Текст книги "Ты - моя половинка "

Автор книги: Эйлин Уилкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Женщина спала сладко, как пушистый котенок, и вместо того, чтобы выдернуть из-под ее головы онемевшую руку, он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее, и осторожно разминал кулак, стимулируя приток крови.

Они сутки брели сквозь чащобу, чуть не утонули в горной стремнине, потели, как волы на пашне, а от Алисы все равно приятно пахло. Феромоны, подумал Майкл и с удовольствием глубоко втянул в себя воздух.

Незадолго до рассвета стал накрапывать дождик.

Если оставляешь свои носки сушиться у костра, нельзя этого не заметить. Поэтому оба – и Майкл, и Эй Джей – немедленно вскочили.

– Эх, ты! Успели промокнуть! – посетовала женщина.

– Не страшно. Зато сможем наполнить фляжку, – радостно объявил Майкл. – В общем, что должно быть сухим – просохнет, а чему следует быть влажным – увлажнится, – добавил мужчина.

Однако если бы ливень был более интенсивным, то все бы еще и развезло. Тогда передвигаться по лесу стало бы значительно сложнее. Но ближе к полудню дождь прекратился. В воздухе сначала запахло свежестью, и потом вновь стало припекать. Духота и тяжелые испарения затрудняли дыхание. К полудню они приблизились к деревне, в связи с чем Майкл запланировал фруктовый полдник.

– Я не позволю тебе украсть у селян плоды труда, если ты намереваешься предложить мне их, – категорически отмела его идею Эй Джей.

Майкл посмотрел на нее, хитро прищурившись, и проговорил:

– Хорошо, я буду есть. А ты будешь смотреть, как я это делаю.

– Я вынесу, – твердо заявила она.

– Очень благородно, – бросил он. – Если ты это вынесешь, то я накормлю тебя насильно.

– Интересно, как ты себе это представляешь? – хмыкнула Эй Джей.

– А вот увидишь...

– Не смей таскать фрукты из чужого сада! – робко запретила она.

– Ладно-ладно... У меня есть какие-то деньги. Я положу их на крыльцо под камень. Но в обмен возьму не только фрукты, но и вон ту кастрюльку и оба пледа с веранды.

– Так нельзя, Майкл.

– Вещи уже не новые. А деньгам люди обрадуются.

– А если тебя поймают? – испуганно спросила женщина.

– Не будь дурочкой, Алиса. Я закончил военную академию не для того, чтобы меня поймали крестьяне.

– И убежать ты от них не сможешь со своей больной ногой, – продолжала отговаривать она.

– Думай о чем-нибудь, кроме моей ноги, – порекомендовал ей Майкл.

– О чем, например?

– О том, что в этой деревне могут жить осведомители повстанцев. И будет лучше, если мы отсюда поскорее уберемся, не привлекая к себе внимания. Или лучше подумай о том, что в самой деревне тоже может быть засада, если не штаб-квартира Эль Джефе, – стращал ее Майкл.

– Но нет никаких признаков вооруженного присутствия, – проговорила женщина, оглядевшись.

– Неужели?! Ни танковых частей, ни ракетных установок, ни огнеметов на крыльце. Мирная деревенька... А мне кажется, что если тут что-то и есть, то оно тщательно припрятано – вот в том курятнике, например, или в этом сарае... Слушай меня, дилетантка. Стой здесь, на глаза никому не показывайся. А я скоро вернусь. И не пробуй меня остановить – пожалеешь. Все поняла?! – отчеканил офицер.

– Береги себя, – прошептала Эй Джей.

– Не бойся, женщина. Фрукты, плед, картошка, зеленый лук, кастрюлька и всякие полезные мелочи...

– Мы будем гореть в аду, – угрюмо произнесла она. – Почему у тебя руки такие холодные и зуб на зуб не попадает? От волнения или от озноба? – по-матерински забеспокоилась Эй Джей. – Да у тебя лихорадка! – подытожила она, дотронувшись ладонью до его обжигающего, с каплями испарины лба.

– Нормально, не паникуй, – оборвал ее Майкл, принужденно улыбаясь.

– Я не пущу тебя воровать картошку в таком состоянии. Тебя поймают.

– Я вернусь – ты моргнуть не успеешь. Ну же, Алиса.

– Нет. Есть вещи поважнее еды, – назидательно проговорила она.

