Текст книги "Токийский Суслик (СИ)"

Автор книги: Фил Шрайбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

В место, где только что стоял Суслик, вонзилась бледно-желтая молния.

«Твою мать, она меня решила превратить в гриль?! – родной русский оказался как нельзя кстати, пока Валентин уворачивался от молний Айко.»

«Это стрелы Аматерасу, – доложил Кадзуо, – Надо постараться не попасть под них. Особенно, если их выпускает представитель Императорского дома…»

«Это и есть помощь в обучении? – хмыкнул Вал, при помощи переката уходя от очередной стрелы.»

Когда он спрятался за муляж врага, за дело взялась Пума. Стало ещё жарче, потому что красотка была настроена очень серьезно. Не потому, что питала слабость к жареным сусликам, а потому, что из врождённого духа соревновательности, хотела показать этой соплячке, что такое настоящий боевой маг.

Валентин хотел залезть в укрытие, но тут Айко некстати вспомнила, что идея обучения принадлежит ей. Девушки одновременно разнесли при помощи «стрел» бетонный блок, за которым прятался Суслик.

– Господи, помоги! – отчаянный вопль Суслика на русском пропал в неимоверном грохоте. Пума и принцесса переглянулись и одновременно побежали к Фудзивара, который в беспамятстве лежал на земле, наполовину скрытый внушительным обломком. Левая рука и правая нога были неестественно вывернуты, так что опытная Пума сразу определила переломы. Однако, сначала нужно было помочь полу-придавленному Суслику выбраться из-под огромного каменюки, который чудом не раздавил его после взрыва.

Пуме, обладавшей силой тяжелоатлета, всё же пришлось попотеть, прежде чем она сдвинула камень. Айко, не дожидаясь команды, выдернула легкого, словно перышко, курсанта из-под завала и вопросительно посмотрела на напарницу.

– Одзё-сама, я отнесу его в лазарет, – тоном, не терпящим возражений, сказала Пума. Принцесса согласилась: ей нужно было срочно исчезнуть, пока тут не возникло руководство и не начались, пусть вежливые, но крайне неудобные, претензии за попытку покалечить одного из самых перспективных курсантов Академии.

– Позаботьтесь о Кадзуо-куне, Минамото-тайчо, – тонким голоском пропищала Айко и немедленно ретировалась.

* * *

Суслик медленно приходил в себя в госпитале. Обстановка была знакомой, что несколько успокаивало. Однако настораживало другое – рядом была не Ласка, а другая девушка. Такие же большие кукольные глазки и милое личико в обрамлении мягких темных волос, аккуратно спрятанных под бледно-голубой чепец.

Суслик вспомнил, где он раньше видел эту особу. Она была в другом госпитале, но имя девушки словно стёрли. Помощница Ласки мягко улыбнулась и положила руку на запястье Суслика, проверяя пульс:

– Рада, что вы пришли в себя, уважаемый Фудзивара-сан. Как вы себя чувствуете?

Суслик хотел сострить, что чувствует себя как суслик, которого сначала чуть не изжарили, а потом для верности пропустили через мясорубку. Доброжелательный взгляд и полная нежности улыбка медсестры заставили парня отказаться от подобной реплики, и, слегка кашлянув, он осторожно проговорил:

– Благодарю, мне уже намного лучше.

– Доктор уже совместил кости, удалил осколки и провел первоначальное сращивание костей, так что до свадьбы заживёт. Вам повезло, что вас так быстро доставили к нам.

Неожиданно шторка распахнулась, и появилась Ласка, собственной персоной. Острый слух уловил упоминание стоп-слова «свадьба». Она широко улыбнулась новенькой, и та, правильно поняв предупреждающий знак, поспешно исчезла, поклонившись.

