Текст книги "Мачо в перьях"

Автор книги: Фаина Раевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Но Кристина не должна была пропадать! Две на этой неделе пропали? Пропали! Значит, следующие две девицы должны пропасть на следующей неделе. Иначе не по правилам получается! – возмущенно завопила я, но тут же испуганно умолкла, зажав рот обеими руками. Шестым чувством, или, если хотите, спинным мозгом, я почувствовала, как сзади зашевелились кусты, выдавая чье-то присутствие. Я шагнула назад, потом еще, до тех пор, пока не уперлась в ствол какого-то растения.

«Лев? Тигр? Буйвол? Носорог? Кто у нас еще плотоядный в джунглях водится? – с непередаваемым ужасом размышляла я. – Да-а, уж они-то правил шоу не знают, могут за день со всеми расправиться и сказать, что так и было. Господи, прости, что молитв никаких не знаю, но ты уж прими мою душу, ладно? Да, и сделай так, чтоб я не очень страдала».

Испросив таким вот незамысловатым образом у всевышнего отпущения грехов больших и малых, я зажмурилась, готовясь к самому худшему.

– Ты чего? – прошептал человеческий голос над моим ухом.

Когда я отожмурилась, передо мной стояла Кристинка и удивленно моргала густо накрашенными ресницами. В следующие три с половиной минуты близняшка терпеливо слушала мой небольшой, но очень эмоциональный монолог. Благодаря Маньке новых слов я узнала великое множество и теперь без стеснения употребляла их в своей речи. Коротенько, в двух-трех словах я обрисовала международное положение, а затем приступила к главному.

Кристина краснела, бледнела, пару раз даже шмыгнула носом, а потом покаянно произнесла:

– Не ругайся, Ярослава, я в кустики бегала. Тут неподалеку. По нужде. Приспичило очень…

– Приспичило ей, видите ли, – ворчала я, заметно успокаиваясь при мысли, что в ближайшее время меня вряд ли съедят живьем. – А предупредить нельзя было? А если б ты на растяжку наступила или еще куда? Разнесло бы тебя на шашлык так, что мама не горюй!

– Так я крикнула, что отлучусь ненадолго…

– Крикнула она… Постой-ка, как крикнула?

– Ну… Громко…

– А ну, крикни еще раз, – велела я Кристине, отойдя еще на несколько шагов.

Криська хоть и удивилась, но все-таки крикнула:

– Славка, я в туалет хочу.

Да уж, наверху я вряд ли смогла бы услышать ее писк. Но что интересно, эха не было. Такое ощущение, что голос тонул во влажном тропическом воздухе. Неудивительно, что наверху, да еще под вопли сумасшедшей мартышки, я не услышала ни слова.

– Поня-атно… – протянула я. – Кричать здесь бесполезно – только привлекать внимание местной фауны да птичек пугать.

Понятно было и другое: ориентировку на местности я сдала на два с минусом, потому как не знала не только, куда идти дальше, но и где наш лагерь. Более того, даже узнать дерево, на которое я залезала, я не смогла бы – настолько они все были одинаковые.

Словно почувствовав мое замешательство, Кристина подошла вплотную, положила свою руку на мое плечо и с надеждой произнесла:

– Ну что? Пошли девчонок догонять?

– Вряд ли мы их догоним… Они далеко-о ушли, – туманно молвила я. Уж очень не хотелось признаваться в своей беспомощности.

Кристина, подумав, предложила вернуться в лагерь.

– Правильно! – обрадовалась я. – Девчонок мы все равно не догоним, только заблудимся. Так что самое разумное сейчас – вернуться. Откуда мы пришли?

– Н-не помню… – растерянно оглянулась по сторонам Кристина.

– Плохо.

– Это почему же? – прищурилась «амазонка».

– Потому что я тоже не помню, – честно призналась я.

Наверное, если бы у Кристины было чуть больше решимости, она наверняка набросилась бы на меня с кулаками. К примеру, Маруська моя, ни секунды не раздумывая, именно так и поступила бы. Кристина же, более мягкая по натуре, кулачки сжала, но мутузить меня не стала, а вместо этого с тихим стоном опустилась на траву, и из ее глаз покатились крупные горошины слез. Плакала девушка умело, с чувством. Длительные тренировки в этом виде спорта давали прекрасные результаты – у Кристинки даже тушь не потекла, лишь слегка припухли губки да покраснел кончик носа, что придавало лицу девушки некую трогательную пикантность. Вспомнив, как я сама выгляжу в слезах, я почувствовала внезапное раздражение.

