Текст книги "Господин Чудо-Юдо (СИ)"
Автор книги: Эя Фаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
– Э-э... – проблеяла в затруднении. – Понимаете... я...
– Умненькая девочка нашла себе покровителя?
– А... д-да. Нашла.
– Молись, чтобы он остался довольным твоим обслуживанием сегодня. Иначе завтра тебе так не повезет, – хмыкнул старик. – После группового лота немногие самочки остаются без разрывов.
– А как вы определили без диагностики, что я в порядке? – рискнула спросить его с противными заискивающими нотками в голосе.
Он постучал по своему окуляру.
– Вот моя диагностика. Вживленный кибер-диагност модель ЗЕТ-1000! Через него я вижу все твои внутренности, как на ладони. И опции левые есть. Ментальная защита, контроллер самочувствия... Полезная штуковина.
– По... могите... – прервал беседу тихий стон за моей спиной.
В дверном проеме стояла голая дрожащая эллуанка, на которой живого места не было. Половина нежного узкого лица заплыла, приняв синюшный оттенок, по всему телу виднелись засосы, укусы и ссадины, а по внутренней стороне бедер струйками бежала кровь.
– А ну-ка посторонись, девочка, – велел старик. – Вот кому требуется реальная помощь.
Он жестом указал эллуанке на капсулоподобное ложе в углу медотсека, однако это совершенно точно была не медицинская лечебная капсула. Скорее жалкое подобие с неполноценным и слабым функционалом для обеззараживания и заживления незначительных травм.
Несчастная рабыня доковыляла враскорячку до указанного места и с видимым усилием забралась внутрь. Старый центаврит немедленно ввел ей гипошприцем какой-то медикамент и активировал псевдокапсулу. Обезображенное тело внутри затопили потоки сканирующих и обеззараживающих лучей.
– А теперь придется потерпеть... – тоном доброго доктора проворковал старик, берясь за устрашающего вида влагалищный расширитель.
Если бы я не видела его физиономию, то могла бы обмануться и решить, что это какой-то удивительно нестандартный центаврит, нетипично жалостливый. Однако в его взгляде не наблюдалось ни малейшего следа гуманности. Наоборот, старик весь лучился от удовольствия, изучая повреждения бедняжки. Чуть ли не самым крючковатым носом он нацелился на поврежденную поверхность и подтянул к себе маленький лазер для пластических интимных операций.
Я вздрогнула и вовремя отвернулась, но от жалобного скулежа эллуанки деваться было некуда. Тело, разгоряченное недавней энергичной прогулкой по лестничным пролетам, снова озябло. Вдобавок от угнетающей атмосферы медотсека меня охватил озноб – обычный эффект при перенапряженной нервной системе.
За маленьким прямоугольным утилизатором мусора в углу что-то зашуршало. Мелькнула крошечная обезьянья мордочка кыщони, жующая смятую салфетку. Вероятно, после перекуса старик-врач вытер ею испачканные жиром руки и промахнулся с броском. Поймав мой взгляд, маленький проныра оскалился и тихо заворчал, как будто я посягала на его добычу сомнительной ценности.
– Кыш отсюда! – тихо шикнула я.
Старик оглянулся.
– А, зар-р-раза! Давно карантинную дезинфекцию не проводили, опять расплодились... Давай, девочка, шугни его, пока он в какую-нибудь щель не забился!
Я послушно направилась к утилизатору, и кыщони, не дожидаясь дальнейших действий по своему выдворению, брызнул в коридор по диагонали через стену и удрал вверх ногами по потолку.
Эксцентричный центаврит всё ещё казался по-старчески словоохотливым, и я рискнула отвлечь его робким вопросом:
– Эти зверьки... они здесь вроде тараканов?
– Тараканов? – рассеянно переспросил он, продолжая орудовать лазером.
– Это такие всеядные насекомые-синантропы. Считаются вредителями.
Старик неопределенно хмыкнул в ответ, затем бросил через плечо:
– Отправляйся в рабский отсек, девочка. Твои внешние повреждения я зафиксировал, обработка не требуется. Само заживёт.
