Текст книги "Тайное становится явным"

Автор книги: Федор Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

«ЦК ВКП(б) и Советское правительство, – писал маршал Г. К. Жуков, – исходили из того, что пакт не избавлял СССР от угрозы фашистской агрессии, но давал возможность выиграть время в интересах укрепления нашей обороны, препятствовал созданию единого антисоветского фронта»[17]17
  Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. 8-е изд. М., 1987, т. I, с. 290.


[Закрыть].

Срыв западными державами переговоров с СССР нанес серьезный удар его попыткам сообща поставить заслон на пути агрессии и тем самым предотвратить пожар второй мировой войны.

Ответственность за то, что альтернатива войне не стала летом 1939 г. реальностью, лежит на политиках Запада, принимавших решения, руководствуясь не широко понятыми интересами своих народов, народов Европы в целом, а классовой враждой к социалистическому государству.

Вторая мировая война была порождена всей капиталистической системой и возникла внутри ее. Она явилась результатом развития мировых экономических и политических сил на базе монополистического капитализма, итогом обострения противоречий между империалистическими державами.

Решающее значение для возникновения военного конфликта имели противоречия между Германией, Италией, Японией, с одной стороны, Англией, Францией и США – с другой. Особенно острыми были англо-германские и франко-германские противоречия, являвшиеся основными накануне войны.

Непосредственным зачинщиком Второй мировой войны были фашистские государства во главе с гитлеровской Германией.

Война началась как империалистическая и со стороны Германии, и со стороны Англии и Франции, защищавших интересы монополистического капитала, огромные колониальные владения. Это была схватка двух коалиций империалистических держав. Однако развернувшаяся в ходе войны борьба народов против гитлеровской агрессии была антифашистской, освободительной.

Со второй половины 1940 г., когда встал вопрос о защите самого национального существования многих суверенных государств, война против фашистской Германии начинает в целом приобретать справедливый, освободительный характер. Вступление в войну Советского Союза, вызванное нападением на нашу страну гитлеровской Германии, явилось главным фактором, который определил окончательное изменение характера войны. «Вторая мировая война превратилась со стороны противостоящих Германии сил в войну антифашистскую, справедливую»[18]18
  Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945. Краткая история, с. 28.


[Закрыть].

Глава I
Начало трагедии

План «Вайс»

1 сентября 1939 г. фашистская Германия напала на Польшу. 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии. Это было начало второй мировой войны.

Вторая мировая война вопреки замыслам правящих кругов Англии, Франции и США началась со схватки двух капиталистических коалиций[19]19
  См.: История второй мировой войны. 193!)—1945. В 12 т. М. 1973. т. 1. с. 10.


[Закрыть]. Это была война небывалая по своим масштабам и числу человеческих жертв.

Напав на Польшу, германский фашизм сделал новый шаг к реализации своей программы расширения «жизненного пространства». Польша должна была стать плацдармом для дальнейшего продвижения на Восток и нападения на СССР. Мюнхенская политика Англии и Франции, направленная против Советского Союза, срыв по их вине англо-франко-советских политических и военных переговоров (август 1939 г.) поощрили фашистского агрессора, уже поправшего независимость Австрии и Чехословакии, к новым военным авантюрам.

Еще в апреле 1939 г. верховным командованием вермахта (ОКВ) был принят план «Об единой подготовке вооруженных сил на 1939–1940 гг.»[20]20
  Нюрнбергский процесс. 2-е изд. М., 1954, т. 1, с. 343.


[Закрыть]. Из документов известно, что тогда же, в апреле, была установлена дата нападения Германии на Польшу – «не позднее 1 сентября 1939 г.».

Германская программа завоевания мирового господства предусматривала на первых порах военный разгром Польши на Востоке и Англии и Франции на Западе. В секретных протоколах совещания высших офицеров германских вооруженных сил, состоявшегося 23 мая 1939 г., говорилось о подготовке войны против Англии, Франции и Польши. Гитлер подчеркивал: «Расширение жизненного пространства на Востоке» начнется за счет Польши. «Поэтому, – продолжал он, – нам осталось одно решение – напасть на Польшу при первой удобной возможности»[21]21
  Documents on German Foreign Policy (далее – DGFP), Ser. I). L., 1954, vol. 6, N 433.


