Текст книги "Цирковые твари (ЛП)"

Автор книги: Эйден Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Бой утих, и все опустились на свои места, когда в шатре погас свет. Никакого шоу-освещения не было. Не было команды. Все управлялось магией, настолько ощутимой, что я чувствовала, как она скользит по моей коже, словно ласкает ее.

Волосы на моем затылке встали дыбом. Я согнулась в кресле, дыхание вырывалось из груди быстрыми короткими толчками. Казалось, что высота над уровнем моря изменилась. Воздух стал холоднее, тоньше.

Шепот и вздохи пронеслись по трибунам, когда створки палатки распахнулись и внутрь ворвался сильный порыв ветра. Я напрягла глаза в темноте и поняла, что это не ветер. Это было что-то другое, что-то живое. Его энергия была настолько сильной, что я задыхалась, как от густого дыма, пробивающегося в легкие.

Что бы это ни было, это было что-то злое.

Над головой раздался нечленораздельный смех, похожий на смех самого дьявола, маниакальный и безумный.

Темное облако искрящегося фиолетового дыма закружилось вокруг центрального столба, и через несколько напряженных ударов появилось изображение человека.

Я напряглась на своем месте, чтобы разглядеть его в темноте.

Это должен был быть инспектор манежа «Грешников Сайдшоу». Тот, кто стоит за всем этим безумием. Он определенно выглядел соответствующе. Он был создан из магии и теней, но его облик был одет по высшему разряду.

Вместо обычного для большинства инспекторов красного бархатного фрака, его фрак был глубокого сливового цвета. Фрак был длиннее, чем у Уокера, и доходил до середины бедра. Его шляпа напоминала костюм сумасшедшего шляпника: одна сторона длиннее другой, а верх слегка наклонен. Его голова была наклонена вниз, а шляпа скрывала лицо. Длинные темные волосы развевались за спиной, как будто созданные из теней. В руке в перчатке была длинная трость с рукояткой, форму которой я не могла разглядеть с такого расстояния.

Он был стройным, высоким и обладал такой властной силой, что каждая душа в зале затрепетала в предвкушении.

Кем бы ни был этот монстр, он держал всех на ладони своей окутанной шелком руки.

– Призраки и приведения. Твари и гады. Прямо из адских недр Нижнего мира к вам выползает величайшее зрелище на Земле. Здесь собраны ужасы, способные вызвать кошмары у самых мерзких монстров.

У меня перехватило дыхание от голоса инспектора. Он был темным и неповторимым, гладким и сладким, как расплавленный мед.

Медленно он поднял голову, и мое сердце чуть не остановилось. Пронзительные изумрудные глаза пронзили мою грудь, пробив легкие. Но кому нужно было дышать, когда можно было умереть и попасть в нижний мир? Может быть, там будет больше таких, как он.

Инспектор был воплощением темной магии: лицо, покрытое тенями, и острые, как драгоценные камни, глаза, полные тайн.

– Я приветствую вас в «Грешниках Сайдшоу», – продолжал он. – Где вы непременно обмочитесь от восторга.

Над кольцом, безумно гогоча, пронесся человек на трапеции.

– А может, и истечёте кровью!

Он был без рубашки, в одном лишь трико с высокой талией и ромбовидным рисунком, подчеркивающим мускулистые бедра. Его лицо было разрисовано, как у клоуна-арлекина, и выглядело так, будто его нанесли в спешке. Впрочем, это придавало его облику изюминку.

Из противоположного конца палатки высунулся второй мужчина, такой же, как и первый.

– Или кончите!

Эти два акробата были так похожи, что единственное различие между ними заключалось в том, что у одного волосы были синего цвета, а у другого – кислотно-зеленого. Они должны были быть близнецами. Очень, очень сексуальными близнецами.

Когда они проплыли мимо друг друга в центре кольца, они похлопали друг другу в ладоши с гоготом, похожим на гогот гиены, который был так же синхронен, как и их выступление.

Инспектор манежа жестом указал на близнецов своей тростью, и желтые драгоценные камни, украшающие рукоятку, засверкали на свету.