По возвращению в рабский отстойник на верхний уровень – минус пятый по нумерации, – меня встретили недоверчивые хмурые взгляды. Рабынь внутри было мало – только Муй Задаки да ещё четыре потрёпанные эллуанки. Космозонка на удивление быстро оклемалась от недавних испытаний и успела с ними как-то наладить общий язык... и теперь во взглядах каждой вдобавок к недоверию читалась враждебность.
– Как тебе удалось остаться невредимой? – осведомилась Задаки, изучая меня оценивающим взглядом.
– Это ты называешь невредимой? – я продемонстрировала самый крупный и безобразный синяк, который обеспечила себе ударом об угол двери в отсеке голубокожего.
Муй Задаки пренебрежительно фыркнула.
– Это полная ерунда и абсолютно не в счёт. У меня такими жалкими ушибами отделывались только любимчики. Вроде Любена. Так как тебе это удалось? Что ты сделала?
Похоже, в рабстве мы со всеми космозонками окончательно перешли на «ты». Что ж, почему бы не подхватить эстафету. Я пожала плечами.
– Ты серьезно рассчитываешь, что я отвечу?
– А, похоже, ты вообразила, что находишься в выгодном положении, – вкрадчиво сказала Задаки. – Но мы тут с девочками посовещались и пришли к неутешительному для тебя выводу. О том, что ты с самого начала в тайном сговоре с пиратами. Иначе бы не красовалась тут целой и здоровой после первой пробы!
На это обвинение я только хмыкнула и мельком просмотрела поверхностные мысли космозонки и ее новых подружек. Муй Задаки импровизировала. Если бы я вернулась полуживой от побоев, то она бы просто сказала, что меня избили для правдоподобности. А ещё прежде с поразительной наглостью она умудрилась убедить запуганных эллуанок в том, что мы с Марой Танн не только пиратские соучастницы, но и лично похитили «бедненьких» Задаки и Цин с родной планеты. То есть полностью переврала последние события, выставив чёрное белым, а белое черным. Потрясающая изворотливость!
Впервые я пригляделась к ауре Муй Задаки внимательно и осознала то, что подозревала давным-давно. У многих ее соотечественниц на Тигардене-2 были похожие ауры, и это неудивительно при подобном образе жизни.
Муй Задаки и большинство ее кровожадных приятельниц были дамами с сильно выраженными социопатическими и психопатическими наклонностями.
– Ну так что, расскажешь по-хорошему сама или тебе помочь? – прозвучала недвусмысленная угроза.
Пока мы беседовали, эллуанки поднялись с пола и медленно окружили меня. Я не отвечала, прикидывая варианты собственных действий. Если рабыни намерены драться, то пусть дерутся. Только не со мной.
– Вас обманули, – спокойно сказала я эллуанкам, не особо надеясь на то, что они поверят. – В сговоре с пиратами была как раз она, а не я.
– Врешь! – с ненавистью выплюнула одна из эллуанок. – Ты проклятая наводчица! Из-за тебя захватили наш корабль и убили моего сына!
– Да что за бред? Я даже не знаю, как называется твой корабль и что за маршрут у него был. Как, по-твоему...
Не дослушав, эллуанка бросилась в атаку. Ее скрученные пальцы опасно нацелились прямо в мои глаза, и я инстинктивно присела, уже на автомате проваливаясь в невидимость и выставляя вместо себя разинувшую рот иллюзию. Три другие эллуанки, будучи весьма эмоциональной расой, активно поддержали первую и дружно сомкнули кольцо. Муй Задаки довольно скалилась, скрестив руки на груди и наблюдая за потасовкой в сторонке.
Опасаясь быть затоптанной, я торопливо отползла на четвереньках подальше и сокрушенно воззрилась на ополоумевших эллуанок. От драки они только больше распалились, а всё потому, что вместо иллюзии били друг друга и считали, что ответные удары прилетают от меня.
Это безобразие необходимо прекратить, и срочно.
После очередного эллуанского наскока иллюзия закатила глаза и тяжело рухнула на пол. Рабыни отскочили, затем переглянулись друг с другом. Перекошенные яростью лица вдруг сделались тревожными.
