Текст книги "Из дневника 'Попаданца'. Необычный попаданец в 1941г."

Автор книги: Фарход Хабибов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

30 июня 1941 года где-то в Белоруссии

Проснулся я поздно, часов в 8 или позже даже, комната была свободна, и даже за окнами тишина, потягиваясь как особо ленивый и сверхнаглый котяра-сумоист. На улице меня встретило солнышко, и там сям валявшиеся в тенечке бойцы. Мы за эти дни наделали делов, и я уверен, что у немцев алярм огромных размеров, и у них чешется не только сзади, но и спереди и сбоков и снизу-сверху, что бы найти и сделать нас вечной памятью. Надо сегодня или завтра валить из этой горячей зоны куда-нибудь похолодней. В места где мы не так сильно популярны, или сделать длиннющий рейд по вражеским тылам, парралельно линии фронта.

– Старлей, че как старичок на солнцепеке разлегся? – оглядываюсь, кто ж до товарища-то командира рискнул докопаться, а это господин-товарищ энкаведешных наук, который Елисеевым обзывается.

– А что энкаведе запрещает лежать в тылу врага? – подкалываю в ответ.

– Кстати как тебе Каримов не стыдно, немцы пришли, принеся народу свободу, частную собственность и демократию, а ты со своими бандюганами мешаешь процессу развития. Убиваете передовой народ, лучших представителей высшей расы, нет, что бы как культурный раб, облизать им ноги и другие места, специально созданные для облизывания.

– Капитангенс, у тя чо от безделья, крышка отлетела, и последние шарики в ромбики и параллелепипедики превратились ась? Так ведь эти суки, сами, нет, чтоб встретить культурно верного раба, открыть доступ к местам обязательного облизания, автоматиками и пушечками встречают, вот мы и осерчали.

– Ладно, старлей, действия не то, что бы одобряю, но реально кайфую, от них. Ты тут немцам, гигантскую занозу в жопу загнал, представляю что там, в штабах творится. Там наверно начальство немчурилое во все дырки имеет своих подчиненных, они почти полк за неделю потеряли, а еще всякого шматья, так вдобавок человек триста бесплатных рабов переквалифицировались в свободных бойцов. Надо еще два – три дерзких нападения соорудить, немцы сюда дивизию с фронта пригонят.

– Эх, капитан, капитан, вам энкаведешникам, только бы из невинных овечек демократов, тяжелыми сапогами признания выпинывать. Нет, чтоб мозгами подумать, хотя откуда у энкаведилы мозги, то там же фуражка.

– Я что-то пропустил, или у тя новая мысля старей, ну-ка хрюкай понятней, и без экивоков.

– Просто гамуптман ты наш, немцы и так щас на взводе, как сташеклассница впервые в ночном клубе, уверен что сюда тащат, все части какие могут, и нам потому пора честь знать, надо двигать отсюда свои тушки куда-нибудь подальше, где мы популярны чуть меньше Орловой, Пырьева и Утесова. А немчура пусть тут нас ищет. Леса тут до хрени, ходить им не переходить, чай не Люксембург, где, если в центре ляжешь, ноги из Бельгии видать.

– Вообще-то стратегически ты прав старлей, надо двигать, или вверх или вниз по карте, километров на 200 – 300.

– Нет 200–300 это мало, надо двигать я думаю на полтыщи, не меньше, и выходить завтра ночью, пока не все нечурбасы прибыли, двигаясь по ночам, валим подальше, нам популярность не нужна, чай не Ольга Чехова. По прибытии на новое место, начнем сначала пятнашки, напинаем немцам жопы, до того тут поуспокоится, и валить можно обратно. И тут начать угощать немцев десертным блюдом подлян.

– Наверно ты прав, кстати, всех новичков проверили мы, всего попалось семь мутных, одного прибалт отстрелил, сам вроде перековывается, остальные просто наше ссыкованное командирье, от капитана до полковника. Представляешь, командира дивизии, убило, командование перешло к майору, а этот ублюдок бросил свою дивизию в трудную минуту, переоделся бойцом и свалил. Там между частями разрывы и он умудрился пройти почти сотню километров, пока немцы не поймали, и тут сразу видно было, что скрывает что-то сукин сын. Да Ивашин узнал его, до войны в театре в майорской форме видел, когда только самого из училища выпустили. Вот думаю командириков этих очковитых при общем построении помножить на ноль.

