Текст книги "Екатерина Хромова"

Автор книги: Федор Московцев

Соавторы: Татьяна Московцева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Выслушав Андрея, Сташин твёрдо изрёк:

– Я принимаю эти сведения. И, не на словах зная, как ловко ты умеешь обводить людей вокруг пальца, более чем на 90 % уверен, что сейчас ты говоришь правду. Теперь давай для протокола: где ты был в ночь с 8-го на 9-е сентября?

– В Петербурге. А точнее, в дороге. Я приехал в Волгоград в субботу вечером.

– Сохранил билет? – живо поинтересовался Сташин.

– Билета нет, я приехал на машине.

– Плохо.

– В пятницу я пробыл на аккумуляторном заводе «Балтэлектро» до четырёх – это могут подтвердить компаньоны и охранники на проходной, потом пообедал в центре, после чего выехал в сторону Москвы. В час ночи, когда случился пожар, я был в районе Твери.

– Ну… ты мог кого-то подослать к Крылову, – безучастно проговорил Сташин и более эмоционально добавил. – Да, кстати! По тебе не скажешь, что у тебя проблемы: продолжаешь ездить на дорогой машине, бываешь в дорогих заведениях.

И, махнув рукой, докончил:

– Ладно, остановимся на том, что у тебя алиби на момент смерти Крылова и не было никаких мотивов убивать его.

На этом следователь Сташин, после формальностей, связанных с надлежащим оформлением протокола, отпустил Андрея. Хотя этот допрос не предполагал последующих неприятностей, Андрей покидал здание следственного комитета прокуратуры с нехорошим чувством. Он переживал не самые лучшие времена, принимал одно неверное решение за другим, и, даже отправляясь на свидание с девушкой, продолжал создавать себе трудности.

* * *

Последнее время Андрей Разгон попадал в истории с умопомрачительной непринуждённостью. Чего только не было с ним за последний год: он потерял бизнес, развёлся с женой, поссорился с компаньонами, испортил отношения с «прикрывавшим» его силовиком, стал объектом преследования служб безопасности нескольких крупных компаний и банков, на него заводились уголовные дела… помимо противостояния всем этим невзгодам, ему приходилось вести непрекращающуюся борьбу с различными соблазнами. При этом его самообладание казалось почти инфернальным: обсуждая со своими близкими события, изменившие его жизнь, он не менялся в лице, говорил рационально и скупо, ну а о какой-то ностальгии и речи идти не могло. «Я же своё решение обанкротить бизнес принял вынужденно, – обычно объяснял он. – Поэтому осознание перемен в моей жизни было растянуто во времени. Всё происходило так стремительно, что я даже не успел прочувствовать ни точки невозврата, ни начала серьёзных неприятностей».

А в этот сентябрьский день неприятности нашли его сами.

Он находился в баре Cinema XO, одном из заведений фуд-корта на втором этаже торгово-развлекательного центра Парк Хаус. Этот бар, так же, как и другие заведения вокруг, был тусовочным и очень проходным местом. Андрей был в компании трёх женщин, с каждой из которых состоял в отношениях, и выглядел при этом как путник, заблудившийся в джунглях, где царит вагина. Изначально он пришёл сюда с Вероникой Спириной, планируя пропустить по стаканчику перед тем, как пойти в кино. Ей на трубку позвонила её коллега и подруга Антонина Газманова, и, узнав, где они с Андреем находятся, попросила, чтобы её подождали, и через двадцать минут подъехала, чтобы составить им компанию. Андрей был с ней всего два раза – в ночь после свадьбы дочери Спириных, а также после одной из вечеринок. Со свойственной ему душевностью он приветствовал её такими словами:

– Надо же, какая встреча! Знал бы, что увижу тебя, я бы хоть зубы почистил, голову вымыл, трусы бы чистые надел – вплоть до этого!

Грузная 26-летняя шатенка Антонина устроилась за столом, и, заказав латтэ, принялась подозрительно разглядывать Веронику и Андрея.

