Текст книги "В поисках пропавших колен Израиля"

Автор книги: Феликс Кандель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Рабби Моше Яффе узнал от этого служителя еще об одном удивительном открытии. Когда тот находился в Кантоне, туда пришло сообщение, что в Северном Китае обнаружили 200 000 кудрявых и бородатых мужчин, – это были, вне всякого сомнения, евреи, потому что китайцы бреют бороды и заплетают косы. (Во время второго путешествия в Индию рабби Моше Яффе из Хеврона бесследно исчез.)

В 1898 году из Иерусалима отправилась в путь группа йеменских евреев – на поиски реки Самбатион, за которой укрываются пропавшие колена Израиля.

ПОТОМОК АВРААМА

В начале девятнадцатого века жил в Нью-Йорке богатый и влиятельный еврей Мордехай Эмануэль Ноах – журналист‚ драматург‚ посол США в Тунисе, шериф и судья в Нью-Йорке. Во время путешествий по свету он увидел‚ как бедствуют евреи в странах рассеяния‚ и начал призывать к массовому исходу в Эрец Исраэль для создания независимого государства.

Ноах понимал‚ что в ближайшем будущем это невозможно осуществить‚ а потому задумал основать в Соединенных Штатах Америки автономный штат‚ население которого состояло бы из евреев. В 1819 году он обратился к единоверцам всего мира: “Сыновья Израиля! Возлюбленные братья мои, верящие в законы Моше и в пророков. Пришло время для великого народа, оторванного от родины и гонимого в века рассеяния, собраться вместе… для создания нового еврейского государства”.

В то время в США было немного евреев; по статистическим данным 1790 года там жили примерно четыре миллиона человек разных национальностей, и среди них не более 4000 евреев. Во многих городах их вообще не было, и в подтверждение этого приведем правдивую историю.

В 1816 году в городе Цинциннати единственным евреем был часовщик из Англии Йосеф Ионас. Однажды некий фермер привез часы для починки и оставил их у Ионаса; через несколько дней он снова появился в городе, зашел к часовщику и обнаружил замок на двери мастерской. Фермер решил, что мошенник сбежал с его часами, но соседи ему разъяснили: часовщик – еврей, по субботам не работает, а потому пусть приезжает к нему в другой день.

Фермер вернулся домой и рассказал о случившемся своей престарелой матери. Та была поражена; она и не предполагала, что на свете еще существуют потомки евреев, о которых читала в Библии. Старуха потребовала, чтобы сын взял ее в город, потому что ей очень хотелось взглянуть на живого еврея. В мастерской часовщика она спросила, не веря своим глазам: “Неужели вы на самом деле еврей и потомок ветхозаветного Авраама?” – “Да”, – ответил Ионас. И тогда старая женщина сложила руки на груди, взглянула на небо и произнесла: “Благодарю Тебя, Господи, что хоть перед смертью Ты удостоил меня узреть одного из потомков Авраама”.

ЕВРЕЙСКИЙ ШТАТ АРАРАТ

В 1825 году Мордехай Эмануэль Ноах приобрел участок земли возле города Буффало‚ неподалеку от озера Онтарио и водопада Ниагара‚ и разослал воззвание по еврейским общинам мира. Он сообщал о своем намерении основать еврейский штат‚ в котором поселятся “все евреи‚ рассеянные по земному шару”‚ и будут жить там до восстановления Израильского царства, наслаждаясь миром, счастьем и благополучием.

В этом воззвании Ноах именовал себя “Божьей милостью правитель штата и судья в Израиле” и просил, чтобы во всех общинах составили списки людей, желающих переехать в его штат. Условия были таковы: переселенцам в Америку запрещалось иметь более одной жены, и каждый еврей в мире обязан заплатить в пользу эмигрантов по одному доллару.

Будущий штат получил название Арарат, и нью-йоркские газеты сообщали: “Дщерь Израиля воскресает! Еврейская нация поднимается из праха!.. Они уже приобрели обширные земли в Гранд-Айленд; эти земли будут местом вечного пребывания сынов Израиля”.

