Текст книги "Вероника, я люблю тебя! (СИ)"

Автор книги: Евгения Ус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Боль в её глазах. Ничем не прикрытая боль мелькает, и я чуть наклоняюсь вперёд.

– Что? – Спрашиваю.

– Мы поссорились, однажды. Потом я уехала. Мы были уже не детьми в то время.

Лидия замолкает, она такая задумчивая. Вспоминает прошлое? Наверно. Откидывает прядь тёмных волос с лица.

– Почему, когда умер мой отец, Вы помогли нам?

Этот вопрос мучает меня сейчас, сильнее, чем все остальные. Разве раньше я задумывалась об этом? Ловлю себя на мысли, что не особо.

– Как я могла не помочь? – Глаза Лидии наполнены слезами. – Я не могла бросить вас в такой момент. Я ведь знала её с самого детства!

Она встаёт со стула и ходит туда-сюда. Она нервничает. Сильно.

– Ника, я и отца твоего знала хорошо. Лена позвонила и сказала, что Вова умер, – она заламывает руки, пытается сдержать слёзы.

– И вы не могли поступить по-другому, – заканчиваю я.

– Нет, я не могла. Я должна была помочь тебе и ей.

– Спасибо, – говорю я искренне. – Что бы между вами не произошло, я благодарна Вам. Знаете, Вы всегда ко мне относились с добром. А мама нет. Я не понимаю, почему она не любит меня. Она так и не объявилась, кстати.

Лидия кивает, подходит ко мне, обнимает.

– Мне очень жаль, что Лена так и не ответила.

Я обнимаю Лидию в ответ.

– Значит, ты подумаешь о моём предложении? – Лидия отстраняется от меня и смотрит с надеждой.

– Конечно, – уверяю я её.

– Я рада.

Она улыбается мне.

– А сейчас мне пора. И, кстати, скоро я познакомлю тебя с Андреем. Я многое ему про тебя рассказывала.

– Хорошо, – киваю. Конечно, я хочу познакомиться с человеком, который сделал Лидию счастливой. Я никогда ещё не видела такого блеска в её глазах.

Лидия уходит, а я достаю с полки «Собачье сердце» Булгакова и читаю.

Вечером, когда смена заканчивается, и мне пора домой, то решаю снова пойти через парк. Сворачиваю на главную аллею. Мой телефон начинает вибрировать. Капризный мальчик никак не унимается. Позвоню ему, когда буду дома!

Иду мимо супермаркета, решаю зайти. Ужасно захотелось апельсинового сока!

– Ника, добрый вечер!

Оборачиваюсь. Рома. Всё та же красная футболка и серые брюки. Поверх футболки накинута коричневого цвета куртка. Чёрные ботинки на ногах. В его руке бутылка коньяка и какая-то закуска. При виде меня, его губы снова растягиваются в широкой улыбке. Она у него искренняя. Правда.

– Добрый вечер, Рома, – киваю ему. Мы расплачиваемся на кассе, выходим из магазина.

– Пройдёмся вместе? Раз уж мы живём в одном доме.

Почему бы нет. Киваю.

– Да, пойдёмте.

– Вы работаете или учитесь? – Спрашивает Рома.

– И то и другое. Совмещаю.

– О, это похвально, – кивает он. – Не каждый студент хочет работать.

– Я стараюсь накопить на университет. Это недёшево. А бюджетные места есть не везде.

– Точно. Вы давно с Марком?

Какой откровенный вопрос! Мы сворачиваем на нашу улицу.

– Мы познакомились в сентябре, – отвечаю.

– Ясно, – Рома поворачивается ко мне, смотрит. – Он рассказывал Вам обо мне, Ника?

Я киваю.

– Да, Марк мне говорил, что у вас сейчас не лучшие времена. Вы расстались с женой? Изменили ей.

Его взгляд становится грустным. Он кивает.

– Я просто идиот, – говорит он.

Я поджимаю губы.

– Это предательство.

Он кивает.

– Знаю.

Мы заходим в подъезд. Он придерживает дверь и пропускает меня вперёд. Прохожу. Он идёт следом за мной. Мы останавливаемся у лифта.

– Я очень сожалею, что сделал это.

Он выглядит несчастным. Правда переживает? Значит, всё ещё любит её?

– Вы любите её? Свою жену?

Пусть вопрос откровенный, он же задал мне вопрос о Марке, почему я не могу?

– Я очень её люблю. Я обожаю её.

– Но почему тогда изменили ей?! – Не могу скрыть недоумения.

– Я ж говорю, я дурак!

