Текст книги " Самое естественное обезболивающее (СИ)"

Автор книги: Фил Бандильерос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Гарри, что такое? – спросил Сириус, глядя как Поттер, с радостью упал, на диван, тяжело дыша.

– Ничего, Бродяга, просто устал. Что, правда больше не будет занятий?

– Ну... Нет, – сказал Сириус и Гарри, наконец, облегчённо вздохнул. У него была целая неделя до Хогвартса, неделя свободы и отдыха.

– Эм... Гарри, вроде как мы куда-то собирались? – спросил Люпин.

– А? Ах, да, завтра же финал чемпионата мира! – озарило юного Поттера.

– Я уже всё взял. Палатки, все, что надо для лагеря, даже выпивки что бы отпраздновать победу, – сказал поспешно Сириус.

Гарри было интересно посмотреть на профессиональных, лучших в мире игроков, поэтому он согласно кивнул крёстному и сказал:

– Тогда я к себе. Отсыпаться, завтра разбудите.

Лунатик и Бродяга понимающе переглянулись и синхронно кивнули.

– Бродяга, это шутка? – спросил я, глядя на какой-то старый башмак.

– Нет, Гарри, на полном серьёзе. Это портключ, – сказал Блэк, и продолжил, когда мы подошли, – На счёт три хватаемся. Раз, два... три! – ощущение, похожее на аппарацию, и вот, мы все вывалились... ну ладно, я чуть не упал, а Лунатик и Бродяга легко ступили на твёрдую землю.

Вокруг было достаточно много народу, прямо как в косом переулке, но там говорят на английском, а тут вокруг гомон, в котором, если прислушаться, можно услышать все языки мира.

После того как мы все переместились, Сириус, дождавшись меня, сказал:

– Матч начнётся в три часа после полудня, как раз в разгар дня. Надеюсь, мы успеем поставить палатку, – он дёрнул плечом, за которым был безразмерный рюкзак, а в нём такая же палатка.

Ремус, благодаря своему острому зрению быстро нашёл подходящее место, и мы принялись обустраиваться. Матч может продлиться сколь угодно долго, пока не поймают снитч, и, несмотря на то, что в обеих командах хорошие ловцы, посетители финала устраиваются с расчётом, что матч может продолжаться несколько часов, даже дней или недель.

Был настоящий палаточный городок. Большинство магов непривычны к такому образу жизни, поэтому даже в палатках, которые изнутри представляют собой полноценный дом, чувствуют себя некомфортно. Мне же было плевать на комфорт, я не спать сюда пришёл, так что, как только мы развернули палатку, я, побросав в неё прихваченные вещи, отправился по палаточному лагерю.

Сириус, оглядев шикарный на его взгляд дом, который был  во внутреннем пространстве палатки, тоже последовал моему примеру. Ремус, виновато улыбнувшись мне, сказал:

– Извини, Гарри, но тут столько шума, запахов, что мне неприятно гулять в таком месте. Лучше я тут посижу, почитаю книгу...

– Окей, Лунатик. Часам к двум мы вернёмся, – сказал я, и пошёл прочь.

Сириус тут же ушёл в неизвестном направлении, а я пошёл  в сторону трибун, что бы поближе взглянуть на это сооружение. Трибуны впечатляли – они были не хуже любого стадиона, готового принять чемпионат мира по футболу – они были огромны. Вокруг – десятки, возможно сотни тысяч людей. Среди них выделяются те, что приехали болеть за Ирландию – они были в зелёных футболках и таких же зелёных шарфах. Впрочем, я не болел ни за Ирландию, ни за Болгарию, но был в своей зеленоватой рубахе, так что мог сойти за своего, прогуливаясь среди толп ирландцев.

Жаль, их язык я не знал, так что разговоры вокруг для меня были не более чем гомоном.

Не заметив, я прошёл через весь ирландский сектор, выйдя к болгарам. Там то и случилось приключение.

Впрочем, приключения и я это как корпускулярно-волновая теория света – на первый раз и не разберёшь, приключение или неприятность, или одно и то же, но в двух ипостасях.

Ко мне подошла девочка, лет пяти-семи, которая плакала. Удивительно, но никто вокруг не замечал, что у ребёнка что-то случилось, все были заняты своими делами.