– Чего ревешь? – рявкнула я и решила прервать «слезопад» несколько жестоким способом. – Ты вот на земле устроилась, а к тебе паук подбирается. Ядовитый, между прочим!

Кристина вскочила, слезы высохли мгновенно, и она принялась скакать то на одной, то на другой ноге, при этом тоненько вопрошая:

– Что же теперь делать, Славик?

– Идти надо…

– Куда?

– Не знаю. Во всяком случае, сидеть на одном месте не менее опасно, чем куда-нибудь идти. В конце концов, мы на острове, и можешь мне поверить, что к Великой китайской стене или к египетским пирамидам мы не выйдем. Если повезет, нападем на след девчонок…

– А если не повезет? – вздрогнула Кристинка.

Я с укоризной глянула на свою спутницу и двинулась вперед.

«До чего ж красива и необычна природа джунглей!» – наверняка воскликнул бы какой-нибудь «кинопутешественник», сидя дома перед телевизором. На его месте я бы тоже восхищалась красотами дикой природы, изо всех сил мечтая оказаться на берегу океана. Впрочем, совсем недавно я уже мечтала. И что же? Правильно народ говорит: «Когда господь хочет наказать, он исполняет наши желания». Меня всевышний наказывает за дружбу с неугомонной Манькой, в этом не может быть никаких сомнений. Иначе почему я оказалась на этом дурацком острове, полном дикого зверья, комаров размером с ворону, от которых не помогает ни один крем или спрей, и еще непонятно чего, но тоже очень опасного? Пора, пожалуй, начинать мечтать о женихе, так-то оно безопаснее будет. В случае чего с ним можно и распрощаться, мол, прости, милый, наша встреча была ошибкой.

Мои мысли прервал громкий и радостный вопль Кристины:

– Славка! Я вижу Дарью! Ур-ра!

Сперва я тоже обрадовалась было, но странные, можно сказать, малопонятные прыжки нашего гинеколога радости поубавили.

«Чего это с ней? Пиранья, что ли, в задницу укусила? – удивилась я, бросаясь следом за Кристинкой. – Или радуется чему?»

Вскоре причина кенгурячьих прыжков Дарьи стала понятна: пропал наш Пятница.

– Как он мог пропасть? – вопрошала я Дашку. – Он же в бессознательном состоянии был!

– Вот в бессознательном и пропал! Он, наверное, зомби, а они все такие, зомби-то… – испуганно пискнула Криська. – Всех нас порешит.

Дашка глянула на нас каким-то диким взглядом и тихо сообщила:

– Он нож прихватил…

– Ну? А я что вам говорила? Зомби, да еще с ножом! Это… это хуже Чикатило. Я к ма-аме хочу! – опускаясь на колени, заныла Кристинка.

Ее нытье, признаться, меня мало трогало – привыкла, должно быть! Больше беспокоило другое: куда делся негр? Он же не мог, в самом деле, так быстро прийти в себя и убежать? Да при одном только взгляде на его колено, похожее на раздробленный кокос, создавалось стойкое ощущение, что остатки своей негритянской жизни он проведет в инвалидном кресле.

Интересно, а где же в это время находилась наша Даша? Ведь она согласно страшной врачебной клятве должна была неотлучно находиться при умирающем, тьфу, при больном, то есть при раненом.

– Я окунуться побежала – жарко уж очень, – махнула рукой в сторону океана Дашка. – Пока я плескалась, он и…

– Ничего страшного. Далеко он уйти не мог. Катер на месте, побегает по острову и вернется. Думаю, у нас ему лучше, чем у тех, кто его так отделал, – сделала я мудрый вывод и тоже пошла к океану. После многочасового блуждания по джунглям мне необходимо было принять водные процедуры: смыть с себя грязь и успокоить нервы.

