Текст книги "Двойная смерть (СИ)"
Автор книги: Феликс Рябов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– Все так, история просто уникальная. Но вот что любопытно: вы представьте, что я учился бы в другом институте, и никто из сокурсников Павлова вам бы не попался… Что тогда? Убийца остался бы неизвестным?
Или если бы вдруг ему не изменило чувство меры в инсценировке улик против шефа, и он не стал бы рассказывать вам о разврате в морге под новый год? Без этой детали почти все расследование основывается на чистых догадках… Есть конечно машина заместителя у конторы в день убийства Розенталя, но она могла просто сломаться – почему бы ей там и не стоять? Получается, у вас только одна улика… А если я пошутил?
– Нет, улик как минимум две.
– А где вы нашли вторую?
– Мы ее нашли с вами вместе. Дело в том, что я вспомнил, где видел женщину, которая была в постели Розенталя.
– О, так вы ее знали? Близко?
– Нет, не очень. Мне показывал ее фотографию Гросс, когда хвастался своей коллекцией. Ее отравил муж, Гросс собирает такие случаи. Он говорил, что надеется пополнить чем-нибудь коллекцию после суда.
– Ну и что? Почему ее не мог полюбить Розенталь? Разве ему не все равно, как она умерла?
– Не в этом дело… Я сегодня уточнил даты. Она была похоронена уже после того, как Розенталя убили… И получается, он никак не мог раскопать ее могилу и забрать труп себе.
Если учесть, что съездить в загородный дом Розенталя нам посоветовал именно Павлов, который сам, сам сказал, что ждал нашего прихода – что отсюда следует?…
– Да… в общем-то, это меняет дело. Но это же гол в свои ворота… Убийца, конечно, нервничал. Но так промахнуться? У меня создалось впечатление, что человек он совсем неглупый… по крайней мере, очень осторожный. Как он мог?
– Не повезло. Все прошло бы гладко, но дату похорон на могиле не пишут. Обычно – дня три со смерти… А ее отравили, и тело было на экспертизе. Он этого не знал, я и сам-то узнал случайно.
Хотя, я думаю, мы бы и без этого обошлись. Бог троицу любит, и третья улика будет лучше первых двух… Вы не против вместе со мной устроить засаду на кладбище? Очень похоже, что золото Розенталя он попытается достать сегодня ночью. Или, в крайнем случае, завтра.
– Откуда это известно? Нельзя же заранее знать, что и когда он сделает?
– Точно нельзя, но предположить можно. Дело вот в чем… Меня долго мучил вопрос, почему с определенного момента все стало происходить так быстро? Как будто он только и ждал, что мы в это дело ввяжемся.
Смотрите, что получается. До того, как мы стали интересоваться личностью Розенталя, были убиты двое: Нина и мужик на кладбище, устроивший засаду на насильника своей жены. Оба убийства были здорово разнесены друг от друга во времени, и связать их друг с другом было почти невозможно.
Но стоило нам зайти к заместителю Розенталя – в тот же вечер убивают Свету, почти сразу же – самого Розенталя… Почему? Со Светой все просто – из того, что она сказала нам тогда по телефону, напрямую следовало, что она узнала что-то, чего ей знать не следовало.
С Розенталем, в общем-то, тоже понятно. Как только мы дали понять Павлову, что существуют какие-то подозрения относительно занятий его шефа – убийца ударяется в панику.
С одной стороны – это именно то, чего он добивался: подозрение пало на самого Розенталя, и кто-то начинает под него копать. Но с другой стороны, в результате могут выйти на него самого, да и о золоте может всплыть что-то лишнее.
Во-первых, сам Павлов лично помогал Розенталю в шантаже, и в если на Розенталя нажмут, он вполне мог сдать его как соучастника – вот лишний повод его мочить.
