Текст книги "Купленная. Доминация (СИ)"

Автор книги: Евгения Владон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Как он меня тогда не придушил в своих во истину гладиаторских объятиях, просто не представляю. Казалось, смял и подмял под себя, подобно едва-едва трепыхающейся птичке, уцелевшей в его медвежьих лапах просто неимоверным чудом. Разве что, длилась эта смертельно опасная грань всего каких-то несколько бесчисленно долгих мгновений, зато каким впоследствии накрыло экстазом.

Глеб ослабил свою сумасшедшую хватку и все еще полупьяными глазами вперился в мое раскрасневшееся личико, едва ли сейчас понимая, что мог реально меня только что убить.

– Бл*дь, ты меня точно доведешь до ручки. До сих пор тебя хочу… хотя уже весь выложился…

Меня саму все еще потряхивало и продолжало нести по неспешно затихающим волнам пережитой эйфории. Разве такое возможно? И разве эскортницам позволительно испытывать подобное наслаждение, чтобы, не дай бог, не привыкнуть к столь изысканным излишествам? Хотя, тут и ежу было понятно – мне банально повезло с таким невероятно опытным любовником. Все равно что сорвать джек-пот в национальной лотерее. Да и без взаимной симпатии, я бы на вряд ли сумела достичь хотя бы пяти процентов из только что пережитого.

Удовольствие клиента превыше всего – тут, как говорится, без вопросов. Но правильно ли самой переходить за ту же грань, даже если перед тобой это ставят чуть ли не главным условием в заключенной сделке?

Честно говоря, я уже мало что понимаю из минувшего и происходящего. Мне куда интересней слушать сейчас охрипший голос Глеба, с пробирающими до поджилок нотками практически звериного утробного рычания; внимая истинный смысл его слов, от которых еще слаще сжимается сердце и с новой силой обжигает между ног греховной истомой. Если это не Нирвана, тогда я не знаю, что это такое вообще.

– Теперь вы меня отпустите в душ? – я кокетливо прикусываю губку и даже немного смелею, когда начинаю вести кончиками пальцев по его округлым плечам эдакой спонтанной и почти невинной лаской. Как это ни странно, но его кожа на ощупь кажется и гладкой, и в какой-то степени упругой. Хотя, чем дольше я нахожусь с ним рядом, тем меньше обостряю внимания на его возрасте. В полусумерках его вообще было не разобрать.

– Все ей не терпится сбежать в ванную. – наконец-то его губ касается знакомая улыбка, и у меня окончательно сносит крышу. Я лыблюсь в ответ, как последняя дурочка, совершенно не понимая, что со мной происходит и почему мне так безумно хорошо. Настолько хорошо, что хочется петь, дурачиться и вытворять еще невесть какие глупости.

Глеб смотрит на мою идиотскую лыбу и в его взгляде все еще переминаются черные тени ненасытных желаний. Лишь отчасти понимаю, какой же это для него сложный выбор – отпустить или…

– Обещаю, я быстро. Туда и обратно. Тем более я, не передать словами, как зверски проголодалась.

– Хорошо. Даю тебе на все про все максимум полчаса, иначе приду за тобою лично.

– Тогда не буду терять времени.

Ага, называется разбежалась. Только я было попыталась выскользнуть из расслабившихся объятий Глеба и потянуться к краю кровати, как тут же была схвачена очередным цепким захватом мужчины и без особых усилий притянута обратно на прежнее место.

– Ты только погляди, какая она прыткая. Точно стрекоза-попрыгунья. Хрена с два так просто удержишь.

– Но вы же сами меня отпустили. – и опять у меня перехватило дыхание от столь неожиданного маневра с моим так и не успевшим выскользнуть из чужих рук телом. И не только от него, но и от очередной встречи с пронимающим взглядом ведьмовских зеленых глаз своего персонального Дьявола-искусителя.

– Я только разрешил, но команды не давал. Тем более, ты кое-что забыла.

