Текст книги "Исправить ошибку"

Автор книги: Эйлин Колдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Чего он ждал от нее тогда? После всего, что он сделал с нею, после всех ее мук, чего он хотел?

– Я не злюсь, – холодно и ровно ответила она, делая глоток из своего бокала.

От шампанского во рту остался горьковатый привкус. Странно, никогда раньше она не чувствовала такого привкуса от этого шипучего веселого напитка.

– Знаешь, Беренис, нам обоим пришлось нелегко два года назад. И я не думаю, что кто-либо из нас был тогда способен ясно мыслить, – сдержанно и проникновенно сказал он.

От вкрадчивой мягкости его тона ее передернуло.

– Я никому не желаю пережить то, что пережили мы, – на той же ноте продолжил он.

Беренис невольно посмотрела на свои руки: как ей хотелось сейчас закрыть уши, чтобы не слышать этих нежных слов, проникающих в нее и больно ранящих! Если он сейчас не остановится, она просто встанет и уйдет.

– Я несколько раз пытался позвонить тебе, но никто не брал трубку, – продолжал он.

– А зачем было звонить? – Слава Богу, разговор перешел в безопасное русло. – Наша супружеская жизнь закончилась в тот день, когда ты ушел.

Она заметила вспышку гнева в его глазах, и это ее порадовало. Приятно осознавать, что ей наконец удалось уколоть его.

– Я не хочу продолжать этот разговор, – твердо заявила Беренис. – И вообще мне пора.

– Я так и понял, – сухо сказал Гай, – но нам предстоит сниматься в одном фильме. Полагаю, что нужно подойти к этому разумно и заключить перемирие хотя бы на время съемок.

Она знала, что он прав, но как трудно ей было переступить через себя!

– Ну, что ты скажешь на это? Может, попробуем отложить в сторону наши личные обиды, претензии и настроения и, как нормальные взрослые люди, спокойно начнем работать? – Гай был настойчив.

Можно подумать, у меня есть выбор, безнадежно подумала Беренис. Отказаться от съемок в этом фильме она не могла. Ясно, что и он не сделает этого. Поэтому единственное, что оставалось – попытаться быть сдержанной в его присутствии, иначе ближайшие два месяца работы превратятся в сущий ад.

– Что ж… – Она пожала плечами. – Работать с тобой я не хочу, но контракт уже подписан.

– Значит, договорились? – Его тон стал немного игривым.

– Я попробую, – с большим трудом выговорила она.

– Вот и хорошо. Я думаю, мы славно поработаем вместе. Я читал отзывы о твоих спектаклях на Бродвее. Говорят, что ты очень талантлива.

– Не пытайся льстить мне, Гай. Это звучит пошло. – В ее голосе слышалась обреченность. – Если мы сможем просто уважать друг друга, этого будет вполне достаточно.

Он заметно оживился и, подняв бокал с шампанским, посмотрел ей в глаза:

– Давай, выпьем за это!

Но она не откликнулась.

– Может, ты хочешь кофе? – спросил Гай, увидев, что она положила ненужные вилку и нож рядом с тарелкой с почти нетронутой едой, словно устала их держать.

– Нет, я хочу уйти, – тихо сказала она.

Он не стал ее удерживать.

Беренис наблюдала, как бывший муж подозвал официанта и попросил счет. Он выглядел теперь заметно более воодушевленным, даже радостным. Неужели он думает, что их отношения наладятся? Очаровательный Гай торжествует победу?

– Увидимся через неделю на съемочной площадке, – деловито и бодро сказал он на прощание.

– До встречи, – с трудом поддерживая нужный тон, ответила она.

Что ж, у нее хватит разума относиться ко всему с такой же деловитостью, с какой относится он. Но ему уже никогда не удастся одержать победу над ней, захватить ее мысли и сердце.

