Текст книги "Тайное становится явным"
Автор книги: Федор Волков
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)
Тем не менее офицеры США, изучавшие отчет о рейде на Дьепп, пришли к выводу: фактически, несмотря на крайне неблагоприятные условия, операция не провалилась, а была успешной. Сравнительно небольшим ударным силам англичан и канадцев удалось закрепиться на берегу, а значительные потери объяснялись в первую очередь тем, что штурм не имел дальнейшей поддержки. Вторжение большего масштаба, обеспеченное притоком новых сил, имело бы, таким образом, все шансы на успех.
Но для Черчилля, английских генералов и адмиралов эти соображения не имели веса. Политические соображения у них по-прежнему превалировали над соображениями военной стратегии и союзнического долга.
* * *
Выжидательная линия проводимой Черчиллем политики касалась не только проблемы открытия второго фронта. К числу важных политических вопросов межсоюзнических отношений относилась проблема войны с сателлитами фашистской Германии.
В вероломном нападении на Советский Союз приняли участие наряду с Германией и Италией Румыния, Финляндия, Венгрия. Финские, румынские, венгерские захватчики творили вместе с гитлеровцами кровавые злодеяния на территории СССР.
Но Англия объявила войну Финляндии, Венгрии, Румынии и Болгарии лишь в декабре 1941 г. Фактически же она не воевала с ними.
После провала операции «Тайфун»
Совершая нападение на Советский Союз, Гитлер хвастливо заявлял: через две-три недели он будет в Москве и молниеносно закончит восточный поход. Красная Армия в кровопролитных боях под Ленинградом, Смоленском, Ельней опрокинула эти прогнозы.
Верховное главнокомандование немецкой армии тщательно разработало операцию «Тайфун» – план стремительного захвата Москвы. В конце сентября – начале октября Гитлер начал мощное наступление на Москву, заявив о начале «последнего большого решающего сражения». Для этого было сосредоточено 74,3 дивизии, из них 14 танковых и 8 моторизованных, 1700 танков, 1,4 тыс. орудий и минометов.
Гитлеровцы составили план варварского уничтожения советской столицы. Фюрер приказал: «Там, где стоит сегодня Москва, должно возникнуть огромное море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа».
Для Советского Союза создалось самое опасное за все время войны положение. Однако бои приняли затяжной характер, и к концу октября первое генеральное наступление немецко-фашистских армий на Москву захлебнулось[609]609
См.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления, 5-е изд. М., 1983, т. 2, с. 207.
[Закрыть].
7 ноября 1941 г., когда враг находился на подступах к столице, советский народ отмечал 24-ю годовщину Октябрьской революции. 6 ноября в метро на станции «Маяковская» состоялось торжественное заседание Московского Совета депутатов трудящихся. В докладе Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин отметил: одна из причин неудач Красной Армии состояла в отсутствии второго фронта в Европе; его создание в ближайшее время существенно облегчило бы положение советских войск в ущерб немецким[610]610
См.: Правда, 1941, 7 ноября.
[Закрыть].
Несмотря на близость фронта, 7 ноября на Красной площади состоялся традиционный военный парад советских войск. Прямо с парада войска уходили в бой.
Фашистские генералы остервенело рвались к Москве. В середине ноября германские фашисты начали второе генеральное наступление на Москву. На столицу было брошено 51 дивизия, в том числе 31 пехотная, 13 танковых и 7 моторизованных[611]611
См.: Жуков Г. К. Цит. соч., с. 213.
[Закрыть]. Немецкие генералы сообщали, что они уже рассматривают внутреннюю часть города «в сильный полевой бинокль».
Главный квартирмейстер германской армии планировал, в каких казармах и зданиях размещать немецкие войска в Москве и Подмосковье. Но операция «Тайфун» провалилась. Героические защитники столицы ценой величайших жертв сорвали ее. Враг был остановлен на линии Калинин – Яхрома – Лобня – Крюково – Звенигород, Наро-Фоминск, западнее Тулы – Елец. В начале декабря Красная Армия под Москвой на фронте протяженностью 800 километров от Калинина до Ельца перешла в решительное контрнаступление.
