Текст книги "Флаги наших детей"

Автор книги: Федор Березин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 32 страниц)

123
Твердый грунт

Еще до рассвета они были поблизости от лагеря русских. На взгляд Матиаса Соранцо – это являлось чистым безумием. Возможно, так же считал и американец, но не показывал вида, а дабы не дать Соранцо высказать свое мнение, он заклеил ему рот. Такой пакости от почти понравившегося (может, за то, что не убил) заокеанского друга Матиас Соранцо вовсе не ожидал и вообще-то очень обиделся. Но, как известно, на обиженных воду возят, так что Матиас Соранцо держал покуда свои выводы при себе. Он даже решил, что американцы, может, и лучше надоевших ему русских, но явно ничуть не приятнее нелюбимых им французов. Вообще о французах он судил, исходя из давней, быть может, наследственной неприязни к корсиканцам. Чем-то эти близкие островитяне когда-то достали его предков. Но откуда он мог знать или помнить, чем именно?

А янки, пользуясь отобранным у Соранцо снаряжением и бесплатным дневным освещением, развил бурную трудовую деятельность. Еще раньше более всего его заинтересовал работающий от бензина радиотелефон. Эта штуковина его удивила. Он начал прилаживать ее туда же, куда до того тыкал аккумулятор фонарика – к своему умершему микрокомпьютеру. О том, что техника мертва надежно, знал даже Соранцо. Отряд собрал всю штатовскую амуницию, которую смог найти. Там было много чего полезного. Например, плазменные винтовки вполне поддавались ремонту, а вот насчет сложной электроники отрядные гении сказали однозначно – «металлолом!». Ладно, думал про себя сардинец, пусть лучше возится с этой ерундой, чем ведет какую-нибудь внешне активную деятельность. Не хватало «засветиться», чтобы надоевшие русские обработали подозрительное место из миномета или из подзаряженных «плазмобоев».

Первый шок от встречи с «землячком» у Соранцо уже прошел. Вначале он испугался, потом обрадовался – ведь он даже не надеялся, сбежав от русских, так быстро попасть под надежное американское крылышко. Теперь оказалось, что он сам явился ходячим арсеналом для практически демилитаризированного американца. Можно сказать, если бы не пришедшие в руки трофеи, тот бы вообще вряд ли был способен на что-нибудь путное. Вот что, допустим, он мог увидеть без прихваченного у пленника бинокля (не электронного – обычного)? Да абсолютно ничего. Или бы сдуру подполз бы еще ближе к лагерю, а там бы русские показали ему, как надо заламывать руки за спину, если бы, разумеется, сразу не продырявили лоб.

Ладно, размышлял Матиас Соранцо далее. Если их все-таки обнаружат, то ему достанется больше, чем янки. Шкуру живьем не снимут – у русских эта экзотика не в моде, но вломят под первое число. Сколько там у человека ребер? Точно Соранцо не помнил, но был уверен, что поломают все. Единственный вариант, это если американца пришьют. Тогда он никак не успеет выдать, что к лагерю его привел уроженец Сардинии. Разумеется, будет трудно объяснить, как он умудрился попасть в плен и почему при нем оказалось так много снаряжения, но все-таки лучший вариант – это если штатовца грохнут.

Вот примерно так размышлял Матиас Соранцо, пока американский командос Давид Арриго вел наблюдения и ремонтировал технику.

124
Пластик, железо и прочее

Потом была сброшена бомба.

Разумеется, это была не бомба. Время таких древностей ушло. Разве что они сохранились где-нибудь на дальних бетонных стеллажах старых подземных складов? Так, на всякий случай. Вдруг в результате какой-нибудь непредвиденной недоработки политиков страна втянется в очень затяжной конфликт и накопленного запаса новых технологий не хватит?

