Текст книги "Сочинения"

Автор книги: Феодорит Кирский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 53 страниц)

Если ты желаешь слышать древнихъ Палестинскихъ учителей, то внимай, во–первыхъ, Геласію, который тщательно возделывалъ Церковь Кесарійскую. Вотъ что говоритъ онъ въ слове на Богоявленіе Господне: «учись истине изъ словъ Іоанна рыбаря: Слово плоть бысть, не само переменившись въ плоть, но вселившись въ насъ такъ, какъ въ скиніи; иное – скинія, и иное – Слово: иное – храмъ, и иное – обитающій во храме Богъ».

Еранистъ. Весьма удивляюсь я таковому согласію.

Православный. А Іоанна Златоустаго, великое светило вселенной, который сперва съ великою славою напоялъ ученіемъ Антіохійскую Церковь, потомъ возделывалъ Церковь въ царствующемъ граде, ужели ты не почитаешь блюстителемъ апостольскаго канона веры?

Еранистъ. Я почитаю сего учителя достойнейшимъ удивленія.

Православный. Сей–то преславный мужъ изъясняетъ это Евангельское место следующимъ образомъ: «когда ты слышишь: Слово плоть бысть, то ни смущайся и не упадай духомъ. Ибо не естество превратилось въ плоть, (это мненіе крайне нечестиво), но пребывая неизменнымъ, приняло такимъ образомъ зракъ раба. Какъ слова апостола: Христосъ ны искупилъ есть отъ клятвы законныя, бывъ по насъ клятва (Гал. 3, 13), – не означаютъ, что естество Его, оставя собственную славу, переменилось въ естество проклятія, (сего не выдумали бы ни сами демоны, ни люди крайне глупые и лишенные общаго природнаго смысла; столько безумна и нечестива такая мысль!), но то означаютъ, что Онъ, принявши на себя клятву, не попустилъ, чтобы проклятіе долее тяготело надъ нами: такъ и здесь подъ словами: плоть бысть, не разумеется превращеніе существа Божія въ плоть, но воспріятіе оной, при которомъ существо ничего не потерпело».

Если тебе угодно слышать Северіана, пастыря Габаловъ, то я предложу тебе и его ученіе, а ты внимательно послушай. «Изреченіе: Слово плоть бысть, означаетъ не отступленіе отъ своего естества, но воспріятіе нашего естества. Ибо если подъ словомъ – бысть ты разумеешь измененіе: то слыша слова апостола Павла: Христосъ ны искупилъ есть отъ клятвы законныя, бысть по насъ клятва, ужели ты будешь разуметь о естестве и превращеніи въ самую клятву? Посему какъ слова: бывъ клятва, означаютъ не что другое, какъ воспріятіе на себя нашего проклятія: такъ и здесь подъ выраженіемъ: Слово плоть бысть и вселися въ ны, не что другое разумеется, какъ воспріятіе плоти».

Еранистъ. Я удивляюсь таковому единогласному свидетельству сихъ мужей. Ибо все они изъяснили сіи Евангельскія слова такъ, какъ бы, сошедшись на одно место и съ общаго согласія, вместе написали свое мненіе.

Беседа 2. О несліянномъ соединеніи естествъ въ Іисусе Христе

Еранистъ. Я пришелъ, чтобы предложить тебе избрать одно изъ двухъ: или разрешить мои вопросы, или согласиться на наше ученіе.

Православный. Принимаю вызовъ, находя его справедливымъ. Но намъ надобно прежде вспомнить, на чемъ прервали мы речь нашу въ прошедшій день, и какой конецъ имелъ разговоръ нашъ.

Еранистъ. Это я приведу тебе на память. Мы согласились, сколько я помню, въ томъ, что Богъ–Слово остался непременяемымъ; Онъ принялъ плоть, а не превратился въ плоть.

Православный. Изъ того, что ты такъ верно сохранилъ въ памяти содержаніе нашей беседы, я заключаю, что ученіе, которымъ мы окончили ее, тебе нравится.

Еранистъ. Я уже прежде сказалъ, что было бы яснымъ знакомъ сумасшествія противоречить столь многимъ и столь великимъ учителямъ.

Православный. И такъ мы согласны въ томъ, что Богъ–Слово принялъ плоть?

Еранистъ. Всеконечно.

Православный. Но что разумеемъ мы подъ именемъ плоти? Одно ли тело, какъ понимаютъ Арій и Евномій, или тело и душу вместе?

Еранистъ. Тело и душу.

Православный. Какую душу? разумную ли, или растительную и животную, какъ называютъ ее некоторые? Этого вопроса, какъ неуместнаго, я не предложилъ бы, если бы не побуждали меня къ тому сумасбродныя сочиненія Аполлинарія.