– Так может, простим, человек-то натура живая, может, осознают?

– Нет старлей, трусость на раз, простительна бойцу, ну максимум сержанту, или лейтенанту новичку. Из-за трусости капитана гибнет рота, из-за трусости майора – полк, а это тысячи, чьих-то сыновей, отцов, любимых. Это нельзя простить; народ, партия и правительство доверили им командовать своими сынами, обучили этих ублюдков, кормили-поили, а эти очкодыры, сберегая свое драгоценное очко, кладут на вторую чашу весов жизни тысяч простых парней, женщин, детей и стариков.

– А ведь ты капитан прав, я с этой стороны и не подумал. Да этих сук действительно стрелять надо, прости еще раз, признаю ты прав.

Подбежал боец и доложил, что все построены к торжественным похоронам, и что нам туда пора бежать. Втроем мы отправились куда зовут, действительно на опушке леса были вырыты могилы, и все бойцы построились, часть в форме РККА, а кому не хватило в форме вермахта, мыж партизаны нам можно (да и одеть им больше нечего). У всех кто в немецкой согласно рационализации от Елисеева, на шее белые платки (может просто тряпки), в бою точно немчика со своим не перепутаешь. Все кроме боевого охранения, построились для прощания с друзьями, даже немцев построили (правда, у них платков на шее нет, а хотят ли они, и не спрашивал у них никто).

– Товарищи, бойцы, за день рейда, нами уничтожено более двухсот захватчиков (частью они попали в плен), остальные погибли, придя непрошеными гостями на нашу землю. Но и мы понесли потери в ходе боев. В Городе на центральной площади навеки покоятся 16 наших товарищей слава им навеки, они погибли при освобождении Городка1. После этого нами была взята МТС и разгромлен еще один гарнизон, врага, затем в ходе следования в лагерь, нам повстречалась конвойная группа немцев с каким-то генерал-майором вермахта Отто Хюстлером, все немцы были уничтожены, но при этом погибло пять наших товарищей.

Всего после освобождения города погибло еще 11 человек, вечная им память, свой долг перед родиной и народом, они выполнили до конца. Клянемся жестоко отомстить за каждого из наших друзей, братьев и товарищей. – и я поднял руки призывая к клятве, и над лесом пронесся духсотголосый крик:

– КЛЯНЕМСЯ.

Крик еще летел в вышину, а сержанты, бережно по одному опускали тела наших погибщих друзей в могилы, по традиции, кто могилу вырыл, ему ее и зарывать-засыпать, и потому военнопленные немцы эту скорбную работу выполнили. Пока немцы засыпали могилы, и устанавливали потом таблички, я продолжил.

– Завтра вечером после десяти мы уходим. К этому времени, все грузы должны быть уложены в автомобили, танки, бронемашины и мотоциклы. Взводу Ивашина вместе с немецкими ремонтниками, отремонтировать Т-34 и немецкий Т-3, так же осмотреть остальные танки. Водителям и техникам осмотреть все автомобили, каждая машина должна быть наготове. До этого, с часа дня выходим в рейд на трассу, туда же подгоняем Т-28, оба КВ, и всю остальную огневую и бронетехнику. На трассе мы должны атаковать колонну противника, неважно какую, какая подойдет, ту и атакуем, то есть перед уходом мы должны очень громко хлопнуть дверями, воротами, ставнями и всем прочим, мы еще ни разу на главной дороге активности не проявляли, надо так проявить, что бы гитлеровцы надолго там ездили озираясь. Саперы, в то же время на других дорогах устроить диверсии, подготовить два или три взрыва, два ганомага и четыре мотоцикла в вашем распоряжении. Онищук с Эрисхановым, выехать на разведку и подготовить диспозицию нападения, в бою примут участие, все минометы, все орудия, все шесть БТ, оба КВ, Т-28, все БА, тридцать четверка и немецкий агрегат тоже. Кроме того "косилка" и два взвода пехоты: взвод Кравцова и взвод Прибылова с добавлением новичков, остальные готовят отъезд.

