Текст книги "Купленная. Доминация (СИ)"

Автор книги: Евгения Владон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Спасибо Ксюхе, что оставалась все это время рядом, поддерживая меня всеми доступными ей способами. Кстати, именно она и смоталась после салона красоты в агентство за моим первым рабочим подарком, пока я откисала в ее ванной на ее квартире и пыталась расслабиться под усыпляющее звучание подобранной ею же релакс-музыки с гипнотическим свечением зажженных вокруг меня аромасвечей. Правда, легче все равно не становилось. А принимать сейчас что-то на грудь более горячительное, тоже выглядело не слишком разумным. Если и напиваться, то на глазах у клиента, а не являться на самую первую с ним встречу вдрызг упитой неадекваткой. Хотя…

– ОХ-РЕ-НЕТЬ, – первое, что выпалила роковая Рокси, когда открыла с моего разрешения коробку нежно-розового цвета с золотым голографическим логотипом от фирмы Гуччи. От вида того, что она вскоре оттуда выудила, даже у меня всегда равнодушной к роскошным платьям и не менее вычурным к ним аксессуарам, невольно отвисла челюсть и в усиленном темпе затарабанила по гландам аритмия.

– Уж в чем его не упрекнешь, так это в отсутствии должного вкуса. Для наших папиков это такая редкость. Хотя, не исключаю возможности, что ему кто-то помог посоветовать сделать правильный выбор. В общем, не важно кто, но я его уже почти что заочно люблю. Как же я обожаю "русалку". Это же королевский стиль на все века.

– Неужели в таком ходят на свидания по ресторанам? Я думала в них гарцуют на красных дорожках на каких-нибудь кинофестивалях.

– Именно в таких и гарцуют. Потому что это верх элегантности и безупречный вкус в выбранном стиле. Ты хоть представляешь, сколько у нас стоят такие платья? Это же коллекционная модель. Там и не коллекционные как минимум от трехсот тысяч рублей.

– Охренеть, – повторила я вслед за Ксюхой на ошалелом выдохе. Не думала я на тот момент, что в моей голове тут же сработает встроенный еще со школы "калькулятор". – А чека к нему там случайно не прилагается? Тем более, если бирка присутствует.

– Как ты вообще можешь думать о его возврате в такие минуты? Это же… кощунственно.

А что я еще могла думать, как не о возможности избавить свою семью от позорного выселения из нашей любимой трешки? Да, платье, не передать словами, насколько было шикарно и по размеру, и моей фигуре подходило просто идеально – кремово-розового, буквально воздушного цвета, из ткани сплошь расшитой глянцевыми пайетками, отчего создавался эффект перламутрового сияния или блеска очень маленьких "чешуек", независимо от окружающего освещения. Ну, и сам крой – приталенная модель с расклешенной до самого пола юбкой; спина полностью закрыта, зато попу должно будет обтягивать весьма аппетитно. Вместо рукавов – небольшие "крылышки-плавники", горловина отделана почти невидимой вставкой из прозрачной сетки, которая совершенно не прикрывала единственный у платья вырез в виде конусообразной фигуры с очень длинной по центру полосой, не дотягивающей до пупка где-то сантиметра три или пять. Вроде бы ничего вульгарного и вычурного, скорее даже на редкость строгое. Но вот этот вырез… Лифчик под него уже не наденешь. Да и по улице, естественно в нем не пройдешься.

При любом раскладе, я смогу его надеть не более двух раз за всю свою жизнь. И едва ли Глеб Анатольевич (господи, неужели я теперь все время буду его так называть?) потребует мне его вернуть, если я запорю с ним свидание и накосячу по самое неотмоешься? К тому же к платью прилагалась коробка с не менее дорогими туфлями, дамская сумочка (видно, тоже коллекционная) и… "Скромный" серебряный гарнитур со вставками из натурального янтаря вишневого цвета в виде разлетающихся или взлетающих то ли бабочек, то ли стрекоз. Хоть янтарь даже для меня считался не таким уж и дешевым полудрагоценным камнем, но выглядело все это невероятно изысканное великолепие воистину по-королевски роскошным. Правда, что-то мне подсказывало, что его магазинной цены едва ли хватит погасить хотя бы десятую часть наших семейных долгов.

