой, вернее, зачирикали. Один из них подошел к Роберту, с минуту смотрел на него, затем опустился на колени – и в горло Вольфа впились крохотные, но очень острые зубы. За первым вампиром последовали другие и начали вгрызаться во все его тело.

Все это происходило в мертвой тишине – в буквальном смысле слова. Даже Вольф не издавал ни звука, и лишь когда пытался разорвать веревки, из его груди вырывались хриплые стоны. Острая боль в местах укусов быстро прошла, словно в кровь ввели какое-то слабое анестезирующее средство. Вольф почувствовал, что засыпает, и, несмотря на свой нрав и убеждения, перестал бороться. По его телу расползлось приятное оцепенение. А стоит ли сражаться за жизнь, и не уйти ли в мир иной столь приятным образом? По крайней мере, его смерть не будет бесполезной. Какое благородство – отдать свое тело этим маленьким существам, чтобы они могли набить им животы. Умереть и сделать их на несколько дней сытыми и счастливыми…

В пещеру ворвался луч света. Сквозь теплую мглу Вольф увидел, как вампиры отпрянули от него. Потом отбежали в дальний конец пещеры и сбились в кучу. Свет стал ярче и постепенно превратился в факел из пылающей сосновой ветви. Из мрака возникло лицо старика, которое склонилось над Вольфом. Роберт увидел длинную белую бороду, впалый рот, крючковатый острый нос и огромные, нависшие, косматые брови. Иссохшее тело прикрывал грязный белый балахон. Рука, покрытая сетью крупных вен, сжимала посох, конец которого венчал крупный, с кулак Вольфа, чудесный сапфир в виде гарпии.

Роберт попытался заговорить, но с губ слетали неразборчивые слова, словно он только что начинал выходить из-под наркоза после операции. Старик взмахнул посохом, и от массы серых шерсток отделилось несколько вампиров. Не сводя со старика испуганных раскосых глаз, они бегом прошмыгнули через пещеру и быстро развязали Вольфа. Ему удалось подняться, но ноги не слушались, и старику пришлось поддерживать Роберта до самого выхода из пещеры.

– Скоро ты почувствуешь себя лучше, – заговорил старик на микенском наречии. – Яд долго не действует.

– Кто ты? Куда ты меня ведешь?

– Подальше от опасности, – произнес старик.

Роберт задумался над загадочным ответом. К тому времени, когда он окончательно пришел в себя, старик подвел его ко входу в очередную пещеру. Вольф потерял счет числу каменных залов, через которые они проходили, постепенно поднимаясь все выше и выше. Наконец, после двух миль пути старик остановился перед железной дверью. Он передал факел Вольфу, открыл дверь и жестом пригласил его войти. Роберт вошел в большую пещеру, ярко освещенную светом факелов. Дверь за спиной со скрипом затворилась, и раздался глухой стук задвигаемого в спешке засова.

Прежде всего Вольфа ошеломил удушливый запах. И только потом – вид двух зеленых красноголовых орлиц, которые приблизились к нему. Одна из них голосом гигантского попугая приказала ему идти вперед. Он подчинился, обнаружив вдруг, что существа-вампиры похитили его нож. Хотя оружие здесь вряд ли пригодилось бы. Пещера кишела гигантскими птицами, каждая из которых была больше Вольфа.

У боковой стены стояли две клетки из тонких железных прутьев. В одной из них сидело шесть гворлов. В другой находился высокий, прекрасно сложенный молодой человек в набедренной повязке из оленьей кожи. Он улыбнулся Вольфу и сказал:

– Так, значит, тебе удалось! Но как ты изменился!

И только теперь эти красновато-бронзовые волосы, выпяченная верхняя губа и скуластое веселое лицо показались Вольфу знакомыми. Он узнал человека, который бросил ему рог с валуна, осаждаемого гворлами, – того, кто назвался Кикахой.

Глава 6

Роберт не успел ответить, потому что в этот миг одна из орлиц открыла дверь клетки, орудуя лапой, как человеческой рукой. Могучая голова с твердым клювом втолкнула его за решетку, и дверь со скрежетом захлопнулась.

– Итак, ты тоже здесь, – сказал Кикаха густым баритоном. – Теперь надо подумать, что делать дальше. Наше пребывание в этой пещере может оказаться коротким и неприятным.