– И что же? – если я пробуду еще несколько лишних секунд в его подчиняющих объятиях, то опять заведусь и захочу второго круга из только что совершенного надо мною растления. И что-то принялось мне назойливо нашептывать в подсознании, будто все это являлось по своей сути лишь скудными цветочками в виде легкого аперитива или незатейливой прелюдии. Главные "тяжеловесные блюда" мне еще только-только предстояло попробовать.

– Как что? – он продолжал улыбаться, но вот во взгляде до сих пор плескалась жадная тьма. Казалось, он и отпускать меня поэтому не хотел, постоянно выискивая поводы, чтобы этого не делать. Прямо, как сейчас – рассматривал с неприкрытым интересом мое уже отошедшее ото сна и сумасшедшего секса лицо и пальцами одной отпустившей меня руки поправляя мне волосы у лба и щеки. – А поцелуй с пожеланиями доброго утра?

– Да вас, я смотрю, в свое время здорово избаловали. Может лучше, для начала я почищу зубы? – не хотелось мне, конечно, такое говорить, но, увы, реал есть реал. Тут нету художественных изысков в виде всего безупречного. Я даже не хотела сейчас думать, что творилось в эти минуты на моей голове.

– Да ты прямо эстетка. Но без поцелуя все равно не отпущу. Можешь просто чмокнуть меня в губы, без языка… Хотя можно и с языком, я не настолько привередлив.

Это точно что-то с чем-то. Удержаться от смеха было просто нереально. Но чего не сделаешь для такого мужчины? И даже покрепче обнимешь, вернее, обхватишь его буйную голову своими хилыми ручонками, и запустишь в его густую гриву осмелевшие пальчики, пока прижимаешься к его твердой груди своими зудящими сосками, мечтая потереться о него чуть более интимнее, ни в чем себе не отказывая.

Разве что поцеловать просто в губы не получилось. Думаю, такое было бы в принципе невозможно, особенно когда тебя держат безумно сильные руки и прижимают к куда сильному, чем твое, телу, не стесняясь, в отличие от меня, вообще ничего. Глеб моментально перехватил инициативу, раскрывая мне рот подчиняющим на раз напором и вторгаясь в его горячий вакуум своим слишком смелым языком. Я не то, что чуть было не задохнулась в эти мгновения, меня будто в прямом смысле ошпарили или ударили высоковольтным разрядом сумасшедшего возбуждения по только-только успокоившейся киске. Я даже чуть было не выгнулась и не вскрикнула.

Бл*дь. Да что он творит и как вообще это делает? И почему я не хочу, чтобы этот доводящий до полного исступления поцелуй никогда не заканчивался? Во всяком случае, до тех пор, пока я от него не кончу.

– Ну, а теперь можешь бежать в ванную. Но лишь с одним условием. – он буквально прохрипел мне это в губы, наконец-то сжалившись надо мной и перестав трахать мне рот.

Кажется, за прошедшую минуту или, как минимум, пять, мой мозг успел кончить не меньше десяти раз. Естественно, от еще больше помутневшего взгляда Глеба и ударившего по перепонкам звериного "рычания" у меня еще сильнее заныло между ног, а в голову долбануло очередной сладчайшей контузией.

– Даже не думай там мастурбировать. Потому что я еще собираюсь за сегодня вые*ать тебя раза два или три. В общем, сколько получится. У нас еще весь день впереди.

Если он пытался меня довести подобными фразочками до ручки… то у него это получилось на редкость идеально. Я уже была готова его принять прямо сейчас.

– И как я обязана отвечать на данные приказы? Да, сэр или, как пожелаете, милорд?

– О форме официального и неофициального ко мне обращения, поговорим чуть позже. А теперь в душ и завтракать.