Вот такая я неисправимая. Пока Лунева восхищалась подаренными МНЕ подарками, я мысленно прикидывала, сколько сумею получить с них денег.

– Я обычный реалист, и мне сейчас как-то до лампочки, кощунственно звучат мои слова или нет. Меня куда сильнее в эти минуты волнует судьба моей семьи, а не в каком магазине купили данное платье и какой у него логотип торговой марки.

– Ладно, проехали. Тем более до вечера еще нужно дотянуть. Единственное, до чего твой папик почему-то не додумался, так это о накидке или манто. Но, видимо, он не следит за очень быстрой у нас сменой сезонов и вполне мог прозевать начало осени. Не переживай, найду что-нибудь у себя.

– Можно тебя кое о чем попросить? Не называй его хотя бы сейчас моим папиком. Я его даже в лицо еще не видела, как и он меня.

– Как скажешь. – Ксюха апатично пожала плечом и как ни в чем ни бывало полезла разглядывать другие подарки. – Тем более до вашей встречи осталось всего ничего. Когда вернешься, уже не отвертишься.

– Если вернусь.

– Да куда ты с подводной лодки денешься-то?

* * *

Хотелось бы мне с нее (я про мнимую подводную лодку) сбежать прямо сейчас и не оглядываясь, только вот некуда, да и совершенно никак. Тем более к вечеру мое волнение раскачалось до максимальной амплитуды. Другие бы точно и на ноги не сумели бы встать, а я умудрилась и встать, и не без помощи Ксюхи одеться. Отказалась, разве что, от предложенного ею успокоительного. Во-первых, я понятия не имела, что это за транквилизатор и до какого именно эффекта он должен меня довести, а во-вторых, хотелось бы смотреть на происходящее относительно ясным взглядом. Даже если и буду дико волноваться, заикаться и немощно блеять, то уж лучше так, чем выглядеть в глазах совершенно незнакомого мне человека разбитной пофигисткой. Не хочу никого вводить в заблуждение несвойственным мне поведением. Если у меня нет ни единого шанса честно, без потери гордости и чести, заработать нужную сумму денег, то от права вести себя по-честному и быть собой – отказываться не собираюсь.

Самым тяжелым для меня оказалось ожидание последнего часа. К этому времени меня уже беспрестанно колотило нервной лихорадкой, от которой не помогали не глубокое дыхание, ни попытки расслабиться физически всеми известными мне способами. А от вылитого на меня Рокси как минимум литра очень стойких духов мутило так, что хотелось вновь залезть в ванную и хорошенько по-новому отмыться.

– Думаю, Лила тебя по любому заставит что-нибудь принять. Ей самой не выгодно, чтобы ты опозорилась в первый же день своей "премьеры". – Лунева теперь тоже посматривала на меня с опаской, пока везла на своей ауди в агентство за полчаса до назначенного времени.

Правда, я слишком часто начинала выпадать из режима реального времени, мало что запоминая из произносимого ею и происходящего за окнами автомобиля. Глаз смотрел, но не видел ничего в упор. Казалось, тут и без убойных успокоительных все происходило, как во сне, с резкими перескоками на другую сюжетную линию, в новую локацию или в разворачивающиеся вокруг меня чужие действия. Сложно понять, чем же меня так изъедало практически до основания, превратив в один сплошной обнаженный нерв. Дичайшим страхом перед неизбежным? Давно осознанной, но так до конца мною и не принятой обреченностью?.. Одно неверное движение или прикосновение и меня попросту убьет, прямо на месте. А главное, кто мне скажет, зачем?.. Зачем я все это делаю?