Однако на берегу океана мои взволнованные нервы ждало еще одно потрясение: на мелководье, метрах в трех от пляжа, прямо из воды выпрыгивала… рыба! Вы можете не верить, но это действительно так! Стайка, штук, наверное, из пятнадцати-двадцати несколько секунд «порхала» в полуметре над водой, а потом весело плюхалась обратно. И так повторялось раз за разом. «Батюшки, да это же наш ужин прыгает!» – обрадовалась я и громко крикнула:

– Девки, айда сюда! Рыбу будем ловить!

Сперва, конечно, мы пытались поймать рыбешку руками, но это все равно что поймать летающего попугая. Тогда я пошла иным путем, памятуя, что человек все-таки умнее рыбы. Я сняла с себя футболку, завязала горловину узлом получился своеобразный мешок) и опустила сооружение в воду, растопырив концы в разные стороны. Глупая рыба продолжала «летать», не подозревая об уготованной ей участи. Бдительность рыбки потеряли быстро, и когда мешок под водой перестал их интересовать, я дождалась, когда стайка плюхнулась в воду, и скрутила низ футболки. Уплыть смогли только три-четыре особенно шустрые особи, остальные оказались в ловушке.

– Ужин! – радостно сообщила я девчонкам, подняв над головой «мешок» с еще трепещущей рыбой.

– Давай ее сюда быстро, а то уплывет еще ненароком или упорхнет… Ишь, какие шустрые! И чего их в небо потянуло? «Рожденный плавать летать не может», – вздохнула Дашка, принимая у меня из рук улов.

– Ты их подальше от воды отнеси: вдруг они еще и бегают, – посоветовала Кристина.

Мы послушались ее мудрого совета. Богатый улов и перспектива сытного ужина подняли нам всем настроение, и мы, оживленно переговариваясь, принялись за разделку рыбешки.

Впрочем, веселье длилось недолго: из лесу, в смысле, из джунглей, вышла группа товарищей.

По мере их приближения к нам стали угадываться очертания «амазонок»: Ленки, Маньки и Карины. Вид дамы имели весьма живописный: грязная одежда, местами даже изодранная, чумазые лица. Каринка слегка прихрамывала, а одну руку бережно прижимала к груди, стараясь по возможности ею не шевелить.

При взгляде на Маруську я поежилась. Была она злой, словно кто-то до смерти замучил ее любимую мягкую игрушку. Есть у подруги плюшевый медведь, ее ровесник. Вместо глаз, которые малолетняя Маня оторвала сразу же, как только игрушку подарили, у мишки имелись два крестика из черных ниток. Так вот, мишку этого Маруся любит до самозабвения: разговаривает с ним, ласкает и даже кладет с собой спать! Новоиспеченному супругу, я имею в виду Игната, пришлось смириться с присутствием «третьего элемента» в супружеской кровати. Ленка-коммандос (как я окрестила студентку в свете последних событий) выглядела очень озабоченной, можно даже сказать, сильно встревоженной.

Известие о пропаже негра, да еще с ножом, настроения девчонкам, конечно, не прибавило. Зато перспектива сытного ужина немного смягчила суровые лица «амазонок». Мне, честно говоря, не терпелось поговорить с Маруськой. Если помните, уходя, она вцепилась в Карину, как солитер. После беседы с Кристиной сравнить показания близняшек было бы небезынтересно. Однако Манька слишком увлеклась историей исчезновения Пятницы и оригинальным способом рыбной ловли, потому все мои намеки на уединение оставила без внимания.

Подошла Ленка-студентка.

– Хреновые у нас дела, Славка, – негромко заявила она, опускаясь рядом со мной на песок.

Я молча посмотрела на Ленку с немым вопросом в глазах. Заметив интерес, студентка-коммандос сообщила:

– За Хана-тауном схрон нашла…

– К-какой схрон? – заикнулась я, хотя об ответе уже догадывалась.

– Оружие. В ящиках.

– Опознавательные знаки на ящиках есть?

– В том-то и дело, что нет.

– А что за оружие?

– Разное: автоматы, пистолеты, гранаты… Разного производства. Россия, Америка, Израиль, Италия. Девчонки, обрадовавшись пресной водичке, душ принимать бросились, в озерце плескаться… Я им ничего не сказала, конечно. Чего их зря волновать? И без того паника в лагере. Но кое-чего все-таки прихватила. Отойдем-ка к лесу…

Мы так и сделали. Ленка, порывшись в своей сумке, извлекла на свет божий два пистолета:

– На, держи. Тебе по блату наш, родной «Макаров», а я «береттой» обойдусь. Другие пока без оружия побудут – нервишки у них слабенькие, пальнут еще куда не следует. Сама-то стрелять умеешь?