* * *

Шикарный Мустанг припарковался перед главным входом гостиницы "Гранд Краун" точь-в-точь как его ретивый тезка из североамериканских прерий с эдаким вызывающим выбрыком при торможении. Красиво, резковато и с неприкрытым гонором. Я не знаю, за сколько он успел туда добраться, но в огромный вестибюль отеля его не менее брутальный хозяин вошел где-то в начале девятого утра. В это же самое время я заканчивала принимать душ в номере пентхауса…

* * *

…Кроме папки с отчетом о контрактах на закупку стройматериалов и идеально подбитой сметы возложенного на мой отдел проекта, как обычно пришлось прихватить с собой целую туеву хучу первостепенно ценных вещей. Так и знал, что что-то забуду. Гребаную барсетку. Телефон, ключи от машины (отдавать их для парковки на десять минут местному служке – не видел смысла, как и позволять кому-то управлять моей машиной, пусть даже на пару минут), еще один "рабочий" телефон на всякий случай, бумажник (хотя, на кой мне там сейчас бумажник, так и не понял, проевшая плешь привычка, мать ее) и ультратонкий айпод с клавиатурой в кожаной планшетке. Тоже на всякий случай, а то мало ли. Вдруг распечаток окажется недостаточно. Незнакомое лицо новенького администратора за стойкой ресепшена мне сразу не понравилось. На благо, всего через несколько секунд после моего появления в вестибюле отеля, из кабинета дежурных менеджеров выскочил Егор Вальц – местный и хорошо знающий меня в лицо топчик. Значит, видеонаблюдение работает на ура и без простоев. Я даже рефлекторно поднял свой взгляд к мозаичному панно из цветных зеркал, украшавшего за массивной стойкой администраторов чуть ли не всю стену. Глаз безошибочно определил местонахождение одной из многих здесь видеокамер. Разве что, улыбаться не стал в нацеленный на меня объектив.

– Какой приятный сюрприз, Кирилл Глебович. Вот уж не ожидали вас здесь сегодня увидеть. Давненько вы к нам не заглядывали. – а на вид парнишке не больше моего (высокий, гибкий, идеально выбритый и в неизменной форме топ-менеджера темно-бордового цвета). Боюсь, его страстная любовь к давно вышедшей из моды литературе русских классиков однажды до добра не доведет. Хотя продолжаю грешить на маменьку. Без ее личной протекции тут дело точно не обошлось.

– Вроде бы не далее, как пару недель назад. Если ничего не путаю. – иногда, чисто от скуки ради, я тоже подключался к столь неформатному стилю изложения, каким любил грешить Вальц. Но мне хотя бы простительно, как одному из владельцев данного гостиничного комплекса.

– Точно. Вы тогда снимали пентхаус для празднования дня рождения вашего друга, насколько мне не изменяет моя память.

– Она у тебя безупречна, как и твоя прическа. Файлик к файлику, как и волосок к волоску. – каюсь, есть у меня такая вредная черта, говорить то, что думаю без излишних прикрас. – И да, меня опять-таки волнует нынешняя судьба пентхауса. Насколько мне не изменяет мой личный информатор, он сегодня находится во временном пользовании у Стрельникова-старшего. Я прав или я прав?

То, как резко вспыхнули чуть оттопыренные уши Вальца предательски алым и такого же оттенка поползли по его шее и щекам пятна Роршаха, могло говорить только об одном – я оказался прав.

– Боюсь, я не располагаю нужными правами о распространении административных сведений касательно постояльцев нашего отеля кому бы то ни было. Если, конечно, это не представители правоохранительных органов.

– Сделаем вид, будто я ничего из этого не слышал, а ты – не говорил. – произносить перед Егором одну из излюбленных фраз отца и следить за последующей на нее реакцией – дорого стоит. – Боже, Вальц, да расслабься ты уже. Я с ним только что говорил по телефону, и он меня там ждет. Можешь, конечно, проверить и позвонить ему в номер, но… Сам понимаешь, насколько это будет выглядеть странным – твои ничем необоснованные попытки меня задержать почти на пороге отеля. Единственного сына владельцев данного места. К тому же, я дико спешу. И любое промедление меня жутко нервирует. Ты же в этом месяце надеешься получить премиальные за переработку?