– Представляем вам ваш любимый демонический дуэт – Рифф и Рафф, самые озорные отпрыски Нижнего мира.

Они были демонами? У меня защемило в груди, когда я увидела, как они скользят по воздуху в приступе безумного смеха и грубых шуток. Повернув голову, я увидела, как один из близнецов проносится над моей головой.

Теперь я могла их разглядеть. Из их висков торчали гладкие черные рога, изогнутые назад, их кончики были направлены внутрь черепа. Крыльев у них не было – да и не могло быть – у демонов-мужчин их не было, насколько я знала о своем роде. Зато у них были длинные хвосты, извивающиеся в воздухе за спиной.

Когда один из них спрыгнул с трапеции, его хвост обвился вокруг вытянутой руки брата, и они поплыли прочь на одной трапеции, публика охала и ахала.

Когда они проплывали над головой, мой взгляд на мгновение остановился на нижнем близнеце. Он послал мне воздушный поцелуй, а затем засмеялся над моей реакцией. Все внутри меня требовало подойти ближе.

Они были слишком далеко, чтобы я могла их разглядеть, но от одного взгляда на них у меня защемило в груди. Я никогда раньше не встречала других демонов. Демоны были исключительно монстрами Нижнего мира. От одного взгляда на них мое тело горело.

Эти жуткие клоуны из дома с привидениями только подтолкнули меня к жажде стать суккубом. Теперь, когда мои силы полностью пробудились, передумать было уже нельзя. Мне нужен был член. И, видимо, моя вагина была настроена только на демонический член.

Простите, клоуны.

Впрочем, под этими масками могло скрываться что угодно.

Рифф и Рафф завораживали своим зрелищем – они должны были отвлечь мои мысли от того, что произошло в доме с привидениями.

То, как демоны с безупречной точностью переворачивались и кружились в воздухе, уже впечатляло, но тут они пустили в ход все свое оружие. Они были не просто талантливыми акробатами. Рифф умел метать ножи, а Рафф пожирал огонь. Рифф доставал несколько ножей, казалось, из ниоткуда, зажимал их между пальцами и кидал в Раффа, который уворачивался от каждого лезвия, кружась в воздухе на своей трапеции, а изо рта у него вырывались огненные шары, когда он дразнил своего близнеца за то, что тот плохо целится.

Они были потрясающе красивы в своем арлекинском гриме, их гладкие мышцы проступали под мокрой от пота кожей.

Я хотела их. Нуждалась в них так сильно, что мне было больно.

– Мэг! Вот ты где. Боже, ты меня до смерти напугала. – Я повернула голову и увидела Лолли, стоящую позади меня, с подносом, наполненным конфетами и другими лакомствами, прислоненным к выпирающему бедру. – Я боялась, что тебя съели в доме с привидениями.

Я сдержала улыбку. Меня действительно ели, но, возможно, ей не нужно было этого знать.

– Я в порядке. Просто заблудилась и все.

– Все равно. Мне жаль, девочка. – Горгона зачесала змейку за ухо, затем, покраснев, вернула ее на место, увидев, что мое внимание переключилось на свежие следы от клыков на ее шее. – Мне следовало сказать Синклеру, чтобы он отвалил. Мы с тобой были подругами всего пятнадцать минут, а я тебя бросила.

– Все в порядке, правда, Лолли. Не переживай.

Облегчение разлилось по ее лицу. Она перелезла через сиденья и устроилась в кресле рядом со мной. Поставив поднос на колени, Лолли взяла коробку с арахисом в шоколаде и, раскрыв ее, засунула горсть конфет в рот, глядя на меня.

– У тебя слюни в уголке рта, девочка. Ты хочешь конфет? Или у тебя слюнки текут от «конфет» инкубов?

Инкубов? Мой взгляд вернулся к артистам, и у меня отпала челюсть.

– Это секс-демоны?

– Ага. Наверняка ты давно не видела самцов своего вида, да?

– Давно? – Я сухо рассмеялась. – Никогда не видела.

Я почувствовала, как все змеиные глаза Лолли сверлят мое лицо. – Никогда? Ни хрена себе. Держу пари, что твоя жажда суккуба или как там его… сходит с ума. Не знаю, с какими намерениями ты пришла сюда и как долго собираешься здесь оставаться. Просто следи за своей попкой рядом с этими двумя.

