Текст книги "Ты - моя половинка "

– Вы любите купаться? – спросила девочка.

– Раньше я над этим не задумывалась, но теперь могу точно сказать, что обожаю купаться, – охотно ответствовала женщина.

– А меня зовут Пилар, – объявила девочка.

– А меня Эй Джей.

Они дружески улыбнулись друг другу. Эй Джей быстро надела чистые вещи, что ей дали, и зашла в дом.

– Как сеньор Майкл? – спросила она у монахини.

– Больные мужчины – это те же мальчишки. С ними нужно быть ласковыми и строгими одновременно. Но слишком много беспокойств, сестра Элис. Слишком много, – посетовала та.

– В здравии он другой, уверяю вас, сестра Елена, – проговорила Эй Джей, растроганно глядя на крепко спящего мужчину, раскинувшего свои мускулистые руки поверх одеяла.

Что-то отчетливо екнуло в сердце Эй Джей. Она поспешно отвернулась от Майкла и оглядела комнату, в которую его поместили. Дырявый потолок, цементный пол, неотесанные стены, как и во всех четырех клетушках этого бедняцкого дома.

– Вам нужно поесть, сестра Элис, – обратилась к американке монахиня.

– Да, но позже. Я подожду, пока очнется Майкл, – поспешила отказаться она.

– Но он может спать сутками, поверьте мне, – настоятельно произнесла сестра Елена.

– Вы так считаете? – изумилась молодая женщина.

– Для него это будет только к лучшему, – заверила ее местная монахиня. -

– Тогда мне действительно лучше поесть, – согласилась Эй Джей.

– Сидите здесь, я принесу.

– Я вас очень обременяю? – виновато спросила Эй Джей.

– Не будем об этом говорить. У вас исключительные обстоятельства, – отозвалась пожилая женщина.

– Спасибо вам огромное, – проникновенно сказала американка.

Рассвет был стремительным. Сквозь мутные стекла пробивался яркий солнечный свет. Эй Джей продолжала сидеть возле постели Майкла, когда он очнулся.

– Твои волосы мокрые, а кожа отливает бронзовым загаром. Очень красиво. Очень, – прошептал Майкл, выведя ее из задумчивости.

Эй Джей улыбнулась и провела ладонью по его руке, с удовлетворением заметив, что жар спал.

– Ты опять флиртуешь со мной, – сказала она Майклу.

– Да, – признался он, пошевелив сухими губами.

Эй Джей тотчас поднесла чашку с водой к его рту и, придерживая его голову над подушкой, помогла ему напиться вдоволь.

– Что-то меня развезло, – пожаловался он на свое состояние.

– Скоро все изменится, Майкл, – пообещала женщина.

– Скорее бы. Мне не очень приятно зависеть от посторонних в такой ситуации.

– Я тебя понимаю, но у нас не было выбора. Будь ты здоров, мы бы давно перешли границу...

– Я хочу сказать, Алиса, что у нас может возникнуть еще много проблем. Нет гарантий, что деревня будет и впредь пребывать в неведении относительно нашего присутствия.

– Нельзя все время думать только об опасности, Майкл. Хочешь еще воды?

– Твой рот очень соблазнителен, Алиса.

– Ты снова бредишь? – пошутила смущенная женщина.

– А я бредил? – удивился Майкл.

– Да, ты бредил, – подтвердила она и отвела глаза, насупившись.

Майкл протянул руку к ее лицу и кончиками пальцев разгладил образовавшиеся на лбу складки озабоченности.

– Эй! Что ты хмуришься, если уверяешь меня, что все будет хорошо?

– Потому что я знаю тебя. Ты захочешь отправиться в путь, как только сможешь держаться на ногах, —недовольным тоном выговорила ему Эй Джей.

– Именно это я и намерен сделать, – подтвердил упрямый мужчина.

– Даже зная, что это приведет к новым осложнениям? – возмутилась она.

– А ты хочешь, чтобы я позволил людям Эль Джефе схватить нас? – воскликнул Майкл, вызвав ее негодование, после чего, подумав, проговорил: – Хорошо, Алиса. Мы останемся до тех пор, пока ты сама не решишь уйти.