– Я, так понимаю, вам нужен запасной ключ. – какой сообразительный мальчик, но слишком уж выслужливый. Никогда такие не нравились. Особенно нервируют, когда их так картинно разрывает на части извечной дилеммой быть или забить. Либо выполнять беспрекословно все распоряжения главного хозяина гостиницы, либо, как сейчас, поджать хвост и пойти на попятную перед сыночком очень требовательного работодателя. Все-таки сын, хочешь не хочешь, а не какой-то там посторонний с улицы человек. Не стану же я говорить Вальцу, какие у нас в семье на редкость странные с друг другом отношения, что даже родной папенька назначает официальные и неофициальные встречи со мной только через своих секретарей и Коршунова.

– Единственное, чем ты мне действительно нравишься, Вальц, так это своей понятливостью. – и опять приношу свои дичайшие извинения за возможность высказаться от всей души. Но делать кому-то незаслуженные комплименты совершенно не люблю. Людей, в подавляющей их численности, кстати, тоже.

Уже в лифте в какой-то степени мне удалось более или менее расслабиться. А до сего момента я даже не был уверен, что вообще до него дойду. Вернее, попаду ли так просто в пентхаус. К тому же, до двадцатого этажа путь не близкий, нужно собраться с мыслями, заранее подготовить вступительную речь. Правда, в моем случае самый большой козырь – это эффект неожиданности. В любом случае, у отца не будет другого выхода. А это уже по своей сути весьма редкое, я бы даже сказал, исключительно ценное явление – загнать Стрельникова старшего в безвыходную ситуацию. Иначе на кой вообще было затевать всю эту авантюру?

И почему в этом гребаном отеле, так много зеркал, вашу бабушку? Я, конечно, люблю безмерные пространства, но в этих же, бля, постоянно что-то или кто-то отражается. Видеокамеры, кстати, тоже дико раздражают, если не бесят до белого каления. Мало мне наследственной паранойи, так еще и умудряются ее обострять в подобных местах. Как раз одна такая смотрела на меня своим рыбьим глазом из-под потолка в лифте. И хрена с два отвернешься, потому что увидишь ее отражение в зеркале. Так что, не обессудьте за мою клоунскую импровизацию от пожизненного комедианта. Я всего лишь пользуюсь советами от персонального психиатра моего любимого папеньки – пытаюсь расслабиться такими вот незатейливыми способами, именуемыми в простонародье инфантильным дурачеством. Прижимаюсь лбом к зеркальной стенке лифта, глядя исподлобья в собственные глаза и заодно изучая свой фейс на наличие подозрительных кожных и прочих дефектов. Конечно же их нахожу (куда уж без них), что называется, до фига и больше. Из-за чего, естественно, поджимаю в печали губы, признавая тот факт, что время никого не щадит, даже таких засранцев и красавчиков. Потом обнажаю зубы в зверином оскале и на десерт высовываю почти на всю длину язык, подражая Джиму Симмонсу из группы Кисс. Между прочим, неплохая зарядка для мимических мышц лица, а с языком это вообще практика из йоги, называющаяся симхасаной – рычащим львом. Так что не надо думать, будто с головой у меня не все в порядке. Как раз там у меня все на своих местах. Да и развлечь дежурных из внутренней охраны отеля тоже не помешает. Кто знает, может даже отцу покажут запись. Хотя, едва ли…

А вот снять до конца легкий мандраж у меня так и не получилось. Стоило кабинке лифта остановиться на последнем уровне, а дверям издать знакомый перебор мелодичной композиции, от былой самоуверенности осталось где-то не более двадцати процентов. Все остальное смело под чистую под мощным приливом вскипевшего в крови адреналина. Даже слегка задержался на пару секунд, прежде чем сделать шаг в небольшой холл, а уже оттуда свернуть в центральную гостиную номера. Хер с ним. Была не была. На месте разберемся. Не вечно же мне бегать у него на побегушках, пора уже самому проявлять должную инициативу.

– Прости, что без предупреждения и предварительного звонка, но до тебя дозвониться еще сложнее, чем Осирису в загробный мир. – искать Стрельникова-старшего долго не пришлось.

