Текст книги "Господин Чудо-Юдо (СИ)"
Автор книги: Эя Фаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
– Грай заслуживает счастья, – сказала я честно. – Надеюсь, прежняя Мара Танн скоро вернётся вместе со своей целеустремлённостью и планами на него. А насчёт его чувств ко мне... не уверена, что он влюблен по-настоящему. И знаешь, до последнего времени я сомневалась в существовании любви. В том смысле, который в нее вкладывают на Земле.
– Он уверен, что любит тебя, – сдержанно ответил Тэймин.
Я покачала головой.
– Больше похоже на эмоциональную зависимость. У него тяжёлая жизнь, явные детские травмы, плохо очерченные личные границы, агрессивная среда обитания... И тут вдруг появляюсь я, вся такая добрая, заботливая и терпеливая. Не удивлюсь, если за любовь он принял нормальное мужское влечение плюс благодарность, помноженные на побочные психоэффекты...
Тут в разговор вмешалось третье лицо, о котором мы забыли.
– Кто такой этот Грай?
На нас из-под насупленных бугристых бровей смотрел Хрык, который последний час вел себя чрезвычайно тихо и покладисто. Судя по тому, что он разобрал наши перешептывания с противоположного конца отсека, центавритской слух был весьма тонок. Досадное открытие.
– Один свободолюбивый раб из местных, – неохотно ответила я. – Перед похищением Мара Танн хотела его купить...
Неожиданно центаврит издал громкий смешок.
– Свободолюбивый? Значит, борзый и проблемный. Тогда он быстро ей наскучит.
Подобная самоуверенность вызвала у меня вялое любопытство.
– С чего такой вывод?
– Моя Стерва из тех, кто любит видеть в подчинении какую-никакую долю энтузиазма. Всё остальное для нее баловство со скуки. Она сама говорила.
– Ну-ну... – с сомнением пробормотала я. – Не стоит обольщаться ее словами, Хрык. В рабском ошейнике чего только не ляпнешь, чтобы угодить хозяину.
Ничего не ответив, центаврит отвернулся, но с его физиономии усмешка исчезла без следа, сменившись напряженно-хмурым выражением.
На остров Йо мы прибыли в полдень, когда мягкий жар тигарденского светила прогрел влажный океанический воздух до расслабляющей атмосферы банного хаммама. Помнится, управляющий Лизен в свое время рассказывал, что именно такая погода наиболее благоприятна для старта второго вегетативного периода миртошки. И если первый урожай уже собрали и признали хорошим, отличным даже, то второй урожай обещает быть не хуже.
По мере снижения к посадочной площадке я жадно разглядывала ярко-красный особняк, пока не заметила, что он шевелится, словно муравейник. Множество маленьких фигурок быстро сновало туда-сюда, то и дело обращая к небу крошечные пятна лиц, а затем суета замедлилась...
И я увидела очень странную картину.
Фигурки опустились на лужайку перед входом в особняк, образовав целую шеренгу тел, лежащих спинами вверх. И с этого момента ни одно из этих тел не шелохнулось. По крайней мере, я этого не заметила.
– Что они делают? – обескураженно пробормотала я. – И зачем?
Тэймин без интереса выглянул в окно посольского микроаэробуса, который обеспечил нам трансфер из космопорта, и пояснил:
– Хозяйская тропа почета... Разве это происходит в первый раз?
– Да, – подтвердила я, смутно припоминая, что Лизен говорил что-то эдакое в первый день после моего неожиданного появления.
– Странно. Когда остров стал твоим, рабы должны были тебя встречать именно таким образом.
Микроаэробус при посадке слегка тряхнуло. Талла Ней обернулась с водительского сиденья и кивнула мне:
– Выходи первой. Тропа почета предназначена только хозяйке. Не заставляй их долго ждать... и не вздумай сейчас отказываться от этой примитивной традиции. Чувствуешь, как они жаждут этого?
Я чувствовала. Энергетический узор толпы, сплетенный из разноцветных аур, пестрел целой феерией положительных эмоций. Если среди них и присутствовало отдельное негативное отношение к происходящему, то оно совершенно затерялось на фоне радостного ожидания, нетерпеливо-детского предвкушения и общего ощущения праздника. Отовсюду летели воодушевленные мысли-шепотки: «Госпожа вернулась... нас не конфискуют... всё будет хорошо!...»