Следующей стала Таня Кондаурова, случайно проходившая мимо. Изящная брюнетка, похожая на принцессу из аниме, высокая, длинноногая, одетая в узкое чёрное платье, облегавшее её волнующие изгибы, широкими и твёрдыми шагами она подошла к столику; её тело излучало уверенность. Оно всегда заставляло Андрея испытывать необоримые тестостероновые фантазии, и этот раз не стал исключением. Она присела на стул, пододвинула к себе другой, чтобы положить на него пакет с покупками, и, не удостаивая взглядом остальных, обратилась к Андрею.

– Как дела? – модуляции такого знакомого голоса с хрипотцой накатывали на него, как клубы дыма.

– Потихоньку воюю.

– Шикарно выглядишь для подозреваемого, которому светит десятка.

Он тревожно осмотрелся по сторонам:

– Откуда ты знаешь?

Она усмехнулась – действительно, глупый вопрос, учитывая то, что её муж, Иосиф Григорьевич Давиденко, «старый седой полковник», как он себя называл, не просто влиятельный силовик, но ещё и тот самый человек, с подачи которого в отношении Андрея заводятся уголовные дела.

– Если где-то в мире что-то не так, люди никогда об этом не узнают, сидя рядом с тобой.

Это её замечание, как всегда, попало в яблочко: в данный момент времени Андрей являлся чуть ли не национальным воплощением неудачи, тупика в конце неверного пути – это если судить по его делам, по его достижениям, что же касается внешнего вида и поведения – он сохранял вид успешного человека, обладающего влиянием.

Андрей начал встречался с Таней осенью 2000 года, ей тогда было 16. 6 ноября, на его 28-й день рождения, она преподнесла ему восхитительный подарок… в последний момент он попробовал было отказаться, сказав:«…я не уверен, что мы поступаем правильно. Я спрашиваю себя: справедливо ли это? Мы с тобой знакомы два месяца и у меня всегда было такое ощущение, будто я что-то у тебя отбираю, что-то святое. Ведь любят только раз в жизни, как наши родители. Это не так просто – взять и полюбить. В нашей ситуации особенно сложно именно тебе. Недаром сказано: первый, кто откроет лицо невесты, становится ей близким».

Она ответила:

– Меня это не волнует – совсем, ни в голове, ни в сердце.

Они посмотрели друг на друга с пониманием того, что это глубоко не так. И продолжили разговор. Он оттягивал развязку, наступление которой желал всё сильнее и сильнее, она его убеждала, хотя уже чувствовала, что просто подыгрывает. Говорили приглушённо, и от этого каждое слово приобретало особое значение.

– …Андрей, мой любимый Андрей! Ты не берёшь часть меня. Я так хочу, это мой выбор. Я буду любить тебя тихо-тихо – так, что никто не заметит.

И он сдался, упустив из виду, что обещание «любить тихо-тихо – так, что никто не заметит» было обещанием старшеклассницы, а все знают, что старшеклассницы часто не держат слово и последствия у этого бывают самые плачевные.

Весной 2004-го (ей было 20) она потребовала, чтобы он развёлся с женой и создал бы с ней, с Таней, новую семью. Это осложнило их отношения. На майские праздники они поехали в Абхазию, после чего Андрей стал избегать её – перестал звонить сам, а когда она звонила ему, уклончиво отвечал, что очень занят и не может пока приехать в Волгоград (он жил преимущественно в Петербурге, а в Волгоград приезжал два-три раза в месяц по делам). С мая по июль он несколько раз побывал в Волгограде, но так и не решился встретиться с ней – он знал, что её не устроит половинчатое решение вопроса. Также его настораживали её таинственные намёки: «есть новость», «надо срочно увидеться поговорить»; и он, догадываясь, что это за новость, всячески оттягивал встречу. Таня нашла его сама – во время очередного приезда в Волгоград он закатился с друзьями в ночной клуб «Пиранья», где его засекла её подруга и тут же позвонила ей. Таня моментально прибыла на место и у них с Андреем состоялся судьбоносный разговор. Она сообщила ему, что беременна от него, и, поскольку он её бросил, поскольку постоянно обманывает, она нашла другого мужчину и вышла за него замуж. Этим другим оказался не кто иной, как Иосиф Григорьевич Давиденко – «крыша» Андрея, силовик, решавший многие серьёзные вопросы, в том числе обеспечивавший Совинкому победы на тендерах госзакупок. На тот момент ему было 52, их свела её мать, у которой когда-то были с ним отношения. Он находился в прекрасной форме, выглядел моложе своих лет, а внешнее сходство с Андреем являлось удобным обстоятельством для Тани, так как объясняло сходство ребёнка с биологическим отцом.

