Текст книги "В поисках пропавших колен Израиля"

Автор книги: Феликс Кандель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Наконец инквизиторы поняли, что его не переубедить, и 23 января 1639 года в городе Лима взошли на костер 11 иудействующих. Среди них был и Франциско Мальдонадо да Сильва; погибая в пламени, он воскликнул: “Такова воля Господа! Я увижу Бога Израиля лицом к лицу!”

Вторая судьба.

В испанском городе Саламанка жил благородный дворянин Лопе де Вера и Аларкон, выходец из знатной и почтенной семьи. Случилось так, что он заинтересовался еврейским языком и еврейской литературой, постепенно склонился к иудаизму и в двадцатилетнем возрасте во всеуслышание заявил, что Мессия еще не явился.

Это было отступничество от одной из основных догм христианской церкви, которая утверждает, что Иисус Христос – Мессия, а потому родной брат донес на еретика. Его арестовали, заключили в тюрьму инквизиции и продержали там шесть лет. Всё это время он не ел некашерную мясную пищу, совершил сам над собой обряд обрезания и переменил имя на Иегуда Верующий.

Отец уговаривал его вернуться в католичество, богословы пытались переубедить, но он был непреклонен. Иегуду Верующего казнили 26 июля 1644 года; рассказывали, что последними его словами был стих из псалма: “В руку Твою отдаю на хранение дух мой, Господи!” Его мужество вызвало изумление присутствовавших при казни, и инквизитор признал: “Никто не проявлял такую стойкость, как этот молодой человек. Он был благовоспитанный, ученый, во всех отношениях безупречный”.

“ПРЕТЕРПЕВШИЕ ОГНЕННУЮ СМЕРТЬ”

Португальский юрист и богослов Мигель Энрикес да Фонсека был арестован по обвинению в иудействе в начале семнадцатого века. Его подвергли пыткам, но когда вправили вывихнутые суставы, он отказался от вынужденных признаний, полученных во время мучений. Его пытали раз за разом, но лишь только обвиняемый приходил в себя, сразу же отклонял прежние свои показания и даже вступал в богословские споры с инквизиторами.

Наконец его подвесили на дыбу и сбросили вниз головой на каменный пол, чтобы переломать кости; когда же его принесли в камеру, он вновь отклонил свои признания и заявил, что инквизиторы должны представить более убедительные доводы, чтобы обратить его в христианина. Мигель Энрикес да Фонсека был казнен на костре.

В 1655 году взошли на костер в Кордове Авраам Нуньес Берналь и его племянник Ицхак Берналь; в память об этих мучениках в Амстердаме вышел сборник произведений поэтов и писателей с посвящением: “В награду – тюрьма. Вместо почестей – цепи. Добродетель – преступление. Славе – казнь”. В том же сборнике перечислены мученики за веру, “претерпевшие огненную смерть” в разное время: Томас Требиньо де Собремонте, Диего де Асенсьон, Авраам Атиас, Яаков Родригес Касарес, Ракель Нуньес Фернандес, Тамара Баррокас, Ицхак де Кастро Тартас.

В 1674 году испанские инквизиторы арестовали состоятельную семью маррана Родриго Могадуро. Глава семьи и две его дочери умерли в тюрьме, сына Диего сожгли на костре, а дочь Бритес и ее малолетнего брата насильно окрестили и пожизненно заключили в монастырь. В архивах инквизиции сохранились стихи Бритес Могадуро – обращения к Всевышнему (в переводе Р. Баумволь):

Прости несчастную, взывающую к Тебе,

Не осуди на вечные муки!

Пожалей овцу, сбившуюся с пути, –

Прости меня, Господи, прости!..

Не осуди меня, Господи, не осуди!..

Я повержена во мрак,

И заказан мне путь в рай…

Не покарай меня, Господь,

Не покарай!..

