Текст книги "Куклоиды"

Автор книги: Евгения Мальчуженко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

26

Беатрисс была недовольна происшедшей перестановкой – место около Пинка, мечта всех жителей Кукборга, должно было принадлежать ей, уже принадлежало во все время Променада. Так она считала. А потому недовольно воззрилась на Томми и демонстративно потерла руку:

– В чем дело, Томми? Вы чуть не сломали мне руку насовсем! И эта стриженая выскочка сразу влезла на мое место.

– Извините, Беатрисс, я не хотел причинить вам…

– Но зачем, зачем вы меня вырвали из общества?

– Беатрисс, я все вам объясню. Давайте только отойдем от них.

Пока Томми волок упирающуюся Беатрисс подальше от свиты, горькая мысль заполнила его бархатную голову: «Нет совершенства в этом мире. Такая красавица и ровно ничего не понимает. А могла бы сказать „спасибо, Томми“, ни у кого не получается так искренно. Не понимает, что я ей жизнь продлил. Какая тоска… Эх, если бы можно было начать сначала. Снова на Свалку, только на другую. Там наверняка есть какой-нибудь Кукборг, но лучше. А может быть, уговорить Беатрисс и вдвоем отсюда?..»

– Ну что же вы молчите, Томми. Объясните, в конце концов, что происходит? – И Беатрисс так посмотрела на Томми, чтобы он понял: нежность, окутывающая их отношения, может испариться.

Ох, этот взгляд! Томми он доконал. И он в подробностях изложил Конституцию в части, трактующей преступления и наказания: «Считается ШП и карается в том числе: случайное нахождение около Короля во время личного разговора с третьим лицом; распространение информации о решениях, принятых Королем; а также всё, что таковым сочтет Король».

Беатрисс не поняла почти ничего и чуть не заверещала от возмущения, но сдержалась, извернулась и… попыталась сделать Томми замечание:

– Все-таки вы просто медведь, хоть и образованный! Выбирайте слова, разговаривая с дамой! – Помолчала секунду, чтобы продолжить наскок, но любопытство одолело ее. – А что такое ШП?

– Шпионаж в Пользу. – Томми боялся сказать лишнее слово, только бы не вызвать еще одну гневную тираду.

– В чью Пользу?

– Это не имеет значения. Главное, что ШП карается.

– Больно?

– Кому как. На самом деле в Кукборге предусмотрено только одно наказание. Что бы ни сделал – на Свалку.

– Но почему, почему? Ведь бывают совсем маленькие проступки. Что же, сразу на Свалку? Вот моих сестер в прошлой жизни, например, ставили в угол. Они брали меня с собой, и мы прекрасно проводили время.

– Ах, Беатрисс, не стоит предаваться воспоминаниям о детстве. Мы ведь говорим о Жизни Настоящей.

– Как страшно жить! Я совершенно по-другому это себе представляла. Думала, что просто буду появляться в обществе, лепить куличики, вращаться на балах, ходить в Зоопарк… Так хорошо началось – несравненная потаскушка… А теперь…

– Все это здесь есть, о чем вы говорите, и еще много другого. Все, как вы себе рисовали в детских мечтах. Но Настоящая Жизнь – это кое-что еще. – И вдруг Томми перешел на шепот: – Беатрисс, быстро уходим.

Его предложение было абсолютно обоснованным – судя по всему, Пинок решил провести заседание Советчиков.

Все карлсоны, не выпуская из рук тент, взметнулись так высоко, что спасительная тень теперь прикрывала только королевский нос. Советчики сгрудились вокруг Пинка, а стража, прихватив упирающуюся Лайлу, отступила от Пинка на сто предписанных шагов. Это спасало охранников от обвинения в ШП. А ШП со стороны любого постороннего куклоида стал и вовсе невозможным – Пинок с другими буратинами стоял между бесконечной линией прибоя и параллельной ей цепью оловянной стражи. Сверху пляж охранялся летучими гвардейцами. Они контролировали все подступы к прилегающей территории и, конечно же, все отступы с нее.

Естественно, при такой диспозиции карлсоны засекли побег Томми и Беатрисс и в очередной раз обсудили удивительные умственные способности простого вроде бы, ну совершенно как все, медведя. Впрочем, эта тема не долго занимала гвардейцев. Больше их интересовала причина неожиданного сборища буратин.