Двадцать шестые пока в резерве, кстати, на всякий осмотреть их тоже, и боеприпасами нагрузить. И еще Ивашин дополнительное задание, оборудовать "косилку" защитой, что-нибудь типа башенки для пулеметчика, и какие-нибудь металлические шторы для кабинки. Онищук и Эрисханов, возьмите остальные мотоциклы и вперед, вечером предоставите мне схему нападения, выбрав наиболее удобное для нас место. В бой не ввязываться в любом случае, Эрисханов обмануть любых попавшихся фрицев, любыми путями избежать засвечивания и боя. Саперы ваши взрывы тоже должны позвучать одновременно с нашим нападением, ах да еще, товарищи саперы, в узких местах дороги, где лес подходит в лотную в проезжей части, смастерите-ка вы засеки, пилы есть руки есть, надеюсь все понятно?

Саперы чуть ли не все вместе хором, гаркнули:

– Так точно!

– Тогда исполнять.

Онищук со своей антинемецкой бандой сразу укатили, благо все кто нужны были в немецком прикиде, остальные занялись своими приготовлениями, к завтрашнему не киндер, но сюрпризу. Минут через пятнадцать, саперы диверсанты тоже укатили на двух ганомагах и остатних байках, набрав взрывчатки, пил и топоров..

Мы с Елисеевым пошли поговорить с пленными немцами, переманить на сторону РККА.

Из них четверо наотрез отказались сотрудничать с нами, остальные более-менее не против, пришлось воспользоваться методами самих немчиков, то есть те, кто согласятся расстрелять не согласных, примем, но все кто против, тех однозначно в расход.

Еще двое немцев отказалось в своих стрелять. Значит 24 оставшихся ганса, должны прямо сейчас, доказать нам свою лояльность, ну и сопряженное с ним право на жизнь. Елисеев шепнул своим бойцам, и те за четверть часа приготовили все для экзамена на жизнь пленникам, концлагерей у нас нет (и не будет, мы партизаны) и негде хранить живые тушки немцев, короче или мертвый фашист или немецкоязычный партизан.

Пока мы с Елисеевым решали, как именно обставить дело, энкаведешники все подготовили, гонец прискакал и доложил Елисееву, что все готово, охрана повела немцев к месту аутодафе, а мы пошли самостоятельно своими как говорится скороходами.

На поляне с трех сторон залегли три пулеметчика и по два автоматчика по краям каждого пулемета, в середине поставленные в овцы (ой, нет, в козлы) стояли куча карабинов и мосинок. Охрана провела "вроде лояльных" немцев к оружию (правда оно было без патронов), и каждому потенциальному красноармейцу раздали оружие. Потом самых упорных нациков построили на северном краю поляны, в двадцати метрах от расстрельной команды. Прибылов и Мамбеткулов приготовили "лейки" (фотоаппараты это, тоже трофейные), что бы заснять на пленку компромат, говорю ж, все как у немцев, при отборе в РОА, а мы наберем в ГОА (это не индийский курот, а Германская Освободительная Армия). Каждому лояльному немцу раздали по патрону (хватит для расстрела), конечно к карабину патроны от карабина, а к мосинке от мосинки.

– Ахтунг, – скомандовал Елисеев, подняв руку (ему кровавому гебисту, не привыкать кровушку пить), защелкали фотоаппаратами техник и киргиз, – Фойер!!!

Раздался залп из 23 стволов, у третьего от конца строя немчика случилась осечка, всех безосечных, охрана увела. Осекшемуся дали шанс дострелить, пока еще копошившегося кривоногого зольдата, Елисеев дал ему свой ТТ.

Бам, бам, бам и зольдатик (который теперь наш) расстрелял всю обойму по зольдатику (который теперь труп, и ни разу не наш), все отбор прошел. И зольдатиков повели поесть, их ждет много работы, а голодное брюхо к наслаждениям глухо!