2

– Ты знаешь, что я всегда любила тебя…

Голос Беренис звучал неестественно даже для нее самой. Она опять заглянула в сценарий, лежавший на кухонном столе, и вновь произнесла эти слова. Фраза прозвучала еще хуже.

– Ты что, по-прежнему бьешься над одной-единственной фразой? – насмешливо спросила, входя в кухню, Китти.

– Китти, это мука, – ответила Беренис, – но ничего не выходит. Мне через пять минут нужно ехать на студию, а я никак не справлюсь с первым эпизодом.

– Не волнуйся, на площадке все пойдет хорошо. Ты просто нервничаешь – это всегда бывает в первый день съемок.

– Ты так думаешь? – Беренис и сама хотела в это верить, но ведь раньше ничего подобного не было.

– Я в этом уверена, – ободряюще улыбнулась соседка и положила поверх сценария журнал в яркой глянцевой обложке. – Загляни на досуге.

– Ты до сих пор покупаешь всю эту че… – Беренис замерла, не договорив. Она увидела на обложке журнала фотографию. На ней были она и Гай. Они сидели за столиком в ресторане. Крупный заголовок гласил: «Неужели любимец публики Гай Дилэни вернется к своей жене?».

Читать статью Беренис не стала.

– Какой негодяй умудрился сделать эту фотографию? – возмутилась она. – Я не видела ни одного репортера возле ресторана.

– Ты же их знаешь, они могли засесть где-нибудь на дереве, – усмехнулась Китти. – Хочешь, я прочту тебе, что тут написано, пока ты будешь собираться?

– Нет, не хочу. Господи, только бы мама не читала этих сплетен.

– Милая, я уверена, что уже все в курсе. Поэтому и хотела поставить тебя в известность, чтобы ты не попала впросак.

– Спасибо. – Беренис взяла со стола сценарий, ключи от машины и надела темные очки. – После такой приятной новости самое время отправляться в дорогу. Глядишь, развеюсь.

Студия находилась в пятнадцати минутах езды от ее дома. Она въехала на территорию студии и показала пропуск человеку у ворот. Предчувствие гибели охватило ее. Заметив на стоянке машину Гая, она с тоской подумала, что он, вероятно, торчит здесь с шести утра и успел блестяще подготовиться. Поди вызубрил свою роль вдоль и поперек.

После ослепительного летнего солнца внутри студии показалось прохладно и темно. Беренис прошла в свою гримерную, где ее уже ждали.

– Всем доброе утро! – лучезарно улыбнулась она и, садясь за туалетный столик, вдруг заметила одиноко висящий на вешалке голубой пеньюар. – А это еще что такое?

– Это ваш костюм, – сказала одна из костюмерш.

– Мой костюм? – удивилась Беренис. – А я думала, что сегодня будут снимать другие сцены.

– План поменяли, – сказала парикмахер Лив. – На сегодня намечена сцена в спальне.

Беренис тщетно пыталась удержать улыбку, но чувствовала, что та медленно, но неуклонно сползает с ее лица. Только этого и не хватало в первый день съемок…

Через час молодая актриса сидела в гримерной одна и, глядя в свое отражение в зеркале, пыталась убедить себя, что сцена в спальне для нее, профессиональной актрисы, не такая уж большая проблема.

К счастью, фильм задуман, как романтическая, легкомысленная комедия, и сцены в спальне предполагались не слишком откровенные. В них не нужно было сниматься обнаженной, но… они изобиловали поцелуями и ласками.

– Тебе придется только играть свою роль, и ты можешь это сделать, – твердила она своему отражению. – Запомни, ты теперь Джина, а не Беренис. Ты можешь это сделать. Могу, могу, могу… – повторяла она про себя.

И действительно, одетая и загримированная, она стала другой. Ее светлые волосы были завиты и искусно разбросаны по плечам в тщательно продуманном беспорядке, а умело наложенный грим придавал лицу естественную свежесть, скрывая следы усталости от недостатка сна в последние дни. В самом деле, как будто не она. Но сосредоточиться на образе мешал длинный голубой пеньюар. Он был такой открытый, откровенный, вызывающий, что будь ее воля, она бы ни за что его не надела.