Что-то мне это напоминает. Я склоняю голову набок. Смотрю на него.

– Мы поссорились, потому что я её приревновал. Я хлопнул дверью и ушёл. Пошёл в бар. Напился там. Ко мне подсела какая-то девица с красными губами. Мы разговорились. Ну и… Потом, я признался в измене.

Он замолкает, опускает голову. Стыдно?

– Вы сильно спешите домой? – Вдруг спрашивает он. – Может, зайдёте на чашку чая? Раз уж, как вы сказали, Марка нет, и он не ждёт Вас дома.

Он явно хочет поговорить о своей жене. Хочет выговориться? Но стоит ли идти к нему? Я вижу его второй раз в жизни.

– Ника, не переживайте, я приглашаю Вас без всякого злого умысла, – говорит Рома, видя моё замешательство. – И простите, что так пристально Вас оглядывал утром. Просто вы очень красивая девушка. Но, мне по душе больше рыжий цвет волос.

Он улыбается. Значит его жена с волосами цвета меди? Я тоже улыбаюсь. Полчаса мой красивый ещё подождёт, а потом будем говорить хоть всю ночь!

– Хорошо, одна чашка и всё!

– Так точно!

Мы заходим в лифт. Едем на седьмой этаж.

Квартира у Ромы, как и у нас, небольшая. Обстановка уютная. Наверное, жена постаралась. Правда, немного не прибрано. И кое-где на полу сор.

Мы заходим на кухню, и я вижу в раковине немытые тарелки. Мужчины не любят мыть посуду. Из нас с Марком двоих, посуду всегда мою я. За исключением всего нескольких раз. Марк. Ловлю себя на мысли, что сильно соскучилась по нему. Но, как отказать Роме, если я уже согласилась на чашку чая? Это было бы невежливо. Пока я вся в своих мыслях, Рома уже сделал чай. Ставит его передо мной.

– С кусочками мандарина, подойдёт, надеюсь. Другого у меня нет, – говорит мой сосед. Опускает на стол вазочку с печеньем.

– Спасибо, – отвечаю. – Такой чай я люблю, у меня дома он тоже есть.

Рома садится напротив.

– Этот чай моя Катя купила. Она его обожает, – грустно говорит он. Рома и правда скучает по своей жене.

Я пью чай. Он вкусный, только ещё немного горячий.

– Я хочу вернуть её. Но не знаю как.

Я смотрю на него. Он берёт стакан и наливает коньяк.

– Вы не против, надеюсь? – Спрашивает он.

Пожимаю плечами.

– Я-то нет, но вот Катя была бы против, Вам не кажется?

– Да, вы правы.

– Тогда зачем Вы пьете?

Он смотрит пристально, и в его глазах вижу печаль. Как же он, должно быть страдает! Но он же сам виноват!

– Как вы думаете, Ника, измену можно простить?

Я задумываюсь, отпивая глоток чая. И правда, можно ли простить человека, который причинил такую боль? Смогла бы я простить Марка, если бы он изменил мне или предал ещё как-нибудь? Не знаю. Я сильно люблю его, и знаю, что он любит меня. Но, как бы я поступила, случись такое с нами?

– Если сильно любишь, – наконец говорю я. – То, думаю, можно простить человека, причинившего боль. Но только, если этот человек, действительно заслуживает прощения.

Он кивает.

– Я знаю, она любит меня. Просто очень обидел её. Как мне заслужить прощение?

– Для начала, Вам не стоит пить, – отвечаю. – Сколько Вы уже не вместе?

Если хочет моего совета, то пусть говорит откровенно. А могу ли дать совет? У меня не особо опыта. Марк мой единственный парень. Но другого я и не хочу.

– Да уж давненько! – Сокрушается он.

– Вы звонили ей? Просили прощения?

– Да, конечно. Но она не хочет слушать, бросает трубку. Но последние недели я только пью.

Я вздыхаю.

– Прошло время и, возможно, она готова выслушать Вас теперь. Только в трезвом виде, конечно! И Вам нужно быть искренним. Не скрывайте от любимой ничего.

Он отчаянно кивает.

– Я попытаюсь ещё, обязательно. И пить больше не буду.

Он встаёт, идёт к раковине и выливает всю бутылку коньяка!

Вот так просто? Восемнадцатилетняя девушка даёт совет мужчине! Мужчине, который намного старше. И, что самое поразительное, он, правда, решил прислушаться? Ого!

– Прямо завтра, возьмите и позвоните ей. Если, как вы говорите, она любит вас, то выслушает. А лучше попросите встретиться и поговорить с глазу на глаз.