[Закрыть].

22 августа 1939 г. Гитлер так изложил своим генералам цели нападения на Польшу: «Цель: Уничтожение Польши, ликвидация ее живой силы. Речь идет… об уничтожении противника, к чему следует неуклонно стремиться любыми путями… Проведение операции – твердое и решительное! Не поддаваться никакому чувству жалости!»[22]22
  См.: Гальдер Ф. Военный дневник. M., 1968, т. 1, с. 57.


[Закрыть].

Если бы на помощь Польше пришли Англия и Франция, хотя Гитлер был почти уверен, что этого не произойдет, он был готов воевать и с этими державами. «В таком случае придется сражаться в первую очередь против Англии и Франции… Англия наш враг, и конфликт с Англией будет борьбой не на жизнь, а на смерть»[23]23
  DGFP, Ser. D, vol. 6, N 433.


[Закрыть].

Весной 1939 г. советские полпреды в Лондоне и Париже доносили в Москву: в Англии и Франции все более отчетливым становилось мнение политиков и военных – «ближайший германский удар будет нанесен на Запад и под этот удар в первую очередь попадет Франция»[24]24
  Цит. по: Международная жизнь, 1969, № 7, с. 86.


[Закрыть].

Но этого не понимали Чемберлен и Даладье, ставшие у кормила государственной власти в Лондоне и Париже.

Цена гарантии Чемберлена

В Берлине знали истинную цену английским гарантиям Польше, данным еще 31 марта 1939 г., когда был заключен англо-польский «гарантийный пакт».

Выступая в английском парламенте, Чемберлен патетически восклицал: «…B случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтет необходимым оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами, правительство его величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку, которая в его силах»[25]25
  СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны (сентябрь 1938 г. – август 1939 г.). Документы и материалы. М., 1971, с. 290.


[Закрыть]. В тот же день, 31 марта, состоялась встреча бывшего британского премьера Ллойд Джорджа и Чемберлена. Лидер либералов обратился с вопросом к премьеру: будет ли привлечен СССР к блоку миролюбивых держав? Чемберлен ответил отрицательно. Тогда Ллойд Джордж спросил, как же при таких условиях Чемберлен рискнул выступать со своей воинственной декларацией? Ведь без активной помощи СССР «никакого „восточного фронта“… быть не может». При отсутствии твердого соглашения с СССР, заявил Ллойд Джордж Чемберлену, «я считаю ваше сегодняшнее заявление безответственной азартной игрой»[26]26
  Там же, с. 291.


[Закрыть]. Ллойд Джордж резонно считал: отпор Гитлеру можно дать только в союзе с Советским Союзом[27]27
  The Origines of the Second World War. L., 1967, p. 322.


[Закрыть].

Чемберлен и его сторонники придерживались иной концепции.

В начале апреля 1939 г. в Лондон прибыл польский министр иностранных дел Бек. Правительства Англии и Польши заявили о своей готовности заменить временное и одностороннее обязательство постоянным соглашением о взаимопомощи на случай прямой или косвенной угрозы одной из стран[28]28
  Ibid., p. 261–262, 322.


[Закрыть]. В действительности Чемберлен не спешил с заключением такого соглашения. Столь же туманные гарантии Чемберлен и Даладье готовы были предоставить Румынии и Греции.

Предоставляя бумажные гарантии малым странам, английские и французские политики отнюдь не заботились об их целостности и суверенитете. Они рассчитывали использовать эти гарантии как фактор давления на Германию при переговорах с нею. Представители английского правительства в ходе секретных переговоров с немецкими дипломатами, а они велись начиная с июня 1939 г., заявляли о готовности немедленно отказаться от своих обязательств малым странам во имя возможных англо-германских договоренностей. Гарантии английских политиков были лишь разменной монетой в торге с агрессором, средством обмана масс, продолжением политики «умиротворения» в слегка замаскированном виде.

Если в период Мюнхена объектом сговора с фашистской Германией послужила Чехословакия, то летом 1939 г. такая роль, но расчетам англо-французских политиков, отводилась Польше. «Англия и Франция, – говорил Гитлер, – дали обязательства, но ни одно из этих государств не желает их выполнять…»[29]29
  Cooper R. The Nurenberg Trial. L., 1947, p. 59.