Разгром немецко-фашистских войск под Москвой явился решающим военным событием первого года Отечественной войны, первым крупным поражением фашистов во второй мировой войне. На полях Подмосковья дивизии Красной Армии развеяли миф о «непобедимости» фашистских армий, похоронили план «блицкрига». «Немецкая армия, – писал гитлеровский генерал Вестфаль, – ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения»[612]612
Роковые решения. М., 1958, с. 63.
[Закрыть].
Победа Красной Армии под Москвой имела огромное международное значение. Она, в частности, предотвратила нападение Японии и Турции на СССР. Япония уведомила Гитлера: ее нападение на СССР откладывается на 1942 год.
Победа под Москвой усилила международный авторитет СССР.
У. Черчилль вынужден был признать: «Сопротивление русских сломало хребет германской армии»[613]613
Переписка…, т. 1, с. 49.
[Закрыть].
Ф. Рузвельт писал главе Советского правительства «о всеобщем подлинном энтузиазме в Соединенных Штатах» по поводу побед Красной Армии и успехов в защите «великой нации»[614]614
Там же, т. 2, с. 12.
[Закрыть]. Но по-прежнему реальной военной помощи СССР союзниками не было оказано.
Катастрофа в Пёрл-Харборе
В самый разгар успешного наступления Красной Армии на Восточном фронте разразились трагические события на Дальнем Востоке.
В воскресенье 7 декабря 1941 г. в 7 часов 55 минут японские бомбардировщики, поднявшиеся с авианосцев, нанесли массированный удар по флоту США, сосредоточенному на военно-морской базе в Пёрл-Харборе. В это раннее утро в гавани стояло 94 американских военных корабля всех классов – больше половины Тихоокеанского флота. Как на учении, волна за волной, шли на бомбежку японские самолеты. Из восьми линкоров три были потоплены, а пять серьезно повреждены. Американцы потеряли 19 боевых кораблей. На аэродромах было уничтожено 272 американских самолета[615]615
См.: История Второй мировой войны, 1939–1945, т. 4, с. 387.
[Закрыть]. Погибло более 2400 военнослужащих. В тот же день японцы напали на другие территории, контролируемые США, – острова Гуам, Уэйк, Мидуэй.
По требованию президента Рузвельта 8 декабря 1941 г. конгресс США объявил войну Японии. В тот же день и Англия объявила войну Японии. 11 декабря Германия и Италия объявили войну Соединенным Штатам. В ответ на это конгресс США принял решение об объявлении войны этим странам.
Вступление США в войну расширило ее зону. В 1941–1942 гг. Вторая мировая война захватила четыре пятых населения земного шара.
Поражение США в Пёрл-Харборе временно изменило соотношение сил на море в пользу Японии и создало благоприятные условия для расширения ее агрессии в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане. Вскоре японские войска захватывают Гонконг, Малайю, Сингапур, Бирму, Индонезию, Филиппины – территории с населением 150 млн человек. Успехи японских милитаристов в бассейне Тихого океана в немалой степени обусловливались тем, что Англия и США, проводя политику поощрения японской агрессии против СССР, не подготовились к защите своих владений. Английский бумеранг, брошенный к границам СССР, вернулся во владения США и Англии в Юго-Восточной Азии.
Тем не менее, когда Черчилль, в воскресенье вечером находившийся в Чекерсе с американским послом Уайнантом и Авереллом Гарриманом, услышал по радио о нападении японцев на Гавайи, он воспринял это известие «с величайшей радостью».
Рузвельт позвонил Черчиллю и ошеломленно заявил: «Японцы атаковали нас в Пёрл-Харборе. Мы все теперь связаны одной веревочкой»[616]616
Churchill W. Op. cit., vol. 3, p. 358.
[Закрыть].
Президент понимал: нападение Японии должно многое изменить в стратегических планах Англии и США.
Для трезвомыслящих английских и американских политиков стало еще более ясно: без решающей помощи СССР они не могут одержать победу над Германией и Японией.
