Текст книги "Сочинения"

Автор книги: Феодорит Кирский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 53 страниц)

Слово 5. Доказательство Промысла, заимствуемое из подчинения человеку животных безсловесных

Такова попечительность Творца всяческих о роде нашем, ясно знаете вы, друзья и соучастники пира.

Вы не имеете нужды в словесном наставлении, потому что, постоянно приемля от оной потоки благодеяний, по мере сил, возносите песнь Подателю.

Поелику же иные, недугуя великою безчувственностию, не сознают даров Божиих, наслаждаясь богоданными благами, изрыгают неблагодарные речи на Сотворшего.

По необходимости слово наше, с великою скоростию обошедши тварь, изведя на среду естество человеческое, в каждой части, и всей твари, и нашего естества указало весьма явственно обнаруживающийся Божий Промысл.

Это также привело в известность как мудрость, так вместе и пользу не многих только искусств, изобретателем которых стал ум человеческий; но добровольно слово наше преминуло искусства, изобретенные для великолепия и услаждения, разумею искусства: живописное, лепное, ваятельное, литейное, поваренное, изобретения разных печений, а сверх сего искусства, удовлетворяющие непомерной любознательности, разумею: астрономию, геометрию, арифметику, музыку, которой весь труд – пленять и раздражать слух, приводить душу в какое угодно расположение: унылую растворять радостию, а рассеянную делать собранною и мужественною. Сии и подобные сим искусства добровольно преминуло слово, избегая длинноты, заботясь о краткости и предоставляя собственному уму слушателей заняться рассмотрением каждого искусства, потому что в сказанном нетрудно найти основания к уразумению умолченного.

Не умеющие песнословить Благодателя, а навыкшие клеветать на Него скажут, может быть, что изобретение искусств Творец даровал не одному только человеческому естеству. Ибо видим, что самый мелкий род крылатых тварей – пчелы – любят жизнь гражданскую и общественную, по безсилию вооруженные жалом, одна за другою и в порядке выбираются из ульев, несутся по воздуху, облетают рощи, луга, нивы, садятся на цветах, листьях и плодах, собирают что–то подобное пуху и для них полезное, сами себя обременяют ношами, ноши эти кладут себе на сгибы ног и на шею и так возвращаются в ульи. Потом устрояют соты, не нуждаясь ни в линейке, ни в наугольнике, вернее всякого чертежного искусства делают углы, один другому равные, переплеты же стен и разгородки для меда строят весьма тонкие, как бы нитяные и волокнистые, впрочем, тонкими и частыми этими преградами не дают нимало растекаться влажному меду, и вместилища сии наполняют сладкою влагою. Говорят, род человеческий, который делится на учеников и наставников, с великим трудом и продолжительное время усовершается в искусстве, произвел ли что подобное; тогда как трудолюбивый и добротолюбивый этот род пчел, не делясь на наставников и учеников, не учась искусству под бичами и жезлами, по врожденной способности, самоучкою, совершает эту трудную работу; строит соты, наполняет вместилища, не спрашивая ни о мерах, ни о средоточиях, ни об углах? И вместилища наполняет, не выжимая гроздов и не делая вреда другому какому плоду, но почерпая малую часть росы и из этого вырабатывая мед. Итак, из самого обвинения сего составим оправдание, потому что затруднение легко разрешается само собою.

Пчелы этот великий и прекрасный труд, а также превосходный и самый сладкий плод труда приносят в дар человеческому же роду; как служители, понуждаемые законом владычества, выходят они из жилищ, собирают потребное, непрестанно носят на себе тяжести, тщательно занимаются домоводством, влагают медовую влагу, как бы к сокровищу какому прикладывают клейма и печати и, как дань какую и налог, непрестанно отдают людям, как царям. Поэтому что же клевещешь ты, жалкий? Принимая дань, хулишь собирателя дани? И пользуясь чужими трудами, того, кто тебе отдает добытое сими трудами, язвишь неблагодарным словом?

