Текст книги "Записки бухарского гостя"

Автор книги: Фазлаллах ибн Рузбихан

[Ибн Рузбихан критикует Шарафаддина Али Йазди за то, что он включил в свою историю описание торжества, устроенного эмиром Тимуром. Он говорит, что Йазди не поскупился на восхваление поступков Тимура и тем самым допустил кощунство над религией. Затем Ибн Рузбихан говорит, что у Шайбани-хана никогда не бывало собраний, которые не соответствовали бы законам шариата, и что сам он, когда у него оказывается в распоряжении немного свободного времени, посвящает его молитве, чтению Корана и устройству диспутов. В конце главы автор помещает в стихах панегирик в честь Шайбани-хана.]

ГЛАВА XLVII
ПАМЯТКА О ЧЕТВЕРТОМ ДНЕ, [ПРОВЕДЕННОМ] В САМАРКАНДЕ

/130а/ Утром на четвертый день из четырех дней его высокостепенное ханское величество соизволил взойти в Баг-и Нау на трон халифата и в преславном харгахе, по обычаю высокодостойных ханов, он оказал честь ханскому престолу своей благородной особой, а полновластные султаны, сидящие на тронах сановитости, величия и славы заняли места соответственно степеням их положения. Его султанское величество Хамза-султан, удостоившись /130б/ величия приветствия и оказания почестей [хану], расположился по правую сторону счастливой руки. Удостоились почета и чести соответственно их службе хану и другие султаны. Имели честь присутствовать в том радостном собрании и высокодостойные улемы и ученые, совершившие много трудов. Каждый занял подобающее место согласно рангу и чину.

ГЛАВА XLVIII
ПАМЯТКА О ВОССТАНОВЛЕНИИ САМАРКАНДСКИХ ВАКФОВ И ПОКРОВИТЕЛЬСТВЕ УЧЕНЫМ И БЕДНЫМ

После созыва раеподобного собрания и соединения [в одно месте] всех султанов на земле высокий ханский помысел пожелал послушать ученые доклады. Были осуществлены разного рода подобающие обсуждения. Ученые, заслуженные деятели, знатные мужи и самые достойные люди принялись за разрешение трудных вопросов и открыли в установлении порядка устные прения. В этом собрании августейший ум изволил обратить внимание на оказание покровительства самаркандским ученым и обучающимся наукам. Вышел высочайший указ об обследовании вакфов этой области. Я, ничтожный бедняк, вследствие небольшой слабости от недомогания, которое у меня было, в тот день не удостоился чести явиться на поклон и предпочел недолгое время провести в одиночестве. Ласкающая бедняков милость высокостепенного ханского величества приехала узнать о моем, бедняка, состоянии и изволила спросить у распорядителя приема гостей: «Где такой-то, его сегодня в этом собрании не видно?» Распорядитель приема гостей, передав мое, бедняка, извинение, рассказал обстоятельства. Было дано высочайшее указание, /131а/ чтобы вместе с казием Самарканда [мною] было произведено обследование вакфов и степеней мударрисов и учащихся [в медресе] этой области и истинное положение дела доложено в августейшем собрании, дабы для слуг [государевых] стали ясны условия жизни садров и лиц, достойных управления вакфами. После обследования и доклада на стоянке ханского могущества получило честь быть изданным августейшее решение» чтобы медресе и ханака, которые стали приходить в упадок, вследствие событий времени, привели в благоустроенный вид, а содержание мударрисов и учащихся довели до заслуживаемых ими размеров и условий, [установленных] учредителями вакфов и чтобы в ханака и мазарах получаемые пожертвования и милостыни раздавали бы имеющим право на закат, соответственно восьми разрядам[388]388
  Эти разряды перечисляются в Кор. IX, 60.