Еранистъ. Да разве Аполлинарій полагаетъ различіе между душами?

Православный. По ученію Аполлинарія, въ человеке – три составныя части: тело, душа животная, и душа разумная, которую онъ называетъ умомъ. Но божественное Писаніе признаетъ только одну душу, а не две. Это ясно показываетъ исторія сотворенія перваго человека, где сказано: созда Богъ человека, персть вземъ отъ земли, и вдуну въ лице его дыханіе жизни: и бысть человекъ въ душу живу (Быт. 2, 7). Самъ Господь въ Евангеліяхъ такъ говоритъ своимъ святымъ ученикамъ: не убойтеся отъ убивающихъ тело, души же не могущихъ убити: убойтеся же паче могущаго и тело и душу погубити въ геене (Матф. 10, 28; Лук. 12, 4–5). И божественнейшій Моисей, определяя число лицъ, вшедшихъ въ Египетъ вместе съ родоначальниками ихъ, говоритъ: всехъ же душъ вшедшихъ во Египетъ семдесятъ пять (Быт. 16, 26). И божественный апостолъ, бывъ въ Троаде, сказалъ о Евтихе, котораго все почитали мертвымъ: не молвите, ибо душа его въ немъ есть (Деян. 20, 10).

Еранистъ. Ты ясно доказалъ, что каждый человекъ имеетъ только одну душу.

Православный. А Аполлинарій говоритъ, что две, изъ которыхъ будто–бы одна, т. е. та, которая не причастна разума, воспринята Богомъ–Словомъ, а место души разумной будто–бы заступало въ Немъ Божество. Вотъ почему я спрашивалъ, – которая душа принята вместе съ теломъ.

Еранистъ. Следуя божественному Писанію, я утверждаю, что принята душа разумная.

Православный. Итакъ мы должны согласиться, что Богъ–Слово принялъ совершенный зракъ раба?

Еранистъ. Совершенный.

Православный. Такъ и надлежало. Поелику первый человекъ весь былъ подъ грехомъ, и потерялъ черты Божественнаго образа, а родоначальнику последовало потомство его: то необходимо было, чтобы Творецъ, восхотевъ обновить помраченный образъ, воспринялъ все естество, чтобы изобразить на немъ черты гораздо лучшія прежнихъ.

Еранистъ. Это справедливо, но я прошу тебя сначала съ точностію определить значеніе словъ, чтобы беседа наша шла безпрепятственно, и чтобы изследованіе наше не останавливалось изъ–за какого–нибудь обоюднаго слова.

Православный. Твое замечаніе весьма основательно: спрашивай, о чемъ тебе угодно.

Еранистъ. Іисуса Христа какъ дóлжно называть: человекомъ ли, или Богомъ?

Православный. Ни то, ни другое имя, отдельно взятое, не выражаетъ существа предмета, но то и другое вместе: ибо Іисусомъ Христомъ названъ вочеловечившійся Богъ–Слово, какъ сказано: и наречеши имя Ему Іисусъ, Той бо спасетъ люди своя отъ грехъ ихъ (Матф. 1. 21), и еще: днесь раждается вамъ Христосъ Господь во граде Давидове (Лук. 2, 11). Это слова ангеловъ. Прежде же вочеловеченія Онъ назывался Богомъ, и Сыномъ Божіимъ, и Единороднымъ, и Господомъ, и Богомъ–Словомъ, и Творцемъ, какъ сказано: въ начале бе Слово, и Слово бе къ Богу, и Богъ бе Слово (Іоан. 1, 1), и еще: вся Темъ быша, въ Томъ животъ бе, бе Светъ истинный, иже просвещаетъ всякаго человека грядущаго въ міръ (Іоан. 1, 3–9). Сіи и симъ подобныя наименованія означаютъ Божественное естество, по вочеловеченіи же Онъ названъ Іисусомъ Христомъ.

Еранистъ. Следовательно Iисусъ Христосъ есть только Богъ?

Православный. Ты слышишь, чтó говорится о Боге–Слове вочеловечившемся, и называешь Его только Богомъ?

Еранистъ. Поелику Онъ воплотился, не превратившись въ человечество, но оставшись темъ, чемъ былъ до вочеловеченія, то и должно называть Его такъ, какъ назывался до вочеловеченія.

Православный. Богъ–Слово и былъ, и есть, и будетъ непреложенъ, – но Онъ вочеловечился, воспринявъ человеческое естество; посему мы должны исповедывать въ Немъ то и другое естество, какъ воспріявшее, такъ и воспріятое.

Еранистъ. Но я думаю, что наименованія, взятыя отъ лучшей стороны, предпочтительнее.