– Домой пригласить?

– Нет, лучше вам встретиться на нейтральной территории.

Я, правда, так думаю. Это будет честно. И на Катю не будет давить обстановка дома, где она с ним жила. Возможно, её сердце смягчится.

– Спасибо, Вам, Ника. Вы очень хорошая. Добрая.

Ну, не знаю.

– Вы бы знали, какая она, моя Катя, – мечтательно говорит Рома и наливает себе чашку любимого чая его жены.

Глава 49

Только через два часа я, наконец, захожу домой. И всё это время Рома не переставал говорить о Кате. Показал её фото. Я знаю теперь всю историю их отношений! Да, что там! Мне кажется, что я сама знакома с его Катей уже не один год! Я знаю, какие милые у неё веснушки и как заразительно она смеётся, так, что и все вокруг начинают хохотать. Ещё, я знаю, как она любит быструю езду, ходить в кино на разные комедии. Она отлично рисует портреты и умело играет в шахматы, отлично танцует бальные танцы. Особенно любит танго. И ещё много и много всего я теперь знаю об этой рыжеволосой двадцатипятилетней девушке!

Кажется, у меня перегруз от информации! Боже, время-то уже! Мне точно пора позвонить Марку!

Я убираю сок в холодильник, быстро раздеваюсь, наскоро принимаю душ, надеваю чистенькую пижамку с мишками. Беру телефон, ложусь на диван и накрываюсь пледом. Блин, мой телефон почти разряжен! Вскакиваю с дивана и беру зарядник. Ставлю телефон на зарядку и вот, я уже лежу на животе, снова под теплым пледом!

Набираю номер Марка, видя просто огромное количество пропущенных от него. Гудки. Гудки. Гудки. Он не отвечает мне. Он очень обиделся, ведь я сама ему не отвечала весь день и вечер. Блин! Звоню снова и снова.

Наконец, после пятого звонка слышу его усталый, серьезный голос.

– Да, Ника.

– Привет, любимый, – говорю, как можно нежнее. – Ты уже спал, я разбудила тебя?

– Привет. Нет, я не сплю. Работаю. Но я не уверен, что я твой любимый.

Чего? Как он может так думать?

– Ты мой любимый, и ты это знаешь. – Мне не нравится его голос. Он так спокоен! Я думала, он опять будет кричать на меня, будет недоволен, но в его голосе я слышу равнодушие! Это больно. Но я же его игнорировала!

– Ника, не надо.

– Что не надо? Говорить, что люблю тебя? Но это так! – Хочу, чтобы мой голос звучал спокойно, но не получается.

– Ника, ты не отвечала мне весь день и вечер. Да, я понимаю, что накричал на тебя, но не нужно так наказывать меня. – Голос по-прежнему ровный. – Игнор столько часов, это слишком.

Я закусываю губу. Блин, блин. Что мне сказать, чтобы он снова назвал меня «малыш» или «своей девочкой». Сменил равнодушный тон на нежный и страстный, как всегда!

– Марк, прости меня, – говорю я тихо. – Я плохо поступила. Но я очень скучаю, правда.

Он вздыхает.

– Я не уверен и в этом.

Что?

– Марк, пожалуйста, ты такой равнодушный! Мне это совсем не нравится!

Потираю висок. Голова разболелась. Хочется плакать.

– Не нравится! – Я слышу в его голосе раздражение. Уже прогресс!

– Прости, прости меня, любимый, – ною я. – Мне так не хватает тебя, твоих рук и губ. Мне не хватает твоих прикосновений и поцелуев и… всего остального.

Может, это растопит его сердце?

Он молчит какое-то время.

– Ладно, Ника, всё в порядке, – говорит он и зевает в трубку.

Мне этого мало!

– Нет, скажи по-другому, – пищу я.

Он тихонько смеётся. Ох, неужели!

– Как по-другому?

Издевается? Он знает, как я хочу, чтобы он меня назвал.

– Ты знаешь, – говорю и хнычу.

– Нет, ты скажи мне, – голос его теплеет с каждой минутой.

– Марк, – постанываю я. Переворачиваюсь на бок.

– Не капризничай, – опять посмеивается он.

Я надуваю губы.

– И не надувай свои милые губки.

Откуда он знает? Так хорошо изучил меня? Ну, конечно!

– А ты назови, как всегда!

Поворачиваюсь на спину. Хочу, чтобы Марк был рядом.

– Не знаю как, – упрямится.

– Хм… – стону.

– Ференика?

