Текст книги "Палачи и жертвы (Предыстория) (СИ)"

Автор книги: Эйла Бруно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Едва мы вошли во двор, с деревьев поднялась туча ворон – черный пепел покидал землю и, казалось, птицы заберут с собой сажу, замок и сад. Фонтан до сих пор работал, и его журчание неуместно расплескивало атмосферу, как лишний, сценический реквизит. Вода была черно-бурой от пепла и комков спекшейся крови.

Тихим фоном звучал голос Саи. Она, пока никто не слышал, рассказывала Джоулю, что тут происходило на самом деле...

Он внимал и, наверное, рассудил, будто Сая от горя повредилась умом. Но когда я продемонстрировал способность превращать свою руку в когтистую лапу, он побледнел, и сомнения покинули его. Сая смотрела на меня с отвращением. "Не переживай, – сказал я ей мысленно. – Никогда более ты не увидишь мои крылья. Я не предстану перед тобой в облике чудовища".

Я хорошо знал этого человека. По-крестьянски простой, не смотря на происхождение, сильный, как бык, настолько же терпеливый и мужественный, он не блистал теми умственными способностями, каких требовал отец, постоянно ссорился с ним и против его воли делал себе военную карьеру. Джоуль младший был прямодушен, честен и, возможно, стал бы наивным, если бы не светское воспитание.

– Отец завещал мне всего две вещи, – сказал он, немного оправившись и взяв себя в руки, что выражалось в остановившемся взгляде и ладоням, приложенным ко рту, а затем – шумном, решительном выдохе. – Свой дневник и заботу о Сае. Он сказал, что в его дневнике содержатся ответы на все вопросы.

Нам нужно было найти именно его, в первую очередь. Джоуль страшно боялся за сохранность записей, и я знал, что он прячет их где-то в тайнике.

Мы сократили поиски до кабинета и спальни Джоуля. Крохотное укрытие отыскалось в стене. Оно целиком состояло из камня и металла, а потому огонь лишь обуглил его снаружи. Дневником оказалась толстая, кожаная папка с множеством скрепленных вместе листов.

Рабочие во дворе складывали тела до прихода полиции. Уже собирались уходить, как я сказал, переглянувшись с Саей:

– Скорее всего, большое количество тел осталось в катакомбах.

– И что? – тихо, насупясь, спросила она.

– У меня есть кое-какой долг перед этим замком, – я повернулся и пошел в сторону погреба.

– Какой в этом смысл? – нервно спросила она мне в спину, и почудилось. Понимает, что, наверное, должна идти со мной, но Сая не любила сталкиваться лицом к лицу со своими ошибками.

– Для меня он есть, – не оборачиваясь, пробормотал я. И чувствовал, что Сая почти ненавидит меня за то, как легко я иду к этим развалинам. Ей казалось оскорбительным то, с какой каменной физиономией я это делаю. Словно мне запросто. А мне не запросто. Просто нет никакого смысла рыдать и просить прощения. Я не могу спасти мертвых людей в катакомбах, но могу помочь похоронить их. Это слуги, бродяги и крестьяне. Их никто не хватится, в отличие от гостей.

Огонь добрался и до погреба. Языки пламени, наткнувшись на бочонки с винами, буквально взревели, взорвались в каждой капле спиртного, но титанические, сделанные из кусков цельной горной породы, колонны, сумели удержать своды потолка достаточно хорошо, чтобы он обвалился на пол погреба лишь частично. Стены и содержимое помещения оказалось уничтожено, так что оно очень напоминало пещеру, пол которой покрыт стекловатой и углем. Местами прорывался из-под кучек золы едкий дым.

Дверь в секретные помещения попросту вынесло прямо в потайной коридор. Я узнавал его. Большинство камер были распахнуты. Внезапно я услышал стук. Затем раздался такой же со стороны второй уцелевшей двери. И скоро стало ясно, что каждая такая дверь – это камера, вроде сейфа, где лежал дневник. Она оказалась надежно укрыта от огня. Людей мог отравить лишь дым, но его быстро вытягивало сквозняком через весь коридор, так что у узников оставался небольшой шанс выжить в этом аду.