Двадцатилетний Антониу Жозе да Сильва из семьи марранов был арестован в Лиссабоне вместе с матерью по обвинению в иудаизме; его пытали, признали затем покаявшимся и выпустили на свободу. Впоследствии Антониу прославился своими комическими операми для театра марионеток, которые зрители называли “операми О Жудео (еврея)” и шумно приветствовали. В них была сатира на правосудие, на нравы португальского общества, даже намеки на инквизицию. Не предсказал ли он в стихах свою судьбу: “Итак, я мертв и жив, живой мертвец. Из пепла Фениксом встаю живой, Сгораю мотыльком в огне, мертвец…”

В 1737 году Антониу вновь арестовали по доносу служанки; вместе с ним в тюрьму попали его мать и беременная жена. Инквизиторы определили, что обвиняемый прошел обряд обрезания, соблюдал субботу и постился не по христианским датам; 19 октября 1739 года его задушили гарротой и сожгли на костре. Было ему тогда 34 года; его мать и жена присутствовали на аутодафе и впоследствии погибли в тюрьме.

В день казни с большим успехом шла в театре Лиссабона одна из комедий Антониу Жозе да Сильвы. Португальский поэт Анастазио да Кунья посвятил ему такие стихи:

Антониу Жозе, веселый гений,

Ты первый в Португалии прошел

По лузитанской сцене мерным шагом,

Но лиссабонцы больше поддавались

Твоим забавным шуткам на театре,

Чем жалости к тебе на месте казней…

Повод для удивления.

В 1622 году Ватикан канонизировал монахиню Тересу Авильскую, одну из святых покровителей Испании. Жизнь в молитве, утверждала она, это “орошение сада души”, а “услышанные молитвы заканчиваются слезами”. В ее стихах присутствовала и тема ожидания смерти: “Que muero porque no muero” – “Умираю, оттого что не умираю…” Дед Тересы, марран, был подвергнут церковному наказанию за тайное соблюдение еврейских обрядов.

“СПАЛЕННЫЕ ОГНЕМ”

Инквизиторы выискивали не только еретиков, но также фрагменты в Талмуде и в сочинениях раввинов, способные “оскорбить чистейшее учение католической религии”. Сжигали людей, сжигали и книги, – об этом следует непременно рассказать.

Диспуты евреев с язычниками известны с давних времен; особенно много их было во времена раннего христианства, однако после появления инквизиции раввины уже опасались высказывать вслух свои доводы. Папа Григорий IX запретил христианам вступать в споры с евреями‚ чтобы простодушные католики не запутались в сетях неверия‚ а французский король Людовик Святой произнес однажды такую фразу: “Никому‚ за исключением людей весьма ученых‚ не следует вступать в спор с евреями; если‚ однако‚ кто-либо услышит речи‚ поносящие христианскую веру‚ он должен защищать ее мечом и вонзить его в тело еврея как можно глубже”.

Людовик Святой приказал четырем раввинам Франции ответить монаху Николаю Донину‚ крещеному еврею из города Ла-Рошель‚ который утверждал‚ что в Талмуде содержатся “злодейские измышления”‚ оскорбительные для Христа и христиан‚ а также безнравственные высказывания. Диспут состоялся в июне 1240 года. Раввины опровергли все обвинения Донина‚ но особый трибунал вынес приговор – сжечь Талмуд, и на одной из площадей Парижа в торжественной обстановке сожгли 24 воза еврейских книг. Этот день стал днем поста в еврейских общинах, а рабби Меир из Ротенбурга сочинил траурную элегию‚ которая начиналась такими словами: “Спроси‚ спаленная огнем‚ что сталось с теми‚ кто рыдает о страшном жребии твоем!”

Очевидно, не все книги уничтожили, потому что через два года во Франции вновь заседал трибунал, вынес очередной приговор, и Талмуд был снова осужден. В тринадцатом-шестнадцатом веках книги Талмуда, прочие печатные еврейские издания и рукописи сжигали во Франции и Италии; по свидетельству инквизиции, только в итальянском городе Кремона уничтожили тысячи экземпляров книг.

В семнадцатом веке в Персии, в годы правления Аббаса I Справедливого, у евреев Исфахана забрали все Библии, Талмуды, молитвенники и бросили в реку, а евреям города приказали принять ислам и публично попробовать мясо с молоком – знак отречения от прежней веры. Через несколько лет после этого у одного еврея в Исфахане обнаружили отрывок из кабалистической книги “Тайны тайн”, – четырех раввинов замучили на городской площади.