Я нахмурилась и посмотрела на нее.

– Почему?

– Они игроки. Сексуальные, конечно. Но в постели они должны быть просто кошмаром.

– Кошмаром? В хорошем или плохом смысле?

Взгляд Лолли был настолько ошеломлённым, что даже ее змеи, казалось, опешили.

– А разве бывают хорошие кошмары?

Разве не у всех бывают кошмары, которые рядом с гранью самых мрачных фантазий? Настолько злобные, что в них есть некая чувственность? Такие, от которых просыпаешься с криком, с мокрой от пота и возбуждения кожей, с тяжелым дыханием, с адреналином, проносящимся по организму, как наркотик, когда воспоминания о дразнившем тебя монстре исчезают вместе с сознанием. Или это было только у меня?

Горгона со смехом прервала неловкое молчание.

– И, судя по всему, у них все строго. Они всегда вместе трахают одну и ту же девушку.

Мое сознание заработало в полную силу. У меня точно не было никаких сомнений по поводу того, что я буду начинкой в сэндвиче между братьями. Не то чтобы я точно знала, были ли актеры из дома с привидениями настоящими братьями, но, черт возьми, они могли ими быть.

– Девочка, ты опять пускаешь слюни. Вот, постарайся не так явно это делать. – Она взяла меня за запястье и высыпала мне на ладонь небольшую горку конфет. – Если они тебя заметят, то возьмут в качестве закуски после шоу.

Мы ели конфеты вместе, пока близнецы заканчивали свое выступление.

И вот тут-то шоу стало странным.

Следующей выступала гарпия, гигантская птица с самой большой человеческой грудью, которую я когда-либо видела. Они были настолько огромны, что ее выпирающие соски почти касались земли. На ринг вышел клоун в костюме фермера с табуреткой в одной руке и ведром в другой. Он поставил табуретку рядом с прикованным птичьим монстром, схватил его за соски и стал качать в ведро самое густое молоко, которое я когда-либо видела. Каждая капля с тошнотворным звуком падала в ведро.

Гарпия скрежетала клювом и шуршала перьями, но не сопротивлялась. Казалось, она была благодарна клоуну за облегчение, пока он доил ее.

Я сморщила нос от отвращения.

– Фу. И это всем нравится?

Молли фыркнула.

– Нет. В этом-то и дело. В «Грешники Сайдшоу» приходят, чтобы испытать отвращение. Инспектор всегда начинает с близнецов, заводит всех, а потом заставляет клоуна делать что-то подобное.

Она дернула головой в сторону ринга, где клоун взял ведро, и побрел к первому ряду кресел. Два мускулистых клоуна, тоже одетые как фермеры, в комбинезонах и соломенных шляпах, удерживали бьющегося в руках зрителя, пока первый клоун заставлял его пить молоко.

Я не хотела улавливать эмоции бедняги, но они были настолько сильны, что не почувствовать их было невозможно.

Похоть, с оттенком стыда, который, казалось, только усиливал его возбуждение.

В цирке, похоже, зрители были не менее причудливы, чем актеры.

– Если ты думаешь, что это дерьмо странное, то следующий номер взорвет твой мозг.

Я наблюдала за тем, как закончился акт доения, и на сцену вышел рабочий, чтобы подготовить ринг, который теперь напоминал мясную лавку, со стеклянной витриной, заполненной сомнительными кусками мяса, и огромным разделочным столом, покрытым всевозможными загадочными пятнами.

Я неловко поерзала на стуле и бросила на Лолли тревожный взгляд.

– Это взорвет мой разум или заставит меня взорваться?

Горгона хихикнула, грызя свой арахис.

– Зависит от того, насколько крепкий у тебя желудок.

Через минуту инспектор манежа объявил следующий номер.

– Твари и гады, встречайте… – Его голос упал до адского рыка, от которого у меня затряслись поджилки. – Мясника.