[Закрыть]. И вышел указ, чтобы достославный стих Корана: «Милостыни только для бедных, нищих работающих над этим.»[389]389
  Кор. IX. 60


[Закрыть] писали в начале приказов высокого дивана, издаваемых на счет ханака и мазаров. В общем, ханское внимание направило бразды благосклонности в сторону покровительства ученым, заслуженным деятелям и бедным и уничтожило вновь заведенные правила и несправедливости, которые случайно установились в вакфах. Всех [его величество] обласкал милостивыми взорами и вниманием. На случай нарушения условий вакфа он сделал предупреждение садрам и пригрозил [им] с убедительными устрашениями. Дела на базаре науки, которые в предшествующее время пришли в застой, снова начали оживляться. Товары знания, благодаря ханской заботе, на рынках мира подорожали, а степени достоинства ученых и заслуженных мужей благодаря соответствующему покровительству и благоприятному содействию среди народа выросли.

[Далее следуют стихи, где описывается роль Шайбани-хана в восстановлении законности в вакфах. Затем, говоря о пире, автор пишет, что «тот, что во всей жизни своей не получал и ножки муравья, уносил на плече конскую спину, а тот, кто не имел возможности распорядиться ребром саранчи, бросал под ноги конскую ногу с лопаткой. Короче говоря, такое обилие житейских благ и такая дешевизна мяса редко когда наблюдалась ищущими благодеяния и просящими приглашения».]

/131б/ Когда прекратилось расстилание скатерти радости и веселья, [все] изъявили благодарность Аллаху, вознаградителю за дары и бесконечную милость. Кобчачи и казначеи его высочества прибежища державы Мухаммад-Тимур-султана начали подносить подарки и разного рода необыкновенные дары.

[Были преподнесены и показаны присутствующим золотые и серебряные блюда, наполненные золотыми и серебряными монетами, ткани, халаты, предметы военного снаряжения, лошади. Ибн Рузбихан пишет: «По милости высокостепенного ханского величества третья часть этих подарков сразу же была пожалована его высочеству прибежищу державы Хамзе-султану, чтобы он разделил ее между своими воинами и людьми, а другие две трети [хан] приказал разделить между своими гвардейцами, разными слугами из чухраев, амакчиями и между теми, кому принято делать подарки». Глава кончается на том, что было получено известие о смерти в Бухаре матери Шайбани-хана.]

/ 132а / ГЛАВА XLIX
ПАМЯТКА О КОНЧИНЕ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА БЛАГОРОДНОЙ ХАНСКОЙ РОДИТЕЛЬНИЦЫ, ДА СМИЛУЕТСЯ НАД НЕЙ АЛЛАХ

/132б/ Суть этого хода речи – сжигающее душу, преисполненное печалью событие с ее величеством, Высокой Колыбелью, великой госпожой Кубра-бегим, да успокоит Аллах ее душу и рассыплет по царству небесному ее милостыню, ибо она, простившись с земной обителью, успокоилась в месте пребывания божественного милосердия. Покинув друзей на этом свете, она нашла покой под сенью вечной милости и в прибежище господнего благоволения. Она испила глоток из рук виночерпия смерти, так что предала забвению вкус к жизни и ухо сознания ее услышало от возглашающего приговор господний: Возвращайся — и она прервала мирские разговоры молчанием. И действительно, добродетели и нравственные достоинства, благородное происхождение и мусульманская доблесть ее величества, рассказы [о ней] и обстоятельства жизни [ее] упоминаются и известно, что она может быть полным перечнем прекрасных свойств добродетельных людей и тогрой[390]390
  Тогра – монограмма из букв имен и титулов султана, помещаемая в начале фирманов.


[Закрыть] на царской грамоте достоинств целомудренных людей всего света. Происходила ее величество из рода знаменитых узбекских ханов и преславное естество ее было сотворено для совершенной благосклонности и заботливости ко всем созданиям человеческим. Она была всеобъемлюще милосердна, в совершенстве великодушна, полна сострадания и доброты ко всем. Она была словно Билькис [своего] времени и Кидафа[391]391
  Кидафа или Кандака по Шах-намэ Фирдоуси – царица Андалусии, по другой версии – царица амазонок. Е. Э. Бертельс, Низами и Фузули, стр. 347, 352, 378.