– Кадзуо-кун, как вы нас всех напугали, – укоризненно сказала Ласка, садясь на кровать Суслика и беря его за руку. – О, я уже чувствую, что ваши сломанные кости начали срастаться…

Сердце Суслика застучало быстрее. За окном начинало темнеть, а эта пышногрудая красотка была так близко… Её колышущиеся прелести взволновали Суслика не по-детски. Тонкие пальчики медсестры осторожно дотронулись до груди пациента:

– У вас очень сильное сердце…

Затем эти пальчики спустились чуть ниже, на живот… Суслик, забыв про гипс на руке и ноге, даже привстал на локтях, увидев, как Ласка, нежно улыбаясь, расстегивает халат и наклоняется к нему. Он почувствовал знакомое напряжение в паху, а девушка пробормотала:

– Нельзя так изводить себя, дорогой Кадзуо-кун… Энергии надо давать выход…

В мозгу Суслика была только одна мысль: он готов дать своей неуемной половой энергии такой выход, что его можно будет сравнить только с ядерным взрывом. Послышался тихий шорох. Парочка, занятая начавшейся игрой, не обратила внимания на пушистое белое облачко, появившееся ниоткуда в дверном проеме. Это была Маюми, которая словно чуяла, что сейчас, как в известной рекламе, «случится страшное».

Кошечка стрелой метнулась к выходу, пока Кадзуо неумело отвечал на страстный поцелуй Ласки. Валентин позволил пацану самому познавать нелёгкое дело обольщения, чтобы не спалиться раньше времени.

Синдзи, составляя план прогулок с утра пораньше по учебному корпусу, чуть не свалился со стула, когда Маюми влетела в окно и плюхнулась своей пушистой попкой ему прямо на колени. Кошка громко и отчаянно замяукала, но Синдзи недоуменно уставился на нее и развёл руками.

– Маюми-тян, я ничего не понимаю. Что-то случилось? Ты можешь показать?

Кошка спрыгнула на пол, коротко мяукнула и встала на задние лапы, выставив перед собой передние. Она замерла в таком положении, затем упала на спину и изобразила, что умирает. Хомячок от неожиданности подпрыгнул:

– Суслик в беде? Ему плохо?

Маюми помахала пушистым хвостиком в раздражении и снова замяукала. Она выбежала в коридор и оглянулась на Синдзи, который в восторге шептал:

– Самая умная кошка в мире! Я всегда это говорил!

Хомячок пулей вылетел вслед за Маюми и побежал по коридору к комнате Хорька. Он больше не знал, кого еще можно привлечь к спасению друга.

Хорёк не стал задавать лишних вопросов. У него появился шанс спасти Суслика и вернуть ему долг, а про то, что случилось во время прошлого «спасения», Сёго старался не вспоминать. Однако уже на выходе парни сообразили:

– А если нас не пустят?

– Давай обратимся к её высочеству, – предложил Хорек.

– Точно, если она будет с нами, никто не посмеет возражать, – обрадовался Джунгарик.

Оба сломя голову побежали так, что едва не сбили с ног Такару, фрейлину принцессы.

– Нам очень нужна помощь ее высочества. Наш друг, кадет Фудзивара, находится в смертельной опасности! – выпалил Хомячок.

Фрейлина хотела было поинтересоваться, каким образом принцесса-подросток может спасти кого-то, но тут вышла сама Айко. Она всё слышала и обрадовалась возможности снова увидеться с Сусликом.

– Я иду с вами, Одзё-сама, -поклонилась ей Такара. Айко не стала возражать, и вскоре все четверо оказались в лазарете. Как обычно, там царила тишина, но…

В самом дальнем углу за ширмой была слышна какая-то возня. Приглушенные стоны и еле слышный скрип. Хомяк представил себе, что его беспомощного друга кто-то повторно пытается убить, а последний героически сопротивляется… Хорёк сжал мощные кулаки и приготовился атаковать, кто бы ни оказался за ширмой, пока Такара проверяла свой пистолет. Айко на ходу разминала кисти, готовая в любой момент использовать стрелу Аматерасу.

– Я сейчас… – послышался слабый шёпот Суслика, после чего что-то зашуршало. По команде Хомячка все четверо сорвали ширму и приготовились атаковать… Но в это время раздался вопль Ласки:

– Вы с ума посходили? Кто вам позволил так врываться?!