Эй Джей благодарно посмотрела на него и разгладила его спутавшиеся волосы.

– Я рада, что ты больше не стремишься погибнуть в пути, – прошептала она.

– Я хочу выздороветь и жить дальше. А ты чего хочешь, Алиса? – спросил он.

– Тебе так нравится звать меня Алисой? – улыбнулась она.

– А почему нет? Мне нравится это имя гораздо больше, чем мальчишечье Эй Джей, – решительно заявил он.

– Очень непривычно, – заметила она.

– Но ведь это твое имя, одно из твоих имен. Элис, Алисия, Алиса... Кто-нибудь звал тебя Алисой?

– Только моя мама в далеком-далеком детстве, но когда я объявила ей, что хочу зваться Эй Джей, она сказала «отлично, дочка», после чего никогда не называла меня Алисой.

– А твой отец... Как он отнесся к этому?

– Так это и была его идея.

– Наверное, он всегда хотел сына, – предположил Майкл.

– Ты угадал, – отозвалась женщина. – Он со мной и в бейсбол играл, и прочим мальчишеским занятиям учил... Хочешь еще воды?

– Алиса...

– Почему ты не отстегнешь кобуру? Она, должно быть, тебя беспокоит.

– Никогда не сделаю ничего подобного, Алиса, и не проси. Это то, что сможет спасти нас. Я не пацифист, как ты, и не люблю, когда меня застают врасплох... А как тебя звал твой муж?

– Эй Джей.

– Ужас, – проговорил Майкл. – Впрочем, я так и думал...

Она была сама грация! Майкл смотрел на Алису восторженным взглядом, хотя она всего лишь помогала сестре Елене с ужином, и две женщины мирно беседовали вполголоса о своем.

Майкл только начал ненадолго выходить из комнаты. Он сел на табурет в кухне и просто наблюдал.

Он смотрел на нее в упор. Она это давно заметила, и теперь очень смущена. Майкл хотел увидеть румянец смущения на этом милом личике, ставшем таким родным. Он не сводил с Алисы глаз, откровенно любуясь ею. Она же, наоборот, старалась избегать смотреть в его сторону. Ее тревожило его внимание.

Эй Джей и сестра Елена накрыли большой стол в кухне. Майкл проковылял к своему месту. С одной стороны от него села сестра Констанция, еще одна здешняя монахиня, с другой юная Пилар. Девчонка постоянно улыбалась и хихикала.

На ужин подали блюдо из бобов. Шел предрождественский пост, которого строго придерживались. Дома Майкл никогда бы не заинтересовался таким месивом. Но, оголодав в джунглях, был счастлив насытиться хорошо приготовленной постной пищей.

Пилар стала ухаживать за больным. И это не на шутку смутило тридцатилетнего мужчину. Казалось, что четырнадцатилетняя девчушка, заскучавшая в обществе монашек, решила приударить за ним. Несколько раз эта мордашка улыбнулась ему, продемонстрировав зубы, которых оказался недокомплект. У столь юного создания еще не все молочные сменились на коренные. Эти щербинки, однако, только добавляли ей очарования.

Майкл поспешил отвернуться от здешней Лолиты. Но та упорно предлагала ему добавки, подсовывала хлебцы, пыталась завести разговор.

Эй Джей сидела все это время напротив и с интересом наблюдала за разыгравшейся сценой. Майкл был сконфужен и удивлен. Почему ни сестра Елена, ни сестра Констанция не приструнят эту малолетку, которая откровенно докучает бывалому мужчине своим лепетом? Но те были невозмутимы, предоставляя малышке развлекаться, как она сочтет нужным.

Смущение Майкла Уэста было столь явным, что Эй Джей уже не в состоянии была сдержать насмешливую улыбку. А ведь еще недавно Майкл подобным же способом пытался разжечь ее румянец.