– Ты же умная девочка и прекрасно понимаешь, что вся эта паника ничем не обоснована и находится только в твоей голове. Причин для беспокойства нет. Как только ты встретишься с Глебом Анатольевичем, она отступит сразу же процентов на восемьдесят. Проверено, как говорится, на собственной шкуре. Так что давай, прими эту таблеточку, запей водичкой и подпиши эти документы.

– Что за документы? – хотя до этого я жутко хотела отпихнуть от себя руки Ройтенберг, протягивающей мне под нос стакан с водой и какую-то белую капсулу с неизвестным лекарством (а может и наркотиком).

– Я тебе о них говорила. От адвоката клиента о неразглашении касательно вашей сегодняшней встречи кому бы то ни было. Личность он не безызвестная в определенных кругах, так что это необходимые меры, от которых не отвертишься. Как только ваша встреча закончится, позвонишь нашему бухгалтеру и не зависимо от окончания свидания, он перечислит на твой счет твой заслуженный процент комиссионных.

– Даже если у нас ничего потом не будет?

– По всем законам нашего любимого государства, ничего быть после и не должно. Ты нанятая для сопровождения заказчика профессиональная эскортница – красивый аксессуар к его деловому образу.

– А все, что он мне сегодня прислал? Платье и украшения? Я должна потом буду все это вернуть?

Знакомая снисходительная улыбка Далилы лишь слегка задела мою малость контуженную память, скорее сливаясь одним нестабильным пятном со всеми ее чертами на бледном лице. Попытка на чем-то сконцентрироваться и наконец-то успокоится провалилась с оглушительным треском. Вернее, с поднявшимся оглушающим шипением в ушах кровяным давлением. Но несмотря на мое плачевное состояние я все еще не рискнула выпить успокоительного.

– Все это по праву принадлежит только тебе. Тем более эти вещи подбирались по твоим размерам.

– И даже украшения?

– Насколько я знаю, им красная цена десять тысяч, в ювелирном магазине они, конечно, будут стоить в два раза дороже, но в ломбарде тебе все равно за них больше не дадут. Цена моего айфона раза в пять выше, так что не бери в голову и принимай такие вещи, как само собой разумеющееся.

Что-то мне подсказывало на тот момент, что Лила говорила не только правду, но и являлась неплохим экспертом по таким вот "незначительным" деталям. Похоже, в украшениях и в их цене она разбиралась, как никто другой в этом месте. Впрочем, как и в клиентах, и в возможном развитии предстоящих событий.

– А можно я не буду пить лекарство? Вдруг у меня будет на него побочка, которая еще больше все усугубит?

– А ты упрямица, как я погляжу, не удивлюсь, если добиваешься многого сама. Что-то мне подсказывает, ты далеко пойдешь. Но таблетку, на всякий случай, возьми с собой. Мало ли. Если вдруг успокоиться так и не получится.

Что ж, хоть какая-то "битва", но была выиграна именно мной. Пусть и глупая мелочь, зато приятная.

– И не отключай телефон. Все время держи одну руку на вызове, а то мало ли что.

А говорила, что паниковать нет причин. Хотя, скорее, намек был сделан на мое нестабильное состояние. Но я упрямо не хотела засирать свои мозги не важно какими наркотиками – хоть самыми легкими и вроде как легализованными. Может сейчас меня и вело от переизбытка собственных гормонов и вызванных ими же запредельных эмоций, но я, по крайней мере, все еще находилась при своем уме, пусть и с пошатнувшейся ненадолго памятью.

