Текст книги "Вероника, я люблю тебя! (СИ)"
Автор книги: Евгения Ус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
– Знаешь, я был однажды на их концерте, – говорит Марк.
Я расширяю от удивления глаза.
– Правда?
Он пожимает плечами.
– Не по своей воле. Я приехал к друзьям в Санкт-Петербург, они давай зудеть про концерт. У них был третий билет. Кто-то из их знакомых не смог пойти. Я не хотел, но они всё же заставили меня. Правда, я перед этим выпил немало!
– Ого! Как здорово побывать на их концерте! Мечтаю об этом! Я слушаю их с пятнадцати лет.
– Маленькая девочка Вероника полюбила рок?
– Фолк-рок. И мне нравится эта группа, а не другие.
– Ну что ж, однажды твоя мечта сбудется.
Мне бы очень этого хотелось. Слушаем дальше. Я кидаю взгляд в окно. Ого! Уже почти темно, а мы всё сидим в этих мягких удобных креслах и не двинемся с места. Я поворачиваю голову и смотрю на Марка. Глаза закрыты. Лицо расслаблено. Он очень красивый в этот момент. Я улыбаюсь. Вспоминаю, какой противный он был, когда мы познакомились. И как резко изменился чуть позже. Потом пропал почти на сутки и появился вновь. Мне было одиноко, когда он был не рядом. Помню, как я злилась и пошла гулять с Лёшей. А потом Марк звонил мне и писал сообщения, которые я так и не прочла. Что интересно в них было? Что он писал? Какие слова? Мне бы хотелось знать, но сообщений больше нет. И я не могла их удалить. Я бы не стала, хоть и была зла. Кто же тогда их удалил? Они не могли просто так исчезнуть.
Подождите-ка. Телефон всё время был в моей сумке. А когда мы с Марком приехали ко мне домой, я отдала сумку ему. Всё остальное время, вплоть до того момента, как я вышла из дома, сумка лежала в прихожей. Мы с Марком были только вдвоём. Значит. Я кошусь на Марка. Нетрудно догадаться, кто их удалил. Я ведь тогда не особо думала об этом. Но теперь… Я поднимаюсь с кресла и встаю перед ним, руки упираю в бока. Я пока спокойна.
– Марк, – тихо зову я.
Он потягивается и трёт глаза. Зевает.
– Да?
Он очень милый спросонья. Но я хочу, чтобы он ответил мне на вопрос.
– Ты чего стоишь в такой боевой позе? Я чем-то провинился?
В точку!
Он хочет притянуть меня к себе, но я отступаю на шаг.
– Малыш, что случилось?
– Ты рылся в моём телефоне и удалил сообщения, которые сам посылал?
Мгновение, и я понимаю, что права.
Он вздыхает.
– Ника я…
– Говори!
Он встаёт с кресла. Я немного отхожу в сторону, но всё так же смотрю на него.
– Говори или я…
– Да, я рылся в твоём телефоне и удалил эти чёртовы сообщения! И что с того?
Марк подходит к камину, облокачивается о стену.
Я же сама сказала ему, что не читала сообщения, ни одно не открывала.
– Когда ты успел?
– Пока ты была на кухне, готовила завтрак.
– Вон оно что.
Я хожу по гостиной из стороны в сторону.
– Зачем ты это сделал? Что такого было в этих сообщениях? Почему ты не хотел, чтобы я их прочитала?
– Да ничего особенного там не было. Ты ведь не захотела их читать сразу. Тогда зачем они были нужны?
– Я была зла на тебя, не без оснований, между прочим. Я бы прочла их позже!
Я злюсь. Ничего не могу с собой поделать.
– Если ты не прочитала их сразу, потом уже не было смысла. Мы же помирились.
– Всё равно!
Блин, я кричу.
– Значит, мне твой телефон трогать нельзя, а ты можешь лазить в моём, когда захочешь? Ещё и удалять, что тебе вздумается! Когда это ты решил, что тебе можно?