– Ой... – прошептала одна из эллуанок. – Что мы наделали?
– Спокойно! – Задаки растолкала всех и нащупала у «меня» пульс. – Она просто в отключке. Отлежится и придет в себя сама. Идём отсюда. Если что, спишем всё на центавритов...
Оставив иллюзию в относительном одиночестве, они убрели в дальний угол и принялись там шушукаться. Я мрачно наблюдала за ними и злилась. Теперь и не поспишь ведь! Надо поддерживать какое-то время сразу и иллюзию, и невидимость.
Сволочная Задаки и здесь подгадила.
Глава 12. Аукцион. День второй
Ледяная вода обрушилась на меня, заливая ноздри и рот, не давая сделать судорожный вдох. Напор ее был таким сильным, что я спросонья выхлебала не меньше литра, прежде чем увернулась от потока. Судя по знакомому дистиллированному безвкусию, меня облили водой из питьевого шланга.
– Это она? – спросил густой голос с отчётливо подозрительными интонациями.
– Да, господин, – проворковала Муй Задаки, демонстрируя подчеркнутую покорность. – И за свои слова отвечаю не только я, есть и другие свидетельницы. Она определенно менталистка.
Откашлявшись от остатков воды, я села и смахнула с ресниц холодные капли. Сознание отчаянно буксовало, пытаясь сообразить, что происходит. Судя по последним воспоминаниям, сон-таки сморил мой организм, хотя казалось, будто я сомкнула веки всего одно мгновение назад. Затем до меня дошли последние слова – словно повторно обрушенный на голову поток ледяной воды. Сердце бешено заколотилось в груди.
– Чьен разберётся, – недоверчиво буркнул собеседник Задаки, центаврит-охранник в перепачканном технической смазкой комбинезоне.
Мою руку сдавила лопатообразная ладонь и вздернула наверх, как легковесного котенка.
– Господин, – вкрадчиво сказала Задаки, – осмелюсь напомнить, что менталистка по пути в медотсек может сбежать. Она уже обдурила нас своими иллюзиями... и кто знает, на что ещё она способна..?
Центаврит хмыкнул и указал на круглую застёжку своего комбинезона.
– Камеру иллюзиями не обманешь.
Сначала до лифта, а затем до медотсека он практически тащил меня на себе, поскольку я не успевала перебирать ногами с той же скоростью. От адреналина и страха меня трясло, а мысли в голове путались. Должно быть, после драки эллуанок Задаки не спускала с меня глаз... а когда я уснула, то она заметила исчезновение иллюзии и сделала правильные выводы. В чем-чем, а в наблюдательности этой дамочке не откажешь.
Старик-медик встретил наше появление удивлённо приподнятыми бровями.
– Так-так... ещё и ночь не наступила, а девочка уже снова здесь.
– Обследуй ее, Чьен, – велел центаврит-охранник. – Есть подозрения, что она менталистка. Ты знаешь правила. Пойду докладывать капитану, его это заинтересует.
Он толкнул меня вперёд и вышел. Потеряв равновесие, я проехалась голыми коленями по металлическому полу и ободрала кожу. Но боль от ссадин сейчас была меньшей из проблем.
Старик-центаврит – медик Чьен, как назвал его охранник, – молча обошел меня по кругу. Затем исчез из поля зрения и тут же вернулся с круглым сетчатым шлемом, который водрузил на мою голову.
– Посмотрим... – пробубнил он под нос, подключая аппаратуру. Раздался противный высокочастотный писк. – Ого!
Я вскинула глаза и поймала взгляд его округлившихся глаз. И впервые с нашей вчерашней встречи старый Чьен смотрел без равнодушной насмешки, а серьезно и оценивающе. Как настоящую угрозу.
– Капитан Шохоро, – медленно проговорил он, нажав кнопку переговорного устройства на столе, – сведения ночного обходчика подтверждаю. Среди рабынь есть менталистка. Это человек. Рекомендую немедленно обезопасить ее для нас... да, именно. Понял, выполняю.