[Закрыть]

Кто-кто, а фюрер хорошо знал своих политических оппонентов. «Единственное, чего я боюсь, – говорил он, – это приезда ко мне Чемберлена или какой-нибудь другой свиньи с предложением изменить мои решения. Но я спущу его с лестницы…»

Политический шантаж гитлеровцев

Весной и летом 1939 г. гитлеровская Германия вела военную подготовку нападения на Польшу. Это сопровождалось мерами политического шантажа.

21 марта 1939 г. Берлин в ультимативной форме потребовал от Польши передачи Германии Данцига (Гданьска) и прокладки экстерриториальной автострады и железной дороги через Польский коридор. Эти требования были как бы предварительной разведкой обстановки – как на них будут реагировать Англия и Франция. 28 апреля Гитлер разорвал пакт о ненападении с Польшей и англо-германское морское соглашение 1935 г., бросив прямой вызов Англии и Франции. Однако правительства Чемберлена и Даладье по-прежнему заявляли о своей готовности отказаться от гарантий Польше в случае достижения «общего соглашения» с Германией. Более того, они оказывали давление на Польшу, стремясь вынудить ее капитулировать перед Гитлером, как это было с Чехословакией. Английские и французские дипломаты, стремясь освободиться от своих гарантий, советовали Польше начать двусторонние переговоры с Германией, «мирно» урегулировать «польский вопрос», то есть добровольно уступить агрессору Данциг и Польский коридор[30]30
  DBFP, Ser. 1, L., 1947, vol. 5, N 211.


[Закрыть].

На заседании английского кабинета 3 мая 1939 г… когда еще не успели умолкнуть обещания английских политиков в связи с «гарантийным пактом» с Польшей, министр иностранных дел Галифакс заявил: «Конечно, полковник Бек не жаждет войны, но, если возникнет война из-за Данцига, Польша должна будет нести вину за это»[31]31
  Public Record Office (далее – PRO), Gab. 23/99, 3.V 1939, p. 124.


[Закрыть].

Таким образом. Галифакс считал агрессором не фашистскую Германию, а Польшу.

Обсуждая на заседании кабинета, состоявшемся 10 мая 1939 г., вопрос об угрозе захвата Данцига Германией, он не только допускал возможность этой агрессивной акции, но и советовал полякам в этом случае переключить польскую торговлю с Данцига на Гдыню[32]32
  PRO, Cab. 23/99, 10.V 1939, p. 159.


[Закрыть].

Все это воспринималось гитлеровцами как нежелание западных держав вести войну с Германией во имя выполнения гарантий, данных Польше. Считая так, а также поняв, что английские и французские политики не хотят всерьез вести переговоры с СССР и заключить с ним пакт о взаимопомощи, германские политики и военные развернули непосредственную подготовку войны против Польши.

В ходе нее Гитлер требовал от своих генералов и адмиралов «изолировать Польшу» от Англии и Франции, нападение подготовить как можно «внезапнее и мощнее», проводя замаскированную переброску войск.

«День Y»

14 июня 1939 г. генерал Бласковиц, в то время командовавший 3-й армейской группой, издал подробный приказ о боевых операциях по плану «Вайс», а на следующий день главнокомандующий сухопутными силами Браухич подписал секретную директиву о нападении на Польшу – «дне Y», требуя, «чтобы война была начата сильными и неожиданными ударами».

Подготовка агрессии против Польши усиленно продолжалась. 22 июня начальник штаба ОКВ генерал-фельдмаршал Кейтель составил предварительное расписание проведения военных операций, которое одобрил Гитлер.

14 августа в ставке фюрера состоялось совещание высшего генералитета, на котором фашистский главарь сообщил о сроках нападения на Польшу. 15–16 августа командиры военных судов – «карманных» линкоров, крейсеров, подводных лодок – получили приказ выйти в Атлантику, чтобы внезапно напасть на английский и французский флоты[33]33
  См.: Матвеев В. Провал мюнхенской политики. М., 1955, с. 236.


[Закрыть].

22 августа Гитлер на совещании в Оберзальцберге отдал последние распоряжения о войне с Польшей. «Прежде всего, – говорил он, – будет разгромлена Польша… Если война даже разразится на Западе, мы прежде всего займемся разгромом Польши…

Я дам пропагандистский повод для начала войны. Неважно, будет он правдоподобным или нет. Победителя потом не будут спрашивать, говорил ли он правду»[34]34
  Нюрнбергский процесс, 2-е изд., т. 1, с. 348.