– Нет!

– Мм. Береника?

Чёрт, вот ведь изверг! Молчу.

– Вероника?

– Марк!

Опять слышу его приятный смех.

– Малыш, – наконец, сжаливается он. – Маленькая моя. Девочка моя, любимая.

Голос его страстный теперь, это рождает во мне жаркую волну. Я мигом возбуждаюсь.

– Марк, – выдыхаю я.

– Мм… Ты уже влажная там? Да, красавица?

– Я не знаю, – вру я, но он, конечно, прав.

– Врунья, – говорит он. – Опусти туда руку и проверь.

Что?

– Я не могу, – смущённо говорю я.

Он глубоко вздыхает.

– Давай, Ника.

Ох, как жарко! Но, как я могу такое сделать? Трогать себя? Это ведь стыдно. Ни за что не сделаю это.

– Мне стыдно, – шепчу я ему в трубку, будто кто-то может нас услышать.

– Это не стыдно, почему ты так думаешь?

Облизываю губы.

– Во что ты одета сейчас? – Спрашивает Марк.

– В пижаму с мишками.

– О, эта симпатичная пижамка, – мечтательно протягивает он. – Ну, так?

Уймётся он?

– Марк, не заставляй меня, ну, пожалуйста!

Смеётся.

– Ох, малыш, однажды ты перестанешь смущаться и сделаешь, что я хочу.

Сглатываю. Однажды точно так и будет. Молчу.

– Ау, ты, что там сознание от стыда потеряла?

Зачем он так? Я прихожу в норму.

– Нет.

– А что замолчала? Может ты всё-таки…

– Нет!

– Тогда не молчи!

– Хорошо, – говорю. Знаю, он улыбается.

– Мир?

– Посмотрим.

Ага, мы поменялись ролями?

– Ты просто ужасен!

Снова поворачиваюсь на живот. Я и не заметила, что плед упал на пол.

– Разве? Ты часто мне так говоришь, – отзывается Марк.

– Угу.

– Как прошёл твой день?

– Нормально.

– Почему так поздно позвонила? Я думал, что не поговорим уже сегодня.

– Я бы обязательно позвонила тебе.

– Ты заканчиваешь работу в семь, а позвонила только в одиннадцатом часу. Что делала?

Блин. Я не хочу врать ему.

– Я ходила в гости, – прощупываю почву.

– В гости?

– Ага.

Молчит.

– К кому?

– Мм… К нашему соседу, Роме. Пила чай.

Лишь бы плохого не было. Но лгать я не собираюсь. Я же просто пила чай и слушала двухчасовой рассказ о любимой жене нашего соседа! Что тут такого?

Слышу, как Марк громко втягивает носом воздух. Злится. Наверное, всё-таки не стоило говорить.

– Ника, – шипит он на меня. – Ты точно обнаглела. Какой нахрен сосед Рома?!

Ох, вот и дождалась бури!

– Марк я просто…

– Ты просто что? С ума сошла? Да?

– Марк, успокойся и не кричи.

– Как ты могла вообще? Пойти в гости к незнакомому человеку?

– Я его знаю, – возражаю. – Мы познакомились утром. И ты его, между прочим, тоже знаешь!

– Знаю? Да я больше про его женушку знаю, чем про него!

Как он орёт!

– Где ты с ним встретилась? Заранее договорилась? – Мне кажется, что я прямо из трубки чувствую, как он там пышет гневом.

– Я зашла в магазин после работы, он тоже был там, покупал коньяк. Потом мы дошли до дома, и он пригласил меня к себе.

Кто меня за язык тянет?

– Ты ещё и пила с ним что ли? – Кажется, меня сейчас накроет взрывной волной по имени Марк.

– Я пила чай, говорю же. А он не стал пить!

– Ты маленькая…

Он сейчас назовет меня сучкой?

– Остановись, – предупреждаю я. – Ты можешь меня выслушать? Или мы опять разругаемся, и я брошу трубку.

Он что-то ворчит, потом замолкает. Ага, мне можно говорить?

– Я жду.

Киваю, пусть он и не видит.

– Мы просто сидели у него на кухне, и он рассказывал мне о жене Кате. А я почти всё время молчала. Я знаю всё об их отношениях. И о ней тоже. Он очень любит её, и раскаивается в измене. Хочет её вернуть. Он просил совета. Но я не знала, что посоветовать. Если любишь человека сильно, то сможешь простить причинённую боль. Это я ему и сказала. И сказала, что ему лучше бросить пить. Потом я ушла домой. Приняла душ и легла на диван, стала звонить тебе. Я очень соскучилась по тебе. Это всё, Марк. Правда.