Православный. Человекъ какъ животное, есть ли простое существо, или сложное?

Еранистъ. Сложное: ибо состоитъ изъ души и тела.

Православный. Которое же изъ сихъ естествъ есть лучшее?

Еранистъ. Очевидно, душа: ибо она и разумна, и безсмертна, и получила власть управлять симъ животнымъ, а тело и временно, и смертно, и лишившись души, теряетъ разумъ и становится трупомъ.

Православный. Следовательно надлежало бы, чтобы Священное Писаніе, называя сіе животное, наименованіе для него заимствовало отъ лучшей его части?

Еранистъ. Такъ и называетъ: ибо вшедшихъ въ Египетъ назвало душами.

Православный. А отъ тела никого не называетъ божественное Писаніе?

Еранистъ. Называетъ такъ поработившихся плоти. Напримеръ Господь говоритъ: не имать духъ Мой пребывати въ человецехъ сихъ во векъ, зане суть плоть (Быт. 6, 3).

Православный. А безъ осужденія никого не называетъ плотію?

Еранистъ. Не помню.

Православный. Итакъ я напомню тебе, и покажу, что даже людей высокой святости Писаніе называетъ плотію. Скажи, какъ должно называть апостоловъ: духовными, или плотскими?

Еранистъ. Не только духовными, но верхомъ духовныхъ и учителями.

Православный. Послушай же, чтó говоритъ богодухновенный Павелъ: егда же благоволи Богъ, избравый мя отъ чрева матере моея и призвавый благодатію своею, явити Сына своего во мне, да благовествую Его во языцехъ, абіе не приложихся плоти и крови, ни взыдохъ во Іерусалимъ къ первейшимъ мене апостоломъ (Гал. 1, 15–17). Ужели св. Павелъ называетъ апостоловъ плотію и кровію въ осужденіе ихъ?

Еранистъ. Никакъ.

Православный. Онъ заимствуетъ наименованіе отъ видимаго естества человека, и сравниваетъ небесное знаніе въ должность апостольства съ званіемъ, которое бываетъ путемъ обыкновеннымъ, т. е. чрезъ человековъ.

Еранистъ. Правда.

Православный. Выслушай еще песнотворца Давида, какъ онъ воспеваетъ Богу и говоритъ: къ Тебе всяка плоть пріидетъ (Псал. 64, 3); подобнымъ образомъ Исаія пророкъ предвозвещаетъ, что узритъ всяка плоть спасеніе Бога нашего (Ис. 52, 10).

Еранистъ. Ты ясно доказалъ, что божественное Писаніе безъ всякаго осужденія или укоризны отъ плоти заимствуетъ наименованіе для естества человеческаго.

Православный. Но я укажу тебе и еще нечто.

Еранистъ. Что такое?

Православный. Что то же Писаніе, укоряя некоторыхъ, заимствуетъ наименованіе для нихъ отъ одной души.

Еранистъ. Где же ты найдешь это въ божественномъ Писаніи?

Православный. Слушай, чтó говоритъ Богъ устами пророка Іезекіиля: душа, яже согрешитъ, та умретъ (Іез. 18, 4); то же самое находимъ у великаго Моисея: и душа, яже аще согрешитъ… (Лев. 5, 1) и под.

Еранистъ. Почитаю это доказаннымъ.

Православный. Итакъ если божественному Писанію свойственно – то живое существо, въ которомъ есть естественное соединеніе и связь частей созданныхъ, сослужебныхъ и современныхъ называть не отъ одной только лучшей стороны, но равно отъ меньшей, какъ и отъ лучшей: то за что же вы осуждаете насъ, когда мы Владыку Христа, исповедуя Богомъ, называемъ вместе человекомъ, особенно, когда мы имеемъ сильныя къ тому побужденія?

Еранистъ. А что побуждаетъ васъ Спасителя Христа называть человекомъ?

Православный. Различные и совершенно противные между собою догматы еретиковъ.

Еранистъ. Какіе и какимъ противные догматы?

Православный. Догматъ Аріевъ противоречитъ Савелліеву: первый разделяетъ существо, второй сливаетъ ипостаси. Арій вводитъ три существа, а Савеллій проповедуетъ одну ипостась вместо трехъ. Скажи же какимъ образомъ врачевать намъ тотъ и другой недугъ? Одно ли обоимъ подавать лекарство, или каждому свое, какое ему одному пригодно?

Еранистъ. Каждому свое.

Православный. Посему Арія мы постараемся убедить – исповедывать существо Святой Троицы, и доказательства на сію истину будемъ приводить изъ божественнаго Писанія. Но разсуждая съ Савелліемъ, мы сделаемъ противное сему; о существе разсуждать съ нимъ не будемъ: ибо и онъ признаетъ одно. Но будемъ врачевать только ту сторону его мненія, которая страждетъ недугомъ.