– Но нам нужно поесть. Без этого не будет сил идти, – убеждал ее Майкл. – Не волнуйся, я скоро вернусь... И попытаюсь заполучить кое-какую информацию.

– Что?! —ужаснулась она.

– Да. Информация для нас важнее еды. Именно об этом мы говорили менее минуты назад.

– Я не это имела в виду, Майкл, – возразила Эй Джей.

– Это. Не притворяйся.

Майклу тяжело дышалось. Он знал, что состояние его сильно ухудшилось и ранение оказалось отнюдь не царапиной, как он пытался уверить Алису. Он также знал, что очень рискует, пытаясь произвести впечатление на эту женщину. Лихорадочное состояние значительно снижало быстроту его реакции и способность эффективно действовать по обстоятельствам. Но это было подобно отчаянному прыжку Эй Джей в реку, когда она надеялась таким образом спастись от преследователей. Так могут поступать только люди, которым нечего больше терять.

Он и накануне замечал признаки начинавшейся лихорадки и давно бы выпил антибиотики широкого спектра действия, не размокни они в воде...

– Я пойду с тобой.

– Нет. Можешь угодить к Эль Джефе прямо в руки.

– А ты погибнешь от инфекции, если мы ничего не предпримем в ближайшее время. Нам нужно рискнуть, Майкл.

– Я не стану рисковать тобой, Алиса, – убежденно произнес он. – Я вернусь с трофеями и полностью доверюсь тебе. Ты меня вылечишь, и мы двинемся дальше, прочь из этой страны.

– Но как я тебя вылечу, Майкл? – в отчаянии спросила его женщина.

– Лаской, как же еще, – шутливо ответил он.

– Все твои шуточки, – раздраженно пробурчала она.

– Милая, у нас скоро будет кастрюлька, – успокоил ее лейтенант Уэст.

Они разбили лагерь еще до темноты. Он впервые попросил ее о помощи. Эй Джей разожгла огонь, расстелила плед.

Майкла уже вовсю колотила лихорадка, он был даже не бледен, а сер.

– Как ты? – спросила она Майкла после того, как они плотно поели.

– Великолепно... А как ты?

– Прекрати ребячиться, у меня сердце разрывается, когда я смотрю на тебя.

– Тогда не смотри.

– Как бы я хотела помочь! Но я не врач и не медсестра. Вас в вашем особом подразделении должны были обучать.

– Обучали, – ответил Майкл, дрожа.

– Скажи, что я должна сделать?

– Я не дам тебе отрезать мою любимую ногу.

– Майкл, умоляю тебя, прекрати хохмить, – взмолилась Эй Джей.

– Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?

– Я сейчас расплачусь, – прошептала женщина.

– Пока ты будешь плакать, я сосну, если не возражаешь, – отозвался Майкл, чувствуя, что теряет сознание.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Мне уже значительно лучше, – проговорил Майкл на рассвете, когда открыл глаза и увидел склонившуюся над ним с выражением тягостной озабоченности Эй Джей. – Кажется, и температура стала ниже.

– Не сердись, я воспользовалась зубной щеткой и пастой, которые нашла в рюкзаке.

– Все мое – твое, – радушно отозвался он.

– У тебя был обморок, – сказала женщина, когда Майкл поднялся и сел на камень, взяв щетку и пасту.

– Я просто крепко сплю, – возразил он, пуская пузыри пены.

– Не обманывай меня, – строго произнесла Эй Джей, внимательно наблюдая за ним и стараясь определить, действительно ли он чувствует себя лучше или просто бодрится.

– Болезнь вообще в мои планы не входила. Мы несколько отстали от графика.

– Знаешь, кто ты, Майкл Уэст? – процедила Эй Джей в гневе. – Зловредный мальчишка. С такими, как ты, ангельского терпения не хватит. Своенравный негодник. И никогда не повзрослеешь, – пробормотала она и расплакалась...

Майкл прополоскал рот и растерянно уставился на нее.

Его несколько озадачила женщина, которая пережила столько катастроф, больших и маленьких, за последнее время и расплакалась из-за не самой удачной его шутки.

Они преодолели еще несколько тяжелых миль, когда стало ясно, что лихорадка возвращается ускоренными темпами. Майкл больше не пытался бахвалиться. Он по-настоящему испугался, опасаясь в любой момент впасть в беспамятство.