Горячая волна чужого признания и одобрения после нескольких дней страха, унижения и отчаянной безысходности подействовала на меня, словно удар под дых. Шагнув наружу, я слегка покачнулась и на мгновение зажмурилась, чтобы справиться с подступившими слезами.
Видеть старого управляющего лежащим на земле во главе этой живой ковровой дорожки было дико неловко. Очень хотелось попросить всех немедленно встать и не валять дурака, но я воздержалась. Если, судя по эмоциям, им так хочется... да и традиция для них, по-видимому, важная... то почему бы не пойти им в этом навстречу? Тем более, что мероприятие одноразовое.
На Лизена я наступить не смогла. Как и на других рабов, которые были либо в возрасте, либо очень молоды. Для видимости просто прикасалась к их спинам ступней и перепрыгивала сразу на следующего. Странное это было шествие – как будто пытаешься балансировать, подобно цирковому эквилибристу, на гибкой дышащей спине лошади.
Дойдя таким образом до первых ступенек особняка, я длинно выдохнула и обернулась с широкой улыбкой. Управляющий в компании Дуно и его братьев уже спешил ко мне с дальнего конца вновь зашевелившейся шеренги, а рабы поднимались с земли и тут же перетекали в приветственную коленопреклоненную позу.
– Госпожа Гайя! – взволнованно зачастил Лизен уже на подходе. – Счастлив видеть вас живой и невредимой! В ваших владениях всё в порядке... для рабов закончили перестройку бараков... собрали первый урожай миртошки... скупщики уже интересовались оптовой ценой...
– Госпожа Гайя! – перебил его Дуно. – Рад, что вы вернулись! У меня не такие хорошие новости. Грай сбежал сразу, как вас похитили. Возможно, этот паршивец как-то замешан в этом...
– Нет, – я покачала головой. – Это маловероятно или... ладно, я просто не верю в это.
– Госпожа Гайя, – раздался откуда-то сбоку голос третьего собеседника, спокойный и вкрадчивый. – Позвольте и мне сообщить новости.
Малопримечательный с виду худенький социопат Грю стоял рядом тихо, словно привидение. У него была удивительная особенность – сочетать убедительный образ скучного скромного задохлика и всю мощь харизмы «серого кардинала», эдакого единоличного авторитета моих проблемных рабов-асоциалов с психическими отклонениями. А может быть, уже и всех рабов поместья в комплексе.
– Слушаю тебя, Грю, – с искренним любопытством кивнула я.
Этот космозонг всегда вызывал у меня живейший благожелательный интерес. И не последнюю роль в этом отношении сыграла его добровольная пиар-компания, которую он старательно проводил среди рабов, укрепляя мою положительную репутацию в качестве госпожи. Естественно, в первую очередь во имя его собственной выгоды.
– Братья Дуно активно тренировались все последнее время и готовы к соревнованиям в Тигарденских Играх, госпожа. Нам уже прислали спортивный бюллетень для регистрации участников. Ответить нужно в течение трёх дней.
– Это можно. Кажется, Сол и Бурд прямо-таки копытами били от нетерпения, так сильно хотели попасть туда...
– Били копытами, госпожа? – не понял Грю. – А что это?
Я мотнула головой.
– Это земной фразеологизм, Грю... идиома... оборот речи. Словом, забудь. А в Играх мы обязательно поучаствуем. Впиши всех желающих в бюллетень.
Совсем забыла, что на Тигардене копытные животные – инопланетная диковинка, не более, и простые рабы в большинстве своем даже не слыхивали о подобной анатомической особенности сухопутных тварей.
– Будет исполнено, госпожа, – Грю учтиво поклонился. – Также периодически всплывает ещё один вопрос. Я бы сказал, очень насущный и требующий скорейшего разрешения.
– Да? И что это за вопрос?