Правда, когда меня вывели из здания агентства, проводив по короткой аллее к тротуару и стоящему там у бордюра огромному зеркально-черному внедорожнику с затененными стеклами, недавняя паника показалась мне детским лепетом на фоне обрушившегося на меня в те мгновения удушающего шока. Сердце, не просто взбесилось, а буквально пыталось проломить изнутри ребра, раскачивая мое тело вместе с почвой под моими ногами, как круговую карусель. Как я еще не споткнулась на этих гребаных каблучищах и не проехалась лицом по асфальту? Ах да, меня же кто-то поддерживал под ручку. Кажется, дежурный охранник агентства с одной стороны и несравненная Далила собственной персоной – с другой. Выбежала высказать свое искреннее почтение столь дорогому гостю? Хотя, едва ли. Как выяснилось через несколько секунд, в пассажирском салоне новехонького кроссовера премиум класса с логотипом Лехус никого не оказалось. Даже водитель не соизволил показаться на наши глаза. Дверцу передо мной открыл наш охранник. Сесть внутрь помогла Лила.

– Главное, будь умничкой и перестань бояться. Все у тебя будет замечательно. – прощальные наставления от супер-гуру высшего звена меня ничуть не успокоили. Ведь, по сути, меня только что запихнули в чужую машину практически на моем добровольном согласии, а дальше… Куда, зачем и что потом?..

Когда дверца за мной с ощутимой легкостью захлопнулась, отрезав от внешнего мира и залитой золотым светом фонарных столбов улицы, что-то во мне будто тоже надорвалось или даже болезненно лопнуло. Испытывать отупляющую обреченность без таблеток и алкоголя, самое страшное, что вообще способен пережить в своей жизни человек. А ведь со мной еще ничего в сущности не сделали. Только посадили в шикарную машину, в салоне которой запросто мог вместиться еще один малолитражный автомобиль. Но вместо того, чтобы любоваться внутренним интерьером внедорожника с дорогущей обивкой из натуральной бежевой кожи, восхищаясь недосягаемой когда-то для меня роскошью, меня больше всего в те минуты волновало состояние моего желудка и кишечника.

Обратиться к сидящему передо мной водителю я так и не рискнула. Что-то мне подсказывало, он здесь находился далеко не в качестве сопровождающего гида или справочника-путеводителя по вопросам личной жизни своего работодателя. Даже в салонном зеркале заднего вида мне так ни разу и не удалось поймать взгляд его уставившихся строго на дорогу очень сосредоточенных глаз. А по затылку и трети части отраженного лица невозможно было определить ни возраста, ни национальности, ни даже всего образа. Почти призрак, хоть и в человеческом теле.

Так что приходилось весь путь клацать зубами и пялиться в панорамный ряд окон кроссовера, высчитывая гулкими и очень частыми ударами своего сердца последние минуты необратимого приближения к неизведанному. Кажется, мы доехали почти до окраины города, двигаясь по большей степени в юго-восточном направлении, так за все время ни разу не попав ни в одну пробку. Я бы, если честно, удивилась, произойди вдруг такое. Опоздать на встречу со своим первым клиентом? Это было бы во истину что-то с чем-то.

Но мы не опоздали. Нигде не задержались и никуда по дороге не сворачивали (при том, что я понятия не имела, куда мы вообще направлялись). Кажется, Далила говорила о каком-то элитном ресторане "загородного" типа. Названия я так и не запомнила. Какое-то иностранное, вылетело из головы, не задержавшись там даже на пару секунд. Может она просто его неправильно произнесла или я забыла его интуитивно перевести на русский. Уже потом, когда увидела вывеску, едва не рассмеялась. "Чевал Вланс" – Белая Лошадь. Ну что ж… Белая, так белая… Хотя габариты и внешний фасад здания впечатлили. Впрочем, как и ожидавший у входа швейцар, который поспешил открыть передо мной дверцу и впоследствии проводить до парадного входа внушительного заведения. Уже внутри, представшему прямо из ниоткуда крайне услужливому дежурному администратору я кое-как сумела объяснить, что меня тут вроде как ждут. По крайней мере, за все это время у меня ни разу не возникло мысли развернуться и рвануть на выход, пока еще было можно.

– Увы, но его фамилии мне не сказали, – или сказали, только я банально пропустила ее мимо ушей и даже мимо глаз, когда подписывала договор о неразглашении. – Его имя Глеб Анатольевич.

Слава богу, что хоть этого не забыла.