Алиса остановила его властным окриком, заставила сесть под дерево, спасавшее от палящего солнца, расстелила плед, собрала сухие ветки, развела костер, вскипятила воду. В очередной раз осмотрела и обработала рану.

Майкл больше не сопротивлялся, вел себя удивительно послушно. Он наладил устройство глобальной системы навигации и объявил, что до границы еще целых тридцать миль, столько же и до ближайшего города.

– Если бы я был в хорошей форме...

– Но ты не в хорошей форме. Будем двигаться в таком темпе, в каком возможно, – решительно перебила его Эй Джей.

– Слушаюсь, мэм.

– Пойду наберу еще хворосту на ночь, – уведомила его женщина.

– Ты становишься девочкой-скаутом, – напутствовал ее Майкл.

Его жестоко сотрясала лихорадка, он сидел напротив огня, завернувшись в плед, он больше не мог ловить рыбу в реке, таскать из огородов картофель, а из садов фрукты. Его женщина вынуждена обслуживать его. Стыд и позор, думал про себя Майкл.

Что будет с Адой, если ему суждено остаться в этом гибельном лесу? Братец Люк уже, считай, женатый человек, да только Майклу не увидеть, как Люк стоит перед алтарем и ожидает свою обожаемую Мэгги... И Джейкоб тоже, небось, успеет жениться на Клер, пока его брат погибает в лесах Латинской Америки...

Майкл усмехнулся, поплотнее укутавшись в плед. Что за глупая идея ждать смерти от банальной лихорадки?

– Я не смогла найти больше. Уже темнеет. Но этого должно хватить до утра, – сообщила Эй Джей, вернувшись к костру с охапкой сухих веток.

– Затянулся наш пикник, – отстукивая дробь зубами, горько констатировал лейтенант.

Эй Джей понимала, чего ему стоит это признание.

– Ой! – внезапно воскликнула она, глядя куда-то вверх и в сторону. – Майкл, ты видел эту птицу? Только что взлетела. Восхитительная. Вся ярко-красная и длинное желтое оперение хвоста.

– Подбрось-ка еще веток в костер, – усталым голосом попросил ее Майкл.

– Майкл, ты меня пугаешь, – пролепетала она, выполнив его просьбу. – Я сейчас вскипячу еще воды... Только сбегаю к реке, наполню кастрюльку.

– Прости меня, – проговорил Майкл, обессиливая.

Эй Джей поспешила уйти, чтобы не показывать ему свои слезы.

Они устроили привал у малого притока реки, который в этих местах больше напоминал обмелевший ручей. Эй Джей зачерпнула полную кастрюлю воды. Их ужин был прост. По пути им попалось дерево манго, и они набрали плодов достаточно, чтобы насытиться. Хотя плоды оказались не вполне зрелыми, они были пригодны в пищу.

– Учитывая, что сейчас декабрь, недурно, – заметила Эй Джей, надкусывая плод манго. – Жаль, что здесь мелководье. Можно было бы рыбы наловить.... Но простирнуть одежду самое оно, – прибавила женщина.

– О чем ты? – удивился Майкл. – До того ли сейчас?

– Это просто необходимо. Ты постоянно потеешь. С потом выходят вредные вещества. Я собираюсь выстирать твою одежду и помочь тебе помыться.

– Ты просто считаешь, что должна что-то для меня сделать. Даже если будешь возиться со мной, как с младенцем, мне это не поможет.

– Я предлагаю начать все с самого начала, – уверенно проговорила Эй Джей.

– То есть как – с самого начала?

– У тебя лихорадка из-за того, что рана изначально была не лучшим образом обработана. Мы спешили. Теперь же нам спешить некуда. Я простерилизую марлю, отфильтрую и прокипячу воду, осторожно промою рану, очистив ее от некротических тканей. Вновь тщательнейшим образом обработаем все перекисью водорода, нанесем бактерицидную мазь, наложим стерильную повязку и дадим твоей ноге покой. Покой – это то, что необходимо для восстановления, и то, чего у тебя не было все это время... Ну как, Майкл, ты поддерживаешь мой план?

Майкл внимательно всмотрелся в уверенное и спокойное лицо женщины и несколько раз кивнул в знак согласия.

– В таком случае приступим. Мы должны все успеть до полной темноты.