Еранистъ. Такъ конечно.

Православный. Вспомни же, какимъ недугомъ страждетъ онъ.

Еранистъ. Онъ не право учитъ объ ипостасяхъ.

Православный. Итакъ поелику онъ утверждаетъ, что Святая Троица имеетъ единую ипостась, то покажемъ ему, что божественное Писаніе проповедуетъ три ипостаси.

Еранистъ. Это конечно надобно сделать, но мы оставили главный предметъ разсужденія.

Православный. Нисколько. Напротивъ, на него–то мы и собираемъ доказательства, какъ ты сейчасъ увидишь. Итакъ скажи мне, думаешь ли ты, что все ереси, сколько ихъ ни было отъ воплощенія Христова, исповедуютъ и Божество Христово и Его человечество?

Еранистъ. Никакъ.

Православный. Но одне исповедують одно Божество, а другія – одно человечество?

Еранистъ. Такъ.

Православный. Еще другія – некоторую часть человечества?

Еранистъ. Я такъ думаю. Но, чтобы искомый предметъ привести въ бóльшую ясность, надобно показать, какъ называются такъ или иначе думающіе.

Православный. Я это изъясню. Симонъ, Менандръ, Маркіонъ, Валентинъ, Василидъ, Вардизанъ, Кердонъ и Манесъ ясно отвергли человечество Христово. А Артемонъ, феодотъ, Савеллій, Павелъ Самосатскій, Маркеллъ и Фотинъ впали въ совершенно противное тому богохульство: ибо они проповедуютъ, что Христосъ есть только человекъ, а Божество Его прежде векъ сущее отвергаютъ. Арій же и Евномій Божество Единороднаго называютъ созданнымъ и говорятъ, что Онъ принялъ на себя одно тело; а Аполлинарій, хотя и признаетъ, что Онъ принялъ тело одушевленное, но душу разумную, въ своихъ сочиненіяхъ, лишаетъ и чести и спасенія. Таково различіе въ поврежденныхъ догматахъ. Если ты любишь истину, то скажи мне, должно ли входить въ какое–либо разсужденіе съ заблуждающими, или оставить ихъ самимъ себе, тогда какъ они стремятся въ бездну?

Еранистъ. Безчеловечно презирать болящихъ!

Православный. Следовательно надобно и соболезновать имъ и врачевать ихъ по силе.

Еранистъ. Конечно.

Православный. Но если бы ты умелъ врачевать телесныя болезни, то, будучи со всехъ сторонъ осаждаемъ больными, изъ которыхъ каждый представлялъ бы тебе свои страданія, напримеръ, одинъ – нагноеніе глазъ, другой – раны на ушахъ, тотъ – боль зубовъ, одинъ – чрезмерное напряженіе нервовъ, другой – ослабленіе ихъ, тотъ – избытокъ желчи, другой – мокроты, скажи мне, что сталъ бы ты делать? Одно ли лекарство предложилъ бы всемъ имъ, или каждой болезни свое?

Еранистъ. Очевидно, каждая болезнь требуетъ своего лекарства, которымъ изгоняется именно та болезнь, а не другая.

Православный. Ты хочешь сказать, что изгоняемая тобою болезнь только тогда послушается тебя, когда страждущему жаромъ ты будешь предписывать лекарства прохладительныя, противъ охлажденія будешь употреблять согреваніе, излишнее напряженіе нервовъ ослаблять, ослабленіе укреплять тоническими средствами, излишнюю влагу изсушать, и обратно сухости противодействовать влажностію? Такъ ли?

Еранистъ. Такъ повелеваетъ врачевать главный законъ врачебной науки, ибо противное врачуется противнымъ.

Православный. Следовательно, разсуждая противь ересей, не должны ли мы каждой изъ нихъ подать приличное лекарство?

Еранистъ. Конечно.

Православный. Но приличное лекарство не то ли будетъ, когда мы недостающее въ ихъ исповеданіи восполнимъ, а излишнее отсечемъ?

Еранистъ. Справедливо.

Православный. Итакъ, стараясь уврачевать Фотина, Маркелла и другихъ еретиковъ, близкихъ къ нимъ, чтó должны мы присовокупить къ ихъ исповеданію, чтобы исполнить законъ врачебной науки?

Еранистъ. Исповеданіе Божества Христова, котораго недостаетъ у нихъ.

Православный. Но нужно ли будетъ говорить имъ о человечестве, тогда какъ они Владыку Христа исповедуютъ человекомъ?

Еранистъ. Очевидно нетъ.