Отец как раз в это время находился в гостиной, в зоне лаундж-бара и неспешно попивал кофе перед захватывающим дух видом из панорамного окна. Еще одна схожая привычка, при чем двойная – страстная любовь к бескрайним пространствам и крепкому кофе перед завтраком. Хотя увидеть Глеба Стрельникова в нетрадиционном для его делового образа вельветовом халате и… в тапочках, для этого действительно нужно иметь очень крепкие нервы.

– Для этого и существует вспомогательная связь через профессиональных посредников. – он даже не обернулся на мой голос, будто определил мое появление в номере еще до того, как я рискнул с ним заговорить. Не удивлюсь, если так оно и было. – Ты ведь знаешь, как я не люблю подобного рода сюрпризы.

– Откровенно говоря, я не знаю, что ты вообще любишь. А рисковать по жизни – это уже мое извечное пристрастие.

– Надеюсь, данная выходка была у тебя последней. – он наконец-то отвернулся от окна, соизволив обратить свой царский взор переполненный, как обычно, то ли абсолютной апатией, то ли неизлечимой (в его случае) атараксией прямо на меня. Я как раз сокращал последние шаги к его месторасположению. И, надо отметить, изначального волнения за прошедшую минуту не поубавилось ни на йоту. А ведь это он стоял передо мной в этом нелепом халате. Или я просто не привык его видеть в столь естественном для других домашнем виде, или банально уже забыл, когда его видел таким в последний раз. Наверное, в очень далеком детстве. К тому же, сам халат нисколько не портил его презентабельной внешности. Казалось, он и костюм клоуна облагородит собою за нечем делать.

– Ну уж прости за возможность выкрутиться из тройного штопора в процессе акробатического винта, в который ты же меня и попытался загнать, предварительно поставив в позу рака. Спасибо хотя бы за то, что не сделал это со мной на людях.

Всегда восхищался реакцией отца на любые мои (и не только мои) попытки его хоть как-то и чем-то поддеть. Максимум, мог слегка поджать губы, чуть прищурить глаза и повести едва заметным глазу неопределенным жестом головой. И поди разбери, что это было – недовольство или же, наоборот, достойная оценка моим сценическим талантам.

– Так ты все это устроил только за возможность полететь сегодня в Альпы?

– Зачем спрашивать, если и так знаешь ответ на свой вопрос. – я протянул ему папку с документами, переложив остальную, не поместившуюся в карманах куртки ношу, во вторую руку.

При чем большинство подобных моментов происходили едва не по одному и тому же сценарию. Отец никогда (и не только у меня) не спешил что-либо брать в свои руку, намеренно затягивая со своим на данный счет решением. И ведь запросто мог решить не в пользу просителя. Он даже никогда не смотрел на то, что ему пытались подсунуть под нос. А если вспомнить о том факте, что я был его на пару сантиметров выше и стоял сейчас перед ним в берцах с массивной подошвой, то ощущением, будто это я взираю на него снизу вверх придавливало в такие минуты невероятно убийственным.

– И я, между прочим, попросил прощение сразу, как только сюда вошел. Неужели это сейчас вообще никак не оценивается? Я твой сын, как-никак. Понимаю, ты никому не делаешь поблажек и в первую очередь близким тебе людям, но я тоже получил место в твоей компании не за одну только одинаковую с тобой фамилию. К тому же я не вижу разницы, когда тебе передавать исправленную работу, сейчас или после твоих… праздных развлечений.

– Я мог в этот момент находиться здесь не один, Кирилл. Или в той же спальне. Тебя бы и это не остановило? Хотя, о чем это я? Данный факт тебя как раз и не остановил.

– Накажешь меня за это чуть позже. – я так и не опустил руки с папкой, терпеливо ожидая, когда Глеб Стрельников вдоволь насладиться своим всевластием. – Тем более, я как-то сильно сомневаюсь касательно твоих переживаний за нервную психику своей очередной временной сучки. Как правило, в таких вопросах они весьма подкованы и запросто могут дать фору даже мне или тебе.