После трудов праведных, изможденные, они сидели рядом у костра, завернувшись в плед.

– И как же ты куролесила в колледже? – спросил у нее Майкл.

– Следует начать рассказ с того, что я потеряла девственность в мужской раздевалке при стадионе, – призналась, рассмеявшись, Эй Джей.

– Что ты такое говоришь?!

– Но это правда. Просто тогда я встречалась с капитаном бейсбольной команды нашего колледжа. У него имелись ключи от раздевалки. Должны же мы были где-то уединиться, чтобы заняться любовью. Комфорта, прямо скажем, никакого. На скамейках особо не разгуляешься. Но выбора у нас не было.

– То есть ты пошла в мужскую раздевалку для того, чтобы...

– Нет, конечно. Предлог был другой. Мы гуляли возле стадиона. Он предложил мне зайти внутрь – так он смог бы показать мне, где и как они тренируются. Я, разумеется, согласилась. Вот он и показал мне раздевалку...

– Ну, и как тебе это понравилось? – осведомился Майкл.

– Достаточно! Я открыла тебе свой маленький секрет, теперь ты давай разоблачайся.

– В семнадцать лет на заднем сиденье «ягуара». Весьма традиционно... Разочарована?

– В семнадцать у тебя был «ягуар»?! – изумилась женщина.

– Не у меня. У моего старшего брата Джейкоба. Он дал мне его на вечер в знак утешения. На следующий день я должен был ехать в военное училище... Ему же «ягуар» достался по дешевке. Старый разбитый кузов и неисправный двигатель. Джейкоб перебрал машину собственными руками,

заменил вышедшие из строя детали, восстановил кузов и салон. После такой работы «ягуар» действительно выглядел впечатляюще. Без него я оставался бы невинным еще полгода или даже год.

– Твой брат увлекается восстановлением старинных автомобилей?

– Не совсем так. Он просто любит хорошие машины. Когда способен что-то делать собственными руками, уже не важно, богат ты или не очень. Можно по сходной цене приобрести развалюху с потенциалом и вернуть ей первозданный вид. И чувства к этой машине ты испытываешь совершенно иные, нежели к той, которую можно купить в любом автомобильном салоне.

– Полностью разделяю твое мнение. Поэтому женщины занимаются кройкой и шитьем.

– Верно... Деньги ничего не значат. Хотя мой брат Люк с этим не согласился бы. Он очень жаден до денег и чрезвычайно азартен. Но Люк – везунчик. Он играет на деньги и всегда выходит победителем, ну или почти всегда. Ему нравится жизнь на острие.

– Чем он занимается, кроме азартных игр?

– Люк – атлет. Успешный спортсмен, прирожденный победитель. Сейчас он обосновался на ранчо, занимается муштровкой скаковых лошадей.

– У вас просто семья чемпионов, – отозвалась женщина.

– Что касается моих братьев – это чистая правда.

– Ты скромничаешь или действительно думаешь, что не дотягиваешь до них? Я вот, например, считаю, что все наоборот.

– Скажешь мне это, когда нам удастся выбраться из смертоносных джунглей живыми. Договорились, Алиса?

– Договорились, Майкл. Уверена, тебя после этого непременно произведут в капитаны.

– А как же твое критическое отношение к военным? – припомнил ей недавние разногласия Майкл.

– У каждого своя миссия в этой жизни. Я уважаю твой выбор, – уверенно заявила она. – Для меня ты уже стал героем.

– Поосторожнее, Алиса. Не то у меня закружится голова... А что твой покойный муж, преподобный Дэниэл Келлехар? Он был святым?

– Дэн не был святым и не переживал по этому поводу. Но он был большим, сильным и добрым другом для всех людей, которым посчастливилось знать его. Зато вечно опаздывал, был очень рассеянным, мог напрочь забыть обо всех планах, если постоянно не напоминать ему... Приходилось по несколько раз вдалбливать одно и то же. Иногда он меня бесил этой своей отстраненностью. Но если Дэн болел за чью-то судьбу, то выкладывался. И этим ты на него очень похож, Майкл.

– Представляешь, мой отец за неделю до смерти женился в шестой раз, – мастерски сменил тему лейтенант Уэст, смущенный признанием молодой женщины.

– В шестой?! Как Синяя Борода?

– Вообще-то он заключил семь браков, – сообщил Майкл.