– Как ворошиловский стрелок, – буркнула я, вспоминая уроки Игната. Сводились они в основном к одному: «Не тронь пистолет! Оружие женщинам и детям – не игрушка! Оно иногда стреляет!» На все мои вопросы типа: а где у него стрелялка и куда нажимать, чтобы он стрельнул, Игнат рычал и повторял постулат про женщину и оружие. «Дай бог, чтобы тебе никогда не пришлось воспользоваться подобной штуковиной», – обычно вздыхал Игнат, убирая подальше своего «боевого друга».

Ленка, наверное, уловила нотки неуверенности в моем ответе, усмехнулась, но промолчала. Чтобы прервать неловкое молчание, я кивнула в сторону пляжа, где «амазонки» в нетерпении выплясывали вокруг костра, на котором в нашей универсальной кастрюльке уже варилась «летающая» рыба:

– Девчонкам, значит, ничего не говорила…

– Не-а. Зачем? Пусть себе вволю плещутся.

– Ну да. По ним и не скажешь, что они душ принимали – чумазые, словно землю носом рыли. А с Кариной чего случилось?

– Это уже потом… – туманно ответила Ленка, а я вдруг поняла, что плохие новости еще не закончились.

– Давай-ка, Елена, выкладывай уж все до конца.

До Хана-тауна добрались без приключений, если не считать неожиданную встречу с ягуаром. Это хищник такой. Довольно кровожадный, особенно если голодный. Этот, судя по всему, был сыт, потому как проводил небольшой женский отряд равнодушным взглядом. Всю лирику о красотах джунглей, о разнообразных видах местной флоры и фауны Ленка опустила. Пока Манька с Кариной плескались в «бассейне», студентка внимательно исследовала сам грот и близлежащую территорию. Вот за гротом схрон и обнаружился.

– Все дело в том, что очень уж грамотно склад этот оборудовали: яма, примерно полтора метра в глубину, на дне – брезент. Ящики аккуратно друг на друга составлены и тоже брезентом накрыты…

– Как же ты вскрыла ящик-то?

Ленка усмехнулась:

– Долго ли умеючи!

Прихватив пистолеты и пару гранат, студентка вернулась к резвившимся девчонкам и предложила продолжить осмотр местности.

Сквозь заросли пробирались с трудом. Каринка все время опасалась наткнуться на какое-нибудь ядовитое растение или огромного паука. Такого, кстати, мы уже видели: лохматый, здоровый, величиной с мужскую ладонь. Карина едва не на цыпочках продвигалась за Ленкой, но тут с одного из деревьев крикнула не то птица, не то обезьяна, Каринка тоже заорала, оступилась и угодила в яму.

– А яма-то, Ярослава, – дело рук человеческих. В смысле, не природного происхождения, а типа ловушки. Кто-то ее выкопал, прутьями накрыл да травкой присыпал. Замаскировал, значит. Вот я и думаю: кто и с какой целью? Конечно, можно решить, что это местный Робинзон охотится. Но в сочетании с оружейным складом эта мысль становится неинтересной.

– Да-а, не складывается…

Дальше – больше. Каринку-то вытащили, но с поврежденной рукой и ногой. В связи с травмами и постоянным нытьем горе-«амазонки» решили вернуться в лагерь, да малость заплутали. Около часа девчонки по джунглям бродили, пока не наткнулись на… колючую проволоку.

– Высота проволоки метра три, спиралькой намотана в три ряда. Даже с инструментами не пролезешь. Да еще под напряжением она – птичка, видать, не рассчитала высоту, ну и…

Ленка махнула рукой и умолкла. Я сидела и боялась дышать. Ни хрена себе Зеленая Обезьяна! Просто Хиросима какая-то!

– Лен, а за проволокой что? – задала я вполне закономерный вопрос.

– Несколько серых одноэтажных зданий в нескольких метрах друг от друга, а два – дальше других метров на пять. Сразу за проволокой, – кстати, полоса перепаханная. Кошка пробежит – след оставит. А! Еще «Хаммер» там был…

– А люди? Кто-то же должен хозяйство охранять.