[Закрыть].

В соответствии с планом «Вайс» Германия завершала концентрацию своих войск на границах Польши.

В «вольный город» Данциг прибывали под видом туристов немецкие солдаты и офицеры СС, CA и армейских подразделений. 23 августа местные фашисты совершили переворот в городе. Сенат Данцига назначил их предводителя Ферстера главой «вольного города», что превращало город в «гау» (провинцию) Германии[35]35
  См.: Фомин В. Т. Агрессия фашистской Германии в Европе, 1933–1939 гг. М., 1963, с. 606–607.


[Закрыть].

Резко усилилась шпионско-диверсионная деятельность немцев на территории Польши, провоцировались пограничные конфликты. Фашистская печать подняла шум о «жестоком обращении» с германским национальным меньшинством в Польше, обвиняя польские власти в том, что они якобы готовятся захватить Восточную Пруссию.

Новые маневры Чемберлена и Даладье

В те предгрозовые дни Англия и Франция все еще надеялись сговориться с Гитлером, убедить его отказаться от войны на Западе и столкнуть Германию с СССР. В Лондоне и Париже рассчитывали, что, как только Гитлер захватит Польшу и его войска продвинутся к границам СССР, немедленно вспыхнет германо-советское военное столкновение и будет достигнута цель, к которой долгие годы стремились правители Англии и Франции.

Рассчитывая решать англо-германские и франко-германские противоречия за счет других держав, Чемберлен, Даладье, Галифакс, Боннэ крутили заигранную политическую пластинку – предоставить Гитлеру «свободу рук» в Восточной Европе.

На очередном заседании британского кабинета, обсуждавшего угрозу нападения фашистской Германии на Польшу, Н. Чемберлен заявил, что, по его мнению, по вопросу о Данциге «внимание должно быть направлено на политические действия с целью обеспечить передышку, а не на военные меры»[36]36
  PRO, Cab. 23/99, 24.V 1939, p. 290.


[Закрыть]. Премьер демонстрировал германским политикам свою готовность «обсудить все проблемы, не решенные между нашими странами», на основе «более широкого и полного взаимопонимания между Англией и Германией»[37]37
  British War Blue Book. L., 1939, N 68.


[Закрыть].

В свою очередь французский министр иностранных дел Боннэ направил в Варшаву телеграмму, советуя польскому правительству не прибегать к оружию в случае захвата Данцига Германией[38]38
  См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945, т. 1, с. 198.


[Закрыть].

Подобные предложения не могли означать ничего иного, кроме очередного Мюнхена, на сей раз за счет Польши.

За месяц до нападения фашистской Германии на Польшу, 2 августа 1939 г., английские министры собрались на очередное заседание. На нем Галифакс весьма недвусмысленно заявил: Англия не намерена воевать из-за Польши, из-за Данцига. «Истинное положение Данцига само по себе не должно рассматриваться как casus belli (повод к войне. – Ф. В.)»[39]39
  PRO, Cab. 23/100, 2.VIII 1939, p. 271.


[Закрыть].

Английские министры готовы были торговать польской территорией, лишь бы Гитлер пошел воевать против СССР.

Следует отметить: в период напряженнейшей международной обстановки, когда пламя пожара мировой войны могло забушевать в любой момент, английские министры хранили поразительную беспечность и благодушие. Со 2 по 22 августа, когда война была уже на пороге, английский кабинет не собирался ни разу. Министры отдыхали на курортах Гастингса и Брайтона, охотились в горах Шотландии, на ее живописных озерах, бродили по долинам и лесам Уэльса.

Катастрофический рост угрозы войны все же заставил флегматичных английских министров вернуться из внеочередных отпусков и собраться 22 августа – буквально за 10 дней до начала войны – на очередное заседание.