– Удовлетворение сексуальных потребностей рабов, – последовал ответ, сопровождаемый многозначительным взглядом. – Задники не справляются с количеством желающих, а самоудовлетворением готовы заниматься уже немногие. Всем необходимо вовремя снимать напряжение.
– Я сообщил всем о возможностях голограммы из шахматной виртуалки, – вмешался Лизен, – но дальше этого пока дело не сдвинулось, а вы исчезли...
– А! – вспомнила я, немного смутившись. – Без проблем. Задействуем королеву как секс-игрушку сегодня же. Вы с Грю проконтролируйте сами график и место ее пользования, хорошо? Лучше всего поздно вечером.
– Только сначала заблокируй функцию копирования внешности госпожи, Грю, – раздался из-за моей спины голос Тэймина с угрожающе низкими нотками. – Я проверю.
Судя по тому, что серьезно беседующие между собой мастер Фьолл и посол Делл всё ещё неторопливо шествовали от микроаэробуса к особняку, он значительно опередил их и добирался до нас, задействовав сверхскорость. А всё из-за щекотливой темы, которую мы начали обсуждать. Я чувствовала в нем старательно приглушаемый флер ревнивого раздражения. И оно начинало бурлить при одной лишь мысли о том, что кто-то посмеет снимать сексуальное напряжение с виртуальной Гайей Фай, которую он когда-то так ловко показал не только мне самой, но и целой толпе социопатов. Ненамеренно, конечно. Но они-то запомнили образ.
– Да, господин Тэймин. Я так и собирался сделать, – без тени иронии или недовольства ответил мой хитрюга-социопат и даже слегка поклонился. Ну да, перед ним первый муж госпожи как-никак.
Задержав на Грю пристальный взгляд, сверкнувший фиолетовым огнем телепата, Тэймин кивнул и обнял меня за талию.
– Идём, Гайя. Тебе нужно поесть и поспать, – а мысленно добавил: «И не вздумай соглашаться на предложение вон того личного раба, Любена. Я сам сделаю тебе массаж... и всё, что захочешь.»
Я подавила смешок. Смазливая физиономия Любена в компании радостно спешащей девушки-плывчи Муирне и правда уже мелькала между рядами рабов. И ежедневное предложение о массаже, зачастую с эротическим подтекстом было его излюбленным способом завести со мной разговор.
– Подождите, госпожа, – внезапно сказал Грю, едва мы собрались войти в дом. – Есть ещё кое-что. Насчёт сбежавшего Грая.
Я замерла и медленно обернулась.
– Говори.
– Я видел его незадолго до побега. Он общался с тем самым плывчи, который с дружками встретился нам в ночь Тигарденского Равноденствия... когда взорвали подземную лабораторию.
Глава 17. Качели счастья и печали
С того момента, как я перебралась жить на Тигарден-2, жизнь стала напоминать бесконечное путешествие по развлекательному аттракциону ужасов и нервных потрясений. Вот только мой вариант оказался реальным, а не бутафорским. Да, былые деньки на далёкой Земле были не сахар, но они представляли из себя мирное течение времени, пропитанное сонной скукой предсказуемости. И ностальгия по этому чувству начала подкатывать всё чаще.
После возвращения на остров Йо я проспала сутки с лишним глубоким непробудным сном безо всяких успокаивающих средств и ушных затычек-берушей. Зато когда очнулась ранним утром из-за вскрика какого-то раба за окном, то спросонья на одних инстинктах отпрянула в противоположную сторону от звука. Не то, чтобы он звучал угрожающе... скорее тревожно-болезненно. На пиратской базе подобные звуки сулили неприятности, и я решительно хотела от них держаться подальше.
Резкое движение тела окончательно разбудило разум. Я откинула одеяло и села, недоуменно и угрюмо озираясь, готовая в любой момент заползти под кровать. На всякий случай. А в следующее мгновение с облегчением фыркнула и упала обратно на подушку. Тэймина рядом не оказалось, и смутное сожаление царапнуло внутри лёгким уколом разочарования.
Раб за окном, как выяснилось, вскрикнул из-за ящика с миртошкой, который он сам же и уронил себе на ногу, когда тащил его на кухонный склад – пополнить запасы на сутки вперед. Об этом мне поведал старый Чуро – бывший забыванец и большой чудак в вопросах питания, – когда я спустилась на кухню выпить горячего тэме и ощутить мирную атмосферу просыпающегося особняка.