– В том-то и дело, что никого видно не было. Может, в домиках сидели?

– Ага, в домино играли. От лагеря нашего далеко?

– Точно сказать не могу – мы же заблудились. Но от Хана-тауна, учитывая возню с Картинкой, часа два топали.

– Слушай, а вы не пробовали вдоль проволоки прогуляться? Она же не бесконечная… Опять же ворота должны быть какие-нибудь. Хаммер» откуда-то ведь выезжает.

– Вдоль проволоки! – усмехнулась Ленка. – Это с покалеченной-то Каринкой и напутанной Манькой? Маруся едва птичку увидела, так сразу «Отче наш» забубнила и назад попятилась. Ну, и мы следом. Ох, устала я, Славик, от этих кошек-мышек! Пойду поужинаю, может, хоть это развлечет как-нибудь. А с рыбой ты здорово придумала, молодец!

Ленка ушла, а я осталась сидеть, погруженная в тяжкие размышления.

«Хаммер» – машина военная, склад оружия, территория, огороженная «колючкой» под напряжением, ямы-ловушки, растяжки… Очень ж похоже на военную базу. Но военную базу должны охранять, а девчонки никого не видели. Ну, допустим, база. Но не могли же телевизионщики получить допуск на проведение шоу на подобном острове, наверняка засекреченном. А может, парни с телевидения чего попутали и высадили нас не на Зеленой Обезьяне, а на каком-нибудь Белом Носороге, на котором и находиться-то опасно? Однако…

Каринка с Кристинкой были любовницами Погудина, продюсера и вдохновителя этого шоу, и до смерти надоели ему; мы с Манькой шантажировали координатора этого проекта, господина Завалова; Ленка-домохозяйка – жена крупного бизнесмена. Вполне возможно, что бумаги на собственность фирмы оформлены именно на нее, и муженек решил избавиться от супруги таким вот безопасным способом. Если выяснится, что Дашка, Ленка-коммандос и Настя тоже кому-то мешают, то наше появление на этом острове совсем не случайно… Тогда вообще ерунда получается! От нас всех решили избавиться?! Насколько мне известно, в любом шоу, в том же самом «Последнем герое», организаторы обследовали каждый сантиметр острова, где жили участники, убедились в полной безопасности и только тогда запустили туда «героев». А с нами-то что? Что это за остров такой загадочный? Куда пропали девчонки? Откуда появился полуживой Пятница и куда он потом делся? Что за военная база на острове? Кто на ней базируется?

Надо что-то делать, чтобы обезопасить себя. Но избежать опасности можно только одним способом – бежать с острова. Как? Еще раз осмотреть катер и попробовать починить его как-нибудь? И потом, надо найти Настасью и Елену, без них мы не можем покинуть остров. Думать о том, что с девчонками случилось что-то серьезное, что их нет в живых, не хотелось.

Новый вопль «амазонок» достиг моего слуха. В их интонациях явно слышался какой-то первобытный ужас.

– Господи, неужели рыба ядовитой оказалась? А что, есть же у японцев фугу… Съел – и порядок, как в русскую рулетку сыграл: то ли выжил, то ли нет, – пробормотала я, поднимаюсь и направляясь к девчонкам.

К счастью, рыба оказалась вовсе ни при чем (к слову сказать, она получилась очень вкусной). Причина волнений моих товарок ковыляла из джунглей по направлению к нашему лагерю.

– Это же Пятница наш! – воскликнула Манька.

– Точно, зомби вернулся! – завопила Кристина. – Вон, смотрите, весь в крови! Уже съел кого-то, сейчас за нас примется!