Спазм сдавил мне горло, мешая дышать. Неужели это конец? Если меня попытаются убить... Я начала обдумывать, какой иллюзией можно обмануть старика, но затем вспомнила, что у него есть ментальная защита. Судорожно огляделась в поисках хоть какого-нибудь предмета обороны.
– Спокойно, девочка, спокойно... – заметив мою неприкрытую панику, Чьен не торопился выходить из-за стола. – Не нужно дурить. Сейчас я возьму особую маску с ментальным блокиратором и надену ее на тебя. После этого всё снова наладится, и аукцион пойдет своим чередом. Ты же понимаешь, что лучше позволить надеть маску на себя добровольно, чем умереть такой молодой, заживо обугливаясь под лазерными выстрелами?
– Понимаю, – прошептала я.
– Смышлёная девочка.
Будучи госпожой Чудо-Юдо на Тигардене-2 и общаясь с Тэймином и его сестрёнкой, я не раз гадала, каково это – оказаться в маске. И вот судьба решила показать и навязать этот опыт воочию. Увы, при всех моих новообретенных сверхспособностях я не чувствовала себя уверенной при их применении и очень часто попросту забывала об их существовании, всё ещё пребывая в шкуре обыкновенной безродной девушки с Земли. Лучше всего мне давались иллюзии, но они теперь стали бесполезны. Ну и, благодаря настойчивому планетарну Ти, я научилась неплохо абстрагироваться от болевых импульсов, вот и все достижения. А что касается телепатии, то с центавритами особой пользы при странном устройстве их мышления она не приносила. Разве что помогала лучше разобраться в их пристрастиях и ощущениях.
Старый Чьен достал из медицинского бокса в стене черный шарик с узнаваемым значком перечеркнутой головы и указал на пол рядом с собой.
– Встань сюда на колени. Поживей!
Время словно остановилось. Каждое мгновение тягучей смолой обволакивало мои шаги, дыхание и мысли. Всё вокруг казалось нереальным, подернутым призрачной дымкой бреда, и я никак не могла поверить, что сейчас окажусь на месте Тэймина.
Но это случилось.
Ободранные колени снова коснулись металлического пола. Тяжесть диагностического шлема исчезла, а рука старика с зажатым в ней черным шариком коснулась моих волос. Раздался тонкий писк электроники и тихий щелчок. Макушку облило холодом, который медленно пополз дальше, к ушам, лицу и затылку. Неестественно белый свет медотсека заполонила искусственная черная плоть маски, оставив моему полю зрения две крошечные точки отверстий для зрачков.
– Временный доступ первоисточника, – забубнил голос Чьена надо мной. – Заблокировать ментально активные зоны. Включить режим «паранорм» и рабский стандарт-набор нейроконтроллера.
Мир вдруг разом выцвел наполовину. И возникло отвратительное ощущение, будто уши поразила фантомная глухота, а в лёгких стало резко не хватать кислорода. Голова закружилась, возникло ощущение надвигающейся клаустрофобии, но я сцепила зубы и заставила себя перетерпеть неприятный момент.
– Принято, – проговорил электронный бот маски. – Временный доступ, пользователь номер один. Ментально активные зоны заблокированы. Режим «паранорм» активирован. Рабский стандарт-набор нейроконтроллера активирован. Временный доступ необходимо подтвердить через один биологический суточный промежуток носителя.
За спиной послышался гул тяжёлых шагов, размашисто печатающих шаги в сторону медотсека.
– Это она? – прогремел голос капитана Шохоро. – Менталистка из последней мелкой партии?
– Она самая, – подтвердил старик Чьен. – Активность ее мозга поразительна, капитан! Датчики не справились с оценкой – слишком маленький диагностический диапазон для подобной особи.
– Подними голову, тварь!
– Подождите, капитан, – костлявый палец медика коснулся моего затылка коротким точечным давлением. – Временный доступ первоисточника. Выполнять приказы капитана Шохоро.
Виски прострелило тупой болью, давя волю к сопротивлению. Я посмотрела вверх. Надо мной нависала огромная туша центавритского капитана с перекошенной от ярости физиономией.
