Текст книги "Линия ангелов"

Автор книги: Фелиция Флакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Предлагаю тост. – Он взялся за свой бокал. – Выпьем за приятную неизвестность грядущего дня.

Очень странный тост…

Черные глаза гипнотизировали. Порождали дрожь, уничтожали волю и плавили гордость. Они меня заставилипригубить вино. Глоток, еще и еще, и я выпила весь бокал, слизнув последнюю капельку с губ и удивляясь, почему так изменился вкус бина. Оно слегка горчило. Или это горечь – моя собственная?

– Почему вы коллекционируете орхидеи? – Чтобы не молчать, я была готова задавать любые вопросы. – На свете существует множество других цветов, не менее прекрасных и загадочных, чем эти создания.

Ангел-city ответил не сразу, медленно вычерчивая пальцем сложный узор по перламутру.

– Цветов, прекрасных, достойных восхищения, поклонения и любви действительно много, – задумчиво проговорил он, не поднимая ресниц. – Но только в орхидеях имеется частичка волшебства.

– Вы верите в волшебство, мистер Гарланд? – усмехнулась я, но не злобно. С надеждой, наверное…

– Если оно где и существует, то именно в орхидеях, – черные глаза блеснули из-под взметнувшихся ресниц. – Вы и сами часть того необъяснимого волшебства, Лайлия.

До чего же странно услышать собственное имя из красивых, упрямых и чувственных мужских губ. Все вещи вдруг лишились четких абрисов. Пламя свечей размылось, граница огня и воздуха сделалась призрачной, иллюзорной. Тени, осмелев, вновь устремились потоком из углов в центр.

Со мной что-то стало происходить.

Лицо ангела напротив преображалось. Черные глаза превращались в огромные плоские темные пятна, черты заострялись, кожа бледнела.

Я вдруг поднялась с места, не понимая зачем. И мгновенно очутилась в руках ангела. Он сжал меня столь сильно, что я со стоном выдохнула, буквально провисая в кольце рук.

– Что ты сейчас чувствуешь, Лайлия? – хриплый шепот оказался физически осязаемым, и нервы завибрировали, готовые оборваться.

– Я чувствую, как у меня кружится голова. – Перед обезумевшими глазами проносился пестрый вихрь из оживших орхидей и предметов сервировки.

– Так и должно быть, – хриплый шепот сменился хриплым смехом.

Мужская рука мягко прокралась за линию декольте, коснувшись груди. Я выгнулась, почти умирая от чувственных воспламеняющих прикосновений. Тонкие бретели платья упали с плеч, и воздушный шифон плавно опал вниз, обнажая плоть. Губы склонившегося ангела обожгли сначала шею, а потом…

Потом все исчезло.

6

…Я вынеслась из бархатной тьмы, подхваченная горячим торнадо. Упала в реальность, широко распахнув глаза. И увидела потолок, сложенный из кусочков бирюзовой смальты, дающей ощущение бесконечного неба. Потолок оказался мне незнаком. Некоторое время я неподвижно созерцала блестящие кусочки, причудливо сложенные, пока ко мне возвращалась чувствительность.

Сначала я ощутила, что лежу на чем-то ворсисто-шелковистом, на нежном густом меху. Потом почувствовала прохладу, непривычно касающуюся тела, с которым происходило что-то не так. Затем осознала, что именно – тело было обнажено… Постепенно начал доходить смысл кошмара. С приглушенным воплем я вскочила с кровати, дико озираясь. Так и есть: я лежала голой на кровати, застеленной белоснежным меховым покрывалом. На необъятном ложе повсюду алели вопиюще-экзотические цветы. Ах, ну конечно же! Орхидеи. Меня ими осыпали с головы до ног. Кровать с орхидеями находилась в спальне Ангела-city. А сам он сидел в кресле, облаченный в изумрудный атласный халат и, закинув нога на ногу, пил кофе из крохотной фарфоровой чашечки. – С добрым утром, моя дорогая.

Моя? Дорогая? Утром?!!

Я упала обратно на подушки, поперхнувшись воздухом и начиная сходить с ума. Что я делаю в постели Гарланда? Как туда попала? И что со мной на этой кровати сделали?