Совещание министров началось в 3 часа дня. Открывая заседание, Н. Чемберлен охарактеризовал политическое положение в мире как «очень серьезное». Галифакс сообщил членам кабинета «весьма достоверную информацию» о том, что «Германия имеет в виду напасть на Польшу 25 или 28 августа». Английские министры, однако, не приняли решения о самых неотложных мерах для противодействия агрессии фашистской Германии, не отдали приказ имперскому генеральному штабу о приведении армии в боевую готовность, а всего лишь ограничились принятием предложения Чемберлена о посылке очередного «умиротворяющего» послания Гитлеру либо прямо, либо через эмиссара[40]40
  PRO, Cab. 23/100, 22. VIII 1939, p. 315, 323, 325.


[Закрыть].

Однако Гитлера уже не удовлетворяла уступчивость Англии и Франции. 25 августа он пригласил английского посла в Берлине Гендерсона и передал ему почти ультимативные требования Германии – немедленно «решить польский вопрос» путем передачи Германии Данцига и Польского коридора[41]41
  British War Blue Book, N 68.


[Закрыть]. Гитлер при этом уверял Гендерсона в своем «миролюбии», в том, что он «хотел бы закончить свою жизнь как художник»[42]42
  См.: Каршаи Э. От логова в Берхтесгадене до бункера в Берлине. М., 1968, с. 99.


[Закрыть]. И в это же самое время он готовил приказ о нападении на Польшу.

Английская дипломатия продолжала маневрировать. 25 августа был подписан англо-польский «договор о взаимопомощи». По существу, этот договор был лишь средством давления на гитлеровскую дипломатию, с помощью которого Англия надеялась побудить Германию пойти на соглашение с ней. И действительно, даже подобный чисто формальный договор вынудил Гитлера несколько заколебаться. Он временно притормозил колеса военной машины и отменил намеченное на 26 августа нападение Германии на Польшу. Кейтелю было дано указание «немедленно отменить приказ о наступлении»[43]43
  Taylor A. English History 1914–1945. Oxford, 1945, p. 326.


[Закрыть]. Войска, вышедшие на исходные позиции, были остановлены. Нападение было перенесено на 1 сентября.

Польский пролог

Но колебания Гитлера были кратковременными. Тому причиной являлась позиция английских политиков, твердивших: «Данциг не стоит войны», заявлявших устами видного офицера британских ВВС барона де Роппа: «Польша более полезна для Англии в роли мученицы, чем в качестве существующего государства»[44]44
  DGFP, Ser. D, vol. 8, p. 367.


[Закрыть]. В беседе с Гендерсоном Гитлер цинично говорил: он «не обидится на Англию, если она будет вести мнимую войну».

Англо-французские дипломаты вплоть до начала войны продолжали тайные переговоры с гитлеровцами. Они велись при посредстве родственника Геринга шведского промышленника Бергера Далеруса в Шлезвиг-Гольштейне, Лондоне и Берлине[45]45
  Ibid. p. 281–286, 318–320.


[Закрыть]. Главная цель переговоров состояла в подготовке нового Мюнхена за счет польского народа. Во время встреч представителей Англии и Германии речь шла о созыве четырехстороннего совещания с участием Англии, Франции, Германии и Италии для решения вопроса о судьбе Польши. Ни СССР, ни Польшу не приглашали к участию в подобном совещании. Совещание без СССР должно было стать сговором против СССР.

25 августа, в день заключения англо-польского договора, Гитлер передал следующие предложения английскому правительству:

1) Германия желает заключить с Англией пакт или союз, 2) Англия должна помочь Германии получить Данциг и Польский коридор, 3) Должно быть достигнуто соглашение относительно возврата колоний для Германии, 4) Германия обещает защищать целостность Британской империи в случае нападения на нее[46]46
  Ibid., vol. 7, p. 283.


[Закрыть].

Через три дня Гендерсон вручил в Берлине английский ответ на германские предложения. Англия готова нойти на заключение широкого соглашения с Германией, она соглашалась на передачу Германии Данцига и Коридора. Вместе с тем Англия отвергла пункт о возврате немецких колоний, обещая рассмотреть этот вопрос после того, как будут урегулированы другие проблемы. Отвергался и пункт о защите Германией целостности Британской империи.

Однако вплоть до последних дней перед нападением Германии на Польшу Чемберлен и его сторонники надеялись на достижение «широкого и полного» соглашения с Германией. Этого же хотел и Даладье, несмотря на то что Франция была связана с Польшей договором 1921 г., Локарнскими соглашениями 1925 г., предусматривавшими помощь Польше в случае агрессии против нее.