Я готова взорваться от возмущения! Он теперь решает, что мне нужно, а что нет? Я бросаю на Марка злобный взгляд.
– Я не решил так! – Он тоже повышает голос. Начинает беситься. – Не неси сейчас ерунду!
– Но ты это сделал, а потом как ни в чём ни бывало, вёл себя. Мол, Ника же тупая дура, так ты меня назвал? Она просто глупая идиотка. Она ничего не поймёт или решит, что много выпила и не помнит. Очень удобно да, Марк?
Я вижу, как он сжимает кулаки, как его желваки ходят. Мне плевать! Я должна злиться, а не он. Он много себе позволяет!
– Я не считаю тебя глупой идиоткой и тупой дурой тоже, – орёт он.
– Нет считаешь, ты так считаешь! Ты сам мне это сказал сегодня.
– Я сказал это только потому, что ты меня разозлила!
– Я разозлила? А ты дал мне понять, что я для тебя ничего не значу, когда сегодня утром сказал те слова, помнишь их? Я-то всё помню! Может быть, тебя уже много раз заставали с девушками в самый интимный момент и для тебя это так ОБЫЧНО! Ничего особенного!
Ору я, копируя его интонацию.
– А потом меня же и называешь тупой. Но, кто из нас тупой, Марк? Если ты настолько бесчувственный, что даже не понял, как больно сделал мне! А, насчёт сообщений, знаешь, ты никакого права не имел удалять их!
Он с размаху ударяет по каминной полке.
– Прекрати орать на меня! Ты раздуваешь из мухи слона!
Я вздрагиваю. Надеюсь, полка не треснула. Удар был тяжелый. Марк подскакивает ко мне. Я пячусь. Боже, я сильно разозлила его. Но ведь он меня не ударит? Я очень надеюсь, что нет. Марк быстро отходит от меня назад. Потирает подбородок.
– Знаешь что? – Вдруг кричит он. – Я скажу, кто ты, Вероника. Ты не тупая дура и не идиотка! Ты же у нас вся такая правильная, умница, хорошая и милая девочка. Непорочная Дева, Вероника. Но, на самом деле, ты совсем другая. Ты, капризная, донельзя вредная, испорченная девка!
Девка? Испорченная? Боже!
– Сначала ты гуляешь с почти незнакомым парнем, веселишься с ним. Затем садишься на колени к Владу, трёшься об него, чтобы я всё это видел. И это меня ты называешь бесчувственным? Думаешь, мне было не больно смотреть на вас? Да, потом меня приводишь к себе домой. Спишь со мной в одной кровати, прижимаясь так тесно, что я еле сдерживаюсь. Хотя ты постоянно зудишь о том, что твоя мать тебе и шагу ступить не даёт! Ты дразнишь меня, причём постоянно. Ты вообще в курсе, что я мужчина? Ты знаешь, как действуешь на меня? Ты говоришь мамочке, что я весь такой хороший и не трогаю тебя. А сама расхаживаешь передо мной почти голая, вертишь задом. А потом, что ты делаешь потом, Ника? Ты снимаешь с меня штаны и…
– Перестань!
Кричу я, закрывая уши.
– Нет, выслушай до конца, раз уж завела меня!
Я его и правда не на шутку завела, столько обидных слов, я от него ещё не слышала.
– И после всего этого, ты будешь утверждать, что не такая, что с парнями ни-ни! А ещё меня обвиняешь в связи с Сашей! Такая ли ты невинная, какой себя представляешь?
Когда он уже остановится? Не могу больше слушать его! Откуда он вообще знает, что я гуляла с Лёшей? Я готова расплакаться от обиды на Марка. Слёзы уже подступают к глазам. Это невыносимо!
– Что, опять будешь плакать? Ты же так это любишь!
Я сдерживаю слёзы, чтобы он не увидел, но знаю, подбородок мой дрожит.
Марк хватает куртку и надевает кроссовки.
– Куда ты?
– Пойду, потрахаюсь с Сашей, – рявкает он.