Я ничегошеньки не помнила. В памяти остались только обрывки воспоминаний о том, как шифон медленно сползает с плеч… Господи, да неужели я с Гарландом?.. На вот этой самой постели?

Мне стало плохо. Я опять приподнялась, но, увидев пристальный ангельский взгляд, устремленный на мою грудь, мгновенно замоталась в покрывало вместе с орхидеями на нем и глухо просипела из мехового кокона:

– Что вы со мной сделали?

Вчерашнее шифоновое платье валялась возле постели. Похоже, разорванное… Пополам.

Гарланд загадочно улыбнулся и сделал еще один глоток кофе. Лицо его при этом осветилось каким-то внутренним светом, вероятнее всего, гамма-лучами. С утра Ангел-city казался особенно хорош. Именно в этом сибаритском изумрудном халате, небрежно перехваченным на талии широким кушаком.

– У нас что-то было? – Я понимала, что начинаю кричать – голос срывался на истеричный визг. – Почему я ничего не помню? Вы меня чем-то опоили?

Гарланд по-прежнему молчал и, улыбаясь, пил кофе. Я могла орать сколько угодно, но не добилась бы ничего. Внутренний голос тактично посоветовал мне умолкнуть.

Ангел-city допил кофе, аккуратно поставил чашечку на стол. Тот самый, который вчера так великолепно сервировали для ужина. Только сейчас стол оказался пуст, если не считать вазы со вчерашней розовой орхидеей. Кажется, каттлея Персиваля она называлась.

Он поднялся. Распахнувшиеся полы халата обнаружили, что под этим халатом ничего не имеется… Я тихо выдохнула и собралась заползти в теплый мех с головой. Превратиться в мишку панду. Но не успела. Гарланд присел на кровать и запечатлел на моих губах поцелуй. Какой-то хозяйский. Так целуют жену или многолетнюю любовницу. Я не являлась ни той и ни другой. Я была Лайлией Шеритон и принадлежала только самой себе.

– Не смейте, – прошипела я с такой отчаянной злостью, что у меня выступила горечь на губах.

– Разве? – наконец, Гарланд соизволил произнести слово.

И снова его лицо сделалось до дрожи таинственным. Я содрогнулась от предчувствий и повторила вопрос:

– Вы меня опоили?

Ангел-city кивнул. И я как будто окунулась в ледяную воду.

– Чем? Каким-то наркотиком?

– Сок одной из орхидей сравним с действием легкого наркотика, но это не наркотик. На Филиппинах и Калимантане, где данная орхидея растет в больших количествах, местные жители используют ее сок в качестве лекарства. Он дарит крепкий сон и отлично снимает усталость…

Его рука осторожно коснулась моих стоящих дыбом волос, убирая лохматые пряди с лица. Я находилась в таком смятении, что не препятствовала ему творить беспардонные действия. Уставилась в вазу с орхидеей и медленно моргала, смиряясь с реальностью.

Рука Гарланда пустилась в дальнейшее «путешествие», пробираясь в меховой кокон.

– Почему вы так сделали? – вдруг спросила я резко и пронзительно.

Рука Стефана замерла на полпути к моей груди. Я вскинула голову – он изломил бровь. Взгляды пересеклись. Наверное, цвет наших глаз сейчас совпадал. И у меня тоже глаза сделались черными. Однако в них наверняка не имелось тех белых пляшущих искорок, что мерцали в зрачках у Ангела-city.

– Во-первых, это забавно, – ответил он неопределенно. – А во-вторых… – многозначащая пауза, которая меня заледенила, – …вы это заслужили. – Его рука вдруг стремительно соскользнула вниз и добралась-таки до моей груди.

Я с гневным воплем откатилась на другую сторону постели и оттуда затравленно взирала на лицо опасного ангела. Он улыбался, сидя на краешке кровати. Но свою улыбку он взял напрокат у дьявола.

Боже, боже, неужели все-таки он хладнокровно воспользовался моим беспомощным состоянием? Мне нужно это знать! Чтобы сразу забыть… Разум изнемогал от неизвестности.

– Так вы что-то со мной все же сделали? – Я потихоньку впадала в исступление.

– У вас на пояснице слева – большая родинка, на правом бедре – интересный шрам в виде зигзага, а под правой грудью – светлое пятнышко…

Теперь меня швырнуло в горячую пену. И взмокли виски.