17 сентября 1825 года состоялась закладка первого камня. Торжество происходило в городе Буффало‚ и на него съехались многие приглашенные. Солдаты стояли в две шеренги перед зданием. Гости входили туда стройными рядами. Среди них были и индейцы‚ которых Мордехай Ноах считал потомками “пропавших колен Израиля”‚ а потому они могли поселиться в еврейском штате.

Устроитель торжества был облачен в вышитое шелковое одеяние‚ на шее у него висела золотая цепь‚ на груди – золотая медаль. Музыканты играли марш‚ сочиненный по случаю события; читали псалмы‚ отрывки из книги Макавеев и главы из пророков в сопровождении хорового пения. Посреди зала лежал камень‚ на нем было выбито на иврите: “Слушай‚ Израиль: Господь Бог наш‚ Господь един!” И на английском языке: “Арарат – место убежища евреев – заложен Мордехаем Эмануэлем Ноахом в пятый день месяца тишрей 5586 года, в сентябре 1825 года, в пятидесятую годовщину независимости Америки”.

По окончании церемонии Мордехай Ноах воскликнул: “Радуйся и ликуй, дщерь Израиля! Сегодня ты опять стала нацией!” Затем приглашенные вышли из здания под пушечные залпы, и “таким образом‚ – отметили в газете‚ – завершилось это редкое и оригинальное торжество освящения”.

А что дальше? Дальше – ничего. Еврейский штат не был создан‚ и память о нем сохранилась разве что в старых книгах и энциклопедиях. Известно, что в 1844 году Мордехай Ноах выступал на собрании в Нью-Йорке и призывал возродить еврейское государство в Эрец Исраэль: “От этой надежды евреи не могут отказаться”.

Повод для размышления.

В 1840 году в США было 15 000 евреев, к 1860 году – 150 000, в 1900 году – один миллион, в 1915 году – более трех миллионов. На такое значительное увеличение переселенцев-евреев повлияли погромы в России и Румынии в 1880–1905 годах.

“ХЕРУТ” – СВОБОДА

И снова Россия, первая половина девятнадцатого века.

После войны 1812 года и победы над Наполеоном появились в России тайные общества, в которых разрабатывали планы преобразования государства, что привело к декабрьскому восстанию 1825 года.

Павел Пестель, один из заговорщиков, предлагал в “Русской Правде”‚ проекте будущей конституции‚ “совершенное обрусение” народов России‚ “чтобы обитатели всего пространства Российского государства все были русские”. То же самое он рекомендовал и евреям: отказаться от “неимоверно тесной связи между собой”‚ преодолеть национальную обособленность и слиться с русским народом.

Но Пестель предусмотрел и запасной вариант, чтобы помочь “евреям к учреждению особенного‚ отдельного государства в какой-либо части Малой Азии”. “Для сего нужно назначить сборный пункт для еврейского народа и дать несколько войск им в подкрепление. Ежели все русские и польские евреи соберутся на одно место‚ то их будет свыше двух миллионов. Таковому числу людей‚ ищущих отечества‚ не трудно будет преодолеть все препоны‚ какие турки могут им противупоставить‚ – и‚ пройдя всю Европейскую Турцию‚ перейти в Азиатскую‚ и там‚ заняв достаточно места и земли‚ устроить особенное Еврейское Государство”. Этот вариант Пестель считал чересчур сложным; он требовал “особенного хода военных дел” и упомянут в “Русской Правде” лишь для примера – “что можно бы было сделать”.

Среди участников тайного общества был и Григорий (Гирш) Перетц из семьи петербургского откупщика Абрама Перетца, который окрестил сына в детском возрасте. В тайное общество Григория привели, по его словам, “несправедливости и ошибки правительства”; он задумывался над решением еврейского вопроса в России и предлагал создать еврейское государство на Ближнем Востоке.

После подавления восстания один из заговорщиков сообщил на допросе: Перетц “очень много напевал о необходимости общества к высвобождению евреев, рассеянных по России и даже Европе, и к поселению их где-нибудь в Крыму или даже на Востоке в виде отдельного народа… Тут он распелся о том, как евреев собирать, с какими триумфами их вести и проч. и проч. Мне помнится, что на всё сие говорение я сказал: “Да видно вы хотите придвинуть преставление света? Говорят, в Писании сказано, что когда жиды выйдут на свободу, то свет кончится”…”

Повод для удивления.