– О, конечно. Нас предупредили о вашем приезде. Прошу следовать за мной.

Во всяком случае, это действительно оказался ресторан, наполовину заполненный реальными смертными людьми. Так что, паниковать дальше было бы пока бессмысленно. Меня не похитили, и далеко за город не вывезли, значит, если чего-то и стоит бояться, то только не насильственного похищения и продаж живого товара. Хотя, было бы как-то глупо перед этим наряжать жертву в брендовые шмотки и эксклюзивные украшения, если только они не являлись подделками для несведущих дурочек. Похоже, я не о том сейчас думаю, сочиняя на ходу забавную версию для какого-нибудь триллера. Что поделать, каждый отвлекается по-разному, в силу своих имеющихся способностей.

Я даже на внутреннем интерьере многозалового ресторана не могла сосредоточить свое внимание. А ведь там было на что посмотреть, как и зависнуть восхищенным взглядом на реально роскошных вещах, добротной мебели и изысканном декорировании. Причем каждый зал отличался от предыдущего и цветовой палитрой идеально сочетающихся друг с другом оттенков и стилем выбранного антуража. В большей степени, здесь преобладала старая, добрая классика, кажется, ближе к викторианской эпохе. Богато, в чем-то монументально, но без излишней вычурности, как правило, присущей барокко или рококо, которые, кстати, как раз прослеживались в интерьере нашего агентства. Не скажу, что я была не прочь пообедать здесь как-нибудь сама за собственные деньги, поскольку жить и есть в музеях это несколько кощунственно, но побыть временным туристом – почему бы и нет?

Всех залов и примыкающих террас я, естественно, не увидела, но мне сейчас было как-то не до них. Я и без того постоянно следила за своим шагом, чтобы не дай бог, не споткнуться и не растянуться на этом красивом полу в далеко неизысканной позе жалкой неудачницы. Впервые, я мечтала добраться до места своей "казни", как можно скорее.

– Прошу сюда. Сейчас пришлю к вашему столику официанта. Надеюсь, вам у нас понравится, и вы оцените наше заведение и предлагаемый сервис самым наивысшим баллом. – неплохой намек попиарить их Лошадь в интернете, но я только улыбнулась благодарно в ответ и… застыла на несколько секунд перед пустым столиком вроде как на четыре персоны, но сервированный на две.

Он, как и многие отдельные "кабинки", располагался у одного из больших окон зала, ведущих на террасу с еще цветущим садом, представляя из себя почти изолированный от других мест, островок. Можно даже сказать, спрятан между двумя диванчиками с очень высокими спинками с богатой замшевой обивкой оливкового цвета, на которых лежало несколько декоративных подушек в гобеленовых наволочках. С самого столика свисала парчовая скатерть бледно-пурпурного оттенка с набивным рисунком и расшитая по канту золотой канителью. Да, очень красиво и маняще уютно, но… Мы точно не ошиблись нужным столиком?

Я даже испуганно обернулась, окидывая все пространство немаленького зала, не представляя, кого именно ищу или пытаюсь найти. Но, похоже, за всеми занятыми другими здесь столиками не было ни одного с одиночным посетителем. Ответ напрашивался сам за себя. Мой таинственный клиент либо еще сам не приехал, либо на время куда-то отошел.

Ну, хотя бы у меня теперь в запасе оставалось несколько секунд на принятие последнего решения. Остаться или уйти? Или, все-таки, нет? Никаких или?

– Вы Адель? – уж чего я не ожидала буквально через несколько мучительных мгновений между быть или не быть, так это услышать над своим плечом чей-то незнакомый, но очень приятный мужской голос.

Похоже, в те секунды я настолько была поглощена своими страхами и сменяющимися, как в калейдоскопе, совершенно несовместимыми друг с другом эмоциями, что даже не заметила, как ко мне со спины кто-то подошел. И буквально накрыл своей осязаемой тенью… А потом попытался проникнуть мне в голову (если не под кожу) звучным тембром идеально поставленного баритона.