– Отвечай, тварь! Гибель моего первого помощника, командира Каша – твоих рук дело?
Я ошеломленно моргнула. За всеми событиями и тревогами как-то позабылось о том, что транспорт нашего с Марой самоуверенного похитителя отчалил в обратном направлении с освобожденным пожирателем вакуума на борту. Но сожалений об этом не было, поэтому я качнула головой и соврала:
– Нет, господин.
Однако мой голос дрожал, то ли от переизбытка адреналина, то ли от страха, и звучал малоубедительно.
– Я тебе не верю, – прорычал капитан Шохоро. – Активировать болевой режим!
Тело резко выгнулось дугой от беззвучного воя болевых рецепторов, и я ничком упала на пол. Руки и ноги самопроизвольно подергивались, из горла лился противный скулящий звук, как у тяжело раненой чешуаки. Ужас этой боли не перекрывал незабываемый опыт с чистильщиком Художором, но ничуть не уступал ей. Как и тогда, я не могла связно думать, но инстинкт самосохранения начал действовать и без хозяйской указки.
Сознание разделилось. Я блаженно обмякла на полу, наслаждаясь отсутствием ощущений. Где-то на периферии слышимости капитан Шохоро сказал:
– Проверь ее и заставь очнуться.
Внешняя возня затянулась. Чьен ввел мне какие-то инъекции, отключил болевой режим, но шевелиться я не торопилась. Как и возвращаться в чувствительную часть своего разума. Кто знает, как ещё будут измываться надо мной центавриты? Они же полные психи, а Шохоро – тем более, раз руководит всем этим безумием.
– Не реагирует, капитан, – сообщил старик. – Вероятно, слишком сильный болевой шок для землянки. Если вы желаете привести девочку в порядок до аукциона, рекомендую пока ее не трогать.
– Нутром чую, эта тварь как-то причастна к той шняге, что произошла с Кашем!
– А что случилось?
– Его полудохлый пожиратель вакуума подозрительно легко выбрался из силовой клетки и проел дыры в обшивке. Это последнее, что успел сообщить Каш перед тем, как сигнал корабля исчез. И больше не появлялся.
– Так девочка при чем тут? Пожиратель ментальному контролю не поддается.
– Она могла заставить кого-то из команды выпустить его.
– Дело ваше, капитан, – равнодушно сказал Чьен. – Можете порвать ее на куски и отправить на органическую переработку, а можете компенсировать потери на аукционе, оставив ее живой и пригодной к использованию. В маске девочка вполне безопасна. Слышал, к нам прибыли новые покупатели... и наши говорят, двое из них так повернуты на человеческих самках, что готовы платить двойной бартер.
– Да... – нехотя согласился капитан Шохоро и носком ботинка перевернул меня на спину. – Перспективные покупатели. Особенно этот Чу. Он уже подходил, предлагал за землянку две боевые «иглы»...
Сквозь опущенные ресницы я заторможенно наблюдала, как он размышляет. Устрашающе массивные надбровные дуги почти скрыли маленькие глаза-буравчики, а переносицу и лоб бороздили морщины хмурой гримасы.
– Ладно, приведи ее в порядок. Но как только очнётся, свистни моим парням. Пусть постоит в показательной клетке. И не вздумай ее кормить! Меньше блевать ночью будет.
Несмотря на приказ капитана, старик Чьен все же «накормил» меня. Только не сухим пайком, а питательным раствором, внутривенно.
С медицинской точки зрения это было оправданно – я едва держалась на ногах от голода. И постоянно изводила себя сожалениями о том, как бездарно проворонила шанс оставаться на пиратской базе единственной рабыней, обладающей свободой воли. Нужно было дать себя избить тем эллуанкам с Задаки, но гордость и опасная самонадеянность завели меня в ловушку... С другой стороны, меня пока не убили и не покалечили, тоже своего рода временное утешение. Но будущее виделось только в мрачных тонах.