Да что это со мной? – думала Беренис, удивляясь. В прошлом году она играла сцену в спальне в телевизионной драме и почти совсем не волновалась. Ее партнером тогда был Билл Уотерс. Как он смешил ее на съемочной площадке, как помогал расслабиться в трудные моменты…

О Билле она всегда думала с теплым чувством. Их первая встреча состоялась на вечеринке, когда она еще была замужем. Потом им пришлось работать вместе в одном спектакле на Бродвее, а затем в телесериале. Дружба с Биллом поддерживала ее в жизни. Они часто виделись, а в ближайшие выходные собирались вместе сходить на премьеру.

Так, она отвлеклась. Ей нужно представить, что она находится в спальне в такой же расслабленной атмосфере, как это получалось с Биллом…

Неожиданно вспомнилась дразнящая, дерзкая усмешка Гая и его голубые наглые глаза, упрямо смотрящие на нее. Настроение стало хуже некуда.

Может, помедитировать? – в отчаянье подумала Беренис. Китти давала ей несколько уроков. Она глянула на часы. До начала съемок оставалось десять минут. Беренис ловко уселась на пол в позу лотоса, соединила кончики больших пальцев с кончиками указательных и сосредоточилась, пытаясь дышать спокойно и медленно.

Когда десять минут спустя Гай тихо, почти бесшумно вошел, он застал ее неподвижно сидящей на полу с закрытыми глазами в узком проходе между туалетным столиком и вешалками. Беренис была далеко и на его появление никак не отреагировала. А он откровенно любовался ею. Она выглядела очень молодо – года на двадцать три, хотя он прекрасно знал, что ей тридцать один. Голубой пеньюар подчеркивал чувственную красоту ее полной груди и изящные линии стройного тела. Он помнил ее нежность и страстность, их безумные ночи, то безудержное влечение, которое она вызывала в нем…

Он медленно прошел в глубь комнаты. Беренис вдруг открыла глаза, которые от изумления стали огромными. Понадобилось время, чтобы она пришла в себя и с возмущением спросила:

– Что ты тут делаешь? Как ты посмел войти без стука?

– Я стучал, – спокойно ответил он. – А что ты делаешь на полу?

– Медитирую, – процедила она.

– Очень интересно. – Его губы растянулись в усмешке. – Это что, какой-то новый прием в актерской технике?

– Это помогает расслабиться, – натянуто ответила Беренис. – Что тебе здесь нужно, Гай? Пришел поиздеваться надо мной?

– Я совсем не хотел тебя обидеть, – мягко проговорил он, и его взгляд медленно прошелся по ее телу, заставив Беренис вспомнить о своем скудном наряде.

Она потянулась за халатом и поспешно набросила его.

– Я только хотел спросить, как ты относишься к той эротической сцене, которую мы должны играть сегодня утром?

– Насколько я знаю, это вовсе не эротическая сцена, – ответила Беренис, плотно запахивая халат.

– Ну как же, мы будем лежать в постели, и я буду крепко прижимать тебя к себе, мы будем целоваться и… еще кое-что делать. – Его голос понизился до хрипоты, а глаза лукаво заблестели.

– Что ты имеешь в виду под «еще кое-что»? – спросила Беренис и вдруг почувствовала, что, несмотря на все свои усилия, продолжает волноваться. – В этом эпизоде нет никакого секса, как и во всем фильме. Боюсь, тебя ждет разочарование.

– Ну, если это действительно так, то я очень огорчен, – с притворным вздохом сказал он и ухмыльнулся. – Но тогда выходит, что Виктор Раниди, наш уважаемый режиссер, меня только что обманул.