Надо отдать должное Карлсонам. Они все были очень даже не дураки и быстро сообразили, что единственный возможный для них источник информации – зеленоволосая Лайла. Проблема была только в том, как выдрать столь ценного осведомленного куклоида из оловянного окружения, чтобы никто из буратин, включая Пинка, этого не заметил. Действовать, следовательно, надо было тихо, а предполагаемые похитители должны были подавить стражу одним своим видом.

Перекинувшись несколькими короткими фразами – «Двое вверх и в город», «Пожалуй, попугаи», «Две штуки справятся», – они приступили к выполнению.

Тут же двое гвардейцев, отпустив тент, резко набрали высоту и, миновав сосновую рощицу, направились к Зоопарку.

27

Их отлет никто на пляже не заметил, интриги, а особенно политические, всегда прекрасно отвлекали куклоидов от реальности. Зато жужжащие гвардейцы-дезертиры привлекли внимание бдительного Томми. Он как раз вытаскивал сосновые иголки, застрявшие в локонах Беатрисс после очередного сокрушительного падения, и пытался определить ее на отдых, прислонив к корню последней сосны на пути в Кукборг. Пока Томми успокаивал мученицу – все-таки бегать по дюнам в бальных туфельках более чем неприятно, – он обдумывал ситуацию, хотя ответ на колотившийся в его голове вопрос «Что происходит?» был уже очевиден.

Слишком хорошо, еще по прошлой жизни в Итоне, он знал Пинка. Да и здесь, в Кукборге, не один год песок вместе месили. Не сразу ведь его в Куки выбрали. Сезона три Пинок помогал мягкотелому Томми по механической части – очень уж у него жесткий и удобный для ремонтных работ был нос.

За время совместного труда Томми сумел оценить предусмотрительность Пинка, который притаскивал со Свалки все, когда-либо имевшее отношение к буратинской породе. Притаскивал, латал, чистил, подгонял и насобирал-таки когорту временно верных.

Предвыборная кампания Пинка утвердила Томми во мнении о бывшем помощнике по ремонтной мастерской. И теперь он безошибочно вычислил не только тему неожиданного заседания Советчиков, но и цель тайного перелета парочки Карлсонов. А сообразив все это, он сказал:

– Беатрисс, вам удобно сидеть?

– Я хочу домой, – заныла Беатрисс, – хочу домой, не хочу сидеть в куче песка, вы обещали развлечения, а сами…

– Клянусь, Беатрисс, что сегодня до заката мы обязательно посетим Зоопарк.

– А на бал пойдем?

– Любой день заканчивается балом.

– А еще я не была в игровом зале.

– Можно и туда, покружитесь на балу, а потом поиграете. Почему нет? Пуся лично проследит.

– Ну, тогда побежали, я уже отдохнула.

– Дело в том, Беатрисс, что вам придется чуть-чуть, совсем немного здесь посидеть одной.

– Что-о-о? Да как вы можете даже думать, что меня можно оставить одну в непроходимом лесу!!! Нахал!

– Тише-тише, я же сказал, чуть-чуть, совсем немного. Сейчас примчится Прыщик и поможет вам добраться до дома.

– Допустим. А что все-таки случилось?

– Понимаете, – Томми не собирался посвящать красавицу в политические тонкости всего происходящего, – по-моему, Лайла попала в беду.

– Замечательно, так ей и надо! Мерзкая выскочка! Испортила Променад!

Томми слегка поморщился и попытался образумить Беатрисс, которая при всем при том казалась ему истинным совершенством:

– Ну что вы, она же ваша старинная знакомая.

– Лысая дрянь, специально все подстроила, только бы Пинок на нее внимание обратил!

– Вы несправедливы, дорогая Беатрисс, уверяю вас, что Лайла совершенно не виновата в последних событиях. Просто надо сделать так, чтоб ее и не обвинили.

– А если, значит, вам не удастся сделать ее невиновной, то ее отправят на Свалку? – в голосе Беатрисс прозвучала искренняя надежда на такой исход дела.

– Боюсь, что так, а потому я срочно покидаю вас, – и, не дожидаясь ответа, Томми быстро скрылся за пышным пучком папоротника.

Таким образом, недолгое одиночество ее было скрашено приятными мечтами о полном поражении неожиданной соперницы.