[Закрыть] той эпохи. Несмотря на полную независимость и распространение ее власти на имение и достояние живущих на свете, она никогда не поступала несправедливо ни с кем из неотлучно состоящих при дворе ее величества и всегда стояла на страже подданных и подчиненных. Что касается необходимого сострадания [со стороны] высокопоставленных слуг к живущим на свете, то оно бывало проявлено, и предписания установить правосудие и оказывать благодеяния, которые могут быть [сделаны] по отношению к прочим разрядам людей, были изданы. В укреплении обязанностей мусульманства и упрочения всего необходимого для истинной веры было оказано много усердия и достаточное усилие. Драгоценное время ее величества было распределено[392]392
  Намек на Кор., LXXXIX, 28


[Закрыть] на разного рода богоугодные дела, и на стремление приблизиться [к Аллаху], и на изъявление послушания [ему]. В возвеличении улемов, бедных и чалмоносцев» ни одной минуты не было утеряно из того, что подобает такой величественной особе. Каждого из этого общества, кто исполнял обязательное приветствие и поклонение [ей], она сажала на подушку почести и уважения. /[XI]/ <Если при дворе ее величества кто-нибудь отводил от притеснителя его проступок, того притеснителя, хотя бы он был влиятелен, она сокрушала дланью отмщения. А если кто-нибудь выносил ногу неправосудия за пределы своего ковра, тому она связывала ноги насилия цепью [карательного] мероприятия. Вера и стремление ее величества к мазарам святых мужей, улемов, великих людей и искренних друзей [была высокой] в такой степени, что она постоянно изготовляла знамена и шелковые завесы, украшенные узорами надписей и отправляла в виде пожертвования и дара вместе с милостыней или каким-нибудь возмещением к их гробнице. Когда совершался приговор господний, или небесное правосудие сниспосылало какое-либо событие, или происходило какое-нибудь несчастье, у ее величества [всегда] оказывалось целительное терпение и достаточная сила перенести испытание.

[Вслед за этими строками следует рассказ о смерти Махмуд-султана, скончавшегося в Кундузе, о том, как тело его было привезено в Самарканд. Окружающие Шайбани-хана боялись сообщить об этом его матери, и за это дело взялся сам Шайбани-хан. Затем следуют стихи автора, посвященные хорошим, с его точки зрения, людям.]...>

/133а/ Кончина ее величества великой госпожи произошла в последние десять дней месяца зу-л-хиджжа девятьсот четырнадцатого года[393]393
  Середина апреля 1509 г.


[Закрыть] за чертой славного города Бухары. Когда осведомители об этом печальном событии и мучительном несчастье довели до слуха его величества наместника всемилостивого, то, несмотря на полную привязанность и любовь, которую его величество питал к уважаемой родительнице, он соблюдал обязательную сдержанность и спокойствие, и благословенные уста [его] произнесли слова о возвращении[394]394
  Т. е. произнес формулу инна лилахи уа ита йлайхи раджи'уна («поистине мы принадлежим богу и возвращаемся к нему»).


[Закрыть]. Он проявил и то, что обязательно сопутствует терпению и спокойствию при сильном потрясении, что достойно получения награды и воздаяния. Следуя по пути воздаяния в надежде на божественное обещание, претерпевающим несчастье, он покорился божьему року и встретил то многопечальное событие благостью оплакивания. Вышло высочайшее указание, чтобы его высочество Убайдаллах-султан, который в этом событии принимал участие в общей печали и заботе, останки величественной госпожи положил на носилки почести и, накрыв покрывалом уважения, перевез в столицу Самарканд и выбрал бы место погребения рядом с его высочеством великодушным сыном[395]395
  В оригинале вместо *** – сын, ошибочно написано *** – родитель.