В восемнадцатом веке диспут состоялся в польском городе Каменец-Подольском, где против раввинов выступили бывшие их единоверцы из секты франкистов. По окончании диспута епископ Дембовский распорядился: “Экземпляры Талмуда конфискуются‚ привозятся в Каменец и публично сжигаются рукой палача”.

18 октября 1757 года в Каменец-Подольском франкисты передали палачу книги Талмуда‚ а тот уложил их в мешок‚ привязал его к хвосту лошади и поволок на рыночную площадь. “Там горел большой костер‚ – свидетельствовал очевидец. – Палач вытаскивал из мешка один том за другим‚ раскрывал его‚ показывал народу еврейские листы и бросал их в огонь. Раввин и прочие евреи разразились громким плачем”.

Полицейские в сопровождении франкистов врывались в дома раввинов по всей Подолии‚ в синагоги и иешивы, конфисковывая экземпляры Талмуда. Обозы с книгами шли по дорогам в Каменец-Подольский‚ а там их кидали в ров и сжигали. Казалось‚ уже ничто не спасет священные книги‚ но епископ Дембовский неожиданно умер через три недели после первого сожжения Талмуда, суеверные ксендзы усмотрели в этом Божье наказание и прекратили преследования.

Повод для удивления с размышлением.

В середине девятнадцатого века российские власти приказали доставить в полицию книги из еврейских домов для проверки их “надежными раввинами”. Те ставили печать на одобренные книги и возвращали их владельцам, а книги, разжигающие “фанатизм” среди евреев, велено было “предавать сожжению” в присутствии “благонадежных чиновников”.

ПРИШЛОСЬ К СЛОВУ

Рабби Хаим из Цанса говорил: “Когда человек ищет счастье, он готов и подниматься на гору, и опускаться в пропасть, и кружить по равнине. Но к чему столько беготни? Быть может, стой он на месте, – счастье нашло бы его само”.

Спросили рабби Авраама Яакова: “Наши мудрецы учат: “Нет вещи на свете, которой не было бы места”. Но если это так, то и для всякого человека есть свое место. Отчего же людям иногда так тесно?” Ответил на это рабби: “А это оттого, что каждый хочет занять место другого”.

“Ребе, – обратился ученик к своему цадику, – я видел мир и потрясен его испорченностью”. – “Кто тебе сказал, что ты видел мир? – ответил на это ребе. – Быть может, ты видел лишь самого себя”.

Рабби Зуся сказал незадолго до смерти: “Когда я предстану перед Небесным судом, никто не спросит меня: “Зуся, почему ты не был таким, как великие в народе Израиля? Почему ты не был таким, как Авраам, Яаков, Моше?” На меня посмотрят и спросят: “Зуся, почему ты не был Зусей?”…”

А рабби Нахман из Брацлава сказал так: “Нет ничего более цельного в мире‚ чем разбитое еврейское сердце”.

Повод для размышления.

“Будь господином своей воли, но рабом своей совести”, “Согнув спину, не жалуйся, если по ней ударят”, “Если еврей оказывается прав, его бьют вдвое сильнее, чем если бы он ошибался”, “Мир держится заслугами тех, которые по скромности своей ведут себя так, будто их нет на свете” (еврейские афоризмы).

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

“На орлиных крыльях”. Мудрецы Цфата. Искры, пребывающие в изгнании. Третье авторское отступление. “Меч на улицах и ужас в домах”. Шабтай Цви. “Мы больше не рабы”. “Ловушка гордыни”.

“НА ОРЛИНЫХ КРЫЛЬЯХ”

Ицхак бен Авраам Акриш, потомок испанских изгнанников, “человек слабый ногами”, странствовал по Европе, Азии, Африке и жил среди народов, “языка которых не знал”. В 1577 году он опубликовал в Стамбуле переписку десятого века между Хасдаем Ибн Шапрутом из Кордовы и хазарским каганом Йосефом (о ней читателю уже известно). В предисловии к этой книге Ицхак Акриш написал:

“Слышал я от многих, говоривших о судьбе десяти колен, что есть известные местности, где израильтяне имеют (своих) царей, они пользуются силой и властью и… живут каждый под своей виноградной лозой и каждый под своей смоковницей в покое и безопасности…

Но все эти рассказы мне и многим людям, стоящим выше меня, кажутся маловероятными… Кто же поверит тому, что у нас есть (где-то) цари и князья, когда мы находимся в крайнем угнетении и уничижении?.. Это всё выдумки, созданные ради того, чтобы поддерживать гнущиеся колени и подкреплять сердца сокрушенных…

Я видел собственными глазами послание иудея по имени Анджело, отправленное из Цфата… что поблизости от Цфата прошли (израильские) колена тысячами и мирриадами, в семьдесят раз больше, чем вышедшие из Египта… О, если бы его слова были верны!..”