Так вот, это было устройство другого типа. «Фастхок «стартовал с погруженной на двадцать метров ударной лодки «Айдахо». Она находилась в трехстах километрах от южноафриканского порта Дурбан. С одинаковой вероятностью она могла плавать где-нибудь в Мозамбикском проливе, для дальности поражения доработанного «фастхока» это не имело никакого значения. Вообще-то ракет, умеющих стартовать из-под воды, в американском флоте осталось сравнительно немного. Какой смысл их делать? Ведь USA NAVI главенствовал в морях и океанах целиком и полностью, а ракеты, приспособленные для старта из глубины, дороже обыкновенных в полтора раза. Однако адмиральское лобби, где подводники до сих пор пользовались непререкаемым авторитетом, сумело все ж таки выжать кое-какие подачки для своих ныряющих любимцев. С точки зрения сведения на нет казусов технологии, возможно, стоило произвести этот запуск с обычного корабля. Однако облаченные в форму любители наукоемких побрякушек желали реабилитироваться перед политической элитой. Казус, произошедший с «Громовержцем», ударил по ним чрезвычайно сильно. Нужно было спасать лицо. Допустимо и то, что кто-то из того же «подводно-адмиральского» лобби желал снова развернуть Конгресс к нуждам родных лодочек. Лишняя демонстрация их военной универсальности совершенно не мешала делу.

«Фастхок» несся над самым морем. Попозже он должен был совершить скачок, на достаточно малой высоте пройти через Драконовы горы. Причем не просто миновать их по самому короткому маршруту, а некоторое время следовать вдоль гряды, затем зацепиться за один из притоков реки Оранжевой, двигаться над самой водой, успешно пересечь два водопада, почти повторяя маршрут падающей воды, а потом около ста километров идти над самой, еще не набравшей силу, Оранжевой. Кстати, здесь он должен был пройти над официально независимым Лесото. По одному из обсуждаемых маршрутов, он даже обязался совершить прыжок над столицей – Масеру. Этот ход признали неверным – крайне опасным: а вдруг по какому-то казусу «фастхок» упадет или, еще чего, взорвется над городом? Помимо того, эта эквилибристика совершенно не нужна. После «демонстрации мощи» все и так должны догадываться, что для Америки не существует «закрытых целей» ни в техническом, ни в морально-психологическом плане.

Затем, распрощавшись с Оранжевой, «фастхок» обязывался «идти» над сушей. Ну что ж, ему не привыкать скользить в пяти метрах от травянистых холмов. Поскольку он летел вдвое быстрее звука, то ретроспективно получилось бы отследить его трассу визуально. В том месте, где он «прошел», трава полегла насовсем. В некоторых случаях тут же валялась всякая живность типа сурков и даже трех единиц крупного рогатого скота. Сверхплотный удар сверхзвуковой воздушной подушки – это вам не шпунтики. Разумеется, никто не догадался пересчитать «заваленных» на перевалах Драконовых гор горных козлов. Само собой понятно, что и над Оранжевой, и над ее притоком «фастхок «глушил рыбу косяками. Ну это все был сопутствующий скрытности ущерб. Кстати, именно степь считалась для «фастхока» самым опасным участком движения. Здесь, уже вблизи цели, он мог подвергнуться удару какого-нибудь затаившегося, но тоже подвижного механизма ПВО.

Потому бортовой компьютер «фастхока» не только корректировал трассу, но и оставался в постоянной готовности к неожиданностям. Его собственные средства разведки непрерывно прослушивали эфир, улавливая сигналы чужих радаров. Кроме того, он всегда был готов сделать маневр уклонения, подчиняясь команде подвешенного в космосе спутника. Однако за все время полета никаких срочных директив с орбиты не пришло.

Все же это действительно сильно напоминало ситуацию сброса бомбы. Когда открываются бомболюки, сделать уже ничего нельзя.