Майкл не вынес этой муки и посмотрел на Алису, словно ища у нее спасения от девичьих выкрутасов. Но она лишь ответила ему милой усмешкой и продолжила свой ужин. В конце концов лейтенанту Уэсту пришлось смириться, что юная Пилар использует его как тренажер для отработки методов невинного флирта при молчаливом попустительстве двух пожилых монахинь.

После ужина, с наступлением темноты, Майкл недолго прогулялся во внутреннем дворике, а когда нога вновь стала побаливать, доковылял до скамьи и рухнул на нее.

– Сеньор Уэст, – прошелестел голос малышки Пилар, которая и тут добралась до сурового солдата.

Майкл поднял на нее исстрадавшиеся глаза.

– Расскажите мне про американское телевидение, – последовало однозначное требование присевшей рядом девчушки. – У нас в деревне даже электричества нет.

– Я заметил, – отозвался он.

– И в кино я тоже ни разу не была. А для телевидения нужно электричество.

– Без электричества никак, – обреченно согласился он. – Хотя бывают такие маленькие карманные телеприемники, работающие на аккумуляторах.

– Правда?!

—Но аккумуляторы тоже время от времени нужно перезаряжать от электросети, – вновь огорчил ее Майкл.

– Понятно... – угрюмо проговорила девочка и вернулась в дом.

– Что такое ты ей сказал? Она так погрустнела... – сказала Эй Джей, которой за миг до этого Пилар попалась навстречу.

– Сказал, что телевидения без электричества не бывает, – отчитался он.

– Бедные дети, живут в такой нужде... – прошептала американка, присев рядом с ним.

– Это их мир, Алиса, – констатировал Майкл.

– Но это несправедливо! – сдавленно проговорила она.

– Что несправедливо? То, что они будут жить, как жили их отцы и деды? Разве не ваши миссионеры постоянно твердят в собственной стране о разлагающей роли телевидения и поп-культуры? Но приезжая в страны, вроде этой, вы пеняете на их отсталость, навязываете им пустые надежды.

– Просто я хочу, чтобы дети жили в лучшем мире, чем их родители, – виновато возразила Эй Джей.

– С твоими детьми так и должно получиться, – уверенно отозвался Майкл. – Но мы сами не всегда в состоянии определить, какой мир следует считать лучшим, а какой худшим.

– Это так, – согласилась женщина.

– Тогда почему ты не родишь своих детей и без всяких сомнений и терзаний не сделаешь для них всего того, что, сомневаясь и колеблясь, делаешь для чужих тебе детей?! – задал свой главный вопрос Майкл.

– Становится прохладно, пойдем в дом, – сказала Эй Джей, поднимаясь со скамьи, надеясь избежать сложного разговора. – Майкл, ты сегодня целый день на ногах. Ты не перенапрягаешься? Как твое самочувствие? – забеспокоилась она.

– Мне намного лучше, Алиса, – охотно отозвался он.

– Слава богу, что есть антибиотики! Стоит вспомнить, как плох ты был, и понимаешь, какое чудо эти медикаменты, – шутливо заметила Эй Джей.

– Полностью поддерживаю твой восторг, – любезничал с нею Майкл. – Ты проводишь меня в комнату? – осторожно поинтересовался он.

Эй Джей помогла ему дойти, после чего он плотно прикрыл дверь.

– Ты хитростью заманил меня к себе, – объявила женщина.

– Что за странные мысли, леди, – укоризненно проговорил он. – Это ведь не первое наше свидание? Вспомни, Алиса. Ты сама заманила меня к себе.

– Когда это было? – удивленно спросила она.

– Когда я вызволял тебя из застенков Эль Джефе.

– Ну так ты вломился ко мне тогда.

– Ты не возражала. А потом мы несколько ночей спали, прижавшись друг к другу. Так почему бы тебе не остаться этой ночью со мной.

– Сейчас в этом больше нет необходимости. Нам не нужно согреваться, ночуя под открытым небом.

– Как это – нет необходимости?! Я, например, ощущаю острейшую необходимость в твоем обществе, Элис Джин Келлехар.

– Моя мама всегда покрикивала на меня: «Элис Джин!», стоило мне что-то натворить, -рассмеялась женщина.