Ицхак Акриш назвал также имена двух евреев из Цфата, “посмешищ своего века”, которые рассказывали о существовании еврейских царств в Африке и за Горами мрака, “а несчастные (евреи) Цфата верили им, подобно тому, как голодный видит во сне, что он ест, и просыпается, а душа его тоща…”

Однако надежда не желала умирать, и тот же Ицхак Акриш, в том же предисловии к книге упомянул некоего князя из Абиссинии, который “шел через Египет и возвещал громким голосом: “Каждого иудея, который пожелает пойти со мной в иудейское государство, я доведу (туда) безопасно и спокойно на орлиных крыльях, потому что мои пределы примыкают к их пределам, и я много раз ходил туда”…”

МУДРЕЦЫ ЦФАТА

Пятнадцатый век вызвал к жизни огромную волну евреев-переселенцев, которые попадали в разные страны и рассказывали единоверцам о своей печальной судьбе.

Изгнание из Испании и Португалии‚ рассеяние по миру‚ гибель многих – это отразилось в сознании современников как национальная катастрофа‚ которую следовало осмыслить, и кабалисты усмотрели в том испытании начало “родовых мук” Израиля перед приходом Мессии. Его появление ожидали к 1575 году, и многие отправились в Эрец Исраэль для встречи с избавителем. Они селились в Галилее, в городе Цфате‚ – среди них были и выдающиеся мудрецы, о которых следующий наш рассказ.

После изгнания из Испании четырехлетний Йосеф попал вместе с родителями в Португалию, откуда они бежали в Турцию, где рабби Йосеф бен Эфраим Каро прожил сорок лет. В ночь на праздник Шавуот – во время чтения Торы, в присутствии своих друзей – рабби Йосеф неожиданно заговорил незнакомым голосом, не раскрывая рта: “Благо вам, дети мои!.. Совершите восхождение в страну Израиля, так как не все времена благоприятствуют этому… Постарайтесь и совершите восхождение…”

В 1536 году рабби Йосеф Каро поселился в Цфате и возглавил иешиву. Он был председателем раввинского суда города и составил фундаментальный труд – свод законов еврейской жизни “Шулхан арух” (в переводе означает “Накрытый стол”); среди его работ и книга “Провозвестник праведности” о кабалистических откровениях, которые он испытал.

В Цфате побывал путешественник Захария Альцахари из Йемена; он встречался с рабби Йосефом Каро и рассказал о нем в “Книге наставлений”: “В одну из суббот я отправился в иешиву лицезреть редкостное великолепие его величия… И вот – мудрый старец сидит на стуле и разъясняет Закон… а перед ним 200 учеников, внимающих учителю…” (Могила рабби Йосефа Каро сохранилась до настоящего времени на старом кладбище Цфата.)

Рабби Шломо бен Моше Алькабец изучал в Турции “тайную мудрость” кабалы и был свидетелем того откровения, которое рабби Йосеф Каро, его друг, возвестил в ночь на праздник Шавуот. Рабби Шломо считал Эрец Исраэль источником святости и переехал из Турции в Цфат, где руководил мистическим братством “Шатёр мира”. Устав братства обязывал его участников говорить только на священном языке – иврите, а во время трапезы размышлять о божественном учении, чтобы “еда стала жертвоприношением, а питье – жертвенным возлиянием”.

Рабби Шломо Алькабец стал автором “Леха доди”, литургического гимна в честь субботы “Пойдем‚ мой друг‚ навстречу невесте…”‚ который читают во всех синагогах мира при наступлении субботнего дня:

Храм царя‚ царский град‚ восстань из руин!