– Чуро, – начала я, окончательно взбодрившись от любимого напитка, – а ты не видел... м-м... моего мужа?
Наша пси-связь не давала о себе знать уже целый час с момента пробуждения, и это начинало беспокоить. Обычно до меня так или иначе доносились хотя бы отголоски эмоций Тэймина, если он находился где-то рядом, на относительно близком расстоянии. Например, в пределах дома и сада.
Хотя, конечно, он мог и закрыться от меня... Это было вполне осуществимо с его стороны, и несколько раз я уже замечала, что при сильном желании Тэймина изолироваться ощущение его мыслей и чувств исчезало почти полностью, оставляя только слабое эхо. А вот я свои эмоции скрыть никак не могла. Ставить щиты и фильтры от мужа-диниту на мысли ещё как-то удавалось, но в сфере чувств это оказалось абсолютно бесполезно.
Но и умение Тэймина изолироваться не обошлось без побочного эффекта. Если он закрывался, то и сам не мог меня почувствовать.
– Видел, госпожа, – безмятежно ответил Чуро, ставя на стол блюдо с выпечкой из пепа, местного аналога мучных изделий. – Он вышел прогуляться в миртофельные сады за домом. Вместе со своей юной родственницей и госпожой Ней.
– В такую рань?
– Я замечал, что ваш муж, как и ваши гости остроухие... прошу прощения за прямоту, госпожа... у них ведь и правда уши странной формы, верно? – разоткровенничался старый раб в своей манере без обиняков. – Так вот спят они совсем мало. И всегда рано встают. Правда, сами на кухне хозяйничают, меня не просят ни о чем... за это им благодарность, как же старику без сна трудиться-то? Ну и сегодня. Пришли, собрали себе завтрак в пищевой бокс и отправились в сады.
– Ясно. Спасибо за тэме.
Я поднялась и машинально похлопала Чуро по плечу. Тот тепло улыбнулся в ответ, демонстрируя почти наполовину беззубые десны. Зрелище не самое приятное, но своенравный старик мне очень нравился своей оригинальностью среди космозонгов. На Земле он сошел бы за местного.
Утренний сад сверкал каплями росы, от сочной зелёной листвы веяло свежестью. Ежась от прохлады, я пожалела, что не накинула поверх своего легкого комбинезона какую-нибудь толстовку с капюшоном. Но возвращаться за ней в дом уже не было желания.
По запутанным садовым тропинкам я гуляла довольно долго, но не встретила никого, кроме десятка рабов, снующих туда-сюда с ящиками, наполненными продолговатыми белыми фруктами. Они собирали небольшие остатки поздно дозревшей миртошки.
Утомившись и продрогнув, я собиралась было махнуть на поиски рукой, как вдруг услышала тихие голоса. Совсем рядом, за полосой аккуратно подстриженного декоративного кустарника, растущего вдоль тропинки.
– Да, Тэймин, да... – донесся знакомый мелодичный голос с нежными, дрожащими интонациями, которые насторожили меня. – Но теперь всё хорошо, ведь ты свободен. А будет ещё лучше, если ты сейчас...
И Тэймин отозвался не менее странным тоном, который я никак не могла поначалу интерпретировать, мягко и ласково:
– Талла...
И оба замолчали. Но были слышны порывистые женские вздохи.
Не слишком обоснованная, но ужасающе болезненная ревность обрушилась на меня всей своей жгучей тяжестью. Сердце бешено заколотилось от прилива неизъяснимого отчаяния и на мгновение вдруг показалось, что я проваливаюсь в прошлое, в тот самый момент, когда обнаружила предательство несостоявшегося жениха, афериста Сета Хомма.
Самое ужасное сейчас заключалось в том, что Тэймин был закрыт от меня. Абсолютно непроницаем. И объяснений этому поступку в состоянии полного смятения мне не виделось.