– Как насчет пикника на завтра?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь. Пешая прогулка сквозь дебри, комары, муравьи, смертельная усталость к концу дня, – игриво напомнил ей Майкл.

– Нет-нет-нет, лейтенант Уэст. Ты хромаешь. Ты еще не выздоровел.

– Может быть, я останусь хромым на всю жизнь.

– Нет. Завтра – рано. Еще хотя бы сутки, – бескомпромиссно объявила женщина.

Каждую ночь ему снилась мать. Она звала или уходила, просила прощения или обвиняла, она постоянно страдала. Раньше Майкл не чувствовал этого страдания так отчетливо.

Фелиция стала для сына призраком, когда рассталась с отцом. Она стала призраком и для себя самой. Мама так и не научилась жить одна...

Майклу было четырнадцать. Отец отправился в командировку, Джейкоб был в колледже. Он остался дома с Люком.

Майкл и Люк взяли отцовскую машину и погнали по городу. На красный свет светофора, с превышением всех скоростных ограничений. Не удивительно, что через несколько кварталов раздались завывания полицейской сирены. Полиция иногда прибывает вовремя. Мальчики везли Фелицию в больницу. Копы тогда помогли. Женщину успели спасти.

Но после этого Фелицию поместили в тихое медицинское учреждение с железными оградами и яркими клумбами близ Хьюстона, пребывание в котором оплачивал их отец, Рандольф Уэст. Майкл так и не уразумел, рада она, что ее спасли, или не рада.

Психиатр, ведущий за ней наблюдение, сказал, что если бы весомая часть души матери не хотела жить, то она не позвонила бы сыну, не призналась бы в своем намерении. Но проблема в том, что эта часть существа Фелиции не была властна над другой, жаждущей мгновенного избавления от непосильного страдания.

Майкл многократно слышал признания своей матери в том, как она обожает Рандольфа и не представляет жизни-без него. Ей была невыносима мысль, что он может быть счастлив с другой женщиной. И Майкл не понимал такой любви, которая выкорчевывает из человека самое светлое – желание жить.

Он привык считать, что не знает и не понимает женщин. Наблюдая за Алисой, Майкл смутно догадывался, что и она не отпустила своего горячо любимого Дэна, поскольку бросила привычный уклад и поехала вместо него на край света со своей надуманной миссией. Но он хотел остаться именно с Алисой и именно после всего вместе пережитого. Только с этой мыслью к Майклу пришла уверенность, что-они-оба живыми выберутся из этой переделки.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В деревне время течет иначе, чем в городе. Оно неторопливо и измеряется, скорее, периодом посева и сбора урожая, чем стрелками на циферблате часов с их неустанным бегом и тиканьем.

Глухие-места, подобные тому, в каком очутились Майкл Уэст и Элис Келлехар, не знают исписанных ежедневников. Здесь только рождественский пост заставлял сверять свой рацион с календарем, да приближающееся празднование Нового года, которое никого не может оставить равнодушным.

С нескрываемым удивлением Эй Джей обнаружила, что до светлого праздника Рождества Христова осталось двенадцать дней.

И десятки, даже сотни и тысячи миль отделяют ее от возможности зайти в магазин и купить подарки своим родным и близким. Эти мили ей придется преодолевать пешком, на колесах, по воздуху – с мужчиной, который становился ей дороже с каждой минутой. И поэтому она решила, что никуда не спешит.

– Ты тихая сегодня, – заметил Майкл.

Она посмотрела на него через плечо. Эй Джей разбирала провизию: фрукты, овощи, сыр, питье, хлеб...

– О чем думаешь, Алиса?

– О снеге. О местах, где он сейчас идет. О магазинах, в которых в это время толпится парод. О нарядной ели на центральной площади города...

– Сезонное обострение? – шутливо спросил ее Майкл.

– Верно, – кивнула она в ответ и грустно улыбнулась.

– Как бы ты готовилась к празднику, будь ты дома?

– Я уже много лет не встречала Рождество у своих родителей. Я обычно отправлялась к ним накануне Нового года. А Рождество мы традиционно праздновали в нашей церкви, в кругу прихожан.