Григорий Перетц предложил условный знак для заговорщиков – слово “херут”, что на иврите означает “свобода”, “и в случае нужды для узнавания друг друга они должны были сообщать пароль… постепенно, по одной букве”.

АРМИНИЙ ВАМБЕРИ

Следующий наш рассказ посвящен человеку, внешне слабому и беспомощному, у которого хватило сил пройти через лишения, невероятные трудности и совершить, казалось бы, невозможное. А это подбадривает – некоторых, во всяком случае. Это вселяет надежды.

Рассказ об этом человеке нельзя уложить в один-два абзаца, и начнем мы с того, что в 1925 году поэт Н. Тихонов написал небольшую повесть “Вамбери”, которая начинается так:

“То был маленький хромой еврейский мальчик. Звали его Герман Вамбери. Семья его ютилась в глухом венгерском городке. Вокруг городка лежали болота, а в дом Вамбери во все окна и двери стучала нищета. Чтобы не умереть с голоду, надо было работать всем – взрослым и малышам… Семья Вамбери продавала пиявки и кормилась этим… Мальчик отбирал их по длине и толщине, очищал от слизи и купал в свежей воде.

Разобрав, выкупав и разложив пиявок по холщовым мешкам, дети мыли руки и шли обедать. Мать подавала большой горшок с горячим, рассыпчатым картофелем. “А что будет еще, мама?” – спрашивали дети. “Съеште это, а на второе будет еще картофель”, – отвечала мать. Но не всегда она отвечала так. Иногда ни куска хлеба и ни одной картофелины не было в доме…

Спали дети на полу в ряд. Под рваным одеялом они скатывались в комок и прижимались друг к другу, чтобы согреться. Почти каждую ночь кто-нибудь из них просыпался и кричал: “Пиявка! Пиявка!” Все шумели; вспыхивал огонь и освещал ногу или руку, на которой примостилась пиявка, удравшая из мешка. Беглянку… ловили и водворяли на место”.

Н. Тихонов ничего не выдумал в своей повести. Арминий (Герман) Вамбери родился в 1832 году в Венгрии; отец его умер, и с пяти лет мальчик помогал матери сортировать пиявок, которых она продавала в аптеку. С восьми лет Арминий работал у дамского портного; шил он плохо и тайком изучал языки – немецкий, венгерский и словацкий. “Иголка колола ему руки, а нитка непослушно убегала. Хромая нога мешала свободно двигаться, а руки не умели резать правильно. Над ним издевались и били по рукам аршином. Он плакал по ночам и вытаскивал из угла учебники…”

Вскоре Вамбери ушел от портного, давал уроки сыну кабатчика, учился в школе при монастыре. Над ним смеялись ученики, его понукали учителя; чтобы заработать на хлеб, он чистил сапоги своим наставникам, а затем сбежал в ближайший город.

“Он садился с книгой в углу столовой и… подбирал остатки от кушаний. Иногда ему протягивали целый кусок. Потом он опять уходил в угол и раскрывал французскую грамматику. Он уже знал языки – латинский, немецкий, венгерский, еврейский… Он заучивал по сто слов в день… читал Пушкина по-русски, Андерсена – по-датски, Данте – по-итальянски, Хайяма – по-персидски, Сервантеса – по-испански…” Так сказано у Н. Тихонова в его повести, а к этому добавим, что Вамбери изучил еще и английский язык, шведский, турецкий, а также несколько славянских языков.

Затем он отправился в Стамбул. “Когда мы туда приехали, – вспоминал Вамбери, – из моего денежного запаса оставалось ровно столько, сколько было нужно, чтобы заплатить лодочнику за перевоз на берег. Но я не горевал… Мне было только двадцать два года, я был здоров, полон энергии и не боялся лишений. Я был уверен, что всё сумею преодолеть и сделаюсь путешественником по Востоку, к чему стремился с юных лет”.