– Вы не ответили на мой вопрос, – голос внезапно начал пропадать.

– А по-моему, ответил, – усмехнулся он цинично кривящимися губами. Меня передернуло от вида этих красивых усмехающихся губ, которые ночью…

– Скажите просто – «да» или «нет»?

Он покачал головой и, поднявшись с постели, вновь вернулся в кресло. Ответа мне не дождаться.

– Я буду считать, что ничего этой ночью не произошло, – прошептала я совсем неслышно.

– Воля ваша, – пожал плечами Гарланд, наливая из кофейника в свою чашку.

Кофе он пил без сахара и сливок. Я проглотила слюну. Я не могла и не должна больше валяться на его постели, обернутая в мех. Однако вид опавших обрывков платья не оставлял надежды, что смогу в них выглядеть прилично, когда отправлюсь в свою темницу.

– Мне нужно умыться и принять ванну, – пробормотала я с прокравшимися в умирающий голос жалобными слезными нотками.

– Я вас здесь не держу. – Ангел-city сделал крохотный глоточек.

– Платье порвано…

– Да, этой ночью с ним случилась страшная беда, – согласился с премерзейшей ухмылкой Гарланд, продолжая наслаждаться горьким кофе.

И снова я с головой погрузилась в горячую пену, свариваясь заживо.

– От вашей спальни до комнаты путь неблизкий… – Мне оставалось лишь намекать из своего кокона, не провоцируя.

Ангел-city намеки понимал мгновенно.

– Я одолжу вам свой халат.

Я даже не успела что-либо сказать или возразить, как он, поднявшись, сбросил халат, кинул его на постель и, абсолютно обнаженный, уселся в кресло дальше непосредственно пить кофе.

Я обалдело уставилась на нагого ангела, даже не пытаясь отвести свои расширившиеся до размеров чайных блюдец глаза. Все равно бы не получилось. Картина предстала слишком потрясающей, чтобы справиться с собственными очами и направить их ошалелый взгляд в другую сторону. Каждая линия в том великолепном теле требовала пристального внимания и детального рассмотрения…

– Вам не нравится мой халат? – коварно поинтересовался Гарланд, когда новая неприличная пауза до невозможного затянулась.

Я вздрогнула, захлопала ресницами, пытаясь скосить упрямые глаза на зеленый атлас возле себя.

– Отличный халат, – пробормотала я как-то неуверенно. – Но цвет не мой.

* * *

Из комнаты Гарланда я выскочила почти невменяемая. Потому что мистер Гарланд вдруг решил со всей галантностью проводить меня до дверей. В обнаженном виде…

И надо же такому случиться, что сразу за порогом я наткнулась на проходившего Скарамуша. Тот резко затормозил, и, глянув на болтающийся на мне мужской халат, пакостно оскалился, поблескивая крепкими зубами матерого хищника:

– С добрым утром, ненаглядная! Чудесно выглядишь! Не правда ли, у Стефана отличное покрывало на постели? И халат у него роскошный. Давно на него претендую…

…Я и не помнила, как влетела в свою незапертую комнату и ринулась в ванную. Очнулась уже под тугими струями теплой воды, отчаянно надраивая тело жесткой мочалкой без мыла. Как будто хотела стереть следы тех ночных прикосновений, о которых ничего не помнила и которых не ощутила.

Я напряженно прислушивалась к своему телу, чтобы понять – было ли у нас что-либо с Гарландом. Но тело молчало. И ничегошеньки там не изменилось. Кровь осталась прежней температуры, ничего не сместилось и не исковеркалось. Я страдала, обреченная умереть от мук неизвестности…

Когда страшное утро почти закончилось, а я почти сошла с ума, в комнате появился Гарланд, принеся какую-то одежду.

– Я приглашаю тебя полетать, – просто сообщил он, кидая тряпки на постель.

– У меня нет крыльев, – мрачно отозвалась я, внутренне сжавшись от бескомпромиссного и беспардонного «ты», из-за которого еще вчера устроила бы «сцену» с моралями и нотациями на тему правил хорошего тона.