Беренис старалась оставаться спокойной, понимая, что он просто разыгрывает ее.

– Да, мы должны будем разок поцеловаться. Ничего, переживу, – нарочито небрежно сказала она.

Увы, на Гая эта фраза не произвела должного впечатления.

– Что ж, посмотрим, как долго моя новоиспеченная женушка сможет мне противостоять.

– О чем ты, Гай?

– Я думаю, ты знаешь, что я имею в виду. Ты можешь притворяться, что ненавидишь меня всей душой и сердцем, и сжимать губы, а я буду делать то, что мне всегда хорошо удавалось, чтобы завести тебя.

– Ты иногда просто невыносим! – Беренис была вне себя.

– Только иногда? – сокрушенно спросил Гай. На его лице было написано огорчение, а в глазах прыгали чертики.

Пылкую беседу прервал стук в дверь.

– Тебе прислали цветы, Беренис! – раздался женский голос из-за двери.

Гай быстро подошёл к двери и открыл ее. На пороге стояла одна из ассистенток, которую едва было видно из-за большого букета длинноногих красных роз.

– О, я не знала, что вы здесь, мистер Дилэни, – с умилением глядя на знаменитость, пролепетала девушка.

Беренис пренебрежительно усмехнулась.

– Ничего, я как раз выходил. – Он бросил беглый взгляд на розы. – А от кого цветы?

К возмущению Беренис, девушка охотно развернула открытку, вставленную в букет, и прочла: «От мистера Билли Уотерса».

Актриса протянула руку, пытаясь выхватить у нее открытку, но не успела, и та прочитала дальше: «Держись, малышка, я уверен, что ты будешь ослепительной. До встречи в субботу на премьере».

Улыбаясь, девушка с интересом посмотрела на Гая:

– Здесь еще много поцелуев в конце.

– Нет, это ни на что не похоже! – Беренис выхватила открытку и букет из рук ассистентки.

– Прошу прощения! – Девушка бросила взгляд на Гая, подмигнула ему, и, развернувшись, поспешила по коридору.

Сейчас раззвонит о содержании записки всей съемочной группе, раздраженно подумала Беренис.

А Гай продолжал стоять у дверей.

– Значит, много поцелуев… – насмешливо сказал он.

– Это не твое дело, – отрезала Беренис.

– Не могу поверить, что Билли до сих пор увивается за тобой, надеясь на близость. Почему ты не покончишь с его муками и не избавишься от него?

– Он мне очень дорог, мы близки, нужны друг другу, и мне не за чем от него избавляться.

– Правда? – Гай с недоверием посмотрел на бывшую жену.

– Да, – сказала она с нажимом, чтобы нельзя было заподозрить, что все обстоит совсем не так. Они с Биллом были всего лишь друзьями.

– И как давно он осыпает тебя поцелуями? Это началось на Бродвее или сразу после нашего развода? – продолжал допытываться Гай.

– Не суди всех по себе, – резко парировала Беренис.

– А я слышал, что он появился в твоем доме, когда еще наша супружеская постель не успела остыть.

Понимая, что начинает оправдываться и что делать этого нельзя, но не владея ситуацией, Беренис сказала:

– Билл оказал мне огромную моральную поддержку, он замечательный человек, и меня возмущают твои гнусные происки!

– Как ты его защищаешь!

– Иди к черту, Гай! – И она захлопнула за ним дверь.

Беренис отыскала вазу для цветов, наполнила ее водой и поставила букет. Приятно было немного посидеть в уютной гримерной, где кроме нее никого не было. Только в голове все вертелась язвительная фраза, брошенная Гаем: «Ты можешь притворяться, что ненавидишь меня всей душой и сердцем, и сжимать губы, но я буду делать то, что мне всегда хорошо удавалось, чтобы завести тебя».

Да, когда-то ему с легкостью удавалось завести ее, но те времена давным-давно миновали. Теперь же ее только воротит от его поцелуев.