Молчание. Ну, не молчи!

– Марк, – зову я.

– Ты, правда, так думаешь? – Тихо спрашивает он. – Что, если любишь, то простишь боль?

– Да. Я так думаю. Конечно, если человек её причинивший раскается искренне.

Он вздыхает.

– Ты замечательный человек, Ника.

Я улыбаюсь. Что, правда?

– Ты не злишься? – Осторожно спрашиваю.

– Злюсь, но уже не так сильно.

– Марк, ты должен мне верить!

– Тебе-то я верю, – отвечает он. – Но я не верю другим. Ника, ты совсем не понимаешь, какая ты красивая и привлекательная. И как действуешь на многих мужчин.

Я вдруг вспоминаю про Лёшу, а потом про Михаила Борисовича. Когда думаю о последнем, мне становится тошно.

– Ты должна быть осторожнее, малыш. И не ходить в гости к мало знакомым людям. В особенности одна.

Понимаю, как он переживает. Не хочу, чтобы беспокоился за меня так сильно.

– Обещаю, больше ни ногой к соседу!

– И не только, – напряжённо отзывается Марк.

– Хорошо, без тебя, никуда!

Опять вздыхает.

– Ладно.

Зеваю. Мне же на учёбу завтра! А время уже позднее. Мы болтаем ещё целый час. Когда я зеваю уже пятый раз подряд, а голос мой становится совсем сонным, Марк говорит:

– Тебе надо поспать, маленькая. Завтра тебе рано вставать.

– Угу.

– Созвонимся завтра? Или опять не ответишь мне?

– Я не хотела тебе сегодня отвечать.

– Был бы я рядом, ответила бы, пылко и страстно.

О, да, точно бы не устояла, будь он здесь!

– Отвечу, любимый.

– Я люблю тебя, Ника. И очень скучаю.

– Я люблю тебя, Марк. Я безумно по тебе скучаю.

Глаза уже закрыты.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мой любимый.

Убираю телефон на тумбочку. Улыбаюсь. Я почти счастлива. Жаль только, что он не рядом. Но день закончился хорошо.

Зато следующая неделя становится для меня кошмаром!

Глава 50

Понедельник выдался чересчур холодным. Я не позвонила Ритке и Вадиму, чтобы попросить забрать меня. Зря.

Пока дохожу до колледжа, ужасно замерзаю. Хотя одета я довольно тепло!

В колледже на отечественной литературе меня ждёт первый неприятный сюрприз за эту неделю. Когда я подхожу к месту, где мы обычно сидим с Риткой (позади всех), то вижу стопку моих сочинений, эссе и других работ, тех, что Евгения Дмитриевна не успела проверить перед уходом, но в основном тех, что были сданы уже после. Часть из них сдавала Рита за меня, когда я лежала в больнице.

Я просматриваю их и вижу небольшой листок, прикреплённый к одной из работ. Там довольно размашистым, но понятным почерком написано: «Работы совсем не затрагивают тему и идею произведений, автор не понимает, о чём пишет. Создается впечатление, что многие произведения не прочитаны. Это неприемлемо. Переделать».

Как только прочитываю всё это, чувствую, как у меня начинает кружиться голова. Я хочу расплакаться. Я столько времени просиживала за написанием этих сочинений! Я с таким упоением раскрывала каждую тему, с таким воодушевлением высказывала собственное мнение по поводу сюжета или поведения героев. Евгении Дмитриевне нравились мои работы. Да, что я говорю, она была от них в восторге!

А теперь мне пишут, что я даже произведений не читала, на которые писала работы. Михаил Борисович явно не шутил. Литература важный предмет для моей специальности, к тому же я не знаю, что ещё он приготовит мне.

– Ника, ты чего мрачнее тучи, – подходит Рита и косится на преподавательский стол. – Мы тебе звонили, хотели заехать… что это?

Подруга замечает листок в моих руках и видит, что я чуть не плачу. Я подаю ей разгромную записку от преподавателя. Она быстро просматривает её глазами.

– Вот, сук…

– Тихо, – шикаю на неё.

Ритка разводит руками. Смотрит на листы формата А4 на столе.

– Ого! Все что ли вернул?

– Почти, – голос мой такой тоненький, что я сама еле слышу себя.

Ритка смотрит на меня, и видит слёзы в моих глазах. Я пытаюсь их сдержать, но не получается.

– Рит, я столько времени им отдала. Каждой работе. Они не могут быть такими плохими.