Но сегодня… Конечно, этим утром уже невозможно оскорбляться на полюбовное «ты». Прошедшая ночь смыла все границы приличий. А зеленый мужской халат – вон он там, у окна, валяется…

– Чтобы полететь, крылья необязательны, если имеется самолет, – подмигнул Гарланд, прислоняясь к стене.

– Мы полетим на самолете? – удивившись, я слегка оживилась.

Ангел-city кивнул.

– Куда?

– Вокруг острова. Мне хочется показать его тебе с высоты птичьего полета.

Не самый лучший для меня маршрут. Я бы предпочла, чтобы меня прямиком отправили в родные края.

– Домой тебе еще рано. – Гарланд как будто догадался о моих мыслях, – Твой отпуск в самом разгаре.

– Могу ли я взять с собой фотоаппарат? – поскольку спорить с ангельской стихией бесполезно, лучше позаботиться о другом.

– Можешь.

…С океана дул сильный ветер. Одетая в легкие брюки и футболку (неизвестно чьи, но женские), я с развевающимися волосами смотрела на крохотный самолет, стоявший у края взлетной полосы. Откуда-то из-под него вылез выпачканный с головы до ног машинным маслом Скарамуш и весело кивнул Гарланду:

– Все в порядке, Стефан. Машинка жаждет полетать.

Гарланд сам сядет за штурвал самолета? Признаюсь, у меня едва не случилась истерика на взлетном поле. Я даже вознамерилась удрать. Но, словно уловив мои устремления, Ангел-city крепко взял меня за локоток и повел к самолету.

– Вы умеете водить самолеты? – пробормотала я обессилено.

– Владелец авиационной компании просто обязан уметь водить самолеты, – отозвался Стефан, ни на секунду не выпуская моего локтя. – Иначе грош ему цена как бизнесмену и как хозяину. Я летаю на самолетах с четырнадцати лет.

– И кто же вас научил?

– Скарамуш.

– Он ваш родственник?

– Он мой отец.

Я едва не вывалилась из распахнутой кабины пилота обратно. Сколько же нервных потрясений за один едва начавшийся день! К концу «отпуска» от моих нервов ничего не останется.

* * *

Я не знала, на что смотреть: то ли на красоту, vраскинувшуюся под небом, в котором мы кружили, то ли на лицо ангела, захваченного полетом.

Ей-богу, и то и другое просто поражало.

Каланта и в самом деле напоминал раскинувшийся на лазурной воде огромный цветок, с мягкими контурами, любовно омываемыми океаном. Зелень всех оттенков сверкала на солнце, чередуясь с голубыми прожилками трех извилистых тонких ниточек-речушек.

– Вон там, смотри, блестящее пятнышко. Это озеро. Наш главный источник пресной воды. Озеро крохотное, но немыслимо красивое. Оно называется Блюдце.

Ангел-city на секунду обратил на меня свои глаза. Я еще никогда не замечала такого фантастического блеска в них. От множества скачущих бликов они переливались, меняя цвет от темно-фиолетового до антрацитового, от бриллиантово-зеленого до графитового. В тех глазах открывался портал в иную вселенную. В них можно было упасть и не вернуться.

Я упала и не вернулась…

И даже не пыталась.

Мы находились в небе. Один на один. А весь остальной мир остался внизу. А если в небесах смотреть друг другу в глаза, то можно лишиться рассудка. Здесь, наверху, среди облаков и бесконечной синевы, сердце стучит иначе, сбиваясь с земного ритма и приближаясь к частоте ритмов небесных. Здесь и дышится по-другому. Отсюда до рая – рукой подать…

Самолет внезапно вздрогнул, и Ангел-city сжал пальцы на штурвале. Я взялась за «Никсон», принимаясь методично фотографировать озеро. Слова все закончились.

Мне бы хотелось также сделать снимок Стефана за штурвалом. В те минуты, когда он весь околдован полетом. Когда у него лицо светится особенным светом, превратившись в осиянный иконный лик. Хотя у того лика вместо нимба – наушники. Впрочем, у Ангела-city только такой нимб и может быть.

Мне хотелось запечатлеть его уверенно сжимающие штурвал руки, которым самолет повинуется как богу.

Мне много чего хотелось, однако я не решилась нарушить гармонию, жестоко вклинившись в нее щелчками, жужжанием зуммера и фотовспышкой. Поэтому я продолжала снимать виды внизу.