7

Мясник

Мэг

Я не была готова к тому, что появилось на ринге. Это был человек, нет, гигант. Голый гигант, если не считать испачканного кровью кожаного фартука мясника, который, как я догадывалась, был сделан не из шкуры животного.

Но самое отвратительное в этом гиганте ростом в восемь, может быть, девять футов (прим. 2,7 метра) было не его мускулистое тело, покрытое грубыми шрамами, не его зловещий фартук и даже не грубый тесак, зажатый в его руке. Это была голова кабана на его плечах. Клыки, мокрое рыло, жилистая шерсть и все остальное.

Кабан-гигант подошел к мясному столу и с размаху вонзил тесак в дерево, заставив всех присутствующих подпрыгнуть. Но у меня было ощущение, что почти все здесь знают, что это за действо, судя по тому, что в воздухе витал тяжелый и резкий запах вожделения.

– Э-э. Лолли? На что, черт возьми, Раздор, я собираюсь смотреть?

– Главное, что бы ты ни делала, не поднимай руку, когда он попросит принять участие в представлении. Не надо. Мне кажется Ларри не в твоём вкусе.

– Ларри?

– Это его имя. Он фоморианин. Редкая разновидность гигантов с вершины. Обычно их можно встретить только в Ирландии. Не очень привлекательный, но очень милый парень. Никогда бы не подумала, что он вегетарианец. Ходят слухи, что его жестоко избили члены клана, когда он отказался есть человеческое мясо. Инспектор нашел его много лет назад, когда шоу гастролировало за границей, и с тех пор он с нами.

Не успела я попросить ее рассказать об этом подробнее, как Ларри зашагал к центральному проходу на трибуне, заставляя сиденья дребезжать при каждом шаге.

– Ищу мясо. Кто будет моей главной добычей сегодня? – прохрипел он со слабым ирландским акцентом.

К моему шоку, в воздух взметнулось множество жаждущих рук.

Кабан-гигант поднял морду, его круглые ноздри дернулись, и он продемонстрировал зрителям, как он дышит.

– Я чувствую запах сочного мяса.

У меня забурчало в животе, но любопытство не отпускало меня. По мере приближения Ларри «Мясника» я не улавливала в нем ни похоти, ни чего-то даже отдаленно зловещего. Он просто устраивал шоу для этих людей. Шоумены были разных форм и размеров, особенно в «Грешниках Сайдшоу».

Когда я на секунду присмотрелась ко всем людям с поднятыми вверх руками в надежде быть выбранными, я заметила, что все они были в человеческой форме. Будучи монстрами, мы умели принимать «нормальный» облик, чтобы слиться с людьми. Здесь же, в цирке, большинство людей пользовались возможностью предстать в своем истинном обличье, поэтому было странно видеть, как люди массово переходят в человеческий облик, когда мимо проходил Мясник.

– Почему все перевоплощаются?

– Потому что мяснику нужно только человеческое мясо. – Лолли издала придушенный смешок, вспомнив, что находится в компании полукровки. – Мысль о том, что монстр может съесть другого монстра, слишком запретна. Но мысль о том, чтобы есть человеческое мясо… – Она запнулась.

– Потому что люди для некоторых из этих монстров – настоящая еда, – прошептала я, закончив ее фразу.

Лолли нахмурилась, стараясь выглядеть как можно более сочувствующей со ртом, набитым шоколадным арахисом.

– Да.

Не могу сказать, что я была удивлена. Многие из этих монстров относились к людям так же, как люди относятся к домашнему скоту. Я была готова к этому, когда шла сюда.

Даже если бы мне удалось завоевать место в труппе, я была полукровкой. Меня всегда будут воспринимать как низшую.

Я продолжала наблюдать за происходящим с нездоровым любопытством, когда мясник остановился перед женщиной, дрожащей от возбуждения. В человеческом облике она была симпатичной: фигуристая женщина с пепельными волосами и множеством татуировок.

– Твоё мясо будет красочным дополнением к моей витрине. Вопрос в том, малышка, не слишком ли ты боишься моего тесака? Страх портит вкус мяса.

Я бросила растерянный взгляд на Лолли, которая пробормотала:

– Спрашивает согласия.