Будущему путешественнику повезло: у кого-то умерла собака, и Вамбери “занял вакантный пост сторожевого пса”. Ночами он караулил дом, а днем ходил по ресторанам, распевая песни для посетителей: “утром я не знал, буду ли есть вечером, а если да, то где именно”. Н. Тихонов: “Он жил, как хромая, смуглая птица, перелетая из одной улицы на другую, с базара на базар, и так же, как птица, зарабатывал себе на хлеб пением”.

В Турции Вамбери принял ислам, учился в медресе – мусульманской религиозной школе, преподавал языки, разыскивал в турецких архивах материалы по истории Венгрии и получил звание члена-корреспондента Венгерской Академии наук. Вамбери пробыл в Стамбуле четыре года, а затем решил отправиться в Среднюю Азию. “Да просветит тебя Аллах!” – изумлялись турки, узнав, что он собирается путешествовать под видом дервиша, нищего паломника – в тех краях, “где ни разу не ступала нога неверного”.

Вамбери говорил всем, что хочет выяснить на Востоке происхождение венгерского языка, – не влекла ли его в опасный путь и надежда обнаружить исчезнувшие колена Израиля?..

ПУТЕШЕСТВИЕ АРМИНИЯ ВАМБЕРИ

В то время европеец не мог проникнуть в глубины Средней Азии; смельчаки, переодетые под местных жителей, пытались попасть туда, но их разоблачали и убивали мучительными способами. Друзья отговаривали Вамбери, но он стоял на своем. “Я пройду незамеченным, – отвечал он, – как блоха на дервише”.

И он прошел: сначала в Персию, а из Тегерана в 1863 году – дервишем, с партией паломников, под видом турка Рашида-эфенди. Он вышел к юго-восточному побережью Каспийского моря, затем попал в Хиву через безводную пустыню Каракумы, в Бухару и Самарканд – через раскаленные пески Кызылкума, оттуда в Герат в Афганистане, в Мешхед в Персии и через Тегеран вернулся в Стамбул – “как блоха на дервише”.

На нем были невообразимые лохмотья, препоясанные веревкой, ноги обмотаны грязными тряпками, а на шее – как у всякого паломника – висел мешочек с Кораном. По ночам, во время стоянок каравана, он повторял выражения лиц попутчиков, их жестикуляцию, и “через каких-нибудь два месяца по внешнему виду, манерам и разговору я был самым настоящим “хаджи” (мусульманским паломником, побывавшим в Мекке и Медине)”.

И далее, из воспоминаний Вамбери: “Я остерегался есть лишнее на ночь, опасаясь, что обремененный желудок нагонит тяжелые сны, и во сне я заговорю на каком-нибудь европейском языке… Один из спутников однажды утром пренаивно заметил, что я храплю не так, как храпят жители Туркестана, на что кто-то поучительно ответил: “Так храпят в Стамбуле”…”

В пути Вамбери – член-корреспондент Академии наук – ночевал в помещениях без единого окна, где находились люди, буйволы, лошади и коровы, – вонь была такой, что невозможно вытерпеть. Он присутствовал на персидских свадьбах, когда женщины пели невесте: “Пусть друг остается другом, а враг пусть ослепнет, о Аллах!” Видел он и процессию в день праздника мусульман – безумную толпу, ревом которой был наполнен город; ему говорили, что каждый раз во время этой церемонии два-три человека умирают в состоянии экстаза.

Путь каравана проходил по раскаленным пескам пустыни, через земли диких туркменских племен, от которых нельзя было ожидать пощады, и Вамбери вспоминал: “Недостаток питьевой воды причинял нам неимоверные страдания. От жары начала трескаться кожа, зрение отказывалось служить… мы чувствовали себя словно в пекле… Из-за хромоты я при ходьбе опирался правой рукой на палку; на одном переходе рука у меня так распухла, что я промучился несколько дней подряд”.

Вамбери был нищим, как все дервиши в караване; во время стоянок он ходил среди попутчиков, и каждый кидал ему пару кусочков из своей миски. Однажды на остановке кто-то сварил рис, “за неимением жира распустил туда несколько сальных свечей”, и голодный Вамбери не смог прикоснуться к еде. Но на другой день он уже ел вместе со всеми, не обращая внимания на невыносимый запах пищи и грязные руки попутчиков, которыми они брали рис из общей миски и с жадностью засовывали себе в рот.