– Это какой-то математический парадокс? – удивилась Эй Джей.

– Просто на матери Люка он женился дважды.

– Понятно. Запала в душу, – проговорила она и рассмеялась.

– Все по-разному относятся к супружеству. У тебя с Дэном брак был настоящий, зрелый, основательный. Мой отец связывал себя узами на пике влюбленности, а когда остывал – расставался. Я представляю себе брак, как затянувшуюся прогулку под луной, и мне тут же становится скучно. Я знаю людей, которые женятся, потому что так принято или же делают это под давлением обстоятельств... Моя мама была четвертой женой отца. После нее появились три мачехи, и я не берусь считать, сколько женщин прошло через отцовский дом в промежутках между его браками. Он был чрезвычайно любвеобилен...

– Майкл, почему ты заговорил об этом? – прервала его излияния Эй Джей.

– Я все время думаю об этом, вот почему, – откровенно признался Майкл. – Ведь семейная жизнь – это ежедневная рутина, чередование настроений, усталость, взаимное невнимание, раздражение... Если ты считаешь, что я герой, то ошибаешься. Мне лучше получить десять ранений в бедро, чем слоняться по дому в тапочках.

– Тебя вроде бы никто не заставляет слоняться по дому в тапочках.

– Да в том-то и дело, что обстоятельства... Ладно, забудем об этом, – остановил Майкл сам себя.

– Ну, тогда, с твоего позволения, я прогуляюсь до кустиков и обратно.

– Удачно освежиться, – напутствовал ее мужчина.

Эта женщина начинала казаться ему нетипичной для вдовы священника. И что заставило его так разоткровенничаться с ней, он понять не мог. Возможно, все объяснялось ее неформальными отношениями с его пострадавшей ягодицей. Приходится доверять человеку, перед которым несколько раз на дню оголяешь зад, даже если этот человек – пасторша.

В течение двух суток Эй Джей сдерживала все порывы Майкла продолжить продвижение к границе. Она верила в целительную силу покоя и тщательной обработки раны, и ее деятельность начала приносить плоды.

Им предстоял длинный переход. Манго-диета не давала необходимых ресурсов. На рыбу рассчитывать не приходилось. На рассвете Майкл заметил оленя и взялся за автомат.

Эй Джей зажмурилась. В этом красивом животном она видела не еду, а олененка Бемби или его мамочку. Она зажмурилась. Рука Майкла дрогнула. Он запрокинул голову, опустил автомат и захохотал, глядя на синее-синее небо над головой.

Измученная недоеданием Эй Джей была тем не менее благодарна ему за этот поступок.

Они снова двинулись в путь. Шли очень медленно. Она вообще удивлялась, как Майкл может ставить одну ногу впереди другой, делая шаг, и повторять это вновь и вновь. Но он шел, а Эй Джей вслед за ним.

В пути они почти не разговаривали, перебрасываясь короткими фразами лишь в случае крайней необходимости, экономя силы.

– Что это? – спросила Эй Джей, когда Майкл внезапно остановился.

Перед ними была деревня лачуг в тридцать. Они видели поля и людей, работающих на них.

– Глухомань. Имеет смысл рискнуть. Не думаю, что боевиков Эль Джефе интересуют такие захолустья. Я хочу, чтобы ты отправилась туда и попросила доставить тебя до границы. Это твой шанс, Алиса.

– Это наш шанс.

– Нет. Исключено. Я – личность подозрительная. Мы не должны рисковать твоим спасением... Иди в деревню. Тебя там накормят, ты сможешь отдохнуть, а потом кто-нибудь на стареньком фургончике довезет тебя до границы.

– А как же ты?

– Обо мне не волнуйся, оклемаюсь и дальше пойду, – легкомысленно заверил ее мужчина.

– А кто позаботится о тебе, Майкл?!

– А обо мне не нужно заботиться, Я здесь для того, чтобы обеспечить твое спасение. Твое, а не свое.

– Постой, Майкл. Так не пойдет. Как я объясню этим людям, каким образом оказалась здесь и почему мне нужна их помощь?

– Ничего не объясняй. Просто будь дружелюбна, как ты поступаешь в своей миссии. Ты должна сделать так, как я говорю, – настойчиво повторил Майкл.

– Но почему мы не можем пойти туда вместе? – в отчаянии воскликнула она.