Я сажусь за стол и смотрю на свои работы.

– Так это понятно. Ты лучше каждого из здешних пишешь. Уж я-то знаю, ты и мне сколько раз писала. Я когда читала, плакала иногда, прикинь. Ты прекрасно знаешь, почему старый хрен сделал это!

Ритка опускается рядом. Стучит ногтями по столешнице.

– Мы не должны это так оставлять. Сегодня твои работы завалил, а завтра, что? Задаст тебе написать сочинение на произведение, которого не существует? Или смешает твоё имя с грязью?

Она бьёт ногами по полу. Говорит намного громче, чем раньше:

– Надо нажаловаться на него и всем рассказать…

– Ритка, – одергиваю я её, когда вижу, как на нас смотрит Михаил Борисович своим холодным взглядом.

Поздно я окликнула подругу, он слышал её. Я уверена. Кидаю на Ритку быстрый взгляд. Я пропала. Он решит, что я захочу всем поведать, какой он гнусный извращенец. Он ни перед чем не остановится, чтобы избавиться от меня.

Ритка сидит молча всю пару. Смотрит исключительно в телефон. Я делаю анализ стихотворения, стараюсь не обращать внимания, насколько это вообще возможно, на преподавателя.

Когда звенит звонок, я не спешу вставать. Медленно убираю всё в рюкзак. Я хочу подойти и поговорить с этим человеком. Не знаю, как я выдержу его тяжёлый взгляд, но я должна. Жду, пока все выходят.

– Ника, ты чего тянешь? – Шепчет мне Ритка. – Идёшь?

Я качаю головой.

– Ты иди. А я должна поговорить с ним. Я не буду его бояться, – тихо говорю в ответ.

– Уверена? Может мне остаться?

Она явно не хочет уходить.

– Рит мы в колледже, здесь он точно мне не сделает ничего. Иди, – подталкиваю её к выходу. – Подожди меня снаружи.

У Ритки взгляд воинственный, когда она смотрит на Михаила Борисовича. Он будто внимания не обращает. Ритка выходит. Медленно, но выходит. Я подхожу к столу.

– Я всё перепишу, – заявляю я сразу, поднимая подбородок. Голос мой почти не дрожит. Руки тоже. – Каждое сочинение. Вы поступаете нечестно.

Он молчит. Не хочет разговаривать? Что ж. Я кладу сегодняшнюю работу на стол.

Поворачиваюсь, чтобы уйти и слышу его бесстрастный голос.

– Зря будете стараться. Ваши работы прекрасны, Вероника. Я в восторге от них. Но я никогда их не приму. Вы отказали мне, я отказываю Вам. Точно не примите моё предложение?

Я резко оборачиваюсь к нему. Глаза пылают от негодования. Вот, ведь старый козёл! Чёрт, я думаю как Рита.

– Я никогда не соглашусь на ваше низкое предложение. Как вы вообще могли подумать иначе?

Он пожимает плечами. Взгляд его непроницаем.

– Что ж, – немного медлит он, потом продолжает. – Ваша подруга ясно выразила свои намерения в отношении меня…

– Не трогайте Риту, она ничего не скажет! – Перебиваю я его.

– Разве? – Поднимает брови. – Хотя, её слова уже не будут иметь значения. Вы свободны, госпожа Волновская.

Что он имеет в виду? Почему слова Риты не будут иметь значения?

Я не знаю, что ещё сказать. Он ясно выразился, что не даст мне покоя. Я уже открываю дверь, когда слышу его вкрадчивый холодный голос.

– И не беспокойтесь, ВАШУ ПОДРУГУ я не трону.

Выхожу из аудитории и чувствую, что почти сломлена. Я никогда никому не расскажу о его предложении. Но он думает иначе и сделает всё, чтобы я ушла из колледжа. Он так испугался восемнадцатилетней девушки? Но это же его репутация! Конечно, он испугался.

Дальше, только хуже. Во вторник я захожу в туалет, когда мою руки, слышу голос в одной из кабинок. Какая-то девушка говорит по телефону.

– Да, ты представляешь, вешается на Былова! Бесстыжая! Она ещё первокурсница, а уже вытворяет такое. Просто мелкая шлюшка!

А потом ржёт. Я смотрю на себя в зеркало. Моё лицо пунцовое от негодования и стыда. Слухи разносятся быстро, и он посмел пустить слух о том, что я пристаю к нему! Я пулей вылетаю из туалета.