Я немедленно открыл первую дверь, и оттуда выпало растрепанное, испачканное сажей, существо. Не замечая меня, не благодаря, она умчалась прочь. Внутри обнаружилась камера, размеры которой едва позволяли нормальному человеку вытянуться во весь рост. Там не было даже ведра или намека на подсвечник. Забывшись, как в трансе, я открывал двери одну за другой, и... одинаковые, напуганные – пленники легкими духами покидали подвал. Остальным повезло меньше. За обугленными, распахнутыми дверями я находил лишь трупы.

Коридор оканчивался разветвлением. Левое крыло уходило постепенно вверх и больше напоминало длинный лаз, а правое с дверями располагалось по правую сторону. В нём отыскались пыточные комнаты. Я называю их так за неимением лучшего эпитета. Огонь не добрался сюда, не смог пробиться через металлическую дверь. Был немного опален пол, но и все.

Посередине одной из комнат, заполненной стеклянными сосудами с тёмной жидкостью, стоял стул, на котором, склонив голову, сидел человек. Казалось, он мирно спал. Из тела у него, как гигантские черные пиявки, тянулись трубки с почерневшей в них кровью. Пленник был страшно бледен и уже одеревенел, его лицо запрокинуто к потолку, глаза ввалились, а рот распахнут в немом крике. В желтозубом проеме нет языка.

В комнате нашлось ещё несколько таких стульев, все – пусты. Они были одного размера, но в углу стоял табурет, заставивший меня остановиться. Он был совсем маленький.

Я нес на себе тела без всякого труда. Я ожидал тяжести, но мои мышцы почти не напрягались. Я аккуратно сложил трупы в те носилки, которые мне уже приходилось видеть.

От меня пахло костром и смертью. Запах настолько впитался в мою кожу, что почти сроднился с ним.

Еще одна комната напоминала широкий коридор. В два ряда у стен висели цепи, которые заканчивались крюками. Именно они издавали такой нехороший лязг, который я порой слышал. На крюках висели тела, вроде тех коровьих туш, что мы видим в мясных лавках и скотобойнях. Только тела эти были человеческие, но так туго сжаты верёвками, что кровь очень быстро вытекала из порезов в области вен. Под каждым таким телом был большой стеклянный сосуд.

Следующая и последняя комната напоминала что-то вроде процедурной или кабинета, где, наверное, проводились эксперименты. Я видел на полках пузырьки с одинаковой на первый взгляд жидкостью и надписями: "Дельта-1", "Дельта-3(2) нестабильная химическая формула", "Дельта-Эс-1", "Дельта-цинк. Дает результат на цветах" и много разных образцов. Джоуль использовал зачем-то гигантское количество крови. Здесь на столах располагалось множество линз, а под ними стеклянные пластины с темными кляксами. Законсервированные части человеческого тела в банках или залитые в янтарь. Я видел руки с когтями, уродливые, маленькие головы со странными наростами и серой кожей. "Время стабильного существования – 76 часов" – написано на одной банке. "Время стабильного существования – месяц" – значится на другой. В темном углу росли в горшке голубые розы. Я нашел записи и решил взять их с собой для изучения. Джоуль не мог нам теперь поведать, кем мы стали, но могут его записи...

Я вытащил во двор множество тел и направился в сторону сада.

– Давай помогу, – пробормотала Сая, берясь за лопату.

Вскоре мне предстояло многое узнать о себе, о Сае и Диве.

Название нашего вида: Chiropterans. Хироптеры или, если проще, рукокрылы. Иноземный вид паразитов-кровопийц.

Они делятся на три пола: женщины-королевы, женщины-шевалье, мужчины-шевалье, бесполые-солдаты. Слово "шевалье" придумал впервые Амшель, видимо, тогда уже инфицированный кровью Дивы.

Королевы рожают только девочек и только в четном количестве.

Королевы размножаются от шевалье.

Королевы создают себе шевалье, давая разумной человеческой особи свою кровь.

С момента создания своего первого шевалье каждая королева засыпает и просыпается раз в тридцать лет, бодрствуя примерно три года.

Chiropterans – не люди, они только притворяются людьми либо любой другой разумной расой, которой кормятся в данный момент. Их истинная форма – драконоподобные, разумные хищники. Их кожа представляет собой костяной нарост чрезвычайной гибкости и прочности. Мысленная связь, интуитивное чувство родства друг с другом – естественное их свойство, поэтому рукокрылам сложно воевать друг с другом. Но в отношении разумных рукокрылов это свойство несколько ослаблено. Пока не ясно, каким образом они возникли в пищевой цепи, и что явилось истинной первопричиной их появления.