[Закрыть] ее Махмуд-султаном, и чтобы улемы, вельможи и знатные жители Самарканда, выйдя навстречу, похоронили и скрыли бы благословенные останки в сокровище могилы, наподобие сундука с драгоценными камнями. Был издан августейший приказ, чтобы пригнали принадлежащих [хану] овец, пастбища для которых назначены в Самаркандском вилайете, и зарезали их ради приготовления похлебки и яств для бедных и нищих. И помянули бы благословенную душу ее величества молитвой и величанием да исполнили бы добрые обычаи оплакивания в таком виде, чтобы они соответствовали законам шариата и сунне. Приговор принадлежит Аллаху всевышнему, великому. Как хорошо сказал поэт Фирдоуси, да смилуется Аллах над ним:

 
Дверь склепа покрасили в багряное и голубое,
Ты сказал бы, что Джамшида никогда не бывало.
Когда все же нужно преставиться,
Все наши труды за ветер нужно признать.
 

Покончив с важными делами в Самарканде, его величество решил отправиться в город Насаф, который называют Карши. А помощь {исходит} от Аллаха, дарующего помощь.

/ 133б / ГЛАВА L
ПАМЯТКА О ВЫСТУПЛЕНИИ АВГУСТЕЙШЕГО КОРТЕЖА ИЗ ГОРОДА САМАРКАНДА В КАРШИ

В понедельник двадцать третьего числа зу-л-хиджжа[396]396
  14 апреля 1509 г.


[Закрыть] могущественный и преславный кортеж выступил из города Самарканда с намерением [переехать] в Карши-йи Насаф. Первой остановкой был Как-и Махийан, расположенный в двух фарсахах от Самарканда. В полном великолепии и славе он, [хан], словно солнце, соизволил пробыть два дня в том созвездии Рыб и оттуда совершил переход на стоянку Каклик, в пяти фарсахах от Самарканда. Оттуда пошли на стоянку в Думшук[397]397
  Думшук (Думушк, Димишк) – город, основанный Тимуром и заселенный, как гласит предание, пленными, выведенными из Дамаска, чем и объясняется данное ему название. Ныне селение в Ангарском районе, под Самаркандом. В. В. Бартольд, Соч. т. I, стр. 139; В. А. Вяткин. Материалы, стр. 44.


[Закрыть], из Думшука августейшую ставку переправили в Акча-Бука[398]398
  Акче-Бууа – селение в окрестностях Самарканда.


[Закрыть]. На этой стоянке его величеству были представлены на смотр табуны лично ему принадлежащих лошадей, которые паслись на здешних пастбищах, и это соответствовало содержанию [стиха]: Вот представлены ему вечером легко стоящие, благородные[399]399
  Кор., XXXVIII, 30


[Закрыть].

[Далее дано описание табуна ханских коней.]

/134а/ После того как были представлены на смотр табуны коней, августейший кортеж выступил в расположенную между областями Самарканда и Насафа степь. Через два дня после прохождения по этой бескрайней степи земля города Карши от копыт небесных коней стала подобной амбре. Августейший кортеж высокостепенного ханского величества расположился в замке, который является одним из строительных творений его величества на берегу реки Карши.

Описание дворца его ханского величества, построенного в каршинском Чахарбаге

Этот необыкновенно украшенный замок является одним из чудесных зданий на поверхности земли и расположен на берегу реки Насаф, которая, как украшающий небосвод Млечный Путь, украшает область Насаф. Округа и предместья этой счастливой реки покрыты деревьями, зданиями, нивами и пастбищами. Действительно, по благоустройству земли область с такой свежестью и чистотой, как Насаф, вероятно, мало где можно найти. Там имеется множество построек, разного вида земледелие, несметные доходы, сочные овощи и плоды. Климат [там] очень мягкий, вода весьма вкусная, а чистая почва пригодна для строительства.

Местность Карши сейчас благоустроена, и город этой области славится. На восточной стороне Карши, которая является восточным центром на берегу реки, в здоровой местности, на возвышенном месте, зодчий высокого помысла его ханское величество соизволил построить дворец очень высокий и безукоризненный.

[Далее следует описание здания дворца и цветников Чахарбага.]

Близ области Насаф находится другая область, которую называют Шахрисаб-зом, а настоящее название этого привлекательного края – Кеш.