Вамбери “плясал как никто и читал на стоянках длинные звучные поэмы, а все слушали благоговейно”. Он подходил к больным людям, “раздавал им благословения, писал небольшие талисманы и всегда получал за это надлежащую плату”. Или лез в гору к могиле святого человека, распевая “вместе с толпой изо всей силы, точно безумный, изречения из Корана и священные гимны”.

При въезде в Хиву дервишей встречали с почтением; люди целовали руки и ноги Вамбери, даже лохмотья его одежды, будто он был великий святой. Правитель города принял его, обошелся милостиво, и страшно подумать, какой изощренной казнью его бы умертвили, если бы хан узнал, что он европеец. Путешествие Вамбери продолжалось долгие месяцы, а “вокруг были темные и бешеные люди… Кочевники трогали его одежду, его пояс и шептались. Они приводили жен и детей, и те падали ниц перед Вамбери, простирали к нему руки. Если бы узнали, что он обманщик, они закопали бы его живого в песок”.

Когда Вамбери вернулся в Стамбул, многие не поверили ему, а в Венгрии назвали лжецом, ибо он утверждал, что “посетил такие места, где до него не был еще ни один европеец”. Он поехал в Англию, и его отчет о путешествии произвел огромное впечатление на ученых всего мира. Его признали авторитетнейшим знатоком Средней Азии; Вамбери принял протестантство, вернулся в Венгрию и стал профессором Будапештского университета. Его книгу “Путешествие по Средней Азии” перевели практически на все европейские языки, по-русски она впервые вышла в 1865 году.

Н. Тихонов предпослал к повести “Вамбери” эпиграф в стихах:

Незнатный серый воробей

Учился сам летать.

От себя и к себе, от себя и к себе

Он крыльями начал махать.

И так он махал, и так он хотел

Лететь и увидеть свет,

Что не заметил, как взлетел

И прозевал обед.

Он всюду был, он был везде,

На что ему обед?

Когда он видел всех людей

И всем кричал привет.

ХАИМ БЕНИНСОН

Через несколько лет после путешествия А. Вамбери в российской газете “Биржевые ведомости” появилось сообщение из Ташкента (1869 год):

“В настоящее время здесь содержится весьма интересная личность… Этот субьект был схвачен бухарскими властями в Карши, куда прибыл из Индии. Желая избежать трехсот палок… авантюрист назвал себя русским подданным… евреем, уроженцем Минской губернии, города Борисова, Хаимом Бенинсоном. Ему 24 года от роду, и хотя по наружности он более чем неказист, но способности имеет недюжинные… Языков знает немало: все главные европейские и азиатские, но образования сколько-нибудь научного не имеет”.

Выяснилось, что Хаим Бенинсон родился в Борисове, уехал оттуда в Петербург, нанялся в услужение к английскому купцу, ездил с ним по торговым делам в Лондон, Париж, Марсель и Бомбей. Затем он побывал в Шанхае, Гонконге, Сингапуре и Малайзии, после чего решил вернуться в Россию. Хаим Бенинсон не подозревал, очевидно, о путешествии Вамбери, однако, подобно ему, “выучившись магометанским молитвам и обрядам, под видом лекаря” проделал долгий путь по Средней Азии, пока его не разоблачили в узбекском городе Карши.

Времена были жестокими. Местный эмир велел сурово наказать мнимого мусульманина, и тогда Бенинсон сознался, что он российский подданный. Его отправили в Самарканд, передали русским властям, а те решили, что “он – личность весьма подозрительная… и больше никто, как шпион”. Сохранился документ “О пойманном в Карши минском еврее Бенинсоне…”, которого после допроса отправили в Россию; сохранилась и резолюция Туркестанского генерал-губернатора: “Расход в пятьдесят рублей на содержание Х. Бенинсона принять за счет казны”.

Добавим к этому еще немного.