Во-вторых, так тщательно скрываемые поиски Розенталя, которые Павлов сам, по сути, организовал, тоже вполне могут всплыть еще до того, как они успешно закончатся… и поэтому их было необходимо прекратить любой ценой.
В-третьих, у него не могло быть уверенности, чьи интересы мы представляем. Он не мог исключать вариант, что нас наняли люди из казино, чтобы выяснить наконец, кто кастрировал труп их главного. Если же Розенталь умирал, появлялся идеальный козел отпущения – мертвый козел. Вот мы его и получили.
За одно, в четвертых, осквернения могил вешались тоже на Розенталя.
– Да… Странно еще, что при таком раскладе он так долго прожил.
– Да я сам удивляюсь… В общем, паникой убийцы можно объяснить то, что происходило в последнее время. Ему хотелось закончить дело как можно скорее, пока не добрались до него самого… Вы учтите, что он не мог не понимать, что вранье о некрофилии Розенталя может раскрыться в любой момент. Поэтому время терять ему уже нельзя. Если я что-нибудь понимаю, золото в склепах он попытается отыскать уже сегодня ночью.
– Да? А почему он не сделал этого раньше? Или хотя бы вчера?
– Раньше за него поиски вел Розенталь – зачем же самому светиться. А вчера… или, вернее, позавчера, он был в склепах, я уверен. Профессор, есть все основания полагать, что шаги за спиной вам не чудились… Вот, кстати, почему я решил, что сегодня ночью он полезет туда снова. Умный человек не мог не понять, что значит интерес профессора к этому месту. Могила Розенталя почти найдена.
Нарколог оживился:
– Так… получается, профессор, что вы здорово рисковали, оставаясь так долго в подземны склепах. Если убийца уже знал, где может находится золото, он мог и вернуться… может быть даже, он все время находился где-то рядом?
– Может быть… Но Павлов, по-моему, не слишком любит рисковать. Убивает, только когда сильно нервничает. Он не мог не видеть, как жестоко расправились с входной дверью, и знал, что у профессора есть топор.
И поэтому я думаю, что из склепов он тогда скрылся. А вернется туда скорее всего сегодня…
– Почему?
– Вы обратите внимание: в действиях убийцы можно, при желании, заметить некоторую периодичность. Смотрите: Павлов убивает Свету. Через день (а точнее, через двое суток) мы приезжаем на хвосте Розенталя из имения, убийца кончает и его. После этого он опять пропускает двое суток, и лезет вслед за профессором в подземелье. Потом ему опять же нужно пару суток, чтобы восстановить нервы. Срок истекает как раз сегодня ночью… Я не настаиваю на этой гипотезе, но согласитесь, факты говорят о том, что закономерность здесь есть.
Нарколог протестующе замахал сигарой:
– Так, подождите. С этим я спорить не буду. И могила с деньгами почти найдена, что тоже очень хорошо… Я не понимаю другого: почему Розенталь, который так долго искал золото, не искал там, где оно должно было находится – в склепах? Ведь ясно же, что бесплодные шастанья по надземным кладбищам себя давно исчерпали. Как он мог этого не понимать?
Я пожал плечами:
– Трудный вопрос… Вы когда-нибудь слышали анекдот про пьяницу, который искал ключи?
Идет ночью человек по улице, видит – вокруг фонарного столба ползает алкаш. Человек его спрашивает: «Ты чего тут делаешь?» – «Ключи ищу.» – «А где ты их потерял?» – «Там.» – «Почему тогда тут ищешь?» – «А тут светлее.»
Так и Розенталь. Он предполагал, что вход в склепы, скорее всего, затоплен – иначе почему о них никто ничего не знает? И лезть туда ему совсем не хотелось. Подводным плаваньем, в отличие от своего зама или вас, профессор, он никогда не увлекался… Валер, ты помнишь, Павлов на наш вопрос о том, правда ли, что Розенталь хочет купить акваланг, сам для себя неожиданно проговорился, что нырял в молодости? У него было такое лицо, будто он бесплатно выдал военную тайну… А все потому, что он панически боялся, что кто-то найдет золото раньше него. Ему нужно было любой ценой хоть сколько-нибудь правдоподобно объяснить намерения придурка-шефа, наболтавшего лишнего.