В среду на русском языке оказывается, что моя работа по отечественной литературе, которую я писала в понедельник, не была сдана, хотя я положила её на стол перед глазами Михаила Борисовича. А в конце дня, я ловлю на себе несколько осуждающих взглядов.

Михаил Борисович изводит меня.

Ритка зудит, что нужно рассказать правду. Но я уже решила, что так не поступлю. Да и кто мне поверит? Кто я и кто он!

Вечером хочу плакать, но почему-то не могу. Звонит Марк, и я стараюсь быть спокойней. Лишь бы он не заметил, как мне плохо. Тогда проблем будет ещё больше.

Ночью лежу без сна. Всерьез думаю над предложением Лидии. Оно на самом деле просто замечательное и подходит мне гораздо больше, чем учёба в колледже. В Екатеринбурге я быстрее накоплю на желанный университет. В конце концов, Лидия была права. Я пошла в наш колледж, потому что так, у меня была возможность учиться и работать у неё. По тому графику, который мне был удобен. Если у меня есть шанс получить лучшую работу, ещё и в городе, где я в будущем собираюсь учиться, то зачем мне оставаться в нашем колледже? Конечно, существует ещё проблема с жильём. Но мы с Марком сможем придумать что-нибудь. Он никогда не говорил, где живёт в своём городе. Отдельное у него жилье или он живёт с матерью. Он до сих пор загадка для меня. Нужно поговорить с ним о моём решении. Но не по телефону. При встрече. Он приедет в субботу, тогда я всё обсужу с ним. Не знаю, как он отнесётся к моему уходу из колледжа. Он никогда не был в восторге от моей учёбы.

Засыпаю уже на рассвете. А на следующий день возникают ещё большие проблемы, когда я, засидевшись на обеде в библиотеке, опаздываю на зарубежную литературу. Как назло уроки у Михаила Борисовича почти каждый день!

Я захожу в аудиторию на десять минут позже, чем нужно и Михаил Борисович откровенно высмеивает меня, какая я нерасторопная и забывчивая.

– О чём Вы думаете, Вероника, если забываете прийти на любимую литературу? Или о ком? Кто-то сильно засел в ваших мыслях, ДОРОГАЯ, – выделяет он слово.

Ритка, слыша всё это, краснеет от злости, пока я краснею от стыда, проходя мимо ухмыляющихся студентов.

– Вот урод! – Шепчет она мне, когда я опускаюсь рядом.

Он по-прежнему не принимает мои работы по его предметам, придумывая всё новые предлоги. Мне кажется, что скоро он будет преследовать меня даже во сне. Его холодная улыбка и непроницаемый, но пронизывающий взгляд.

Последней каплей, которая напрочь убивает во мне желание бороться с этим человеком, становится одна встреча. Она происходит, когда я выхожу из колледжа и, попрощавшись с Ритой, иду домой. Я только выхожу с территории колледжа, как ко мне подходит высокая женщина с тёмными, чуть тронутыми сединой волосами. Она строго смотрит на меня.

– Вероника Волновская, это Вы? – Спрашивает она, остановившись в двух шагах от меня.

Киваю.

– А ты красивая, – женщина осматривает меня с завистью. Что? С завистью? – Такая молодая и красивая.

– Меня зовут Былова Надежда Валерьевна.

Боже! Пусть это будет только совпадение!

– Я заместитель директора этого заведения. – Она указывает на колледж, что находится сейчас позади меня. Делает шаг ко мне, а я отхожу на шаг.

– Я не буду ходить вокруг да около. Перейду сразу к делу. До меня дошли слухи, что Вы неподобающе ведёте себя в моём учебном заведении. Вы ведь только первокурсница?

Киваю. Сердце колотиться бешено.

Но вдруг голос её меняется. Он становится жёстким, злым. Лицо её пылает от гнева.

– Если ты обладаешь привлекательной внешностью, – говорит она, с отвращением разглядывая мою фигуру, – это не значит, что нужно вешаться на чужих мужей, соблазнять их. Бесстыжая.

Она говорит тихо, но я слышу каждое её слово. Не совпадение. Я вижу ревность, жгучую ревность в её серо-зеленых мутноватых глазах. Она его жена. Жена Михаила Борисовича Былова. Разве может быть хуже? И она, думает, что я хотела соблазнить её мужа. Я сейчас сгорю от стыда. Да какого хрена, я должна стыдиться? Я ни в чём не виновата!

– Мой муж глубокоуважаемый человек! Не смей приближаться к нему, порочить его репутацию или вылетишь отсюда. Я сделаю всё для этого.

И она тоже? Таких уже двое. Муж и жена одна сатана. И почему мне становится смешно? Вся эта ситуация меня почти доконала.