Хомяк, Хорёк и Суслик на всю жизнь запомнили красоту прелестей Ласки, которая, пунцовая от стыда и гнева, наспех прикрывшись, исчезла за дверью в комнату персонала. Принцесса и её верная фрейлина застыли на месте при виде другого зрелища. Совершенно голый Суслик судорожно пытался прикрыться и отчаянно пялился в угол, словно оттуда должны были дать ответ, почему он снова так облажался.

– Сумимасэн-сумимасэн!!! – пунцовая Айко, наконец, сообразила, что пора убираться.

– Поправляйтесь и еще раз извините нас, Фудзивара-сан, -поклонилась Такара в деликатной попытке сгладить ситуацию и вывела принцессу в коридор, чтобы невинные глаза царственной особы смогли сфокусироваться на чём-то другом, кроме пережившего шок пациента.

Хомяк оставался серьезным, хотя в глубине души дико хохотал: он только что обломал сексуальное приключение лучшего друга. И благодаря кому? Той, кого этот самый друг ненавидит всем сердцем! А как точно Маюми изобразила Суслика, это просто помереть можно было со смеху…

Хорёк в очередной раз показал, что быстрая реакция на изменившиеся обстоятельства, не предусмотренные ритуалами – не его конек. Парень смотрел то на Хомяка, то на Суслика, то на дверь, за которой скрылась Ласка. Затем промычал:

– Ну, я тогда пойду, да? Здесь же все нормально?

– Иди, интеллектуал, иди, – ехидно разрешил Хомячок, и Хорёк ушел, продолжая бросать странные взгляды на друзей. Когда он скрылся, Синдзи с интересом посмотрел на Суслика:

– Это так ты решил лишиться невинности? В гипсе, сжимая в своих объятиях лечащую тебя медсестру? Очень оригинально!

– Заткнись, – сухо ответил Суслик. Он только что испытал сильную боль, и далеко не в сломанных конечностях. Похоже, ему точно потребуется выучить какой-нибудь магический прием, чтобы не мучиться от спермотоксикоза.

– А чо сразу «заткнись»? Я вообще-то, всех привел сюда спасать тебя, потому что поступил сигнал, что тебе угрожает ну просто смертельная опасность. Откуда мне было знать, что эта опасность угрожает не тебе, а твоей невинности?

Что думала Ласка, никто не узнал. Красотка не показывалась вплоть до дня выписки Суслика из лазарета, и парня это даже устраивало. Вдруг она подумает, что это он сам все подстроил, и невзначай, прямо во время процедуры, свернет ему шею…

* * *

По возвращению, Суслик стал очень аккуратен и осторожен. Он смотрел под ноги, тщательно заворачивал крышки всех флаконов и тюбиков, убирал одежду в шкаф. И, тем не менее, всё время с вещами что-то происходило: то форма оказывалась вся в белом пуху, то измусолены шнурки на ботинках. Покусаны уголки тетрадей и погрызены колпачки ручек.
Даже кто-то из преподавателей отметил плачевное состояние канцелярских принадлежностей Фудзивара и негласно посоветовал командиру курса присмотреться к парню: как бы не оказалось у будущего выпускника и действующего офицера психических проблем – невроз-то налицо.
Суслик прятал свои вещи, заказал специальный лак, помогающий отучать детей грызть ногти. Но Маюми это всё не мешало. Это было настоящей загадкой, как кошка так ловко умудрялась всё доставать и открывать.

«Это ж не енот! И не обезьяна! А куда хуже! Тварь усатая!»

Чуть ли не еженедельно приходилось менять зубную щётку, которую кошка то скидывала в унитаз, то грызла в раковине. Загоняла под кровать. Запихивала в ботинки. Прятала в вентиляцию. «Как?!» – Для Вала это оставалось тайной, и с каждым днем все сильнее хотелось ее раскрыть. Или избавиться от хулиганистой соседки.

Глава 8 «Токио»

Суслик, получив на руки результаты тестов, с удовлетворением вздохнул.

– Уфф… Всё – отстрелялся!

– Зато, я чуть не застрелился, пока физподготовку сдавал, – проворчал Хомячок. При виде собственных отметок в личном деле он расцвел:

– Ну не зря же старался, столько вкалывал! Особенно, на такого мучителя, как ты. Да, младший лейтенант Фудзивара, выражаю тебе огромную благодарность за то, что не загнал меня насмерть со своим паркуром.