В 1812 году армия Наполеона, беспорядочно отступая, подошла к реке Березине. На том берегу стояли русские войска, и чтобы обмануть их, Наполеон приказал создать ложную переправу южнее города Борисова. Ночью три еврея переплыли реку, сообщили русскому командованию об этой переправе, и пока французов ожидали там, они перешли реку севернее города.

Трех евреев обвинили в измене и повесили; одного из них звали Лейб Бененсон, – не был ли он предком Хаима Бенинсона (Бененсона?) из города Борисова, о котором читатель только что узнал?..

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Судьба десяти колен. Пуштуны. “Мы – потомки царя Шауля”. Еще о пуштунах. Сыны Менаше. Уриэль Бен-Моше из Камеруна. В пустыне возле Тихого океана. Версия за версией. Британские израильтяне.

СУДЬБА ДЕСЯТИ КОЛЕН

Повторим то, с чего мы начали эту книгу.

К 722 году до новой эры Ассирия завоевала десятиколенное Израильское царство‚ многих его жителей угнали в Ассирию и Мидию. Затем Вавилония сокрушила Ассирию, и в 586 году до новой эры воины Навуходоносора захватили Иудейское царство, разрушили Иерусалимский Храм и угнали в Вавилонию многих из колен Иегуды и Биньямина.

Израильское царство первым прекратило свое существование; пленников расселили, очевидно, по всей Ассирийской империи, но основная часть разместилась на территориях современного Ирака, Ирана и северной Сирии. Одни получили земельные участки и стали их обрабатывать, другие занимались ремеслами или служили в ассирийской армии. Из документов того времени известно, что изгнанники занимали высокие должности – царский колесничий, царский телохранитель, главный ревизор царских счетов, а один из них даже стал ассирийским военачальником.

Между пленением жителей Израильского царства и Иудеи прошло около 140 лет, и исследователи полагают, что за такое время десять колен не могли окончательно раствориться в окружающих народах. Когда появились в тех краях колена Иегуды и Биньямина, многие представители десяти колен уже ассимилировались, переняли местные обряды и обычаи, но оставалось немало таких, что сохранили национальную память и язык, соблюдали заповеди иудаизма.

Это подтверждал пророк Иехезкель, угнанный в Вавилонию. В его пророчествах упоминаются не только люди из колен Иегуды и Биньямина, посещавшие его: “Сижу я в доме моем, и старейшины иудейские сидят предо мной…”, но также представители десяти колен: “Пришли мужи из старейшин Израиля вопросить Господа и сели пред лицом моим…”

Встретившись на одной земле, изгнанники, по всей видимости, забыли прежние распри, разделявшие два царства на Земле Израиля, и объединились, получив со временем общее имя – Израиль (и сохранив имя – Иегуда). Не был ли пророк Иехезкель среди тех, кто примирил бывших противников и способствовал их слиянию? И не оказались ли представители десяти колен среди тех, кому позволили вернуться на родину вместе с коленами Иегуды и Биньямина и отстроить Второй Иерусалимский Храм?..

Но если это так, и пленники объединились в изгнании, и вместе вернулись домой, то дальше уже – одна судьба. Жизнь в Эрец Исраэль. Сирийское и римское владычество. Иудейская война и восстание Бар-Кохбы. Рассеяние по миру на многие века. Тоска по лучшим временам под властью чужих правителей. Мечта о том, что за непроходимыми горами или за рекой Самбатион процветает в мире и благополучии еврейское государство десяти колен, – робкой надеждой на будущее избавление.

Повод для размышления.

Рабби Авраам Мордехай из польского города Гура-Кальвария говорил: “В будущем нам придется не только вывести евреев из изгнания, но и изгнание из них самих. Боюсь, что вторая задача труднее первой”.

ПУШТУНЫ

Ицхак Акриш, о котором читателю уже известно, писал в шестнадцатом веке: десять колен “исчезли, прекратили существование из-за ужасов и смешались с чужими народами, а некоторые из них рассеяны среди мусульман и христиан, слились с коленами Иегуды и Биньямина”. Но если это так, то с какими “чужими народами” смешались десять колен?..