«Запустить когти в Африку…»
После разгрома немецких войск под Москвой и зимнего наступления Красной Армии необходимость открытия активных военных действий в Западной Европе стала очевидной не только профессиональным военным. Слова «1942 год должен быть годом открытия второго фронта» стали широко распространенными в Англии и США. Требование простых людей открыть второй фронт звучало все более настоятельно.
Лейбористский депутат Ст. Криппс, вернувшийся из СССР и занявший пост лорда-хранителя печати в кабинете Черчилля, заявлял:
«Русские армии, несущие огромные жертвы и удерживающие сегодня большое количество немецких армий… прямо охраняют нас от опасности нападения и вторжения в Англию. Поэтому… никакая цена не может быть высокой, чтобы поддержать замечательные усилия русских»[617]617
Parliamentary Debates. House of Commons, 1942, vol. 380, col. 337.
[Закрыть].
В начале апреля 1942 г. Рузвельт писал Черчиллю:
Совместные военные усилия СССР, Англии и США, успешное осуществление коалиционной стратегии, к чему стремился генеральный штаб РККА, могли сломить силы общего врага, и 1942 год мог стать решающим в борьбе с гитлеризмом. Если гитлеровцы делали ставку на «сверхчеловеческие» усилия в 1942 г., чтобы достичь победы в войне против Советской страны, то, вполне логично, подобные усилия должны были бы совершить и союзники.
Необходимо было в ускоренном темпе подготовить и провести совместные удары по Германии с Запада и Востока, поставив ее в безвыходное положение. Однако стратегия правительств Англии и США сводилась к тому, чтобы всемерно затягивать открытие второго фронта.
В начале апреля 1942 г. в Лондон прибыла миссия Маршалла и Гопкинса. Черчиллю был представлен, правда довольно схематичный, план вторжения во Францию не позднее 1 апреля 1943 г. Англия должна была выставить основные силы: американских войск на Британских островах было недостаточно.
Черчилль на словах признал план «величественным», предлагаемые операции «великими», но на деле не собирался осуществлять его. Черчилль обманывал не только СССР, но и своего более близкого союзника – США.
Британский премьер фактически выступал даже против локальной операции – атаки на Брест и Шербур. Он считал более целесообразным «запустить когти нашей правой лапы во французскую Северную Африку, рвануть левой лапой по Нордкапу и подождать год, не рискуя сломать свои зубы об укрепленный германский фронт по ту сторону Ла-Манша»[619]619
Ibid., vol. 4, p. 289.
[Закрыть].
Черчилль любил красивые слова, прикрывавшие неблаговидные дела. Он лицемерно призывал американских «собратьев по оружию» двинуться в Европу «плечом к плечу в великий крестовый поход за освобождение терпящих муки народов». В действительности ему были безразличны и страдания народов Европы, и муки советских людей.
«Достигнута полная договоренность…»
20 мая 1942 г. по приглашению американского и английского правительств в Лондон и Вашингтон направилась советская делегация в составе наркома иностранных дел В. М. Молотова и военного представителя генерал-майора Ф. М. Исаева. Самолет, летевший из Москвы в Лондон, пересек линию фронта, Данию и благополучно приземлился на одном из английских аэродромов. Делегация была торжественно встречена в Лондоне – Черчилль предоставил ее главе свою резиденцию Чекерс, на время переселившись в Стори-Гейт-Аннекс.
Главными задачами советской делегации было согласование единой коалиционной стратегии – обсуждение жизненно важной проблемы открытия второго фронта в 1942 г., укрепление антифашистской коалиции.