Когда я оглянулась на женщину, она уже стояла на ногах, с готовностью кивая на все, что гигант шептал ей на ухо. Вероятно, он вкратце объяснил ей, чего следует ожидать. Затем по трибунам пронесся вздох: мясник схватил одежду девушки и одним движением сорвал ее, оставив участницу совершенно обнаженной перед толпой.

Обхватив девушку толстой рукой, мясник поднял ее в воздух и закинул себе на плечо. Развернувшись, для возвращения на ринг, он показал собравшимся свой голый зад, который не прикрывало ничего, кроме лямки фартука, путающейся в его хвосте.

Он протопал обратно и аккуратно положил участницу на стол. Все в напряженном молчании наблюдали за тем, как мясник взял бутылку с маслом и начал массировать девушку.

Из нее вырвались стоны, и она стала извиваться под руками гиганта, наносившего на ее груди большое количество масла. У девушки были довольно большие сиськи, но в руках гиганта они казались маленькими. Несмотря на то, что кабаноголовый мужчина в окровавленном фартуке выглядел устрашающе, было видно, что он нежно с ней обращается.

Когда его пальцы, похожие на сосиски, перебирали ее мягкие изгибы, он перегнулся через стол и низко зарычал ей в ухо. К ее стонам примешалось хихиканье, а вожделение было настолько сильным, что я могла уловить его даже с такого расстояния.

Осторожно перевернув ее на живот, он ухватился пальцами за край мясного стола. Он шлепнул ее по заднице один, два, три раза. Отпечаток его руки окрасил бледную плоть ее задницы в красный цвет, растянувшись по обеим ягодицам.

Он поднял руку вверх, и все зааплодировали. Через некоторое время он схватил свой фартук и сорвал его, бросив в сторону. Фартук полетел в первый ряд зрителей, где возбужденный мужчина завизжал от восторга, поймав гротескный сувенир.

Ларри, возможно, и был уродливым парнем, но он был одарен в других областях. У него был самый большой и толстый член, который я когда-либо видела. Даже со своего места я могла различить густые струйки спермы, сочащиеся из щели его необрезанного члена.

– Бедная девочка.

Лолли насмехалась.

– С ней все будет в порядке. Ларри хорошо заботится о своих добровольцах.

Мясник раздвинул бедра девушки и медленно, осторожно ввел в нее свой палец. Она дернулась, ее собственные пальцы сжались на краю стола. Чем больше гигант вводил пальцев, тем шире становилась «о» ее рта.

– Идеально сочная. Я могу съесть тебя прямо сейчас, девочка, – почти ворковал гигант, свободной рукой гладя ее попку и нежно потирая оставленный им след – временное клеймо на его «мясе».

Лицо девушки было ярко-красным, и от нее исходило столько похоти, что смотреть на это было легче, зная, что она упивается удовольствием и развратом.

Мясник поднял голову, окинув взглядом собравшихся.

– Может быть, сделать ее более нежной?

Зрители зааплодировали, потрясая кулаками. Один нетерпеливый зритель с другой стороны ринга крикнул:

– Разделай ее на части!

Фыркнув от смеха, мясник отстранился от нее и обхватил блестящими пальцами рукоятку тесака. Одним рывком он выдернул грубый инструмент из стола и поднял его вверх. Толпа взорвалась злобными, оглушительными аплодисментами.

У меня перехватило дыхание, и я бросила нервный взгляд на Лолли.

– Что он собирается с этим делать?

– Все в порядке. Он не причинит ей вреда.

Не успела Лолли произнести эти слова, как великан подбросил тесак в воздух и поймал его за лезвие, зажатое между пальцами. Он подставил рукоятку к заду девушки и, не торопясь, стал вводить его в ее задницу.

Она закричала, да так пронзительно, что мне пришлось еще раз убедиться, что самыми сильными эмоциями, исходящими от нее, были похоть и удовольствие.

– О, Боже! – Лолли кричала, чтобы быть услышанной над воплями девушки, а зрители зажимали уши руками. – Из всех монстров в этом зале Ларри выбрал гребаную банши.

Я ухмыльнулась и откинулась на спинку кресла, напряжение в мышцах спало, и я начала наслаждаться сексуальной нелепостью всего шоу.