Приказ о переезде в Токио еще не пришел, но все курсанты уже знали, что сдали промежуточную аттестацию для дальнейшего продолжения учебы. Валентин сам не ожидал, что ему будет так приятно видеть не привычный «неуд», как было в школе, а «удовлетворительно». Об этом узнал дед Тэрумасу и лично поздравил внука с повышением шансов на приличное будущее. Это означало, что у семейства Фудзивара растут ставки в предстоящей карьерной кутерьме, слухи о которой нет-нет да и доходили до старика. Он понимал, что лично у него почти нет возможности на что-то повлиять, однако количество очков внука в ранговой таблице дворцовой политики стремительно увеличивались. Пусть он всё ещё не оправился от странного повреждения души, но его боевые навыки внушали надежду, что родовой дух воспримет это как показатель силы будущего наследника.

Хомячок, несмотря на своё показное равнодушие, тоже был рад. Причина была весомая и с кулаками, способными выбить его душу из тщедушного тела – Пума. Его сестра гордилась титулом самого молодого боевого мага во дворце и была занята не только карьерным продвижением. Гораздо больше этого, последний год Пуму интересовал другой вопрос – куда бы подвинуть всех, кто мешает ей устроить нормальное, полноценное свидание с Сусликом? Она понимала, что дружба братца и Кадзуо – отличный повод для единоличной опеки над обоими. Поэтому старалась навещать Синдзи каждую неделю.

– Ты же знаешь, что с тобой случится, если ты провалишь тесты, -показательно равнодушно сказала Пума перед аттестацией. Хомяк шумно сглотнул, что позабавило грозного майора.

– Расслабься, отото, -девушка мягко похлопала его по тощей спине, удивляясь, как не отбивает себе ладони о торчащие ребра Джунгарика. Она любила младшего брата, но проявляла свои чувства странным образом.

После экзаменов, на радостях, Ласка и Пума решили, что нужно устроить нечто вроде вечеринки, чтобы вдохновить ребят на новые подвиги. Ласка после того позорного облома со свиданием долго не показывалась на глаза Суслику и всему первому курсу. Пума посмеялась про себя, узнав про злоключения соперницы, но решила быть вдвойне бдительной. Если уж Хомяк додумался заварить такую кашу, чтобы спасти друга от воображаемой опасности, то кто знает, чего ещё от него можно ожидать.

Валентин сказал бы в этом случае, что не стоит заставлять дурака молиться богу, а то лоб себе расшибёт. Синдзи как-то услышал это выражение и долго соображал, зачем идти на такую глупость, как расшибать собственный лоб в чрезмерно усердном служении всем ками. Кто из них больше всего достоин такой чести, как разбитый лоб Фудзивара?

– Сусляндра, онэсан сказала, что хочет с нами отметить конец нашей подготовки. Как тебе такая идея?

Суслик чуть не ляпнул, что его больше бы устроила идея по поводу другого конца, но вовремя спохватился. Все-таки не стоит травмировать нежный и невинный слух молодого Минамото излишне взрослыми высказываниями, за которыми торчат уши матёрого наемника. Уж он-то видел в жизни побольше, чем просто картинки с красивыми полуголыми девушками…

– Идея просто супер, – для убедительности Суслик поднял большой палец вверх.

– Твой словарный запас значительно расширился, – не без ехидства заметил Хомячок. – Ты теперь стал еще и руками пользоваться для, так сказать, придания своей речи большей степени оживления. Я потрясён.

– Я тебя ещё раз потрясу, прямо сейчас. Причем буквально, -пригрозил Суслик, а Хомяк хитро улыбнулся.

– Честно, я в шоке. На тебя молится принцесса, а ты ведешь себя так, словно её не существует. Тебе не кажется, что это несколько неуважительно по отношению к особе из императорского рода?

– Нет, – вяло ответил Валентин. Поскольку он больше ничего не говорил, Синдзи решил дернуть за хорошо известную ему ниточку.