Считая, что нападение на Польшу не встретит серьезного отпора западных держав, 29 августа Гитлер вручил английскому послу Гендерсону ультиматум, вновь требуя передачи Германии Данцига и Польского коридора и приезда в Берлин для переговоров полномочного представителя Польши 30 августа 1939 г.[47]47
  British War Blue Book, N 42.


[Закрыть] Срок ультиматума – 24 часа.

Польское правительство, зная о надвинувшейся вплотную угрозе фашистской агрессии, не приняло всех необходимых мер по обороне страны. Более того, по требованию английских и французских дипломатов Польша отсрочила на сутки проведение всеобщей мобилизации[48]48
  См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945, т. 1, с. 200.


[Закрыть] – до 11 часов 31 августа.

В полночь с 30 на 31 августа, когда истек срок германского ультиматума, Риббентроп пригласил Гендерсона. Риббентроп отказался принять ответную ноту английского правительства и скороговоркой зачитал германский ультиматум Польше. В ультиматуме, состоявшем из 16 пунктов, требовались немедленная передача Данцига Германии, проведение плебисцита на территории Польского коридора[49]49
  British War Blue Book, N 50, 52.


[Закрыть] и т. д.

Вечером 31 августа после долгих проволочек Риббентроп принял польского посла Липского, назначенного правительством для ведения переговоров с Германией. Министр в категорической форме поставил Липскому вопрос: имеет ли он полномочия от своего правительства для принятия германских требований? Получив отрицательный ответ, Риббентроп прервал беседу с послом[50]50
  См.: Овсяный И. Д. Тайна, в которой война рождалась. 2-е изд. М., 1975, с. 364.


[Закрыть]. Вернувшись в посольство, Липский узнал: связь между Берлином и Варшавой прервана.

Операция «Гиммлер»

31 августа Гитлер подписал секретную директиву № 1 по ведению войны, в которой говорилось: «Нападение на Польшу должно быть осуществлено в соответствии с „Планом Вайс“, с теми изменениями для армии, которые были внесены…

Задания и оперативные цели остаются без изменения.

Начало атаки – первое сентября 1939 года. Время атаки – 2.45 утра…

На Западе важно, чтобы ответственность за начало военных действий падала полностью на Францию и Англию…»[51]51
  Нюрнбергский процесс, 2-е изд., т. 1, с. 349–350.


[Закрыть]

Стремясь оправдать перед мировой общественностью и немецким народом вероломное нападение на Польшу, по приказу Гитлера фашистская военная разведка и контрразведка, возглавляемая адмиралом Канарисом, совместно с гестапо пошли на чудовищную провокацию.

В строжайшей тайне Канарисом и его подручными была разработана операция «Гиммлер». Было тщательно подготовлено нападение эсэсовцев и уголовников, специально отобранных в немецких тюрьмах и переодетых в польскую форму, на радиостанцию пограничного немецкого городка Глейвиц (Гливице). Эта провокация необходима была гитлеровским генералам и дипломатам, чтобы возложить на Польшу, жертву агрессии, ответственность за развязывание войны.

Практическое выполнение провокации было поручено Канарисом начальнику отдела диверсий и саботажа военной разведки генералу Лахузену и сотруднику службы безопасности СД Науджоксу, приказавшим заготовить для участников диверсии польские военные мундиры, польское оружие и снаряжение, польские удостоверения личности.

Науджоксу и другим участникам инсценировки «польского нападения» на радиостанцию было приказано поехать в Глейвиц и там ждать кодового сигнала для нанесения удара. Приказ гласил: необходимо захватить радиостанцию и удерживать ее до тех пор, пока немец, знающий польский язык, не зачитает по радио речь.

«Между 25 и 31 августа, – показал Науджокс на Нюрнбергском процессе, – я разыскал шефа гестапо Генриха Мюллера… Мюллер сказал мне, что он получил приказ от Гейдриха предоставить в мое распоряжение одного преступника для участия в операции в Глейвице».