125
Твердый грунт

Несмотря на духоту, несмотря на наваливающуюся усталость, не глядя на более чем реальную опасность быть обнаруженным и, возможно, в эти же секунды уничтоженным, Давид Арриго был счастлив. Он раскусил техническую задачу, хотя никогда не считал себя великим технологом. Теперь за счет решения технической стороны дела он собирался осуществить тактический ход. Переиграть торжествующего победу противника. Вполне возможно, что переход на тактический уровень вел к демаскировке лейтенанта Арриго, но теперь, после столь долгой возни, отступать никак не получалось. Почему вероятность обнаружения русскими возрастала теперь в огромной степени? Потому что американский десантник Давид Арриго, до сего момента маскирующийся в камнях, собирался выйти в эфир. В течение двух последних часов он колдовал над мертвым компьютером, пытаясь реанимировать хоть какие-то из узлов. В конце концов удалось восстановить некоторые части, в том числе приемно-передающую систему. Теперь он мог надиктовать сообщение и передать его в эфир. По крайней мере он надеялся на это. Однако первая сложность заключалась в том, что у Арриго отсутствовала узконаправленная антенна. Следовательно, переданный сигнал будет рассеиваться, и вся надежда возлагалась на летящие в космосе сверхчувствительные спутники-шпионы. Правда, надежда могла оказаться напрасной. Почему эти хваленые разведывательные аппараты не могут обнаружить лагерь русских? Он виден как на ладони и ничем не прикрыт с воздуха. В том плане, что нет ничего особенного – обычная маскировка. Когда-то Арриго уверяли, что низкоорбитальные спутники, которых сейчас над Южно-Африканским Союзом целый вагон, запросто распознают такие вещи и ни облачность, ни что-то другое им не помеха. Оказалось – враки.

Второе, в чем таился риск при передаче сообщения, заключалось вот в чем. Почти все узлы передающей системы все-таки вышли из строя насовсем. Раньше сигнал не просто передавался на одной частоте, как в радиоприемниках древности, а во избежание перехвата скакал по частотам, причем с огромной скоростью – несколько тысяч скачков в секунду. Теперь же эта функция исчезла. Давид Арриго использовал трофейный бензиновый передатчик. Чтобы сразу не вклиниться в радиопереговоры русских, он вскрыл его корпус и с помощью тонюсенькой проволочки обошел все их линии фиксации частот. То есть теперь надиктованная Давидом Арриго «телефонограмма» уходила в эфир в широченном диапазоне. И значит, не перехватить ее мог только ленивый. Но это только на близком расстоянии. Вдали, из-за размазанности, сигнал быстро затухал. А вообще-то все это лежало в области догадок. У Арриго не имелось никаких приборов для замера выходной мощности и прочих параметров. Могло случиться и так, что сигнал не размазывался, а просто скакал по шкале случайным образом. Короче, куда и как передавалось сообщение, оставалось неясным. Не исключалось, что его улавливание и дешифровка приравнивались по сложности к перехвату инопланетного сигнала. Но за последние часы Арриго, похоже, сделался фаталистом. В техническую сметку своей страны он верил непоколебимо. Так же стойко, как и в медвежью тупость русских. Ведь доблестные победители до сей поры не обнаружили его нехитрый наблюдательный пункт. Если они так расхлябанно относились к наружному наблюдению, то почему в отношении эфира должно было случиться по-другому?

К счастью, подсоединенный к трофейному бензиновому источнику питания компьютер все же осуществлял шифровку сообщения. Хоть это успокаивало. Как бы это выглядело, если бы он на всю округу передал следующее: «Информация для штаба разведывательно-ударной группировки США. Сообщает воздушный десантник Давид Арриго. Веду наблюдение за бандой русских наемников. Моя группа «Рунер» уничтожена. Компьютер неисправен. Координаты выяснить не могу. Точное место определите сами по моему сигналу. По допросу захваченного «языка» выяснено, что у русских находятся наши пленные соотечественники. Кроме того, в ближайшее время русские собираются покинуть это место. За ними должны прибыть вертолеты. Я повторю сообщение несколько раз. Ваш ответ принять не смогу – аппаратура расстроена, и кроме того, у меня кончается бензин. Сообщение истинное!!!» После этого Арриго указал свой табельный номер и прочие выходные данные.

Разумеется, всему этому могли не поверить. Но черт возьми, кто мешал штабным идиотам нацелить на Капские горы побольше спутников и подстроить увеличение? Кроме того, Арриго не зря упомянул о плененных товарищах. Это могло удержать горячие головы в Пентагоне от посылки сюда пары-тройки высокоточных ракет.