Православный. Разсуждая съ Аріемъ и Евноміемъ о воплощеніи Единороднаго, что посоветуемъ имъ прибавить къ ихъ исповеданію?

Еранистъ. Принятіе Единороднымъ души: ибо они говорятъ, что Богъ–Слово принялъ одно тело.

Православный. А Аполлинарію чего недостаетъ для совершенства его ученія о вочеловеченіи?

Еранистъ. Онъ не долженъ отделять ума отъ души, но долженъ исповедывать, что вместе съ теломъ принята и разумная душа.

Православный. Маркіонъ, Манесъ, Валентинъ и близкіе къ нимъ что исповедуютъ и что отвергаютъ?

Еранистъ. Они говорятъ, что веруютъ въ Божество Христово, но не допускаютъ Его человечества.

Православный. Посему постараемся убедить ихъ, чтобы они съ любовію приняли ученіе о человечестве, и Божественнаго строительства спасенія нашего не почитали за призракъ.

Еранистъ. Такъ, а не иначе поступать должно.

Православный. Итакъ скажемъ имъ, что Iисуса Христа должно называть не только Богомъ, но и человекомъ.

Еранистъ. Согласенъ.

Православный. Но какъ же мы заставимъ другихъ называть Христа человекомъ, когда сами отвергаемъ это названіе? Ибо они не послушаются нашихъ убежденій, но еще будутъ обличать насъ въ томъ, что и мы единомысленны съ ними.

Еранистъ. Могутъ ли почитать насъ своими единомысленниками, когда мы исповедуемъ что Богъ–Слово принялъ плоть и душу разумную?

Православный. Но для чего же бегать отъ имени, когда исповедуемъ самое дело?

Еранистъ. Христа должно называть отъ того естества, которое досточтимее.

Православный. Соблюдая предложенное тобою правило, намъ не возможно будетъ называть Христа ни распятымъ, ни воскресшимъ изъ мертвыхъ, ни утверждать о немъ другое что–либо сему подобное.

Еранистъ. Это – наименованія спасительныхъ страданій; но кто отвергаетъ страданія, тотъ уничтожаетъ спасеніе.

Православный. Но имя: человекъ есть имя естества; умолчаніе же о естестве есть отверженіе его, а кто отвергаетъ естество, тотъ уничтожаетъ страданія, безъ которыхъ спасеніе останется словомъ безъ вещи.

Еранистъ. Я почитаю необходимымъ знать, что человеческое естество воспринято; но Спасителя вселенной называть человекомъ – значитъ уменьшать славу Владычню.

Православный. Итакъ ты считаешь себя мудрее и Петра и Павла, и даже самаго Спасителя? Ибо Господь сказалъ іудеямъ: что ищете Мене убити, человека, иже истину вамъ глаголахъ, юже слышахъ отъ Отца Моего (Іоан. 8, 40); также Онъ часто называлъ себя сыномъ человеческимъ. А всехвальный Петръ такъ вещаетъ къ народу іудейскому: мужіе Израилстіи, послушайте словесъ сихъ: Іисуса Назорея, мужа отъ Бога извествованна въ васъ и пр. (Деян. 2, 22). И блаженный Павелъ, предлагая предстоятелямъ Ареопага спасительное благовестіе, между прочимъ сказалъ: лета убо неведенія презирая Богъ, ныне повелеваетъ человекомъ всемъ всюду покаятися: зане уставилъ есть день, въ оньже хощетъ судити вселенней въ правде, о Муже, Его же предустави веру подая всемъ, воскресивъ Его изъ мертвыхъ (Деян. 17, 30–31). Итакъ кто отвергаетъ имя положенное и проповеданное Господомъ и апостолами, тотъ почитаетъ себя мудрее и великихъ учителей и даже самаго Источника премудрейшихъ учителей.

Еранистъ. Да, это ученіе они предлагали невернымъ; ныне же наибольшая часть вселенной приняла веру.

Православный. Напротивъ, еще доселе есть и іудеи, и язычники, и безчисленныя сонмища еретиковъ, и каждому роду заблуждающихъ надобно предлагать приличное ученіе. Но если бы и все были единомысленными, скажи, что находишь вреднаго въ томъ, чтобы исповедывать Христа Богомъ и человекомъ? Разве мы не усматриваемъ въ Немъ и совершеннаго Божества и полнаго человечества?

Еранистъ. Мы уже часто говорили, что таково наше исповеданіе.

Православный. Для чего же теперь отвергать то, что уже исповедуемъ?

Еранистъ. Я почитаю излишнимъ называть Христа человекомъ, особенно, – когда верный беседуетъ съ вернымъ.

Православный. Божественнаго апостола почитаешь ли вернымъ?