Во время переговоров в Чекерсе, начавшихся 21 мая, советская делегация охарактеризовала положение на советско-германском фронте и сообщила об ожидающихся летом крупных сражениях. Немцы, сосредоточившие основные силы и ресурсы на советско-германском фронте, могли добиться перевеса. Поэтому, говорил Молотов, Советское правительство интересовало: «Могут ли союзники СССР, и в первую очередь Великобритания, оттянуть с нашего фронта летом и осенью 1942 года хотя бы 40 германских дивизий и связать их боями в Западной Европе. Если это будет сделано, тогда вопрос разгрома Гитлера был бы решен в 1942 году… Могут ли это сделать союзники?»[620]620
Земсков И. Н. Дипломатическая история второго фронта в Европе. М., 1982, с. 71,
[Закрыть]
У. Черчилль усиленно доказывал невозможность открыть второй фронт в 1942 г., аргументируя это то недостатком десантных судов, то силой фашистской авиации. Он ограничился общими фразами о том, что будет сделано все возможное, чтобы «оказать необходимую помощь доблестным русским войскам».
Во время пребывания в Лондоне советская делегация вела также переговоры о заключении англо-советского союзного договора. 26 мая 1942 г. в здании министерства иностранных дел Англии был подписан Договор между Советским Союзом и Великобританией о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны.
Приветствуя договор в парламенте, лидер либералов Ллойд Джордж заявил: «Если бы этот договор был подписан несколько лет тому назад, война не могла бы вспыхнуть!»
– Договор, – восклицал Черчилль, – порука разгрома наших врагов!
После заключения договора советская делегация вылетела в Вашингтон. 29–30 мая во время переговоров в Белом доме с Рузвельтом и его советниками глава советской делегации поставил прямой вопрос об открытии второго фронта.
В ответ президентом было заявлено: «Мы хотим открыть второй фронт в 1942 году. Это наша надежда. Это наше желание». Но дальше шли оговорки о трудностях с транспортировкой войск и т. д. В том же духе высказался и генерал Маршалл. Сообщая в Москву о результатах переговоров с американцами, Молотов писал: «Рузвельт и Маршалл заявили, что они всячески хотят создать второй фронт, но пока дело упирается в недостаток судов для переброски войск во Францию. Ничего конкретного они мне не заявили»[621]621
Земсков И. Н. Цит. соч., с. 80.
[Закрыть].
Переговоры продолжались. 3 июня удалось согласовать предложенный советской стороной проект советско-американского коммюнике, и он был одобрен президентом Рузвельтом. Коммюнике было опубликовано 11 июня 1942 г. в Вашингтоне и 12 июня 1942 г. в Москве. В нем указывалось, что «при переговорах была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году»[622]622
Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны, т. 1, с. 247.
[Закрыть].
11 июня 1942 г. госсекретарь США и посол СССР в США подписали соглашение между Советским Союзом и США «О принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии»[623]623
Там же, с. 248.
[Закрыть].
При вторичном посещении советской делегации Лондона Черчилль вручил ее главе памятную записку. Пункт 5 ее гласил: «Мы готовимся к десанту на континенте в августе или сентябре 1942 года». Но далее Черчилль оговаривался: многое будет зависеть от обстановки и «мы не можем дать никакого обещания» (о сроках вторжения)[624]624
См.: Переписка…, т. 1, с. 451–452.
[Закрыть]. Английские власти – в отличие от американских – открыто уклонялись от каких-либо определенных обязательств.
Выступая в конце июля 1942 г. в английском парламенте, Черчилль заявил: «Было бы безумием предполагать, что Россия или США собираются выиграть войну за нас. Наступает сезон вторжения. Все вооруженные силы предупреждены о том, чтобы быть наготове к 1 сентября и сохранять впредь величайшую бдительность»[625]625
Цит. по: Правда, 1942, 30 июля.
[Закрыть]. Это было довольно внушительное заявление. Но и оно не было подкреплено практическими действиями.
Подписание англо-советского союзного договора от 26 мая 1942 г. и соглашения с США от 11 июня 1942 г. было крупным успехом советской внешней политики. Договор сыграл важную роль не только в истории советско-английских отношений, но и в становлении всей антифашистской коалиции. Этим договором, а также соглашением была оформлена правовая основа антифашистской коалиции народов СССР, Англии и США. Соглашения были также ударом по тем силам на Западе, которые надеялись внести раскол в антифашистскую коалицию.