Долго ты пребывал в долине скорби…

Воспрянь из праха и поднимись‚

Облекись в праздничные одежды‚ народ мой…

Существует немало легенд о жизни этого человека, и вот одна из них. Некий араб позавидовал дарованию рабби Шломо, тайно убил его и похоронил под смоковницей. Случилось чудо: на смоковнице налились соком прекрасные плоды; на это обратили внимание, провели расследование, выявили преступника и повесили на том же дереве.

Жил в Цфате рабби Моше бен Яаков Кордоверо‚ глава кабалистической иешивы, жили и другие ученые, – Цфат называли “центром еврейского мира”. По свидетельству современника, там было “около трехсот выдающихся раввинов‚ отличавшихся благочестием и плодотворной духовной деятельностью”; в иешивы Цфата приезжали ученики из отдаленных стран; в полночь мудрецы выходили на площади‚ чтобы наставлять народ‚ “город преисполнялся сиянием‚ ликованием и учением”.

ИСКРЫ, ПРЕБЫВАЮЩИЕ В ИЗГНАНИИ

Рабби Ицхак бен Шломо Лурия Ашкенази родился в Иерусалиме в 1534 году. После смерти отца его увезли в Египет, где он вырос, женился, а затем уединился на несколько лет в заброшенной хижине на берегу Нила. Там он занимался учением, предавался размышлениям, а свою семью посещал лишь по субботам.

Когда ему исполнилось 35 лет, рабби Ицхак приехал в Цфат, стал учеником рабби Моше Кордоверо, а затем создателем одного из основных течений кабалы. Он излагал учение немногочисленным слушателям, ничего не записывая, и после его смерти Хаим Витал, один из учеников, опубликовал в своих книгах принципы лурианской кабалы.

Рабби Ицхак учил, что Божественное начало, наполнявшее всю вселенную, добровольно сократилось, чтобы дать место материальному миру. Но произошла катастрофа: сосуды не выдержали напряжения и разбились, те сосуды, через которые шло в мир добро, заключенное в Божественном свете. Свет добра рассыпался на многие искры, и в мир проникла тьма зла; чтобы исправить это и вернуть царство добра, следует собрать рассыпанные искры, – в этом и состоит задача человека.

Лурианская кабала напрямую связана с еврейской историей. Разрушение Храма, изгнание евреев из Эрец Исраэль, рассеяние по миру – это и есть ломка сосудов, рассыпавшиеся во тьме искры Божественного света. Мессия придет в то время, когда добро будет полностью отделено от зла, ни одной искры святости не останется среди сил зла; “собирание изгнанников означает собирание всех искр, пребывающих в рассеянии”.

Рабби Ицхак Лурия полагал, что в нем живет душа Мессии из рода Йосефа, и его предназначение – подготовить пришествие Мессии из рода Давида при помощи мистического исправления душ. Ожидание избавителя было волнующим, его приближение ощущали многие: еще усилие, еще и еще – и он явится, соберет изгнанников Израиля, установит царство мира на земле. В канун субботнего дня рабби Ицхак и его ученики облачались в белые одежды‚ выходили под вечер в яблоневый сад на окраине Цфата для встречи “царицы–субботы”‚ пели гимны о скором пришествии Мессии.

Рабби Ицхак Лурия составил гимны для каждой из субботних трапез; они вошли в молитвенники сефардского толка, и в гимне вечерней трапезы первые буквы каждой строфы образуют его имя.

Справа и слева будни, между ними невеста суббота,

В украшениях, праздничных одеждах выступает она…

Стоны-страдания прекратились, забылись,

Обновились лики Израиля, их души и дух…

Современники считали рабби Ицхака святым человеком, к которому являлся Элиягу-пророк и посвящал в тайны миров; своих учеников рабби Ицхак обучал способам, при помощи которых можно беседовать с душами умерших праведников. Его учение повлияло на духовную жизнь последующих поколений; рабби Ицхак умер в Цфате в 1572 году во время эпидемии, было ему тогда 38 лет, и по сей день многие идут на поклонение к его могиле.

В Иерусалиме, в еврейском квартале Старого города, есть улица Ор га-Хаим – Свет жизни, где находится дом номер 6; на том месте, как полагают, родился рабби Ицхак бен Шломо Лурия.

Повод для удивления с размышлением.