Затем самолет пошел на посадку. Я вжалась в сиденье и закрыла глаза. Я не боялась. Просто жалела, что все фантастическое быстро закончилось. Слишком быстро. И на земле глаза у Ангела-city снова станут черными пятнами, свет схлынет с удивительного лица. Лик погаснет.

Скарамуш нас ждал, потирая ручки. Когда самолет остановился, он шустро подскочил к кабине с моей стороны, помогая выбраться наружу.

Вспомнив, что таинственный старикан – отец Гарланда, я непроизвольно задержала взгляд на нем. Увидела небесные глаза и задалась вопросом: почему у отца глаза цвета неба, а у сына – цвета угля, которым в аду печи топят?

– Ну, как слетала, ненаглядная? – живо поинтересовался Скарамуш, чрезмерно суетясь и брызжа искристой энергией, воспламеняя все вокруг. Кроме меня.

За пару мгновений он произвел множество действий: и за ручку меня взял, и ручку погладил. Заглянул в глаза. И покачал головой, услышав мой ледяной ответ.

– Прекрасно.

Меня слегка пошатывало. Я сделала пару шагов по направлению к «Лендроверу» и поняла, что могу упасть. Возвращаться с небес на землю – что может быть ужаснее?

Скарамуш позволил мне побыть в одиночестве и устремился к Стефану, который оставался в кабине пилота. С ходу легко заскочил к нему, несмотря на высоту. И обе головы, обе светлые – золотоволосая и седая – низко склонились над чем-то. Наверное, над приборной доской.

Прислонившись спиной к нагретому на солнце огромному автомобилю, я наблюдала, как за стеклом Гарланд разговаривает с отцом. Скарамуш жестикулировал и мотал головой. Гарланд широко улыбался. Потом что-то произнес, и оба расхохотались.

Я отвела глаза. Вокруг плавилась тишина, напоенная райскими ароматами цветов. Ветер с океана, свежий, соленый и бешеный, жаждал подхватить, унести и швырнуть в морскую бездну.

Я пребывала в удивительном и непостижимом мире, в котором краски имели душу, а цветы являлись частью феерического волшебства. Но принял ли меня, абсолютно чужую и даже враждебную, этот дивный мир? Мне казалось, что нет. Я, со своим «Никсоном», легкими, полными городской пыли, и сердцем, чей ритм не совпадал с сердцебиением ангела, не могла стать частью рая.

Я опять посмотрела на самолет. И поймала взгляд Гарланда, устремленный на меня сквозь стекло.

Я снова отвела глаза.

Ангел-city продолжал на меня смотреть.

7

…Я проснулась от того, что губы обожгло. Точно по ним змейкой пробежали искры. Веки, тяжелые ото сна, не сразу открылись. Губы обожгло вторично, и после этого сон улетучился.

Судорожный вздох вырвался у меня, когда вместо антрацитовой ночи я увидела черные очи, близкие-близкие, мерцающие.

– Тс-с, – улыбнулся Гарланд, прикладывая палец к моим приоткрывшимся губам. – Ты обречена и тебе ничего не поможет.

Одеяло было сдернуто, но я, потрясенная, не успела ощутить ночной прохлады, струящейся из приоткрытого окна. Обнаженное горячее тело Гарланда прижалось к моему. Он схватил мои взметнувшиеся руки и припечатал к подушке.

– Нет, – прошептал он, лучезарный во мраке, – даже не пытайся. Это ночь – моя. И ты этой ночью – тоже моя.

Он не дал мне ни возразить, ни вздохнуть, ни ахнуть – впился в рот поцелуем, от которого этот ночной мир померк. От прежней реальности не осталось ничего. По линии ангелов я мгновенно переместилась в иную явь, где разум безмолвствует, а истончившееся тело превращается в пульсирующее пламя.

Я выгибалась под исступленными поцелуями и ласками, отдаваясь им и подчиняясь силе их страсти. И как будто наблюдала за собой и ангелом со стороны.

Его дыхание и мое дыхание слились, став единым дыханием. Мое тело взметалось навстречу его рукам и губам. Я жаждала его яростных прикосновений, и приглушенно смеялась, наслаждаясь их бесстыдством. Раскрывалась для них, являя все сокровенные тайны.