Но вернемся опять к самому Розенталю. Ему было страшно. Деньги были нужны, но он использовал любой шанс, чтобы оттянуть экспедицию в склепы. Чувствовал, наверно, что добром это не кончится.
Профессор пожал плечами:
– Да чего тут чувствовать? Я ему сам рассказывал, сколько народу там сгинуло. Он боялся… и правильно делал.
Нарколог не успокоился:
– Пусть так… Но как мог человек, который, в общем-то, многого добился в жизни, действовать, как последний идиот? Он же не мог не замечать очевидного.
Теперь пожал плечами я.
– Получается, что мог. Вы знаете… есть такой тип людей. Они легко добиваются больших результатов в бизнесе… но не за счет ума. Скорее наоборот. Не замечая опасностей, очевидных для всех остальных, они рискуют там, где нормальный человек не стал бы этого делать… Понятое дело, кто больше рискует, у того больше шансов победить. Какое-то время им везет, но потом то же качество, которое помогло им добиться успеха, приводит к тому, что они все теряют. Я думаю, что Розенталь относился именно к этому типу… Такие долго не живут.
Ну что же, профессор, теперь вам слово. Расскажите нам, как найти могилу князя.
Профессор разлил всем и сам поднял стопку.
– Друзья и коллеги… Князь Дмитрий Розенталь, пакостные замашки которого я не так давно столь подробно вам описал, был, по моему мнению, не более чем мошенником. Похоже, что стоящих медицинских достижений у него не было. Но вот мошенником он был высокопрофессиональным… И как настоящий профессионал, на закате своей жизни он сыграл со многими сотнями людей шутку, которая не принесла ему никакой выгоды.
Так выпьем за профессионалов, работающих из любви к искусству. Согласитесь, несмотря ни на что, такие люди всегда вызывают некоторую симпатию?
Профессор закусил виски соленым огурцом и стал рассказывать дальше.
– К чести князя надо признать, что, хотя шутка эта стоила жизни многим, для качественного розыгрыша он не пожалел собственного трупа… Вы уже догадались, что именно принимали за привидение Розенталя?… Самого Розенталя, только уже давно мертвого. Никакого привидения, естественно, нет и никогда не было. Вместо призрака в подземных коридорах появлялся забальзамированный труп князя.
Я присоединяюсь к предыдущему оратору: тупость, проявленная мной в этом расследовании, не лезет ни в какие ворота. О многом, очень о многом догадаться можно было заранее.
Привычка князя к работе с трупами, посещения им склепов еще до смерти, интерес к системе подземных водостоков… да что говорить, я сам в своей книге описывал слухи о привидении князя, появлявшемся всегда в одном месте и при одних и тех же обстоятельствах! Сам читал его письмо к сестре… И после этого сам чуть помер от разрыва сердца, когда передо мной в свете фонаря появилась изъеденная сыростью мумия Розенталя! Господи, каким я был идиотом…
Примитивность ловушки, изготовленной по заказу Розенталя, обеспечила ее работоспособность на полторы сотни лет – все гениальное просто. Мне надо было с самого начала отнестись с доверием к словам князя и задуматься: а почему для того, чтобы проникнуть в могилу, нужно несколько человек? Я выбрал самое, как мне казалось, очевидное объяснение – чтобы унести все золото, нужно много людей… Но оказалось, что дело совсем не в этом. Вы помните, что сказано в письме? За золотом, спрятанным в могиле, должны придти трое. Причем первый из них должен умереть, второму предстоит войти в склеп князя, а третьему нужно будет открыть второму путь назад. И сам Розенталь обещает лично встречать всех, кто захочет завладеть его деньгами…
Технически все выглядит, как я понимаю, примерно так. Для того, чтобы увидеть привидение князя, достаточно и двух человек. Они должны идти на некотором расстоянии друг от друга – одни впереди, другой чуть поотстав. Пол в коридорах склепов состоит из каменных плит. Когда первый наступает на одну из них, он проваливается вниз, крышка за ним захлопывается. В темноте понять, куда он делся, практически невозможно.