– Вы не видели маму? – спросила она у меня по-французски, увидев, что я её заметил и приближаюсь. Я ещё не так хорошо говорил по-французски, что бы сойти за своего и, как уверяет меня Сириус, у меня лёгкий английский акцент, но разговаривать более-менее бегло я научился, так что ответил:

– Нет, прости. А ты кто?

– Я Габриель, – сказала она, и снова стала озираться в поисках родителей. Похоже, в этой толпе она потерялась, – А флёр, вы не видели?

– Флёр? – спросил я. По-французски «флёр» это цветок. Странно, она спрашивает меня про цветы?

– Это моя сестра. Флёр. Она красивая, – сказала она, глядя мне прямо в глаза. Значит, флёр это имя такое. Что ж, занятно, занятно.

– Прости, не видел. Где вы были в последний раз?

– Папа пошёл ставить палатку, а мы с Флёр – гулять. Но Флёр потерялась, – сказала она растерянно.

– Или это ты потеряшка. – сказал я, улыбнувшись, – Залезай мне на плечи, Габриель! – я присел перед ней и, подняв под руки, усадил себе на плечи. Девочка была маленькая, так что я не испытывал неудобств, кроме того что она попыталась держаться за мою голову, попутно сбив очки набекрень.

– Пойдём, поищем твою сестру, – сказал я и пошёл в направлении, где слышал больше всего французской речи.

Габриель, с высоты разглядывала толпу, так что, заметив свою сестру, так громко крикнула, что у меня заложило от её визга левое ухо. Так горлопанить умеют только дети...

Пока я прочищал мизинцем ухо, которое заложило, к нам быстрым шагом приблизилась какая-то девушка. Хм... таких красивых девушек я ещё не видел! Жаль, жаль...

– Габриель! – блондинка, лет шестнадцати-семнадцати подбежала, только потом заметив меня. Я, взяв под руки юную леди, снял её со своей шеи и поставил на землю. Флёр тут же бросилась обнимать сестру, а я, воспользовавшись, случаем, отошёл подальше, намереваясь уйти, сделав доброе дело. Но не тут-то было – меня в две секунды назвала девушка, которую звали Флёр.

– Постой. Спасибо тебе, без тебя...

– Не стоит благодарить, – ответил я на том же французском. Однако флёр была настойчивой.

– Нет, без тебя с Габриель могло что-то случиться. Не пойму, когда она могла убежать...

– Да ладно, все дети непоседливы, – улыбнулся я, как мог мило и, взглянув на руку, которой она ещё держала меня за плечо, спросил: – Ты... что-то хотела?

– Ах, да, я хотела бы пригласить тебя к нам... – смущённо сказала она, убрав руку с моего плеча.

– Прости, но не интересует, – сказал я и, послав ей извиняющуюся улыбку, продолжил: – Рад был помочь.

– Нет, я даже не узнала твоё имя! – «возмутилась» она.

– Гарри.

– ‘Арри, составь мне компанию, – улыбнулась она, и от неё повеяло... какой-то магией. Я не смог разобрать, какой, просто как дуновение тёплого ветра.

– Ну... – «засомневался» я, раздумывая над тем, как помягче ей отказать. Но Флёр, поняв мою заминку по-своему, улыбнулась, и поток магии от неё становился всё сильнее. Не поняв, в чём тут подвох, я ответил ей: – Извини, но я собирался вернуться к своим друзьям. До встречи, красавица, – я развернулся на пятках и, бросив последний взгляд на Флёр, из взгляда которой исчезли все мысли, собрался уйти, даже рукой помахал. Только последнее замечание Габриель не дало мне сделать ноги.

– Флёёёр, что с тобой? – спросило дитя, голосом, в котором послышались панические нотки и готовность вот-вот расплакаться. Флёр отмерла, словно я насылал на неё обливиэйт, и спросила уже совершенно другим нежели раньше тоном:

– ‘Арри, я всё-таки очень тебя прошу, составь мне компанию, – девушка, слишком красивая, что бы войти в диапазон тех, за кем я бы стал ухаживать, молитвенно сложила руки перед собой, но я снова улыбнувшись ей и убедившись, что малышка Габриель не собирается плакать, всё-таки исполнил задуманное:

– Прости, Флёр, но... ты не в моём вкусе, – и, развернувшись на пятках, ушёл прочь.