28

Пока карлсоны болтались в Зоопарке, подбирая птичек покрупнее, пострашнее, при этом говорящих (значит, попугаев!), пока Томми носился по городу в поисках Прыщика, совещание на пляже подошло к концу – было выработано решение. Советчики одобрили. От них только это и требовалось. Решение-то предложил Пинок, Советчики должны были положительно отреагировать. Вот если бы Кук XII заметил хотя бы одну фальшивую улыбку или кивок, всех бы немедленно отправили на Свалку. Но зная крутой нрав правителя, Советчики постоянно тренировались в искренности. И на этот раз все прошло мирно. Советчики достигли вершины единодушного одобрения. Пинок довольно оглядел присутствующих и произнес торжественную речь.

Часть официозная – Мы, Кук XII, избранный единодушной волей куклоидов, им на радость, себе на пользу сроком до следующего Определяющего Бала… – похожая на скороговорку, промелькнула и тут же исчезла в прибрежном песке; потом пошла часть определяющая – не только воля куклоидов возвела его на трон, но и наличие вместилища гениальных мыслей конкретно у него, Кука, потому и ставшего Двенадцатым; часть уточняющая была посвящена тому замечательному факту, что вместилище не только имелось, но и заполнялось время от времени соответствующей начинкой. После чего он перешел к текущему моменту – полным-полна коробушка.

Суть предложения сводилась к тотальному посрамлению, унижению, подавлению конкурирующей организации, каковой все буратины (между собой, разумеется) называли Карлсонов. Делать все это предполагалось посредством парикмахера Клавды, предназначенной для стрижки и последующей покраски оставшегося.

– Значит, так. – Кук слегка попрыгал и пошевелил суставами плечевого пояса, чтобы придать последней части своей речи дружеский характер. – Сначала она пострижет этих лохматых уродов. Сделает из голов конусы, а потом покрасит. Кстати, все знают, что такое конус?

Советчики деликатно промолчали.

– Конус – это такая штука, такая круглая внизу и высокая. Понятно объяснил?

Советчики продолжали молчать достаточно деликатно.

– С кем приходится править! Ужас. Идиоты. Конус – это как наши фамильные колпачки.

Советчики одобрительно застучали локтевыми суставами. Деликатно.

И Кук продолжил излагать план преобразования Карлсонов в подобие буратин.

– Носы, конечно, мы им наращивать не будем. Уроды – они и есть уроды. – Советчики понимающе захихикали. – А коническими головами обеспечим. Чего мы этим достигаем? К следующему Определяющему Балу население Кукборга привыкнет, что кругом только буратины – летающие безносые и длинноносые, обеими ногами уверенно стоящие на морском песке нашего города, – а привыкнув, скорее всего выберут одного из настоящих буратин, а не какую-нибудь подделку. Но поскольку из вас, по случаю вашего неистребимого идиотизма, никого выбрать нельзя, то, значит, снова предпочтут меня. Надеюсь, все восхищены?

Последний вопрос был, в общем-то, излишним: кто бы посмел не восхититься ходом глубокой королевской мысли, находясь в непосредственной близости от ее источника. Вот Советчики и закивали одобрительно, и застучали всеми суставами от счастья. Но больше всех счастлив и, соответственно, восхищен был сам Пинок. Он просто сам перед собой преклонялся за то, что в последнюю минуту раздумал объяснять сотоварищам финансовую сторону затеи. А между тем… Между тем он уже много раз пересчитал грядущие пробочки от пепси и даже представил себе, как он укладывает их в столбики, а столбики становятся все выше и прибавляются в количестве.

Однако никакие мечты у куклоидов времени много не занимали. И настала пора поиграть, но как-нибудь торжественно.

29

– А не сыграть ли нам в «Каравай»?! – бодро рявкнул Кук.

– Сыграть, сыграть! – возликовали притомившиеся от заседания Советчики. – А кто будет водить?

– Идиотский вопрос. Конечно, Лайла. А вы убедитесь в моей правоте.

– Мы убеждены, мы убеждены! – заорали буратины. Каждый старался крикнуть как можно громче.

– Та-а-ак. И в чем вы так уж уверены?

– Мы уверены, что вы правы, Ваше Кукство, – отрапортовали они хором.

– Неплохо. Да. Так вот, вы еще раз убедитесь в моей правоте, потому что я не только умнее всех вас вместе взятых, но и выше любого из вас. И Лайла выберет меня. Если не последняя дура, конечно. Где она, кстати? Эй, оловянные, Лайлу!