Провалившись сквозь пол, человек падает в ванну с водой. В ней он и тонет, выбраться живым оттуда невозможно… Там же, под полом, находится открывающий дверь механизм. Лишняя вода при падении тела льется через край, и попадает по желобу в привязанный к тросу бак, трос перекинут через блок, на другом его конце – противовес. Бак с водой быстро скользит вниз, веревка натягивается, и поднимает дверь в склеп Розенталя. Прямо перед дверью к стене прибита его мумия… За несколько секунд вода из ведра выливается через дыру в дне, и закрывающая вход в склеп плита возвращается на место, при этом труп смывается в водосток или, скорее, специальный сборник… Благодаря этой примитивной шутке погибло человек триста, не меньше.
Профессор опять налил всем виски.
– В ту ночь, когда погиб Костя, я сначала, врать не буду, страшно испугался. Первым моим желанием было бежать, оказаться наверху как можно скорее… Но мне стало стыдно. Я вовлек его в эту аферу и, в общем-то, из-за меня он погиб.
Я осторожно ползал по полу, рассматривал плиты, вспоминал то, что увидел… Я был там очень долго. Вернулся только после того, как стал садиться последний комплект батареек. Дома долго думал, перечитал некоторые бумаги… Другого варианта решения загадки могилы Розенталя быть не может.
Дверь склепа, как я понимаю, отрывается только снаружи. Найти ее тяжело, а открыть, скорее всего, совсем не сложно. Но для того, чтобы выбраться наружу, нужен третий. За все эти годы на троих сообразить, кажется, никто так и не смог… и золото должно быть еще там. Может быть, попробуем мы?
* * *
Около одиннадцати мы подъехали к Киновеевскому кладбищу. Шел дождь, старые дубы между могилами скрипели под холодным ветром; листьев на деревьях давно не было, они казались мертвыми, как и все вокруг. На кладбище было безлюдно, только где-то глубоко внизу нас ждал труп Розенталя, спрятавшийся в ловушке для искателей золота. Если бы мне раньше сказали, что постоянно находятся люди, которые сами туда приходят, я бы не поверил.
Мы двинулись в дебри кладбища. Профессор шел впереди, шепотом рассказывая о знакомых могилах. За ним покачивался нарколог… Он здорово набрался: постоянно мрачно оглядывался, время от времени зловеще ухмылялся и крутил в руках прихваченный с профессорского стола кухонный нож – с помощью него он собирался поймать убийцу. Предпоследним был выпивший не меньше Валера; он нес видеокамеру, чтобы все это заснять… Ммм-да. Помешанный на антикварных преступлениях профессор, пьяный врач и мой коллега-алкоголик – в такой компании я лез в подземные склепы, чтобы найти неуловимую могилу князя.
Шум трамваев постепенно затих вдали; кроме ветра, темноты и могил не осталось ничего. Шли мы довольно долго, спотыкаясь в темноте о корни деревьев и свалившиеся от старости надгробные камни.
– Все, пришли. – Профессор остановился. – Видите бетонную плиту с люком? Под ней вход в склепы. Помогите сдвинуть крышку.
На чугунной крышке было выдавлено: «Водоканал, 1956». Шаройко прав: неудивительно, что на нее никто не обращал внимания.
– Посмотрите по бокам плиты, – прошептал профессор. – Видите остатки стен? Раньше этот вход находился в подвале часовни, ее давно снесли. Еще в склепы можно было попасть со стороны Невы, но, по всей видимости, тот ход засыпали, когда строили дорогу вдоль набережной.