Инстинктивное желание сбежать без прояснения ситуации было таким сильным, что я даже попятилась на несколько быстрых шагов назад по тропинке. Но всё же сделала над собой усилие и остановилась. А затем и вовсе двинулась вперёд, обходя кусты. Ноги казались такими тяжёлыми и неповоротливыми, как будто двигались сквозь толщу воды.
Ещё несколько шагов... ветки с голубовато-зелеными листьями разошлись в стороны под моими руками... я шагнула в просвет и увидела...
...как Тэймин обнимает Таллу Ней и медленно гладит по длинным серебристым волосам.
Поглощённые своими эмоциями, они меня даже не заметили. Осторожно, но решительно я принялась закрывать свое ментальное поле щитами, пока не почувствовала, что забаррикадировалась наглухо. Ведь в сущности ничего предосудительного Тэймин не делал, лишь успокаивал расстроенную чем-то девушку, и мне не хотелось из-за своей дурацкой ревности и психологических триггеров выставлять себя дурной истеричкой перед телепатами.
Но сердце отказывалось внимать доводам разума и логики, а издерганная нервная система отчаянно буксовала на выплеске негативного адреналина.
Наверное, я слишком отрывисто вздохнула, глядя на длинные красивые пальцы Тэймина, которые скользили по сверкающему серебру чужих женских локонов... потому что он вдруг резко повернул голову и окаменел при виде меня, стоящей неподвижно и безмолвно в зарослях густого кустарника, с немым вопросом в глазах.
Ментальная стена с его стороны исчезла мгновенно, испарилась без следа, словно ее и не было. Я почувствовала лёгкие прощупывающие касания мощного разума, тщетно пытавшегося прочитать мои мысли, но отлично распознавшего всё, что я испытывала при виде парочки напротив.
Тэймин переменился в лице и отстранил Таллу Ней. Она прижала ко рту руку, глядя на меня широко распахнутыми прекрасными глазами, и я осознала, что впервые вижу ее в таком эмоционально растрепанном состоянии, взволнованную и смутившуюся. Это вызывало смешанные чувства и повергало в ещё большую растерянность.
– Гайя, нет... – с болью в голосе прошептал Тэймин, когда я сделала шаг назад. – Не закрывайся от меня. Я всё объясню!
На ресницах Таллы Ней всё ещё блестели капли слёз. Словно прозрачная утренняя роса на листве. Она была такая красивая... и подходила Тэймину гораздо лучше, чем человеческая полукровка с врождённым комплексом неполноценности.
– Всё в порядке, – с трудом выдавила я, не глядя больше ни на кого. – У вас важный разговор. Не буду вам мешать.
– Гайя, подожди. Нам нужно поговорить, прямо сейчас. Ты напрасно так серьезно всё воспринимаешь.
Я выставила руки вперёд в непроизвольном защитном жесте, останавливая дернувшегося ко мне мужа, и возразила:
– Нет, не сейчас. Пожалуйста... Мне нужно побыть одной, – после чего торопливо пошла прочь.
Больше всего сейчас хотелось залезть под горячий душ и согреться, потому что холод преследовал меня по всем уровням – на физическом из-за утренней прохлады, на энергетическом из-за ментальных щитов и на душевном из-за увиденного и неоднозначно воспринятого. Никогда прежде я не думала и даже не подозревала, что эмоции способны настолько тотально затмить процесс нормального мышления. С этим надо было что-то делать, и срочно.
Сбившееся дыхание Тэймина от моих слов было слышно даже на расстоянии.
– Даю тебе час, Гайя! – крикнул он мне вслед. – И найду, где бы ты не спряталась. Обещаю!
Звучало это почти угрожающе.
До своих покоев я так и не добралась. На первом этаже в проёме между фойе и большой красной гостиной топтался огромный центаврит Хрык с видом угрюмой растерянности. Как если бы он случайно наступил на ценного хозяйского щенка и теперь не знал, как поступить – умолчать об этом или пытаться его реанимировать.
Я по-прежнему держала ментальную оборону, чтобы не слышать Тэймина в нашем общем состоянии душевного разлада, поэтому прочесть Хрыка не могла. И тогда просто спросила:
– Что случилось?