– Полагаю, у тебя, как у жены пастыря, было много обязанностей?

– Да, суматошная пора. Но очень радостная. Это предвкушение всеобщего счастья, кажется, нисколько не потускнело со времен моего детства.

– Ты веришь в рождественское чудо, Алиса? – серьезным тоном спросил ее Майкл.

– Безусловно, я верю в чудо. Иначе не могла бы зваться католичкой.

– Нет, Алиса, это не вопрос догмы. Я. хочу знать, веришь ли ты, что чудо может произойти в Рождество именно с тобой? Веришь ли в свое персональное чудо, а не в недостижимое всеобщее счастье?

– Но почему ты меня об этом спрашиваешь, Майкл?

– Хочу знать, – ответил он.

– А как ты празднуешь Рождество у себя дома? – поспешила она сменить тему.

– Так же, как и все, полагаю, – неуверенно сказал Майкл. – Но мы обязательно собираемся в отцовском доме. Ада до сих пор любит побаловать нас, как маленьких. Придумывает подарки-сюрпризы, готовит вкусненькое, создает праздничную атмосферу.

– Ада? Ты произносил это имя в лихорадке. Причем очень тревожно...

– Ада была домработницей в нашем доме при жизни отца. Когда отца не стало, Джейкоб поговорил со мной и Люком, и мы сообща решили, что она останется жить у нас...

– Ада – больше чем домработница, раз уж ты о ней бредил. Я, например, подумала, что это твоя девушка или очень-очень близкий друг, – откровенно призналась Эй Джей.

– Совершенно верно. Ада для нас очень близкий человек. Член семьи, – подтвердил Майкл.

– Я понимаю, – пробормотала она и вновь задумалась.

Она вспомнила их церковь, убранную к Рождеству. Вертеп у входа, традиционные венки, вифлеемские звезды, маленьких ангелочков на ели, ярко-красную омелу и пушистые хвойные лапы, подарочные леденчики, фигурки толстяка Санты в красном костюме с белой опушкой в санях. Оленей... Она вспомнила, с какой ответственностью готовился к празднованию этого события ее супруг. Как оттачивал проповедь. Он старался придать своей речи не только пафос, соответствующий торжественности момента, но и побудить своих прихожан к более сосредоточенной работе над собой, вдохновить .их на великий труд самосовершенствования и подвиг самопожертвования. Дэн справедливо считал, что именно в канун таких великих праздников распахивается сердце людей, далеких от веры, с тем, чтобы приобщиться к тому, что было чуждым прежде. И поэтому его долг пастыря – всемерно помогать им. Но также, по собственному опыту служения Господу и людям, Дэниэль Келлехар знал, что для верующего человека приближение каждого великого христианского праздника сопряжено с серьезной проверкой стойкости убеждений. И он видел свою обязанность наставника в том, чтобы содействовать в преодолении искусов сомнения, которых и у него, как у всякого мыслящего человека, было немало...

– Как у тебя складывались отношения с мачехами? – спросила Эй Джей Майкла.

– Со всеми по-разному. Лучше всего я уживался с матерью Люка, Стефанией. После последнего развода она переехала в Теннеси.

– Это та самая женщина, на которой твой отец женился дважды? – уточнила Эй Джей.

– Да. В общей сложности девять лет с Рандольфом Уэстом – это своеобразный рекорд. Все жены обожали отца, но уживались с ним не многие. Она, бедняжка, это умела, как никто.

– Ты с ней дружен?

– Да. Она смогла стать мне второй матерью... В период моих подростковых проблем умудрялась быть для меня авторитетом. Я мог не прислушаться к мнению отца, но мнением Стефании пренебрегать не смел. По правде сказать, это она подала отцу идею отправить меня в военное училище. Тогда ни я, ни отец еще не могли догадываться, что из этого выйдет. Она же интуитивно поняла, где я смогу реализовать свой разрушительный напор. Все остальные готовы были засадить меня чуть ли не в колонию, настолько я был неуправляем.