========== 5. Не смерть страшна – страшно, что всегда она приходит раньше времени ==========

        Сергей Петрович Бороди́н

Гарри застал Сириуса неожиданно, просто встретил в компании какой-то девушки, весело хихикающей над шутками Бродяги.

Они заметили друг друга, но Гарри только улыбнулся своему другу и пошёл в сторону палатки. Хотя вместе с Сириусом были и другие, не менее привлекательные чем избранница бродяги, девушки, Гарри решил не испытывать удачу и просто вернулся к Ремусу. До начала финала чемпионата мира было ещё два часа, и Поттер, кивнув Лунатику, залез на кровать, прикрыв глаза и давая успокоение нервам.

Лунатик, отложив книгу, спросил:

– Ну, что, как погулял?

– Нормально, Луни. Сделал доброе дело, повидал Сириуса...

– Сириуса?

– Да, он там очередную девушку охмуряет. Похоже, на это мероприятие он пришёл только за этим.

– Да, вполне возможно, – задумчиво сказал Ремус и встал, разминая ноги, – Через час уже надо выходить.

– Всего лишь час, – тихо сказал Поттер, – Мгновенье для тех, кто умеет ждать. Я посижу здесь, наслажусь тишиной и бездельем, – так же задумчиво сказал Сохатый и расслабился на кровати.

Ремус, признав философскую мудрость в словах Гарри, последовал его примеру.

Сириус вернулся через пятьдесят минут, когда Гарри уже думал, что бродяга плюнет на игру и затащит даму в постель.

– Ну, наконец-то, – встал Ремус, – Мы опоздаем, если ты не поторопишься.

– Никуда мы не опоздаем. Лунатик, Сохатый, подъём! Нас ждут великие дела! – сказал Бродяга, улыбнувшись и быстрым шагом пройдя к зеркалу, что бы стереть остатки губной помады, оставленной поцелуями с его новой знакомой.

Гарри поднялся с места и последовал за Лунатиком, у которого были билеты. Сириус нагнал их уже на выходе из палатки, и они всей компанией двинулись в сторону министерской ложи, куда был отдельный вход.

Гарри

Я прошёл по узкому коридору. Волшебник, стоящий у входа попросил у нас билеты, и Луни, повозившись под прищуренным взглядом мага, выдал заветные документы. Проведя над ними палочкой, служитель улыбнулся нам и попросил занимать свои места.

Уже спустя пять минут мы вышли на самый верх – отсюда открывался самый лучший вид на квиддичное поле – ложа была на уровне ворот. Внизу, на нижнем ярусе, расположилась длинная трибуна, на которой было предусмотрено место для комментатора.

Не успели мы осмотреть убранство этого места, как я услышал знакомый и не самый приятный голос:

– Гарри! О, Гарри Поттер, прошу, – министр Фадж был сама любезность. Пришлось подойти. За нами наблюдала, пожалуй, вся министерская ложа, в том числе и гости других министров. Я подошёл к их «высшей» компании. Рядом с Фаджем было ещё два человека. Стоило мне подойти, как Фадж тут же представил нас.

– Позвольте представить вам Гарри Поттера! Гарри, это мои коллеги, министр магии Франции, Людовик Монтескье, – высокий сухощавый человек поднялся и по-французски произнёс:

– Рад нашему знакомству, молодой человек. Наслышан о вашей необычной жизни.

Мне пришлось сделать ответный ход и ответить ему на том же языке:

– Я тоже рад, знакомству, месье, – я вежливо поклонился, как подобает по этикету. Лёд в глазах министра растаял, и он взглянул на меня много теплее, чем в первый раз.

Французы, на мой взгляд, вообще страдают пиететом к своему языку. Считают его самым благозвучным и приятным из всех, и соответственно теплее относятся к тем, кто думает так же. Хоть я и не принадлежу к франкофилам, но впечатление удалось создать положительное. Меж тем Фадж продолжил, представив мне другого человека, массивного, словно медведь. Если бы не добрые глаза, то я с уверенностью сказал, что он выглядит грозно, но ясный и тёплый взгляд карих глаз выдавал в нём человека большого ума и столь же большого сердца. Крепко пожав мне руку, он произнёс на хорошем английском:

– Так же наслышан о вас, мистер Поттер, и приятно удивлён. Надеюсь, мы сможем как-нибудь встретиться в неформальной обстановке.