Надеюсь, у нас теперь появятся союзники, ну братья по оружию из немцев, они такие же люди, но голову им заморочило воспитание, жажда мести за проигрыш в первой мировой, национал социализм и жесткая дисциплина вермахта, и со всем этим нам предстоит бороться. Я по истории знаю, были и немцы партизаны в рядах наших партизан, и не только из поволжских, но и самых что ни на есть рейховых гроссдойчей. Тем более они потом, в ГДР очень пригодятся, смотришь и в 1990, не ГДР переварят западные немцы, а вовсе наоборот, ФРГ стройными рядами вольются в ГДР.

Ладно, молчу, согласен, размечтался, сорри сэры и не сэры.

Пошел в штаб, и попросил позвать мне Круминьша и "попаданчика", через ннадцать минут елиссевский волкодав, постучался в дверь, застенчиво как институтка.

– Товарищ старший лейтенант, оба поднадзорных приведены, разрешите ввести?

– Давай сержант, введи, но сперва прибалта.

И в дверь просочился господин из шпротландии.

– Садись диверсант, ну и как ты провел эти дни?

– Нормально, господин офицер, много общался с вашими бойцами, они разве не все из ЭНКАВЕДЕ?

– Нет, конечно, из НКВД только люди Елисеева, остальные пехотинцы, танкисты, летчики саперы – артиллеристы и т. д. И что, Артур похожи, они на рабов забитых комуннячьей пропагандой?

– Не особо, многие рассказывают, как год от года улучшалась жизнь, как местами появлялась электрификация, про ликбезы рассказали, про колхозы. И мне кажется все-таки Советский Союз, не совсем то, про что нам говорили.

– Конечно, и перегибы у нас есть, не спорю, но это единичные случаи Артур, нет семьи без урода говорят. Вон был у нас один мелкий педераст, по фамилии Ежов, много зла сделал, но и в свою очередь получил и приговор и пулю. Зато, в общем, картина все-же оптимистичная, то же бесплатное образование и здравоохранение чего стоят.

– Да эти два фактора меня очень удивили, не ожидал, думал, врет большевистская пропаганда.

– Ладно, Артур, ты нам нужен, от тебя может быть много пользы, и потому ты должен жить и бороться, за лучшее будущее своего народа. Не только богатеев Латвии, но и простых рабочих, крестьян, рыбаков и прочих.

– Наверно вы правы товарищ командир.

– Ладно, иди, свободен, пусть пришлют второго, а ты направляешься к Абдиеву, пусть он расскажет, как жили казахи до революции, и как живут теперь. Потом отправляешься в взвод к Ивашину, поможешь ему с переводом, что бы лучше изучить Т-III, в помощь себе берешь любого немца из пленных, желательно конечно что-бы выбранный тобой, хорошо знал танк.

Снова скрипит дверь, входит по виду нормальный боец, а по лицу ба, это ж наш руснацик.

– Ну, привет друг ситный, исполать тебе добрый молодец, или как вы там друг друга приветствуете "белая раса" может тебе еще хайль гитлер сказать? – говорю, а он сопит и молчит.

– Тебе западло с черным говорить, о смелый "белый господин", о вашей смелости ходят легенды о белый брат. Говорят скинхеды до того смелые, что не бояться впятером напасть на одного армянина или таджика, что молчишь о ассенизатор наций. А почему вы не нападаете впятером на пятерых чеченцев или дагестанцев? Потому что напасть на них даже вшестером сыкотно да? Можно количественно и качественно получить по яйцам, гораздо интереснее напасть впятером на троих забитых ментами и работодателями работяг таджиков или узбеков, они ж не ответят, – секинхенд краснеет, и сопение увеличивается в тембре и мощности.

– Так эти черные захватили все хлебные места, русскому человеку негде работать, в своей стране.

– А что, ты хочешь дворником, ассенизатором или разнорабочим работать? Месяцами жить в вагончике, зарабатывать гроши, и получать от каждого работодателя и его сотрудника местного по зубам? Навряд ли, хрена ты в дворники пойдешь я, что-то не заметил, что бы бедные таджики, узбеки, киргизы, вьетнамцы и другие черные в топ – менеджерах или чиновниках были. Но так же легче, чем искать самому достойную работу, или вообще заняться коммерцией или производством, хрюкать, что черные все рабочие места захватили. И бить превосходящими силами невоинственных среднеазиатов, армян, азербайджанцев, вьетнамцев и студентов с Африки.