По песку в самом деле ковылял спасенный нами негр. Выглядел он, надо заметить, довольно забавно и несколько угрожающе. Какую-ни-какую одежку он себе таки нашел: оборвал чьи-то светлые штаны, соорудив таким образом подобие шорт. Штанишки-то, подозреваю, были Ленки-домохозяйки, потому как по размеру только они могли подойти гиганту, да и то с большой натяжкой. А еще на нем болталась Манькина футболка. Это совершенно точно, что Манькина. Собираясь на остров, подружка прихватила футболку мужа. Эту футболку Игнату подарили коллеги на какой-то праздник. А чтобы серая футболка радовала глаз, красными буквами на ней написали: «Я люблю нашу милицию!» По размеру футболка подходила Пятнице как нельзя лучше, но смотрелась настолько нелепо, что я невольно расхохоталась. Кровь на негре, и правда, имелась, но, несмотря на это. Манька, увидев футболку мужа на чужом плече, впала в гнев и с воплем «Убью!» бросилась вперед. Она совсем забыла, как еще секунду назад тряслась от страха при мысли, что Пятница – людоед и зомби. Приблизившись к негру на полметра, Маруська остановилась, взвизгнула и бросилась обратно.

– Там… У него… Кошмар! – стучала зубами подруга.

Когда Пятница приблизился к сбившимся в кучку «амазонкам», все увидели – в одной руке он держал освежеванную тушу какого-то животного, в которую был воткнут по самую рукоятку нож. В другой руке наш «зомби» сжимал самодельную авоську, сплетенную из местного растения, в авоське просматривалось большое количество зеленых пупырчатых плодов. «Огурцы, что ли, местные?» – подумала я, вглядываясь в содержимое авоськи.

Пятница, конечно, заметил испуг девчонок, сам смутился и потупился. Потом он поднял вверх тушку животного и что-то залопотал на своем языке. Как я ни прислушивалась, определить его принадлежность к какой-либо языковой группе не смогла. «Амазонки» быстро сообразили, что немедленно съедать их никто не собирается, осмелели и обступили Пятницу плотным полукругом.

– Ну, любитель милиции, кого «замочил»? – грозно спросила Маня. – А чего сразу не сожрал? Никак с нами решил трапезу разделить? Мы тронуты, ей-богу! Отвечай, когда с тобой говорят!

Требование более чем глупое: Пятница и так трещал как заведенный. Через минуту я почувствовала, как заломило виски, а это верный признак приближающейся мигрени. Пришлось взять процесс переговоров на себя.

– А-а-а! – во всю силу своих легких завопила я.

Негр умолк, впрочем, так же, как и девчонки, затеявшие несусветный галдеж. Я подошла дочти вплотную к негру, ткнула пальцем ему в грудь и спросила:

– Ты кто?

Пятница моргал и молчал, желая, видимо, сохранить инкогнито. Тогда я пошла известным путем Робинзона Крузо.

– Я Славка, – показала я на себя, потом на негра и снова спросила: – Ты кто?

Пятница сообразил, что от него хотят, положил пятерню себе на грудь и отчетливо произнес:

– Ингумбо.

– Ну, слава тебе господи, дело пошло, – облегченно выдохнула Дашка. – Славка, ты спроси у него, кто его так изувечил и где наши девчонки.

Окрыленная первым успехом в общении с Ингумбой, я гордо расправила плечи и приступила к допросу:

– Мы из России. Рашша, андестенд? А ты откуда?

Негр хлопал глазами и молчал. Манька толкнула меня в бок и прошипела:

– Славик, ты же в турфирме работаешь! Должна языками владеть. Вот и действуй…

Объяснять подруге, что дело я имею в основном с нашими, русскими туристами, бесполезно, поэтому я, почесав затылок и вспомнив, чему меня учили в школе, произнесла:

– Ду ю спик инглиш? Спаниш? Дойч? Френч? Португал? Господи, какие еще у нас языки есть?

– Украинский… – подсказала Кристина.

Этот вариант я отвергла сразу. Нет, я, конечно, допускаю, что существуют негры, говорящие по-хохляцки, но это где-то там, в Киеве или во Львове.

В общем, примерно с полчаса мы выясняли, кто такой Ингумбо и откуда он. Вот то немногое, что удалось понять: Ингумбо из Зимбабве, он сержант местной армии, сюда его привезли умирать, и если бы не мы, это случилось бы очень быстро. В знак благодарности за то, что мы спасли его жизнь, он заколол для нас кабаненка и насобирал марулу.

– Марулу? – недоверчиво переспросила я, косясь на авоську с «огурцами».