Но ты не плоды их трудолюбия только пожинаешь, а извлекаешь из сего другую пользу. Ибо, во–первых, дознаешь, сколько благ доставляет единомыслие и каких плодов бывает оно содетелем. Рой пчел уподобляется гражданскому обществу. Нет у них ничего собственного, но общее богатство и неделенное имущество, нет у них судебных исков и судилищ, потому что не обижают друг друга, не желают большего, одною работою заняты непрестанно. Почему и трутней, которые не терпят труда, а в праздности истребляют добытое трудом других, гонят вон. Ненавидят многоначалие и народоправление: одного имеют вождя, ему покорствовать приятно для них; все же это и делают, и терпят, не слыша приказов, не читая законов, не ходя к наставникам, потому что у них одна пчела не превосходит другую мудростию и старшая не знает больше младшей, но все, одна другой подобно, выполняют все сказанное выше, не по разумному ведению, но с естеством получив от Творца всяческих это трудолюбие и добротолюбие в работе. А для тебя все это служит полезным уроком. Как разумный, научаешься ты у неразумных гнушаться праздною жизнию, как вредною, усердно же подвизаться в трудах добродетели и отовсюду заимствовать служащее к ее приобретению, не искать начальства, тебе не принадлежащего, а когда имеешь его, распоряжаться прямодушно и справедливо, что имеешь у себя, почитать то общим и употреблять в пользу имеющих в том нужду. К изучению тех, которые судят здраво и отличительный признак своего естества сохраняют в целости, достаточно врожденного разума, а которые повредили оный и возлюбили жизнь зверскую, хищническую и кровожадную, для тех истинным обличением служит благоустроенный образ жизни животных безсловесных. Поэтому, о твоей промышляя пользе, Творец и породы безсловесных украсил некими естественными преимуществами, чтобы и из этого мог ты приобресть пользу. Свидетель сему Соломон, который дает тебе совет, и говорит: иди ко мравию, о, лениве, и поревнуй, видев пути его… иди ко пчеле и увеждь, коль делателница есть, делание же коль честное творит: ея же трудов царие и простии во здравие употребляют (Притч.6:6,8). Свидетельствует же и Сам Бог всяческих, говоря устами Пророка: горлица, кузнечик и ластовица селная, врабие познаша времена входов своих: людие же Мои сии не познаша судеб Господних (Иер.8:7); и еще устами Исаии: позна вол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего: Израиль же Мене не позна, и людие Мои не разумеша (Ис.1:3). Посему естественные преимущества безсловесных служат обвинением для одаренных словом.

О сем–то сетуя Пророк и представляя плачевное состояние людей, падших до уподобления безсловесным, Взывает: человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс.48:13). Посему–то Пророки называют кого волками (Иез.22:27), кого львами, уловляющими в тайне (Пс.9:30), кого псами, лающими на того, кто кормит их, кого юницами, стрекалом стречемыми (Ос.4:16), кого змиями и порождениями ехидн, кого аспидами, затыкающими уши свои и не слышащими гласа обавающих (Пс.57:5–6). Но как лукавым нравам они придавали названия зверей, так душам простым и не злонравным присвояли названия животных похваляемых. Можно найти, что душу, украшенную простотою веры, Пророки называют голубицею и горлицею. Сим наименованием в таинственной книге Песней Жених приветствует Церковь, а души, благопокорные и возлюбившие Пастыря, именует овцами. Ибо говорит: овцы Моя гласа Моего слушают (Ин.10:27) и знаю Моя, и знают Мя Моя (10:14) и еще: Аз есмь пастырь добрый: пастырь добрый душу свою полагает за овцы (10:11); и в другом месте: поставит овцы одесную Себе, а козлища ошуюю (Мф.25:33). И также, в Священном Евангелии, наименовал орлами тех, которые парят в высоту, отрешились от земного, приобрели чистое душевное око и возжелали принадлежать к таинственному телу. Ибо говоря о святых, по воскресении восхищаемых на небеса, присовокупил: идеже бо аще будет труп, тамо соберутся орли (24:28).

Посему из сказанного явствует, что Творец и пчелам, и всем другим безсловесным дал и уделил некоторые преимущества ради нас, чтобы мы отовсюду извлекали пользу. Так, например, от пчел приобретаем и другую выгоду. От них научаемся не величаться изобретением наук и искусств, не высоко о себе думать и не забывать естества своего, но познавать Творца и к Нему возводить причины благ. А чтобы не смущаться и не огорчаться нам тем, будто бы безсловесные – сообщники наши в искусстве и ничем от них не отличаемся, Творец нам отдал плод трудолюбия в медоделании, чтобы вместе и общением в искусстве смирить горделивую нашу волю и, утешив порабощением нам сих сообщников, устранить огорчающее нас. Посему о чем скорбишь, человек, видя пчел любителями искусства? Труд – их, а плод – твой; они трудятся, а ты наслаждаешься тем, что произведено их трудом.