Обычно за такие слова можно получить еще несколько штрафных баллов (нисколько не удивлюсь, если так оно и случится), но сейчас мне, откровенно, было на это насрать. Если отец возьмет у меня папку и примет исправленную работу прямо сейчас, все связанные с моим сюда приходом проблемы (как нынешние, так и будущие включительно) будут того стоить. Здесь на кону дело личного принципа, а не попратые мною правила морального кодекса Стрельникова-старшего.

– Неужели оно действительно того стоит? – впервые он изобразил нечто близкое к удивлению, чуть сдвинув брови и иронично хмыкнув при более пристальном изучении моего непомерно упрямого лица. – Так не терпится нажраться с дружками во французском баре и по пьяни свернуть себе шею при спуске с горы?

– Мы летим туда, вообще-то, не нажираться, пап. У меня и без того не так часто выпадает возможность со всей нашей компашкой куда-нибудь смотаться, а ты только и ищешь повод, как бы снова меня подрезать. Это нечестно. Даже ты находишь для себя время на свои любимые развлечения и маленькие шалости. Мне тоже требуется не меньшая отдушина, чем кому-бы то ни было. И только не начинай снова приплетать сюда мать и переводить стрелки на нее. Я же никому из вас не мешаю жить в свое удовольствие и как хочется именно вам…

– Было бы интересно на такое взглянуть.

Очень смешно, учитывая, каким боком мне потом бы все это вышло.

Но, похоже, я-таки добился своего, так и не пустив в ход тяжелую артиллерию. Отец взял у меня папку и почти сразу же шагнул в сторону зоны угловой части гостиной, которую обычно использовал в качестве рабочего "кабинета". Отставив кружку с недопитым кофе на журнальный столик рядом с выключенным ноутом, он подхватил из лежавшего там же футляра очки от дальнозоркости. И почти вовремя, поскольку моему айфону приспичило в эту же секунду завибрировать позывными входящего сообщения.

Не совсем подходящий для сложившейся ситуации момент, но телефоны на то и телефоны, никогда не спрашивают, когда звонить или отвлекать тебя от важных встреч подобным вмешательством. Но, учитывая, что мои выходные превратились не пойми во что, да и ребята там до сих пор еще не в понятках по поводу моего участия в поездке, игнорировать такие вещи я сегодня не мог. Тем более отец все равно будет занят в ближайшие минуты проверкой моих отчетов. Проблема только в том, что выглядит моя попытка добраться до сотового не вполне изящной.

– Прости, но, если это сообщение от Макса, мне нужно ответить. – объяснять, кто такой Макс и почему я должен ему отвечать было так же не к месту, как и сообщать вслух о причине своих естественных действий.

Отец лишь молча посмотрел на меня поверх тонкой оправы очков, перед тем как открыть папку и погрузиться в изучение бумаг. Хотя выглядел я сейчас не лучшим образом, вываливая на его столик чуть ли не все содержимое карманов, чтобы добраться наконец-то до вибрирующего айфона.

Я угадал, сообщение пришло от Макса: "Где тебя гуманоиды носят? Мы уже к аэропорту скоро подъедем. Ты с нами или уже все?"

"Надо было кое-куда заехать на полчаса. Минут через двадцать к вам присоединюсь."

Меньше, чем через минуту пришла следующая смс-ка:

"Учти, захватывать пилотов, чтобы задержать для тебя рейс мы не будем."

"Заметано. Скоро позвоню."

Я даже не заметил, как по инерции присел на край кожаного дивана, зато потом было проще наблюдать оттуда за отцом. Тот так и продолжал стоять ближе к окну возле декоративного камина, пролистывая большую часть документации почти не глядя. В принципе, я уже знал, что он ищет и сколько у него должно уйти времени на нужную ему проверку. Я не только должен успеть добраться до аэропорта, но и проторчать там перед вылетом после регистрации не меньше часа. Так что все путем и почти никаких гвоздей.