Кажется, именно тогда я это и прочувствовала всеми поджилками, натянутыми до предела нервами и… враз запаниковавшей сущностью, забившейся вместе с сердцем где-то в районе диафрагмы трепыхающейся из последних сил в клетке птичкой. Маленькой, хрупкой, но безумно отчаянной.

Обернулась я конечно же сразу, интуитивно, как и полагается в таких случаях, хотя мне и казалось, что у меня на все про все ушла целая вечность. И, само собой, слишком резко, без прикрытого в глазах и в выражении лица почти детского страха, граничащего с неконтролируемой паникой и истеричным срывом.

– Ад-дель? – не самое умное, что слетело тогда с моего языка, когда я его наконец-то увидела, еще и настолько близко.

* * *

– Вы забыли свое имя? – он почти сразу же сделал несколько шагов в сторону второго диванчика и, как ни в чем ни бывало, пригласил меня вполне непринужденным жестом руки присесть за столик на первый.

Чего не скажешь об оставленном им на моей спине и затылке что-то вроде легкого, почти физического отпечатка. Будто от скользнувшей по мне его пугающе живой тени, на которую моя кожа отреагировала моментальным выбросом ментоловых мурашек. И сходить оттуда (по крайней мере в ближайшее время) данное ощущение явно не собиралась.

– Н-нет… Конечно, нет.

Не хотелось выглядеть невоспитанной и редкостной дурой, но я ничего не могла с собой поделать. Я просто обязана была его рассмотреть, как и почувствовать к нему хоть что-то еще, кроме сводящей с ума паники и безумного желания вымолить у него разрешения уйти отсюда прямо сейчас (одной, естественно).

– Без распущенных волос я вас почти не узнал. Может и не узнал бы вообще, если бы не платье. Теперь вы хотя бы выглядите на свой возраст. Осталось только сменить на лице смертельный испуг на что-то более нежное и приятное.

Не знаю, что было самым сложным, определить его настоящий возраст или понять свою реакцию на его когда-то в свое время очень даже красивое лицо? Не то, чтобы внушительные годы и слегка испещрившие его на удивление ухоженную кожу морщины так уж сильно портили общую картинку. Но, как для любой слишком юной дурочки, чужой, даже слегка пожилой внешний вид будет казаться едва не отталкивающей старостью и чем-то еще таким от тебя далеким, что совершенно и никаким боком не может вписаться в твою жизнь, как и стать ее неотъемлемой частью. Все равно что вместо новых вещей начать носить пропахшие нафталином с валокордином старые тряпки из бабушкиного сундука. Последнее, конечно, из оперы неуместной гиперболизации, но как еще способна отреагировать двадцатилетняя девчонка на кавалера, которому уже где-то очень далеко за пятьдесят? И идеально сидящий на его плотной, будто сбитой фигуре, стильный костюм неброского хвойного цвета, и уложенная стрижка латунно-русых волос без намека на седину и какие-либо залысины, не умаляли того факта, что он годился мне не то что в отцы, а чуть ли не в деды.

Тем не менее, ничего отталкивающего или уродующего в его внешности замечено не было. Все вроде как на своих местах, гармонично вписывающихся в общий образ взрослого, весьма опытного и даже во многом привлекательного мужчины. Единственное, с чем никак не желало мириться мое восприятие – это с его возрастом. Был бы он ну хотя бы на двадцать лет моложе… Хотя, что конкретно в моем случае это могло изменить?

– Я… я просто не слышала, как вы ко мне подошли. Вот и… испугалась… От неожиданности… – и, видимо, по той же причине продолжала блеять жалобной овцой?

Несмотря на внешнюю картинку, мое поведение явно желало быть лучшего и мало чем напоминало поведение профессиональной эскортессы. Похоже, я проштрафилась уже по всем возможным показателям. Осталось только для полного счастья споткнуться или пролезть неуклюжей каракатицей в узкий зазор между диваном и столиком, стянув попутно край скатерти и повалив на пол все стоявшие там приборы. Не то, чтобы я была на это заточена с рождения, но в моем нынешнем состоянии все сейчас вполне реально.