– Слышь, командир, а ты откуда все это знаешь? Что ли сам из будущего?

– Да, представь себе, но если кому то, тут что-то хрюкнешь, я из тебя тефтелей наверчу, пельменей накручу, кулебяк накрошу, понял?

– Понял.

– А ты знаешь, что гитлеру с его ОПГ, русские, даже такие как ты нужны как паровозу высотомер, как автомобилю презерватив и как женщине-москвичке плуг. Тут пленных много, можешь пообщаться, узнать у них какие планы у "белой расы" на русских, как они называли "славянских недочеловеков". Да любить свою нацию нужно, но это не значит, что нужно любить, унижая и убивая другие нации. Вон пиндосы, говнистая страна, но надо признать в 21 веке (пока, во всяком случае) они самые крутые, и наглосаксофоны тоже страна не из последних, а знаешь почему?

– Нет.

– Потому что там, на национальность, НАСРАТЬ, так же и на цвет кожи, на наличие/отсутствие крайней плоти на члене главное, что бы человек был хороший и способный. На остальное наплевать, растереть и забыть.

– Ну, наверно, я об этом как то не думал. – (интересно нацик на самом деле соглашается?)

– Правильно, в нацистких организациях, и не требуется думать, там требуется, бить мочить и тупо выполнять приказы отморозков, чаще всего это обиженные по жизни люди. Например, попал в армию парень, там не смог за себя постоять, и долго его унижали, скажем деды. Если деды были русскими (и вообще славянами), то он приходит просто обозленным. Если же деды были с Кавказа (с Татарстана, Башкирии и т. д.), то он приезжает обозленным на черноволосых, и начинает дикую животную ненависть к обидчикам, передавать тусующейся вокруг него малышне (малолеткам). Да чаще всего так и происходит, или пострадал во время чеченской войны, и потом обиду на чеченцев выплескивает на таджиков или узбеков (так безопаснее, чеченцы в ответ и прирезать могут).

– Не знаю, у нас главный гаумптштурмфюрер Федя Савостин, после службы в Приморском крае, начал нас готовить.

– Нет не готовить, а портить, заполнять вши мозги говном, пойми сила России, в многонациональности. Если бац война в твоем настоящем, с теми же пиндосами, и Россия, откажется от нерусских бойцов, то на сколько миллионов солдат, уменьшится армия? А если учитывать, что "золотая молодежь" всеми правдами и кривдами отмажется от армии, а с ней и МКАДыши-вкладыши? Тогда даже какая-нибудь Грузия сможет порвать Россию, привлечет Грузия на свою сторону, всех обиженных лозунгами "Россия для русских" нерусских россиян, и все, – кранты.

– Наверно вы правы господин офицер.

– А вот ваш лозунг возьмем "Россия для русских", примем его к действию, хорошо, но что делать с остальными нациями? Выгнать в сопредельные страны? Калмыков и бурятов в Китай и Монголию, кавказцев в Грузию и Турцию, мордвин чувашей, карелов и финнов, в Финляндию, и т. д.

И сколько же обозленных потерей родного дома, родной землей врагов вы получите? Или наоборот, дадите им всем независимость тогда, на сколько процентов сократится Россия? И куда девать русских с этих территорий? А это будут миллионы, где им найти жилье, работу и далее? И смирится ли русский народ, с тем, что по территории Россия сровняется с Францией и Германией? Видишь кругом этот лозунг, полное дерьмо.

Ох и задумался секинхендик то? Сразу видно эти доводы интернационалиста крепко всколошматили его мозги.

– Ладно, свободен, будешь тусоваться с прибалтом, пусть он тебе о нациках гитлеровских рассказывает, пусть рассказы других немцев тебе переводит, свободен.

Ну и потом прикатили шумно чеченский немец с украинцем пограничником.

– Здравия желаю товарищ старший лейтенант.

– И вам не болеть, товарищи лазутчики, ну что, как пошло, чего наразведовали?