Сквозь прутья Вольф увидел высеченный в скале трон, на котором восседала женщина. Вернее, полуженщина, потому что человеком она была лишь выше пояса, все остальное было птичьим, вместо рук – крылья. По сравнению с обычным земным орлом ее ноги казались непропорционально толстыми. Но им приходится нести большую тяжесть, подумал Роберт. Он уже понял, что видит еще одно чудовищное творение, созданное в лаборатории Властителя. И скорее всего – Подаргу, о которой рассказывал Ипсев.

Выше пояса она была женщиной – видеть такую доводилось лишь немногим мужчинам: молочно-опаловая кожа, роскошная грудь и шея, словно великолепная колонна. Длинные черные прямые волосы обрамляли лицо еще более прекрасное, чем лицо Хрисеиды – до сих пор Вольф считал такое невероятным.

Но эта красота казалась зловещей. Ее взор переполняла лютая ненависть, как у попавшего в клетку сокола, которого задразнили до невыносимого состояния.

Вольф отвел от нее глаза и осмотрел пещеру.

– А где Хрисеида? – шепотом спросил он у Кикахи.

– Кто?

Вольф в двух словах описал ее и рассказал о том, что с ними произошло.

Кикаха покачал головой:

– Я ее не видел.

– А эти гворлы?

– Они шли двумя отрядами. Наверное, рог и Хрисеида находятся у второй группы. Но не очень-то переживай. Если мы не уговорим хозяйку отпустить нас, нам конец. И довольно-таки отвратительный.

Роберт спросил о старике, и Кикаха ответил, что тот когда-то считался любовником Подарги. Он принадлежал к числу первых людей, которых Властитель перенес в свою вселенную сразу после того, как сотворил ее. Гарпия держала старика для черной работы, которая требовала человеческих рук. И именно по ее приказу он избавил Роберта от маленьких вампиров. Фавориты Подарги уже несколько дней подряд докладывали своей хозяйке о каждом шаге Вольфа в ее владениях.

Подарга беспокойно заерзала на троне и расправила крылья со звуком, похожим на далекий раскат грома.

– Эй, вы, двое! – закричала она. – Хватит шептаться! Итак, Кикаха, что ты можешь сказать в свою защиту перед тем, как я спущу на тебя своих птичек?

– Рискуя показаться утомительным, я могу лишь повторить то, о чем уже рассказывал, – громко ответил Кикаха. – Я такой же враг Властителя, как и ты. Он ненавидит меня и с удовольствием бы прикончил. Ему известно, что я украл его рог. Теперь я стал для него опасен. Очи Властителя ищут меня по четырем уровням мира. А ты…

– И где же тот рог, который ты похитил у Властителя? Почему его нет с тобой? Мне кажется, ты лжешь, стараясь спасти свою никчемную тушку.

– Я уже говорил, что мне удалось открыть врата в другой мир. Я бросил рог человеку, который пришел на мой зов. И этот человек теперь перед тобой.

Подарга повернула голову, слегка склонив ее набок, как это делают орлы. Ее взгляд застыл на Вольфе.

– Я не вижу никакого рога. Передо мной лишь жесткий, жилистый кусок мяса с черной бородой.

– Он рассказал мне, что рог у него отобрала другая банда гворлов, – ответил Кикаха. – Он гнался за ними, пытаясь вернуть эту вещь, но твари с мордами летучих мышей поймали его, и вот теперь ты великодушно спасла ему жизнь. Освободи нас, добрая и прекрасная Подарга. Мы вернем рог, и тогда у нас появится возможность сразиться с Властителем. А тирана можно победить. Пусть его мощь велика, но он не всемогущ. Иначе он давно вернул бы свой рог и нашел всех нас.

Подарга встала, расправила крылья и, сойдя со ступеней трона, подошла к клетке. Она не подскакивала при ходьбе, как птицы, а шла твердой прямой походкой.

– О, как мне хочется тебе поверить! Я жду этого годы, века и тысячелетия – так долго, что сердце болит при мысли о пропавшем времени! И если бы я знала, что оружие для ответного удара наконец попало в мои руки… – Пронзив пленников взглядом, она сложила крылья перед собой и горько произнесла:

– Видите! Я говорю «мои руки», но у меня нет рук и нет тела, которое когда-то принадлежало мне. Этот…

Она разразилась неистовой бранью, которая заставила Вольфа поежиться. Но холодок по его спине пополз не от слов, а от ярости, которая граничила либо с гневом богов, либо с безумством умалишенного существа.