Ингумбо улыбнулся остатками зубов, достал один орех и при помощи ножа разломил его на две половинки. В каждой из них плескалось некоторое количество мутноватой жидкости. Одну половинку «огурца» Ингумбо протянул мне, а из второй лихо выпил жидкость сам. «Амазонки» напряглись. Ничего не оставалось делать, как влить содержимое марулы в себя. Тут же я закашлялась, почувствовав, как жидкость обожгла горло.

– Чистый спирт! – прохрипела я, восстанавливая дыхание. – Со вкусом какой-то травы, что-то типа мяты…

– Марулу, – радостно подтвердил Ингумбо.

Девчонки тоже захотели попробовать эту самую марулу, и Ингумбо все с той же щербатой улыбкой щедро угощал «амазонок» местным спиртным. После марулы беседа пошла гораздо оживленнее. Насмешки по поводу любви нашего негра к русской милиции я опущу. Но странное дело, после второго или третьего «огурца» выяснилось, что Ингумбо знает несколько слов по-французски и еще больше – по-английски. Я тоже хотела сказать что-нибудь на иностранном языке, однако в голове у меня вертелась только одна фраза и та по-русски «Ясен перец». В общем, процесс общения девчонок с негром заметно облегчился. Пока Ингумбо проворно и умело разделывал жертвенного кабанчика, я не без помощи девчонок завела с ним светскую беседу. С Ингумбой, конечно, а не с кабанчиком, хотя после второй марулы могла поговорить по душам и с ним. В ожидании мясного ужина, а также под действием марулы «амазонки» устроили настоящие первобытные пляски вокруг костра. Подрыгав вместе со всеми конечностями, ко мне подскочила Маруська.

– Я все узнала, – гордо произнесла она слегка заплетающимся языком.

– Правда? Ну, и какова длина Нила?

– Нила? При чем здесь Нил? – опешила Маня, а потом кивнула: – А-а, это ты так шутишь. Но мне не до шуток. Славик, знаешь, к какому выводу я пришла? Нас всех ждет участь Настасьи и Ленки-домохозяйки…

Не дождавшись от меня ни возгласов удивления по поводу ожидающей нас участи, ни восхищения дедуктивными способностями подружки, Маня, немного обидевшись, продолжала:

– Нас тут всех собрали, чтобы избавиться. Знаешь, кто у Каринки с Кристинкой в любовниках?

– Знаю, – кивнула я, – Погудин, продюсер и вдохновитель проекта.

– Точно. Девчонки ему уже до смерти надоели, а сами они, как ты понимаешь, отставать от него не собираются. Вот Погудин и придумал очень хитрый способ.

– Дорогой уж очень способ, – заметила я.

– Ха! Для Погудина нет такого слова «дорого». Зато надежно. И потом, они могли в складчину это дельце провернуть…

– Они? Кто они?

– Ну… Остальные, кто хочет избавиться от нас.

Мне уже давно был понятен ход мыслей Маруськи, тем более что он удивительным образом совпадал с моим. И все же я решила подколоть подругу:

– Интересно, а от нас кто решил избавиться? Не иначе сам Игнат. И сколько же он заплатит, а? Не знаешь?

Маня тут же погрустнела:

– Игнат… Он и не знает, где мы. Думает небось, что мы по нижегородским лесам грязь месим…

После этих слов Маруся совсем сникла и принялась жалобно вздыхать. Мне тоже взгрустнулось и вдруг стало неожиданно стыдно за ложь, которая нас сюда привела. Манька горестно всхлипнула:

– Господи, ну чисто Игнатушка мой!

– Кто? – не поняла я.

– Да Пятница. Как футболку эту нацепил, прям один к одному сделался.

– По-моему, Маруся, ты марулы переела, – вздохнула я.

Махнув рукой, мол, ничего ты, Ярослава, не понимаешь, подружка подсела поближе к Ингумбо и принялась наблюдать, как он ловко разделывает на аппетитные кусочки свою добычу. «Амазонки», уже все до единой попробовавшие «веселых огурцов», с нетерпением ожидали конечного результата этой процедуры и при этом о чем-то весело трещали, заигрывая с Ингумбой. Дашка, осмотрев колено негра, со стопроцентной уверенностью акушера-ортопеда заявила, что дела идут на поправку и вскоре он сможет даже танцевать партию Щелкунчика из балета «Евгений Онегин». Все смешалось в Дашкиной голове после марулы, но вывод доктора не мог не радовать. Ингумбо, к счастью, оказался нормальным парнем, даже несмотря на травму головы, вовсе не людоедом и совсем уж не зомби.