– Да все хорошо, командир дай нам подумать, порисовать, почувствовать себя Брусиловым или Клаузевицем каким, составим план за милую душу, можно Нечипора возьмем с Абдой?

– Это Нечипоренку с Абдиевым чтоли?

– Да они-то пацаны, боевые и повидали кой чего.

– Да берите кого хотите, и у вас час, через час собрание командиров, все ясно?

– Так точно, разрешите идти? – переминаясь с ноги на ногу, как конь в предвкушении овса, ну или француз в предвкушении жарено-парено-вареной лягушки, спросили хором оба. Они-то пацаны молодые, семьи нет, романтика в … (короче, где надо) играет во всю мощность, на все децибелы, вот им и не терпится жить.

– А ну пошли отсюда жеребцы, – и оба стратега поскакали на разработку нападалова на некую (пока этого никто не знает, и знать не может) колонну, как мухи на мед, или клопы на снулого капитально мужичка.

– Товарищ старший лейтенант, разреши войти? – сует в дверь свой нос Елисеев.

– Капитан, что ли стареешь, или так, мозги на отпуск отпустил? С каких пор целый капитанище НКВД, у какого-то лейтенантишки пусть и старшего разрешения на вход, – подкалываю Елисеева.

– Короче, Каримовджан, насчет расстрела командиров бросивших свою часть в бою, ты мысль не сменил? Не против, все еще?

– Я конечно против смерти наших воинов, но вчера ты все выразил ясно, и получается что расстрел это заслуженно, давай завтра, перед выходом на охоту, поговорим с бойцами, и надо будет там же и расплатимся по задолженностям этих недоумков трусливых. Просто пристрелить, не мешает, но пусть своей смертью они другим послужат в науку.

– Старлей, ты точно погранцом был простым, или все-таки комиссарил?

– Погранцом, но партия и правительство учит нас, что командир должен не только заботиться о физической и боевой подготовке, но и политической.

– Ладно. молчу, чо скажешь о "генерале" и шпротчике?

– Так мне кажется и тот и этот встали на путь исправления, я с ними несколько раз общался, как ты говоришь "по – комиссарски". И знаешь, по-моему, результат есть, причем у прибалта больше. Да он нам и нужнее, все-такиж обученный диверСРант, опять же немецкий знает, и т. д.

Сегодня постовую службу нес взвод пушкарей, и они (под командованием сержанта Артюхова) привели в штаб живого немца, надыбали они его, где-то в лесу, без оружия шлялся. То есть даже не шлялся, а лежал, спал мирно в лесу турист долбанный.

– Товарищ командир, этот немец валялся в лесу, романтик гребанный, обыскали из оружия у него только ложка, даже ножа и то нет, да ранец с минимумом жратвы. – Докладывает сержант.

– Ну, тащи сюда этого долбораза.

– Извините, я не долбораз, я большевик с 1917 года Бернхардт Шлюпке, – говорит мужчина лет пятидесяти в форме вермахта, подтянутый, и внешностью напоминающий Тихонова в известном фильме (Штирлиц), но на русском почти чистом языке, – бывший гауптман кайзеровской Германии. В 1916 попал в плен, при Брусиловском прорыве, был в лагере военнопленных. Там вступил в ВКП (б), после революции с 1918 – го служил в Красной гвардии, воевал командиром роты, воевал против Краснова, Деникина, в 22 уехал в Германию к семье. Так как меня могли знать как бывшего красного командира, я вернулся в Германию под именем ефрейтора Герхардта Эберта, хорошего парня бывшего со мной в плену и умершего в 17 от тифа. Он был сиротой, и никаких проблем не возникло, под этим именем призван в армию в 1938, участвовал в "освобождении" генерал-губернаторства, то есть Польши по документам ефрейтор Герхардт Эберт. На деле бывший гауптман Шлюпке, бывший комроты красной армии, член ВКП (б).

– Прошу извинения, товарищ Бернхардт, но как вы оказались в лесу и без оружия?

– Меня хотели арестовать за пропаганду против рейха, мы ж коммунисты не можем спокойно существовать, ищем трудности, я вынужден был бежать от трибунала. Увы, на фронт я не попал, все по тылам, а то бы перешел на сторону своих братьев – большевиков.