Сердце моё замирает.
– Что?
– Пошла ты, Ника!
Он выходит из дома и громко хлопает дверью. А я стою и не могу пошевелиться. Через несколько минут я вижу в окно, как открываются ворота и из них выезжает черный "Шевроле". Ворота закрываются. Я остаюсь одна.
Глава 30
Не знаю, сколько времени стою и смотрю в окно. Я чувствую слабость в теле и головокружение. Хватаюсь за стену, чтобы не упасть. Сползаю вниз. Сажусь на пол, прислонясь к входной двери. Замечаю, что даже плакать не могу. Слёзы высохли. Мне так больно от всех его слов.
Туман в моей голове постепенно рассеивается, я прихожу в себя. Медленно встаю и иду через гостиную наверх. В спальне ложусь на кровать.
Марк уехал. Просто оставил меня здесь одну. В лесу. Я даже адреса здешнего не знаю. Вопрос, на который я хотела получить ответ, перерос в ужасный скандал. Что мне теперь делать? Марк наговорил столько обидных слов, что я даже поверить в это не могу. Неужели он думает так, как говорил? Он думает, что я дразню его, а сама строю из себя невинность? Но ведь я хочу его, он знает это. И он тоже хорош! Разве он меня не дразнит? Он делает мне непристойные намёки, переводя всё в шутку. А кто говорил, что утащит меня в подсобку, или бросит на кровать? Кто говорил, что я не смогу сопротивляться? Я ведь и, правда, не смогу. Кто соблазнял пальцами, губами, языком? Я, может, и дразню Марка, но он нисколько не отстаёт.
Он был так жесток в гневе, а я просто спросила, почему он удалил свои же сообщения. Да, потом меня понесло, я наговорила много всего, кричала на него. Я переборщила? Правда, развела из мухи слона?
Но он назвал меня девкой! Опять упомянул Влада. Да мне было совершенно плевать на Влада. Мне просто хотелось отомстить Марку за поцелуи с Сашей. И тем более, я была так пьяна первый раз в своей жизни! Вообще, я не верю, что ему было больно. Не уверена, что ему вообще может быть больно!
Он сказал, что пойдёт к Саше! Что будет с ней! Но ведь он не сделает так на самом деле? Я этого точно не вынесу. А ведь я призналась, что люблю его. Вот глупая! Но я и, правда, люблю этого жестокого человека. Он плевать на меня хотел. Иначе не оставил бы здесь одну. Непорочную Деву Веронику! Блин, что за бред! Я себя такой не считаю!
«Ты вообще в курсе, что я мужчина?»
Эти слова засели у меня в голове. Конечно, я в курсе, что он мужчина. Он мой любимый мужчина. И он это знает.
У меня уже голова кругом от всех этих мыслей. Нужно отвлечься как-то. Марк всё равно вернётся. Ведь он, мужчина! Только вот когда он вернётся?
Я встаю с кровати и беру телефон. Пропущенных звонков нет. Только пара сообщений от Ритки. Спрашивает, всё ли у меня хорошо. Разве у меня всё хорошо? Отвечу ей завтра. Я листаю телефонную книгу, смотрю на номер Марка. Хочу позвонить ему, но снова думаю о его словах про Сашу. Воображение не дремлет! Слёзы тотчас брызгают из глаз.
Что ж, я не буду ему звонить. Я сильная, не слабая!
Я нахожу в телефоне мелодии «Мельницы» и включаю песню «Чужой». Слушаю. Потом выхожу из спальни, спускаюсь по лестнице. Играет песня «Прощай».
Я захожу на кухню. Чувствую, что проголодалась.
Осматриваю содержимое холодильника. Что бы приготовить? Мамины труды не должны пропадать даром.
Курица в духовке. Почему нет? Беру курицу, рис, специи.
Когда уже почти всё готово, решаю выпить того вкусного вина, что пила днём.
Мой телефон разрывается от песни «Воин вереска». Иду в гостиную и наливаю вино в бокал.