– Я здесь, Пиночек, – прохрипела несчастная, – я думала, ты про меня совсем забыл.

– Ну-ну, рева-корова, без этих давай, без фиглей-миглей. Захотел – забыл. Захотел – вспомнил. Мне решать. Давай быстро сюда!

Стража расступилась, и Лайла, на ходу приводя себя в порядок – юбки, причесочку, – помчалась на зов.

– Значит, так. – Пинок строго оглядел Советчиков и примкнувшую к ним Лайлу. – Сейчас будем играть в «Каравай-каравай». Все знакомы с правилами?

Советчики захлопали суставами, а Лайла сделала миленький книксен и сказала:

– Ой, Пиночек, я обожаю играть в «Каравай». Мы так играли с моей…

– Поменьше болтай. Будешь водить.

– Я? Но мне так неловко. Может, кто-нибудь из твоих родственников…

– Это не родственники, а приспешники. И без возражений.

– Хорошо-хорошо. Только не сердись, Пиночек. Я, значит, вожу.

– Водишь. И по команде «кого-хочешь-выбирай» делаешь выбор. Ошибешься – сама знаешь, что тебя ждет. Начали! – И Пинок громко хлопнул в ладоши.

Тут же все Советчики, взявшись за руки, хороводом пошли вокруг Лайлы, наставив на нее грозно торчащие носы.

На словах «вот такой вышины» они дружно тюкнули бедолагу по голове, после «вот такой нижины» она получила свою порцию по коленкам, а «вот такая ужина» чуть не превратила ее в подушечку для иголок.

Пинок, однако, заинтересованный в показательных выборах, не допустил трагического конца – в последний момент дернул своих соседей за руки, и кружок тут же развалился, а Лайла получила возможность завершить игру.

– Я люблю вас всех, – фальшиво пропищала истыканная носами Лайла и продолжила уже вполне искренно – заметила своего спасителя, – а дорогого, замечательного, умненького-разумненького Пиночка больше всех.

Пинок внимательно посмотрел на Советчиков. Те, чуть отойдя в сторону, занимались медицинскими процедурами – вправляли расшатанные суставы. Дело это, в силу конструкционных особенностей буратинских организмов, было для них привычным, но требовало сосредоточенности.

«Сникли, голубчики, так вам и надо. Убедились, идиоты, кто чего стоит. Так-то. Вон у меня и суставы покрепче ваших», – удовлетворенно думал Пинок.

Но приятные его размышления были прерваны самым неожиданным образом – совсем рядом с охраняемой территорией Променада обнаружились два гигантских, устрашающего вида попугая. Птички, как показалось Пинку, двигались прямо к нему.

– Эй, оловянные, вы куда смотрите!

Солдатики мгновенно перестроились и взяли в кольцо нарушителей, которых вся эта мелкая возня не остановила – попугаи шли себе и шли, а солдатики двигались вместе с ними, держа оцепление.

И вдруг всем стало ясно, что цель злодеев вовсе не Кук XII, а Лайла. Убедившись в этом, солдатики слегка расслабились. Цепь стала пожиже. А Советчики, в момент опасности, как это было принято, окружившие Кука, опять отошли и продолжили самолечение. Лайла не казалась им такой уж важной особой.

Это была их ошибка, роковая ошибка. Кук, все утро строивший планы поругания своих конкурентов на грядущих выборах, успешно, хоть и мысленно, уже устранивший всех Карлсонов, мгновенно воспользовался представившимся случаем и принял решение – короткое, но суровое:

– Транспорт на пляж! Всех идиотов на Свалку!

Многое буратинское не было чуждо Карлсонам. Любой из них в следующем сезоне мог стать главой Кукборга, в честной борьбе победив на Определяющем Балу. Но искушение уменьшить количество претендентов на престол было так велико, что трескучий голос Пинка еще стучал по стволам прибрежных сосен, а летучие гвардейцы бросили тент, который спланировал на мелководье, и рванули в город собирать медведей.