– Ты и твои братья все от разных матерей?

– Да... Но мы очень близки друг с другом, – ответил Майкл. – У меня есть другая тема для разговора, – неожиданно заявил он.

– А именно?

– Скажи, пожалуйста, хотя, мне кажется, я уже знаю ответ... Как ты относишься к моей персоне, к тому, что я способен на убийства, вооружен и при необходимости стреляю по живым мишеням?

– Даже не знаю, Майкл. С одной стороны, я не приветствую убийство, но ведь если бы ты несколько дней назад не пустил в ход свои навыки, мы оба были бы мертвы. Так какая разница, что я об этом думаю, если вольно или невольно пользуюсь плодами твоей спецподготовки, – дипломатично ответила женщина. – В идеале вооруженных конфликтов быть не должно. Но мы живем в неидеальном мире. И если есть слабые, то должны быть и сильные, чтобы защищать слабых от вероломства преступников.

– А как к этому относился твой муж, которого застрелили на твоих глазах? Он бы согласился с твоим теперешним, подкорректированным мнением?

– Я полагаю, он бы выслушал его и принял к сведению как одно из возможных. Дэн предпочитал не оспаривать мнение людей, если они не высказывались в радикально еретическом духе. В отношении же ереси и всяческих святотатств он был категоричен. Сам же придерживался заповеди «Не убий», – четко ответствовала Эй Джей.

– Похвально, – отозвался Майкл. – Однако ты так и не ответила на мой вопрос, Алиса.

– Разве?

– Ты не сказала, как относишься ко мне, учитывая мою профессию.

– Зачем тебе это, Майкл? – осторожно спросила его женщина.

– Я хочу знать, болеешь ли ты мной так же, как я болею тобой.

– А ты не торопишь события? – поинтересовалась она.

– Тебе это может показаться спешкой, но вряд ли неожиданностью. Ты-то знаешь, как я к тебе отношусь.

– Разговор на эту тему не будет для наших отношений полезным, – сдерживая приступ панического страха, пролепетала Эй Джей.

– О каких отношениях ты говоришь? – настойчиво добивался Майкл. – Должно быть, есть что-то, что, по твоему мнению, следует оставить неизменным. Но в жизни такого не бывает. Любые отношения претерпевают изменения, они становятся лучше или хуже, интимнее или отстраненнее, в зависимости от ситуации или от воли людей. Я же не хочу зависеть от ситуации, Алиса. Я считаю, что наши отношения должны стать прочнее. Поэтому мне важно знать твое мнение на этот счет. После этого разговора они все равно прежними уже никогда не будут.

– Но для этого разговора не было никаких причин, – испуганно прошептала женщина, сознавая, что от поцелуя ей уже не уклониться.

И Майкл снова поцеловал ее...

– Вот видишь, Алиса, как быстро все меняется. Но я предпочитаю сам направлять ход событий, а не ждать, когда они принудят меня к чему бы то ни было, – объявил лейтенант особого подразделения Майкл Уэст. – Каково твое мнение о поцелуях? – спросил он, пристально глядя в ее глаза.

Эй Джей дышала порывисто, она выглядела растерянной и разволновавшейся.

Майкл поцеловал ее вновь. И в этом поцелуе она ощутила твердость уверенного человека и трепет влюбленного. Столь невероятное сочетание возвело ее волнение в высшую степень.

Она не испытывала ничего подобного со смерти Дэна, чьи мощь и нежность так же будоражили в ней сокровенные струны женственности.

Эй Джей испугалась еще сильнее, когда не смогла оторваться от губ Майкла и со стоном отчаяния сама поцеловала его.

Майкл увидел страдание в ее глазах.

– Тише, тише, все хорошо. Небольшая утренняя лихорадка, – проговорил он, сжимая ее в объятиях.

– Майкл, я не готова для всего этого, – честно призналась она.

– Человек и не должен быть ко всему готов. Чудо, жизни кроется в возможности совершать открытия. В противном случае и жить незачем, если все знаешь наперед, во всем уверен, ко всему готов. Мы ведь не программируемые роботы.