Снова прохожу на кухню и достаю из духовки курицу с рисом. Пальцы чуть обжигаю. Эк, я не осторожная.
Пью вино. Играет «Невеста полоза». Люблю эту песню. Понимаю, что аппетит совершенно пропал. Убираю мой, наверное, вкусный ужин обратно в духовку.
Я в гостиной, наливаю ещё вина и пью. Долго сижу на диване.
«Дороги». Я уже сотню раз слышала эту песню. Вру. Больше.
Голова кружится от выпитого, но я наливаю ещё бокал. Вина почти не осталось. Чувствую, что ещё немного и опять разревусь. Нет, уж, я не буду плакать!
Поднимаюсь наверх, в спальню. Я одна. В лесу. В этом прекрасном доме. Я даже дверь не закрыла. Плевать. Меня немного шатает в сторону.
Быстро умываюсь и чищу зубы. Кидаю взгляд на сломанный замок ванной.
Я выключаю свет и, не раздеваясь, ложусь на кровать.
Он бросил меня одну!
Слышу песню «Дорога сна». Смотрю на часы. Уже больше двенадцати. Его нет. Уже так долго!
– Я могу! Пааап?!
Меня накрывает с головой очередная волна. Я задыхаюсь от нехватки воздуха. Здесь слишком сильное течение. Но ведь я сильная, я смогу.
– Пап! – Кричу я и чувствую его всегда такие сильные руки.
– Папа, я могу выплыть!
Снова волна! Я хочу вздохнуть, но не могу. Что-то мешает мне дышать.
– Ника!
– Папа! Нет! Папа!
Я знаю, слёзы льются из моих глаз, но я их не чувствую.
– Ника!
Я вдыхаю глубоко, как только могу. Дышу часто. Не понимаю, где я. В голове только голос отца, который пытается меня спасти.
– Малыш, ты меня слышишь?
Что? До меня не сразу доходит, что голос совсем не отцовский, а…
– Ника!
Я открываю глаза. Вокруг темно, я чувствую, как мою руку сжимает другая рука. Что? Это ЕГО рука! Его голос. Я быстро отодвигаюсь на кровати в сторону, но Марк сжимает руку крепче.
Проходит пара минут в тишине, и я понимаю, что он меня не отпустит.
– Ника, ты как? Тебе снился кошмар!
Я уже почти пришла в себя, но ужас от моего сна, моих воспоминаний ещё преследует меня.
– Уходи.
– Я не могу.
– Ты уже ушёл. Убежал. Можешь убежать снова.
– Не получается.
– Плевать.
– Врёшь.
– Отстань. Ты делаешь меня слабой.
– Я знаю.
– Уйди.
– Нет.
– Иди, трахайся с Сашей, а меня оставь в покое.
Его рука скользит по моему телу, обнимает за талию.
– Скорее наоборот, маленькая моя.
Боже, один его шёпот заставляет меня трепетать. И не важно, что он говорит. Стоп.
– Я тебя не хочу и не люблю. Уходи.
Мне сейчас слишком больно признаться ему в своих чувствах снова. Только не после всех его слов в мой адрес.
– Я тебя ненавижу! – Шепчу.
– Неправда. Хочешь, докажу?
Его рука спускается ниже по моей талии. Нет, нет. Я не могу быть настолько слабой!
– Избалованная девка не хочет, чтобы ты к ней прикасался.
– Прости, что назвал тебя так. Я так не думаю, малыш. Но я знаю, ты хочешь моих прикосновений. И ты любишь меня, сама сказала.
Он приподнимается и смотрит на меня. Его лицо близко к моему, я чувствую запах алкоголя.
– Ты пил?
– Немного.
Вздыхаю.
– Пил за рулём что ли? Зачем?
– Я не садился за руль пьяным.
Я немного отстраняюсь от него, но он притягивает меня к себе снова. Кладёт голову мне на грудь. Его пальцы оказываются в моих волосах.