Она бросила взгляд на часы и поняла, что ей пора. Лучше было не опаздывать в первый день съемок. Виктор был блестящим режиссером, но обладал взрывным темпераментом и быстро выходил из себя, на горе всем вокруг.

По дороге на съемочную площадку Беренис представила себе, что ее там все заждались и пребывают в нетерпении – приятно чувствовать себя нужной. Но все оказалось иначе: ее встретил невообразимый хаос. В дальнем углу студии Раниди яростно ругался с осветителями. Группы рабочих передвигали по площадке мебель, да и остальные пребывали в состоянии такой лихорадочной деятельности, что никто даже не заметил появления актрисы. Осторожно переступив через провода, Беренис пробралась в укромный уголок и стала наблюдать за происходящим.

Вскоре на площадку приволокли огромную кровать и включили направленные на нее прожекторы.

– Подготовка к батальной сцене, – вдруг услышала она у самого уха насмешливый голос Гая и вздрогнула.

– О боже, Гай! Ты с ума сошел! Разве можно так пугать!

– У тебя совсем слабые нервы, – спокойно констатировал Гай и с улыбкой продолжил: – Не бойся, дорогая. Уверяю тебя, все будет, как в добрые старые времена.

– Ты имеешь в виду весь тот кошмар? – ядовито спросила Беренис и, заметив, что он облачен в костюм, с усмешкой добавила: – А ты, как я погляжу, не готов лечь со мной в постель.

– Беренис, к этому я готов всегда, – вкрадчиво прошептал он.

– Слушай, не валяй дурака. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. О твоем великолепном костюме. – Ее голос звучал сурово. – Похоже, что ты еще не приготовился к сцене, это не профессионально.

– Этот костюм мне выдали костюмеры. – Гай развел руками.

– Неужели ты будешь играть в этом эпизоде одетым?

Губы Гая дрогнули, готовые растянуться в усмешке:

– Не думаю, что Виктор будет сегодня снимать то, что запланировал.

– А что же он будет снимать? – Беренис с ужасом вспомнила все его утренние насмешки по поводу эротической сцены.

– Не знаю. Он режиссер, ему и решать. – Гай пожал плечами.

От мысли о том, что ей предстоит сниматься в эпизоде более откровенном, чем оговаривалось в начале, Беренис стало не по себе.

– Но он не может вот так запросто поменять эпизоды!

– Виктор снимает этот фильм, и он может делать все, что посчитает нужным, – невозмутимо сказал Гай и осторожно поправил сползший с плеча женщины халат.

От нежного прикосновения его руки к своему обнаженному плечу, Беренис невольно вздрогнула. Внезапно она осознала, что он стоит слишком близко. Почему-то стало трудно дышать. От волнения она провела языком по губам, увлажняя их. Ее сердце стало предательски колотиться, как будто хотело выпрыгнуть из груди.

Вдруг вспомнилось, как Гай когда-то целовал ее, вспомнилось тепло его губ, прикосновение рук… Нет, она явно не сможет играть с ним в любовной сцене, это невозможно.

– А ты, похоже, нервничаешь, – сказал он неожиданно мягко.

Черт побери, он продолжает ей доказывать, как она была не права, сказав, что его поцелуи ничего для нее не значат. Стоило ему провести рукой по ее плечу, как она растаяла!

– Может, чтоб не ждать впустую, пройдемся по тексту? – неожиданно предложил он.

– Зачем, если Виктор поменял текст?

– Ты права. А вот и он сам, сейчас мы все выясним.

Раниди был высоким мужчиной в возрасте около пятидесяти лет с такими проницательными глазами, что казалось, они видели насквозь. Беренис встречалась с ним всего пару раз, но слышала о его репутации гневливого человека. И он всем своим видом подтверждал это: лицо режиссера стало багровым после темпераментных разговоров с членами съемочной группы, при этом он что-то сердито бормотал себе под нос. Приблизившись к Гаю и Беренис, он возбужденно сказал с сильным акцентом:

– Эти осветители ни черта не понимают! Никак не могут наладить освещение.