– Подумай сама. Светлокожая женщина и раненый американский солдат. Как они на это отреагируют? Кто захочет провоцировать гнев Эль Джефе, помогая нам обоим?

– Ты прав, Майкл. Ты совершенно прав. Я полностью разделяю твое мнение, – уверенно проговорила Эй Джей. – Теперь я должна принять решение, как поступить. Так вот, я решаю, что мы туда не пойдем. Ни ты, ни я, Мы остановимся на ночлег, сделаем тебе перевязку, а утром снова двинемся к границе... И не спорь со мной!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Жара, боль, голод.

Майкл Уэст бессильно рухнул на расстеленный для него плед. Его вновь колотила лихорадка.

Эй Джей сделала перевязку. Постоянная ходьба замедляла заживление раны. Мышечная ткань, разорванная пулей, причиняла боль при каждом шаге. Все таблетки, которые могли избавить Майкла от этой боли, размокли еще в начале их путешествия, побывав в стремительном речном потоке.

– Ты должен поспать.

– Еще не ночь, – упрямился Майкл.

– Ну же, солдат, не будь ребенком. Ты должен поспать, – настойчиво повторила женщина.

– Я собственную мать никогда не слушался, почему же должен слушаться тебя?

– Представь, что я – твой командир, – предложила Эй Джей.

– Но ты не мой командир, – возразил офицер особого подразделения.

– Ты просто ленишься представить. На самом деле это не так трудно. Ты поспи, а я пройду чуть вперед. Поищу источник.

– Ты должна идти в деревню, – вернулся к своему плану Майкл.

– Мы это больше не обсуждаем, – коротко отрезала Эй Джей.

На следующий день он шел только с ее помощью. Они очень часто останавливались на отдых. По показаниям навигатора расстояние до границы сокращалось очень медленно, зато силы Майкла истощались с пугающей быстротой.

– Все. Больше не могу. Я должен отдохнуть, – откровенно признался он, что свидетельствовало о крайней усталости.

Женщина проворно подготовила место для отдыха.

– Думаю, сегодня мы больше никуда не двинемся. Заночуем здесь.

– Недавно мы прошли мимо еще одной деревни. Ты должна послушаться меня и вернуться туда.

– Я и собираюсь туда сходить, Майкл. Это недалеко. Я скоро вернусь. Но ты должен уснуть, чтобы восстановить силы.

– Не смей возвращаться, Алиса. Ты ни в коем случае не должна этого делать.

– Предоставь мне самой решать свою судьбу, – спокойно ответила ему женщина.

– Ты знаешь, что я прав. Со мной ты увязнешь в этой чащобе.

– Ты выполняешь свой долг, а я свой. Не мешай мне, Майкл, – убежденно проговорила Эй Джей. – Может быть, я не такая сильная и самоотверженная, как ты, ноя не позволю своему другу погибнуть. Ты болен и нуждаешься в отдыхе. Теперь я буду отвечать за нас обоих. Спи, я скоро вернусь.

Майкл был без сил. Он не мог больше возражать и препираться. В конце концов, Алиса поступала так же, как и он.

Он уронил голову на плед и уснул...

– Майки, ты не мог бы двигаться побыстрее? – слышит он раздраженный голос матери.

– Я не хочу. Не пойду, – упрямо бросает мальчишка.

– Прошу тебя, сынок, не упирайся. Нам нужно поспешить, – уговаривает мать.

– Но почему я вообще должен куда-то уходить?

– Скоро вернется твой отец. Он не должен застать меня здесь. Заканчивай собирать свой чемодан и пошли, – подгоняет мать.

– Нет, – упирается Майкл.

– Почему ты так со мной поступаешь, сынок? Почему просто-не можешь послушать свою маму? Ты едешь со мной. Ребенок должен жить со своей матерью. Ты меня слышишь? – прикрикивает она на сына.

– Я не понимаю, – лепечет Майкл.

– Ты еще мал. Я не могу всего тебе объяснить.

У твоего папы сейчас другая жена. И мне нет места в его жизни. Но я не могу расстаться с тобой из-за того, что он меня больше не любит, – сдерживая слезы, бормочет мать.