– Не отстраняйся от меня, пожалуйста, – голос у него печальный. Блин, как мне устоять перед ним?
– Так, где ты был?
– Сначала поехал в город, но развернулся по дороге и приехал обратно. У меня в машине была бутылка коньяка. Я сидел за воротами и пил. Потом безумно по тебе соскучился и пошёл в дом.
Прекрасно. Я и не была одна. Почти!
– Ты наговорил мне много всего, Марк.
Чувствую, что он кивает.
– Прости меня. Я не хотел. Ты просто взбесила меня.
– Я взбесила? Это ты меня взбесил!
– Мы друг друга бесим, я понял, – вздыхает он. – Прости, что залез в твой телефон и удалил те дурацкие сообщения. Но зачем из-за этого нужно было раздувать скандал?
Он гладит меня по волосам. Поднимает голову и целует в шею. Я нервно сглатываю. Его касания дрожью отдаются в моём теле.
– Что в них было?
Он стонет.
– Прошу, давай не будем о них больше говорить.
Дуюсь.
– Дай мне поцеловать тебя, – просит он.
– Нет.
– Будешь сопротивляться мне?
А разве я могу?
– Марк, ты опять скажешь, что я понапрасну дразню тебя!
– Я согласен, чтобы ты дразнила, но только меня одного.
– И я не верчу перед тобой задом!
– Таким красивым задом, можно и повертеть. Передо мной! И только!
Что он там ещё наговорил?
– Непорочная Дева Вероника?!
Он откровенно ржёт. Какой, заразительный у него смех! Я пытаюсь сдержать улыбку.
– Могу опорочить тебя прямо сейчас и тогда твоя мама будет зудеть, я же говорила ему от тебя нужно только одно!
Он пытается копировать голос моей матери, но у него плохо получается. Я не выдерживаю и смеюсь.
– Хватит! – Шлёпаю его по плечу. – Не забывай, она всё же моя мама!
– Ой, да ладно! Кто полыхал на неё злостью сегодня? Наверно, не ты!
– Она взбесила меня, наговорила всякого…
– Так ты дашь мне поцеловать тебя?
Он так внезапно меняет тему разговора, что я резко замолкаю.
– Ну?
Блин, да я сама этого безумно хочу! Я так скучала по нему! К чёрту эту нашу ссору. Меня тянет к Марку просто невообразимо! Он такой близкий и любимый сейчас, что у меня больше нет желания отказывать ему.
Я сама притягиваю его к себе, чувствую мой любимый аромат кофе, смешанный сейчас с запахом спиртного и теряю последние остатки воли. Я накрываю его губы поцелуем. Блин, ну почему я всегда проигрываю ему?
Мы целуемся долго, жарко, возбуждающе. Он отрывается от моих губ, целует шею. Снимает с меня одежду, ласкает грудь. Я часто дышу и постанываю от удовольствия. Когда он касается моего живота своими тёплыми пальцами, тело моё напрягается, а внизу разгорается огонь желания.
– Марк, – кричу я, чувствуя его руку у себя между ног.
– Да, малыш, – шепчет он.
Его движения то быстрые, то медленные, и это дарит мне восхитительные ощущения. Блин, его пальцы и рот делают с моим телом нереально приятные вещи! Я никогда раньше не думала, что можно чувствовать такое блаженство, испытывать такое удовлетворение лишь от прикосновений другого человека. Любимого человека. Я люблю его сейчас ещё больше, чем раньше. Он должен знать это.
– Я люблю тебя, Марк, – говорю, и одновременно с моих губ слетает стон наслаждения.
Он снова ложиться рядом и обнимает меня. Теперь я чувствую приятную усталость. У меня закрываются глаза.
– Я знаю, малыш.
Он целует меня в висок.
– Спи, любимая.
Он говорит эти слова наяву? Нет, наверное, это только сон.
На следующее утро у меня ужасно болит голова. Чувствую себя совершенно разбитой. А мне ведь сегодня возвращаться домой. Опять ссориться с матерью. Я знаю, что на этот раз она не будет игнорировать меня.