В 20 часов 31 августа 1939 г. приказ осуществить провокацию был выполнен. В этот час эсэсовцы и провокаторы-уголовники напали на радиостанцию Глейвиц. После «перестрелки» с немецкой полицией и захвата радиостанции один из немцев, знавший польский язык, торопливо прочитал перед микрофоном текст, заранее составленный в гестапо. В нем были слова: «Пришло время войны Польши против Германии». После этого эсэсовцы сразу же расстреляли своих пособников. Позже их тела демонстрировались как трупы «польских военнослужащих», якобы напавших на радиостанцию[52]52
  См.: Вторая мировая война. Краткая история, с. 43.


[Закрыть].

«Пропагандистский предлог» для агрессии против Польши, который обещал дать военным Гитлер, был ими получен.

31 августа в 14.00 приказ о начале осуществления плана «Вайс» – «дня Y» поступил в штабы армейских групп вермахта, сосредоточенных у польской границы.

1 сентября 1939 г. в 4 часа 45 минут утра немецко-фашистские войска без объявления войны вторглись в Польшу: с севера – из Восточной Пруссии, с запада – из Померании и с юга – из Силезии. Немецкая авиация начала бомбардировку польских городов, аэродромов и коммуникаций, затрудняя мобилизацию войск, а военно-морской флот – обстрел порта Гдыни, полуострова Вестерплятте.

Англия и Франция объявляют войну Германии

Утром 1 сентября в Лондоне и Париже узнали о нападении Германии на Польшу, о бомбардировке Варшавы, Кракова и других городов. Бек вызвал по телефону английского посла в Варшаве Кеннарда и сообщил ему: война между Германией и Польшей началась.

Польша ждала немедленной помощи от Англии и Франции. Гитлер и его генералы испытывали известную тревогу.

Вечером 1 сентября, через 16 часов после начала военных действий, в германском МИД появился Гендерсон. Он сообщил Риббентропу: «Если германское правительство не даст правительству Е. В. удовлетворительных заверений в том, что оно прекратит всякие агрессивные действия против Польши, и не готово незамедлительно отвести войска с польской территории, то правительство Е. В. в Соединенном королевстве без колебаний выполнит свои обязательства по отношению к Польше»[53]53
  British War Blue Book, N 65.


[Закрыть].

Через полчаса нота такого же содержания была вручена Риббентропу французским послом в Берлине Кулондром.

Потребовав приостановки военных действий и вывода германских войск из Польши, английское и французское министерства иностранных дел поспешили заверить Берлин, что эти ноты носят предупредительный характер и не являются ультиматумами[54]54
  Ibidem.


[Закрыть].

Вторжение в Польшу продолжалось.

1 сентября английский король подписал указ о мобилизации армии, флота и авиации. В тот же день был подписан декрет о всеобщей мобилизации во Франции.

В Берлине расценили эти мероприятия как блеф: Гитлер был уверен, что, если даже Англия и Франция объявят войну Германии, они не начнут серьезных военных действий. Так же как в дни Мюнхена, Чемберлен и Даладье обратились к Муссолини с просьбой о посредничестве, строили надежды на договоренность с агрессором на новой конференции Англии, Франции, Германии и Италии. Однако внутренняя обстановка в Англии и Франции резко изменилась по сравнению с осенью 1938 г.

При всей их недальновидности Чемберлен и Даладье не могли не видеть, что открытый отказ от выполнения своих обязательств в отношении Польши и новая позорная капитуляция перед Гитлером вызвали бы опасное возмущение народов. Это признавал Галифакс в разговоре по телефону с Боннэ 3 сентября. «Если премьер-министр появится там (в парламенте. – Ф. В.) без того, чтобы было сдержано обещание, данное Польше, то он может натолкнуться на единодушный взрыв негодования и кабинет будет свергнут»[55]55
  История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945, т. 1, с. 205.


[Закрыть]. Это вынуждало «продемонстрировать решительность».

2 сентября английское правительство поручило своему послу в Берлине Гендерсону ультимативно потребовать от Германии прекращения военных действий в Польше и отвода германских войск. Выполняя эти инструкции, Гендерсон вручил 3 сентября в 9 часов утра ультиматум Германии. Риббентроп не принял его, а ноту передал своему переводчику Шмидту. Последний сообщил ее содержание Гитлеру. Английская нота гласила: «Наступление Германии на Польшу продолжается. Вследствие этого имею честь сообщить вам, что если сегодня до 11 часов по английскому времени правительству Е. В. в Лондоне не поступит удовлетворительный ответ, то, начиная с указанного часа, оба государства будут находиться в состоянии войны»[56]56
  British War Blue Book, N 118.


