Текст книги "Очерки времен и событий из истории российских евреев (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945). Книга 5"

Автор книги: Феликс Кандель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

"Многие из тех‚ кто помогал нам‚ рассчитывали на вознаграждение после войны. Ходил слух‚ что американские евреи хорошо заплатят за каждого спасенного... Циля случайно услыхала‚ как жена Алишаускаса говорила мужу: "У Цили в пальто что-то зашито‚ наверняка золото. Не будь дураком – иди в полицию..."

"Жена Вовериса сняла с моей головы платок: "Тебя всё одно убьют. А я хоть в костел по-человечески схожу..."

"Пришла хозяйка‚ принесла нам поесть‚ потом щеку рукой подперла и говорит: "Девочки‚ девочки‚ милые вы мои... Надо вам уходить. Не могу я вас больше прятать. Жалко мне вас‚ а своих жальче..."

"На хуторе у поляков Голомбевских пряталась еврейская семья. Среди них была еврейская женщина‚ к которой на время родов пригласили повитуху. Ее‚ конечно‚ просили молчать‚ наверняка заплатили‚ но бабка выдала… Братьев Голомбевских арестовали и угнали в тюрьму. Больше их не видели..."

"Плохо было в яме. Весной ее заливало водой‚ а летом мы сидели мокрые от пота. Но лучше в земле живыми‚ чем на земле – мертвыми... Хозяйкин кусочек хлеба мы так делили – сестра во рту подержит и мне отдаст: "Я‚ говорит‚ уже сыта‚ не хочу больше". Я тоже подержу во рту и ей возвращаю..."

"Босые‚ в мороз‚ шли мы по заснеженным полям... Я всю войну пряталась в одном платье. На мне оно и истлело... После освобождения мама взяла его на память и долго хранила. Сейчас оно в Израиле‚ в музее Яд ва-Шем..."

"В лесу нас остановил русский часовой. Выглядели мы ужасно... Солдат сразу сообразил‚ что перед ним еврейки‚ и отвел нас к лейтенанту. Тот тоже оказался евреем‚ обрадовался: "Слава Богу‚ еще кто-то выжил!.." Лейтенант дал нам на прощание денег: "Пусть первые деньги на свободе будут у вас от еврея..."

***

Во время стремительного продвижения немецких войск сотрудники НКВД перед поспешным отступлением уничтожали заключенных в тюрьмах; расстрелы проходили во Львове‚ Тернополе‚ Дрогобыче, Ровно и в других местах – среди тысяч погибших оказалось немало евреев. Советская пропаганда называла этих заключенных «жертвами нацизма»; немцы же объявляли, что это были люди, «зверски замученные евреями», – местных евреев пригоняли на тюремный двор к телам погибших, и разъяренные толпы набрасывались на них, забивая насмерть. «Стены тюрьмы были залиты кровью избиваемых, – вспоминал очевидец, чудом спасшийся во Львове, – залеплены мозгами убитых людей…» И опять эти сцены снимали операторы, а затем демонстрировали в кинотеатрах, показывая всему миру, как местные жители расправляются с евреями.

***

Газеты Латвии оповестили читателей в первые недели оккупации о жестоких пытках и казнях заключенных в городе Резекне, в застенках НКВД, где самое деятельное участие принимали врачи-евреи. Местный прокурор потребовал провести расследование; полиция города установила, что упомянутая в газетах "Хильдегард Курикова не убита, а проживает в Резекне по аллее Атбривошанас, 13. Полицейский участок не имеет никаких доказательств того… что еврейские врачи участвовали в пытках арестованных". К тому времени евреи города были уже уничтожены, и опровержения в газетах не последовало.

***

Свидетельствует И. Дамба (Литва): «Зверство во время расстрела было невиданным. Убивали литовцы. Убивали жестоко. Немцев в Геруляе не было. Сегодня литовцы создают миф‚ будто до прихода эсэсовцев евреев убивали в Литве преступные элементы‚ подонки‚ улучившие случай безнаказанно грабить‚ наживаться на крови убитых ими евреев. Неправда! Евреев убивали и считающиеся порядочными граждане – бывшие офицеры армии независимой Литвы‚ учителя‚ студенты‚ врачи‚ инженеры‚ ксендзы и даже женщины. 29 августа 1941 года… молодая женщина по фамилии Рубавичене расстреливала из пистолета младенцев‚ которых несчастные матери несли на руках к яме... Ее я видел с близкого расстояния».

В рижской "команде Арайса" было около тысячи добровольцев, среди них – студенты, старшеклассники, офицеры бывшей латышской армии. Из 365 послевоенных следственных дел участников той " команды" следует, что 40% из них имели неоконченное среднее и среднее образование, 24% – неоконченное высшее и высшее.

***

В 1947 году в Мюнхене состоялась конференция литовских евреев‚ выживших в немецких концлагерях. Из декларации‚ принятой на той конференции: "С глубокой болью вынуждены мы установить‚ что небольшие еврейские общины в провинциальных городах были уничтожены исключительно литовцами‚ а более крупные общины при их активном участии. Нам также известно‚ что литовцы принимали активное участие в истреблении евреев в гетто и в лагерях за пределами Литвы – в Майданеке‚ Варшаве и в других местах..."

Из литовской подпольной антифашистской газеты (1943 год): " Должны ли мы быть главными вешателями в Европе? Немцы‚ убивающие евреев‚ позднее убьют нас‚ и мир их поддержит‚ потому что литовцы – палачи и садисты…"

ОЧЕРК ПЯТИДЕСЯТЫЙ

Бердичев. Киев. Харьков. Крымский полуостров

1

"В Бердичеве было уже безвластие‚ грабили магазины. Днем 7 июля шел повальный грабеж‚ ломали двери‚ срывали замки‚ тащили всё‚ что попадется под руку. Ушли отступавшие колонны солдат. Работники НКВД в спешке жгли бумаги‚ переодевались в штатское и убегали..."

Вечером 7 июля 1941 года в Бердичев вошли немцы, и сразу же начались расстрелы‚ побои и издевательства; глумились над стариками-евреями‚ отрезали им бороды, принуждали ползать по земле‚ собирать руками мусор и нечистоты. В цехах кожевенного завода заставляли евреев прыгать в ямы с едким дубильным раствором; тех, кто отказывался, убивали и кидали в тот же раствор: это считалось у немцев шуткой, таким способом они "дубили еврейскую шкуру".

В. Гроссман‚ писатель (из очерка "Убийство евреев в Бердичеве"): "Ужас навис над городом. Ужас вошел в каждый дом‚ он стал над кроватями спящих‚ он вставал с солнцем‚ он ходил ночью по улицам. Тысячи старушечьих и детских сердец замирали‚ когда в ночи слышался грохот солдатских сапог‚ громкая немецкая речь. Ужасны были и облачные‚ темные ночи‚ и ночи полной луны‚ ужасным стало раннее утро и светлый полдень‚ и мирный вечер в родном городе..."

В августе 1941 года евреев согнали в самый бедный район Бердичева, оставленные квартиры тут же были разграблены. 4 сентября физически сильным молодым людям предложили отправиться на полевые работы – копать картошку. Им разъяснили‚ где они будут работать‚ обещали выдать немного картошки для их родителей‚ а затем расстреляли за городом – около 1500 человек. На другой день‚ 5 сентября‚ на том же месте уничтожили еще многих евреев, и после этого остались в основном женщины‚ старики и дети‚ неспособные к сопротивлению.

14 сентября в Бердичев прибыла зондеркоманда эйнзацгруппы "C"‚ к которой присоединили городскую полицию. В ту же ночь еврейский район окружили войска и рано утром всех погнали на базарную площадь: "Длинной колонной шли евреи. Вели их местные полицаи. Один из них сказал нам: "Становитесь в строй", мы ответили: "Дяденька, нам всего семь лет, мы еще маленькие". Он говорит: "Пусть вам будет семь месяцев – становитесь в строй", и мы встали в строй…"

На базарной площади отобрали 400 человек – врачей‚ аптекарей‚ портных‚ сапожников‚ парикмахеров‚ прочих специалистов‚ которым разрешили остаться вместе с семьями; они метались‚ звали жен и детей‚ затерявшихся в огромной толпе, незнакомые люди протягивали им детей‚ чтобы признали своими и спасли от гибели. "Стоял невообразимый крик, кричали женщины, дети: "Возьмите нас! Скажите, что я ваша жена! Что я ваш ребенок!.."

Затем всех погнали за город; больных‚ немощных стариков и маленьких детей подвозили на грузовиках – на поле‚ вблизи бердичевского аэродрома‚ были убиты 12 000 человек (по показаниям немцев и полицейских, до 15 000). "Побоище длилось почти весь день. В три часа дня приехали на легковой машине посмотреть на "зрелище" голова Бердичевской управы Редер‚ его заместитель Слипченко‚ секретарь Шмидт. Принимал участие в расстреле начальник полиции Королюк".

В. Гроссман: "Весь день длилось это чудовищное избиение невинных и беспомощных‚ весь день лилась кровь. Ямы были полны крови‚ глинистая почва не впитывала ее‚ кровь выступала за края‚ огромными лужами стояла на земле‚ текла ручейками‚ скапливалась в низменных местах... Сапоги палачей промокли от крови. Жертвы подходили к могиле по крови. Весь день безумные крики вновь и вновь убиваемых стояли в воздухе... Все пять ям были полны до краев‚ – пришлось навалить поверх холмы земли‚ чтобы прикрыть тела. Земля шевелилась‚ судорожно дышала. Ночью многие из недобитых выползли из-под могильных холмов... Они расползлись по полю‚ инстинктивно стараясь отползти подальше от ям; большинство из них‚ теряя силы‚ истекая кровью‚ умирало тут же... Трижды за короткое время земля над могилами раскрывалась‚ вздымаемая изнутри‚ и кровавая жидкость выступал через края ям‚ разливаясь по полю. Трижды сгоняли немцы крестьян‚ заставляя их наваливать новые холмы над огромными могилами..."

Грабеж еврейского имущества начался с того момента, как обреченных на смерть согнали на базарную площадь. На их глазах выносили из домов одежду‚ посуду‚ одеяла и перины; грабители проходили через оцепление‚ снимали с еврейских женщин платки и шерстяные кофты. Затем на опустевших улицах появились окрестные крестьяне; они выносили вещи из квартир и грузили на подводы. 400 специалистов перевели в подвал бывшего монастыря‚ туда же пригоняли евреев‚ пойманных во время облав в городе и его окрестностях‚ – в ноябре всех вывезли за город и расстреляли. Перед казнью отобрали 150 ремесленников‚ которых уничтожали постепенно‚ вплоть до прихода Красной армии.

"Когда освободили Бердичев‚ я пошел в город. Нашел моего старшего брата Яшу. Он тоже спасся. Яша большой – ему 16 лет, он воюет. Когда немцы уходили, Яша нашел подлеца, который убил нашу мать, и застрелил его. Хаим Ротман".

Завершив акцию в Бердичеве, зондеркоманда отправилась в Винницу, и 21 сентября 1941 года, в праздник Рош га-Шана, там уничтожили большинство еврейского населения города. Пригнали на расстрел и стариков из дома престарелых‚ женщин с младенцами из родильного дома; специалистов оставили пока в живых и расстреляли позднее.

2

Немцы вошли в Киев 19 сентября 1941 года. "Они шли в строгом порядке по Крещатику‚ мытые‚ начищенные‚ веселые. Офицеры ехали верхом. Двигались машины. Народу на тротуарах было много. Я видел радостные лица‚ букеты цветов‚ которые бросали немецким офицерам‚ но у многих настроение было подавленное‚ лица хмурые…" Вместе с немецкими войсками в Киев вошла зондеркоманда "4а" эйнзацгруппы "С"‚ которая уничтожила до этого тысячи евреев в Луцке‚ расстреливала их в Ровно‚ Новограде-Волынском‚ Житомире.

В тот день уже задерживали евреев на улицах‚ избивали‚ увозили на грузовиках. На улице Ленина собрали мужчин‚ били прикладами по ногам‚ заставляли танцевать; назавтра взяли десять стариков– евреев‚ велели надеть молитвенные облачения‚ в кузове грузовика возили по городу – прохожие смеялись. Семидесятипятилетнего Г. Гринберга задержали на базаре‚ ограбили и застрелили. И. Эдельмана схватили на улице‚ опустили головой вниз в бочку с водой‚ и он захлебнулся. Парализованную С. Голдовскую‚ мать десятерых детей‚ вытащили на улицу и убили. С. Эвенсон‚ у которой были уже правнуки‚ выкинули из окна третьего этажа. И. Багата застрелили вместе с двумя внучками – Полиной и Мальвиной. На Галицком базаре остановили мать с двумя маленькими детьми. На ее глазах убили одного ребенка, а за ним и второго. Женщина потеряла рассудок‚ прижав к себе мертвых детей‚ стала танцевать. Насладившись зрелищем‚ убили и ее.

На улицах Киева появились полицейские с желто-голубыми повязками и надписью ОУН – Организация украинских националистов. В местной газете предупредили‚ что евреи‚ комиссары и партизаны будут уничтожены; повсюду проверяли документы‚ евреев уводили в полицию‚ а ночью расстреливали. В пятницу и субботу многие не вернулись из синагог, по Днепру плавали трупы‚ течением реки прибивало к берегу молитвенные принадлежности. 21 сентября – по свидетельству жителей киевской окраины – в Бабий Яр приехали крытые грузовики: "В этих машинах были евреи – мужчины‚ женщины‚ дети‚ а также женщины с грудными детьми"‚ – их заставили раздеться догола и всех расстреляли. В тот день вечером, с появлением первых звезд, наступил Новый год – еврейский праздник Рош га-Шана, а за ним десять дней плача, раскаяния, очищения.

24 сентября на Крещатике, в центре Киева‚ произошли взрывы зданий, заминированных при отходе Красной армии; погибли немецкие солдаты и офицеры‚ погибли местные жители – в отместку были схвачены и уничтожены более 1500 евреев. Командир эйнзацгруппы "С" докладывал в Берлин: "Доказано‚ что ведущая роль в совершении взрывов принадлежит евреям... Подготовлен план ликвидации по крайней мере 50 000 евреев. Немецкая армия одобряет намеченные меры и требует их скорейшего осуществления".

28 сентября на стенах киевских домов появилось объявление на грубой синей бумаге‚ напечатанное на русском, украинском и немецком языках: "Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельниковой и Дегтяревской улиц (возле кладбищ). Взять с собой документы‚ деньги и ценные вещи‚ а также теплую одежду‚ белье и пр. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте‚ будет расстрелян. Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи‚ будет расстрелян". Даты и подписи под приказом не было.

Оккупационные власти распространяли слухи‚ будто евреев отправляют в рабочие лагеря‚ – да и кто мог предположить тогда‚ что культурная цивилизованная нация готовит полное уничтожение евреев в их городе, в стране, во всем мире? "Никто не верил, что живет последний день, последний час, последнюю минуту…" Одни говорили‚ что их переселяют в другие города‚ другие утверждали – трудовая мобилизация; кое-кто полагал‚ что Берлин договорился с Москвой и предстоит обмен – каждую еврейскую семью на одного пленного немца.

"Двадцать девятого мы проснулись рано… Было тревожно. Сосед Лавриненко сказал дедушке: "Ну вот, Лейб, кончилась ваша жидовская власть, сейчас уже начнутся новые порядки, так что имей в виду, с вами рассчитаются…"

29 сентября‚ с раннего утра‚ тысячи киевских евреев пошли в последний путь со всех концов города‚ в сторону еврейского кладбища на Лукьяновке. Шли с чемоданами‚ мешками‚ узлами. Ехали на подводах‚ заваленных вещами. Стариков поддерживали под руки. Больных несли на носилках и одеялах. Младенцев везли в колясках. Инвалиды опирались на палки и переставляли костыли. Шли рядом провожающие, украинцы и русские – соседи‚ друзья‚ родственники. В тот день в Киеве было много самоубийств; очевидцы рассказывали‚ что на асфальте лежали тела евреев‚ выбросившихся из окон верхних этажей‚ иногда целыми семьями. А шествие по улицам продолжалось. Бесконечный поток вливался на Львовскую улицу‚ за ней начиналась улица Мельника‚ по обеим сторонам которой стояли вооруженные полицейские‚ а затем пыльная дорога‚ овраги с крутыми склонами – Бабий Яр.

Уничтожением киевских евреев занималась зондеркоманда "4а", к которой присоединили батальоны немецкой жандармерии‚ подразделения местных полицейских, а также Буковинский курень‚ набранный в Черновицах из добровольцев. Участвовало в уничтожении не менее 1200 убийц. От толпы отделяли группы обреченных и вели "регистрировать", там у них отбирали документы и драгоценности, – ожидавшие своей очереди в конце улицы не подозревали, что их ожидает смерть. Из показаний немецкого солдата: "Когда евреи спускались в овраг и в последнее мгновение видели страшную картину, они испускали крик ужаса… Шедшие следом за ними не могли видеть этого ужасного зрелища – его заслонял край оврага… Выстрелов в овраге было не слышно… Из города в эту местность приходили всё новые массы людей, и они, по-видимому, ничего не подозревали, полагая, что их переселяют".

Сторож Лукьяновского кладбища сообщил после войны: "Полицейские‚ образовав коридор‚ гнали обезумевших людей к большой поляне‚ где дубинки‚ ругань и рвавшие тело собаки заставляли их раздеваться‚ строиться и идти колонной по 100 человек к входу в овраг. Там они попадали на узкую площадку над обрывом‚ высотой 20-25 метров‚ напротив которой находилось пулеметное гнездо. Расстрелянные‚ раненые и полуживые люди падали вниз и разбивались. Затем вводилась следующая сотня‚ и всё повторялось сначала. Полицейские брали детей за ноги и бросали живыми в яр..."

3

Говорят очевидцы:

"Никогда не забуду девочку лет пятнадцати – Сарру. Трудно описать красоту этой девочки. Мать рвала на себе волосы‚ кричала душераздирающим голосом: "Убейте нас вместе!.." Мать убили прикладом‚ пять или шесть немцев раздели девочку догола‚ и больше я ее не видела..."

"Удары сыпались со всех сторон. Мама‚ как могла‚ прикрывала нас‚ старалась‚ чтобы удары попадали ей‚ а не нам... Люди рвали на себе волосы‚ истерически кричали‚ сходили с ума. Вдруг я увидела плачущего грудного ребенка‚ лежащего на земле. К нему подскочил фашист и прикладом размозжил голову. В это мгновение я‚ наверное‚ и потеряла сознание: что было дальше – не помню..."

"Среди детей я увидела девочку из нашего двора. Мы сразу взялись за руки и уже не отходили друг от друга. Ей было тринадцать лет, а мне семнадцать, и так не хотелось умирать…"

"Раздалась немецкая команда‚ чтобы все строились. Я не ждала следующей команды‚ бросила в ров ребенка и сама упала на него... На меня начали падать трупы. Затем стало тихо. Прошло минут пятнадцать – привели другую партию. Снова раздались выстрелы‚ и в яму снова стали падать окровавленные‚ умирающие и мертвые люди... Трупы лежали подо мной и надо мной..."

"Старики кричали предсмертные слова: "Шма‚ Исроэль‚ Адонай Элогейну Адонай эхад!.." ("Слушай‚ Израиль! Господь Бог наш – Господь един!..")

"Одна из девочек крикнула из ямы: "Что вы мне сыплете песок в глаза?" Это когда уже начали засыпать яму..."

Максимальное количество евреев‚ уничтоженных в Бабьем Яре‚ пришлось на 29 и 30 сентября; из немецкого донесения следует, что за первые два дня было расстреляно 33 771 человек. Вечером 30 сентября начался Судный день – Йом-Кипур; наутро массовые расстрелы возобновились и продолжались еще три дня, – исследователи полагают‚ что за пять дней погибло не менее 50 000 евреев. В те же дни расстреляли и всех евреев, находившихся на излечении в киевской психиатрической больнице, – 308 человек.

Командование эйнзацгруппы "С" сообщило в Берлин о проведенной операции "по полному очищению Киева от евреев": "Вплоть до момента ликвидации они были уверены‚ что речь идет о переселении‚ и это благодаря отлично поставленной пропаганде..." – "Золото и ценные вещи‚ белье и одежда сохранены... " – "Мероприятие прошло спокойно‚ инцидентов не возникло. Население одобрительно отнеслось к плану переселения евреев. То‚ что они были ликвидированы‚ вряд ли стало известно. Кстати‚ опыт‚ накопленный за предыдущие дни‚ показывает‚ что это не вызвало бы каких-либо возражений. Армия также одобрила принятые меры. С евреями‚ не схваченными до сих пор… поступим соответственно". (Зондеркоманда "4а", завершив уничтожение евреев в Киеве, отправилась дальше вслед за наступавшей немецкой армией, участвовала затем в ликвидации еврейского населения Харькова, Курска и других городов.)

" Жизнь в городе шла своим чередом. Проезжали трамваи. Запомнился плакат на многих трамваях: еврей с большим носом и большим животом держит в руках нож и вилку‚ на столе перед ним тарелка с огромной рыбой‚ которую он ест‚ а около него стоит на коленях сгорбленный мужик и просит подаяние... На стенах зданий и на столбах красовались призывы "Бей жидов!" и остатки приказа немецких властей: "Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября..."

Через неделю после массовых расстрелов в Бабьем Яре в газете "Украинское слово" сообщили: "Жиды, которые до сих пор есть в Киеве, маскируются под разные национальности – греков, армян, украинцев, русских… Но Украина имеет множество настоящих патриотов, мечтающих как можно скорее очистить свою жизнь, свои села, густые леса и прекрасные города от партизан, жидов-поджигателей и красных комиссаров. Эти патриоты ежедневно приходят в маленький домик на бульваре Шевченко, 48, и рассказывают про врагов, которые, как правило, прячутся под чужими именами".

В Киеве оставались тысячи евреев‚ не явившихся на улицу Мельника. Их продолжали разыскивать во время двухлетней оккупации‚ чтобы расстрелять в Бабьем Яре; совершали облавы и обыски‚ простукивали стены в домах‚ просматривали чердаки и дымоходы‚ разбирали полы в поисках тайников‚ расклеивали приказы на улицах города: "Если кто-нибудь пустит еврея на ночлег или жительство‚ будет немедленно расстрелян не только он‚ но и его семья". За выполнением приказа следили полицейские и прочие "добровольцы"; за выданных евреев‚ партизан и большевиков обещали награду – деньги‚ продукты‚ даже корову; начальник немецкой службы безопасности сообщил после войны: поступало столько доносов о евреях‚ прятавшихся в городе‚ что его сотрудники не успевали их проверять.

Ревекка Шварцман, Киев: "Дедушка и бабушка Воиновы, замечательные русские люди, скрывали Алика и Нелечку. Накануне Нового года, когда Сонечка вывела детей во двор подышать свежим воздухом, ее заметил немецкий офицер… и пригласил Сонечку на встречу Нового года… Соседка объяснила ему, что Сонечка – жидовка. Офицер ничего не сказал, но назавтра прислал " душегубку". И забрали Сонечку, ее двух детей и маму, отвезли в Бабий Яр…"

Из дневника жительницы Киева: "Сентябрь 1942 года. Кто-то видел жену одного юриста, которая была жива до сих пор. А теперь ее забрали…" – "Февраль 1943 года. Сейчас ничего не говорят о евреях. Их словно не было и нет совсем…" Киев стал "юденрайн" – город, "свободный от евреев".

В Бабьем Яре расстреливали также советских военнопленных‚ украинских подпольщиков и заложников‚ там же уничтожили несколько цыганских таборов. Летом 1943 года в Бабий Яр привезли более 300 человек‚ которые раскапывали места захоронений‚ чтобы скрыть следы массового уничтожения. Заключенные в ножных кандалах сжигали трупы в огромных кострах‚ просеивали прах в поисках золота‚ дробили кости‚ оставшиеся после сожжения‚ смешивали с песком и разбрасывали по окрестностям. Группе заключенных удалось бежать; спаслось пятнадцать человек‚ среди них были и евреи‚ после войны трое из них выступали свидетелями на Нюрнбергском процессе нацистских преступников.

После сожжения трупов нельзя было установить точное число жертв в Бабьем Яре. Советская комиссия по расследованию преступлений нацистов предположила, что там было уничтожено около 100 000 человек разных национальностей, но это количество, очевидно, занижено.

Из воспоминаний врача Красной армии: "Я приехал в Киев с военным госпиталем‚ в котором работал‚ и прямо с вокзала направился к Бабьему Яру. По дороге я встретил двух украинцев; они пристально посмотрели на меня‚ и один из них сказал: "Гляди‚ Гаврила‚ настоящий еврей..." У Бабьего Яра стоял старый украинец и рассказывал группе евреев о страшной экзекуции‚ очевидцем которой он был‚ по его словам. Евреи жадно слушали его‚ желая узнать о страшной трагедии‚ которая постигла их родных и близких… Время от времени он протягивал соломенную шляпу‚ желая получить деньги за труды..."

4

Немцы вошли в Харьков 25 октября 1941 года. "Ветер раскачивает трупы повешенных‚ срывает с домов обрывки строгих приказов: "За оказание помощи партизанам – смертная казнь‚ за укрытие красноармейцев – смертная казнь"... Смерть‚ смерть. Всюду смерть..." – "На длинном балконе нашей школы нацисты вешали людей‚ по десять–двенадцать человек‚ и они висели неделями..."

14 декабря всем евреям Харькова "независимо от пола‚ возраста‚ вероисповедания и состояния здоровья" приказали явиться на территорию поселка возле тракторного завода‚ в двенадцати километрах от города; обнаруженных в городе после 16 декабря обещали "расстреливать на месте".

Из свидетельства выживших:

"Яда у меня не было‚ но я нашла лезвие от бритвы. Раз десять резала руку‚ но по неопытности не могла добраться до вены... Очнулась от стука в дверь. Мне сообщили‚ что сегодня все евреи обязаны покинуть город..."

"Трудно описать эту картину – пятнадцать тысяч‚ а может, и больше шли по Старо-Московской улице к Тракторному. Многие тащили вещи. Были больные‚ даже парализованные‚ их несли на руках. Путь от Старо-Московской до Тракторного был усеян трупами детей‚ стариков‚ больных..."

"Рядом с нами пожилая женщина несла на спине парализованную старуху-мать. Впереди нас шла семья: муж‚ жена и двое детей. У мужчины была нога в гипсе‚ он шел на костылях. Было скользко‚ он падал, и его пристрелили..."

"Еще в центре города начались грабежи. Грабили у каждого моста и у каждого места, где колонна замедляла движение…Очень многие прибыли в бараки без всяких вещей‚ а главное‚ почти без продовольствия... Вместо окон были большие просветы без стекол‚ двери барака не закрывались. Сидеть было не на чем. Дул ледяной ветер..."

"От ужасающей скученности‚ голода‚ отсутствия воды начались массовые кишечно-желудочные заболевания. К утру коридоры в бараках были загажены до невозможности. Тогда начиналась уборка коридора руками‚ так как лопат или веников не было‚ а немцы угрожали расстрелом‚ если не будет убрано в течение часа..."

"Утром выносили трупы умерших за ночь. Их стаскивали в противотанковые рвы‚ расположенные рядом. Эти рвы через неделю уже были заполнены..."

"Однажды они объявили: "Если ночью будет слышен детский плач‚ расстреляем всех". А как можно было требовать от малюток‚ чтобы не кричали?.. Они лежали мокрые на морозе‚ молоко у матерей перегорело от переживаний‚ кормить нечем..."

" Мне удалось перейти в другой барак – N 9. Этому бараку повезло, он пошел на расстрел последним..."

"Стоял мороз 20–25 градусов. Раздетых гнали в глубину оврага‚ откуда время от времени раздавались взрывы и слышалась трескотня пулеметов... Я пошел вперед‚ готовый через минуту умереть..."

Бараки возле тракторного завода опустели за месяц. Часть их обитателей – "жидiв мiста Харкiва" – уничтожили в "душегубках"‚ а большинство расстреляли в Дробицком Яре‚ который находился неподалеку. Из показаний пленного немецкого солдата: "Я собственными глазами видел, как евреев… расстреливали из пулеметов и автоматов. Когда я спросил, зачем это делается, мой офицер ответил: " Немецкий солдат не должен этого знать. Фюрер знает…"

Нет точных данных о количестве харьковских евреев‚ уничтоженных за годы оккупации; наверняка можно сказать, что к февралю 1942 года погибло не менее 11 000 человек. 400 пожилых евреев загнали в здание синагоги‚ заперли двери, и они погибли от голода и холода.

"Я вернулась в Харьков из эвакуации в сентябре 1943 года. Вскоре родители повезли меня в Дробицкий Яр. Передо мной раскинулся большой овраг, вдали виднелся огромный бак, в котором сжигали детей. Кричала женщина в военной форме – майор медицинской службы‚ она оставила сына с сестрой, и его сожгли. Кругом было много костей‚ и нам приходилось по ним ходить. До сих пор помню это жуткое впечатление. В ту пору мне было восемь лет..."

5

В первые месяцы войны немецкие войска захватили обширные территории РСФСР, областные центры Псков, Смоленск, Новгород, сотни районных центров и населенных пунктов; в сентябре немцы завершили блокаду Ленинграда, в октябре заняли Орел, Брянск, Калугу, Калинин и вплотную придвинулись к Москве. Все оккупированные территории России оказались в зоне командования военной администрации, где действовали передвижные эйнзацгруппы СС. В этих районах евреев регистрировали, собирали в определенных местах и, как правило, производили быструю ликвидацию. В декабре 1941 года Красная армия начала наступление под Москвой, к весне следующего года освободила многие города и села, однако еврейское население было там почти полностью уничтожено.

Монастырщина, Смоленская область: "В местечке проживало много евреев. Был здесь еврейский колхоз. 8 ноября 1941 года немцы истребили всех евреев – 1008 человек. Когда пойманного полицейского Дудина спросили‚ действительно ли он бросал живых детей в могилу‚ он ответил: "Не бросал‚ а клал..."

Шамово, Смоленская область (февраль 1942 года): "В полицейское управление пришли четыре старых еврея. Они пробовали уйти от смерти, но не нашли пристанища. Шмуйло, семьдесят лет от роду, сказал: "Можете нас убить". Стариков отвели в сарай, били железной палкой, а когда они лишались сознания, оттирали снегом. Потом к ноге каждого привязали веревку, перебросили через балку. Полицейские поднимали стариков на два метра над землей и сбрасывали вниз. Наконец их застрелили..."

Командование эйнзацгруппы "B" докладывало из Смоленска: "За время с 6 по 30.3.42… были подвергнуты особому обращению 1657 человек‚ в том числе: 27 за принадлежность к партизанским группам и членство в бывшей компартии‚ 45 цыган‚ 1585 евреев". В июле 1942 года за два дня убийств уничтожили 2000 евреев Смоленска, а всего по Смоленской области – около 18 000. Примерно такое же число еврейских жертв оказалось на территории Брянской области, многие из них были беженцами из западных областей страны. В Псковской области нацисты совместно с местными и эстонскими полицейскими уничтожили не менее 5000 евреев, в Ленинградской области – 4000, в Новгородской – 2000.

Из воспоминаний (Смоленская область): "Убийство еврея стало доходной статьей, за каждого найденного и расстрелянного полицейский получал тряпки с убитого и несколько пачек махорки от коменданта. Полицейские работали усердно. Искали на чердаках, в банях, в погребах, находили и везли на показ коменданту, а потом в ров…" В Брянской области евреев и пленных партизан использовали для разминирования минных полей. Для этой цели подготавливали специальные катки и обязывали местные власти "предоставить длинные веревки для привязывания их к шеям евреев и пленных бандитов".

1 ноября 1941 года немцы вошли в Симферополь‚ административный центр Крымского полуострова. "Все были свежевыбриты‚ одеты щеголевато в новые чистые костюмы‚ словно явились для парада‚ а не из-под Перекопа... Первый приказ говорил‚ что немецкая армия вступила в пределы Крыма... Половина приказа была отведена жидам, слово "жид" склонялось на все лады: жиды‚ жидам‚ о жидах..."

Сразу же началось уничтожение еврейского населения, в котором принимали участие местные татары. Акции прошли в еврейских селах полуострова‚ а также в Евпатории‚ первом крымском городе‚ где уничтожили всех евреев – 603 человека. К концу года расстреляли более 14 000 евреев Симферополя и его окрестностей, 2500 в Керчи‚ свыше 1000 в Феодосии; в декабре уничтожили еврейское население Ялты и Джанкоя.