В ту ночь Таня мотивировала свой приход тем, что хотела последний раз посмотреть Андрею в глаза и расставить все точки над «i». Он был шокирован такими новостями, будучи страшно разозлён тем, что его девушка, к которой он продолжал испытывать чувства, достаётся другому, и вместе с тем не мог обрадоваться тому, что она, не поставив его в известность, прекратила приём противозачаточных таблеток – из-за чего и забеременела; ну, и, конечно же, его не устраивал её выбор: ведь теперь он и Иосиф становятся злейшими врагами. И действительно, начиная с июля, у них перестали ладиться отношения, протеже Иосифа (которого Андрей прозвал «святым»), занимавшие руководящие посты на Совинкоме, стали исподволь разваливать компанию, и, когда Андрей выявил их подрывную деятельность и уволил всех одним махом, было уже слишком поздно.

Таня родила двойню, мальчика и девочку, в начале февраля 2005-го. Роды прошли в срок, а Иосифу было сказано, что преждевременно, как это часто бывает при многоплодной беременности. Тайком от неё подозрительный старый седой полковник договорился с врачами роддома сделать ДНК-экспертизу, чтобы проверить, является ли отцом детей. Однако, об этом узнала её мать и, разыскав Андрея, попросила найти связи, чтобы фальсифицировать данные экспертизы. Он располагал необходимыми знакомствами – в роддоме работала его однокурсница. Она надавила на нужных людей в лаборатории и они написали в справке, что результат ДНК-теста – положительный, т. е. святой Иосиф является отцом.

После того разговора в ночном клубе Андрей не виделся и не общался с Таней больше года. Их отношения казались надолго законченными… но осенью 2005-го они случайно встретились на улице, поздоровались друг с другом, разговорились… и в их отношениях произошла перезагрузка. Они снова стали встречаться, и снова тайком – теперь уже не от его жены (летом он развёлся), а от её мужа. Весной 2006-го у них произошёл серьёзный конфликт и свидания прекратились. Теперь же, в сентябре, Андрей не исключал возможность возобновления этих свиданий, и, случайно, как в этот вечер, встречая Таню в городе, останавливался, чтобы пообщаться.

– Ты не растеряешь своей загадочности, даже если захочешь от неё избавиться, – с этими словами Таня упёрла языком в щеку с внутренней стороны и стала двигать им туда-сюда – эротический ариведерчи в сторону Андрея, поднялась, и, прихватив пакет с покупками, удалилась, так как ей на трубку позвонил ожидавший в машине муж.

Андрей посмотрел на двух оставшихся за столом женщин.

– Мне надоело ваше блядство! – заявила Антонина тоном школьного завуча, когда Таня скрылась из виду. – Я должна знать правду, что у вас за отношения. Если вы трахаетесь, то скажите прямо: да, мы любовники, если нет – то скажите мне прямо в глаза.

Вероника обратила к ней своё невозмутимо-насмешливое лицо:

– Хочешь знать правду?

– Давайте проясним этот вопрос прямо сейчас.

– А что такое «правда»? – Вероника скосила взгляд на Андрея и посмотрела в упор на Антонину. – Может, мне кто-то, наконец, объяснит, что это такое, а то я дожила до 39-ти лет и до сих пор не знаю.

– Странно… хотя, с твоим воспитанием… – усмехнулась Антонина, распространившая на работе, в Областном казначействе, слух, какой только могла пустить эта служительница абсолютной истины, а именно то, что беременна от Андрея и скоро выходит за него замуж. Что не могло быть правдой в принципе – оба раза, когда он бывал с ней, он не смог кончить, потому что был сильно пьян; что касается его на ней женитьбы – это также являлось её чисто умозрительным предположением.