А затем вдруг вознеслась к небесам и полетела навстречу взорвавшейся звезде…

…В старом мире по-прежнему царили антрацитовая ночь и холод. Влажное тело содрогнулось. Я вскочила с постели и бросилась к приоткрытым створкам окна, чтобы их закрыть. Но в постель обратно не вернулась. Осталась стоять у подоконника, несмотря на то что меня сотрясала почти ознобная дрожь.

И смотрела на обнаженного ангела. Он разметался на смятой постели, не пытаясь накрыться или накинуть что-либо на себя. Его нагое тело, блестящее от любострастной испарины, казалось темным на фоне всклоченных простыней. Ночь наложила причудливые светотени, четко очертившие его мускулы и изгибы. Половина лица скрывалась во мраке, и оно казалось венецианской маской. Черно-белой, разделенной ровно посередине. Я молча шагнула к фотоаппарату. Даже если бы Гарланд воспротивился, я бы все равно сделала этот снимок. И опять – только для себя. Но Стефан молчал. И смотрел в объектив.

А я сделала вместо одного снимка – одиннадцать, чувствуя, как с каждой новой вспышкой разгораюсь изнутри. Вновь. Мое тело требовало его тела. Изнемогало. А времени-то прошло с тех пор, как безумие погасло, всего ничего. Минут пять… Я не узнавала себя. Не верила самой себе.

– Иди сюда, – позвал ангел, повелительно махнув рукой.

И я подчинилась. Упала в его жаркие объятия, забыв про то, что Лайлия Шеритон – свободная и никому неподвластная эмансипированная особа. Особь.

Этой ночью, полной теней и терпких ароматов океана, родилась новая Лайлия Шеритон. Бешеная, ненасытная, покорная и сладострастная. Главное украшение в коллекции орхидей Ангела-city.

Ночь промелькнула ослепительной кометой. Тело ее запомнило, разум – нет. Я улетала в иную огненную явь и возвращалась. Снова и снова. Улетала вместе с ангелом. И каждый раз он возносил меня все выше и выше. Туда, где до нас еще никто не бывал.

А когда я проснулась утром, постель оказалась пуста.

Ангел меня покинул. Или же из иной яви в обычную реальность я вернулась одна…

* * *

Постель оказалась безбожно смятой. И ледяной. Значит, Гарланд ушел давно. Сейчас часы показывали начало одиннадцатого. Вероятно, Ангел-city исчез ранним утром, когда я только заснула.

За окном шумел океан. Как странно: я провела на острове не так много дней, а шум прибоя сделался уже таким привычным для моих ушей, что, не услышь его, я бы страшно затосковала.

Может быть, прошедшая ночь мне просто приснилась? Могло ведь такое случиться. Всем порой снятся необычные и эротические сны. И я не исключение.

Однако это предположение внезапно вызвало острый приступ отчаяния. Нет! Нет и нет! Мне ничего не приснилось! Все было. Со мной. Я уносилась в иную явь с ангелом и узнала, что можно превратиться в огонь и не сгореть,

Я внезапно вскочила и голой бросилась к зеркалу. Принялась пристально всматриваться в себя саму. Растрепанная, полусонная, со смягченными после сна чертами, припухлыми губами и глазами, подернутыми матовой дымкой, я выглядела именно так, как и должна выглядеть после бессонной ночи, проведенной в объятиях черноглазого ангела. Все случилось на самом деле… Внезапный стук в дверь заставил меня сильно вздрогнуть. Я едва-едва успела нырнуть под покрывало, а в комнату уже просочился Скарамуш, а вместе с ним – энергия и бодрость начавшегося дня.

– Привет, ненаглядная! – возопил лучезарный старикан. – А тебя тут с утра пораньше уже к телефону требуют.

Меня?

К телефону?!

Он сунул мне в руку трубку, на которую я взглянула со смесью ужаса и недоумения. Кто может похищенную Лайлию Шеритон требовать к телефону на острове Каланта?

– Здравствуй, моя дорогая, – голос Ангела-city казался далеким и призрачным. – Надеюсь, я тебя не разбудил?

– Нет, – машинально отозвалась я, пребывая почти в трансе.