Как же мне плохо! Не нужно было пить столько вина, особенно когда нервы на пределе из-за нашей ссоры с Марком. Как часто мы ссоримся! Конечно, потом миримся, но это всё равно тяжело. Я слишком много кричу и злюсь. Раньше такого не было. Раньше всё было по-другому. Раньше я не знала Марка и не любила так сильно.
Вот ведь угораздило!
День проходит быстро. Марк внимателен и нежен со мной. Мы снова на мирной волне. Он даёт мне таблетку от головной боли, кормит, как маленькую. Курица получилась и правда вкусно!
Когда после обеда мы сидим на диване в гостиной, я вспоминаю, как мне приснилось, что Марк назвал меня любимой. Это так приятно звучало! Жаль, что не наяву. Мне очень хотелось бы, чтобы и он любил меня, как я его. Что ж это не так.
Марк долго уговаривает меня пофотографироваться. В конце концов, я соглашаюсь. Он знает отличные способы убеждения. Мы идём к озеру, и Марк делает снимки. А я и правда, неплохо выгляжу на фото!
К вечеру мы собираем вещи. Я чищу плащ. Надеваю одежду, в которой приехала. Она все это время пролежала в тумбочке, в ванной. Я стираю халат, он быстро сохнет у камина. Марк говорит, чтобы я оставила халат себе. Никто его не хватится.
– В том шкафу ещё куча всяких шмоток, а этот халатик слишком сексуально смотрится на тебе, чтобы оставлять его здесь. Твои ножки притягивают меня, словно магнитом, когда ты в нём. Так и хочется засунуть под него руку.
Я краснею, как всегда, когда он говорит мне пошлости, а он смеётся над моим смущением.
Когда все вещи собраны и упакованы, а в доме прибрано, Марк включает сигнализацию, мы выходим из дома. Закрываем дверь. Садимся в машину.
– Сегодня ещё холодней, чем вчера, – замечаю я.
– Ага, я даже приоделся!
Марк улыбается. Он надел под куртку свою чёрную толстовку.
Я киваю. Едем. Почти всю дорогу я сплю, откинувшись на спинку сиденья. Марк не беспокоит меня. Молчит. Когда мы въезжаем в город, я просыпаюсь.
– Почти приехали, – говорит Марк. – Как себя чувствуешь? Как плечо?
Плечо у меня уже не болит. Правда, синяк стал почти фиолетовым.
– Нормально, – отвечаю. – А как твои пальцы?
– За меня не переживай. Мои пальцы и не такое видали.
Он широко улыбается мне. Я фыркаю. Потираю глаза. Скоро мы подъезжаем к моему дому. На улице уже темно.
– Ты поедешь к отцу?
Он качает головой.
– Только, когда буду уверен, что у тебя всё хорошо. Я постою здесь. Если что, позвони мне, а лучше выйди.
Он что, беспокоится, что мама сделает мне что-то плохое? Вот это да? Блин, но она же в конце концов, моя мама! Она не сделает мне больно. Вспоминаю её пощечину и обидные слова, адресованные мне. Может, я не права и она снова захочет ударить меня?
– Всё будет хорошо, – говорю я.
– Не знаю, она уже пыталась ударить тебя в прошлый раз. И до этого ударила, ты сама говорила.
Я вздыхаю.
– Надо идти.
– Я бы вообще тебя к ней не пускал. Слишком она у тебя агрессивная.
Марк наклоняется и целует меня в висок. Я на секунду прислоняюсь к нему и выхожу из машины. Беру сумку.
Иду к дому. В окнах горит свет. Я открываю дверь и захожу в коридор. Возле двери стоит большая дорожная сумка. Моя вторая дорожная сумка, по всей видимости, набитая моими вещами. На тумбочке, возле зеркала стоит ноутбук в чехле и стопки моих любимых книг, перевязанные шпагатом.
Что это значит?
Я поднимаю голову от созерцания своих вещей, и вижу маму, выходящую из гостиной.