126
Пластик, железо и прочее

«Клэнси» дернули из прибрежных вод Ирландии. Там он обеспечивал не прямую, но понятную всем и каждому моральную поддержку Ирландской национальной армии. Ясно, что делалось это в пику Англии, которая только скрипела зубами, но не решалась высказать официальный протест. Такая вещица пахла войной, ибо в новые времена переход от обмена нотами к прямой конфронтации мог произойти одновременно. Кроме того, Англия входила в два союза. В Европейский, который призывал своих членов покуда воздерживаться от конфронтации с США, ибо это автоматически вело к втягиванию в войну всего союза. А по заверениям его руководства, к такому развитию событий Евросоюз готов не был. Помимо этого, Англия все-таки входила в блок НАТО. На ее территории все еще отирались американские части, бог знает против кого направленные. Кто знает? Вдруг в случае конфликта они обеспечат ИРНА плацдарм на острове?

В общем, в результате трагедии с «линейкой» моральный дух ирландцев пришлось снизить и вообще ослабить потенциальное давление на северную Европу. Ведь не мог же спешно притянутый с Мадейры «Гарри Трумэн» сбалансировать уход новейшего из новейших авианесущих кораблей? Война на юге явно складывалась неудачно. Она уже ослабляла позиции янки в самой главной части света.

«Том Клэнси» назвали в честь писателя. Это был славный писатель, доблестно и многократно воспевший американскую армию, ее спецслужбы и флот. Его значение для воспитания молодых американских парней и тех, что постарше, выполняющих функции действующих президентов, можно было приравнять к какому-нибудь ударному крейсеру, или ПЛАРБ. Слом традиции обзывания атомных авианосцев именами выдающихся президентов ознаменовал, видимо, эпоху, когда гуманитарные науки окончательно потеснили точные. По крайней мере в плане прямого воздействия на умы. Ибо к какой области можно отнести технологию превращения человека в потребителя? Естественно, применение телевидения имело место. Но поверьте, воздействие рекламного ролика абсолютно идентично, будь его изображение создано с помощью выгнутого бубликом кинескопа или посредством жидкокристаллического переливания цветов. Так вот, «Том Клэнси» был первым боевым кораблем, носящим имя писателя. Сразу после этого, буквально на другой день, кто-то в министерстве вспомнил о классиках. Потому второй, идентичный «Клэнси» и даже ранее спущенный на воду, но почему-то позже доведенный до ума авианосец назвали «Фенимором Купером». Сейчас он нарезал кренделя где-то в районе Хоккайдо. До Южной Африки ему было далеко.

Дабы не оставлять Ирландию уж совсем без моральных костылей, Пентагон рассудил уменьшить боевой ордер «Клэнси». Что могло грозить ему на переходе с севера на юг? Ничего! Ибо НЮАС не имел дальнего океанского флота. А теперь, после первых ударов ракетами, наверное, и вообще флота. А там, вблизи атакуемых берегов, авианосцу дали бы сколько угодно кораблей прикрытия из развалившейся «боевой линейки». Кроме того, не все корабли его ордера имели реакторы нового поколения, не говоря о тех, кои их вообще не имели. И потому не все они могли нестись по морям со скоростью сорок миль в час.

Тем не менее даже с сокращенным ордером «Клэнси» имел достаточно мощную систему ПВО.

127
Кабинетные эмпиреи

Знал бы Давид Арриго, как на его сообщение посмотрели в разведывательном отделе разведывательно-ударной группировки. Сама группировка, нацеленная на южную оконечность Африки, не была сконцентрирована только там. Она широко расплескалась по просторам двух океанов. Кроме того, в нее входили авиационные звенья, базирующиеся в Америке, и, разумеется, целая плеяда спутников, орбиты которых простирались вплоть до геостационарных. Штаб группировки, размещенный в «С-800» «Вигилант», как обычно, барражировал в воздушном пространстве Виргинии и Северной Каролины. Возможно, в другие времена столь неопределенное сообщение добиралось бы до адресата месяцы или вообще затерялось бы в сложной цепочке командно-штабных структур, но на дворе давно господствовал компьютерный век, так что вероятность попадания сообщения туда, куда надо, была достаточно высокой.

Безусловно, сигнал, посланный американским лейтенантом, не перехватили преднамеренно. Никто ведать не ведал ни о частотах передачи, ни даже о том, что он еще жив. Но и полной случайностью объяснить произошедшее тоже нельзя. Разведывательно-ударная группировка прослушивала все и вся.