Он исподлобья глянул на меня и буркнул:
– Я это... вышел на бережок глянуть поближе на местную штуковину с запасами воды... как там вы ее называете...
– Океан?
– Ну. Типа того. А там прямо из воды напротив дома вылез голый мужик и потребовал, чтобы я проводил его к госпоже Чудо-Юдо.
– Наверное, это был кто-то из плывчи, – равнодушно предположила я, мечтая поскорее отвязаться от центаврита.
– Плывчи? – Хрык коротко мотнул головой. – Не... он сказал, его зовут Грай. Я спросил, не тот ли Грай, что намылился в личные рабы к моей Стерве. А он решил в ответ пощекотать мой нос своим слабым кулаком. Ну я и... врезал ему, коли он разговору драку предпочитает.
Беседа неожиданно приобрела интересный оборот. А главное – смогла отвлечь меня от собственных комплексов и навязчивых мыслей об устрашающей силе обаяния плачущей Таллы Ней.
– И где он теперь?
– Где упал, там и лежит, – пожал плечами центаврит.
Я закатила глаза.
– Ладно, веди меня к нему.
По дороге к пляжу вызвала Дуно с парой его братьев – мало ли что. Из-за неприятной истории с экстремистской группировкой плывчи непосредственная близость океана провоцировала лишнюю нервозность, а мне и без того было из-за чего переживать.
Грай действительно обнаружился на отмели – непривычно тихий, неподвижный... и голый. Атлетически мощная фигура расслабленно лежала на песке, словно этот бунтарь в кои-то веки решил забыть обо всех проблемах и просто поваляться на берегу. И лишь широкий упрямый лоб казался деформированным из-за стремительно набухающей шишки, опровергая общее впечатление.
Бегло осмотрев его, я недовольно сказала:
– Хрык, не бей его больше. Даже если он нарывается. Ты ведь значительно сильнее его и знаешь это.
– Я не думал,что он такой хлипкий, – с детской непосредственностью объяснил центаврит. – И что теперь?
– Теперь у него сотрясение мозга. Дуно, Бурд, отнесите его в лазарет. Только осторожно!
Кроме спящей ясенирской псевдожурналистки, в домашнем лазарете никого не было. С неприятным удивлением я обнаружила на шее Таны Зу рабский ошейник, которого прежде не было. Дуно, внимательно наблюдавший за мной, тут же сообщил:
– Это не совсем рабский ошейник, госпожа. То есть функции те же, но без трансляции в тигарденскую базу рабовладельцев. Используют при транспортировке заключённых и буйных психов... Его надел посол Делл. Он считает, что эта женщина опасна для вас без возможности хотя бы ее физического контроля.
– Опасна? Да она ранена и едва передвигается!
– Посол обеспокоен вашей безопасностью, госпожа, – не согласился Дуно. – И мы тоже.
– Кстати, где он сейчас?
– Вместе с господином Фьоллом отправился в дом средней госпожи Танн, матери младшей госпожи Мары Танн... то есть теперь уже старшей госпожи Танн, матери средней госпожи. Они не получили ответа на сообщение о ее возвращении. И по коммуникатору не смогли до нее дозвониться.
Грай заворочался на своей койке, затем коротко простонал. Я поспешила к нему и вовремя удержала от попытки сесть.
– Тише, тише... после сотрясения мозга лучше полежать.
При звуке моего голоса он резко открыл глаза. Белки покраснели и казались воспаленными от проступивших на них кровеносных жилок.
– Госпожа Гайя... вы здесь...
– С этим не поспоришь, – я криво улыбнулась его жадному взгляду и спросила: – Зачем ты сбежал? Тебе же вроде бы необходимо находиться среди космозонгов, а не плывчи. Ради своей... миссии.
– Я отправился к плывчи за помощью, чтобы попытаться спасти вас, – угрюмо ответил Грай, морщась от боли, затем нащупал шишку на лбу и скривился ещё сильней.
Хрык, сидящий на слишком маленьком для своих габаритов стуле возле двери, смотрел на него с брезгливым любопытством. Наверное, пытался уразуметь, что такого особенного нашла в задиристом рабе-космозонге его обожаемая «Стерва» Мара Танн.