– По крайней мере, ей приятно, а Ларри, похоже, очень доволен тем, что заполучил себе крикунью.

В конце концов Ларри перестал трахать девушку рукояткой тесака и погрузил свое мясо в ее задний проход. Банши кричала от удовольствия, а толпа визжала от шоу.

Это не было похоже на то, что я видела в цирке Уокера или в любом другом цирке на планете.

«Грешники Сайдшоу» были самым развратным, грязным, непристойным шоу, которое когда-либо существовало на этой Земле. В этом и заключалась его мрачная красота. В нем царили табу, сумасшествие, не было ни стыда, ни совести. Оно давало возможность тем, кто заходил внутрь, дать волю своим самым темным сущностям – дышать, играть, просто быть.

Все это представляло собой зловещую игровую площадку для ночных кошмаров, и именно такой она и была. Это означало, что оно предоставляло монстрам безопасный и незаметный способ утолить свои злобные аппетиты, когда в противном случае они могли бы найти человеческую жертву для развлечения.

Я помнила о своей маме черт знает что, но знала, что она была из этой самой труппы за много лет до того, как она нашла место в «Уокер» вместе с моим отцом. Этот цирк был у меня в крови. Все в нем отзывалось в самых глубинах моего существа.

Мое внимание отвлеклось от Мясника и его банши и переключилось на теневую фигуру, которая, как темный сон, заполняла наряд Инспектора.

Я бы сделала все, чтобы получить работу в «Грешниках Сайдшоу».

Все, что угодно.

8

Кровь и плоть

Мэг

Лолли рассказывала мне обо всех цирковых артистах и их дворовых драмах, пока шло представление за представлением. Я старалась быть внимательной, но никак не могла оторвать взгляд от инспектора манежа.

Он доминировал над всеми чувствами.

– Мэг. Эй!

Змея коснулась моего плеча вместо пальца. К счастью, у меня не было проблем со змеями. Иначе моя недавно завязавшаяся дружба с Лолли не была бы такой легкой.

– И-извини. – Я послала горгоне извиняющуюся улыбку, не сводя глаз с инспектора. – Что ты сказала?

Лолли проследила за моим взглядом, и ее змеи неодобрительно зашипели.

– Ладно. Симпатизировать близнецам – это одно. Но тебе же не нравится Алистер, верно?

– Алистер? – Когда я почувствовала вкус этого имени во рту, внутри меня возникло странное волнение. – Это его имя? Оно звучит древне и таинственно. – Я оперлась локтем на подлокотник кресла и в задумчивости пожевала костяшку пальца. Я чувствовала это – его темную притягательность. Она просачивалась на ринг, как дым, клубящийся вокруг. В этом монстре было что-то глубоко зловещее, от чего моя кровь становилась то горячей, то холодной.

– Алистер. – Не удержавшись, я снова попробовала его имя на языке. Оно подходило ему идеально.

– Забудь об этом, девочка. Он под запретом.

– И что? – рассмеялась я. – Я не хочу с ним спать.

Моя вагина горела, доказывая, что я наглая лгунья.

Лолли нахмурила брови.

– Ты суккуб.

– Ой. Я ведь ни слова не сказала о том, что сегодня ты превратишь меня в камень, не так ли? Потому что это было бы стереотипом. Я все равно девственница.

– Что-то мне подсказывает, что ты недолго останешься девственницей с такими глазами, детка, – сказала Лолли, и в ее голосе послышалась ехидная усмешка.

Я не стала говорить Лолли, что заинтересовалась инспектором по другой причине, не связанной с сексом. Хотя, чем дольше я смотрела на него, тем больше представляла – пыталась представить. Сейчас он находился в бесплотном состоянии. Но у всех монстров есть как минимум две формы, так что если он не мог спариваться в этом дымчатом состоянии, то у него должна была быть более твердая форма. Была ли она человекоподобной или больше походила на зверя? Он был сверху или снизу? Был ли он нежным? Сомнительно. Он был кукловодом, который дергал за ниточки в этом безумном цирке.

Он должен был увлекаться каким-то странным дерьмом.