– Правда – это действительность в том виде, как её воспринимают влиятельные люди; точка зрения этих людей по поводу того, что происходит, которую они навязывают обществу, – глубокомысленно изрёк Андрей и добавил с простодушной хитростью. – В твоей ситуации, Тоня, это означает, что если ты докажешь своим коллегам, что беременна от меня и выходишь за меня замуж, и они в это поверят – значит, ты права, и правда на твоей стороне; а если ты не сумеешь продать им эту историю – значит, ты лгунья.

Антонина, покраснев, порывисто поднялась и, толкнув официантку, которая принесла ей латтэ, поспешно удалилась. Андрей посмотрел на Веронику и безмятежно спросил:

– Ну что, мы, наконец, дойдём сегодня до кинозала?

Она резко повернула рыжеволосую голову в его направлении, её красные губы были сжаты, пронзительно-синие глаза горели царственным гневом:

– Знаешь, Андрей, в кино я могу сходить с кем угодно, а от тебя я жду чего-нибудь более интересного…

Сделав драматическую паузу, она продолжила:

– А чтой-то все тётки от тебя беременеют, что в этом хорошего? Может, мне тоже стоит, а?!

Андрей чуть было не купился на этот проброс, хоть и знал, что его с Таней история является такой тайной, которую никто не заинтересован раскрывать. Что же касается Антонины, тут говорить вообще не о чем – пусть сколько угодно треплется, беременней, чем она есть сейчас, она от этого не станет.

Вероника очень часто говорила двусмысленно, делала это специально, к тому же красиво, громко, откровенно радуясь тому эффекту, который производила на окружающих. Её тянуло к острым ситуациям так же сильно, как толстых детей к ведёрку мороженого.

Так и в этот раз:

– Ты прям, как лесной пожар, как ураган, женщинам остаётся только прятаться от тебя и воздевать руки в надежде на спасение.

– Но… я могу быть моногамным… по крайней мере временно… чтобы не сбиться с этого пути, я провожу максимально много времени с тобой.

Внезапно она, движимая неким спонтанным порывом, позвонила мужу и жёстко спросила, где он находится. Тот ответил, что едет домой, тогда она потребовала сказать, где именно, по какой улице и с кем. Не удовлетворившись ответом, она перенабрала его водителю, чтобы задать тот же самый вопрос.

– Подъезжаем к Семи Ветрам, – был ответ.

То есть, это было рядом с Парк Хаусом и в непосредственной близости от дома, в котором жили Спирины. Андрей почувствовал, что пора сматывать удочки, но прежде, чем он успел выразить это словами, оказался в такси вместе с Вероникой. Машина выехала на Бульвар 30-летия Победы и направилась в сторону Центра. Вероника снова позвонила мужу, приказала не разъединяться и комментировать то, что видит за окном.

– Где? Где ты сейчас едешь?! – кричала она в трубку.

Тут она увидела его служебный Фольксваген Пассат, ехавший навстречу и свернувший с Бульвара на боковую улочку, и приказала таксисту ехать следом. Пассат въехал во двор и остановился у подъезда одного из домов. Позади немца, не доезжая нескольких метров, остановилась и Волга-такси. Рывком распахнув дверь, Вероника выбралась из машины, и, подлетев к Пассату, рванув на себя правую заднюю дверь, вытащила из салона сначала мужа – за борт пиджака, а затем и его спутницу-блондинку – за волосы. И с ожесточением стала царапать её лицо:

– Прошмондовка, тварь, блядина!!!

Андрей узнал в блондинке Кристину, – ту самую, что год назад видел на вокзале на проводах Станислава Полянского. Крики и визги наполнили тихий двор. Юрий попытался разнять женщин и получил по лицу. Которое украсилось ссадинами, из них на его белую рубашку хлынула кровь. Вероника отвлеклась на мужа и Кристина не стала дожидаться, пока за неё примутся вновь, и забежала в подъезд.