В 1991 году в тель-авивском Музее диаспоры открылась выставка под интригующим названием “За рекой Самбатион – миф о пропавших коленах”. Материалы к выставке собрала Ш. Вейль, антрополог Еврейского университета в Иерусалиме: “Я оформила экспозицию так, что посетители как бы переступали водный барьер – легендарный Самбатион. Подсвеченная прожектором вода извергала “камни” из пенопласта и отделяла мир от земли, населенной израильскими коленами. На этой “земле” посетители обнаруживали бесчисленные свидетельства того, что потомки Израильского царства не только существуют, но и помнят о своих еврейских корнях и даже гордятся ими”.

Ш. Вейль изучила работы путешественников прошлых веков, объездила азиатские страны, и вывод ее таков: потомки исчезнувших колен Израиля – не все, конечно – находятся на теперешних территориях юго-восточного Афганистана и северного Пакистана, а также в Кашмире на севере Индии. Это те края, где особенно силен радикальный ислам и религиозный фанатизм; там живут в шатрах воинственные пуштуны, земледельцы и кочевники, сражавшиеся с англичанами в девятнадцатом веке и с советскими войсками в веке двадцатом, – оплот нынешнего движения “Талибан”.

Пуштуны – потомки пропавших колен Израиля? – некогда жили в районе горного хребта под названием Сулеймановы (Соломоновы) горы, протянувшегося по территории Пакистана и Афганистана. Затем они расселились на обширных территориях, насчитывая по разным источникам от 15 до 25 миллионов человек.

Пуштуны высокого роста, честные, мужественные, верные своему слову, с юных лет вооружены ружьями и кинжалами; они объединены в племена, каждое из которых имеет своего главу, а каждая семья – старейшину, которым беспрекословно подчиняются. В конце двадцатого века советские войска вошли в Афганистан; боевые действия привели к огромным жертвам среди местного населения, многие эмигрировали в соседние страны, – среди них были и пуштуны.

Ш. Вейль свидетельствовала, проведя немало времени в Афганистане и Кашмире:

“В тех краях существует немало семей, в которых укоренились традиции, имеющие еврейское происхождение. Мальчикам делают обрезание, женщины соблюдают законы чистоты, описанные в Торе, действуют запреты на определенные виды пищи, сходные с законами кашрута. Некоторые жители деревень носят амулеты, на которых написано “Шма, Исраэль”…

Я поехала в деревню неподалеку от Кабула, принадлежащую клану африди… и узнала об удивительном обычае, существующем там. По пятницам многие женщины деревни зажигают свечи и прячут их в углу. Хозяева дома, в котором я остановилась, сказали, что они делают так из поколения в поколение, хотя не захотели (или не смогли) это объяснить…

Мы сидели во фруктовом саду в кашмирской деревне, у подножия Гималаев; Мухаммад Вали, пуштун из племени юсуфзаи (в переводе – “дети Йосефа”), рассказывал свою родословную. Я поинтересовалась, откуда ведет происхождение его клан, и он ответил: “Ибн Якуб” (“Сын Яакова”). Тогда я спросила его, кто такой Якуб. Мухаммад поднял глаза кверху, словно просил небеса простить мне такое чудовищное невежество, а затем… с нескрываемой жалостью к несведущей сказал: “Якуб – это Израиль. А мы – Бани Исраэль, сыны Израиля”…”

Повод для размышления.

Образованные пуштуны, обучавшиеся в университетах, нехотя признают свое происхождение от Бней Исраэль, но при этом остаются антисионистами и непримиримыми противниками государства Израиль.

“МЫ – ПОТОМКИ ЦАРЯ ШАУЛЯ”

Второй президент Израиля и ученый-востоковед Ицхак Бен-Цви опубликовал книгу “Изгнанники Израиля”, в которую включил интервью с евреями Средней Азии.

Габриэль Барухов, парикмахер из Бухары, рассказал о своих встречах с пуштунами в Кабуле, столице Афганистана. Когда они приходили к нему в парикмахерскую, то просили не сбривать пейсы, которые прятали в бороде.