– Конечно, Александр Игоревич, – ответил я, но он, улыбнувшись, попросил звать его просто Александр. Что ж, будь, по-вашему – я согласно кивнул. Тут наше знакомство было нагло, да что там нагло, совсем бесстыже прервано.

Сперва я услышал, как кто-то назвал меня, на французский манер – ‘Арри. Голос знакомый...

Обернувшись, уже зная, кого я увижу, я поприветствовал девочку:

– О, Габриель, рад встрече, – я улыбнулся. Министры, насколько я заметил периферийным зрением, тоже улыбнулись при приближении ребёнка. Но тут случилось нечто. Габриель, подойдя, посмотрела на меня и сказала:

– ‘Арри, ты плохой! – и пнула по ноге. Я, скривившись от боли в ушибленной ноге, хотел уже спросить, что же случилось, но Габриель продолжила, под странным взглядом трёх министров:

– Из-за тебя Флёр плакала! Ты бяка! – и гордо удалилась. Я, присев на место Фаджа, потирал ушибленную ногу. Воцарилось молчание, прерванное криком наблюдавшего за происходящим мужчины:

– Габриель! Как это понимать? – к нам выбежал какой-то мужчина и, тут же повернувшись к Людовику, быстро сказал:

– Господин министр, приношу свои глубочайшие извинения, – мужчина сглотнул, глядя на министра, который переадресовал взгляд мне. Я же поспешил сказать:

– Нет, ничего, это я должен принести свои извинения, – виновато сказал я, глядя на человека. Тот тут же повернулся ко мне, а я продолжил: – Месье...

– Делакур, Делвин Делакур, – представился он.

– Я должен принести извинения, месье Делакур, ваша дочь... старшая, мы случайно встретились, и я несколько... резко отказался от её предложения продолжить знакомство, – повинился я. Делвин Делакур стоял, как током ударенный, глядя на меня.

– Вы... так это вы отказали моей дочери! – удивлённо и даже с ноткой восхищения воскликнул Делвин. Я немного не понял его, поэтому, приготовившись, что сейчас меня будут обвинять, выразил взглядом внимание.

– Вы должно быть... – тут он заметил, что я... как бы это сказать, сижу в кресле Фаджа, рядом с двумя министрами. Это немного остудило пыл Делвина, а я встал, вспомнив, что плюхнулся на место министра... нда, несколько сумбурно получилось.

– Делвин, давайте поговорим о личном в другом месте, – я повернулся за наблюдающими за нами министрами и сказал им: – Прошу меня простить, Людовик, Александр, но мне пора. Мистер Фадж, прошу прощения за то, что случайно сел на ваше место. Надеюсь, не обидел вас этим... – повинился я. Фадж, тут же подойдя, сказал:

– Что ты, Гарри, ничуть. Удачи тебе, – сказал он, когда я уже встал и раскланялся с министрами.

Делвин... Делвин стоял и смотрел на это представление. На прощание я пожал министрам руки и вышел, взяв «под локоток» Делвина, под понимающими взглядами министров.

Флёр Делакур была разгромлена. Разбита, подавлена, убита горем и печалью. Она плакала.

После того как она увидела этого странного и очень привлекательного юношу, тут же захотела познакомиться с ним. И красавцы, и добряки, не являлись для неё редкостью – Флёр повидала на своём веку столько мальчиков, сколько никто из девушек её поколения. Когда она увидела, что кто-то нашёл её пропавшую сестру, то, наобнимавшись с Габриель, решила, что такой благородный поступок не должен быть оставлен без внимания. Флёр приглушила, насколько могла свои вейловские чары и, предвкушая знакомство с ещё одним парнем, который, думая, что найдя, Габриель, вытащил «счастливый билет», тут же захочет с ней познакомиться. Но для неё было более чем удивительным то, что некто, юноша, уже удалялся от них. Флёр, облизнув губы, призналась себе, что такой добрый поступок не должен быть оставлен без внимания, и она отблагодарит благодетеля знакомством с ней. Возможно, даже не отошьёт сразу, поскольку это уже вошло у неё в привычку. Догнав его, она положила свою руку ему на плечо, полагая, что парню понравится, как она его трогает. Но слова были с искренней благодарностью:

– Постой. Спасибо тебе, без тебя...