– Если бы удалось низвергнуть Властителя – а я думаю, это вполне возможно – ты бы вернула свое человеческое тело, – сказал Кикаха, когда она умолкла.

Едва дыша в тисках бушевавшего гнева, она уставилась на людей с жаждой убийства во взоре. Вольф подумал, что их участь решена, но последующие слова Подарги обнаружили истинный объект ее ярости.

– Прежний Властитель давным-давно пропал; во всяком случае, так утверждают слухи. Я послала одну из своих птиц разузнать, в чем дело, и она принесла мне странную весть. Она сказала, что появился новый Властитель, но ей показалось, что это тот же тиран и мучитель, принявший новый облик. Я отправила птицу обратно к Властителю с просьбой вернуть мне человеческое тело, но он не внял моим мольбам. Так какая разница, тот это Властитель или другой? Он такой же злой и ненавистный, как прежний.

– Но кем бы он ни был, он должен умереть, – продолжала Подарга. – И если прежний тиран покинул эту вселенную, я обыщу все миры и найду его!

– Ты не сделаешь этого без рога, – сказал Кикаха. – Он, и только он открывает врата в другой мир, если только они не оборудованы предохранительными устройствами.

– А что, собственно говоря, я теряю? – внезапно спросила Подарга. – Если ты лжешь и пытаешься меня обмануть, я в конце концов доберусь до тебя, и охота может оказаться забавной. Если же ты говоришь правду, мы посмотрим, как сложится судьба.

Она что-то сказала сопровождавшей ее орлице, и та открыла дверь клетки. Вслед за гарпией Кикаха и Вольф пересекли пещеру и подошли к большому столу, вокруг которого стояли кресла. И лишь теперь Роберт понял, что помещение было сокровищницей, в которой хранились богатства этого мира. Сверкающие драгоценные камни, жемчужные ожерелья, золотые и серебряные чаши изысканных форм переполняли массивные открытые сундуки. Вольф увидел небольшие фигурки, вырезанные из слоновой кости и какого-то блестящего очень твердого черного дерева. На стенах висели великолепные картины. Огромные кучи доспехов и оружия всех видов (за исключением огнестрельного) громоздились на полу.

Подарга приказала пленникам сесть в резные кресла с изогнутыми львиными ножками, после чего взмахнула крылом – и из темной ниши вышел молодой человек. Он нес тяжелый золотой поднос, на котором стояли три прекрасные чаши из кварца в виде изогнутых рыб с открытыми ртами. В чашах плескалось густое темно-красное вино.

– Еще один из ее любовников, – шепнул Кикаха, заметив, что Вольф с любопытством рассматривает статного белокурого юношу. – Он унесен орлицами с уровня, называемого Дракландией, или Тевтонией. Бедный малый! Но это лучше, чем быть заживо съеденным ее птичками. К тому же, пока у него есть надежда сбежать отсюда, жизнь его вполне терпима.

Кикаха выпил густой бодрящий кровь напиток и удовлетворенно вздохнул. Вольф почувствовал, что вино бежит по пищеводу, точно живое.

Подарга подняла чашу кончиками крыльев и поднесла к губам.

– За смерть и вечные муки Властителя! И следовательно, за ваш успех!

Мужчины выпили еще раз. Подарга опустила чашу и слегка ударила Вольфа по лицу кончиком черного крыла.

– Расскажи мне свою историю.

Вольф рассказывал долго. Он пил вино и закусывал жареным мясом горной полусвиньи, светло-коричневым хлебом и фруктами. Голова начала кружиться, но Роберт все рассказывал и рассказывал, прерываясь лишь тогда, когда Подарга его о чем-то спрашивала. Факелы догорели, их заменили новыми – а он все говорил и говорил.

Внезапно он проснулся. Из соседней пещеры лился солнечный свет, освещая пустую чашу и стол, за которым он уснул, уронив голову на руки. Рядом, ухмыляясь, стоял Кикаха.

– Пошли, – сказал он. – Подарга хочет, чтобы мы отправились в путь пораньше. Ей не терпится отомстить. А я хочу убраться отсюда, пока она не передумала. Ты даже не представляешь, как нам повезло. Мы единственные пленники, кому она даровала свободу.