– Жаль, моя Маюми не может оценить красоту твоей речи…

– Вот только не надо упоминать при мне это мерзопакостное создание! Из-за нее начальник курса думает, что у меня невроз или психическое заболевание, – зло проговорил Суслик. Маюми, по своей давней привычке, нарисовалась ниоткуда и мирно лежала на кровати Хомячка, нахально глядя Суслику прямо в глаза. Тот с шумом втянул и выдохнул воздух, стараясь подобрать подходящие слова. Как назло, на ум ничего не шло.

– Так идти некуда, – послышался довольный голос Хомячка, который, по обыкновению, словно прочитал мысли друга. Потом без всякого перехода начал:

– Ты представляешь, на какие жертвы мне пришлось идти, чтобы дать этих олухам из моего Генштаба довести учебу до конца? У меня было столько шансов окончательно и бесповоротно обломать им карьеру… Сделать так, чтобы они даже не думали о продолжении учебы в Токио, но…

– И что случилось? Твоя нежная душа не выдержала твоей собственной жуткой фантазии? – усмехнулся Суслик.

– Даже не знаю, как сказать, – задумчиво ответил Синдзи. – Неужели рядом с тобой я стал настолько сентиментальным? Что-то жалости во мне в последние недели стало намного больше, чем неистребимого желания причинить кому-то счастье.

– Может, ты понял, что чем больше стараешься завалить кого-то таким счастьем, тем выше твои шансы самому оказаться истребленным? Пума ведь не всегда может оказаться рядом, дружище. Да и я тоже.

– Сам не знаю, но… – Хомячок поскреб подбородок и с интересом посмотрел на Суслика.

– Ты понимаешь после того, как мы типа скорешились с Хорьком и его бандой, мне приходится каждый раз выбирать новые объекты для отработки моих уникальных навыков. Жаль. Хорёк и его лопухи были очень даже предсказуемые, чего не скажешь о наших новых сокурсниках. Приходится тратить уйму времени на изучение привычек, чтобы не получить дисквалификацию.

– О, так у тебя проблемы с выбором жертвы и реализацией хитроумных планов? – на лице Суслика появилось выражение глубокой озабоченности. Джунгарик печально кивнул:

– Да, и ещё этот трижды геморройный Сато. У него дар появляться всякий раз, когда я выхожу на дело. Один раз даже пришлось… отработать на нем фокус, который я подготовил для других.

Вал сочувствующе кивнул. О, это была весьма веселая ночка в Академии, когда Сато, направляясь, как обычно, в свой закуток, столкнулся с Хомячком. Правда, этого он тогда не понял. Синдзи с подготовленным пакетом пакостей в виде вонючих бомбочек с ароматом скунса и резиновыми насекомыми, из которых исторгалась несмываемая субстанция, хотел прошмыгнуть мимо крохотной каморки – любимого прибежища Сато. Но толстый служака практически наступал ему на пятки, только по счастливой случайности этого не замечая. Поняв, что деваться некуда, Джунгарик моментально просочился внутрь и спрятался в том беспорядке, который, по недоумению, был обстановкой комнаты. Уже изрядно поддатый прапорщик ввалился в каморку, снося вешалку и растянувшись на полу. Хомячок крепко вжался в стенку, почти сливаясь с грязной блёкло-зелёной краской.

Побарахтвашись на полу, Сато наконец поднялся, достал из-за пазухи неповрежденную бутылку, критически её осмотрел, и, хмыкнув, принялся употреблять почти без закуски. Синдзи ожидал, что вонявший дешевым пивом прапорщик пойдет отлить, но тот, как назло, упорно не хотел оттуда уходить. Хомячок почти полтора часа слушал излияния Сато, стопка за стопкой крепкого пойла, которое он тайком лично гнал из риса и ячменного жмыха, становились всё невнятнее. Услышав сигнал отбоя, Хомячок приуныл – если он не окажется вовремя в своей комнате, ему несдобровать.