Нарколог с профессором, тихо матерясь, приподняли крышку, сдвинули ее в сторону и стали спускаться. Внутри было темно, затхлый сырой воздух отдавал чем-то крайне неприятным. Чтобы не вызвать подозрений у убийцы, которого мы хотели выловить, крышку пришлось закрыть. Вонь после этого стала совсем жуткой.
Коридор шел под уклон, мы спускались все ниже, ниже и ниже. Каменные стены, которых было почти не видно, давили со всех сторон. Мне показалось странным, что здесь хоронили самых богатых и заслуженных. Ей-богу, гореть в крематории наверняка приятнее, чем валяться тут.
Метров через сорок, как и обещал Шаройко, появилась узкая лестница. Воды на ней сейчас не было, но следы влаги были повсюду. Каменные ступени были скользкими, их покрывал какой-то налет – наверное, из-за того, что они были затоплены. Стараясь не грохнуться, мы спускались до тех пор, пока не увидели дверной проем.
С дверью обошлись жестоко. Обшитая медными листами дубовая хреновина, простоявшая около двух веков и державшая последние пятьдесят лет десятиметровый столб воды, была разнесена в клочья, отовсюду торчали щепки и вывороченный металл… В профессоре погиб хороший взломщик.
Воды здесь было сейчас примерно по колено. Перепрыгнув шахту водостока, мы пошли вглубь.
Склепы, о которых я столько слышал, выглядели как обычные подвалы – не было только труб и бомжей. Справа и слева от основного коридора находились небольшие комнаты, на каменных подставках в них стояли гробы. Некоторые совсем неплохо сохранились, на месте других валялись только бесформенные обломки, прикрывающие скелеты. Украшений особых не было, лишь кое-где на стенах висели кресты.
Воздух становился все тяжелее. После получаса ходьбы я завидовал профессору с Костей, у которых были с собой баллоны с кислородом. К тому же, с каждой сотней шагов я постепенно терял представление, сколько мы идем и как далеко находимся от входа. Коридоры и повороты были похожи друг на друга, как новостройки; Валера и нарколог пришибленно молчали; Шаройко изредка нес какую-то научную чепуху. Я тихо зверел от вида рассыпающихся гробов и тускло отсвечивающих под фонариками костей… но тут профессор предостерегающе поднял руку:
– Стоп… Не двигайтесь, это то самое место. Где-то здесь в полу должна быть подвижная плита.
Коридор, в котором мы стояли, ничем не отличался от остальных, разве что оканчивался он тупиком. Если бы не Шаройко, я никогда бы не подумал, что в нем есть что-то особенное: посветив вперед и увидев, что прохода нет, вряд ли кто стал бы идти дальше. Делать там было как будто нечего: прямо прохода не было, склепов по бокам – тоже… И все же где-то здесь могла быть могила Розенталя, которую безуспешно искали столько лет.
Нарколог, тяжело дыша, крутил в руках нож.
– Профессор, а где мы тут будем искать князя? – Он сделал пару шагов вперед, Шаройко с ругательствами схватил его за шкирку. Не удержавшись, пьяный нарколог свалился на пол.
– Вы с ума сошли! В любой момент можете провалиться в яму с водой… Достать мы вас уже не успеем. Мало вам Кости… Я долго ползал здесь в ту ночь, и могу только догадываться, что ловушка срабатывает от этой, – он указал на участок пола метрах в двух от нас. – Но точно не знает никто; кто знали – те померли. Лазать здесь очень опасно.
Нарколог задумчиво поковырял ножом плиты пола:
– Выглядят они довольно основательно… Слушайте, а что если мы будем кидать что-нибудь на разные плиты? Ловушка сработает, и мы будем знать, где она.