– Хорошо, в этот раз пойду против собственных правил и приму от тебя отчет вне официальной обстановки. Только постарайся учесть на будущее, Кирилл. Второй раз я не стану тебе это разъяснять. – он захлопнул папку, снял очки и одним из редчайших для себя жестов указал дужкой швейцарской оптики прямо мне в лицо. Какое счастье что нас разделяло как минимум метра три. – Еще раз ты позволишь себя выходку подобной сегодняшней и серьезного наказания тебе уже не избежать. То, что ты мой сын не дает тебе никаких бонусных поблажек, как и прочих мнимых прав вести себя столь вызывающим образом. Это было в первый и последний раз. Ты меня хорошо понял?

Говорить Стрельникову-старшему "Заметано." было бы сейчас не вполне разумно. Отец редко показывал на людях свои настоящие эмоции и пытаться понять каких пределов достигло его недовольство – весьма тупиковое занятие. Усугублять уже доведенную мною точки кипения ситуацию так же крайне неразумно, как и давать ему какие-то клятвенные обещания. Я прекрасно знал, как он относился к моим словам, да и ко мне в общей сущности тоже. А наказание обязательно еще последует и не такое уж и легкое.

Не удивительно, почему меня в те секунды пробрало острейшим желанием отвести взгляд в сторону и стушеваться по старой детской привычке. Хотя и ненадолго. Мое внимание или прописанный на подкорке древнейший инстинкт то ли охотника, то ли воина, было отвлечено каким-то необъяснимо странным желанием обернуться и посмотреть в сторону стены с проемом в смежную спальню. Я прекрасно знал и до этого, что кроме отца в номере должен был быть кто-то еще, но теперь это ощущение обострилось чуть ли не во сто крат. Теперь я чувствовал буквально кожей, как за мной кто-то наблюдает, при чем в тот самый момент, когда отец зачитывал мне свой вердикт всем моим будущим выходкам и проколам.

Как правило, сложно отвлечься от разговаривающего с тобой Глеба Стрельникова. Скорее, это даже невозможно, ибо подобные люди завладевают чужим вниманием по самое небалуй, и ты готов внимать их словам вопреки любой здравой логике или собственному моральному кодексу. А тут…

Даже мне вдруг стало и дико интересно, и как-то немного не по себе от того, что кому-то удалось сбить мою фокусировку с изначального настроя на самое обычное чувство недетского любопытства. Может из-за того, что этот кто-то уж очень пристально сверлил своим взглядом мне затылок и спину?

– Кирилл, я кажется только что задал тебе вопрос. – еще реже отец повышал в разговоре голос, если кто-то (как я сейчас) затягивал с ответом или на что-то без спросу отвлекался. Да и теперь он вроде как не особо увеличил диапазон звучания своего спокойного баритона, но не заметить (вернее, даже прочувствовать) доставучих в нем ноток я, естественно, не смог.

– Да… Конечно… Прости еще раз… – именно он и не дал мне обернуться, хотя я и находился в тот момент, как говорится, во всеоружии и наготове. – Обещаю, такого больше не повторится. Если бы не сегодняшняя ситуация… Хочешь не хочешь, но в какой-то степени это была твоя личная вина. Находился бы ты все время на связи, всего этого… недоразумения можно было бы с легкостью избежать.

– Мой собственный сын указывает мне на мои якобы ошибки и просчеты? Это что-то новое. – отец с неподдельным изумлением выдохнул свой ошалелый смешок, наблюдая со своего места, как я опять запихиваю по карманам куртки свои гаджеты с прочей мелочевкой первой "необходимости".

– Ну, а ты как думал? Если так не хочешь, чтобы я куда-то летел, может стоит мне прямо об этом сказать, а не навешивать на мою шею, как на Золушку спецзадания максимальной сложности.

– Можно подумать, ты станешь меня слушать.

– Когда мне приводят достаточно веские аргументы и объясняют, где именно я облажался, я всегда слушаю, пап. Но это… Это была твоя личная блажь, и ты это прекрасно знаешь.

– Не забудь позвонить матери по прибытию в Куршавель. И если завтра опоздаешь на работу хоть на пять минут от установленного мною лимита, получишь штрафные санкции за все утренние часы простоя.

– Твои пожелания "доброго пути" способны даже мертвого на воскрешение вдохновить.

– Не хохми. И осторожней там… на крутых спусках.