Еранистъ. Не только вернымъ, но и учителемъ всехъ верующихъ.

Православный. А Тимофея почитаешь ли достойнымъ того–же наименованія?

Еранистъ. Какъ ученика Павлова и учителя другихъ.

Православный. Послушай же, какъ учитель учителей пишетъ къ совершеннейшему ученику своему: единъ Богъ, и единъ Ходатай Бога и человековъ, человекъ Христосъ Іисусъ, давый себе избавленіе за всехъ (1 Тим. 2, 5–6). Итакъ, перестань пустословить, предписывая намъ законы о божественныхъ именахъ, когда самое имя посредника (ходатая), потребленное здесь, означаетъ Божество и человечество. Iисусъ Христосъ не могъ бы назваться посредникомъ, если бы былъ только Богомъ, потому–что какимъ бы образомъ Онъ исполнилъ должность посредника между Богомъ и нами, если бы не имелъ ничего нашего? Но поелику Онъ, какъ Богъ, соединенъ съ Отцемъ, будучи единосущенъ Ему, а какъ человекъ, соединенъ съ нами, заимствовавъ отъ насъ зракъ раба: то справедливо называется посредникомъ, какъ соединяющій въ себе разделенныя естества, т. е. Божество и человечество.

Еранистъ. Разве Моисей не назывался посредникомъ, хотя онъ былъ только человекъ?

Православный. Моисей былъ образомъ истины; образъ же не все то имеетъ, что имеетъ истина. По сей–то причине, хотя онъ и не былъ по естеству Богомъ, однако жъ назывался богомъ, чтобы выразить въ себе образъ. Се дахъ тя, сказано, бога фараону (Исх. 7, 1), и какъ къ Богу, къ нему приставленъ пророкъ, ибо сказано: и Ааронъ, братъ твой, будетъ твой пророкъ. А истина тамъ, где и Богъ есть Богъ по естеству, и вместе человекъ по естеству.

Еранистъ. Но кто станетъ называть образомъ того, кто не имеетъ ясныхъ чертъ первообраза?

Православный. Царскихъ изображеній разве ты не называешь изображеніями царя? И однако жъ они не все то имеютъ, что имеетъ первообразъ: ибо, во–первыхъ, они неодушевленны и лишены разума; далее, не имеютъ внутренностей, какъ–то: чрева, печени и под. Потомъ, хотя имеютъ видъ внешнихъ чувствъ, но не имеютъ ихъ силы: уши не слышатъ, уста не говорятъ, глаза не видятъ, руки не пишутъ, ноги не ходятъ, и вообще ни одинъ членъ не обнаруживаетъ действій, свойственныхъ человеку. И однако жъ они называются царскими изображеніями. Такъ точно Моисей – посредникъ, и Христосъ – посредникъ; но первый – какъ подобіе и образъ, а последній – какъ истина. Но чтобы этотъ предметъ сделался для тебя яснее, вспомни о томъ, чтó въ посланіи къ Евреемъ сказано о Мелхиседеке.

Еранистъ. Что такое?

Православный. Я разумею то место, въ которомъ божественный апостолъ, сравнивая левитское священство со священствомъ Христовымъ, уподобилъ Мелхиседека Владыке Христу, сказавъ, что Господь имеетъ священство по чину Мелхиседекову.

Еранистъ. Помнится, такъ говоритъ о семъ божественный апостолъ: сей бо Мелхиседекъ царь Салимскій, священникъ Бога вышняго, иже срете Авраама возвращшася отъ сеча царей, и благослови его: емуже и десятину отъ всехъ отдели Авраамъ: первее убо сказуется царь правды, потомъ же царь Салимскій, еже есть царь мира: безъ отца, безъ матере, безъ причта рода, ни начала днемъ, ни животу конца имея: уподобленъ же Сыну Божію, пребываетъ священникъ выну (Евр. 7, 1–3). Эти ли слова разумелъ ты?

Православный. Те самыя. И я хвалю тебя, что ты привелъ место въ целости – безъ усеченія. Скажи же, приличествуютъ ли Мелхиседеку по естеству и истине все черты, которыя ему здесь приписываются?

Еранистъ. Кто же осмелится разделять то, что соединилъ божественный апостолъ?

Православный. Итакъ ты утверждаешь, что все это приличествуетъ Мелхиседеку по естеству?

Еранистъ. Да.

Православный. Человекомъ ли почитаешь Мелхиседека, или думаешь, что онъ принялъ иное естество?

Еранистъ. Человекомъ.

Православный. Рожденнымъ, или нерожденнымъ?

Еранистъ. Ты предлагаешь вопросы весьма нелепые.

Православный. Но ты самъ тому виною: ибо ясно борешься противъ истины. Итакъ ответствуй.