Новые заботы Черчилля
Однако не успели просохнуть чернила подписей политических руководителей Англии и США под соглашением об открытии второго фронта в Европе в 1942 г., как Черчилль начинает усиленно трудиться над срывом этой межсоюзнической клятвы.
Военная обстановка на советско-германском фронте создавала союзникам реальные возможности для открытия второго фронта. Советский Союз по-прежнему оттягивал на себя основные военные силы фашистской Германии. Гигантские битвы на юге СССР сковали фашистские армии. Англия располагала в то время 99 дивизиями, из них 45 дислоцировались в метрополии. США имели 73 дивизии. Эти огромные силы практически бездействовали – военными операциями были заняты только 23 американские и английские дивизии.
Отсутствие второго фронта давало возможность фашистскому командованию безбоязненно перебрасывать свои войска с Запада на Восточный фронт: генералы были уверены, что в ближайшее время Англия и США не нанесут Германии удар с тыла. Более того, немцам через различные каналы прямо давалось это понять. «Члены военного кабинета, – заявил в парламенте лейбористский депутат Эньюрин Бивен, – без всяких причин периодически заверяют противника, что он ни на одном участке атакован не будет»[626]626
Parliamentary Debates. House of Commons, 1941, vol. 374, col. 1240–1241.
[Закрыть].
Что касается Черчилля, то он, упорно проводя свою стратегическую линию, считал открытие второго фронта в Европе преждевременным. Удары по врагу планировались на других участках.
Английская разведка 9 июня 1942 г. доносила Черчиллю: «Положение на Восточном фронте таково, что можно ожидать любого исхода, и поэтому трудно сказать, какой из противников потерпит поражение. Если немцы поймут, что, с одной стороны, им угрожает новая зимняя кампания в России, с другой – англо-американское вторжение на западе, то катастрофа может, как и в 1918 г., разразиться с потрясающей быстротой»[627]627
Мэтлофф M., Снелл Э. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941–1942 гг. М., 1955, с. 276.
[Закрыть]. Этот прогноз был полностью проигнорирован.
В июне 1942 г., едва успела вылететь из Лондона советская делегация, Черчилль выдвигает один за другим свои проекты борьбы с фашистской Германией. Здесь была – для отвода глаз – и операция «Юпитер» – план вторжения в Северную Норвегию – как альтернатива плану «Слэджхэммер» («Кузнечный молот»)[628]628
Это был план десанта на Брест или Шербур в 1942 г.
[Закрыть], и его излюбленный план «Джимнаст», предусматривающий операции во французской Северной Африке.
Для осуществления этих замыслов в ход были пущены и дипломатическое искусство Черчилля, и усилия имперского генерального штаба.
«Факел» запылает в Африке
17 июня 1942 г. летающая лодка «Боинг» – на ее борту находились британский премьер Уинстон Черчилль и начальник имперского генерального штаба Алан Брук – вылетела в Вашингтон. 19 июня начались секретные переговоры английского и американского руководителей. На следующий день Черчилль передал Рузвельту меморандум. Лейтмотивом его были доводы о том, что второй фронт во Франции не может быть открыт в 1942 г. Правда, Черчилль писал о необходимости подготовки плана «Болеро»[629]629
«Болеро» – условное обозначение плана постепенного накопления сил и средств в Англии для высадки на Северном побережье Франции.
[Закрыть]. Но в заключение он вновь подчеркнул: «Английское правительство не одобряет операцию, которая наверняка приведет к катастрофе, ибо это не поможет России… Мы твердо придерживаемся точки зрения, что в этом году не должна быть осуществлена высадка во Франции»[630]630
Churchill W. Op. cit., vol. 4, p. 342.
[Закрыть].
В меморандуме Рузвельту довольно цинично признавалось: английские штабы не смогли составить план вторжения в Европу в 1942 г. Черчилль осведомился, есть ли такой план у американцев (зная, что дальше общих наметок дело не пошло), и если нет, то какие операции следует провести в 1942 г.? Он предложил вернуться к плану высадки войск в Северной Африке («Джимнаст»)[631]631
Ibid., p. 345.