– Не стоит благодарить, – ответил он с лёгким английским акцентом, поворачиваясь к Флёр. Первое, что она увидела – милое лицо и очки в золотой оправе. Стильная одежда, явно не без стилиста, и пронзительный взгляд зелёных глаз. Флёр на секунду задержала взгляд на глазах юноши, но потом отвела. Они были красивые и... контрастировали с его возрастом. Он смотрел на мир глазами, в которых читалась уверенность в своих силах, отсутствие, какого-либо волнения или пиетета перед её рукой, что нежно сжала его плечо, словно ему привычно женское внимание, а ещё в них была усталость, и проскальзывало немного насмешки.

– Нет, без тебя с Габриель могло что-то случиться. Не пойму, когда она могла убежать... – мурлыкнула мисс Делакур, самым милым тоном, и это возымело действие, он улыбнулся в ответ, сказав:

– Да ладно, все дети непоседливы.

И так заинтересованно  взглянул на руку, которой Флёр держала его.

– Ты... что-то хотела? – спросил он, подняв взгляд. Наваждение Флёр повторилось, когда она снова встретилась взглядом с необычным юношей. В нём не было обожания, любви, предвкушения, азарта. Взгляд, который Флёр запечатлела в памяти был самым обычным взглядом подростка, разглядывающего человека, разве что немного прошёлся по чертам лица Флёр, но опять, юная вейла не заметила ничего, что привыкла видеть в обращённых на неё взглядах – ни восхищения, ни поклонения, ни страсти или даже влюблённости. Только немного любопытства.

– Ах, да, я хотела бы пригласить тебя к нам... – Флёр наконец убрала руку с плеча Поттера, поняв, что того не волнует её прикосновение. Ничуть не волнует. От такого приглашения никто не отказывался, тем более от самой красивой ученицы Шармбатона, но юноша сказал, спокойным тоном:

– Прости, но не интересует, – сообщил он, виновато улыбнувшись, словно угадал мысли Флёр и теперь тонко издевается над ней, бросая вызов. Первое желание девушки было снова прикоснуться к нему, «а вдруг проймёт», но он продолжил, немного виновато: – Рад был помочь.

– Нет, я даже не узнала твоё имя! – Флёр изобразила возмущение, показывая ему, что «Да, вот оно, твоё счастье, привалило, с тобой хочет познакомиться Флёр Делакур!». Намёк на знакомство был настолько явным, что проигнорировать его он не смог.

– Гарри.

– ‘Арри, составь мне компанию, – сказала француженка, мило улыбнувшись, поняв, что раз имя своё назвал, то через какой-то из своих комплексов мальчик переступил...

– Ну... – засомневался он, а на лице его отобразилась работа мысли.  Флёр, уже почти физически ощущая, что рыбка на крючке, улыбнулась себе, ещё более приспустив блок со своих способностей. «Сейчас» – подумала Флёр, уже жалея, что ей пришлось прибегнуть к вейловской магии, ведь сделать из юноши слюнявого идиота ей не хотелось, но эта игра так увлекла её, что она сама и не заметила, как приворожила юношу. Конечно, Флёр полагала, что ей будет немного стыдно обломать его, но желание тут же удовлетворить истинно женский инстинкт привлечения самца взял верх над разумом.

– Извини, но я собирался вернуться к своим друзьям. До встречи, красавица, – сказал он. Флёр уже мысленно поздравила себя, когда поняла, что ей сказали. Ей... ей отказали? Он, этот несносный мальчишка просто сказал «до встречи, красавица» и ушёл? Сказал это так, словно Флёр не заинтересовала его ни на йоту. Этого просто, совершенно, абсолютно не может быть. Это рушило весь мир юной вейлы. Но ведь она самая красивая! Ей никто никогда не отказывал! Если она хочет познакомиться с парнем, то ей достаточно притронуться к нему, сказать пару слов ласковым тоном и можно из него верёвки вить. Правда, слюнявые идиоты раздражают, даже немного пугают, когда смотрят на неё совсем уже бесстыжим взглядом. Флёр была... в шоке. В прострации, из которой её выдернул голос сестры:

– Флёёёр, что с тобой? – Габриель была напугана тем, что после разговора с Гарри её старшая сестрёнка выглядит так, словно и не живая вовсе. Стоит столбом, глядя в пространство перед собой.