Шаройко покачал головой:
– Нет, вряд ли… Тут все просто, но не настолько же… Поворот плиты наверняка рассчитан строго на вес человеческого тела, плюс сила, с которой на нее наступают. Я даже подозреваю, что для срабатывания ловушки нужно последовательно наступить на несколько плит… Когда я исследовал пол в ту ночь, время от времени слышались странные щелчки… Не знаю, как это сделано, но в то время умели строить такие механизмы. Конечно, может быть, вы и правы, но если бы все было действительно так просто, могилу Розенталя давно бы нашли. Я уверен, что он позаботился, чтобы золото досталось только ценой чьей-то жизни, а еще лучше – нескольких. Шутка князя удалась на славу… – Профессор замолчал на несколько секунд. Когда он продолжил, голос его слегка дрогнул. – Подумайте, сколько людей погибло в этом коридоре? А сколько испытало смертельный ужас?
И сам Розенталь должен быть где-то рядом… Он ждет нового трупа. Доктор, им хотите быть вы?
Нарколог задумался на некоторое время, потом с сожалением вздохнул хлопнул профессора по плечу.
– Ладно, вы меня убедили. Давайте для начала поймаем убийцу. Люблю ловить убийц.
Профессор кивнул и почесал бороду.
– Меня вот что беспокоит… Если и вправду он был здесь в ночь смерти Кости… Тогда он, наверное, тоже понял, что произошло? Он может и не придти. Или приведет кого-нибудь с собой…
Я покачал головой:
– Профессор, по-моему вы его переоцениваете. Вы сами, при всем вашем знании вопроса, только недавно догадались, что значат слухи о привидении… Что мог понять тогда убийца, услышав откуда-то из темноты крики и плеск воды? Все, что он заметил – это ваш интерес к этому месту, и наверняка проследил, что вернулись вы пока без золота. Вот и все: он же должен был прятаться где-нибудь за углом, чтобы его случайно не увидели.
Может быть он, правда, подозревает, что вы вдвоем с Костей нашли золото, убили аспиранта, чтобы не делиться, и вернетесь за деньгами чуть позже… А кстати, это было не так?
Профессор посмотрел на меня осуждающе:
– Зря я не дал вам бутылкой виски по голове.
– Не сердитесь, профессор: это шутка. Если мы достанем труп Кости, я уверен, что следов вашего топорика на его голове не будет. Я вам полностью доверяю.
– То-то же.
Стараясь не наступать куда попало, мы выбрали подходящий для засады склеп. Из него открывался хороший обзор, а убийца, если он придет с фонарем, а мы будем сидеть в темноте, заметить нас не сможет.
Валерка устроился ближе к входу, установив камеру на небольшой штатив. Нарколог присел на гроб, профессор привалился к одной стене, я – к другой. Мы выключили фонарики.
…Тому, кто никогда не пробовал провести несколько часов в подземных склепах, в абсолютной темноте и жуткой вони, меня не понять. Вся чертовщина, над которой я смеялся, сидя в гостиной у профессора и слушая рассказы о мертвом Розентале, гуляющем по склепам, повылазила теперь из своих гробов и крутилась вокруг. На тот случай, если убийца и правду придет, мы сидели в полной тишине, поэтому четких доказательств того, что я тут не один, у меня не было… Нервы понемногу сдавали, и когда нарколог, желая узнать, сколько время (часов с подсветкой у него не было) тронул меня за рукав, я чуть не укусил его от страха. Так прошло несколько часов.
Вдруг… сначала я думал, мне это только показалось… мы услышали где-то далеко шаги. Приближались они очень медленно, а через некоторое время стали удаляться. Со стороны стены, у которой сидел профессор, раздался раздраженный шепот:
– Придурок… надо было налево свернуть. Он сейчас заблудится в последний момент… там дальше длинный коридор к старой церкви. Если он забредет туда, вернется часа через два, не раньше. Я себе всю задницу на этих камнях отсидел.