– Плывчи тебе не помогли бы. Я была в... плену у центавритов, в другой звёздной системе. По милости драгоценной союзницы твоих дружков, Фирэлеи Танн.
– Она уже не союзница, – неохотно признался Грай. – Ни одна из прежних договоренностей с новой Великой Госпожой больше не действует. И обещания не выполнены. Она заявила, что раз вы живы, то плывчи первыми разорвали союз. И претензий к ней не может быть... хотя у них и без вас были темы отдельных переговоров.
Внезапно, безо всяких предпосылок, он скатился с койки и оказался передо мной на коленях, как никогда низко склонившись. Я ощутила прикосновение его губ к своим ногам и вздрогнула.
– Перестань.
– Я думал, что больше никогда не увижу вас, госпожа Гайя, – с горячностью ответил он, стискивая большими мозолистыми ладонями мои щиколотки. – Мне это нужно... прошу вас. Я хочу убедиться, что вы реальны. Живы и здоровы.
Я устало глянула на упрямую физиономию и взяла его за руку, крепко сжав пальцы. Повисла неловкая пауза. У Грая было какое-то странное, настойчивое выражение глаз, будто он хотел добавить что-то ещё и не решался.
– Вот, чувствуешь? Я жива. И почти здорова... А теперь отпусти мои ноги и вернись на койку.
Грай напряжённо уставился на меня.
– Что значит «почти здорова»?
– То и значит. Нервная я стала. Дергаюсь от любого шороха... сегодня вот с перепугу чуть под кровать не залезла, когда кто-то немного пошумел за окном. Наверное, надо проконсультироваться с мастером Ренном и попросить у него... Грай!
Продолжая рассуждать вслух, я не сразу осознала, что Грай уже не просто сжимает мою руку в ответ, а покрывает ее торопливыми быстрыми поцелуями, целенаправленно продвигаясь вверх по запястью. Попытка отодвинуться провалилась – в меня вцепились клещом.
Грохот резко открывшейся двери и возглас вошедшего слились в одновременный звук.
– Гайя!
Холодок сверхскоростного вихря впечатался в нас с Граем, оторвав друг от друга. Меня почти не задело, но по инерции я упала на пол. Поток дикой собственнической ярости, которую испытывал Тэймин, был настолько сильным, что пробился отголосками хаотичных мыслеформ даже через ментальную стену. В этот момент он ненавидел Грая настолько сильно, что хотел его убить.
– Стой! – закричала я в панике. – Оставь его!
Кроме нас четверых в лазарете находился ещё и Хрык, которого Грай так и не заметил за своей спиной, но тот и не думал вмешиваться. Тэймина он воспринимал с большой настороженностью, как серьезного соперника, помня о том, как его стараниями корчился в бессильном полупараличе. Да и объект нападения явно не вдохновлял на подвиги.
Тем временем и без того дезориентированный недавним сотрясением мозга Грай начал хрипеть от нехватки воздуха. Тэймин пришпилил его за горло к стене одной рукой, не давая сделать вдох, а боль от ответных ударов попросту игнорировал, хотя его пресс превратился в одну сплошную гематому. Я чувствовала.
Мое кратковременное замешательство сменилось раздражением. Значит, обниматься с красавицей Таллой Ней в саду – это нормально, «напрасно так серьезно всё воспринимаешь», а посягнувший на мои руки простой раб – это преступление, достойное немедленного возмездия?
– Тэймин! – ледяным тоном бросила я. – Если ты сейчас же не прекратишь, на мое доверие можешь больше не рассчитывать.
Мгновение тягостного ожидания и... рука со вздувшимися от напряжения жилами медленно разжалась. Судорожно кашляя, Грай повалился на пол и скорчился там в попытке отдышаться. Тэймин обернулся, неистово сверкая потемневшими до черноты фиолетовыми глазами.
– Ты его защищаешь, Гайя? Жалеешь?.. А может, ты и сама хочешь того, чем он тешил свое воображение, пока целовал возлюбленную госпожу Чудо-Юдо?
Я скрестила руки на груди, донельзя возмущенная подобным обвинением.