Еранистъ. Только единъ есть нерожденный – Богъ и Отецъ.

Православный. Следовательно Мелхиседека мы должны назвать рожденнымъ?

Еранистъ. Рожденнымъ.

Православный. Но изъ того, что сказано о немъ, усматривается противное. Вспомни, что сейчасъ прочиталъ ты: безъ отца, безъ матере, безъ причта рода, ни начала днемъ, ни животу конца имея. Какимъ образомъ могутъ эти черты приличествовать Мелхиседеку, когда оне превышаютъ естество человеческое?

Еранистъ. Действительно, оне превосходятъ меру человеческаго естества.

Православный. Что же? Ужели апостолъ сказалъ неправду?

Еранистъ. Никакъ.

Православный. Какъ же поступить намъ, чтобы и истину сохранить за апостоломъ, и черты, превышающія человеческое естество – за Мелхиседекомъ?

Еранистъ. Это место весьма темно, и требуетъ тщательнейшаго истолкованія.

Православный. Для внимательныхъ не трудно будетъ постигнуть смыслъ его. Апостолъ, сказавъ: безъ отца, безъ матере, безъ причта рода, ни начала днемъ, ни животу конца имея, присовокупилъ: уподобленъ же Сыну Божію, пребываетъ священникъ выну. Этимъ онъ ясно научаетъ насъ, что первообразомъ Мелхиседека въ чертахъ, превышающихъ человеческое естество, есть Христосъ Господь. Но мы разсмотримъ этотъ предметъ следующимъ образомъ. Скажи мне, Господь нашъ имелъ ли отца по плоти?

Еранистъ. Нетъ.

Православный. Почему?

Еранистъ. Потому–что родился отъ Святой Девы.

Православный. Следовательно справедливо называется Онъ безотечнымъ?

Еранистъ. Справедливо.

Православный. Далее – утверждаешь ли, что Онъ имелъ матерь по Божественному естеству?

Еранистъ. Никакъ.

Православный. Потому–что рожденъ прежде векъ отъ единаго Отца?

Еранистъ. Справедливо.

Православный. По сей же причине называется безродословнымъ, какъ имеющій неизреченное рожденіе отъ Отца: ибо, какъ говоритъ пророкъ: родъ Его кто исповесть (Ис. 53, 8)?

Еранистъ. Разсужденіе твое правильно.

Православный. Следовательно Ему приличествуетъ не иметь ни начала дней, ни конца жизни: ибо Онъ безначаленъ и безконеченъ и, кратко сказать, веченъ и совеченъ Отцу.

Еранистъ. И я также думаю о семъ. Но надобно отыскать причину, почему это же самое приличествуетъ и чудному Мелхиседеку.

Православный. Ему приличествуетъ какъ изображенію и образу. А изображеніе, какъ мы и прежде сказали, не все то имеетъ, что и первообразъ. Что Спасителю принадлежитъ по естеству и истине, то Мелхиседеку приписала древняя исторія молчаніемъ о его родословіи. Эта исторія именуетъ отца Авраамова, отца и мать Исаака, равно и Іакова и сыновъ его, и въ непрерывномъ порядке исчисляетъ праотцевъ, но, говоря о Мелхиседеке, не именуетъ ни отца его, ни матери, не говоритъ, отъ котораго изъ детей Ноевыхъ онъ ведетъ родъ свой, и все это съ тою целію, чтобы преднаписать въ немъ образъ Того, кто на самомъ деле не имеетъ ни матери, ни отца. Такъ разуметь это – научаетъ насъ самъ божественный апостолъ, когда въ томъ–же самомъ месте присовокупляетъ следующее: не причитаемый же родомъ къ нимъ одесятствова Авраама, и имущаго обетованія благослови (Евр. 7, 6).

Еранистъ. Но можно ли сказать о Мелхиседеке, что онъ безъ отца и безъ матери – потому только, что божественное Писаніе не упомянуло о его родителяхъ?

Православный. Если бы онъ на самомъ деле былъ безъ отца и безъ матери, то уже былъ бы не образомъ, но истиною. Но поелику это принадлежитъ ему не по естеству, но по устроенію божественнаго Писанія, то онъ и показываетъ въ себе образъ истины.

Еранистъ. Но образъ долженъ иметь черты первообраза.

Православный. Разве человекъ не называется образомъ Божіимъ?

Еранистъ. Человекъ не есть образъ Божій, но сотворенъ по образу Божію.

Православный. Слушай, чтó говоритъ апостолъ: мужъ убо не долженъ покрывати главу, образъ и слава Божія сый (1 Кор. 11, 7).

Еранистъ. Пусть такъ.