– И сколько нам еще ждать? – не удержалась Беренис, надеясь, что еще будет время, чтобы выпить чашку кофе.

– Давайте быстро пройдем первую сцену. – Виктор жестом показал на съемочную площадку. – Итак, Беренис, ты сидишь на кровати.

Актриса покорно уселась на кровать, а ассистент передал ей листок с ее новым текстом. Она прочитала: «Ты знаешь, что я всегда любила тебя, но ведь так жить невозможно!»

Странно, что эта фраза, над которой она так долго билась сегодня утром, оказалась первой в ее новом тексте. Беренис с раздражением взглянула на злополучную строку, но тут же взяла себя в руки и попробовала войти в роль.

– Начали! – крикнул Раниди и кивнул Гаю.

Беренис наблюдала за игрой Гая: он прошел по комнате, затем остановился у туалетного столика и безупречно проговорил свой текст. Он был великолепен и выглядел непоколебимо самоуверенным. И как ему шел этот костюм! Беренис еще раз признала, что он был блестящим актером и… очень привлекательным мужчиной.

На какое-то мгновение воцарилась тишина. Беренис поняла, что все ждут, когда начнет она.

– Прошу прощения… – Она с трудом собралась с мыслями. – Ты знаешь, что я всегда любила тебя, но ведь так жить невозможно!

– Нет ничего невозможного, дорогая, если мы будем ближе друг к другу. – Гай сел рядом с ней на кровать, и она почувствовала сквозь тонкую материю пеньюара теплое прикосновение его бедра.

Невольно она вспомнила, как однажды Гай пришел домой, сел рядом с ней и сказал нечто очень похожее. Ее рассудок затуманился, а в горле пересохло. Беренис растерялась и забыла, что должна была говорить дальше. Но вдруг услышала, как партнер шепотом подсказывает:

– Мне бы так хотелось уладить наши проблемы.

Беренис повторила и увидела, как он потянулся к ее губам. Сердце забилось так бешено, что ей казалось, будто Гай сейчас услышит его удары. Она выдержала этот поцелуй, но когда заглянула в глубокие глаза мужчины и почувствовала, что начинает утопать в них, резко отпрянула.

Она бросила испуганный взгляд на режиссера, который качал головой и выглядел таким разъяренным, что ей даже показалось – еще чуть-чуть, и он набросится на нее. Но секундой позднее Беренис поняла, что дело не в ней, а в осветителях, что-то опять напортачивших.

– В общем, ничего, – наконец подытожил Виктор. – Можете пойти выпить кофе, а я пока разберусь с освещением.

Беренис с облегчением перевела дыхание.

– С тобой все в порядке? – спросил Гай, когда они вместе покидали съемочную площадку.

– Конечно. А что?

– Ты выглядишь очень бледной. – Он заботливо посмотрел ей в лицо, и под этим взглядом струны ее сердца что-то запели.

Они остановились у кофейного аппарата, и она проследила, как он наполняет водой бумажный стаканчик.

– А как чувствует себя твой отец? – неожиданно спросил Гай.

– Его повторно обследовали, и мы ждем результатов, – ответила она, беря из его рук чашку горячего кофе. А он, оказывается, не забыл, что она пила только черный кофе без сахара!

– Если я чем-то могу помочь, обязательно дай знать.

Странно, почему она больше огорчалась, когда он был с ней добр и ласков, чем когда он пытался ее разозлить? Делая глоток кофе, Беренис внезапно вспомнила те далекие времена, когда они с Гаем были счастливы. Но тут же спохватилась – такие воспоминания были опасны.

– Фу, какой отвратительный кофе! – пробурчал Гай, кривясь. – Очень похож на тот, который готовила когда-то ты.