Майкл сидит па своей кровати возле распахнутого чемодана с вещами. Он тупо смотрит на чемодан и с трудом сдерживается, чтобы не зарыдать. Мальчик все понимает, хоть и утверждает обратное. Он лишь не может понять, как можно оставить отца и двоих братьев. Майкл очень соскучился по своей милой, эмоциональной, набожной мамочке, но Ада... Она успела стать ему родной. Мать Люки теперь и его мать тоже. Ведь они с Люком – братья.

– Майки? – В слезах стоит перед ним мама, постоянно поглядывая на дорогу, не идет ли отец. -Майки, прошу тебя, поторапливайся.

– Нет, – твердо говорит Майкл, отодвигая от себя чемодан.

– Что это значит?

– Нет, мама. Я отсюда никуда не поеду. Мои братья здесь. Мой папа здесь. Я так не могу.

– Я понимаю, сынок, это трудно. Но как же я? – обливаясь слезами, восклицает мама.

– Ты тоже могла бы жить здесь. Дом большой... Мама, поживи в желтой спальне, – говорит он, искренне веря, что такое возможно.

– О, Майки! Если бы я только могла, я никогда бы не оставила тебя! – лепечет мать, всхлипывая. – Должно быть, ты прав. Я страшная эгоистка. У меня нет права отрывать тебя от семьи... – твердит она срывающимся голосом, и Майкл понимает, насколько он жесток по отношению к матери.

Мать обнимает и целует его.

После этого она начинает суетиться, принимается разбирать его чемодан, раскладывая вещи по местам.

– Верно, милый. Ты остаешься здесь со своими братьями. Твой отец хороший человек, он тебя любит. И Ада тебя тоже любит. Без братьев ты жить не сможешь. Вы ведь одна команда, бойцы! -смеется мать сквозь слезы.

– Мама, – пытается остановить ее истерику Майкл, но она его не слышит и продолжает частить:

– Господь милостив, он позаботится о моем славном мальчике, о моем Майки. Я буду навещать тебя, часто, очень часто. Ты даже не успеешь соскучиться по своей маме, а я уже приеду. Договорились?

– Мама! Мама, постой! Но тебе не нужно никуда уходить! Ты можешь остаться...

– Да-да, в желтой спальне. Я помню. Очень любезно, что ты это предложил, сынок, – едко говорит она, но, опомнившись, исправляется. – Но я не могу. Понимаешь? Если бы я могла, то никогда, никогда – ты слышишь? – не оставила бы тебя, родной...

– Мама.

Она всегда торопится, ее движения порывисты, стремительны. За ней невозможно угнаться. От Майкла она требует такой же прыти.

Он знает, что не должен ее отпускать!..

Я не должен был ее отпускать подумал Майкл об Алисе, проснувшись. Кругом ночная тьма, чужая страна. Он так и не понял, что она задумала, а из-за боли и усталости не потрудился спросить. Зачем она отправилась в деревню, если собиралась вернуться?

– Почти пришли. Это здесь.,. – услышал Майкл голос Эй Джей, говорившей на испанском с выразительным американским акцентом.

Голос Алисы доносился отчетливо, и лишь приглушенно слышалась испаноязычная речь ее спутников.

Эй Джей успешно добралась до деревеньки. Благодаря активной помощи сестры Елены из местной церквушки, ветхое здание которой Эй Джей заприметила, еще когда брела с Майклом сквозь джунгли, она связалась со старостой, сеньором Паскуалем, мужчиной лет шестидесяти. Не посвящая никого больше в обстоятельства дела, они тотчас отправились в лес за Майклом.

Эй Джей добежала до того места, где был разбит их маленький лагерь. Ее пожилые спутники еле поспевали за ней. Она помнила, как укрыла его пледом перед тем, как уйти. Но Майкла возле костра не оказалось,

– Боже! – воскликнула Эй Джей в растерянности. – Куда же он делся?

– Ваш мужчина, должно быть, не в себе, если бродит по лесу в таком состоянии. Но не волнуйтесь, мы обязательно найдем его. Он не мог уйти далеко, – заверил ее сеньор Паскуаль.

– Да -да, вы совершенно правы. Но зачем ему понадобилось куда-то уходить?! – восклицала молодая женщина.

Майкл действительно был недалеко. Он наблюдал все это, укрывшись в кустах. Он решил принять самые элементарные меры предосторожности для того лишь, чтобы выяснить, кого привела с собой Эй Джей..

Майкл помедлил, прежде чем выйти на поляну.