И вот теперь я стояла в узкой клетке на крохотном пятачке возвышения, пристегнутая кандалами к х-образной распорке, и отчаянно мёрзла. Одежды мне так и не выдали, и только маска на голове дарила ощущение хоть какой-то конфиденциальности. С высоты клетки открывался приличный обзор на прозрачные загоны с рабынями. Половина эллуанок жалась к углам, затравленно озираясь и в ужасе ожидая второго шквала насилия.
Я их понимала. Мне тоже было страшно до одури... даже просто думать о том, что ждёт впереди.
Просторные ложи вдоль стен уже заполнились покупателями. Среди них я заметила вчерашнего голубокожего центаврита, хмуро поглядывающего в мою сторону. Вероятно, узнал-таки, с кем провел пару часов прошлой ночью, и теперь сомневался, не находился ли под ментальным воздействием.
Поморщившись, я отвернулась и поймала пронзительный взгляд ещё одного покупателя – слишком чужеродного на вид, чтобы оказаться обитателем пиратской базы. Он совершенно точно не являлся центавритом, однако с определением его расы возникли трудности. И для человека, и для эллуанца он был слишком крупным. Возможно, ясенирский смесок... но светлая кожа вызывала множество сомнений. И он был очень хорош собой. Зацепившись за внешность этого пирата, взгляд никак не хотел отлипать и получал эстетическое наслаждение от каждой детали: мужественный овал лица, прямой нос, блестящие черные глаза, старомодная криво повязанная бандана неопределенного оттенка... и великолепно сложенная фигура в черном комбинезоне космолетчика.
С трудом оторвавшись от созерцания этого образчика мужской красоты, я мельком оглядела других покупателей. Центавриты, центавриты, центавриты... несколько изуродованных ясенирцев и чуть больше рептилоидов, смотреть на которых в контексте предстоящего сексуального контакта было омерзительно.
Если бы я могла выбирать добровольно, то в это же мгновение принялась бы махать руками и скандировать красавцу в бандане: «Меня! Выбери меня!»
Однако подобной возможности рабыням не давали. А если бы и дали, то черноглазого пирата они разорвали бы на части, пытаясь привлечь его внимание. Особенно эллуанки с хрупким телосложением, которые, как огня, боялись снова попасть в лапы центавритов, слишком щедро одаренных природой ниже пояса.
Капитан Шохоро появился в главной ложе внезапно, и шумный гомон голосов резко смолк.
– Второй день аукциона, – лениво объявил он. – Правила вы знаете. Среди нас есть три перспективных новичка – Брюг из сектора Галатеи, Зоб из звёздной системы М81 и Чу из систем Алькор и Мицар. Вступительный взнос они внесли, и я даю им право на участие в торгах. Начинайте!
Он развалился в широком кресле и сделал какие-то знаки сопровождающим его двум рабыням, среди которых я в шоке разглядела знакомую ясенирскую лже-журналистку Тану Зу. Она подала центавриту напиток в огромном бокале и сразу же пристроилась за спинкой его кресла в ожидании новых распоряжений. Другая рабыня уже развила бурную деятельность в области капитанских чресел – покорно, привычно, обречённо, – и от этого зрелища холодные мурашки неприятных предчувствий заставили меня тихо содрогнуться. Ублажать ненавистного врага на глазах у всех... как это унизительно!
Слезы отчаяния непроизвольно подступили к глазам, и я порадовалась, что никто не видит выражения моего лица под маской. Меня начало подташнивать от усталости. Прикованные руки занемели, пустой желудок требовал еды, а нервная дрожь только усиливалась, грозя перерасти в истерику.
На сей раз объявлять меня на первый лот не стали. То ли капитан Шохоро решил нагнать ажиотажа зрелищем неизвестной рабыни в черной маске, то ли наказывал меня, заставив мучиться ожиданием... и наблюдением за страданиями других рабынь. Ведь смотреть со стороны на насилие зачастую гораздо страшнее, чем переживать его самой.
Большинство малообеспеченных центавритов, выкупив вскладчину перепуганную жертву, с торжеством уволакивали ее на уровень личных отсеков. Я ожидала, что так будет со всеми, и была потрясена, когда трое центавритов решили не тратить время и воспользоваться покупкой прямо в отсеке напротив моей клетки.