– Не помню, чтобы мой кофе был плохим, – с достоинством ответила она.

– Ну как же, – с ласковой улыбкой проговорил он. – Неужели ты забыла, как переваривала его по утрам?

Беренис чудом не рассмеялась. Он говорил о первых днях их супружеской жизни, когда она ставила варить кофе на плиту и забывала о нем, потому что Гай отвлекал ее. Действительно, тот кофе невозможно было пить, но тогда они летали на крыльях любви, и такие мелочи, как плохой кофе, их совершенно не расстраивали.

– Ничего подобного я не помню, – соврала она.

Позади них на съемочной площадке с кем-то воевал Раниди.

Беренис повернулась и стала наблюдать за ним, обрадовавшись возможности отвлечься. Режиссер бегал по съемочной площадке, размахивал руками и громогласно орал.

– А кто Раниди по происхождению? – спросила она.

– То ли грек, то ли русский. Он довольно хорошо говорит на этих двух языках.

– Я его почему-то побаиваюсь, – призналась Беренис. – Но я слышала, что он – гений, а все талантливые люди слегка эксцентричны.

В это время они увидели, как Виктор размашистым шагом направился в их сторону.

– Ну ничего у них там не готово, ничего… А время – деньги! – сердито буркнул он.

Он выглядел ужасно расстроенным.

– Так, пошли в мой кабинет! – скомандовал он застывшей в ожидании парочке. – Мне нужно переговорить с вами.

Актеры покорно последовали за ним.

– Как ты думаешь, о чем он хочет поговорить? – испуганно прошептала Беренис.

Гай ничего не ответил, а только передернул плечами и лукаво улыбнулся. Она невольно улыбнулась ему в ответ, но тут же опомнилась. Что это я делаю? Тоже мне, друг-приятель, компаньон-заговорщик! И, резко отвернувшись от спутника, бодро зашагала за Раниди.

Кабинет режиссера был крошечной комнатушкой, похожей на шкаф для хранения инвентаря, и вмещал в себя только письменный стол, два стула и полку с папками. Войдя, Беренис уселась на стул напротив режиссера, а Гай остался у дверей.

– Для начала хочу уточнить расписание съемок на следующую неделю, – проговорил Виктор, роясь в кипе бумаг, разбросанных по столу. – Как вам известно, съемки будут продолжаться в Бостоне. Наш менеджер нашел там подходящий дом.

Беренис расслабленно откинулась на спинку стула. Ей стало ясно, что режиссер не собирается добавлять в сценарий сексуальные сцены, а о необходимости переезда в Бостон было известно с того момента, когда она подписала контракт.

– А, вот, наконец-то нашел. – Раниди извлек из-под вороха бумаг лист и сунул его Беренис. – Это приблизительное расписание каждого съемочного дня.

Молодая женщина бегло просмотрела его, очень опасаясь возможных подвохов.

– Студия обеспечит вас жильем в Бостоне. Билеты на самолет вы получите от моей ассистентки в конце недели.

Воцарилась тишина. Решив, что обсуждение закончено, Беренис собралась уходить.

– Да, еще кое-что, – остановил ее Раниди. – Сегодня люди из рекламного агентства принесли мне вот это.

Он вытащил из-под груды бумаг журнал, тот самый, который сегодня утром показала ей Китти. Беренис охватил ужас.

– Здесь все – чистая ложь. – Она глянула на бывшего мужа: – Правда, Гай?

– Дайте-ка взглянуть. – Тот протянул руку и взял журнал. – Хорошее фото. Ты очень фотогенична, Беренис, – в растяжку проговорил он.

– Дело не в этом. Скажи Виктору, что мы только обедали вместе, – будто оправдываясь, тревожно проговорила она.

– Не думаю, что Виктору это интересно, – небрежно бросил Гай.