И пауку Творец дал это врожденное искусство, прясть тонкие и невидимые нити, чтобы тебя научить, как должно ловить разные роды птиц. Паук плетет сети, не разумом научаемый искусству, но имея учителем природу, а ты, поелику есть у тебя разум и видишь представляемый образец, измыслил тысячи родов сетей. И это самое малое животное тем, что, не имея разума, указало тебе пользу представляемого им образца, возбраняет тебе предаваться кичливости и высокомерию, а разнообразие твоих сетей опять утешает тебя, ибо образец один, а подражаний – тысячи. Для птиц устроил ты что–то похожее на облако и воздух и, утвердив это в местах тенистых, сходством сетей с воздухом обманываешь чувства птиц; в содейственники же при уловлении берешь страх, возбуждаемый преследованием. Ловимые птицы, когда их вспугнут и со всех сторон сгонят к сетям, боясь преследующих, не в состоянии бывают ясно рассмотреть, что у них впереди, потом, налетев на невидимо растянутые сети, запутываются в их петлях. Такие сети вешая в воздухе, ловишь ты ими птиц. Но для той же ловли сих животных придуманы у тебя и другие, более твердые сети, которые распростираешь по земле, вырыв яму, наполняешь ее водою, сажаешь у сетей ручных птиц, чтобы видом и голосом приманивать однородных с ними, потом, когда другие, увидя воду и слыша голос видимой ими птицы, слетаются к ней, при помощи особенного искусства делаешь, что они остаются под сетями. Иное опять устройство изобретено у тебя для ловли четвероногих: силки, путы и капканы уловляют оленей, а тенета – кабанов, серн и зайцев; ямы же и подобные тому устройства служат для ловли самых диких зверей. Но недостаточно было в добычу тебе птиц и скотов, отважился уже ты на уловление и животных морских, устроив верши, петли, сети, невода и все тому подобное, преследуешь роды плавающих и, что сокрыто под водою, искусством своим извлекаешь на воздух, ловишь питомцев вод, и сам, живя на суше, привлекаешь к себе тех, кому местом жительства служит водная глубина; к твоему наслаждению готовы тысячи пород рыб, и ты пользуешься ими с помощию рыболовного искусства.

Поэтому не огорчайся, смотря на паука, прядущего тонкие нити: и от него получаешь ты пользу, учишься не высоко о себе думать, но песнословить общего Создателя. Но также и утешаешься, видя, что добыча паука – комары, мухи и подобные им животные, а ты своею мудростию превозмогаешь быстролетных птиц, своими орудиями принуждаешь уступать тебе победу животных, плавающих и живущих под водою, и породы тварей, живущих на суше, покорствуют твоим законам. Потому не огорчайся, что лишен ты крыльев, ибо в удел свой приял мудрость, которая подручными тебе делает пернатых; у тебя есть ум, который быстротечнее всякой птицы, лучше же сказать, самого ветра: куда ни обратишь свое мановение, немедленно бывает он там; хотя заключен в теле, привязан к земле, однако же обтекает небо, простирается далее небесных красот и самого неба, представляет, что над ним, обходит вселенную, посещает тысячи народов, беседует с друзьями, живущими вдали. Почему же лишение видимых крыльев сокрушает и печалит тебя, владеющего такими мысленными крылами, с которыми ты удобно препобеждаешь пернатых.

Неокрыленное у тебя тело, но мудростию уловляешь ты птиц, носящихся по воздуху. При ее содействии вола, вооруженного крепостию сил и рогами, ведешь под ярмо, принуждаешь работать, подвергаешь непрестанным трудам, заставляешь пахать ниву, влачить воз, переносить тяжести, которые не по силам другим вьючным скотам, перевозить вещества, нужные для постройки домов. Прикажешь – и идет он под ярмо, терпеливо несет это иго, забывает о пользе рогов, боится твоего голоса, не знает различия в крепости сил, но терпит порабощение существу гораздо слабейшему. Столько–то разум лучше телесной силы. Он и ослу, и мску, и верблюду повелевает нести тяжесть, и каждое из поименованных животных преклоняется к земле по сему приказу, обремененное ношами встает, как скоро прикажут, утомленное длинными путешествиями терпит тех, которые доводят его до страдания, покорствует тем, которые обременяют его, принимает подаваемый ему корм, но томимое голодом не вопиет на владеющих им; потому что закону рабства научилось у самой природы, поэтому самых сильных животных приводит в страх один голос пекущегося о них.