После смерти рабби Ицхака его ученик и преемник, рабби Хаим Витал, объявил себя Мессией из рода Йосефа, предрекая скорое пришествие Мессии из рода Давида и возвращение евреев на Святую Землю. Ведь предсказывал пророк Иеремия: “Так сказал Господь: удержи голос твой от рыданий и глаза твои от слез… возвратятся сыны в пределы свои…”

ТРЕТЬЕ АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

Из повести автора “С того дня и после”:

“И было в один из дней…

– Идн! – сказал реб Хаимке со стула с подушечкой. – Пойдемте уже навстречу и поторопим избавителя.

– Как же мы пойдем? – запечалился реб Гирш. – И куда мы дойдем? С нашими ногами – только до кладбища.

Пошевелили ступнями: если бы до кладбища…

Но реб Хаимке не сдавался:

– Пошлем молодых. Проворных.

– Ой‚ не смешите меня‚ – сказал реб Фишель. – Где избавитель и где мы… Он же еще не пришел. Он‚ может‚ в будущем.

– Так что с того? Пошлем в будущее.

Пошевелили мозгами‚ прикинули: а почему бы и нет? Выбрать молодых‚ отобрать проворных и отправить поскорее в будущее. Чтобы поискали и нашли‚ поплакали и поторопили.

– А заодно‚ – сказал реб Хаимке‚ – пусть подготовят будущее к нашему приходу. Как хозяйка готовит дом к субботе.

И все закивали согласно. Они подойдут в свой срок‚ замученные и издерганные‚ а будущее для них готово. Теплое. Проветренное. Без голодных-бездомных. Без калечных-обиженных. И синагога уже открыта. И свечи на столах горят. И хала под салфеткой.

– Ох‚ уж этот реб Хаимке‚ – сказали хором. – Чтоб ему дожить до подогретого будущего!

Стали отбирать команду. Десять человек. Миньян с котомками – для молитвы в пути.

Строго отбирали‚ с придирками…

За главного пошел Юдл – “Что-то особенное”: достойный и рассудительный.

Спросили:

– Где следует искать наше будущее?

Ответил:

– Там‚ где можно его найти.

Спросили:

– Как долго идти в наше будущее?

Ответил:

– Пока не закончится настоящее.

– Как угадать‚ что оно закончилось?

– По мусору.

– А точнее?

– Есть мусор – настоящее. Нет мусора – будущее. Не накопили еще.

– Ох‚ уж этот Юдл! Что-то особенное! Идите и возвращайтесь с миром.

Помолились в синагоге. Поплакали. Попрощались. Закинули котомки за спины и ушли в степь‚ бесконечную как изгнание‚ малой‚ незащищенной кучкой на поиски избавителя.

Юдл. И Берко с Копелем. Герш с Мовшей. Абеле с Ареле. Ицкеле и Беньюмчик. И Ушер Балабус – головой над всеми‚ Ушер Локшн‚ Ушер Полтора Жида.

А город замер. Город затих. В ожидании скорого сообщения:

– Приходите. Уже можно. Будущее согрето и проветрено. Только оставьте позади ваше прошлое. Приходите налегке – и начнем жизнь заново…”

“МЕЧ НА УЛИЦАХ И УЖАС В ДОМАХ”

В 1607 году в английской газете появилось сообщение “о могучих армиях пехоты и всадников”: одна из них уже “вышла из-за гор Каспия – это армия евреев, которых прежде не могли обнаружить. Они собираются возвратить Землю Обетованную и изгнать турок из Христианского Дома; у них множество солдат и новые виды оружия”.

Начинался семнадцатый век, не предвещавший, казалось, трагических событий. В 1621 году рабби Иешаягу Горовиц переселился в Иерусалим и сообщал в Прагу: “Слава Всевышнему‚ в Иерусалиме становится тесно… Многие придут сюда и пожелают присоединиться ко мне”. А некий еврей свидетельствовал в то же время: “В школах и синагогах не умолкает голос молящихся и учащихся… Даже по ночам в синагогах Иерусалима молятся благочестивые люди‚ в слезах восклицая: “Да придет к Сиону избавитель!”…”

Это пожелание – “Да придет к Сиону избавитель” – евреи повторяли с новой надеждой‚ ибо 1648 год был определен заранее как год пришествия Мессии. По еврейскому летосчислению это был 5408 год от сотворения мира‚ а в кабалистической книге “Зогар” имеется такое предсказание: “В шестое тысячелетие‚ по истечении 408 лет (5408)‚ все подземные обитатели воскреснут‚ ибо сказано: в этот юбилейный год каждый из вас вернется в свой удел”‚ – другими словами, все евреи возвратятся на Землю Израиля.