Я заинтригована.

Лолли испустила долгий вздох.

– Что бы ты ни планировала, не делай этого. Он – плохая идея.

Я повернулась на своем месте, чтобы посмотреть в лицо горгоне с невинной улыбкой, хотя на моем лице она была совсем не к месту.

– Может быть, мне нравятся плохие мальчики.

Взгляд Лолли стал твердым как камень. Она ткнула пальцем в сторону Алистера.

– Это не «плохой мальчик», Мэг. Это древнее, нечестивое проявление самой тьмы, которое вылезло когтями из самых глубоких недр Нижнего мира и приняло смутную форму человека с единственной целью – собирать страх с монстров Верхнего мира в качестве подношения своему покровителю… – Ее голос упал до самого низкого шепота, заставив меня наклониться, чтобы расслышать, и наши лбы почти соприкоснулись. – Самому Раздору.

Вау. Это выглядело бы чертовски интересно в профиле для знакомств. И подумать только, последний парень, которого я лайкнула, держал в руках рыбу.

Я ждала подробностей о зловеще нависшем над рингом мужчине, но их не последовало. Горгона безостановочно рассказывала о каждом, кто появлялся на ринге, и даже о нескольких закулисных сотрудниках. Но монстр, стоящий за всем этим безумием, не получил такого представления.

Если я собиралась подружиться с Лолли, мне нужно было приложить сознательные усилия, чтобы не читать ее эмоции. Тем не менее, я не могла не вмешаться хотя бы на этот раз.

Инспектор напугал ее. Я не винила ее. Не нужно быть эмпатом, чтобы учуять зло, исходящее от него, как ядовитый газ.

То, что начиналось как невинное любопытство, теперь превратилось в инферно, пылающее интригой.

– Ладно, то, что инспектор – воплощение тьмы, я поняла. Но что он из себя представляет?

На лице Лолли промелькнуло выражение недовольства, но она продолжала потакать мне.

– Он – Шейд.

– Что это такое?

– Могущественный демон-тень. Он может переходить в Небытие одним щелчком пальцев. Он даже может вызывать других монстров и подчинять их своей воле. Предполагается, что он напрямую связан с Раздором. Ходят слухи, что они даже друзья. Я знаю, что ты полукровка, но ты ведь слышала о Раздоре?

Я слышала о нем. А кто не слышал?

– Люди называют его Люцифером или Сатаной. – Я сглотнула. – Но я полагала, что большинство историй – полная чушь.

– Большинство – да, – сказала она, фыркнув. – Но он все равно дьявол. И эти истории возникли не на пустом месте. Так что я серьезно говорю: держись от него подальше. У него есть отношения. Они не связаны узами брака, но, похоже, у них все серьезно.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы обработать эту информацию.

– У воплощения тьмы есть пара?

– Мм… – Рот Лолли искривился в улыбке. – Да. Хотя «хозяин» и «раб», наверное, более подходящие названия для них. Алистеру здесь никто не «принадлежит»… кроме Демона.

Я моргнула.

– Кто такой Демон?

Горгона захихикала, а ее змеи защелкали языками, словно смеялись вместе с ней.

– Де-е-е-вочка. Он самый сексуальный во всем этом чертовом шоу.

– А теперь момент, которого мы все ждали. – Инспектор опустился и встал у края ринга, его широкая ухмылка и сверкающие зеленые глаза блестели из теней, падающих на широкие плечи. Его бархатно-мягкий говор перешел в гробовое рычание. – Полюбуйтесь на Укротителя Сук.

По позвоночнику пробежал холодок, когда по палатке разнесся громкий лай. Затем еще один. Казалось, что стая диких собак вот-вот вырвется на свободу.

Створки палатки разошлись, и на ринг въехала большая металлическая клетка на колесиках.

В ней сидело с полдюжины злобных собак. Это были не обычные собаки. Они были размером с пони, а их золотые глаза полыхали огнем. Они рычали на своих дрессировщиков, которые толкали клетку, а с их морд стекали густые нити слюны.

Затаив дыхание, я заерзала на своем месте. В животе заклокотало беспокойство.