Только что произошедшее одним махом порушило всю игру юной вейлы, и разбило вдребезги все маски, что она носила. Флёр почувствовала, что значит быть простой девушкой, словно все её ухищрения и уловки, словно могущественная вейловская магия для юноши, что смотрит на неё изумрудными глазами не более чем метание бисера. Флёр стало стыдно, и она, глубоко вздохнув, теперь уже полностью серьёзно обратилась к парню, ведь он был ей интересен, он был... привлекателен, загадочен. Флёр сама не знала, что на неё нашло, ведь она просто страстно захотела познакомиться с этим человеком, захотела, что бы он не уходил, что бы был рядом с ней. Если бы кто вчера сказал ей, что так произойдёт, она бы только рассмеялась, но она полностью серьёзно, с мольбой во взгляде и в чувствах сказала:

– ‘Арри, я всё-таки очень тебя прошу, составь мне компанию, – Непроизвольно она сложила руки перед собой, словно молясь, а про себя твердя «пожалуйста, не уходи, пожалуйста…»

Но надежды Флёр были разбиты. Он посмотрел на Габриель с заботой во взгляде, после чего, подняв на Флёр взгляд, в котором сквозило искреннее разочарование, сказал ей слова, от которых у неё застыла кровь в жилах. По крайней мере, так подумала Флёр от переизбытка эмоций.

– Прости, Флёр, но... ты не в моём вкусе, – и, развернувшись на пятках, гордо удалился, быстро затерявшись в толпе. Флёр, опустив руки, несколько секунд смотрела на траву под ногами, и урывками запомнила, как отвела к палатке Габриель, как зашла внутрь, упала на свою кровать и  беззвучно  рыдала от ноющей, терзающей её душу боли, от которой не было ни спасения, ни утешения. Единственный парень, с которым она искренне хотела познакомиться, просто сказал ей «извини, но ты не в моём вкусе».

Гарри отошёл в сторону вместе с высоким мужчиной аристократической наружности. Делвин искоса поглядывал на Гарри, пытаясь найти то, что нашла в нём его дочь, и даже немного ревновал к Поттеру, но Гарри, замечавший его взгляды, ничего не говорил, пока они не отошли в закуток за трибунами.

– Вы – Делвин Делакур, как я понимаю? – спросил Поттер, пронзительно взглянув на мужчину. Делвин согласно кивнул:

– Именно, молодой человек.

– Гарри. Зовите меня Гарри, если вас не затруднит, месье Делакур, – сказал Поттер, прислонившись к трибуне.

– Хорошо, Гарри. Насколько я могу судить, вы... познакомились с моей старшей дочерью...

– Именно, месье. Но боюсь, что Флёр надеялась на то, что наше знакомство продолжится, – тяжело вздохнул Поттер.

– Да, да, она после встречи с вами несколько... плохо себя чувствует. Позвольте спросить, в чём причина такого... отношения? – попытался узнать правду Делвин. Флёр родному папочке не захотела излить душу, а происшествие грозило стать тёмным пятном на сегодняшнем мероприятии персонально для четы Делакуров.

– Простите, но... я же могу говорить как мужчина с мужчиной? – слегка поднял бровь Поттер.

– Конечно, Гарри! – воскликнул Делакур несколько громче, чем следовало бы. Поттер вздохнул и поведал ему:

– Видите ли, Флёр, безусловно, красивая девушка, да, но... по-моему, она слишком полагается на свою красоту. К тому же она пыталась... как бы сказать... привлечь меня, явно рассчитывая что я поведусь на красивое личико. Простите, но я считаю, что внешность должна быть придатком к человеку, а не наоборот. Флёр... по-моему, она из тех девушек, что ждут от парней любви и обожания, не думая, что могут ранить их чувства, – Поттер прикрыл глаза, и продолжил, тогда как Делвин, судя по его виду был оскорблён и пристыжен до глубины души, – Думаю, я не в состоянии вам помочь, простите, – Гарри оттолкнулся от стенки и, посмотрев на задумавшегося Делакура, что бы разрядить обстановку, спросил: – Простите, месье, что прерываю вас, но... не могли бы вы сказать, какую магию применяла Флёр?