Православный. Итакъ, если следовать твоему сужденію, надлежало бы человеку сохранять ясныя черты первообраза, т. е. не быть ни сотвореннымъ, ни сложнымъ, ни описуемымъ; надлежало бы ему творить изъ ничего, все производить безъ труда, однимъ словомъ, и кроме того ни болеть, ни скорбеть, ни гневаться, ни грешить, но быть безсмертнымъ и нетленнымъ и иметь все, что имеетъ первообразъ.

Еранистъ. Человекъ не во всехъ отношеніяхъ есть образъ Божій.

Православный. Но въ какомъ–бы отношеніи ты ни согласился признавать человека образомъ Божіимъ, всегда найдешь безмерное разстояніе между образомъ и истиною.

Еранистъ. Согласенъ.

Православный. Разсмотри еще и следующее: божественный апостолъ назвалъ Сына образомъ Отца, сказавъ о Немъ: Иже есть образъ Бога невидимаго (Кол. 1, 15).

Еранистъ. Что же? Разве Сынъ не все то имеетъ, что имеетъ Отецъ?

Православный. Не все. Сынъ не есть Отецъ, не есть вовсе безпричинный, не есть нерожденный: ибо если бы Онъ имелъ это, то не былъ бы Сыномъ. Следовательно я справедливо сказалъ, что образъ не имеетъ всего того, что имеетъ первообразъ.

Еранистъ. Справедливо.

Православный. Въ семъ–то смысле божественный апостолъ сказалъ и о Мелхиседеке, что онъ уподобленъ Сыну Божію.

Еранистъ. Положимъ, что въ семъ смысле о Мелхиседеке сказано: безъ отца, безъ матере, безъ причта рода; но какъ понять следующія слова: ни начала днемъ, ни животу конца имея?

Православный. Богодухновенный Моисей, излагая родословіе праотцевъ, сказываетъ намъ, что Адамъ, бывъ такихъ–то летъ, родилъ Сифа, и поживъ столько–то летъ, скончался. То–же самое читаемъ у него о Сифе, объ Еносе и о другихъ; но онъ умолчалъ о рожденіи Мелхиседека и конце жизни его; посему Мелхиседекъ только въ исторіи не имеетъ начала днемъ и животу конца, а на самомъ деле единородный Сынъ Божій безначаленъ и безконеченъ.

Еранистъ. Въ этомъ все согласны.

Православный. Въ сихъ–то богоприличныхъ и истинно божественныхъ чертахъ Мелхиседекъ есть образъ Владыки–Христа, въ священстве же, которое принадлежитъ более человеку, нежели Богу, Iисусъ Христосъ соделался Архіереемъ по чину Мелхиседекову (Евр. 6, 20; Псал. 109, 4). Ибо какъ Мелхиседекъ былъ священникомъ языковъ, такъ и Владыка–Христосъ за всехъ людей принесъ всесвятую и спасительную жертву.

Еранистъ. О семъ предмете мы говорили уже слишкомъ много.

Православный. Но надлежало бы говорить еще более: потому–что ты самъ сказалъ, что это место трудно къ разуменію.

Еранистъ. Теперь возвратимся къ вышепредложенному вопросу.

Православный. А что было у насъ предметомъ изследованія?

Еранистъ. Когда я утверждалъ, что Христа должно называть не человекомъ, а только Богомъ, то ты привелъ множество свидетельствъ и между прочимъ апостольское изреченіе въ посланіи къ Тимофею: единъ Богъ и единъ Ходатай Бога и человековъ, человекъ Христосъ Іисусъ, давый себе избавленіе за всехъ (1 Тим. 2, 5–6).

Православный. Теперь я вспомнилъ, по какому поводу мы уклонились въ это отступленіе. Когда я сказалъ, что самое имя посредника указываетъ на два естества въ Спасителе, то ты возразилъ, что и Моисей, который былъ только человекъ, а не Богъ и человекъ, названъ также посредникомъ. Это–то заставило меня распространиться въ доказательствахъ на то, что образъ не все то имеетъ, что и первообразъ. Скажи же, согласенъ ли ты на то, что Спасителя Христа должно называть и человекомъ?

Еранистъ. Какъ Сына Божія, я называю Его Богомъ.

Православный. Если называешь Его Богомъ потому, что Онъ Сынъ Божій: то называй Его и человекомъ, потому–что Онъ самъ неоднократно называетъ себя Сыномъ человеческимъ.

Еранистъ. Имя человека Ему не приличествуетъ такъ, какъ имя Бога.

Православный. Почему же? Потому ли, что оно не истинно, или по иной причине?

Еранистъ. Имя: Богъ есть имя естества, а имя: человекъ есть имя строительства спасенія.