– Прошу еще раз прощения, Артюхов скажи там, что бы товарищу принесли поесть.

Через минут пятнадцать старшина принес поесть товарищу немцу, и видно было, что его распирало любопытство, раньше командир кормил немцев штыками да пулями, максимум гранатами. А что ж это за немец если его просят накормить, и причем едой.

Пока Бернхардт ел, я вышел поболтать с другими командирами.

– Товарищи командиры, наши пушкари привели к нам заслуженного немца, – говорю я напыщенно как Ксюша Собачк, ну или как ПростоФиля Киргоров.

– И чем же этот немчурбас так заслужен? – спрашивает, кривясь, спрашивает Кравцов.

– Он командиром роты Красной армии во время гражданской был. За просоветскую пропаганду его чуть ихняя гестапа не схватила, и он бежал, а куда ему бежать? Правильно не в Гондурас, а к красным, то есть к нам.

– Если все это правда? То он нам очень, нужен, – рассуждает военврач, – он с немцами говорить будет на их языке. Главное чтобы в свое подразделение не попал, а формы у нас хоть завались, даже гауптманская есть.

В это время Шлюпке выходит к нам, командиры оглядывают его.

– Товарищ офицер, какие будут распоряжение? – спрашивает, у меня Шлюпке.

– Товарищ Шлюпке, у нас нет офицеров, у нас командиры, – отвечаю я.

– Простите товарищ командир, привычка.

– Нет, товарищ Шлюпке, ничего это не страшно, я кстати Фарход Каримов, старший лейтенант, пограничник. Это Абдиев, командир бронетанкового взвода, это Гогнидзе командир минометно – артиллерийской батареи, это Прибылов командир саперного взвода, это командир особого взвода танкистов Ивашин, а это целый капитан НКВД Елисеев. Немец с каждым раскланивался и представлялся:

– Бернхардт Шлюпке, бывший гауптман у кайзера Вильгельма, и бывший комроты в Красной армии.

Потом повернувшись ко мне, он спросил:

– Вы азербайджанец?

– Нет, я узбек, а откуда вы знаете азербайджанцев?

– В гражданскую я служил в 11 – армии, на Кавказе, имя у вас похоже. Хотя нет, тогда бы ваша фамилия звучала как Керимов.

– Ладно, товарищи командиры, идите к своим подразделениям, займитесь обучением бойцов.

И командиры разошлись по своим делам, а я решил поговорить с Шлюпке наедине.

– Герр Шлюпке, мне надо рассказать о том, кто мы и как тут оказались.

– Буду рад услышать герр Каримов.

– Мы остатки разбитых частей Красной армии, сбежали всей толпой из вашего, ну немецкого плена.

– Простите товарищ Каримов, но немецкий народ и Гитлер с его нацистами, это разные вещи, много немцев сражалось в Испании против франкистов. Их всех потом Гитлер по возвращении пересажал в тюрьмы. Карл Маркс, Вильгельм Либкнехт и Роза Люксембург тоже немцы. Поэтому вы были не в нашем, не в немецком плену, а в нацистском плену у Гитлера.

– Вы правы товарищ Бернхардт, простите. Так вот нам, не хватает знания немецкого языка для более успешных действий против немецкой, простите нацисткой армии. У нас только один знаток языка, его катастрофически мало. Поможете ли вы, нам в этом?

– Да, конечно, но только у меня условие, в наших немецких ребят я стрелять не буду, в вермахт, а вот в SS буду стрелять обязательно. И помогать советами, и знанием языка тоже.

– Тогда рад приветствовать вас в рядах Рабоче – Крестьянской Красной Армии. Консультантом по вермахту и ваффен SS, вы должны сделать так, что бы у немцев, простите у нацистов скажем наша колонна в трофейной форме и с трофейным оружием не вызывала подозрений.

– Тогда давайте рассмотрим, вашу технику, – предложил Шлюпке, и я с ним пошел смотреть технику.

– У вас сразу видно, что техника захвачена у разных частей, видите вот эти знаки, это тактические знаки. И когда в одной части они разные, то сразу понятно, что это не орднунг, а это подозрительно. У нас ведь орднунг, тотальный порядок, и потому в одной части все знаки должны быть одинаковые.