Их выбор пал на знакомую эллуанку – одну из тех, что поддалась интригам Задаки и пыталась меня избить за выдуманные прегрешения. Прозрачные звуконепроницаемые стенки заглушали ее крики, но видимость была ужасающе четкой. Я отворачивалась, как могла, но мышцы шеи и без того были слишком напряжены неудобной позой, чтобы долго держать голову в повернутом положении. Закрыть глаза было страшно – а вдруг усну и очнусь в лапах какого-нибудь отвратительного центаврита? Почему-то меня преследовало обманчивое ощущение, что именно в состоянии бодрствования я могу так или иначе повлиять на свою судьбу.
И в полузабытье физического изнеможения то и дело взгляд выхватывал картины ржущих мучителей с расстегнутыми ширинками комбинезонов... и извивающегося хрупкого тела эллуанки, которую насиловали три огромных члена во все доступные отверстия. Под конец девушка обмякла и перестала дёргаться – потеряла сознание, – и ее унесли в медотсек.
А вот Маре Танн снова повезло. Центаврит Хрык, пожирающий ее глазами ещё более маниакально, чем накануне, умудрился перебить все групповые ставки на нее и выкупить на вторую пробу. Его словно не смущали те баснословные затраты, которые он нес из-за нее.
Следующими ленивцами, не пожелавшими вести разовую покупку в личный отсек, стали четверо центавритов, которые выкупили лот Муй Задаки. Вот кого я нисколько не жалела. Казалось, что происходящее с ней закономерно, и те страдания, что она причиняла своим бесправным рабам-космозонгам, начали к ней возвращаться сторицей.
А вот Ядхе Цин куда-то исчезла со вчерашнего дня, и о ее судьбе ничего известно не было.
На протяжении всего аукциона я то и дело поглядывала на привлекательного черноглазого пирата в бандане и молилась, чтобы он ни на кого не позарился до того момента, как выставят мой лот. Этот покупатель не производил впечатление участника групповых складчин, ни с кем не разговаривал... просто сидел, скрестив на груди руки, и смотрел без выражения на отсеки. Иногда его взгляд задерживался на моей клетке, а затем скользил дальше. И такое поведение внушало определенную надежду на его адекватность.
До меня очередь дошла почти к завершению аукциона, когда в прозрачных загонах остались самые потрёпанные рабыни. К этому моменту ноги от слабости почти не держали вес тела, и я тяжело повисла на скованных руках, уже не чувствуя их. Сознание то уплывало в зомбический транс, то фокусировалось на одном-единственном приятном лице под буро-серой банданой.
– Внимание! – капитан Шохоро встал, поднимая руку, и объявил: – Эксклюзивный лот на нашем аукционе по-прежнему землянка. Но! Я поднимаю первоначальную цену на нее до двух транспортных средств в хорошем состоянии или товары, драгоценности и топливо, равноценные их стоимости! Хотите знать, почему? А гляньте на клетку, братья! Маска с пси-блокиратором говорит сама за себя. Человеческая самка оказалась менталисткой!
Покупатели притихли, прикидывая свои средства и возможности. Затем сразу трое центавритов вскинули руки, и один из них выкрикнул:
– Две боевые «иглы»!
Другая группа центавритов численностью побольше – кажется, шестеро или семеро, – тут же перебила ставку, заявив:
– Две «иглы» и ящик новеньких лазеров!
– Две «иглы» и партия сиреневых алмазов номиналом «миди»! – не сдавался главарь первой группы, хотя физиономии его корешей от роста ставки заметно перекосило.
Повисло молчание. Обе соперничающие группы бешено шептались, а я обречённо подумала: если попаду хоть к кому-то из них, моей психике конец. Тело, может, и подлечат потом в медотсеке, но курсов психологической реабилитации для жертв насилия на пиратской базе, увы, не предусмотрено.
Черноглазый красавец в бандане впервые шевельнулся и небрежно произнес:
– Две боевые «иглы» и партия сиреневых бриллиантов номиналом «макси».