Какая же ты дура, Надежда Валерьевна! Живёшь с похотливым козлом. Ох, Ритка, каким словам ты меня научила. Это всё он! Это всё ваш глубокоуважаемый муженёк! Это он предложил мне стать его любовницей! Пускал слюни в мою сторону. О, Марк!

Хочу выкрикнуть всё, что думаю в её искажённое злобой лицо. Есть ли в этом смысл? Ей плевать, что я скажу. Она смотрит на меня с ненавистью. А у меня начинает болеть голова от её зудящего голоса. Я больше так не могу. В этот момент я окончательно решаю уйти из колледжа. Хватит с меня всего этого. Я уеду и мне плевать, что обо мне думают.

Она продолжает что-то шипеть мне. Оскорблять такими словами, которых я даже от Ритки не слышала. Вот это заместитель директора!

Я резко поднимаю голову. Говорю вроде бы спокойно, но руки дрожат от гнева, чешутся дать в рожу этой злобной стерве.

– Замолчите. И перестаньте меня оскорблять. Вы меня не знаете, и не имеете права обливать грязью. Если бы Вы лучше следили за своим дорогим глубокоуважаемым мужем, то, возможно, – я поднимаю руку вверх, не давая ей возразить, когда она открывает рот. – Только возможно, он не стал бы пытаться сделать своей любовницей молодую девушку, которой до него и дела нет. Подумайте об этом.

Она смотрит удивлённо. Рот раскрыт. Волосы растрепались. Она будто застыла. Я, больше ни слова не говоря, отворачиваюсь и иду прочь.

Мне уже всё равно. Я не вернусь сюда. Только, чтобы сдать книги, написать заявление и забрать документы.

Добираюсь домой. В квартиру Лидии. Переодеваюсь в широкие брюки и футболку. Настроение паршивое, конечно, но я горда собой. Я высказала этой стерве, что хотела. Почему я должна быть слабой, опускать стыдливо глаза, краснеть? Я ни в чём не виновата. Виноват лишь он. А я его жертва? Плевать мне и на него и на неё и на колледж!

Я звоню Ритке, рассказываю о разговоре с Надеждой Валерьевной. Рассказываю так же о предложении Лидии и, что решила его принять.

Через полчаса они с Вадимом уже у меня. Видят, что настроение у меня не такое уж плохое, как они думали. Зачем мне расстраиваться? У меня будет новая жизнь, вдали от всей этой грязи.

– Я не знала, что наш зам, жена Былова! Но я же не особо интересуюсь этим дурацким колледжем, – машет рукой подруга.

Ритка материт всех подряд. И Былова и тех, кто шушукался у меня за спиной, и жену Михаила Борисовича.

– Эта старуха дряблая, не просто так взъелась на тебя! – Кричит Ритка. – Значит, такое уже было! Её седовласый ловелас уже совал свои сморщенные пальцы в молоденькие трусики. Точно тебе говорю. А он и рад стараться! Очернил тебя, а сам чистым остался! Поразит!

Я улыбаюсь. Ритка всегда умеет, как развеселить, так и удивить меня своим лексиконом. Смотрю на Вадима. Он еле сдерживает смех. Ещё секунда и мы с Вадимом начинаем смеяться в полный голос. Ритка ошарашенно смотрит на нас.

– Что смешного-то?

Потом сама улыбается до ушей!

– Я бы на твоём месте позвонила Марку, он бы начистил ему седые лохмы, – говорит вдруг Ритка.

– Нет, – вскидываю я голову, становясь серьезной. – Только не это, Рита! Ты с ума сошла?

Ритка поджимает губы. Почему она так радеет за то, чтобы я всё рассказала Марку? Он же ей не нравился? В последнее время, она изменила своё отношение к нему. Я это вижу. Но почему? Не хочу думать об этом сейчас.

Чувствую усталость, зеваю.

– Мы пойдем, – говорит Вадим. – Тебе нужно отдохнуть, а мне наказать Риту за её язык.

Он смеётся. Ритка обиженно смотрит на него.

Звонит мой телефон.

– Это, наверное, Марк, – говорю я и иду в прихожую, где оставила рюкзак.

Друзья идут за мной. Я не успеваю взять трубку. Решаю проводить Риту и Вадима, потом перезвонить Марку.

– Могли бы и ещё остаться, – говорю.

– Нет уж, я ваши разговоры слушать не собираюсь! – Восклицает Ритка. – Как он там тебя зовёт? Малыш? Я с ума от этого схожу.