Андрей, тем временем, расплатился с таксистом и лихорадочно размышлял, что предпринять. Самое разумное было ехать на этом моторе домой, пока его не увидел Юрий. Андрей уже собрался дать команду водителю, но тут произошло, пожалуй, самое несуразное, что только могло произойти в такой ситуации: Вероника приказала ему выбираться из Волги и садиться в Пассат. Андрей послушно выполнил команду. Вместе с Вероникой они устроились на заднем сиденье, Юрий – на переднем.

Через несколько минут машина остановилась напротив подъезда, в котором жили Спирины. У Андрея теплилась надежда, что ему удастся убраться подобру-поздорову, но не тут-то было – от Вероники поступило приказание зайти в гости.

Юрий со взглядом человека, основательно вымотанного ночными кошмарами; Вероника в образе чистой, светлой голубицы, помышляющей только о небесном; и Андрей с видом приговоренного к смерти выпили бутылку водки на троих.

Далеко не впервые благодаря Веронике Андрей оказался в довольно щекотливом положении и уже всерьёз опасался, что Юрий грохнет его раньше, чем это сделают разъярённые кредиторы. В этот вечер Андрею повезло – когда водка кончилась, Вероника сжалилась над ним (а скорее, просто посчитала, что достаточно разожгла ревность мужа) и отпустила восвояси.

* * *

КАДР ЧЕТВЁРТЫЙ, самый продолжительный: октябрь 2006-го года, Волгоград. Этот год выдался не слишком удачным для Андрея: он потерял высокодоходный бизнес, ОБЭП (Отдел по борьбе с экономическими преступлениями) и УНП (Управление по борьбе с налоговыми преступлениями) собирали материал, чтобы завести на него уголовные дела, службы безопасности нескольких банков преследовали за невозврат кредитов, приходилось разбираться со службой судебных приставов и кредиторами… и прочая, и прочая… Драматических поворотов в его жизни за последние два года хватило бы на целый сериал. Самое ужасное для него было то, что теперь ему были открыты не все степени свободы. Не имея возможности начать новый бизнес, он был вынужден устроиться на работу к своему школьному и институтскому товарищу Вадиму Второву, совладельцу и гендиректору Волгоградского оптово-строительного рынка.

У Андрея давно не было «крыши», он отбивался от наседавших на него преследователей, задействовав связи Вадима, других друзей и знакомых, используя свой потенциал опытного переговорщика. Юрий Спирин имел достаточно большое влияние в городе, но до сих пор ничем не помог Андрею, и во время одной из встреч со Спириными, проходившей в пивной «Бавария», когда зашла речь о его проблемах, он, как бы невзначай, спросил:

– А есть такой Квинтюк Михаил Романович, начальник УНП – как бы мне на него выйти?

– Ну и что Квинтюк? – безразлично спросил Юрий.

– По заказу Волгопромбанка, которому я должен десять миллионов, оперативники УНП шьют мне дело, я хожу на допросы, как на работу, если их не остановить, то они передадут материалы в ГСУ, возбудят дело, и меня в два счёта закроют.

Юрий лениво отмахнулся:

– Фу, тоже мне угроза – Квинтюк! Мы его плющим постоянно, он меня боится, как огня.

К досаде Андрея, разговор перешёл на другую тему, и только к концу вечера удалось зафиксировать внимание Юрия на данном вопросе. Выяснилось, что начальник УНП – слишком мелкая для него фигура и, чтобы приструнить его, достаточно наезда подчинённых – Блинова и Чайкина.

Чайкин и Блинов – те самые сотрудники службы экономической безопасности, которые год назад провожали Станислава Полянского на вокзале и с которыми Андрей периодически виделся на устраиваемых Спириными гулянках, эти люди, оказывается, могли запросто решить его проблемы.

На следующий день, 17 октября, во вторник, Андрей приехал в офис Лукойла на Огарёва, 15. Охранники знали его и пропустили, едва взглянув на документы. Он поднялся на нужный этаж, прошёл в приёмную. Юрия на месте не было – дверь его кабинета, в котором год назад хозяйничал Станислав Полянский, была открыта и там было пусто.