[Закрыть]. Черчиллю было совершенно ясно: план высадки англо-американских войск в Северной Африке сорвет операцию по открытию второго фронта во Франции. Но этого-то и добивались Черчилль и его военные советники.
«Я уверен, – считал Черчилль, – что французская Северная Африка („Джимнаст“) является гораздо лучшей возможностью оказать помощь русскому фронту в 1942 году»[632]632
Ibid., p. 392.
[Закрыть].
Черчилля не смущали заявления начальников штабов США, указывавших на основной «недостаток плана „Джимнаст“»: «Даже его успешное выполнение не заставит немцев перебросить с русского фронта ни одного солдата, танка или самолета» [633]633
Мэтлофф М., Снелл Э. Цит. соч., с. 282–283.
[Закрыть].
Британскому премьеру не составило большого труда убедить Гопкинса и Маршалла, прибывших в Лондон на совещание, продолжавшееся с 20 по 25 июля, заменить план операций в Европе в 1942 г. на план вторжения в Северную Африку. Новым названием этого плана стал «Торч» («Факел»). Операция «Торч» должна была, по мысли Черчилля, стать факелом, освещающим путь не только в Северную Африку, но и на Балканы.
Усилия Черчилля дали свои результаты. Рузвельт телеграфировал Гопкинсу: надо немедленно приступить к осуществлению планов в Северной Африке.
После этого штабы Англии и США начали детально планировать вторжение в Северо-Западную Африку. Вопрос об открытии второго фронта в Европе в 1942 г. практически снимался с повестки дня. Англия и США аннулировали их торжественное обязательство, принятое всего лишь месяц тому назад.
«Не будет второго фронта в 1942 году…»
В один из теплых июльских вечеров 1942 г. Уинстон Черчилль давал обед членам военного кабинета в зимнем саду на Даунинг-стрит, 10. После обильной трапезы премьер пригласил министров в зал заседаний и проинформировал их о своей предстоящей поездке в СССР. Он направляет Сталину послание, в котором выразил желание лично встретиться с ним.
Черчилль хотел сообщить главе Советского правительства о решении, только что принятом в Лондоне: второй фронт не будет открыт в 1942 г. Но не только поэтому Черчилль ехал в Москву – он мог уведомить главу Советского правительства о решении и в личном послании. Премьер хотел получить из первых рук сведения о том, сможет ли Красная Армия отбить новое мощное наступление фашистских войск и удержать Кавказ (откуда в случае успеха немцы могли прорваться в Иран, Ирак, Египет и Индию).
Советское правительство пригласило Черчилля.
Утром 12 августа Уинстон Черчилль с группой военных и политических советников вылетел в Москву. Это был первый визит Черчилля в СССР. «Я размышлял, – писал британский премьер в пути из Тегерана в Москву, – о моей миссии в это… большевистское государство, которое я когда-то так настойчиво пытался задушить при его рождении»[634]634
Churchill W. Op. cit., vol. 4, p. 428.
[Закрыть].
Наедине с собой Черчилль был откровенен. Сам факт полета Черчилля в «большевистское государство» был знаменателен, вне зависимости от того, с какими намерениями он прибывал в СССР. Визит его был признанием силы и влияния Страны Советов, признанием провала планов реакции, направленных на его сокрушение. Генерал Уэйвелл, обладавший некоторыми литературными способностями, суммировал намерения Черчилля, связанные с визитом в СССР, в стихотворении, каждая последняя строка четверостишия которого звучала: «Не будет второго фронта в 1942 году»[635]635
Churchill W. Op. cit., vol. 4, p. 428.
[Закрыть].
12 августа Черчилль прибыл в Москву. В тот же вечер состоялась его встреча с советскими руководителями. На совещаниях США представлял Аверелл Гарриман.
Премьер-министр стал пространно рассуждать о невозможности и невыгодности в военном отношении для союзников высадки своих войск во Франции в 1942 г. При этом он сослался на недостаточное количество сконцентрированных в Англии десантных судов и войск, на трудности десантных операций в районе Ла-Манша и Па-де-Кале, а также на то, что высадка войск на побережье Франции прервала бы большие приготовления к операциям в 1943 г. и отвлекла бы ведущих специалистов от этих приготовлений.