– Явилась!
Голос её пока спокойный. Она ждала меня. О, ещё как!
– У тебя есть выбор, Вероника. Либо ты бросаешь своего урода, и можешь распаковывать вещи обратно, остаться жить здесь и дальше. Либо, ты останешься с ним и уходишь из моего дома. Сейчас же. Мне надоело твоё развязное поведение. Хватит позорить меня!
Я стою и просто смотрю на мою мать. Не могу выговорить ни слова. Она прогоняет меня? Ну да, так и есть. Вряд ли это шутка и она рассмеётся сейчас и обнимет меня. О таком я и мечтать не смею. Я ведь не в сказке живу.
Я знала, мама устроит скандал, будет кричать, что я отбилась от рук и так далее. Знала, что может снова оскорбить меня. Даже попытаться опять ударить. Но, чтобы выгнать из дома? Нет, я даже подумать не могла о таком. Я думала, она захочет всё-таки запереть меня, а не наоборот, выставить за дверь. Она и вещи мои собрала, не поленилась. Почему? Знала, что я его не брошу? Возможно. А я, конечно, не откажусь от Марка в её пользу.
Мне бы заплакать от обиды, биться в истерике, кричать, какая она жестокая и бессердечная, что готова выгнать из дома собственную дочь. Только потому, что я не хочу делать так, как она велит. Но я не могу. Я, итак, слишком часто плачу в последнее время. Да и не хочу я показывать ей свою слабость и боль. Не дождётся! Потом, я буду плакать, но не при ней. Она не увидит моих слёз.
Я снова обретаю дар речи.
– Ты собрала мои вещи, мама. Знала, что я уйду, но, по-твоему, не сделаю?
Голос мой спокоен. Даже не дрожит. Меня это немного удивляет.
– Я собрала не все вещи. Это твоё решение. И да, я подозревала, что ты его не бросишь. Он крепко засел внутри тебя.
Я пожимаю плечами.
– Я люблю его, мама.
Она фыркает.
– Ты не знаешь, что значит любить. Ты ещё слишком молода. Не можешь отличить влюбленность, которая пропадает быстро и любовь, что живёт в сердце всю жизнь.
На папу намекает?
Я не согласна с ней. Я не влюблена, я люблю. И очень сильно.
– Думай, как хочешь. Я не буду спорить с тобой.
– Как ты спокойна, Ника.
Я вскидываю голову.
– А ты хотела, чтобы я билась в истерике? Чтобы умоляла не выгонять меня? – Качаю головой. – Ты не увидишь мою слабость.
Она бесится. Вижу это по её лицу.
– Ты просто тварь! Ты привела его в мой дом. Чужого человека! Ты ночевала тут с ним!
Соседи? Кто ж ещё!
– Я надеялась, ты одумаешься, поймёшь, что он тебе не пара. Я даже держала дистанцию! Не лезла. Я действительно думала, что ты включишь голову, уймешь свои гормоны! Но ты и, правда, глупа. Ты увязла сильнее, чем мне казалось. Что ж. Ты считаешь себя взрослой? Тогда иди и отведай взрослой жизни, когда под боком не будет мамочки! Посмотрим, что с тобой станет, когда он наиграется и выбросит тебя. Ты приползешь ко мне, но мои двери будут закрыты!
Сколько злости в её голосе! Боже! Я ушам своим не верю. И это моя мать?
– Ты хочешь сделать мне больно, оскорбляя. Но больно сделаешь лишь себе.
Я так устала от всех этих выяснений отношений! У меня опять болит голова. Не знаю, почему я невосприимчива сейчас к её гадким словам, но я остаюсь спокойна.
Смотрю на неё. Глаза-щёлочки, щёки красные, губы искривлены в злой усмешке. Это не моя мать. Не та женщина, всегда красивая и холодная. Это какая-то другая. Злобная. Она уже не так идеальна, как раньше.