А ты презираешь Владыку всей твари и, в образе животных находя для себя побуждение служить на пользу, не хочешь подчиниться Господу и умолять Его, и не несешь на себе благочинно бремен добродетели, когда их возложил на тебя Владыка. Но скачешь, ведешь себя самовольно, избегаешь сего ига, как не изведавший ярма телец, не терпишь узды, но рвешь ее, бежишь и несешься по стремнинам, свергаешь с себя природою данного тебе браздодержца.

Напротив того, те, которые возлюбили сие благое рабство, уязвлены пламенною и неустрашимою любовию к Владыке, великую пользу извлекли для себя и из примера безсловесных. Поэтому и в псалмах все они устами одного взывают: скотен бых у Тебе, и аз выну с Тобою (Пс.72:22–23); т. е. за Тобою следую, подобно ведомому скоту, не допытываясь, по какому ведешь пути, не любопытствуя о том, краток ли, длинен ли, труден ли он; не огорчаюсь ни его теснотою, ни его крутизною, ни его опасностью, потому что уверил себя, что Ты благ, и ко благу путеводишь мною. Поэтому во всем прочем и любоведущ и разумен я, знаю, как рассудить, о чем должно, и ясно вижу, как избегать скорбного, а когда ведешь Ты, я отказываюсь от рассудка, подражаю благопокорности скота, разумный пред другими, скотен бываю у Тебе. Потому не отлучаюсь от Твоего сопребывания, но выну аз с Тобою. Поелику по Твоим следую стопам, то покоряюсь узде, даю себя вести, куда ни поведешь: заставляешь ли идти меня путем гладким или шероховатым, узким или широким, – потому что полагаюсь на Твою премудрость, верю Твоей благости, знаю, что действительно прекрасно и благо то, что Тебе угодно.

Умеющие приобретать такую пользу получают ее от природы безсловесной. Поэтому и ты, видя, что покорны тебе роды безсловесных, покорствуй Тому, Кто их соделал тебе рабами. Он подчинил тебе стада коней и, взяв горделивого коня, не умеющего носить на себе всадника, преобразуешь его своим искусством, отучаешь от дерзости, смиряешь до того, что перестает бить задними ногами; поднятую вверх выю сгибаешь в кольцо, заставляешь поникнуть лицом в землю, научаешь ходить мерною поступью, чинно переставлять копыта и бежать скоро, когда это нужно; дикого делаешь ручным, доводишь до такой покорности, что слушается твоего голоса и твоей руки, терпит от тебя удары бичом, хотя много превосходит тебя и силою, и проворством, сносит твои угрозы, боится тебя – и тем, что делает, признает свое рабство. Когда ты на охоте, с тобою охотится и он; и когда воюешь, с тобою подвизается, стремительно наступает на противников; а если пожелаешь бежать, отважность свою переменяет в робость, оборачивается назад, бежит, несясь с быстротою, избавляет тебя от преследующих; не оказывает непослушания, когда велишь ему идти прямо в лицо неприятельской дружине, не противоречит, когда прикажешь обратиться в бегство; один закон спасения известен ему – это приказ всадника.

И что говорю о коне, осле, верблюде? Тебе желает повиноваться и величайшее из животных земных – слон, который может хоботом и самые великие деревья вырывать с корнем. Не рассуждает о крепости, не думает о силе, не смотрит на огромность тела тот, кто величиною уподобляется иным холмам, но терпит твое владычество; и ты (разумею весь твой род), сидя, даешь приказ, а он делает, что велено. Если получит от зрителей плату за зрелище, тебе подает ее хоботом как горстью. Идешь ты на войну, – и он ратоборствует вместе с тобою, и когда вступаешь в битву, он принимает на хребет свой многих стрельцов: с него, как с башни какой, мечут стрелы в противников и, наступая на дружину неприятелей, приводит он в страх, легко разрывает их ряды, рассеивает ратников.