Тишина повисла столь глубокая, что было слышно, как кто-то нервно шаркает ботинком. В ушах стояло чье-то рваное дыхание... нет, не чье-то, а мое собственное, выдающее всю степень напряжения, с которой я ждала развязки торгов.
– Еще предложения есть? – осведомился капитан Шохоро, не дождавшись продолжения торгов. Но все молчали, и он кивнул: – Продано!
Аукцион пошел своим ходом дальше.
Дверца клетки, расположенная за моей спиной, тихо щёлкнула открывшимся электронным замком, затем послышались шаги... повисла мучительная пауза... и оковы наручников, державшие мои руки пристегнутыми к распорке, ослабили свои тиски.
Я повалилась было на пол, не успев скоординироваться, но удариться о жесткое покрытие клетки не дали сильные мужские руки. Они перехватили меня за талию, удерживая на месте, и я тихо зашипела сквозь зубы от жгучей боли в плечевых суставах. Слишком долгое неестественное положение рук сказалось не только на суставах. Хлынувшая в жилки горячая кровь ощущалась обжигающей лавой – одно из самых неприятных ощущений, что я испытывала, однако радовалась им неимоверно.
Немного оправившись, опасливо глянула на того, кто помог удержать равновесие. Он молча и без выражения смотрел на меня бездонными черными глазами в обрамлении длинных густых ресниц, но раздувающиеся ноздри красивого прямого носа выдавали его отнюдь неспокойное состояние. И впервые при взгляде на этого красавца меня посетило чувство страха. Кто знает, что у него на уме? Внешняя красота – отнюдь не гарант внутренней нормальности. Вполне может оказаться, что он маньяк, психопат, социопат или даже...
Черноглазый пират внезапно подхватил меня и демонстративно водрузил на плечо, уподобившись доисторическому охотнику со своей добычей. Кто-то, глядя на нас, громко заржал, и я зажмурилась. Скорее бы все закончилось.
Висеть на плече было крайне неудобно, к лицу прилила кровь, а пульс начал назойливо стучать прямо в висках. Чтобы отвлечься, я попыталась понять, куда мы направляемся. Кажется, это был один из самых верхних уровней, выше минус пятидесятого. Выглядел он не слишком хорошо: исцарапанные выстрелами стены, грязный пол... Роботы-уборщики тут либо давно не появлялись, либо не были запрограммированы на уборку этого уровня.
Мой временный хозяин-носильщик открыл дверь в просторный неопрятный отсек, рассчитанный на множество жильцов, и сгрузил меня на одну из десяти коек. Я брезгливо отодвинулась на край – некогда хороший ортопедический матрас был грязным, с подозрительными пятнами и дырами. Прочие койки ничем не отличались от этой. Единственное преимущество данного помещения перед личными отсеками заключалось в его площади, но оно как-то терялось на фоне общей антисанитарии.
Ещё одним неприятным открытием стали камеры видеонаблюдения, излучающие холодное липкое внимание со всех четырех углов потолка. Я поежилась от холода. На этом уровне с отоплением было ещё хуже, чем внизу. Ничего, скоро согреюсь. Хоть какая-то польза от нежеланного секса получится.
Сам факт предстоящего интима с незнакомцем меня не пугал. Я знала, чувствовала, что в случае спасения Тэймин меня поймет и простит, ведь он сам испытал на себе тяжесть сексуального принуждения. Поэтому смириться с этим, учитывая обстоятельства и опасную для здоровья альтернативу, а также завораживающую красоту партнёра, было достаточно легко. Единственное, чего я боялась по-настоящему – это столкнуться с теми неведомыми сексуальными склонностями, которые могли бы вызвать у меня только ужас и отвращение. Вроде игр с опасным членовредительством.
Черноглазый пират продолжал хранить молчание. Он достал из своего рюкзака два мягких свёртка и развернул, превратив их в пледы. Одним застелил койку, другой сунул мне в руки и указал на дверь сантехнического мини-отсека. Я неуверенно заглянула внутрь и обнаружила ионную душевую. Возможность избавиться от грязи не только воодушевила меня, но и заставила заработать логику.