– Бывает, – его ответная улыбка – мягкая, спокойная и такая естественная слегка – подкупила своей располагающей искренностью. Такие вещи заранее не отрепетируешь и не подгадаешь, впрочем, как и все происходящее в нашей жизни. – Присаживайтесь, не стесняйтесь. Или вам нужно помочь снять накидку?

– О, не стоит. Я сама, – какой обходительный. Хотя, чего это я? Не станет же он сразу на первом же свидании качать права. Или это я совершенно не разбираюсь во всех этих вопросах и тонкостях? Черт, ну почему к таким ситуациям не выдают специальные инструкции, как правильно себя вести, что делать и о чем говорить?

В общем, кое-как, с горем пополам, я сумела переступить и через этот неловкий момент. Тем более, Глеб Анатольевич не собирался усаживаться на свое место, пока я не сяду первой, что невольно еще больше смущало, вынуждая себя поторапливать, но при этом не выглядеть дерганной и слишком нервной курицей. Слава богу, Ксюхина накидка из бледно-лилового бархата не имела рукавов и застегивалась только на несколько декоративных пуговиц. Сняла я ее быстро и протиснулась на выделенное мне место относительно грациозно и без лишних эксцессов. На благо, диванчик оказался достаточно вместительным, и, кроме меня, на нем запросто могли разместиться еще три таких, как я, цапли. Правда дрожь в конечностях и, особенно, в коленках никак не желала униматься.

Ну, вот и тот самый неизбежный момент истины. Я наконец-то уселась, уложила рядом накидку и сумочку (держать постоянно руку на вызове нужного номера мобильного теперь стало делом затруднительной сложности), даже успела заметить, насколько диванчик оказался удобным и еще до меня никем до основания не утрамбованным. И… в коей-то мере осознать, что ловушка почти захлопнулась. Бежать поздно и пока что некуда. По крайней мере, я еще не в том состоянии, чтобы спокойно, на трезвую голову оценивать сложившуюся (при чем только по моей вине) ситуацию в целом, просчитывая наперед сразу в нескольких вариациях рациональные ходы предстоящего действа.

Надо отметить, Глеб Анатольевич справился со своей частью схожей задачи куда быстрее и на зависть изящнее. Даже как-то непривычно наблюдать за человеком его возраста (про комплекцию молчу, ей вполне могут позавидовать многие юные дрыщи), в чьих движениях и манере поведения оказалось столько хищной грации и едва ли нерасторопной лености. Неужели он когда-то брал уроки по светскому этикету и даже по дикции речи? Тут уж точно почувствуешь себя не вышколенной экскортессой, а деревенской Манькой в платье и туфлях от Гуччи. Кажется, я малость поспешила с выбором профессии.

– Думал заранее заказать что-нибудь для аперитива, но понял, что не знаю ваших предпочтений.

Ну вот и как мне прикажете с ним говорить? Вспоминать русских классиков, и как изъяснялась у Толстого Анна Каренина?

Чувствовать в эти секунды, как я теперь густо краснею, не имея никакого представления, что в таких случаях нужно отвечать – это еще то испытание века. Теперь приходилось корить себя за согласие сделать мне высокую прическу и тем самым выставить мои уши, как индикатор эмоционального напряжения, на всеобщее обозрение. Не спасало даже жалкое "бегство" взглядом на стоявшие передо мной девственно чистые столовые приборы. И неосознанный нервный жест – потрогать эмалированную ручку вилки, кстати, тоже. Рано или поздно, но глаза придется снова поднять. При чем, скорее, рано, чем поздно. И сделать ну хоть что-то. Передернуть плечами, выдавить абсолютно ничего не выражающую улыбку. Я точно не тем местом думала, когда решилась на данную авантюру. Или, вернее, вообще ничем не думала.