Вольф выпрямился и застонал от боли в плечах и шее. Голова казалась распухшей и немного тяжелой, но он переживал и не такое похмелье.

– Что вы делали, когда я уснул? – спросил Роберт.

Кикаха широко улыбнулся.

– Я заплатил последнюю цену. Это было не так плохо, совсем не плохо. Сначала довольно непривычно, но я парень непривередливый.

Они вошли в соседнюю пещеру, а оттуда выбрались на широкий скальный выступ. Вольф обернулся и увидел орлиц, застывших, как зеленые изваяния, у входа в пещеру. Мелькнула белая кожа и черные крылья – то на негнущихся ногах мимо гигантских птиц прошла сама Подарга.

– Идем же, – произнес Кикаха. – Подарга и ее пташки голодны. Тебе повезло, что ты спал и не видел, как она заставляла гворлов молить о пощаде. Но надо отдать им должное – они не скулили и не кричали. Они лишь плевали в нее.

Вольф невольно вздрогнул, когда из пасти пещеры донесся душераздирающий вопль. Кикаха взял его за руку и быстро повел прочь. Из орлиных клювов вырывались хриплые крики, и алчный клекот сливался с завываниями существ, объятых страхом смерти и болью.

– Такая участь ожидала бы и нас, если бы нам не удалось выкупить свои жизни, – сказал Кикаха.

Путешественники начали восхождение и к ночи одолели еще три тысячи футов. Кикаха развязал свой кожаный мешок и извлек оттуда множество различных вещей. Обнаружив среди них коробок спичек, он разжег костер. Затем из мешка появились хлеб, мясо и небольшая бутылка радамантейского вина. Мешок со всем содержимым им подарила Подарга.

– Нам придется подниматься еще четыре дня, – сообщил Кикаха. – Затем мы выйдем на следующий уровень и окажемся в легендарной Америндии.

Вольф начал было задавать вопросы, но Кикаха заявил, что прежде ему следует уяснить физическую структуру планеты. Роберт терпеливо слушал, и удивительный рассказ не вызывал у него ни насмешек, ни сомнений. Более того, объяснение Кикахи соответствовало его собственным наблюдениям. Вольфу хотелось узнать, как Кикаха, явный уроженец Земли, оказался здесь, но вопросы пришлось отложить. Сославшись на то, что он долго не спал, а вчерашняя ночь оказалась особенно изнурительной, юноша заснул непробудным сном.

Вольф задумчиво смотрел на пламя угасавшего костра. Как много нового он повидал и пережил за такой короткий срок! А что ему еще придется испытать! При условии, что он останется жив.

В глубине каньона раздался призывный клич, и откуда-то с вершины отвесной скалы донесся крик огромной зеленой орлицы.

Роберт задумался. Где теперь Хрисеида? Жива ли она, и если да, то что делает? И где рог? Кикаха сказал, что, прежде чем рассчитывать на какой-то успех, необходимо вернуть инструмент. Без него и удачи не видать.

С такими мыслями он и уснул.

Через четыре дня, когда солнце находилось в зените, они перебрались через грань. Перед ними до самого горизонта на добрых сто шестьдесят миль простиралась равнина. По обеим ее сторонам на расстоянии миль ста возвышались горные хребты. По высоте их можно было бы сравнить с Гималаями, но они казались мышками рядом с монолитом Абхарплунты, которая господствовала в этом секторе многоярусной планеты. Абхарплунта, как утверждал Кикаха, находилась в полутора тысячах миль от грани, но казалось, что до нее не больше пятнадцати миль. Она выглядела такой же высокой, как и гора, которую они только что преодолели.

– Теперь перед тобой наглядный пример, – сказал Кикаха. – Этот мир не похож на грушу. Это планетарная Вавилонская башня. Пирамида, сложенная из высочайших колонн, каждый ярус которых чуть меньше предыдущего. А на вершине этой башни, не уступающей по размерам Земле, находится дворец Властителя. Как видишь, нам предстоит довольно долгий путь. Но жизнь великолепна, если она продолжается! – добавил он. – Время, которое я провел здесь, было бурным и изумительным! И если сейчас меня сразит Властитель, я не буду жаловаться на судьбу. Впрочем, нет – буду. Ведь мы с тобой обычные люди, и жаль погибать в расцвете лет. Да-да, поверь, приятель, я в расцвете лет!