Наступил 1648 год – время ожиданий, который принес страшные бедствия евреям Украины‚ Польши‚ Литвы и Белоруссии. В том году началось казацкое восстание против поляков под руководством Богдана Хмельницкого‚ и десятки городов стали местом гибели евреев. Русский историк Н. Костомаров отметил: “Самое ужасное остервенение показывал народ к иудеям: они осуждены были на конечное истребление‚ и всякая жалость к ним считалась изменою”. В городе Остроге казаки убили тысячу евреев‚ в Тульчине – полторы тысячи‚ в Немирове – еще больше; по официальному донесению, в Гомеле “было побито жидов с женами и детьми более двух тысяч… и не было им погребения‚ псы и свиньи поедали валявшиеся трупы”.

Страшный период – с 1648 по 1656 год – наконец-то закончился‚ и евреи стали подсчитывать свои жертвы. Было разгромлено около семисот общин, количество убитых исчислялось десятками тысяч; дома стояли разрушенными и пустыми‚ потому что прежние их обитатели бежали‚ погибли или оказались в плену. “Глаза мои истекают слезами над жестокой гибелью тех‚ кто прославлял единство Божие… – возглашал рабби Шабтай Шефтель Горовиц. – Губил их меч на улице и ужас в домах. Мужчины и женщины‚ юноши и девушки‚ как овцы‚ подставляли шею под нож‚ не желая спасти свою жизнь служением чужим богам. Горько плачут плакальщики над растерзанными Священными книгами и свитками Торы‚ из которых враги изготовляли сандалии”.

Вторил ему раввин из Вильно Шабтай га-Коэн, составивший “Свиток тягот” – “о злых делах и тяжелых бедах” времен хмельнитчины: “Да отомстит Господь за кровь Своих рабов, которая, словно вода, орошала камни и деревья. Отомстит… за праведных мучеников, за ученых и мудрецов, за раввинов, канторов, служек, синагогальных певчих, за юношей и девушек, мальчиков и девочек, за почтенных учителей и их юных учеников”.

Эта катастрофа произвела на европейских евреев ужасающее впечатление; ее сравнивали с разрушением Иерусалимского Храма, и в сознании оставшихся в живых‚ истерзанных‚ осиротевших, отчаявшихся созрела мысль: “Так жить нельзя!” Что-то должно свершиться – теперь‚ немедленно‚ чтобы положить конец бесконечным народным страданиям, а потому один из беглецов взывал в страстной мессианской тоске: “Боже‚ когда же наконец наступит время последних чудес? Ты видишь: Твои сыновья и дочери отданы в руки чужого народа. Покажи нам чудеса‚ как во дни нашего исхода из Египта!”

Повторим еще раз: 1648 год – начало ужасов хмельнитчины – был определен заранее как год пришествия Мессии. Но вместо освобождения пришла гибель многим и многим‚ “радость обратилась в печаль”, и это заставило задуматься над тайным смыслом подобного совпадения.

Потрясение было велико‚ однако оно не уничтожило мессианских ожиданий; наоборот‚ стали говорить‚ что эта катастрофа только подтверждает близость прихода Мессии. Ведь его появлению‚ как известно‚ должны предшествовать великие потрясения‚ голод и эпидемии, потопы и землетрясения, чудовищные кровопролития‚ нашествие варваров Гога и Магога‚ всё то‚ что в еврейской мистике называется “хевлей Машиах” – “муки рождения Мессии”.

Не случайно рабби Иехиэль Михаэль‚ убитый казаками‚ определил незадолго до гибели‚ что буквы имени Хмель (Хмельницкий) – это начальные буквы слов выражения на иврите: “Муки рождения Мессии наступят в мире”. Казацкая резня на Украине – это и есть первый приступ родовых мук‚ начало того мучительного процесса‚ из которого выйдет очищенный и спасенный Израиль.