Андрей безмолвно остановился посреди приёмной. Он почувствовал лёгкое дрожание подбородка – за секретарским столом сидела Катя Хромова. На ней был чёрный кожаный пиджак и чёрная же водолазка.

– Его нет, – глухо сказала она, посмотрев мимо Андрея.

– А что Блинов – на месте?

– Валерий Иванович у себя в кабинете, – ответила она тем же глухим голосом.

Выходя из приёмной, он краем глаза заметил висящий на стене документ в золотистой рамке, наведя резкость, рассмотрел, что это грамота, врученная Екатерине Сергеевне Хромовой.

«Ещё одно совпадение – её отчество! – подумал Андрей. – Как у Кати Третьяковой. Сколько их будет ещё, совпадений?!»

В этот визит он лишь растолковал Чайкину и Блинову суть вопроса и они пообещали, что выйдут на Квинтюка в самое ближайшее время и сделают всё возможное, чтобы он заволокитил предварительное следствие и не передавал материалы в ГСУ (Главное следственное управление).

В оставшиеся рабочие дни этой недели Андрей каждый день наведывался на Огарёва, 15, придумывая для этого совершенно ничтожные поводы. В среду и четверг ему удалось увидеть Катю, а в пятницу – нет. Её кресло пустовало. Он прошёл к Юрию, придумав в качестве причины визита такой вопрос, как участие в тендерах, проводимых отделом снабжения Лукойла. Юрий, как начальник службы безопасности, являлся членом тендерной комиссии, и Андрей, втянув его в этот разговор, вдруг удивился, как это ему раньше не приходило в голову поднять эту тему. Получив координаты нужных людей, он вышел из кабинета, и, бросив тоскливый взгляд на пустующее секретарское кресло, проследовал на выход.

Он и сам не заметил, как Катя всецело завладела его мыслями. Она не обладала знойной внешностью, не носила вызывающих нарядов, одевалась просто и несколько небрежно, однако, её очарование било наповал со снайперской точностью, а то, насколько она в порядке в плане стиля, просто не могло не потрясти. Год назад Андрей был, конечно же, и очарован и пленён – учитывая её поразительное сходство с погибшей невестой, в которую был когда-то влюблён до умопомрачения; кроме того, не имел постоянной девушки и не мог не обратить свой пытливый взор на такой привлекательный объект. Но от активных действий его остановило то, что он интуитивно почувствовал в ней некие качества, которые больше всего не любил в женщинах, и всячески избегал таких женщин – духовно богатых и сложно устроенных дамочек «с прошлым», «с историей», которым есть что рассказать и на которых сильно западают недогулявшие пожилые импотенты. Ещё одним тормозом стало его шаткое, крайне нестабильное материальное положение. Уровень его жизни стремительно падал и в такой ситуации он считал себя неготовым к серьёзным отношениям. Кроме того, буквально сидел на чемоданах – перед банкротством своей фирмы планировал урвать крупную сумму денег и навсегда уехать в Петербург.

А сейчас, спустя год, когда его положение во много раз ухудшилось, когда оперирование большими суммами денег ушло в далёкое тёмное прошлое, он вдруг почувствовал решимость начать серьёзные отношения с такой непростой девушкой. «Катя, Катя, Катя… – повторял он без конца. – Будешь моей!» Он перебирал в памяти моменты непродолжительных встреч с ней и недоумевал, как такая девушка, которая водит недешёвый внедорожник и является дочерью самого Хромова, может служить секретарём пусть даже начальника службы экономической безопасности Лукойла?! Год назад тут сидела та самая гламурная блондинка Кристина, которая также провожала Полянского на вокзале. Зарплаты рядовых сотрудников невысокие, те же Чайкин с Блиновым жаловались, что получают чуть больше, чем получали на оперативной службе в милиции, и остаётся непонятным, почему люди так стремятся попасть в такие крупные корпорации, как Лукойл и Газпром. Низкий доход, жёсткая дисциплина, нулевая вероятность карьерного роста и левых заработков (всё давно поделено) – что тут хорошего?!