– Черт, вы правы Бернхардт, как вас по батюшке?

– Ульрихом звали.

– Вы правы Бернхардт Ульрихович, это серьезное упущение, вы посоветуйте какой знак намалевать, наши ребята намалюют. А теперь, пошли Бернхардт Ульрихович в хату, посидим, поговорим, я о многом хочу поговорить с вами.

– Хорошо, пошли.

И вот мы в хате, Бойцы принесли чаю, нашего фирменного ("то, что у фрицев" захватили, называется), и я неспешно начал базар.

– Уважаемый Бернхардт Ульрихович.

– Каримов, можно просто Бернхардт, или герр Шлюпке, зачем усложнять.

– Хорошо Бернхардт, у меня самый главный вопрос, почему наша армия разгромлена, почему РККА отступает? Кстати можно и нужно просто Фарход.

– Ну, этому много причин, первая это то, что вы не были готовы к войне, просто не были и все. Второе отсутствие информации, например одна дивизия понятия не имеет что происходит на территории соседней дивизии. Недавно в моей части говорили об н-ской дивизии, которая 22–23 июня, не только не отступила, но и потеснила войска вермахта аж на 20 км вглубь Польши. А соседи в это время драпанули километров на 15–30. И эту дивизию, обойдя ее по флангам по территории соседей, ударили в фланг и с тылу, добавили артиллерией, авиацией, и все дивизии нет.

Все погибли, никто не сдался, если бы все так воевали, то вермахт щас отбивался бы, где-то в Польше, если не в Восточной Пруссии. Следующее это отсутствие связи и взаимодействия родов войск. Танки плохо взаимодействуют с пехотой, артиллерия с авиацией, в результате у вермахта миллионы пленных, и очень много техники. И какой техники, ни один танк вермахта не сможет сравниться ни с КВ, ни с Т-34, ни даже с БТ-7. Я конечно же об однотипных танках. Конечно же Т-III сильнее БТ-7. Следующее это недооценка противника, вон возьми зимнюю войну, недооценили финнов, в результате тысячи потерь, знаешь, как в рейхе смеялись над вами, а мне было очень больно.

– Спасибо за ваш анализ, видно, что вы анализировали, болея за нас. А вот что бы вы предложили нам, нашей партизанской роте. Чем бы мы могли наиболее лучше помочь РККА, находясь в тылу Вермахта?

– Надо перерезать снабжение, вермахту для наступления, ведь войскам нужно много горючего, много снаряжения. Понимаете, перерезая эти артерии, вы обрекаете их как минимум на остановку наступления. А остановив танки, вы остановите пехоту, а пехоту без танков и бить легче, это мое мнение, как бывшего гауптмана кайзера, и как опять же теперь бывшего солдата вермахта.

– И как это мы скажем небольшим числом, сможем перерезать артерии?

– Ну, я бы предложил взорвать мосты, завалить деревьями дороги в лесной местности, заминировать дороги, и железнодорожные пути. Диверсии против железнодорожных станций и других мест складирования необходимых припасов.

– Понятно Бернхардт, думаю вначале, нам надо разведать все окрестности, и составить карту, расположения частей вермахта, складов, переправ, и потом методично резать эти нити?

– Да это я считаю первый шаг, а потом начать тотальный диверсионный цикл, но не больше чем на неделю или на десять дней, потом надо исчезнуть из данного района. Потому что навезут фельджандармерии, вспомогательных и других войск и вас размажут, как сливочное масло сапогом.

– Согласен, вы правы нас всего около трехсот человек, хотя тут могут быть еще лагеря военнопленных, мы можем освободить и их? Оружия у нас в избытке, и еще добудем в бою, тем более, если грабить склады.

– Ну да, но и слишком большое соединение тоже опасно, уйти от преследования будет трудно.

Дверь скипнула и как ураган ворвались, два новоиспеченных генштабиста, Онищук и Эрисханов.

– Товарищ старший лейтенант, э… – они занятые разработкой плана нападения, конечно не знале о герре Шлюпке, и оба разинули богатырские чеченско-украинские пасти.