Вольф не мог удержаться от улыбки. Его юный спутник выглядел таким веселым и жизнерадостным, что чем-то напоминал бронзовую статую, которая внезапно ожила и источала бьющую через край радость жизни.

– Ладно! – воскликнул Кикаха. – Прежде всего мы должны достать для тебя какую-нибудь подходящую одежду. Нагота ценится в мире уровнем ниже, но здесь все по-другому. Ты будешь носить набедренную повязку и перо в волосах, иначе туземцы начнут тебя презирать, и ты либо попадешь в рабство, либо погибнешь.

Он зашагал вдоль грани. Вольф поспешил за ним.

– Эй, Боб, взгляни, какая здесь зеленая и сочная трава! Она доходит до колен. Великолепное пастбище! Но тут водятся очень злобные и проворные хищники. Так что будь осторожен! В траве может затаиться равнинная пума или ужасный волк, полосатая охотничья собака или гигантская ласка. Здесь еще водится «фелис атрокс», которого я называю жестоким львом. Когда-то он бродил по юго-западным прериям Северной Америки, но вымер около десяти тысяч лет назад. Здесь же он еще жив, выглядит на треть больше африканского льва и раза в два его опаснее. Эй, посмотри-ка туда! – вдруг закричал он. – Мамонты!

Вольф хотел остановиться и понаблюдать за огромными серыми животными, которые паслись в четверти мили от них. Но Кикаха велел идти дальше.

– Тут этих зверей полным-полно. Наступит час – и тебе захочется, чтобы их поблизости не оказалось. Лучше следи за травой. Если она шевельнется против ветра, тут же предупреди меня.

Они быстро прошли две мили и наткнулись на табун диких лошадей. Жеребцы заржали, подбежали к путешественникам и остановились. Так они стояли, фыркая и роя копытами землю, до тех пор, пока путники не прошли мимо. Это были великолепные животные, высокие и гладкие, черные, глянцево-красные и каурые в черное и белое яблоко.

– Это тебе не какие-нибудь там индийские пони, – заметил Кикаха. – Я думаю, Властитель импортировал сюда лишь самые лучшие породы.

Вскоре он остановился возле кучи камней.

– Это мой ориентир, – сказал Кикаха и двинулся дальше.

Пройдя еще милю по прерии, путешественники достигли высокого дерева. Юноша подпрыгнул, ухватился за нижнюю ветвь и начал взбираться вверх. Добравшись до середины ствола, он залез в дупло и вытащил оттуда большой мешок. Спустившись, Кикаха достал из мешка два лука, два колчана со стрелами, набедренную повязку из оленьей кожи и пояс с длинным стальным ножом в кожаных ножнах.

Вольф надел набедренную повязку и пояс, затем поднял лук и колчан.

– Ты знаешь, как им пользоваться? – спросил Кикаха.

– Всю жизнь тренировался.

– Вот и хорошо. Тебе не раз представится возможность попрактиковаться. Пошли. Нам еще идти и идти.

Они тронулись «волчьим скоком» – сто шагов бегом, сто – шагом. Кикаха показал на горный кряж, который виднелся справа.

– Там живет мое племя. Их зовут хроваками, что означает «медвежий народ». До них восемьдесят миль. Там мы можем передохнуть и подготовиться к долгому путешествию.

– Ты не похож на индейца, – сказал Вольф.

– И ты, мой друг, не похож на шестидесятилетнего старика. Однако здесь мы живем по другим законам. Ладно. Я не рассказывал тебе свою историю, потому что хотел сначала выслушать твою. Но сегодня вечером ты ее узнаешь.

Они почти не разговаривали в этот день. Только Вольф иногда удивленно вскрикивал при виде экзотических животных. Здесь бродили огромные стада бизонов – темных, лохматых, бородатых и куда более крупных, чем их земные сородичи. Встречались все новые и новые табуны лошадей и животных, похожих на верблюдов. Путешественники видели мамонтов и даже семейство степных мастодонтов. Какое-то время спутников сопровождала стая ужасных волков, которые бежали всего в ста ярдах сбоку. В холке их высота доходила Вольфу до плеча.