– Магию? – удивился Делвин, сбитый с мысли. Гарри задал вопрос более точно:

– Когда она... приглашала меня, то от неё повеяло... какой-то странной магией. Я до сих пор не могу понять, что это было. Это было... ну, не знаю, как тёплый ветерок. Только никакого эффекта я, как ни старался, не заметил, – Поттер, посмотрев на Делвина, обнаружил странную для себя картину – тот стоял, и тупо смотрел на Гарри, будто у того вдруг выросли рога. С таким же  удивлением. Делвин, помолчав ещё секунду, уточнил:

– А… вы точно её почувствовали?

– Ну да, конечно же. Весьма странная магическая активность, похожа на взгляд василиска... немного, – признался Поттер, взглянув в глаза Делвина и вспоминая, как на втором курсе ему пришлось встретиться с этой милой змейкой.

Делвин стоял, и не дышал. Через несколько секунд, он отмер, и, вздохнув, спросил:

– А откуда вам известно про взгляд василиска?

– Как-то приходилось... встречаться, – уклончиво ответил Гарри, по прежнему глядя на своего собеседника. Делакур, вспомнив про вопрос, заволновавшись, ответил:

– Видишь ли... Флёр на четверть вейла, так что она, возможно, пыталась тебя...

– Приворожить, – угрюмо закончил за него Гарри, – Изумительно. Ещё и вейла хотела сделать из меня слюнявого идиота. Вот что, Делвин, передайте своей дочери... – начал, было, Гарри, желая высказать ему и ей всё что думает об вейлах вообще и Флёр в частности.

– Постой, Гарри, видишь ли... это могло быть случайностью, просто Флёр не так хорошо контролирует свой дар.

– Случайностью? – снова поднял бровь Гарри, но признал, что возможно, так и было. Возможно, – Пусть так, месье, но это не меняет остального. Мне... жаль.

– Гарри, ты не понимаешь, просто Флёр, она... довольно одинока. В Шармбатоне она ни с кем не общается из мальчиков, да и девочки её недолюбливают. После того как её несколько раз пытались изнасиловать, она ни с кем из мальчиков не заговаривала сама, а тут...

– А тут такой я, весь в белом, – ехидно сказал Поттер, посочувствовав всё-таки юной вейле. Должно быть ей тяжело.

– Да, – серьёзно кивнул Делвин и продолжил, – Видишь ли, Флёр... никогда ни к кому так не относилась, хотя могу понять, ты выглядишь... несколько привлекательно, – сказал Делвин, пересилив себя. Всё-таки признать очевидное был вынужден – Поттер пришёл на чемпионат, как и Сириус, не только для того что бы смотреть на игру.

Гарри, вздохнув про себя, сказал:

– Да, я понимаю.

– И, знаешь, Гарри, – стал развивать успех Делвин, – Флёр действительно хотела бы с тобой познакомиться. Просто... она ещё не встречала тех, кто мог бы быть ей симпатичен и одновременно не пускал слюни, раздевая её взглядом.

– Да? Довольно странно, не находите? – сказал Гарри. В этот момент комментатор уже закончил свою речь и игра началась. Шум толпы обеспечивал удивительную анонимность – всё внимание было приковано к игрокам.

– Нет, всё так и было с её матерью. Видишь ли, вейлам трудно найти себе пару из-за того что они не могут встречаться с теми, на кого действуют их чары. Это просто неприятно им, поэтому Флёр до сих пор никого так не отмечала, – сказал Делвин, тоже прислонившись к стене напротив Поттера. Гарри, поняв в чём тут подвох, присвистнул, конечно же про себя и ответил Делакуру:

– Что, такая редкость? Не верю.

– А зря, Гарри, Флёр... теперь от тебя не отстанет. Мало того что ты ей симпатичен, так ещё и не поддался чарам. Это как джек-пот для вейлы, так что...

– Не надо объяснять. И, Делвин, вам не кажется, что она совершенно меня не знает? – в который раз вопросительно поднял бровь Поттер.

– Это, конечно, важно, но  разве вы не могли бы... познакомиться? Узнать друг друга? – настаивал Делакур.