– Вот и хорошо. Днем меня не будет на острове, но к полуночи постараюсь вернуться. Сегодня твоя очередь…

– Моя очередь что?.. – не поняла я и даже головой потрясла, пытаясь утрясти разнокалиберный сумбур в голове.

– Нанести ночной визит в мою постель.

– Ви-и-изит-т? – Я даже заикаться начала – то ли от изумления, то ли от возмущения.

Вперившийся в меня Скарамуш многозначительно сложил губы длинной трубочкой, услышав, как стал заплетаться мой язык.

– Жду тебя в полночь, дорогая.

Гарланд неожиданно дал отбой. Пару секунд я тупо вслушивалась в трубку, из которой неслись гудки. Затем перевела глаза на Скарамуша, Тот уже приплясывал на месте, разве что не прихлопывал и не притопывал.

– Ну и как? Хорошие новости? – поинтересовался он нараспев, предусмотрительно забирая трубку обратно из моих занемевших рук.

– Лучше не бывает, – проговорила я слабым голосом – покрывало едва не сползло с меня.

То-то бы Скарамуш порадовался.

Кто из нас сошел с ума: я или Стефан Гарланд? Неужели он и в самом деле думает, что я приду к нему ночью? И лягу в его постель? Мне стало жарко и плохо.

– О-ля-ля! – Скарамуш перешел на французские восторги, но после деловито добавил: – Сейчас будет завтрак, а потом делай что хочешь. Стефан разрешил тебе пошалить…

Нашли шалунью!

Старик, приплясывая, направился к двери, но я его остановила проникновенным вопросом:

– Скажите, а на острове есть еще женщины… кроме меня?

Скарамуш замер с поднятой ногой, постоял, как фламинго на одной конечности, затем аккуратно поставил ее на пол и обернулся ко мне с хитрыми-хитрыми глазами:

– А почему тебя это интересует, ненаглядная?

– Вполне логичный вопрос, – пожала я плечами под покрывалом. – Мужчин здесь много, но женщин я не видела ни одной. Мне показалось это странным.

– Жена Стива Уайлда ухаживает за орхидеями в оранжерее. В свободное время миссис Уайлд предпочитает заниматься личным садиком возле собственного бунгало. Есть несколько женщин из обслуживающего персонала замка. Они – дамы солидные и пожилые, их редко можно увидеть порхающими по острову. Им больше нравится тень. Еще имеются жены у работников аэродрома. От замка они живут далеко, и у них нет привычки прогуливаться возле его стен, если только не случится что-нибудь из ряда вон выходящее. Вот так. Я ответил на твой вопрос, ненаглядная?

– Вполне. – Я покивала.

Может быть, Скарамуш говорил неправду, а может быть, и нет. Я все равно не узнаю. Насчет любовниц Гарланда я не рискнула уточнять у противного старикана, опасаясь нарваться на вавилонскую башню из скабрезностей, но Скарамуш вдруг сам ответил на мой незаданный вопрос:

– А все подружки Стефана остаются на материке. Он ни одну сюда не привозил.

– А как же я? – тренькнула я звеняще.

– А ты, ненаглядная, Стефану не подружка, – строго погрозил Скарамуш пальцем.

– А кто?

Но вопрос завис в воздухе, ибо Скарамуш скоренько прошмыгнул за дверь, и я осталась в одиночестве…

…которое растянулось на весь день. Каждый час этого дня приравнивался к трем. И заполнить те утроенные часы мне было нечем. Я сделала снимки океана, побродила по саду, рискнула отправиться в путешествие до ближайшего холма, покрытого заманчивой зеленью, но вспомнила про ядовитых змей и передумала.

Возможно, если бы я постаралась, то смогла бы себя занять. Однако из головы не шел разговор с Гарландом. И мне было ни до чего. Он будет ждать меня этой ночью. Ха! Этой ночью я буду спать сном праведницы, забаррикадировав дверь. На всякий случай.