В то же время Черчилль заверял главу Советского правительства, что «Англия и США готовятся к большим операциям в 1943 году», для чего на Британские острова должен прибыть один миллион американских солдат. Таким образом, американские экспедиционные силы должны были насчитывать весной 1943 г. 27 дивизий, к которым англичане планировали прибавить 21 собственную дивизию, причем почти половину этих сил составляли бы танковые дивизии[636]636
Ibidem.
[Закрыть].
И. В. Сталин спросил, правильно ли он понял, что второго фронта в 1942 г. не будет и что английское правительство также отказывалось от операции по высадке шести-восьми дивизий на французском побережье в 1942 г.
Черчилль подтвердил, что открыть второй фронт в Европе в 1942 г. англичане не в состоянии. Что касается операции по высадке шести-восьми дивизий на французском побережье, то, по мнению английского правительства, эта операция принесла бы больше вреда, чем пользы.
Для того чтобы продемонстрировать согласованность английских и американских позиций, Черчилль обратился к Гарриману с просьбой высказать свое мнение. В ответ Гарриман ограничился лишь заверением, что он полностью присоединяется к соображениям премьер-министра.
Глава Советского правительства вынужден был заметить, что он не может согласиться с аргументами, выдвинутыми Черчиллем, и «несколько иначе смотрит на войну». По его убеждению, тот, кто «не хочет рисковать, никогда не выиграет войны»[637]637
Земсков И. Н. Цит. соч., с. 124.
[Закрыть].
Явно не желая продолжать разговор об открытии второго фронта в Европе, Черчилль сообщил, что союзниками принято решение о проведении другой операции – «Торч» («Факел»), имеющей целью захват побережья французской Северной Африки. Расхваливая этот план, премьер указывал на возможность получить базы для бомбардировок Италии, а также дополнительные пути для вторжения на Европейский континент в 1943 г.
На следующий день во время второй беседы Сталин вручил Черчиллю и Гарриману меморандум, в котором излагалась советская позиция по вопросу о втором фронте. В нем говорилось, что в результате обмена мнениями 12 августа было установлено, что Черчилль «считает невозможной организацию второго фронта в Европе в 1942 году». Напомнив, что вопрос об организации второго фронта в Европе в 1942 г. был фактически решен во время визита Молотова в Лондон, советская сторона указывала, что целью этой операции являлось «отвлечение немецких сил с Восточного фронта на Запад, создание на Западе серьезной базы сопротивления немецко-фашистским силам и облегчение таким образом положения советских войск на советско-германском фронте в 1942 году». «Вполне понятно, – подчеркивалось в меморандуме, – что Советское Командование строило план своих летних и осенних операций в расчете на создание второго фронта в Европе в 1942 году», и поэтому отказ правительства Великобритании от ранее согласованного плана действий «наносит моральный удар всей советской общественности, рассчитывающей на создание второго фронта, осложняет положение Красной Армии на фронте и наносит ущерб планам Советского Командования»[638]638
Переписка…, т. 1, с. 74.
[Закрыть].
По мнению советских военных руководителей – и об этом было прямо сказано англичанам и американцам, – в 1942 г. существовали весьма благоприятные условия для создания второго фронта в Европе, поскольку основные силы немецких войск, и притом лучшие силы, были отвлечены на Восточный фронт, а в Европе оставались значительно меньшие по количеству войска, которые к тому же имели слабую боевую подготовку.
После внимательного ознакомления с меморандумом английский премьер-министр пообещал дать на него письменный ответ, отметив одновременно, что решения, принятые Англией совместно с США, являются окончательными и будут, по его мнению, «лучшей помощью русским союзникам».
С учетом союзнических обязательств Сталин обстоятельно проинформировал Черчилля о советских планах по обороне Кавказа.