Поэтому не огорчайся, что малое имеешь тело, но смотри, сколько животных согласны служить ему, и с усердием песнословь Подчинившего их тебе, и за это самое исповедуй благодарение Творцу. Ибо, промышляя о душевном твоем спасении, не обложил тебя слишком великим телом, чтобы, преимуществуя тем и другим: и душою, и телом, – не впасть тебе в диавольское высокомерие. Если и при малом своем теле беснуешься и неистовствуешь против Сотворшего, то чего не сделал бы ты, получив и телесное величие? Теперь же, как малость тела учит тебя быть целомудренным и познавать Творца, так дар разума вознаграждает за телесную малость.

Посредством разума правишь ты естеством безсловесных, употребляешь их в дело, водишь стада овец, коз, свиней, табуны коней, пасущихся в степях и носящих вьюки верблюдов, смешанную породу птиц и мсков. Одни из сих безсловесных служат тебе в пищу, делают трапезу твою многоценною, доставляют тебе всякого рода наслаждения, идут в состав различных для тебя снедей, другие привозят тебе хлеб и дрова, переносят потребное для иных нужд. Псы то ходят с тобою на ловитву, то пасут вместе стада, то служат стражами при доме. Пастухи, полагаясь на их бдительность, вкушают сон; при их содействии немногие могут пасти множество овец, потому что псы готовы ввергаться в опасность не только за господ, но и за овец; защищают пастухов, усердно ведут брань с волками и, уязвленные, никак не предаются постыдному бегству, но лаем призывают на помощь пастухов. И это делает пес, не имея учителем разума, но отличаясь каким–то естественным преимуществом. По приказанию ловчего следит он добычу, различает запахи., и по ним, как по неким следам, идя неуклонно, не останавливается, пока не отыщет добычу. Отыскав же и держа зубами и когтями, не ест сам добычу, но хранит ее в целости пославшему, и хотя порабощен неразумию, однако же признает господство и никак не осмеливается вступить в раздел лова с господином. Если же отыщет зверя, который больше его и превышает собственные его силы, например, кабана или медведя, или что–либо подобное, то бережет себя от поражения клыками, но борется мужественно и, делая частые нападения сзади, пытается с безопасностию для себя задержать добычу и усильною борьбою не дает ей спасаться бегством, потому что частыми нападениями принуждая зверя часто оборачиваться назад, делает, что остается он на одном месте, пока не подойдет ловец. А он, как скоро приходит, при содействии искусственных оружий, весьма легко и без труда овладевает добычею.

И напрасно кто–либо из скорых на возражения будет мне выставлять здесь на вид бешеных псов бьющих задними ногами ослов, кусающихся верблюдов, бодающихся волов. Из большого числа в немногих только бывают сии недостатки, – и это крайне необходимо: из сего познаешь, что природа безсловесных подчиняется тебе не сама собою, но покорствуя мановениям Творца: сие подтверждают животные, мятежно восстающие против твоего владычества – кусающийся верблюд и бодающий вол и все тому подобное, потому что и все таким же образом вышло бы из–под твоего владычества, если бы не возбранял божественный закон; так что безчиние безсловесных для тебя делается уроком благочиния, их скакания прекращают твои необузданные движения, подвергаясь их своеволию, научаешься сам не быть своевольным, но признавать Владыку. Для сего–то Творец создал и диких зверей, и роды пресмыкающихся, чтобы твою опрометчивость и дерзость обучить добродетели и страхом зверей привести тебя в необходимость искать Божией помощи, потому что наложенный на тебя страх зверей, непрестанно тебя поражая и уязвляя, возбуждает к молитве и заставляет призывать в защиту Помощника. А поелику нужда повелевает тебе просить помощи, то стараешься угождать Тому, Кто может оказать тебе помощь, и Его бываешь принужден неотступно умолять о том, чтобы избежать тебе вреда от злоумышляющих, возводишь очи на небо, ищешь Попечителя, желая освободиться от оскорбителей. И страх сей делается для тебя руководителем к Богу.