– Но...

Майкл не дал ей договорить, а крепко прижал к своей груди. Алиса слышала биение его сердца, вдыхала его аромат, соприкасалась с ним всем телом. Она поддалась порыву, обняла Майкла за шею, ее пальцы скользнули сквозь пряди его волос...

Майкл отстранился и обнажил свой торс, вызывающе глядя на Алису. Она провела рукой по его груди и задержала ладонь на рельефно-мускулистом животе.

– Сколько раз я хотела сделать это, – шепотом призналась она.

– Уверен, столько же, сколько я хотел сделать вот это, – сказал он и расстегнул ее блузку.

– Ты мечтал меня раздеть? – спросила она.

– И не только.

Одежда упала к ногам.

– Выходи за меня, – без всяких предисловий попросил ее Майкл.

Эй Джей была поражена. Она оказалась не готова признать, что расслышала и поняла его верно.

– Что? – тревожно шепнула женщина.

– Я говорю, выходи за меня... замуж, – пояснил он, приблизившись к ней.

– Невозможно, – пролепетала она растерянно. – Невозможно, чтобы это было правдой.

– Не вижу ничего невозможного. Выходи за меня, Эй Джей. Красавица, умница, миссионерка, – ласково пробормотал он.

Алиса ничего не ответила, но легла рядом с ним.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Голова Алисы покоилась на его руке. Он водил ладонью по разомлевшему телу женщины.

Майкл был ошеломлен. Он не ожидал такой страстности, удивительно сочетавшейся с робостью и застенчивостью, что, безусловно, свидетельствовало об абсолютном доверии женщины. Она лежала в его объятиях, прильнув к его груди. Она позволила ему обладать собой. И пусть такое уже не раз случалось с Майклом – у него было много женщин, – в это мгновение происходило что-то поистине небывалое. И не только потому, что он предложил этой женщине брак. Казалось, они уже сочетались нерушимыми узами, прежде чем узнали друг друга так интимно.

Алиса молчала, Майкл продолжал легкими прикосновениями ласкать ее. Он не знал, чем еще можно одарить женщину после того, что оба они испытали в равной степени.

Алиса заговорила первая:

– Я не могу стать твоей женой...

– Ты уже стала ею. Ты не можешь это отрицать.

– Майкл, я говорю серьезно. Я не выйду за тебя.

– Почему? Должна же быть какая-то причина твоего отказа.

– Я не готова, – повторила Алиса свой прежний довод.

– А для этого ты готова? -не стараясь скрыть своего раздражения ее бессмысленными отговорками, спросил Майкл, с силой сдавив обеими руками ее влажные ягодицы. – Это было просто так?

– Чего ты от меня хочешь, Майкл? Объяснения моего отказа или мгновенного согласия? Согласие я дать не могу, и, полагаю, мои объяснения тебя не удовлетворят. Поэтому предлагаю ограничиться фактом, что я не выйду за тебя замуж, – решительно проговорила она и стала одеваться.

– И это все? Все, к чему мы пришли? Так ты видишь развитие наших отношений? Ты не готова к близости, поэтому решаешься на разрыв без объяснения причин. Это по меньшей мере странно после того, что уже было между нами. И я имею в виду не только секс, а все последние дни, что мы провели вместе.

– Вынуждены были провести вместе, – поправила его Эй Джей, отлично понимая, насколько несправедливо по отношению к Майклу это звучит.

– Если бы я не знал, какая ты на самом деле, то подумал бы о тебе очень дурно после этих слов, – сдержанно отозвался мужчина.

– Если это поможет тебе принять мой отказ, тo думай обо мне, что хочешь. Оправдываться, не стану, – заявила Эй Джей.

– Я оскорбил тебя своим предложением, Элис Джин? – требовательно спросил Майкл.

Нет.

– Но ты решила оскорбить меня отказом, не трудясь объяснить его причину, – договорил он.

– Ты хочешь наказать меня за то, что я согласилась переспать с тобой, но отказываюсь стать твоею? – уточнила она, одевшись.