[Закрыть].

Вскоре Германии был предъявлен и французский ультиматум[57]57
  См.: Овсяный И. Д. Цит. соч., с. 372.


[Закрыть].

В тот же день, 3 сентября, Гендерсон и Кулондр в 11 часов 15 минут пришли за ответом к Риббентропу. Однако министр высокомерно заявил: «Германия отвергает ультиматум Англии и Франции и возлагает на их правительства ответственность за развязывание войны».

Кулондр спросил Риббентропа, должен ли он из его слов сделать вывод, что Германия дает отрицательный ответ на французскую ноту от 1 сентября?

– Да, – ответил Риббентроп.

– В этих условиях, – заявил французский посол, – я должен, по поручению моего правительства, напомнить вам в последний раз о тяжелой ответственности, падающей на германское правительство, начавшее военные действия против Польши без объявления войны и не уступившее настойчивой просьбе английского и французского правительств об отводе германских войск с польской территории. Я должен выполнить неприятную миссию и сообщить вам, что французское правительство, начиная с 17 часов сегодняшнего дня (3 сентября. – Ф. В.), в соответствии со своими обязательствами по отношению к Польше, считает себя в состоянии войны с Германией.

В тот же день английский министр иностранных дел Галифакс принял германского поверенного в делах в Лондоне и передал ему ноту, гласившую:

«…Сегодня в 9 часов утра посол его величества в Берлине уведомил по моему указанию германское правительство, что если сегодня, 3 сентября, до 11 часов по английскому летнему времени правительству его величества в Лондон не поступит удовлетворительного ответа от германского правительства, то начиная с указанного часа оба государства находятся в состоянии войны. Поскольку таких заверений не поступало, честь имею сообщить, что оба государства начиная с 11 часов 3 сентября находятся в состоянии войны»[58]58
  Каршаи Э. Цит. соч., с. 114–115.


[Закрыть].

3 сентября, выступая в палате общин, Чемберлен заявил: Великобритания вступила в войну с Германией. «Сегодня, – сокрушался премьер, – печальный день для всех нас, и особенно для меня. Все, для чего я трудился, все, на что я так надеялся, все, во что я верил в течение всей моей политической жизни, превратилось в руины»[59]59
  Parliamentary Debates. House of Commons, 1939, vol. 349, 3.IX.


[Закрыть].

Действительно, чемберленовские планы спровоцировать нападение Германии на Советский Союз потерпели в те дни крах. Германия начала с войны против союзницы Англии и Франции – Польши.

Черчилль, занимавший в правительстве Чемберлена пост морского министра, обвинял Гитлера в том, что он «предал антикоммунистическое, антибольшевистское дело»[60]60
  Colliers, 30.IX 1939, p. 22.


[Закрыть]. Ему вторил Галифакс. Те, кто хотел, чтобы Гитлер «был львом па Востоке» и «ягненком на Западе», испытывали горькое разочарование. И было от чего. Фашистская Германия, вооруженная на американские доллары, английские фунты стерлингов и французские франки, совершила нападение в первую очередь на тех, кто ее вооружал.

После объявления войны Англией и Францией в войну с Германией вступили британские доминионы: 3 сентября – Австралия, Новая Зеландия, а также Индия, в то время являвшаяся колонией, 6 сентября – Южно-Африканский Союз, 10 сентября – Канада. Германия оказалась в состоянии войны с коалицией стран Британской империи, Францией и Польшей. Однако фактически военные действия происходили только на территории Польши.

Гитлер не ошибся, заявив своим приближенным о политике Англии и Франции: «Хотя они и объявили нам войну… это не значит, что они будут воевать в действительности»[61]61
  Kordt Е. Wahn und Wirklichkeit, Stuttgart, 1947, S. 213–214.


[Закрыть]. Дальше формального объявления войны Германии дело тогда не пошло. Правительства Англии и Франции намеренно избегали активных военных действий или шагов, которые могли бы помешать Гитлеру продвигаться на Восток, приближаясь к границам СССР. На германо-французском Западном фронте не прозвучало ни одного выстрела. Расчеты гитлеровцев оказались верными.