Он внимательно разглядел пожилую женщину в , темном платье и солидного господина, ведущего за собою осла. Да, этих, пожалуй, опасаться не стоит.

– Майкл! – с облегчением воскликнула Эй Джей, завидев его. – Как же ты меня напугал! Я привела подмогу, – сказала она и представила всех друг другу по-испански.

– Вижу, – буркнул офицер. – Всем привет.

Несколько минут спустя, собрав пожитки, раненого и изможденного Майкла Уэста водрузили на ослика, и караван потянулся к деревеньке, что распростерлась в низине.

– Майкл, можешь не волноваться. Кроме сестры Елены и сеньора Паскуаля, в деревне никто ничего не знает.

– Ты забываешь про осла. Как ты думаешь, ему мы можем доверять? – пошутил он.

– Если бы я забыла про осла, то не вернулась бы за тобой, дорогой, – отомстила ему молодая женщина.

Майкл бессильно усмехнулся. Он был только рад, что ему не приходится тащиться на своих двоих.

Процессия вышла из леса и затаилась. Движение кортежа замедлилось. Все стали строго держаться тенистой стороны дороги.

– Алиса? – прошептал лейтенант Уэст.

– Тихо, – отрывисто и приглушенно скомандовала женщина, поднеся указательный палец к губам. – Потерпи немного. Почти пришли. Теперь ты точно быстро поправишься. У сестры Елены, на наше счастье, медицинское образование и есть набор медикаментов. Она тебя вылечит.

Майкл не мог побороть навалившуюся на него сонливость. Он с трудом сидел на осле, его глаза смыкались. Он снова видел яркие сны, как вспышки из его детства, слышал мальчишеские голоса. На его сонном лице показалась улыбка, полуприкрытые потухшие глаза были стеклянными. Он понимал, что вновь впадает в забытье, делал над собой усилие, но все напрасно.

Эй Джей заметила, как ослабело скользит его рука по ослиной холке.

Майкл с трудом сообразил, что его волокут в хижину, что Алиса рядом, а поэтому волноваться не стоит. Он почувствовал, как что-то прохладное, сладковатое и влажное подносят-к его пылающим жаром губам.

– Пей, – шепнула ему Алиса. Он послушно выпил.

Новый женский голос заставил его сфокусировать взгляд. Заговорила дотоле молчавшая сестра Елена. Заговорила по-английски с сильным испанским акцентом. Майкл вяло улыбнулся и вновь закрыл, глаза, почувствовав себя почти как дома, как в детстве.

– Ты должен повернуться на бок, – потревожила его Алиса.

– Зачем? – заупрямился Майкл.

– Сестра Елена хочет осмотреть твою рану, – пояснила Эй Джей.

Глаза Майкла мгновенно широко распахнулись, он посмотрел на нее недоумевающим взглядом.

– Ты вернулась? Ты не должна была возвращаться. Я же тебе сказал, – гневно проговорил он.

– Он бредит, – тихо констатировала Эй Джей, обращаясь к сестре Елене.

– Успокойте его, – сухо распорядилась монахиня.

– Как же я могла уйти без тебя, – шепнула ему на ухо молодая женщина ласковым голосом. – Все будет хорошо. Это славные люди, Майкл. Мы можем довериться им. Позволь сестре Елене позаботиться о тебе. Ты скоро поправишься, и мы уйдем отсюда: Но прежде ты должен поправиться. Слышишь? – тихо шептала Эй Джей, осторожно поворачивая его.

Майкл слышал ее голос, и на него всей тяжестью навалился сон.

Он стоял посреди леса, а вокруг него кружил океан синекрылых бабочек.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вода в чане была по пояс и очень холодная. Мелкий песок хлюпал под ее ступнями. Эй Джей

взяла мыло, которое лежало передней в мыльнице, выточенной из дерева.

Мыло... Она и не подумала бы прежде, что однажды этот кусочек, который так и норовит выскользнуть из рук, приобретет для нее такую ценность.

Она намылила волосы и лицо, фыркая от удовольствия, смыла пену, затем намылила все тело.

Странно было мыться ночью, под открытым небом, в чане для сбора дождевой воды и слушать пение ночных птиц где-то на самом краю света. Жизнь и впрямь непредсказуема. А ведь еще недавно, похоронив мужа, она была уверена, что ее дни идут на убыль и ничего по-настоящему значительного в ее жизни уже не произойдет.