Но нам повезло. Минуты две было совсем тихо, потом шаги опять стали приближаться. Я затаил дыхание, коллега включил камеру.
В коридоре блеснул луч фонарика. После полной темноты он резал глаза, как прожектор. Луч, шаря по стенам и полу, постепенно приближался… И наконец, появился убийца.
Я не ошибся. По силуэту можно было узнать заместителя Розенталя. Он медленно шел по коридору, заканчивающемуся тупиком. В руке – фонарик, за спиной – рюкзак… Павлов остановился и долго оглядывал коридор. Видно было, что его мучили какие-то сомнения. Он чувствовал опасность, но не мог понять, в чем она.
Я слышал, как рядом со мной тяжело дышал профессор. Моя теория оказалась верна: убийца пришел туда, где мы его ждали. Сейчас предстояло проверить догадки Шаройко… Но пойдет ли убийца по коридору? Он все колебался.
На мгновение и у меня возникли некоторые сомнения. Если профессор был прав, этому человеку предстояло сейчас умереть. Несколько шагов – и он окажется в яме, в которой встретили свою смерть многие. Где-то здесь, под каменными плитами, гнил сейчас труп аспиранта; по всей видимости, он находился в компании десятков скелетов других неудачливых искателей сокровищ. Может, остановить?…
Но черт побери, если вспомнить, что он сам натворил – нужно ли, вот в чем вопрос… Мужик, который искал извращенца, оттрахавшего его мертвую жену. Розенталь. Нина. Света… Я вспомнил ее труп на асфальте, около фургона с телами бомжей, и сомнения куда-то испарились. В самом деле, если вдуматься, что скажут нам в отделении, если мы притащим туда человека, которого поймали ночью в подземных склепах? Зачем этого убийцу ловить, кому он вообще нужен? Пусть лезет, куда хочет.
Павлов как будто читал мои мысли. Отбросив сомнения, он решительно двинулся по коридору. Один шаг… второй… третий… Под полом что-то чуть слышно щелкнуло. Павлов остановился, постоял несколько секунд… Ничего не происходило, и он пошел дальше. Еще один щелчок… Наконец, он сделал последний шаг…
Раздался лязг, луч фонарика подпрыгнул, мы услышали всплеск воды. По подземным коридорам, многократно отражаясь от каменных стен и возвращаясь к нам снова и снова, несся предсмертный крик.
Мы разом зажгли фонарики, Валера включил осветитель на камере. За несколько метров до тупика в полу зияло отверстие, в нем блестела темная вода, по которой еще шли мелкие волны. Плита, прикрывавшая его, медленно ползла на место, возвращая ловушку в исходное состояние. Но это я увидел лишь мельком.
Потому что в конце коридора появилась фигура, которой раньше там не было. Черный фрак покойника висел клочьями. Истлевшее лицо, обвисшая, покрытая пятнами кожа. Кое-где она была прорвана, из-под оборванной губы торчали черные зубы. Один глаз, вернее то, что от него осталось, был открыт. Руки скрещены на груди. Из раскрывшейся могилы на нас глядел бы, если бы ему было чем, князь Розенталь.
Профессор с победным криком сорвался с места и побежал ему навстречу. Чуть не поскользнувшись перед не закрывшейся еще западней, он резво перепрыгнул ров и ворвался в могилу. Нарколог прыгнул следом и заклинил ножом плиту, которая опускалась вслед за профессором. Мы с коллегой подошли следом.
О том, как выглядел Розенталь вблизи, лучше не говорить. Его вид способен был способен довести до инфаркта паталогоанатома с тридцатилетним стажем. Стараясь держаться подальше от урода, заварившего всю эту кашу, мы зашел в склеп.
Внутри было пусто, только в углу стоял большой сундук… Что же там было внутри?
Колючая дубинка. Темные пятна на ней наверняка были когда-то трупным ядом.