Кабанчик удался на славу, просто царский пир, честное слово. Рыба, конечно, тоже получилась вкусной, но ее оказалось слишком мало, чтобы утолить зверский голод всех «амазонок». Так что жирненький, сочный кабанчик пришелся очень кстати. Ингумбо приготовил его по своему рецепту, приправив какими-то местными травами, и девчонки с удовольствием вкусили нежнейшего мяса.

Однако обильный ужин вовсе не решал тех важных проблем, которые стояли перед нами. По-прежнему главным оставался вопрос безопасности, особенно после находок в джунглях и наличия базы непонятного назначения, но явно военной. Допустить исчезновения еще кого-нибудь из девчонок никак нельзя. Тут мне вспомнилось, что Ингумбо кто-то избил и оставил умирать в Хана-тауне. Может, следует выспросить у нашего великана подробности: чего помнит, чего не помнит, какие соображения имеет на этот счет…

Мысль показалась мне здравой, поэтому я перебралась поближе к Ингумбо.

– Привьиет, мочиалька! – услышала я от негра.

Рот у меня сам собой открылся. Девчонки захихикали, а Ингумбо для усиления произведенного эффекта похлопал меня по плечу и добавил:

– Кайф!

– Быстро же вы его гадостям научили, – покачала я головой.

– А он вообще способным оказался, – засмеялась студентка. – Ну-ка, Ингумбо, скажи, что ты думаешь про наших ментов?

– Миеньти – козьлы! – с готовностью сказал Ингумбо.

Все опять засмеялись, я, конечно, тоже, но Маньке все же попеняла:

– Вот пусть повторит это твоему Игнату. Тогда еще веселее будет.

– Мы сказали, что так на футболке написано и козлы – очень уважительное слово! – хохотала Кристина.

После «огурцов» унять девчонок было невозможно, они придумывали все новые и новые шутки, как им казалось, остроумные.

Впрочем, марулу, как выяснилось чуть позже, имела еще одно, на сей раз положительное свойство: после непродолжительной эйфории она вызывала непреодолимую тягу ко сну. Вскоре девчонки одна за другой валились спать, едва доползая до своих подстилок.

Ингумбо, видимо, знал об этом свойстве «огурцов». Он лишь усмехался, когда очередная «амазонка», завалившись на бок, ползла по песку к своему «спальному месту» и, едва достигнув его, оказывалась во власти крепкого сна. На самого Ингумбо марулу почему-то подобного эффекта не оказывала. Иммунитет у негра, что ли?

Он был по-прежнему бодр и весел. Что касается меня, то скажу честно: спать хотелось смертельно, но не могла же я оставить бодрствующего Пятницу в окружении спящих амазонок. Во сне, как известно, человек особенно беззащитен.

Моя беспокойная совесть подняла меня с места и повлекла к океану. Я решила, что водные процедуры помогут избавиться от сонливости. На нетвердых ногах я направилась к воде, стараясь держаться в отсветах костра, потому как было уже темно, как у негра в… Ой, прости, Ингумбо, я имела в виду кромешную темень.

Океанская вода, нагревшись за день, напоминала парное молоко и мало освежала. Кроме того, свет костра воды не достигал, оттого я предпочла плескаться у берега. В конце концов, мне это надоело: теплая вода расслабляла, и слать хотелось все сильнее. Тут в голову пришла мысль, что подальше от берега, там, где глубже, вода прохладнее.

«Сплаваю, – решилась я. – Метров сто, не дальше. Вот по лунной дорожке и поплыву. Утонуть все равно не получится, акулы, кажется, по ночам не охотятся… Зато сонливость как рукой снимет».

Ну и что? Поплыла ведь! Метров через двадцать я перевернулась на спину и уставилась в небо, сплошь утыканное звездами. Признаюсь, испытала некоторое разочарование: ни тебе Большой Медведицы, ни Малой… Даже Кассиопеи захудалой не было! Сплошь незнакомые созвездия, но очень красивые. Почему-то подумалось, что если мы куда-нибудь поплывем с острова, то сориентироваться по звездам не сможет даже Ленка-артиллеристка.