– Что на тебя нашло? Зачем мне тебя наказывать? Я лишь пытаюсь уразуметь смысл, – сказал он. – Но если смысла нет, то не буду настаивать. Я не сентиментальный осел, чтобы не суметь это пережить. Не стану ломиться в дверь, которую ты сознательно запираешь, – с откровенной враждебностью бросил Майкл.

– Отлично, – подытожила Эй Джей. – Будем считать, что мы во всем разобрались, офицер Уэст. Надеюсь, это будет, нам обоим хорошим уроком. Мы позволили себе запутаться в нежелательных отношениях. Но нам достанет сознательности вернуть все на свои места.

– Вы удивительно правы, мисс Келлехар. Прошу меня простить, если злоупотребил своим положением или физической силой. И видно, я настолько этим увлекся, что не заметил вашего активного сопротивления. Мне даже показалось, что поцелуи, объятия и ласки были взаимными, что телодвижения были согласованы и обоюдно приятны... Теперь я понимаю, что это не так, ибо миссионерка Элис Келлехар не того сорта дама, чтобы добровольно лечь с солдатом...

– Прекрати юродствовать, Майкл! – осадила его женщина. – Мне хорошо с тобой. Это правда. В нашей близости не было принуждения. Но ради всего святого, не требуй объяснений. Поверь на слово, у меня есть причина отказать тебе.

– И ты не хочешь, озвучивать ее, чтобы не убедиться в ее нелогичности, – предположил он. – Ты боишься, что твоя причина не выдержит критики.

– Причин множество. И все эти причины во мне, Майкл. Ты не можешь отрицать, что я взбалмошна, непоследовательна в своих выводах и поступках. Ты сам многократно говорил об этом. А еще у меня дурной характер. Это я знаю наверняка. Поэтому берусь утверждать, что мы совершенно не подходим друг другу. Ты должен жениться на девушке, которая будет полной твоей единомышленницей. Я не смогу такой стать.

– Не захочешь, – поправил ее Майкл.

– Ты прав. Я не хочу быть твоей единомышленницей... – подтвердила она поникшим голосом и добавила: – Спасибо за понимание. Ты исключительный мужчина, Майкл. И благодаря тому, что недавно произошло между нами, я убедилась в твоей незаурядности в полной мере. И я действительно желала тебя со дня нашей встречи. Ты это почувствовал... Но все же делать нам этого не следовало... или не так скоро. Я не знаю, Майкл, – растерянно пробормотала она.

– Что именно тебя тревожит, это ты мне сказать можешь? – спросил он, нежно обняв Алису за плечи.

– Я не вижу нас вместе. Не понимаю, как твое занятие можно сочетать с моим. Это представляется таким же невозможным, как сочетание твоих убеждений с моими. То, что сейчас единит нас, не основание для брака. То, что людям хорошо в постели, еще не означает, что они уживутся в стенах общего дома. История семи браков твоего отца убедительно доказывает это. По сути, Майкл, мы из разных миров, а встретились лишь по стечению экстремальных обстоятельств. И где гарантия, что наша страсть – не результат переизбытка внутреннего напряжения? Нам хочется убедить себя, что, невзирая на все опасности, жизнь прекрасна. Но, окажись мы в спокойной обстановке привычного нам мира, нам нечего будет сказать друг другу. Я не могу дать согласие на брак здесь и теперь, в горячке чувств. Это было бы безответственным поступком. Я более чем уверена, что по возвращении домой наша страсть убудет...

– Боже! Алиса, ты все обдумала. Когда ты только успела? Я сделал тебе предложение менее часа назад, а у тебя уже готовая отповедь. Ты меня удивляешь. Должен признать, ты очень толково все изложила с точки зрения отрицания. Но если бы ты допустила на миг, что все не так драматично, то увидела бы множество доводов в пользу нашего союза. Я считаю, что этому неидеальному миру очень не хватает сексуально удовлетворенных, излучающих счастье миссионеров, оттого в нем так мало благодушия. Мой вклад в дело мира совершенно необходим, – насмешливо проговорил Майкл, игриво ластясь к Эй Джей.