«Ну что ж… – философски подумал Джунгарик, открывая пакет с насекомыми. –Придется проверить свою удачу…»

Почти не дыша, Хомячок ловко швырнул таракана с его не самой приятной начинкой прямо на спину Сато. Сначала тот даже не шевельнулся, но, в следующую секунду, рука инструктора нащупала жесткий панцирь насекомого. Сато скорее бы умер, чем признался в том, что с детства терпеть не может всех, у кого больше четырех ног. Издав непечатное выражение и конвульсивно содрогнувшись, мужчина с остервенением принялся хлопать себя по спине, пытаясь стряхнуть насекомое. Синдзи от души повеселился, наблюдая за тщетными попытками инструктора избавиться от его подарка. От чрезмерных усилий лицо Сато покраснело так, что стало иллюстрацией к «Этюду в багровых тонах».

– Да отцепись ты от меня, мерзкая тварь!

Сато вскочил и со всего маху припечатался спиной к стеллажу, чтобы убрать маленького нахала со своей спины. Стеллаж, не рассчитанный на такой удар, немедленно сложился втрое, бутылки, хитро закамуфлированные на полках, посыпались вниз, разбиваясь о бетонный пол. В комнате резко запахло дешевым алкоголем. Многомесячный запас пойла был уничтожен. Горе Сато нельзя было передать словами. Особенно, когда он обнаружил, что насекомое со спины никуда не делось. Более того, случилась совсем уж нехорошая история – из раздавленного жука хлынуло нечто вонючее и липкое, и это ощущение действовало Сато не нервы похуже, чем невозможность выпить при подходящем случае. А шансы хорошо выпить стали равны нулю – по полу растекалась большая лужа, воняя на всю каморку сивухой.

– Ксо-ксо-ксо… Чтоб всех вас разорвало! – Сато понимал, что, если его поймают в таком виде, да еще с доказательствами его проделок, с ним случится оч-чень неприятная вещь. Мужчина швырнул неизвестно откуда взявшуюся тряпку в лужу, чтобы прикрыть следы безобразия, а сам, на ходу стаскивая куртку, помчался в душевую. Хомячок выскочил из каморки почти сразу следом за ним и, что было сил, поскакал к себе в комнату. Ему повезло оказаться там за минуту до того, как заглянул старший по курсу.

– К отбою готовы? –поинтересовался тот. Синдзи с равнодушным видом кивнул:

– Угу.

– А где кадет Фудзивара?

– Отмывает свое тощее великолепие, – серьёзно ответил Хомячок, показывая на дверь санузла. Шум воды убедил старшего, что все в порядке, и он отчалил. Джунгарик выдохнул и постарался спрятать свои неиспользованные сокровища, чтобы найти им применение в следующий раз.

* * *

– Сато долго пытался отчистить свою форму от того пятна, но у него плохо получилось. Помнишь, какой нагоняй он получил от начальства за «неподобающий внешний вид»? – хихикнул Хомячок.

– Но прямо сейчас меня беспокоит другой вопрос. У нас же на носу переезд, так? Вот как мне пронести свое добро так, чтобы не спалиться? Добираться будем кто как может, как когда-то ехали сюда? А если придется ехать всем скопом?

– Пока я знаю не больше твоего, – сонно ответил Суслик. По ночам он плохо спал, а днём на занятиях клевал носом. За что и получал замечания от офицеров и намеки следить за своим душевным и физическим здоровьем.

«Следил. Подозрения не вызывает, – сообщил сам себе Суслик.»

После слов Хомячка он тоже стал думать о том, как добраться до базы Академии в Токио. Один визит в столицу не сделал его знатоком токийской географии, зато дал понять, что значит быть наследником не самого богатого клана. Если окажется, что им придется ехать в город своим ходом, то можно без проблем воспользоваться услугами Пумы.

На следующее утро была объявлена учебная тревога. Причина заключалась в желании начальства проверить, насколько курсанты готовы к внезапным изменениям в привычном распорядке дня. Суслик сразу понял, что из Хомячка авральщик никакой: не смог собраться в указанное время и не знал, куда девать свою драгоценную корзинку с Маюми. Что касается самого Кадзуо и Вала в одном теле, то у второго все время было состояние паники.

«Я забыл документы! Нет, всё на месте…А что делать с личными вещами?»

Или вовсе уходил в бессознательное состояние, когда выяснялось, что Вал не может найти, куда подевался его рюкзак, собранный накануне. Ответ могла бы дать Маюми, но она упорно не желала покидать корзинку, всем своим видом показывая, что уж её-то не касаются никакие тревоги.