– Вероятность того, что радиопередача истинная, приблизительно шестьдесят процентов, – констатировал эксперт верхнего эшелона разведки. – Дешифровка сделана принятым кодом. Поскольку срок службы кода сутки, этот вышел из употребления несколько часов назад. Это может внушать опасение, так как имеется вероятность раскола кода противником. С другой стороны, сам примитивный метод посылки информации с явно расстроенного передающего прибора – странный ход. Понятно, он может быть осуществлен для большей убедительности, но что особенного содержится в передаче? В чем может быть цель такой дезинформации? Заставить нас выпустить зазря одну-две ракеты?

– Это может быть частью более сложной игры. Какой-нибудь досконально продуманной, многослойной операции, – предположил генерал Лори Джерардд.

– Не исключено, сэр, – кивнул майор. – Но я продолжу. Личный номер и все остальное лейтенанта совпали. В принципе это ни о чем не говорит. Он может быть в плену. Да и вообще, не столь сложно узнать такие мелочи, как личные коды и прочее. Правда, в сообщении есть одна странность. Мы пытались ее как-то интерпретировать, найти скрытый смысл, но…

– Что именно, Эрли? – спросил генерал, снова выводя на свой экран текст лейтенанта Арриго.

– Вот это, – пользуясь собственным компьютером, майор мгновенно выделил нужную фразу цветом. Эта манипуляция тут же отобразилась у начальника. – «У меня кончается бензин». Если это предупреждение о том, что наш Девид Арриго «работает» под давлением, то достаточно странное. Да и не дали бы ему ввести такую не имеющую отношения к делу фразу. Трактовать это как-то по-другому тоже не получается. Может, он довел в иносказательном плане еще что-то. Короче, все эксперты продолжают ломать над этим голову.

– А если это о том, что у него подсели аккумуляторы? – навскидку предположил однозвездный генерал, абсолютно не догадываясь о посетившем его проблеске гениальности.

– Почему об этом не сказать прямо? Зачем иносказание в официальной телеграмме?

– Да, майор, наверное. Ладно, он сообщает о координатах. Мы сумели определить место передачи?

– Триангуляция не представила сложности еще на первом этапе, сэр.

– Ну? Что же нам мешает взглянуть на указанный район?

– Там ничего нет, сэр.

– То есть?

– Там горы, мелкий кустарник. Абсолютно безлюдное место.

– Ну, это в видео, а…

– Мы прошлись по этому району во всех диапазонах, сэр. Нам повезло, полчаса назад спутник «Хат-станд» делал там «нырок» до шестидесяти пяти километров.

– И?

– Вы знаете, «Хат-станд» очень многофункциональная машина. Но ни в тепловом, ни в каком-либо другом режиме – ничего.

– Так…

– Мы проверили результаты триангуляции. – Майор убедительно пожал плечами. – Короче, это какой-то артефакт. Повторных сообщений, кроме той, подряд идущей тройки, не уловлено, так что…

– Проблемы нет?

– Так точно, сэр. Можно заниматься другими вопросами?

– Отставить, Эрли. Давайте-ка займемся этим делом серьезнее.

– А как же другие вопросы, генерал?

– Разве мы будем корпеть над деталями, майор? Мы просто дадим нужные указания кому надо, верно? Так вот, прикиньте, кому дать это задание под грифом «очень срочно»? – Генерал Лори Джерардд помассировал веки. – Теперь что там у нас еще?

И «телефонограмма» Арриго спустилась по цепочке вниз.

128
Твердый грунт

Однако сардинца Матиаса Соранцо не зря мучили плохие предчувствия. Неугомонный американец все-таки доигрался. Их засекли. И это не выразилось в какой-то бешеной беготне по лагерю, криках, гвалте и прочем. Несколько профессионалов тихонько покинули лагерь и зашли совсем с неожиданной стороны. За тылом Давид Арриго не присматривал. Это было почти невозможно с выбранной им позиции. А уж тем более он не ожидал нападения таким образом. Он как раз осторожно приложился к фляжке, размышляя, надолго ли ему хватит воды, учитывая наличие пленного «землячка», когда его внимание привлек странный шум. Это шелестели, несясь по воздуху, газовые гранаты. Две штуки, дабы избежать возможности осечки стопроцентно. Потом они взорвались.