– Мне действительно на это наплевать, но люди из рекламы считают, что подобные события помогут хорошо продать фильм, – заметил Раниди. – Брит сказала, что хотела бы поговорить с вами об этом и, возможно, взять интервью. Думаю, она займется этим в Бостоне.

– А кто она такая, эта Брит? – неприязненно спросила Беренис.

– Она из рекламного отдела. В любом случае… – Раниди снова принялся ворошить свои бумаги. – Они попросили меня сказать вам, что это нужно обыграть, я имею в виду новый роман между вами. Это создаст хорошую рекламу для нашего фильма. И в итоге все останутся довольны.

– Все, кроме меня, – отрезала Беренис. – Откровенно говоря, это возмутительно, потому что все это – ложь, и мы с Гаем не собираемся быть снова вместе.

– А никому и не важно, правда это или ложь, – вполне миролюбиво проговорил режиссер. – Рекламный трюк, и только. Если ты не согласна с чем-то, поговори с Брит. Она этим занимается, а не я. Кроме того, они хотят, чтобы вы вместе сходили на премьеру. – Покопавшись, он выудил конверт из-под бумаг.

– Вот ваши приглашения, – продолжал он. – Это будет в субботу. Они попросили, чтобы ты, Гай, заехал за Беренис около семи тридцати, а после фильма чтобы вы вместе отправились на вечеринку. Ну а после вечеринки, в двенадцать часов, ты должен будешь отвезти Беренис домой.

– Может быть, нас еще попросят отправиться вместе в постель? – Голос Беренис был полон сарказма. – Выпить в двенадцать пятнадцать какао, а в двенадцать тридцать снять пижамы!

Раниди посмотрел на нее, приподняв брови.

– О ваших действиях после двенадцати указаний не будет.

– Я думаю, как раз в этот момент Беренис превратится в тыкву, – шутливо вставил Гай.

Беренис бросила на него возмущенный взгляд.

– Хорошо, что не в крысу, как некоторые!

– Хватит, хватит! – поспешил предупредить ссору Раниди. – Мы должны поддерживать здоровую рабочую атмосферу.

– Рабочая атмосфера – это студия, а все остальное – это личная жизнь, – гневно бросила Беренис. – Кстати, на премьеру я иду с Биллом Уотерсом.

Раниди пожал плечами.

– Это твое дело, но людям сверху это может не понравиться. Они угрохали кучу денег на этот фильм и хотят, чтобы мы действовали в согласии с их указаниями.

Прозвучавшая угроза тяжело повисла в воздухе. Беренис озадаченно смотрела на мужчин. Неужели, если она откажется выполнять эти распоряжения, ей могут отказать в работе?

– Все это так странно и неожиданно, – наконец проговорила она и перевела взгляд на Гая в надежде, что он поддержит ее. – Нам это не по душе. Правда, Гай?

Поглядев ей прямо в глаза, он только пожал плечами.

– Для рекламы приходится делать вещи и похуже. Из всей этой программы я бы вычеркнул только какао. Я его терпеть не могу.

Глаза Беренис заблестели от гнева. Она должна была предвидеть, что он не станет поддерживать ее.

– Итак, с этим улажено. – Режиссер встал из-за стола и вложил конверт в руку Гая. – Вот ваши приглашения. А теперь вернемся к работе.

Большими шагами он пересек комнату и вышел за дверь, оставив главных героев одних.

– Что улажено? – с трудом сдерживая себя, спросила Беренис. – Я не давала согласия на этот цирк.

– Все это не так страшно. Ты же в любом случае будешь на премьере, – попытался успокоить ее Гай.

– Да, но я собиралась там быть с Биллом.

– Он это как-нибудь переживет, – криво улыбнувшись, сказал Гай. – Я заеду за тобой в субботу в семь тридцать. – Он шагнул к двери, но вдруг задержался. – Да, кстати, я пошутил на счет какао. На самом деле я ненавижу пижамы.