– Умничка моя, она не хочет оттуда выходить. Потому что я буду бояться, что потеряю ее, – с умилением в голосе говорил Синдзи. Вал лишь пыхтел и думал о том, что было бы неплохо потерять где-нибудь ещё до переезда эту мелкую пушистую бестию.

* * *

Тем же утром Хомячок не придумал ничего лучше, как стащить из лазарета очередную порцию слабительного. Этот громила Такада со второго факультета позволил себе нелестно отозваться про Суслика, чем и подписал себе приговор. Хомячок решил лично привести его в исполнение ближе к вечеру.

Прокравшись в душевую, он подсыпал во фляжку, с которой Такада не расставался, щедрую порцию таблеток, предварительно измельчив их в порошок. Третьекурсник любил хорошую физическую нагрузку, после которой обязательно напивался отвара из известных только ему целебных трав.

– Оздоровительный эффект будет просто убойным, – пообещал Синдзи, закручивая крышку и осторожно возвращая фляжку на место. – Это будет бомбическая клизма, после которой даже в твоем черепе будет идеальная чистота!

Его угроза была реализована в ближайшие полчаса. За пятнадцать минут до ужина Такада почуял неладное: живот дико крутило, из него шли странные урчащие звуки. Согнувшись в три погибели и держась за стенку, парень еле добрался до санузла.

– Таким мы его и запомним: в позе умирающего червя, подпирающего стену, – с пафосом проговорил Хомячок, обращаясь к воображаемой аудитории. Жаль, никому нельзя рассказать о таком подвиге. Помнить об этом будут все, кому не повезло оказаться в одном санузле с Такадой: такого смрада уголок задумчивости не помнил со дня своего возведения. Старший офицер курса всем устроил допрос с пристрастием, но ничего не добился. Как обычно, диверсия Хомячка прошла незаметно для всех, и он с чувством выполненного долга вернулся на свой факультет.

* * *

В учебном корпусе наблюдался ажиотаж, как в первые дни после прибытия сюда. Старшие по курсам только и делали, что по сто раз на дню проверяли то снаряжение курсантов, то их навыки скоростного переодевания при сигнале тревоги, то просто устраивали шмон по комнатам. Хомячок дико злился, однако ничего не мог с этим поделать: правила касаются всех, включая Минамото. Его успокаивала способность Маюми мгновенно исчезать так, как будто её никогда там не было. Даже Сато стал думать, что ему мерещится белая кошка на кровати Хомячка.

– Клянусь, только что видел, – заверял он старшего офицера, показывая на пустое место в ногах Хомячка. – Она была здесь, буквально секунду назад. Видел, собственными глазами видел!

– И где оно? Ну, то, что ты видел? – скептически осведомился офицер. Хомячок хохотал про себя, но был вынужден сохранять невозмутимость.

– Прошу прощения, но у меня в комнате ничего нет. Единственная живность, которая тут водилась, вот… – И он показал на высохшую муху за стеклом. Сато чуть не выругался в голос, но офицер не дал ему такой возможности.

– Пойдемте, пусть парни отдыхают. Им надо готовиться к переезду в Токио, – и выволок Сато за собой. Хомячок с удовольствием слушал, как инструктора распекают за дверью:

– Ты понимаешь, на кого погнал? Это Минамото, если ты не в курсе! Тебе пить надо меньше, если не хочешь вылететь со службы!

Через два дня поступил приказ: вывезти всех курсантов в Токио на автобусе. Из всего курса лишь Хомячку разрешили поехать с Пумой, остальных, включая Суслика и Хорька со всей его бандой, отправили в обычном транспортном средстве.

Парню захотелось забежать в лазарет и лично попрощаться с Лаской. К его удивлению, красотка спокойно заканчивала собираться. Она была одета в походную черно-зеленую форму, куртка на груди была расстегнута. При виде ее бюста Суслик чуть не выругался: ему сейчас предстояло сесть в автобус, а демонстрировать всем стояк и носовое кровотечение в его планы не входило. Заставив себя отвести взгляд от прелестей Ласки, Вал пулей вылетел наружу. Он порадовался, что захватил с собой увесистый рюкзак, который держал перед собой. До посадки в салон автобуса у него есть время избавиться от предательских поползновений собственной плоти, которые выдавали его греховные фантазии с головой.