Так что он не испытал унижение схлопывающихся на пальцах наручников производства собственной страны. Но еще обиднее было, наверное, Матиасу Соранцо. Он оказался без сознания в исторический момент, когда на нем резали стягивающую руки бечеву. Очнулись оба уже в лагере. После химии у обоих случилось некоторое помутнение в голове. Кстати, потом этот орган еще долго болел, по крайней мере полсуток.

Герман, а также все, кому не лень, осматривали предметы, отобранные у частично захваченных, а частично освобожденных. Ничего особо нового там не имелось. Удивило большое количество оружия, прихваченного из лагеря. А вот то, что им попался американец, даже обрадовало. Из допроса «предыдущей партии» пленных они знали, что не нашли одного из десантников. Хуже – командира взвода. Оставалась надежда, что он не сбежал, а лежит где-нибудь в горах бездыханным. Но все-таки на поиски никого не отправили.

– Не демаскируйте наше местопребывание! – сказал Герману Сережа Шикарев. – Даже если он сбежал, что толку? Мы обнаружим их подход заранее. У него неисправна аппаратура, пока он найдет своих, пока они решатся прочесать район. Нас успеют отсюда эвакуировать. Не волнуйся зря, Герман. Вы отразили атаку – честь вам и хвала. Может, в тех танках тоже кто-нибудь сохранился, что бежать, резать их автогеном и осматривать?

– Вы начальство, вам виднее, – согласился Минаков.

Самым интересным среди подобранных вещей оказалось самодельное устройство, сооруженное из совмещенных в единую цепь стандартного полевого микрокомпьютера и бензинового телефона. Электронщики, коих в лагере имелось пресолидное количество, долго дискуссировали.

– Как думаете, эта штука могла что-то передать?

– Не верю. Может, попытка и была, но я протестировал «комп» – он совершенно дохлый. Конечно, я бы мог сейчас ввести в строй кое-какие узлы, но для этого надо аппаратуру, которой у янки не было. – (Эксперт ошибался, компьютер умер уже после того, как Арриго попользовался им в последний раз). – Вообще-то, устройство оригинальное. Действительно, необходимость – мать изобретательства. Ты смог бы соорудить такое?

– Нет, я бы сделал лучше. Смотри, как он по-дурацки влез в оконечный усилитель. Видишь? Можно было бы сотворить так. А еще лучше вот так. Секешь?

– Секу. Но еще правильнее попытаться реанимировать «упаковщик». Можно было бы сделать сжатие и передать что хочешь за доли секунды, верно?

– Кстати, надо спросить у Шикарева разрешение поэкспериментировать, как передает телефон с такой, как сейчас, пайкой. В смысле скруткой.

– Ты что, хочешь нас засветить? Сергей сам выходит на связь с Центром лишь два раза в час.

– Жаль, было бы интересно.

– Глупость, чем бы ты замерял «полосу»?

Вот в таком роде и прошло совещание специалистов.

Солдаты отряда действовали несколько по-другому. Вначале они независимо расспросили освобожденного Соранцо, желая после сравнить его показания с результатом допроса американца.

– Янки разговаривал с кем-нибудь по твоей рации? – спросил Герман итальянца.

– Вроде нет. Но все возился с ней, возился. – Сардинец был рад отвечать на любые вопросы, малосвязанные с составом его снаряжения.

Это, кстати, тоже волновало Германа и еще некоторых, но сейчас их внимание сосредоточилось на Давиде Арриго. Первоначальный боевой порыв мщения, возникший в бою после потерь, претерпел апогей торжества во время уничтожения танков. Это была жестокая акция, поскольку погруженные в виртуальные миры машины уничтожились вместе с экипажами. После этого особо предаваться садизму не хотелось. Кроме того, в лагере имелись женщины. Становилось как-то неудобно пускать тут кровь литрами или оглашать округу криками истязаемых людей. Тем более не каких-то бушменов, а белых. Помимо того, при захвате лазутчика никто не пострадал. И потому с ним разговаривали достаточно мягко, используя только морально-психологическое давление. Он подтвердил слова Матиаса Соранцо о том, что делал попытки выйти на связь со своими, но их этого ничего не получилось. Поскольку этот ответ совпал с точкой зрения специалистов, вопрошающие не стали настаивать.

Это было очень и очень зря.