В среду и четверг Андрей не смог пообщаться с Катей наедине, чтобы спросить номер телефона и назначить свидание, и, не увидев её в пятницу, решил воспользоваться услугами Степана Тишина, сына своего бывшего сотрудника Афанасия Тишина. Степан работал в ФСБ и неоднократно за символическую плату пробивал адреса и телефоны тех, кто был нужен Андрею, и даже делал распечатки телефонных звонков. Андрей обратился к нему в половине третьего, когда вышел из здания Управления, а к шести часам получил нужную информацию. На женщину по имени Екатерина Сергеевна Хромова было зарегистрировано семь телефонных номеров разных сотовых операторов!

Андрей шёл по двору в направлении своего подъезда, когда позвонил Степан, который, отчитавшись в выполнении задания, прислал СМС со всеми данными. В том числе дату рождения: 16.08.1982 (день рождения Кати Третьяковой также приходился на середину августа – ещё одно совпадение!) – она была моложе Андрея на 10 лет, и сейчас ей было 24 года.

– Семь телефонов! – присвистнул он.

И, остановившись в палисаднике, принялся набирать их по очереди. У него уже был опыт подобного телефонного съёма, последний раз – два месяца тому назад, когда ему приглянулась сотрудница Альфа-Банка, принимавшая от него денежный перевод (он перечислял алименты бывшей жене, которая вместе с их сыном проживала в Петербурге), и он, прочитав на табличке её инициалы, узнал через Степана номер её мобильного телефона, позвонил ей и уговорил её встретиться.

Первый, второй, третий телефоны Кати Хромовой… все оказались отключенными, ответил последний – седьмой. Андрею это показалось счастливым предзнаменованием.

– Алло! – наконец, ответил женский голос.

– Добрый день. Это Катя?

– Да.

– А-а… привет, это Андрей беспокоит…

Вслед за этим последовало витиеватое объяснение, что за Андрей – мол, приходил к Спирину, Блинову, Чайкину всю эту неделю, а теперь жаждет встретиться не по работе.

– Ну да, припоминаю, – неуверенно ответила она.

Он воодушевлённо стал наговаривать слова, которые сами по себе ничего не значили, но выражали страстное желание увидеться, желательно в эти выходные.

– Ну-у… Я польщена, конечно. Но всё так неожиданно. Послушай, а ты приходил по какому вопросу?

Он объяснил, что никак не связан с Лукойлом, является другом Юрия Спирина и обращался по личному делу. Она всё задавала наводящие вопросы, пытаясь уяснить, кто же ей звонит; он, в свою очередь, растерялся – так диссонировал её низкий, немного грубоватый, будто прокуренный голос с её хрупкой внешностью. И если внешне она была схожа с Катей Третьяковой, то своим голосом напоминала другую его девушку – Таню Кондаурову. Совпадение на совпадении!

Несколько минут они разговаривали как бы на разных языках, потом Катя сказала, что идентифицировала его личность, вспомнила, как он выглядит – впрочем, не совсем уверенно. Главным являлось то, что она была настроена на общение. Андрей располагал запасом тем разговорить её, но, неожиданно она взяла беседу под свой контроль:

– Ты знаешь, завтра-послезавтра приезжает Алекперов и я должна подготовить освещение события в прессе… Потом, мне надо съездить в турфирму по поводу поездки – я уезжаю в Париж на Новый год…

– О, Париж, я там был проездом…

Слово за слово, разговор затянулся на сорок минут. Андрей рассказал, как в начале прошлого года мариновался в аэропорту Де Голля, ожидая рейс на Гавану, а она поведала, что её коллега Кристина выходит замуж за француза и собирается уехать к нему в Париж. В конце беседы они признались друг другу, что рады состоявшемуся знакомству и договорились созваниваться и действовать по обстоятельствам. Катя сообщила сразу, что раньше следующего четверга встретиться в любом случае не удастся, ну а там…