Так возник в глубинах народа новый мессианский порыв‚ и эта вера распространилась по еврейскому миру. Страшные годы хмельнитчины породили мечты об избавлении‚ о достойной и спокойной жизни на собственной земле; повсюду ожидали спасения – с нетерпением‚ с глубокой верой в Мессию‚ который наконец-то освободит свой народ и приведет его в Святую Землю. Он должен был появиться‚ этот избавитель‚ которого так страстно ожидали‚ он не мог не появиться, – звали этого человека‚ которого приняли за Мессию‚ Шабтай Цви. Он настолько всколыхнул еврейские умы‚ так ему поверили‚ так пошли за ним беззаветно по пути к освобождению‚ так потом запутались‚ растерялись и раскаялись‚ – поистине‚ только время великих народных бедствий могло родить веру в подобного “избавителя”.

ШАБТАЙ ЦВИ

Этот человек родился в 1626 году в турецком городе Измире‚ в девятый день месяца ав – в день национального еврейского траура (в этот день по еврейской традиции должен родиться и Мессия). С детства Шабтай Цви изучал Талмуд и кабалистические книги‚ и вскоре у него появились ученики‚ его ровесники. Вместе с ними он ходил к берегу моря‚ молился‚ распевал псалмы‚ и в городе вскоре узнали о необычном поведении этого юноши.

Отец женил его на молодой красавице‚ дочери купца‚ но Шабтай избегал близости с женой‚ и ее родители заставили дать ей развод. Его женили вторично‚ но он снова развелся, проводил ночи в пении и молитвах‚ периодическими постами доводил себя до состояния экстаза‚ и это привлекало к нему толпы почитателей. То было время ожидания прихода Мессии, и в душе молодого мистика зародилась мысль: не он ли тот самый избавитель‚ появление которого предсказывают кабалистические книги?

В 1648 году началась кровавая резня евреев на Украине‚ и Шабтай Цви усмотрел в этих событиях наступление “предмессианских мук” Израиля. Он открыл свою тайну ученикам‚ и те с ним‚ конечно же‚ согласились: он‚ Шабтай Цви‚ призван освободить еврейский народ! Он побывал в Салониках и Стамбуле, в Каире и Иерусалиме; возможно, так бы и остался одним из мистиков, которые грезили о своем мессианском призвании, если бы не один из его последователей в Эрец Исраэль – Натан из Газы.

По еврейской традиции предтечей Мессии должен быть Элиягу-пророк, и Натан стал уверять всех, что душа Элиягу вселилась в него. Это он, двадцатилетний юноша, окончательно убедил Шабтая Цви в истинности его мессианского призвания и предложил план действий: собрать евреев всего мира, свергнуть с престола турецкого султана и стать царем на Святой Земле.

В синагоги многих стран Натан разослал послание, которое произвело огромной впечатление: “Братья, сыны Израиля! Да будет вам ведомо, что родился Мессия наш в городе Измире по имени Шабтай Цви, царство которого скоро наступит. Он сорвет корону с головы султана и наденет на свою главу, а султан последует за ним, как раб-ханаанеянин, ибо ему принадлежит власть… И поедет верхом на льве наш Мессия и поведет всех евреев в Иерусалим…”

Тем временем Шабтай Цви вернулся в Измир, где появились пророки и пророчицы, – в припадках и конвульсиях они говорили о пришествии Мессии. Английский консул сообщал: “Даже едва лепетавшие дети повторяли его имя. Люди постарше падали сначала в изнеможении‚ изо рта у них текла пена‚ затем они говорили об избавлении, будущем счастье евреев… и торжестве Шабтая Цви”.

В Измире начались предмессианские приготовления. Евреи бросали свои дела‚ проводили дни и ночи в синагогах‚ молились‚ постились‚ каялись; были даже такие‚ что зарывали себя по пояс в землю и стояли так целыми сутками‚ выдумывали самые невероятные покаяния‚ “подобных которым‚ – по словам современника‚ – никто не видел и никогда не увидит‚ пока не наступит истинное Избавление”. Но евреи не только каялись‚ но и ликовали‚ веселились и пировали‚ ходили по улицам Измира шумными процессиями‚ пели гимны в честь избавителя. Шабтай Цви ходил вместе со всеми и пел стих из псалма: “Десница Бога поднялась‚ десница Бога побеждает!”