– Спасибо, что не отказал, пап. – папку с документами брать не стал, ибо она мне уже была ни к чему. Зато подскочил с дивана резвым пони и едва не в припрыжку рванул на выход из номера. Правда, не забыл по ходу кинуть взгляд в сторону спальни. И, кажется, даже успел заметить метнувшуюся в проеме чью-то тень. Хотя это вполне могло быть и мое разыгравшееся воображение. Во всяком случае я был уверен на все сто, что за нами все это время кто-то пристально следил. – И привет своей новой пассии. Думаю, часть моих благодарностей заслужила именно она?

Я на ходу крутанулся градусов на сто девяносто, чтобы опять увидеть лицо отца и его реакцию на мой не совсем корректный вопрос. Удержаться от почти детского оскала на свою некрасивую шутку я так и не смог. Но подколка удалась знатная, хоть Стрельников-старший и бровью на нее не повел. Впрочем, как обычно.

Не то, чтобы я так уж сильно хотел увидеть личико скромницы "Гюльчатай", но любопытство к ее таинственной персоне ей все же удалось во мне пробудить. А ведь я редко когда интересуюсь личной жизнью отца. А, еще точнее, вообще никогда туда не лезу. Он же не лезет в мою постель с ежемесячной инспекцией и не снимает отпечатки пальцев у моих временных подружек? Так какого мне делать то же самое в его случае? И я еще не настолько двинулся черепушкой, чтобы додуматься до подобного маразма. К тому же, из меня тот еще пример для подражания по вопросам этики и морали. Могу поспорить, я бы и отца сумел научить многим современным штучкам, ну, а он в свою очередь меня своим дедовским или чем-то давно подзабытым. Но это так, легкое отступление от главной темы.

Спустился я к земле обетованной в несказанно приподнятом настроении и даже успел в лифте позвонить Максу, обрадовав того радостным для всех известием, что вот-вот уже навострю свои лыжи в сторону аэропорта.

Ага, навострил. Аж три раза. Попытка отыскать брелок с ключами и автосигнализацией от своего Форда увенчались полным эпик-фейлом. А ни хрена и фигушки тебе, Кирюшенька. Точно выронил их на ковер или на диван в номере пока доставал из кармана сотовый и впопыхах даже не заметил как. Если кто и мог так облажаться, то только я.

ГЛАВА девятая

Как-то мне приходилось принимать душ в номере среднестатистического отеля, и тогда он показался мне достаточно недурственным, хотя и очень тесным. Особо там развернуться было негде и руками не помахать, и это учитывая мои скромные габариты. Чего не скажешь об увиденной мною ванне здесь, на фоне которой Ксюхина сантехника с декоративной плиткой из Европы, выглядела, откровенно говоря, примитивным совком из дешевых синтетических материалов. Ну, а тут…

Тут я зависла где-то минут на пять еще у самого входа, тем более что находилась здесь одна и без свидетелей могла в ней вытворять все, что угодно (в разумных пределах, естественно). Тут уж во истину ощущения те еще, будто и вправду попал в другой мир и не одного лишь более высокого социального класса. Даже окружающие вещи: мебель, стены и те же зеркала казались совершенно отличительными от тех, что мне приходилось видеть до этого, а по размерам так и подавно. Это все явно не для таких, как я простых смертных. Тут либо какой-то особый вид эльфов живет, либо бессмертные инопланетяне с человеческой внешностью.

Тем и интереснее было все разглядывать и изучать, как и приноравливаться к необычным насадкам и смесителям в душевой кабинке (в которой, кстати, запросто могло вместиться еще человек пять, намного больших, чем я габаритов). Правда, мне очень сильно хотелось опробовать не менее вместительный резервуар центральной ванной, но, боюсь, для такой шикарной жемчужной раковины (и это вовсе не метафора) черно-красного цвета полчаса будет слишком мало. И ее куда интереснее принимать вдвоем. Для одного человека – чересчур много лишнего пространства, а это, по сути, бессмысленный расход воды и "скрытых" в ней возможностей.