В мемуарах Черчилля о второй мировой войне эта часть беседы описывается следующим образом: «Наконец я задал вопрос по поводу Кавказа. Намерен ли он (Сталин. – Ф. В.) защищать горную цепь и каким количеством дивизий? При этом вопросе он послал за наглядной моделью и совершенно откровенно и с явным знанием дела разъяснил прочность этого барьера, для защиты которого, по его словам, имеется 25 дивизий. Он указал на различные горные проходы и сказал, что они будут обороняться. Он сообщил, что им придется держаться в течение двух месяцев, пока снег сделает горы непроходимыми. Он заявил, что вполне уверен в том, что они смогут это сделать»[639]639
Churchill W. Op. cit., vol. 4, p. 489.
[Закрыть].
В конце беседы Сталин вновь поднял вопрос о вторжении союзников на побережье Франции при использовании их превосходства в воздухе на западе Европы. Черчилль повторил, что он считает вторжение невозможным.
Информируя президента Рузвельта о второй встрече с главой Советского правительства, Черчилль писал, что получился «крайне неприятный разговор», во время которого Сталин высказал «очень много неприятных вещей, особенно о том, что мы слишком боимся сражаться с немцами… что мы нарушили наше обещание относительно „Слэджхэммера“, что мы не выполнили обещаний в отношении поставок России и посылали лишь остатки после того, как взяли себе все, в чем мы нуждались. По-видимому, это было адресовано в такой же степени Соединенным Штатам, как и Англии». По словам Черчилля, он отвел все утверждения главы Советского правительства, полагая, что, во всяком случае, «лучше было объясниться так, а не как-либо иначе». Но самое главное, что волновало Черчилля и что он спешил довести до сведения американского президента, была вынесенная из бесед в Москве уверенность, что Советский Союз будет продолжать сражаться даже без открытия второго фронта в 1942 г.[640]640
Roosevelt and Churchill. Their Secret Wartime Correspondence, p. 237–239.
[Закрыть]
Это, разумеется, вполне устраивало британского премьера.
25 августа 1942 г. Черчилль сделал краткое сообщение о своих переговорах со Сталиным на заседании военного кабинета. «Нет никакого сомнения в решимости русских продолжать сражаться, – сказал он. – Хотя они и оказывают на нас сильное давление, с тем чтобы мы открыли второй фронт, однако они не кричат о своих несчастьях»[641]641
PRO, Cab, 65/31.
[Закрыть].
Продолжая нарушать межсоюзнические обязательства, правительство Черчилля приняло в разгар ожесточенных боев на советско-германском фронте новое решение: отказаться от отправки военных грузов в СССР Северным морским путем до 1943 г. ввиду трудностей проведения конвоев в период полярного дня. Взамен было дано туманное обещание усилить снабжение Советского Союза «трансиранским путем» (имевшим но сравнению с Северным второстепенное значение).
Об этом Черчилль, «примирившись со своей совестью», сообщил Советскому правительству[642]642
См.: Переписка…, т. 1, с. 87.
[Закрыть]. Черчилль наносил все новые и новые удары, но не по врагу, а по своему союзнику. Советский Союз продолжал нести основное бремя войны с фашистской Германией и ее сателлитами.
«Балканская стратегия» Черчилля
Зажигая «факел» в Африке, упорно отказываясь открыть фронт в Северной Франции в условленные сроки, Черчилль одновременно развивал идею «балканской», или «средиземноморской», стратегии.
В Средиземноморье, по меткому выражению де Голля, «Англия защищала уже завоеванные позиции как в Египте и вообще в арабских странах, так и на Кипре, на Мальте, в Гибралтаре; предполагалось овладеть новыми позициями в Ливии, Сирии, Греции, Югославии. Вот почему Великобритания старалась направить англо-американское наступление в сторону этого театра»[643]643
Де Голлъ Ш. Военные мемуары. М., 1960, т. 1, с. 12.
[Закрыть].
Настойчиво выступая за «балканский вариант» открытия второго фронта, Черчилль руководствовался не военными, а политическими соображениями. Он стремился преградить путь Красной Армии на Балканы, не допустить здесь роста демократических движений, укрепить позиции Англии в Средиземном море, сохранить ее господство на Ближнем Востоке.