Иехезкель Бецалель из Афганистана: “В Кабуле, в субботний день, пришел ко мне шофер и сказал: “Я еврей. Из племени юсуфзаи. Есть у нас немало еврейских обычаев, и я хочу изучать иврит. Мы настоящие евреи, однако опасаемся открыто заявить об этом из-за страха перед соседями”…”

Н. Машиах приехал по торговых делам в одну из деревень Афганистана, на которую вскоре напали воины горного племени. “Сказал им, что я еврейский торговец из Ирана, и они меня не тронули, а повели к своему шейху. Тот мне сообщил: “Из поколения в поколение передавали, что мы – сыновья Израиля; до мусульманского периода мы были настоящими евреями, пока нас насильно не обратили в ислам”. Еще он добавил, что за сто лет до прихода мусульман напали на них огнепоклонники и всё разграбили, в том числе старинные книги, которыми они дорожили. В результате этой потери они забыли многое из еврейской религии и традиций”.

Михаэль Гул из Афганистана:

“Когда я был ребенком, через наш город Герат проезжал правитель страны. Все собрались, чтобы устроить ему торжественную встречу. Я тоже был там, – меня привел мой отец. Правитель спросил евреев:

– Из какого колена вы происходите?

– Не знаем, – был ответ. – Нет у нас родословной традиции, господин наш.

– А вот мы знаем! – сказал правитель. – Мы происходим из колена Биньямина; мы – потомки царя Шауля, сыны Йонатана, Афгана и Патана.

Правитель поблагодарил евреев за устроенный ему прием, пожаловал каждому из них плащ и чалму из золотистой ткани и отпустил с почестями в сопровождении телохранителей, чтобы все это увидели и уважали евреев”.

Повод для удивления с размышлением.

В 1951 году некий еврей из Афганистана сообщил: “Представители старшего поколения племени африди не скрывают своего еврейского происхождения, но молодежь предпочитает не говорить об этом, поскольку в теперешней атмосфере принадлежность к еврейству непопулярна” (за три года до этого было образовано государство Израиль).

ЕЩЕ О ПУШТУНАХ

Арабская хроника утверждает, что у еврейского царя Шауля был сын Иеремия (о котором нет, однако, упоминания в Торе). У Иеремии родился сын Афган и воспитывался при дворе царя Соломона. Потомки Афгана ушли на территорию нынешнего Афганистана, а Киш, один из них (названный по имени отца царя Шауля), принял ислам и стал полководцем пророка Мухаммада, – с тех пор появилось этническое название патаны или пуштуны, которые говорят на языке пушту.

Другие арабские хроники сообщают, что потомки Афгана – это пропавшие колена Израиля, и даже упоминают пути их следования из Эрец Исраэль в Азию. Шалом Дагеш из Афганистана рассказывал, что на границе с Пакистаном он и его попутчики “встретили солдат, один из которых сказал: “Вы и правда евреи? А ведь я ношу цицит, мой отец носит цицит, моя мать зажигает свечи, моя бабушка зажигала свечи. Это значит, мы тоже евреи?” Я спросил его, почему не возвращается к еврейству. Он ответил: “Придет день, и мы вернемся”…” (Для тех, кто забыл: правоверные евреи носят четырехугольную накидку под верхней одеждой, по краям которой прикреплены нити-“цицит”.)

Пуштуны молятся в мечетях, ходят на поклонение в Мекку, постятся в праздник Рамадан, однако в некоторых пуштунских племенах существуют явные еврейские обряды, а названия этих племен восходят, возможно, к названиям десяти колен. Судите сами: рабани происходит, очевидно, от Реувена, ашури – от Ашера, левани – от Леви, нафтани – от Нафтали, африди – от Эфраима, шинвари – от Шимона, юсуфзаи – от Йосефа.

Индийский ученый выяснил: крестьяне-мусульмане некоторых деревень в Кашмире считают, что они потомки изгнанных евреев, и называют себя Бней Исраэль. Они не вступают в браки с мусульманами из других деревень, не едят рыбу без чешуи, не едят и сухожилия, вырезанные из бедра коровы, при приготовлении пищи используют только растительные масла, не ездят и не работают в субботу, соблюдая запреты еврейской религии.