Но чтобы, непрестанно подвергаясь страху сему, не проводить тебе горестной жизни, Бог поселил зверей вдали от тебя. И породу животных ядовитых сокрыл в каких–то норах, местом их жительства соделал подземелья, не дозволив им небоязненно приближаться к человеку, повелев же всегда скрываться, а в редких разве случаях показываться, дав закон и показываясь, избегать взора людей, как бы неких властителей, не многим же и весьма редко причинять вред, впрочем, не начинать с ними битвы, а только защищаться, ибо иначе мы не стали бы и бояться их, если бы род наш не испытывал от них вреда. Да и родам четвероногих зверей Попечитель вселенной повелел жить в непроходимых лесах, на утесах, в местах, наполненных пещерами, и где совершенно нет людей, а для снискания пищи определил им ночь. Ибо сказано: Положил еси тму, и бысть нощь, в нейже пройдут вси зверие дубравнии, скимни рыкающии восхитити и взыскати от Бога пищу себе. Возсия солнце, и собрашася, и в ложах, своих, лягут. Изыдет человек на дело свое и на делание свое до вечера (Пс.103:20–23). Потом, удивившись Божию домостроительству, Пророк взывает: яко возвеличишася дела Твоя, Господи: вся премудростию сотворил еси (103:24).

А что по вторжении греха и безсловесные отреклись признавать над собою владычество человека, прежде же подчинялись ему и признавали свое рабство, о сем свидетельствует родоначальник Адам, давший всем им наименования, не боявшийся, не убегавший их и не терпевший от них никакого вреда. Свидетельствует о сем и второй родоначальник людей, искра всего рода, блаженный Ной, который в ковчеге был пастырем не кротких только, но и самых свирепых животных, и в продолжение целого года тех и других пас вместе и заставлял плотоядных питаться травою: свидетельствует и число животных чистых, сохранившееся в ковчеге целым и неприкосновенным. Свидетельствует также и великий Даниил, отданный в пищу львам, но поразивший их молниею добродетели и крайне устрашивший чертами Божия образа. Поелику они видели, что в образе весьма ясным сохранилось подобие Первообразу, то признали свое рабство, отложили зверство и как бы предположили, что видят того Адама, который до греха дал им имена. Так, когда блаженный Павел, чтобы поддержать огонь в костре, принес связку дров и с помощью огня умерил холод воздуха, скрывавшаяся в дровах ехидна бежала от огня, как от пагубного для нее, коснулась же руки Апостоловой, как бы отмщая за то, что могла она потерпеть в огне. Но нашедши не слабость и уступчивость греха, а твердое и несокрушимое оружие добродетели, отскочила немедленно, подобно какой–либо стреле, пущенной в твердое тело и обращающейся назад, к пустившему ее, удалилась же под горящий костер, как бы подвергая себя наказанию за дерзость, что поступила гневно с рукою своего владыки.

Поэтому роды зверей подобны бичам, жезлам и наказаниям пестуна: для тех, которые достигли уже совершенства и вышли из детского возраста, они крайне не страшны, а для младенцев по образу мыслей весьма необходимы и полезны. И как, по словам божественного Апостола, праведнику закон не лежит, но беззаконным и непокорным, нечестивым же и грешником, неправедным и скверным (1 Тим.1:9), отцеубийцам и подобным сему, так и звери служат для людей как бы некоторым наказанием, ужасая и устрашая удобопреклонных ко греху, а питомцами добродетели пренебрегаются, подобно чему–то детскому.

Посему, и в этом находя Божию попечительность и дознав всяческое Божие промышление, перестань, друг, клеветать и воздай Благодетелю песнопениями. Ибо не явная ли несообразность – хвалить учителя грамматики, который при времени наказывает детей жезлом, изгоняет леность бичом, влагает твердое памятование букв, также свидетельствовать благодарность врачу не только когда предлагает больному пищу и питие, но и когда режет, прижигает, ведет борьбу с болезнию, не дает ей идти вперед, – хулить же Бога, Который с высшею премудростию и великою попечительностию промышляет о душах и подаянием благ и страхом наказаний обучает начаткам добродетели, с корнем исторгает болезнь порока и приводит душу в полное здравие. Посему удержи язык твой от зла и устне твои, еже не глаголати льсти. Уклонися от зла и сотвори благо (Пс.33:14–15). Примечай попечение о тебе и воспой Промыслителя, чтобы, видя тебя благопризнательным за милости, и ныне осыпал тебя благодеяниями и сподобил обетованных благ, которые да улучим и мы о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава во веки веков! Аминь.