Прибытие в этот веселящий дух дворец и остановка в этом украшающем мир Чахарбаге состоялись в субботу восьмого числа месяца мухаррам священного[400]400
  28 апреля 1509 г.


[Закрыть].

Августейшее знамя в этом дворце провело два дня, наслаждаясь жизнью, радостью и весельем, в спокойствии и беседах с султанами, которые в этом месте разлучились, [отправившись] в разные края.

/[XII]/ <Утром одиннадцатого мухаррама[401]401
  1 мая 1509 г.


[Закрыть] счастливое знамя выступило со стоянки Карши и остановилось в двух фарсахах от этого владения. На этой стоянке все великие султаны повернули обратно в свои державные места постоянного пребывания. Его высочество, прибежище султанской власти, Мухаммад-Тимур-султан счастливо возвратился в стольный город Самарканд. Его высочество Хамза-султан, радостный и веселый, вернулся в Хисар-и Шадман. Его высочество Убайдаллах-султан, который, чтобы проститься, прибыл в августейшую ставку, получив разрешение, вернулся в Бухару. А эмиры и вельможи Мавераннахра, которые с разных сторон этого края следовали по пути повиновения и службы и удостоились чести присоединиться к августейшей ставке, на этой стоянке, получив халаты и дары, довольные и благодарные, все отправились по своим домам. Счастливые, величественные знамена выступили с намерением перейти Джейхун по переправе Бурдалик[402]402
  Бурдалик – ныне город на берегу р. Амударьи, между Чарджоу и Керки.


[Закрыть] и, делая переходы от стоянки к стоянке, воздвигли шатер халифата на берегу реки Амуйе, или Джейхун. А помощь [исходит] от Аллаха, он тот, к кому обращаются за помощью.

ГЛАВА LI
ПАМЯТКА О ПЕРЕХОДЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА НАМЕСТНИКА ВСЕМИЛОСТИВОГО ЧЕРЕЗ ДЖЕЙХУН В НАМЕРЕНИИ ПОЙТИ В МЕРВ И О ПЕРЕХОДЕ ПО ПЕРЕПРАВЕ БУРДАЛИК

Когда августейшие знамена остановились на берегу реки Джейхун, есаулов царской гвардии назначили на сбор кораблей и лодок для перевоза войска. Тщательно обследовав и разведав местность вверх и вниз по течению Джейхуна, они пригнали к переправе все суда, какие удалось найти. И какие суда! Горделивые горы, странствующие по воде туда и сюда, словно содержание [стиха]: И ты увидишь, что горы, которые ты считал неподвижными, – вот они идут, как идет облако[403]403
  Кор., XXVII, 90


[Закрыть], – ясно проявляется в движении этих гороподобных ладей по реке или явствует из высоких волн, которые колышутся над бездной морской.

Описание судов на реке

Каждое – будто гора Каф, плывущая по морю, или [птица] 'анка, летящая на крыльях парусов поверх подобных Кафу волн. Это уткотелые, грудью рассекающие бесконечную волну моря, чайки, приравнявшие крылья к ветру и скользящие по синему морю. Это подвижные дома, быстроходные пловцы, подобие рыбы, вмещающей в чреве своем Зуннуна; богомольцы, которые, сотворив на воде земной поклон, ступают ногой в бескрайнее море. Вздутые над синим морем знамена явствуют: У него бегущие, высоко поднятые на море, как горы[404]404
  Кор., LV, 24


[Закрыть].

После прибытия кораблей и ладей победоносные войска начали переправляться и с помощью тех деревянных посудин переехали через ту бескрайнюю реку. В среду тринадцатого числа мухаррама девятьсот пятнадцатого года[405]405
  3 мая 1509 г.