«Или с головкой,» – мелькнула мысль, от которой Суслик нервно захихикал. Кадзуо же был слишком шокирован, чтобы пытаться что-то сказать.

Хорёк и его подручные успели занять лучшие места в салоне: возле окна, подальше от зоркого глаза старшего офицера по курсу. Нахохлившись, тот обводил взглядом присутствующих и рычал:

– Все должны быть на местах, это ясно? Кадет Кагосима, вот тебе список, устрой перекличку. Минамото можешь не считать, у него свой маршрут, как всегда.

Появление Суслика заставило бравого вояку перекоситься от злости:

– Нет, вы только посмотрите на него! Ты что, английская королева, чтобы позволять себе опаздывать? Живо тащи свою задницу в салон и не вякай, пока не назовут твое имя.

Сидя рядом с Кёити, Валентин с удивлением заметил, что с ними сидит Совушка, тоже одетая в походный комбинезон. За спиной девушки был всё тот же рюкзак, с которым она прибыла в Асаку два месяца назад. Те же большие мечтательные глаза и точеные черты лица…

Суслик вспомнил, как прошла их прощальная вечеринка в Асаке. Кроме девушек-сокурсниц, на мероприятие напросились принцесса Айко со своей преданной фрейлиной Такарой, Ласка и Пума. Правда, последней отлучиться со своей базы не удалось, чем майор была очень огорчена. Она понимала, что ее заклятая подруга Ласка обязательно постарается устроить такой прощальный подарок для Суслика, что парень целый месяц будет пускать слюни в подушку во сне.

Вечер прошел более чем неоднозначно. Сокурсницы зажигали так, что Ласка даже помрачнела и, сославшись на какие-то неотложные дела, поспешила уйти к себе. Суслик решил улизнуть вслед за ней, якобы у него тоже была куча важных вопросов. Однако, когда он попробовал войти в лазарет, дверь оказалась заперта. Он видел, как Ласка с расстроенным лицом исчезает за дверью в комнату персонала, и осторожно нажал на кнопку звонка. Никакого звука не последовало. Зато послышалось громкое харканье на весь плац и хрипловатый голос Сато:

– Наконец-то! Уедем отсюда, мне до опупения надоело тут торчать…

Суслик понял, что инструктор, как всегда, позволил себе промочить горло. Раз так, пока он не выговорится, а это может длиться не один час, придется сидеть тихо, как мышь. Мышь...На фига он вспомнил про грызуна? Неужели сейчас явится любительница мышей и обломов – Маюми, достойная питомица Лорда Хаоса? Не успел Суслик как следует обмозговать мысль, как ему подать сигнал для Ласки, откуда ни возьмись возникла Маюми. Кошечка сидела на земле и смотрела на Суслика в упор невинными глазками.

– Твою ж за ногу, – парень понял, что свидание не состоится. Стоит Маюми невзначай мяукнуть погромче, Сато сразу бросится вынюхивать, где кошка, которая ему якобы мерещилась. Естественно, никакой кошки он не найдет, Маюми успеет сбежать раньше, зато обнаружит торчащего перед лазаретом Суслика. Которого тут в принципе быть не должно…

– Придётся подождать до лучших времен, – сделал себе внушение Суслик, подумав про пышный бюст Ласки и огненный взгляд Пумы. И тут же тряхнул головой: ему показалось, что впереди мелькнул знакомый белый лисий хвост. Откуда здесь взялась Цукико?

Предстояла знакомая долгая дорога до Токио. Одно утешало: прикрываться рюкзаком не придется…

Приложение к главе 8

Отото – младший брат

Онэсан – старшая сестра

Глава 9 «Место встречи»

Сато недобрым взглядом обвел курсантов, выстроившихся перед ним после высадки из автобуса. Придирчиво оглядев Суслика и Хорька с его отрядом, скомандовал: