Текст книги "Время Смилодона"

Автор книги: Феликс Разумовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Куда, куда… Буров в первом приближении уже определился: судя по смешению растительности, характерной как для северной тайги, так и для лесов Китая, – на Дальний Восток, в Приамурье. Да и с хронологией, если не заморачиваться, тоже была относительная ясность – свой знаменитый, бьющий наповал «Глок» австрийцы сделали в начале восьмидесятых. Значит, где-то рядом перестройка, миллениум, Японское море и границы нашей родины… Знать бы вот только, что это за сволочь разговаривает по-русски, разъезжает на квадроциклах и охотится на женщин из спортивных арбалетов. Олигархи? Мафиози? Депутаты? Федералы? А впрочем, какая разница. Одна шайка-лейка… Все одним дерьмом….

Так, работая не только ножками, но и головой, шел себе Вася Буров дремучим лесом – держался следа, оставленного квадроциклом, огибал прогнившие, поваленные стволы, сторонился жгучих объятий аралии,[27]27
  Дальневосточная аралия – карликовая пальма, отличающаяся на редкость колючими ветвями.


[Закрыть] подсоблял Лауре в случае надобности с балансом и слушал, слушал, слушал. В тайге, если хочешь выжить, нужно ушки держать на макушке. А в руках что-нибудь весомое, этак двенадцатого калибра. Тем более что скоро стало чувствоваться близкое соседство человека: ушли в подполье жадины бурундуки, трепетно возившиеся с продовольственными припасами,[28]28
  Бурундуки заготовляют на зиму припасов больше, чем могут съесть, и, чтобы калорийное добро не пропало, регулярно просушивают его на солнышке.


[Закрыть] белки звонко цокали где-то под небосводом, а на земле, в зарослях терновника, Буров углядел банку из-под кока-колы. Диетической, поллитровую, на треть полную коричневой, сладковатой гадости. Это не считая глубокой колеи, проторенной колесами вездеходов, по бокам ее корчились опарышами останки недокуренных сигарет. Да, близость цивилизации ощущалась…

– Так, – сказал Буров сам себе и добро посмотрел на Лауру. – Привал, моя радость, отдыхай. И смотри не балуй, мне сверху видно все. – Отдал ей арбалет, улыбнулся и, выбрав кедр посимпатичнее, полез к белкам. – Следить буду строго, ты так и знай… Не кочегары мы, не плотники… А если парень раскис и вниз… Ты его…

Сверху действительно все было видно как на ладони. Да еще через оптику цейсовского, от Бориса Арнольдовича, бинокля. Перед Буровым открылась впечатляющая картина, этакий могуче-первозданно-буколический видок: уютная долина, излучина реки – той самой, ленивой, тихо принявшей в свое лоно Бакса, Бориса Арнольдовича и Льва Семеныча, могучие деревья, величественные скалы. На дальнем берегу стоял дремучий лес, торжествовала девственная природа, а на этом, ближнем, было расположено звероводческое хозяйство. На первый взгляд так, ничего особенного – правильные ряды сараюшек-шедов, склад, кормобаза, убойный пункт, горы ободранных, облепленных мухами, естественно разлагающихся смердящих тушек.[29]29
  Увы, это обычная практика. Тушки несъедобных зверьков, таких как, например, норка или лисица, в отличие от нутрии, пересыпают в лучшем случае опилками и бросают, не закапывая, рядом с убойным пунктом. Солнце, насекомые, хищники, птицы постепенно делают свое дело…


[Закрыть] Но это только на первый взгляд. И на весьма, весьма поверхностный. Ферма сия была обнесена высокой, из колючей проволоки оградой, оборудована КПП и напоминала зону не только для братьев наших меньших. Периметр, судя по изоляторам, находился под высоким напряжением, с размахом, по всей науке, был снабжен прожекторами и – даже к гадалке не ходи! – системами охранной сигнализации. Все это говорило о мощном дизель-генераторе, большом запасе топлива и квалифицированном персонале. Дальше больше. У причала на реке стоял шикарный «Силайн»[30]30
  Престижная модель катера, оборудованного кондиционером, гальюном, душем, и т. д., и т. п.


[Закрыть] стоимостью, верно, много больше самого хозяйства, рядом с ним застыл на поплавках красавец гидроплан, а у кормобазы, за зарослями шиповника, Буров обнаружил вертолетную площадку. Не хоккейную, не волейбольную, не для игры в мяч – на бетонном, оранжево размеченном поле стояла тройка винтокрылых машин: трудяга-многостаночник МИ-восьмой, изжелта-поносный американец «Экзек»[31]31
  Детище аризонской фирмы «Ротор вэй», известной своим вертолетом «Скорпион».


[Закрыть] и, – о мама мия! – ударный всепогодный двухместный мокрушник, окрещенный врагами социализма «Аллигатором».[32]32
  Речь идет о боевом ударном вертолете Ка-50-2, проходящем по классификации НАТО под кодовым названием «Аллигатор». Он представляет собой двухместную модификацию уникальной одноместной машины «Черная Акула» и не имеет аналогов ни в России, ни за рубежом. Может двигаться в любом направлении, в том числе вбок, делать мертвую петлю, способен двенадцать часов подряд висеть на одном месте – и еще многое-многое другое. Обладает исключительно мощным вооружением, способен вести бой со сверхзвуковым самолетом на малых высотах.


[Закрыть] Изящный, приземистый, в оливковых разводах, он и впрямь напоминал готовящегося к прыжку хищника. Интересно, что ж это за сволочь прилетела на нем? Сразу видно, здорово пекущаяся о личной безопасности. А вообще-то, по большому счету, особых вопросов у Бурова не было, и особенно в плане зверофермы. Не маленький, чай, видели кой-чего. Рупь за сто – все эти клетки, шкуры, горы падали – так, маскировка, для отвода глаз. Чем больше вони, тем лучше. А под ними, в глубинах недр, располагается небось целый подземный комплекс. И чем там занимаются, это тоже не вопрос. Как пить дать, по научной части: то ли фетальной терапией,[33]33
  В основе фетальной терапии лежит использование тканей плода человека, полученных в результате аборта или преждевременных родов. При посредстве ее успешно излечиваются женские болезни, диабет, параличи, импотенция, болезнь Дауна, резко активизируются жизненные силы, обмен веществ и гормональные процессы. Эта технология, являющаяся весьма доходной, запрещена по этическим соображениям во многих странах мира.


[Закрыть] то ли клонированием, то ли манипуляциями с внутренними органами. Страна у нас большая, народу пока хватает, жизнь человека не стоит ничего по сравнению с его печенью или, скажем, сердцем. Даром, что ли, вошкается ебарь-некрофил, разъезжающий на колымаге с прицепом-морозильником? Бдящий по-стахановски, с душой, дабы не пропало скоропортящееся добро. Да и хозяевам его, падким до развлечений, тоже не откажешь в рачительности и сметке – запросто дорогостоящими ресурсами не швыряются, ловко совмещают приятное с полезным. И, видит Бог, это совсем не плохо, что двое из них уже общаются с раками. Ай да Лаура, ай да сучья дочь! Эх, может, надо было бы и некрофила заодно?..

Рекогносцировка не затянулась. Не долго просидел Буров, словно филин на суку, глядя в окуляры бинокля и мысленно совещаясь с самим собой, – план действий быстренько созрел в его мозгу. Да, собственно, чего там, не бином Ньютона… Коню понятно, что исчезновение амбала с толстяком кому-то очень не понравится. Их будут искать, усиленно, по всей программе, с собаками и энтузиазмом, заварится крутая каша, поднимется нехилый хипеж, ярко разгорится мачтовый сыр-бор. А происходить вся эта суета будет на лоне природы, в окрестных лесах, болотах и долинах, которые, естественно, превратятся в зону повышенной опасности. И все тому же коню понятно, что никому и в голову не придет искать пропавших у себя под носом, в родных пенатах, на просторах зверофермы. То есть она автоматически превратится в остров безопасности, отдохновения и уюта в море треволнений, шума и суеты. Залечь там в каком-нибудь укромном уголке, с приятностью дождаться ночи, ну а когда настанет темнота, прошествовать на пристань и тихо, по-английски, отплыть. Отчалить со всей возможной скромностью – нет, не на красавце гидроплане и не на шикарнейшем «Силайне» – на неказистой, обшарпанной «Казанке», какие в количестве трех штук по-сиротски пришвартованы на отшибе. Ну а дальше вообще песня – плывет, качаясь, лодочка, трам-пам-пам-пам-пам-пам. Патроны есть, спички тоже, красавица Лаура под боком. Чистый воздух, экологическая жратва, благоприятный психологический климат. И затаенная надежда вернуться сюда с чем-нибудь повесомее «Глока»,[34]34
  К слову сказать, одним из главных достоинств «Глоков» считается их малый вес – результат широкого применения пластиков.


[Закрыть] показать всей этой сволочи свой очень не простой, судя по отзывам тех, кто выжил, характер. Так что дело остается за малым – попасть в эту укрепленную, словно крепость, звериную обитель, затаиться, к примеру, под навесом среди сохнущих шкур и терпеливо, по-философски, дождаться темноты. Не обращая внимания на вонь, тучи изумрудных мух и близкое соседство двуногих, омерзительно смердящих падальщиков. Ни на что не реагировать, держать себя в руках, то есть руки не распускать. Сказано же, без эксцессов, по-философски… А как попасть за решетчатую ограду – так это тоже не вопрос, не высшая, чай, математика. Как говорится, на любую жопу всегда найдется болт с винтом. Словом, посидел-посидел Буров на суку, вволю надышался живительным озоном да и подался вниз – этаким камуфляжным, мелкогабаритным Топтыгиным. В душе он почему-то переживал, что не увидел ни одной белки. Лауры, впрочем, он тоже не увидел – на траве аккуратненько лежали арбалет и ружье, рядом стояли огромные, от Бориса Арнольдовича, говнодавы. Да, хозяин их был настоящий великан, и как это только речка из берегов не вышла…

«Это еще что за самодеятельность?» Буров засопел, мрачно осмотрелся и тяжело вздохнул – с соседнего дерева спускалась Лаура. Глядя на нее, сразу же вспоминался папа Карло, пудель Артемон и Карабас-Барабас, плотно приклеившийся мохнорылостью к смолистому стволу. Правда, в сказке была не елка, а сосна, однако хрен, как говорится, редьки не слаще, и Лаура являла тому наглядный пример. Общаться с ней на ощупь не хотелось, добротная, от Бориса Арнольдовича, униформа была ушатана вчистую.

– Так, так, так… – задумчиво сказал Буров, пощелкал языком, покачал головой. – Никак тоже с рекогносцировки, коллега? Ну, и какие мысли? Лично у меня одна – надо бы тебя скипидаром.[35]35
  Скипидар растворяет смолу-живицу.


[Закрыть]

Дозорная, блин, хренова, разведчица, такую мать! Феминистка с инициативой. Как есть – из ребра.

– А пошел бы ты, Васечка, со своим скипидаром, – Лаура усмехнулась, понюхала ладонь и принялась обувать говнодавы Бориса Арнольдовича, – куда подальше! А я лично двину в трубу. Думаю, защитная решетка там совсем никакая.

Ишь ты, а может, и не из ребра совсем. Соображает. Ну конечно же, проще всего попасть на ферму через сливную трубу, связанную одним концом, видимо, с центральным коллектором, а другим, забранным железными прутьями, – с многострадальной речкой. Диаметр вполне позволяет, уровень воды, из-за жары упавший так, что обнажился сток, тоже. Ну а решетка, омываемая потоками нечистот, наверняка уж чисто символическая – ржавая, изъеденная, дышащая на ладан. Словно та стена, о которой говаривал вождь[36]36
  Имеется в виду популярный в свое время миф о буйной революционной молодости Владимира Ильича. Когда сатрапы самодержавия в очередной раз арестовали его за студенческие волнения и один из палачей сказал: «Ну куда же вы, юноша, это же стена!» – будущий вождь пролетариев убил его ответом: «Стена, да трухлявая. Ткни пальцем, и развалится». Вот как…


[Закрыть] – ткни пальцем, и развалится. Странно вот только, отчего это Лаура не реагирует на зрелище летательных аппаратов тяжелее воздуха. Ни словом не обмолвилась, ни эмоций, ни вопросов. Ну да, право же, эка невидаль – ударный всепогодный «Аллигатор». То ли дело рессорная, запряженная в шесть линий[37]37
  То есть шестиконная.


[Закрыть] карета аглицкой работы, с тормозом…

Ладно, выбрались потихоньку на берег, спустились по косогору к воде и неспешно, с оглядочкой пошлепали к трубе. Не заплутали, не сбились с курса, не прошли мимо, не дали маху – мерзостный запах, слышимый издалека, был идеальным ориентиром, этаким Фаросским маяком зловония.[38]38
  Маяк, построенный на острове Фарос в Александрии во времена правления Птолемея (283–247 гг. до Р. X.), был одним из Семи Чудес Света. Его свет был видимой издалека путеводной звездой для мореплавателей.


[Закрыть] Казалось, что на ферме разводят исключительно скунсов. В количестве невообразимом… Господи, ну что же это за жизнь – опять в дерьмо…

– М-да, – с ненавистью сказала Лаура, – дело, как видно, движется, вонища на всю округу. Ну ладно, сволочи…

Буров, не отвлекаясь на эмоции, оценивал реалии жизни. Труба была конкретно манесемановская, угол горизонтали благоприятный, решетка действительно никакая. И впрямь дышащая на ладан. Так что при посредстве гарпунного ружья, используемого как рычаг, Буров быстренько поладил с ней, отогнул прутья на сторону и сделал приглашающий жест:

– Прошу, мадам, за мной.

Вздохнул и полез первым в зловонную, напоминающую ворота в ад дыру. Лаура, как учили, пристроилась в кильватер, лицо ее кривила нетерпеливая и кровожадная ухмылка.

В трубе было нерадостно-осклизло, мокро, мрачно, скулысводяще-вонюче. Зато тепло и в меру просторно. Она напоминала толстую кишку какого-то чудовищного монстра. Истинного исполина, кошмарнейшего создания – ползти на четвереньках в нечистотах предстояло метров сто, а может, и поболе. Хотя, по большому счету, сотня метров – это так, пустяк, детские игрушки, легкий тренинг для мускулов и психики. Буров в свою бытность зеком видывал людей, которые прошли километры в жуткой мышеловке труб и остались живы, содрав, правда, все ткани на конечностях и заполучив набор фобий – боязнь металла, темноты, ржавчины, закрытых помещений.[39]39
  Суровая правда жизни. Во время воровских разборок в районах тюменского Севера человека загоняют в манессмановские нефтегазовые трубы. Известны случаи, когда, проползая десятки километров по трубам, лежащим в вечной мерзлоте, зек выживал, оставаясь физически и морально неполноценным.


[Закрыть] А здесь всего-то сто метров – хотя в нечистотах, зато в теплых. Так что вперед, вперед, еще немного, еще чуть-чуть. И не стоит верить пессимисту Гашеку, что все в мире дерьмо, а остальное моча…

Наконец впереди забрезжил свет, зловоние сгустилось и сделалось ощутимо плотным: ура, дошли – до бетонного объемистого колодца-коллектора, наполненного по щиколотку омерзительнейшей слизью. Впрочем, кому как – жизнерадостным опарышам она была очень по душе. Вернее, по нутру. В целом же местечко было так себе, из разнокалиберных стоков на стенах колодца интенсивно капало, сочилось, изливалось ручьями, даже не верилось, что где-то есть цветы, небо, звезды, пряное благоухание трав. Может, прав все-таки чернушник Гашек в плане своей доктрины? Очень может быть. Только ведь Буров был не теоретик, а практик, а потому раздумывать особо не стал – принялся выбираться из дерьма. По скользким, из ребристой арматуры, ступенькам, вмурованным в бетонную стену. Нет уж, на хрен это диггерство. Наверх, наверх, на свет божий, в объятия дня. Скоро путь ему преградила крышка люка, массивная, донельзя ржавая, решетчато фильтрующая солнечные лучи.

– Ах ты, железяка хуева.

Буров, примерившись, уперся в нее черепом, с усилием стронул с места и осторожно, по чуть-чуть, помогая рукой, принялся отодвигать в сторону. Так, чтобы можно было высунуть голову, вдохнуть полной грудью свежего воздуха и кинуть взгляд по сторонам. Вокруг все было тихо, спокойно: выцветший асфальт, какие-то мешки, приземистая, на колесах-дутиках, тележка. Хоздвор как хоздвор, ничего примечательного. А вот чуть поодаль, справа, из-за верхушек елок выглядывала желтая, с трубой, крыша кормобазы. Ага… Недаром, значит, шлепали по локти в дерьме – отсюда до навеса с подвяливающимися шкурами было рукой подать. Залечь там в теньке, почиститься, дождаться темноты… И плывет, качаясь, лодочка. Всеобщий физкульт-привет…

– Так. – Буров ловко, как танкист, убрался в люк, с ухмылочкой обрадовал злющую, как сто чертей, Лауру. – Выходим, моя радость, все чисто.

И снова, напрягая голову и руки, принялся ворочать крышку. Скоро она уже вернулась на свое место, а вот Буров с Лаурой сменили диспозицию – укрылись на задах щелястого сарайчика в ликующем великолепии чертополоха. Нужно было отдышаться и осмотреться – с толком, с расстановкой, через цейсовскую оптику трофейных биноклей. Спешка, как известно, до добра не доводит. И хорошо смеется тот, кто смеется последним…

На ферме при ближайшем рассмотрении было как-то нерадостно. Впрочем, какое может быть веселье на зоне – норки сидели в своих шедах снулые, мелкие, с изгрызенными хвостами и лапами,[40]40
  Что говорит о несбалансированном рационе, в котором не хватает витаминов.


[Закрыть] кое-где в клетках лежали мертвые, недавно родившиеся щенки. Их почему-то не съели.[41]41
  Норки в неволе часто поедают своих детенышей.


[Закрыть] А сквозь распахнутые двери кухни было видно, как стараются тюремщики – тройка мордатых, широкоплечих мужиков с военной выправкой. Яростно гудело пламя в кирпичной, во всю стену, печи, ключом кипело варево в огромных, каждый ведер на двадцать, котлах, пар, вонь, брызги, мат стояли кремлевской стеной. Мордатые ссыпали в воду промороженную рыбу,[42]42
  Речную рыбу обычно промораживают, чтобы убить паразитов.


[Закрыть] кукурузную муку, очистки овощей, с экспрессией помешивали лопатами, швыряли следом витаминные добавки, а докурив, и фильтры сигарет. Процесс кормотворения спорился, скоро один из красномордых взялся за гигантский ковш и принялся наливать «уху» в замызганные ведра. Десяток их поставили на тележку и под мат, ржание и колесный скрип повезли к шедам. Началось кормление зверей. «Уха» была горячей, с пылу, с жару, и норки долго прыгали возле своих мисок, прежде чем взяться за жратву. М-да, не братья наши меньшие – пасынки, сироты казанские. Эх, видели бы «зеленые»…

– Не с тех здесь шкуру дерут, – заметила Лаура, опустила бинокль и посмотрела на Бурова. – Ну и что, Вася, теперь?

Судя по выражению лица, она сама знала ответы на все вопросы.

– Как что? – Буров тоже оторвался от бинокля, выругался шепотом, замахал руками: – Кыш, падлы летучие, кыш… Гм… Как что?.. Залечь по-тихому, дождаться темноты, потом дойти до причала. И вниз по течению. Знаешь, песня такая есть: «Плывет, качаясь, лодочка трам-пам-пам-пам-пам-пам»… Кыш, падлы, кыш, говорю…

Общество упитанных зеленых цокотух, плотно набивающихся в компанию к нему и спутнице, Бурову не нравилось. До чего же назойливы, наглы, так и вьются над самой головой. И с чего бы это такая любовь?..

– Знаешь, Васенька, от твоей песни меня блевать тянет. Ввиду наследственной предрасположенности к морской болезни. А потом, мы не можем ждать. – Лаура как-то странно улыбнулась, оценивающе взглянула на Бурова и решительно констатировала: – Будем брать вертушку.

– Что?

До Бурова не сразу дошел смысл сказанного, а Лаура Ватто, эта рыжеволосая красавица из восемнадцатого века, расстегнула кобуру, передернула затвор «Глока»[43]43
  То есть дослала патрон в казенник пистолета.


[Закрыть] и направилась конкретно к вертолетной площадке. В измаранном говном и кровью прикиде от Бориса Арнольдовича, в огромных говнодавах от него же, с могучим дальнобойным американским арбалетом для охоты на людей. Афина, блин, Паллада, Диана, мать ее, амазонка хренова… Все это напоминало какой-то фарс, дешевую клоунаду, театр абсурда одного актера. Вернее, актрисы, вдруг напрочь, с концами, забывшей свою роль и понесшей отсебятину, чушь, околесицу, немыслимый бред. Хотя если глянуть в корень, то и не бред совсем – заангажировать вертушку было бы славно. Главный вопрос в том, кто поведет ее. А вот почему девушка из восемнадцатого века про вертолеты разговаривает, лучше разбираться потом. Может, блин, все-таки послышалось?..

– Ну же, Василий, не стой столбом, пошли. У нас действительно мало времени. – Лаура, сделав пару шагов, остановилась, взглянула на электронные часы от Бориса Арнольдовича, нажала на одну из кучи мудреных кнопок. – Слышишь?

– Сегодня девятнадцатое августа две тысячи девятого года, – дискантом отозвался хронометр. – Московское время тринадцать часов ноль минут. Сегодня девятнадцатое августа…

Ни хрена себе, 2009 года!

– Слышу я, слышу, – задумчиво кивнул Буров, оценивающе прищурился, с ухмылочкой придвинулся вплотную. – Кто ты, Лаура-Ксения? Покайся, девушка, сразу всем легче будет…

– Давай потом. Время и вправду не ждет, – та посмотрела Бурову в глаза, и голос ее дрогнул от сдерживаемой ярости, – вернее, вся эта сволочь ждать не будет. Василий, пошли. – Резко отстранилась и двинулась с напором прежним курсом – вертушку, блин, брать. Вот ведь воительница, мать ее… Женщина-загадка, так ее растак…

II

Даже за обычной машиной на парковке нужен глаз да глаз. А уж за винтокрылой и подавно. Так что вертолеты на площадке были не сами по себе – под наблюдением щекастого амбала в пятнистой, на военный манер, униформе. Изнывая от жары и ничегонеделания, он скучал себе в бетонной будке, курил кубинский горлодерный «Лигерос» и листал какой-то толстый журнал – вяло, без интереса, шуршал листами, как бумагой в сортире. Какой-либо бдительностью, готовностью выполнить свой долг и лечь костьми на амбразуру здесь и не пахло. Только табаком, дешевым одеколоном и размякшим на солнцепеке рубероидом.

– Привет, засранец.

Лаура сквозь открытое окно всадила ему в шею арбалетный болт, мгновение полюбовалась на конвульсии и, ухмыляясь двинулась к вертушкам. Причем выбрала не трудягу Ми-восьмого, не залетного американца «Экзека», нет, прямиком направилась к воздушному мокрушнику. Как есть душегубу, хищному, приземистому, натасканному убивать, правда, прибывшему не на охоту, а на легкий променад – ни тебе подвесных контейнеров,[44]44
  Речь идет о контейнерах мелких грузов, предназначенных для размещения и выброса блоков осколочных, зажигательных, фугасных или противотанковых бомб мелкого калибра, а также авиационных мин.


[Закрыть] ни тебе ПТУРов, ни тебе НУРСов.[45]45
  Базовый комплект вооружения «Аллигатора» состоит из двенадцати сверхзвуковых противотанковых управляемых ракет «Вихрь» с лазерным наведением или шестнадцати ПТУРов электронно-оптического наведения, четырех ракет «воздух-воздух» типа «Стингер», скоростной тридцатимиллиметровой автоматической пушки с 240 бронебойными и 230 фугасно-зажигательными снарядами, а также кассет восьмидесятимиллиметровых НУРСов (неуправляемых ракетных снарядов).


[Закрыть] Так, пушечка автоматическая да ракетки «воздух-воздух» – все больше огрызнуться, за себя постоять, чтобы греха какого не случилось. Ну еще, конечно, бронированная кабина, защищающая от крупнокалиберных пуль, стабилизированная система обнаружения, идентифицирующая цели на расстоянии аж в пятнадцать верст, надежные катапультируемые кресла, современнейшее БРЭО,[46]46
  Бортовое радиоэлектронное оборудование.


[Закрыть] позволяющее играть в войну днем и ночью, в любую погоду. А еще… А еще… В общем, зверь, монстр, машина для убийства. И вот к этому-то летающему терминатору и направилась Лаура – взялась за створку фонаря кабины,[47]47
  Створка откидная.


[Закрыть] с изяществом уселась в кресло и принялась молниеносно щелкать тумблерами. Завыли двигатели, дрогнула земля, захлопали, набирая скорость, сливаясь в мерцающие диски, лопасти. «Ни хрена себе!» Буров, уже переставший удивляться чему-либо, покачал головой, однако тут же справился со стрессом и тоже влез в чрево «Аллигатора», а в это время на площадке появился дядька в хаки, его рука привычным, хорошо оттренированным движением тянулась к кобуре:

– Эй, там… Эй, там…

Он не закончил свою мысль – Буров на автомате выхватил «Глок», резко передернул затвор и плавно начал жать на спуск.[48]48
  У «Глоков» автоматический предохранитель.


[Закрыть] Хватило двух раз, бой у австрийской пушки был что надо. Да и рука была как кремень, а глаз как алмаз….

– Василий, хорош, взлетаем! – рявкнула Лаура.

Буров мигом задраил фонарь кабины, и, как оказалось, очень своевременно – откуда-то со стороны разделочного цеха выскочили еще двое в хаки и открыли бешеную стрельбу из пистолетов Макарова. Очень эффектно, с двух рук, в чисто американской манере. Даром что из отечественных, на редкость бездарных пукалок. Пули горохом застучали по стеклу, с легкостью защищающему от кое-чего и посолидней.[49]49
  От бронебойных пуль калибра 12,7 мм и осколков двадцатитрехмиллиметровых снарядов.


[Закрыть] Лаура весело выругалась, потянула на себя рычаг общего шага и филигранным движением отдала вперед ручку управления.[50]50
  Управление полетом вертолета осуществляется с помощью четырех органов управления. Это рычаги управления двигателем (так называемые руды), рычаг общего шага (он же рычаг «шаг-газ»), ручка управления и педали ножного управления рулевым винтом. Рычаг «шаг-газ» служит для регулировки подъемной силы посредством изменения общего шага лопастей несущего винта. Ручка управления вертолетом изменяет плоскость вращения несущего винта и, как следствие, направление движения.


[Закрыть] Земля сейчас же провалилась вниз, стремительно наползая на кабину, заскользила под фюзеляжем – «Аллигатор», вызывающе задрав хвост, с рычанием подался к облакам. Завывали от напряжения турбины, мило улыбалась Лаура, в молчании и полнейшем непонимании угрюмо сидел Буров. На вертолетах он полетал изрядно – днем, ночью, над джунглями, над морем, так что уж неплохо разбирался кое в чем. Его подружка из восемнадцатого века была уникумом, суперасом, этакими Ханной Рейч,[51]51
  Ханна Рейч – летчица-ас Третьего рейха, любимица Гитлера, первая женщина, удостоившаяся Железного креста.


[Закрыть] Мариной Расковой и Валерием Чкаловым в одном лице. Она прекрасно чувствовала машину, была на диво координированна и быстра, великолепно ориентировалась в пространстве и пилотировала вертолет играючи, с улыбкой, без малейшего напряжения. Винтокрылый монстр в ее руках вел себя послушно, словно ягненок.

«А еще она неплохо ездит верхом», – как-то не в тему подумалось Бурову. Лаура заложила вираж, с дьявольской улыбочкой легла на боевой курс и кнюппелем на ручке управления вертолетом откорректировала положение прицельной марки. Хмыкнула недобро, облизнула губы и надавила кнопку захвата цели. В дело сразу же вступила электроника – лазерный дальномер измерил расстояние, телеавтомат запомнил визуальный образ. Намертво, по-волчьи, зубами вгрызся. Процесс пошел…[52]52
  Одной из главных изюминок «Аллигатора» является оборудование его разнообразнейшей обзорно-прицельной аппаратурой. Это и дневная телевизионная система, и тепловизор, и лазерный дальномер, и мощный, словно в хорошей обсерватории, телескоп. Как говорится, мне сверху видно все. Обзорно-прицельно-оптико-электронные системы «Аллигатора» обеспечивают круглосуточное обнаружение различных наземных целей, в том числе подвижных и малоразмерных. Муха не пролетит, мышь не пробежит, враг не пройдет…


[Закрыть]

Лаура активировала пушечку убойного калибра, выбрала бронебойно-трассирующий боеприпас да и принялась выписывать круги – мастерски, на малой высоте, обрабатывая цели длинными очередями. Не на шутку разошлась, не пощадила никого – ни трудягу Ми-восьмого, ни американца «Экзека», ни красавца гидроплана, ни шикарного «Силайна». К чертовой матери разворотила склад, стерла с лица земли убойный пункт, быстренько помножила на ноль сушильный цех и кормобазу. А вот норкам, мечущимся в своих загонах-шедах, не досталось даже и снаряда – видимо, невзирая ни на что, сердце у Лауры было доброе. Наконец шквал огня и стали иссяк, наземных целей на звероферме не осталось. Все стало тихо в природе, только мерно гудели двигатели, хлопали лопасти, рассекая воздух, да негромко, себе под нос, напевала Лаура. Господи, она мурлыкала вагнеровский «Полет валькирий»![53]53
  Рихард Вагнер жил и творил в XIX веке.


[Закрыть]

«А еще она неплохо поет». Буров глянул вниз, поежился, уважительно вздохнул и оригинальностью блистать не стал:

– И все же, кто ты, Лаура-Ксения? Откройся, моя радость, не темни. Я все прощу.

– Василий, не нервируй меня. И не отвлекай. – Та разом перестала солировать, наморщила нос, и в голосе ее послышалась мука: – Если бы ты только знал, чего мне стоит управляться с этой рухлядью. Бездарная медлительная галоша, убогий летающий катафалк. Много шума из ничего. У, гроб с пропеллерами, колымага…

Это про могучего-то винтокрылого красавца, опередившего свою эпоху минимум лет на двадцать?[54]54
  Первый опытный экземпляр КА-50, послуживший прототипом для «Аллигатора», поднялся в воздух в 1982 году. Аналитики сразу окрестили его «вертолетом двадцать первого века».


[Закрыть]

– Летающая рухлядь, говоришь? Гроб с пропеллером? Хм, вопросов больше не имею.

Буров посмотрел на Лауру так, будто бы увидел ее впервые, но та проигнорировала его взгляд – ее глаза были прикованы к экрану, на котором ОПС[55]55
  Обзорно-поисковая система.


[Закрыть] показывала цель. Как вскоре выяснилось, это был охотничий домик, стилизованный с претензиями под китайскую фанзу. Впрочем, какой там домик – дворец, палаты, бревенчатый чертог. Вокруг него царило великолепие – буйно торжествовала девственная природа, нежилось на солнышке стадо квадроциклов, вился над мангалами благоуханный дым. Буров вдруг явственно почувствовал аромат свинины, сочной, хорошо промаринованной, грамотно зажаренной на огнедышащих углях, и, тяжело вздохнув, воззрился на Лауру – ну какая, блин, может быть война на голодный желудок! Однако ту гастрономические темы не волновали – молча она снарядила пушечку фугасными снарядами, задала автоматике максимальный темп стрельбы да и запустила «Аллигатора» по кругу в стремительной, доступной лишь ему убийственной манере.[56]56
  Речь идет о так называемой фирменной воронке, исполняемой «Аллигатором» и «Черной акулой» благодаря своим уникальным летным качествам. Удерживая цель в центре циркуляции, вертолет стремительно движется вокруг нее и ведет непрерывный огонь. Действо, даже если просто смотреть со стороны, совершенно жуткое.


[Закрыть] С ревом сиганула к цели осколочная смерть, зловонно задымили расслабившиеся квадроциклы, ухнули, вздрогнули, заходили ходуном, с грохотом превратились в развалины палаты. В воздухе запахло не свининой – кровью, пожарищем, бедой, в небо взвился не дымок мангала – смрадная, клубящаяся пелена. А Лаура все не унималась, знай погоняла себе воздушного мокрушника. Это была буря, ураган, тайфун неотвратимой смерти, вихрь истребления, разрушительный циклон. Куда там нецелованным валькириям с их воинственными замашками… Наконец стрелять стало не во что и нечем, снаряды кончились.

– Ну вот и ладно, – молвила Лаура, отпустила гашетку и сделала резюме: – По-моему, не ушел никто.

– М-да, похоже, ты не очень-то любишь людей, – отозвался Буров, глядя на бушующий внизу Везувий. – Ну и куда теперь?

Сам он людей любил. Только настоящих, не двуногих скотов…

– К южным границам нашей родины, Васечка. Только вот я еще не поняла, чего мне больше хочется: японского саке с суши или китайской водки с ядом.[57]57
  В бутылке с китайской водкой, бывает, заспиртовывается змея.


[Закрыть] – Лаура улыбнулась, но только на мгновение. – А что касаемо этих, – она по-древнеримски показала вниз большим пальцем,[58]58
  Жест, которым обрекали на смерть раненого гладиатора.


[Закрыть] – они не люди. Ты же сам…

В это время пискнул сигнализатор радара, и на дисплее в синем цвете обозначилась цель – групповая, воздушная, на дистанции в сто километров.

Два самолета, распознаваемые как «свои»,[59]59
  Имеется в виду функционирование системы «свой – чужой».


[Закрыть] двигались наперерез со скоростью 0,9 М.[60]60
  М – так называемое число Маха, равное примерно 1200 километров в час – скорости звука.


[Закрыть] И явно не с добром – с вполне конкретными намерениями. Еще какими конкретными – мерзко запищал сигнал предупреждения: инфракрасный датчик засек атакующую ракету.

– Вот дерьмо! – Лаура бросила машину к земле, надеясь потеряться в отраженном сигнале, перешла на бреющий, едва не зацепила верхушки деревьев. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

«Аллигатор» уже вовсю боролся за свою жизнь – включились комплексы радиоборьбы. «Отстрел планирующей ложной цели», – доложил информатор. Не соврал – в воздухе повисли инфракрасные ловушки, призывно переливающиеся, не менее полудюжины. Ракета вдруг размашисто вильнула, судорожно изменила курс и шустро устремилась к поблескивающей обманке. Миг – и в небе распустился огненный цветок, с грохотом раскинул лепестки и погас, превратившись в дымное облачко. Вот так, первый пуск в белый свет, как в копеечку…

– Что, сволочи, взяли? – Чертом Лаура пролетела над сопкой, миновала гибельную теснину скал и соскользнула в узкую, холмистую долину, весьма укромную, поросшую леском. – Сейчас вам будет, гады, последний дюйм…

Буров, дабы не мешать ей, сидел в молчании, смотрел, прищурившись, сквозь бронестекло, а рука его сама собой тянулась к красной массивной скобе. К той самой, от персональной катапульты. Ибо его внутренний голос не кричал – орал: «Пора валить! Пора валить! Пора валить! Промедление смерти подобно!»

Натурально, смерти – как ни хорош был «Аллигатор», как ни могуч, но куда ему против пары реактивных «Терминаторов».[61]61
  Речь идет о многоцелевом истребителе Су-37, официально окрещенном «Терминатором».


[Закрыть] Да, по душу Бурова и Лауры прибыли сверхзвуковые монстры с изменяющимися в полете векторами тяги, супермощным вооружением и могучей авионикой. Таким вертушку завалить – делать нечего, раз плюнуть. Однако у Лауры на этот счет было свое собственное мнение. Мастерски, над самыми деревьями, она стремительно пересекла долину, лихо заложив крутой вираж, опустилась до минимума и, укрывшись за холмом, сразу же исчезла с радаров «Терминаторов». «Аллигатор» замер, напружинился, приготовился дорого продать свою жизнь. А преследователи, видимо считая его уже мертвым, сами сделали фатальную ошибку – вместо того чтобы как следует осмотреться, потянулись следом на малой высоте. И сразу превратились из охотников в добычу. Только головной истребитель выскочил из долины, как из-за ближайшей сопки появилась Лаура. Певучий женский голос в ее наушниках произнес: «Воздушная цель захвачена». Дистанция была минимальная, менее полукилометра, так что увернуться «Терминатор» не смог: мощная высокоманевренная ракета Р-73 попала ему в переднюю полусферу. Активизировался взрыватель, сработала боевая часть, убийственное, из вольфрамовых частей, кольцо взгрызлось в фюзеляж, сметая беспощадно и круша все на своем пути. «Сухой» вдруг резко задрал нос, вставая на дыбы, потом опрокинулся на крыло, перевернулся и, продолжая кувыркаться, встретился с землей. Ухнуло, грохнуло, раскатилось, дрогнула, сотрясаясь, земля, взвились желтым погребальным костром языки керосинового пламени. Занавес, финита, аллес, финиш – «Аллигатор» взял на зуб зазевавшегося «Терминатора». Впрочем, куда там, шоу продолжалось. Ведомый истребитель взвился в небо, набирая высоту и используя свои нехилые возможности, послал сразу две подвешенные «задом наперед» ракеты.[62]62
  Су-37 оборудован уникальной системой обратного пуска ракет, составляющей единый комплекс с локатором заднего обзора.


[Закрыть] Даже разворачиваться, гад, не стал. Две смерти средней дальности, с активным радиолокационным наведением на одного уставшего «Аллигатора», – это было слишком.

– Вася, кости за борт! – крикнула Лаура, бесшабашно хмыкнула и решительно взялась за ручку катапульты. – Поехали…

Поехали. Но вначале началась пальба – пиропатроны отстрелили лопасти несущих роторов, створки фонаря кабины, и лишь потом словно невидимый великан дал Бурову могучего пинка – такого могучего, что кресло вместе с ним стремительно взвилось ввысь. Бесплатный аттракцион, такую мать, развлекуха – лучше не придумаешь. Снова застреляли пиропатроны: один оборвал крепление ремней, другой отбросил в сторону кресло, третий пронесся маленькой ракетой, вытягивая из контейнера парашют. И закачалась под ногами у Бурова земля, поплыло море девственной тайги – холмистой, нескончаемой, кое-где изрезанной трещинами рек. Слева фантастическим цветком планировала Лаура. Именно планировала, спускаясь по чуть-чуть, сильное восходящее воздушное течение стремительно сносило ее в сторону сопки. А на земле все бушевало керосиновое пламя – это корчились в предсмертных судорогах «Аллигатор» с «Терминатором». Чадно, жарко, шумно, двумя гигантскими, в россыпи огней, кострищами.

Тем временем «сухой», заваливший вертушку, сделал разворот, снизился, заложил вираж и повел себя как-то странно – вместо того чтобы поквитаться и вволю поработать пушечкой, впритирку промчался «на ноже», чуть не оглушил Бурова и, качественно надавив на психику, растаял в синеве. Сволочь. Сам из себя скромный такой, застенчивый, хранящий полное инкогнито. Ни опознавательных знаков, ни номеров, только камуфляжный окрас. Летающий разбойник в черной маске, на реактивной тяге. Интересно, чьих же он будет? Да, интересно, очень интересно…