– Ты строишь из себя мисс невозмутимость, но со мной это не пройдет. Ты, маленькая развратная сучка…
– Сейчас же прекратите оскорблять её.
Голос Марка раздается у меня над ухом. Тихий, но зловещий. Когда он успел зайти? Ни я, ни моя мать, не слышали его шагов.
Я оглядываюсь на него. Он стоит позади меня, почти касаясь моей спины.
– Тебя выгоняют из дома, малыш? – Взгляд его хмур. Между бровями залегла складка. Он оглядывает мои вещи. – Я же говорил, что не хочу пускать тебя к ней.
Он качает головой.
Я снова смотрю на мою мать. Боже! Её лицо теперь такое надменное! Она смотрит на Марка, словно он просто грязь под её ногами. Я отшатываюсь от неё и упираюсь в грудь Марка. Чувствую, как он обнимает меня за плечи.
– Ты, поганый ублюдок! – Выплёвывает она слова, голос звенит от ненависти. – Ты сейчас же уберёшься из моего дома или…
– Или что?
Голос Марка звучит удивлённо.
– Ударите меня? Побьете? Что вы мне сделаете, мадам?
Я думала, это он ударит её за такие слова. А он просто издевается над ней! Я почти уверена, что он улыбается сейчас, хотя даже не смотрю на него. Вот это выдержка! Она назвала его ублюдком, а он даже внимания не обратил! Я восхищена. Серьёзно.
– Видишь, как он разговаривает с твоей матерью, – кидается она на меня. – Это нормально, по-твоему?!
Это уже слишком. Да, сколько можно-то?
– Мама, ты послушай себя! Ты назвала его поганым ублюдком. ЭТО, по-твоему, нормально? Он тебя даже не оскорбил.
– Он насмехается надо мной! – Она переводит взгляд на Марка. – Ты вцепился в душу этой глупой девчонке! Посмотри, что с ней стало. Она на себя не похожа. Она отдала себя тебе, так? Что ты ей там наобещал? Любовь до гроба? Наплел ей с три короба. А она и поверила. Но я знаю таких, как ты. Я таких встречала! Ты заберёшь всё, что она сможет тебе дать. А потом бросишь её одну, с разбитым сердцем, униженную. Ты…
– Ника, выйди.
Что?
– Что?
– Выйди.
Я смотрю на Марка и вижу, что он начинает злиться. Старается сдержаться изо всех сил.
Я качаю головой.
– Нет, мы выйдем вместе.
– Ника.
– Марк.
Он сдаётся.
– Ладно, – смотрит на мою мать.
– Вы несчастная женщина. Вы выставляете меня монстром, хотя не знаете меня. Но на самом деле монстр здесь вы и только. А насчёт вашей дочери. Она прекрасно выглядит. Она очень красивая и сексуальная девушка. Её губы, как спелые вишни. А поцелуи жаркие и страстные. Я знаю, я проверял, мадам. Много ночей я держал её в своих объятиях, и это было чудесно.
Марк добил её. Я вижу, как моя мать бледнеет и пытается ловить воздух перекошенным от злобы ртом. Глаза расширяются. Она хочет сказать что-то ещё, но, похоже, не находит слов.
Я злюсь на Марка за подробности нашей интимной жизни, но ничего не говорю ему. Позже. Когда будем только вдвоём.
– Убирайтесь оба! – Вдруг говорит она с отвращением и машет руками в сторону двери. – У меня больше нет дочери. Хотя, по сути у меня…
Она замолкает, разворачивается и уходит к себе в комнату.
Наша война, которую мы затеяли в последние недели, заканчивается. Я это знаю точно. Больше не будет ссор, взаимных оскорблений и обид. Но в этой войне нет победителя. Мы обе проиграли. Не знаю, почему, но мне становится легко. Как будто груз, лежащий на моих плечах, внезапно исчез. Я могу дышать теперь свободно. Правда, я осталась без крыши над головой. И без матери.
Я вздыхаю.
– Пойдём отсюда, – говорю Марку. Мы берём мои вещи и выходим из дома.