[Закрыть] его величество наместник всемилостивого, высокостепенный хан сел на корабль. Вечный бог и непроходящее счастье не оставляли его, и он, совершенно здрав и невредим, изволил переправиться через реку Джейхун, и вторично области земли Иранской и Хорасана, состоящие из областей к западу от Джейхуна, обрели новое спокойствие и неизмеримое благоденствие благодаря славному прибытию его величества халифа времени и имама тех дней. Все хаканские войска в течение двух дней прошли через переправу Бурдалик. Превосходительный эмир Камбар-бек, правитель Мерва, вместе с превосходительным главой дивана Масуд-хаджой Камаладдином Махмудом, вышедшие из Мерва для встречи августейших знамен, удостоились чести присоединиться к августейшему кортежу на первой [его] остановке и облобызать подножие трона наместника [всемилостивого]. Достигнув блаженства настоящей и будущей жизни, они представили сокровища и дары, которые взяли с собой. Служба их которую они обязательно несли в дни отсутствия августейших знамен в Хорасане» была одобрена и принята с удовлетворением при дворе ханского великолепия. Когда переход победоносных знамен через реку Джейхун завершился, его величество наместник всемилостивого соизволил решиться пройти через пустыню Бурдалик, которая расположена между Джейхуном и Мервом. Поскольку эта кровожадная пустыня весьма маловодна и пересекающий ее лишается сил от страшного зноя и зыбучих песков, то августейший кортеж обогнал ставку и гарем на один переход. Было поведено, чтобы каждый, кто может, совершил этот трудный переход, а тот, кто не может, отправился бы вдоль берега Джейхуна в Чахарджуй[406]406
  Чахарджуй – современный Чарджоу, упоминается с начала XVI в.


[Закрыть] и, пройдя через пустыню Шир-и Шутур, присоединился к августейшей ставке в Мерве.

[Далее следует описание Бурдаликской песчаной пустыни, состоящей из одних барханов, среди которых трудно найти глоток воды. Описание пустыни затем повторяется в стихах автора.]>

<ГЛАВА LII>
ПАМЯТКА О ЛИКОВАНИИ СЕРДЕЦ ПО ПОВОДУ ВОЗВРАЩЕНИЯ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ХАНА В ХОРАСАН

<В самую напасть, горестное затруднение и разгар сжигающего душу зноя победное войско в течение шести дней пересекло ту кровожадную пустыню и безжалостную долину. В понедельник девятнадцатого числа месяца мухаррама[407]407
  9 мая 1509 г.


[Закрыть] остановка августейших знамен имела место в пригородах царского города Мерва при полном ликовании и радости, необыкновенном веселии и удовольствии. Слава Аллаху за то, что счастливо возвратился он к месту своему. В послании, которое было написано в Герат в первый день из пригородов Мерва для объявления о прибытии августейшего кортежа в Мерв, было начертано это двустишие:

 
Хан вновь водворился в цветнике эпохи, как кипарис,
Совершив нападение на престол казахов, снова вернулся в Мерв.
 

Барабанный бой радостной вести раздался по всем областям Хорасана, и звуки трубы грабительских набегов разрушили жилище надежды и опоры врагов. Появление поводов к ликованию сделалось причиной радости любимых друзей, а сошествие бесконечных обязательных к исполнению предписаний религии стало причиной позора недругов. Окрестные правители и повелители сторон с поздравлениями /[XIII]/ и подарками направились ко двору благоденствия ханского величества. Из каждой области к ханскому дворцу потекли с подобающими редкостными дарами именитые вельможи и знатные особы эпохи. Счастливые благожелатели стерли со страниц памяти знаки тревог, а люди счастливые, ищущие возвышения престола вместо благодарностей говорили словами Са'ди.

Начальные стихи Са'ди:

 
Хвала Аллаху, что по милости любвеобильного господа
Отряд возвратился и благополучие его связано с областями.
 

Стоянка в Мерве длилась два дня. Каждый день августейшее собрание облачалось в убранство ученых бесед и украшалось полезными поучениями ума. И поскольку благим намерением ханского величества было поклониться священной гробнице [имама] Ризы, привет ему, то он недолго изволил задержаться в Мерве и направил счастливые стопы к тому мазару, достойному обязательного поклонения и почитания. А помощь (исходит) от Аллаха.>