– В принципе, я не особо привередлива, – а тут уж реально впору вызывать экзорциста. Не могла я такое ляпнуть только потому, что нужно было хоть что-то сказать в ответ. Но это по любому не отменяло того факта, что сейчас я готова была выпить что угодно, лишь бы избавиться от выматывающего душу и тело внутреннего (да и наружного тем более) панического тремора. Хоть самогон, хоть вызывающее у меня жуткое отвращение крепкое пиво. Но, что-то мне подсказывало, пиво здесь, если и заказывали, то крайне редко.

– Лучше все-таки, чтобы это делала сама девушка. Как показывает практика, ваши слова очень сильно расходятся с последующим поведением и действиями. – и снова, будто намеренно успокаивающая и на редкость приятная улыбка, которой невозможно не поверить и не проникнуться в ответ интуитивной симпатией. Но в этот раз мужчина продемонстрировал скромный "оскал" из ровных, крепких и не слишком ослепительно белых зубов. Казалось, все было при нем в нужном достатке, на своих местах, в идеальных пропорциях, но… Подкачал возрастной уровень.

Тем не менее, Далила оказалась права на все сто и тут. Меня потихоньку начинало отпускать и именно с каждой произнесенной Глебом Анатольевичем фразой. Не так быстро, как хотелось бы, но факт оставался фактом. Это было непостижимым и не имело никаких разумных объяснений, но… Я действительно начинала к нему привыкать. Но и это не такое уж и мистическое открытие. Не даром фраза "К хорошему привыкаешь очень быстро" актуальна во все времена.

Видимо, я ожидала увидеть на его месте какого-нибудь представителя в стиле а-ля крутышка-авторитет из 90-х (учитывая, что по возрасту он подпадал под такой типаж буквально на раз). Но представшая разница между провинциальной кастой небожителей и столичной оказалась весьма существенной.

Слава богу, в этот самый момент к нашему столику буквально подплыл обещанный еще администратором молоденький официант. После чего мне снова пришлось вспомнить о собственном возрасте, и как на самом деле я выгляжу рядом со своим… "собеседником". Очередная волна жуткого смущения, выбивающего все наработанные до автоматизма способности думать, анализировать и дышать, накрыла меня за считанные мгновения. А ведь подобные вещи для подобных мест – воспринимались как за само собой разумеющееся явление. Кого вообще сейчас можно удивить видом обедающих или посещающих публичные места парочек из дряхлых старперов и юных старлеток? Наверное, только меня.

К тому же, я малость погорячилась, назвав Глеба Анатольевича старпером. Кто бы мог подумать, что мне будет стыдно перед самой собой за собственные мысли?

– Добрый вечер. Меня зовут Андрей и этим вечером я буду вашим официантом. Предпочитаете для начала ознакомиться с барной картой?

– Конечно. Легкий аперитив перед сытым ужином явно не помешает.

Правда у меня еще до принятия не выбранного пока что аперитива вдруг резко закружилась голова. Видимо, на меня так сильно подействовала фраза "сытый ужин". Если мозг воспринял слова о выпивке с должным спокойствием (если не с тайной радостью), то на еду отреагировал уж чересчур болезненно. Так что, когда мне всунули в руки папку с подшитыми листами барного меню, я еще какое-то время не могла настроить ни свое зрение, ни забарахливший анализатор критического мышления. Захотелось сразу на свежий воздух и, желательно, минут на тридцать…

Но уже после того, как мой мозг начал наконец-то принимать полученную визуальную (и прочую) информацию на привычном ему уровне, его опять вдруг неожиданно и ненадолго закоротило. А ведь всего-то увидела (вернее, разобрала)… ценники на предлагаемые напитки.

– 150 грамм "Вдовы Клико" – две тысячи сто девяносто рублей? – неужели я только что произнесла все это вслух?

После чего слегка подвисла, не решаясь какое-то время поднять над меню свой взгляд и посмотреть на сидевшего напротив клиента.