Это было так глупо. Я выросла в цирке. Там были тигры и львы, которые могли разорвать меня на куски. Они меня не трогали. Но я не могла уловить их эмоции.

Эти собаки были другими. Это были гигантские адские звери со сложной сетью мыслей и эмоций, более разумные, чем многие из тех, кого я встречала. Не то чтобы планка была высока.

Эти собаки были не просто злобными. Они жили ради вкуса крови и плоти.

С громким стуком, заставившим всех вздрогнуть на своих местах, дверь клетки распахнулась, и, к моему ужасу, собаки выскочили на ринг и рассеялись по толпе.

По залу пронеслись крики, но никто не встал, чтобы уйти. Даже когда одна из собак вцепилась в голову одного из зрителей и оторвала ее, дико тряся. Для нее это была игрушка в пасти, а не живой, дышащий человек.

Даже в этом хаосе я услышала тошнотворный разрыв мышц и треск костей.

Почему никто не вставал, чтобы уйти? Может быть, потому, что они были полностью заворожены кровью, окрашивающей землю, и истошным визгом собак, пробирающихся сквозь толпу.

– Не волнуйся, – наклонилась Лолли, чтобы прошептать мне на ухо. – Демон научил их держаться в первых рядах. Люди, которые покупают эти места, знают, на что идут. Алистер даже берет за них дополнительную плату.

Я бросила недоуменный взгляд в сторону Лолли.

– Ты хочешь сказать, что люди подписываются на это дерьмо? Зачем?

– Ого. Ты действительно мало знаешь о монстрах, не так ли?

– Меня воспитывал отец. Он был человеком. Я никогда не знала свою маму. – Я не стала упоминать, что моя мама работала в этом самом цирке. Это была история на будущее.

Если я доживу до этого времени.

Лолли кивнула в знак сочувствия, хотя, похоже, ничего не поняла.

– Ну. Демоны – это чудовища, которые приходят из Нижнего мира, как твоя мама. Большинство из нас готовы на все, чтобы выбраться. Но ты не можешь просто так уйти. Тебя должна призвать ведьма или могущественный повелитель демонов, как Алистер. Некоторые из нас, кому удается вырваться сюда, плохо приживаются в мире людей. Единственный способ вернуться назад – умереть, и их жалкая душа возвращается обратно в Нижний мир. Монстры, живущие на вершине, не видят низины, пока не умрут, а большинство монстров бессмертны. Поэтому убить себя – единственный способ попасть туда. Монстры, которые покупают эти места, просто хотят вернуться домой, Мэг.

Мне было трудно понять желание быть специально убитым, но я понимала, что можно сделать все, что угодно, чтобы снова обрести свой дом.

Я наблюдала, как две другие собаки вытаскивали мужчину из кресла, кровь хлестала из зияющих дыр, которые они разрывали с каждым тактическим укусом. Эти собаки не были дикими. Они были очень хорошо обучены. Обучены маньяком. Но они знали свою цель и наслаждались ею.

– Молли продает всякую дрянь, чтобы помочь тем, кто не получает удовольствия от боли, – прошептала Лолли, когда одна из ее змей жестом указала на женщину, идущую по проходу в нижних рядах, ее лоток был заполнен разнообразными наркотиками.

Молли и Лолли были близнецами, как Рифф и Рафф. Энергия Молли была более темной, более замкнутой. Она тоже была покрыта татуировками, но у них не было цвета, а ее змеи были сумрачно-фиолетового оттенка, в то время как у ее сестры – зеленого.

Мужчина, сидевший на одном из «смертных» мест, махнул горгоне и трясущейся рукой протянул ей немного денег. Она, казалось, успокоила его, положив на язык разноцветную марку.

– А от наркотиков хуже не бывает?

– Иногда. – Лолли пожала плечами. – Но… Если тебя разорвут на части адские псы, пока ты будешь под действием ЛСД, это будет более интересный способ уйти, чем засовывать себе в рот дробовик.

– Факт, – сказала я, протягивая руку Лолли, которая снабдила меня очередной порцией арахиса. Было легче наблюдать за разворачивающимся зрелищем, зная, что именно на это подписались эти монстры.