И все-таки… До чего забавно. Ангел-city назначил мне рандеву в собственной постели. Мне никто не назначал свиданий в подобных местах. Я пару раз начинала истерично хихикать, вспоминая его слова. Но по мере того как день заканчивался, смеха во мне оставалось все меньше и меньше. Гарланд должен скоро вернуться… Я укрылась в своей комнате, но сидеть спокойно не смогла, переполненная бушующим хаосом, и кружила-кружила, изредка подходя к окну и глядя на небо, теряющее солнечный свет. Ближе к девяти вечера решила, что не буду баррикадироваться. Еще чего! Сегодня я смогу постоять за себя… Наверное…

Около десяти часов вечера у меня возникло чувство, что Гарланд вернулся. В замке стояла по-прежнему тишина, однако присутствие Стефана явственно ощущалось. Словно его тень бродила отдельно.

Заглянет ли он ко мне? Искристый ток пронесся по моим нервам, едва я об этом подумала.

Моя очередь…

Так решил он. Да мало ли что могут решить ангелы! Я в очередной раз возмутилась, вскипела, задохнулась от жара и побежала ополоснуть лицо прохладной водой.

Удивительное дело: часы, которые утром растягивались до бесконечности, сейчас пустились вскачь. Вж-ж-жих! И почти полночь. Ночь упала откуда-то сверху, совершенно неожиданно и бесшумно, облекла тонким лиловым бархатом и небо, и океан.

Я стояла посередине лиловеющей комнаты и, сжав руки в кулаки, сверлила глазами дверь. Я отдавала себе отчет, что сейчас ее открою и выйду. И пойду по коридору, осторожно ступая по лиловым теням, дойду до спальни ангела и…

Меня никто не мог остановить. Образумить. Повернуть вспять и запереть в комнате-темнице. Господи боже мой, зачем мне это нужно? Почему я передумала про баррикады? Почему я прокляну себя на веки вечные, если останусь сегодня в своей комнате?

Я шагнула за порог, взглянула в глубь коридора, убегающего в темень, и сделала по нему первый шаг. Шла медленно. Замирала. И оглядывалась назад. Чтобы убедиться, что меня никто остановить не посмеет. А вот и дверь. Та самая…Словно нарочно – приоткрыта, из комнаты изливается струйка бледно-золотистого света. Как будто от свечи.

А вдруг ангела там нет?

Я улыбнулась нелепой мысли. Он там, и он ждет меня.

Ангел-city находился у распахнутого окна и, заложив руки за спину, глядел на океан, отражавший бриллиантовые звезды-солитеры. Лунные блики падали на его светлые волосы, и они казались серебряными. Легкий соленый ветерок, врывающийся в открытое окно, трепал те мерцающие серебряные нити.

Я застыла, пораженная сюрреалистической картиной. Ангел в ночи… Мне даже не требовался фотоаппарата, чтобы запечатлеть серебряную сказку на пленке. Сей дивный миг – он навсегда останется со мной.

– Эта ночь – она ведь особенная? – не поворачиваясь, спросил Гарланд, ощутив мое присутствие за спиной.

– Да, – ответила я шепотом.

Любой громкий звук мог бы разбить хрупкий ночной мир, в котором живут извечные тайны.

Ангел-city обернулся, облаченный в лунный свет. Мы смотрели друг на друга. Между нами бежала узкая лунная дорожка. Луна нас не разделяла – подталкивала навстречу друг другу.

И все случилось в одно мгновение: секунда – и я уже вдыхала особенный запах Гарланда, растворяясь в его объятиях, Совсем близко стучало его сильное страстное сердце. И мое собственное начало выстукивать в том же бешеном ритме.

Мы более не сказали ни слова. И слова не требовались. Все слова останутся невысказанными до утра. А утром они прозвучат иначе, нежели этой лунной ночью.

Я отдавала себя всю во власть поцелуев и рук ангела. И он принял мой дар целиком. А взамен – позволил мне изучать его тело губами. О, как это было восхитительно! Мужская кожа, упругая, гладкая, на вкус оказалась солоноватой и горчащей одновременно. Мои губы скользили по ней, наслаждаясь каждым сантиметром терпкой плоти. Я то рисовала губами узоры, то создавала затейливые цепочки из быстрых мелких поцелуев, то обжигала горячими прикосновениями. Я добиралась губами до самого сокровенного, с легкостью подчиняя мужское тело собственным прихотям и фантазиям.

Я слышала свой торжествующий смех, звенящий в тиши, и хрипловатый смех ангела, плененного моими губами.

Сегодня ночью он был моим.

И только моим.