– Делвин, давай начистоту, – сказал, как отрезал Поттер, – Флёр пыталась меня приворожить, она разговаривала так, словно я просто обязан был ползать у её ног и считать её богиней красоты. К тому же, вряд ли строила далеко идущие планы и, поведись я на её уловки, бросила бы, сразу после того ка закончился этот матч. Это немного ненормально, разве нет? Или она хотела просто переспать со мной? – спросил Гарри. Но Делвин, уже разозлившись на Поттера, сказал:

– Как ты можешь так говорить! Она же моя дочь, и ты ей нравишься! Просто хотя бы попытайся познакомиться с ней! Ей плохо без тебя! Может даже она влюбилась! – воскликнул Делакур, не сразу поняв, что разболтал.

– В меня влюблены несколько девочек, пусть тогда станет в очередь, – ответил Поттер, заметив, что Делвин явно пожалел о том, что сказал лишнее.

Делвин, тяжело вздохнув, снова попытался найти подход к Гарри:

– Хорошо. Просто... – он повесил голову, говоря тихо и с сожалением, – Ты первый мальчик к которому Флёр так отнеслась не как к остальным её ухажёрам-дегенератам, и ты...

– Отказал ей? Да, Делвин, жизнь жестока. Ладно, я подумаю, – сказал Поттер, позволив себя уговорить. Судя по тону и напору Делвина, он был готов на что угодно, только бы свести Поттера и Флёр. Гарри уже думал, как отошьёт Делакур, когда со стороны трибуны послышался голос Сириуса:

– Сохатый? Вот ты где! – Блэк вышел к разговаривающим и, взглянув на Делакура, спросил, к удивлению Сохатого:

– Делвин? Делвин Делакур? – Сириус вгляделся в лицо мужчины.

– Сириус Блэк? – удивился в ответ Делвин, так же вопросительным тоном.

– Он самый, Делвин. Давненько я тебя не видел... – усмехнулся Сириус.

– Да уж, – Делвин покачал головой.

Гарри влез в разговор:

– Бродяга, вы что, знакомы? – спросил он удивлённо.

– Конечно же, Гарри. Позволь представить, Делвин Делакур, один из лучших авроров Франции, – Сириус картинно указал на Делвина.

– Уже советник министра, Блэк, – поправил бродягу Делвин.

– О, растёшь, значит, – покивал ему Блэк, – Как семья, как дети? – тут же быстро спросил Блэк.

– Хорошо, Сириус, если бы не... неприятная случайность, – Делвин покосился на Поттера. Сириус, истолковав его взгляд по-своему, тут же удивлённо спросил у Гарри:

– Сохатый, только не говори, что ты затащил в постель дочь этого честного человека!

– Нет, нет, что ты... – поспешил его остановить Делвин, – Просто... он понравился Флёр. И, как оказалось, инертен к её специфической магии.

Сириус присвистнул и взглянул на Гарри:

– Похоже, кое-кому повезло, – но, заметив, как скривились лица его собеседников, переспросил, – Что-то случилось?

– Да... Флёр не понравилась Гарри.

Гарри, уже пожалев о том, что он так грубо отшил нормальную на вид девушку, встрял:

– Но мы всё утрясли, Бродяга. Надеюсь, мы подружимся, – поспешно сказал Поттер, взглянув искоса на Делвина. Сириус Блэк порадовался, что проблем не предвидится и, отойдя от Гарри и Делвина, сказал:

– Вы вообще собирались смотреть матч?

– Да, да, – поспешно засобирался Делвин, выходя в компании Поттера, что бы занять свои места.

Когда Делвин ушёл, Сириус обратился к Гарри:

– Ну, парень, ты попал.

– Это ещё почему? – так же тихо поинтересовался Поттер.

– Потому что вейлы – хронические однолюбы. Если ты понравился ей, то всё, жди, что она с тебя не слезет. К тому же им трудно... найти партнёра, что добавляет неприятностей.

Гарри, мысленно обругав себя за поспешность, уже и сам хотел, то ли познакомиться с девушкой поближе, то ли прибить её, что бы не мучилась. Неожиданное и быстрое знакомство взбудоражило людей вокруг них, и Гарри явно чувствовал, что что-то тут не так.