– Если ты не заметил, то у меня стоят ментальные щиты! Я не могу сейчас читать окружающих... и ни о чем таком я не думала! Да, кстати... сам-то хорошо провел время, баюкая в объятиях Таллу? Я и не знала, что вы так близко знакомы.
Неожиданно лазарет огласил хриплый смех Грая. Мы с Тэймином синхронно развернулись к нему и увидели его совсем не веселое лицо.
– Ментальные щиты, значит? – с отголоском внутренней горечи повторил он. – А я-то, дурень, размечтался.
– Что... – начала я и запнулась от смутной догадки.
– Он думал, что ты читаешь его мысли, – невыразительным голосом подтвердил Тэймин. – И когда позволила долго держать себя за руку, то дала ему сигнал, что не против продолжения...
Я молча покачала головой, испытывая одновременно сожаление, грусть и гнев вперемешку с эхом утренней ревности. И супружеская пси-связь предательски-прилежно транслировала эти чувства моему мужу. Он глубоко вздохнул и шагнул вперёд, закрывая мне обзор на потрепанного Грая.
– Гайя, прости меня... я не хотел тебя ранить. Давай поговорим! У меня с Таллой ничего такого нет. В детстве мы общались... А сейчас выяснилось кое-что... но это ее личное, и я не вправе разглашать, если она сама не пожелает.
– Зачем ты закрылся от меня утром? – глухо спросила я.
– Из-за важного разговора, – торопливо ответил Тэймин, как будто боялся, что ему вот-вот заткнут рот. – Он встревожил меня, а я не хотел будить тебя своим мыслефоном. Ты же знаешь, при волнении мысли и эмоции транслируются гораздо сильнее.
– Ну да, – с серьезным видом кивнула я. – Понимаю. Ты был так взволнован, когда Талла Ней упала тебе в руки, заливаясь слезами...
Очередной посторонний звук отвлек нас от разговора. На сей раз его издал не Грай, а центаврит, который громко зевнул и поднялся со стула. Тот с жалобным облегчением скрипнул.
– Ладно, вы тут разводите свои нюни дальше, а мне надо Стерву проведать. Скоро вернётся один из ваших ушастых... тот, что иллюзиями мозги пудрить умеет... и он обещал растолковать, как получше команды в ее чипе переформулировать, – он шагнул на выход, но вдруг остановился и посмотрел на враждебно зыркающего Грая, который только теперь его и заметил. – Не парься так, мужик. Баб в мире ещё много. И это... звиняй за то, что вдарил тебе так сурово. Силу не рассчитал.
Сочтя на этом свои дела в лазарете завершенными, Хрык вразвалочку вышел.
Я прикрыла глаза, не зная, смеяться или плакать. Своим детски непосредственным заявлением центаврит несколько разрядил обстановку, и выяснение отношений на глазах у Грая показалось дико неуместным. Да, собственно, так оно и есть.
– Поговорим позже, – сказала я обоим и тоже покинула лазарет.
Тэймина подобное развитие событий определенно не устроило, но это я поняла только в тот момент, когда он нагнал меня в коридоре и прижал к стене. Сказать ничего не успела, а он уже поймал мои губы страстным поцелуем, не дав ускользнуть в сторону. Его чувства – пронзительные, яркие, отчаянные, – предстали передо мной, как на ладони, будоража сердце и заставляя кружиться голову. И яростный страх потери ощущался сильнее всего.
Завороженная потоком безмолвного откровения, я ответила на поцелуй и тут же прикусила его нижнюю губу, останавливая.
– Прости меня, Гайя, – тут же повторил Тэймин, тяжело дыша. – Я люблю тебя. Откройся! Пожалуйста... откройся... мо гра Гаэла...
Его искренняя мольба обезоружила меня в считанные мгновения. Извинения в комплекте с любовным признанием и мощным волшебством тактильного восторга – какая влюбленная женщина бы не дрогнула на моем месте? Обида, жгучая ревность и глухое раздражение резко пошли на убыль.
Я порывисто вздохнула и обвила его шею обеими руками. Повинуясь внутреннему желанию, ментальная стена начала истончаться, словно плотный влажный туман под лучами яркого светила.