30

Спасаясь от попугаев, Кук, прихватив Лайлу, отскочил в воду. По колено. Он надеялся, что сухопутные птички за ними не последуют. Лайла от ужаса молчала. Единственное, до чего она додумалась, это спасти обувь. Ноги у нее были из пластмассы – она, правда, всем рассказывала, что это фарфор, – но намокание им точно не грозило. А вот хорошенькие кожаные туфельки могли испортиться. Лайла нагнулась и сняла их. Так они и стояли по колено в воде – Кук держал за руку Лайлу, а она прижимала к себе туфельки, отчего на зеленом платье расплывалось грязноватое мокрое пятно. Оно все больше беспокоило Лайлу, но не с Куком же об этом говорить. Вдруг это какой-нибудь закон нарушит. А сейчас транспорт прибудет вывозить буратин на Свалку, могут под горячую руку и ее… «Нет, только не это, – нервничала Лайла, – у нас такие планы. Все должно быть хорошо. Вот и Пинок заботу проявил. Уже сколько времени за ручку держит. Приятно».

Кук же, не просто так с бухты-барахты выбранный королем, очень быстро, почти сразу, как оказался в воде, вычислил и откуда взялись попугаи, и почему злоумышляли против Лайлы.

Кстати, птички, из-за невероятных своих размеров нелетучие, действительно в воду не полезли, а прогуливались по песочку, хищными взглядами царапая Лайлу. Но она этого не замечала. Солнце палило вовсю, и бедняга всеми силами души переживала вынужденное, но возможное свое выгорание.

«Может, и карлсонов заодно на Свалку, чего транспорт зря из города гонять?» – вот какой вопрос мучил Кука. Но недолго. Мечта о несметном количестве пробочек от пепси, которые в скором времени перейдут в его, Кука, собственность, поумерила его боевой задор, и светлая идея «всех уничтожу» угасла к моменту появления в зоне Променада всего автомобильного транспорта Кукборга.

Все примчались – и белый медведь Майкл, и Последствие Воздействия Бряк на пожарной машинке, и все остальные медведи. Только Томми пришел пешком.

В погрузке он не участвовал, а стоял в сторонке и наблюдал, как недавние Советчики один за другим исчезают за высокими бортами грузовиков. Зрелище было унылым, но поучительным. И Томми, до того момента озабоченный поисками Беатрисс, которой на условленном месте не обнаружил, стал думать о неожиданной массовой отставке.

«Что победило? – размышлял Томми. – Судьба или интрига? Или их буратинская судьба – покориться интриге Пинка?.. Интересно, что послужило поводом для столь крутого поворота?.. В их советах Пинок вряд ли нуждался. Да и что они могли присоветовать уж такое мудрое, с точки зрения Пинка. Он всегда подчеркивал, что он деревянный, а все Советчики из дешевых пластиков, совсем другая порода. Только носами на него похожи, а так – ничего особенно умственного. Но так было всегда. Что же случилось сегодня?..»

И вдруг, вплетаясь в мысли Томми, прозвучал вопль «От судьбы не уйде-е-ешь!» и сразу короткий всплеск. Если бы деревянное лицо Кука могло побелеть, оно бы побелело от ужаса и ненависти к злоумышленнику. А если бы деревянная голова Кука в этот момент могла рассуждать, она не нашла бы в услышанном злого умысла. Так бывает в Настоящей Жизни – своевременная случайность несет в себе больше смысла, чем хорошо продуманный план.

Все действительно произошло случайно. Последний и самый мелкий из бывших Советчиков, покалеченный во время «Каравая», перед погрузкой в самосвал зашвырнул ненужную руку в залив. Знал, что на Свалке оторванная рука, которую он до того нежно к себе прижимал, не понадобится. Вот и бросил ее куда попало. А попала она практически в Кука и покачивалась теперь около королевской голени, иногда тыркаясь в королевское же колено. Положительный момент, правда, тоже был – попугаи испугались пролетевшей мимо них непонятной штуковины и чинно ретировались.

Пинок, разогретый до белого каления последними событиями, выскочил из воды и лично стал запихивать однорукого в самосвал, приговаривая:

– Вот теперь ты прав, умненький-разумненький! Не уйдешь от судьбы! Куда ж тебе от нее податься? Только на Свалку к таким же идиотам, – и добавил уже совсем громко, чтобы все присутствующие услышали и отсутствующим передали: – Куклоид предполагает, а Кук, Кук XII, прошу запомнить, располагает!

Закончив произносить Указательный текст, Пинок дал отмашку грузовикам, чтобы уже отправлялись. Потом обозрел воды залива и, обнаружив торчащую там Лайлу, пробормотал: «Вот дура, не может, что ли, сама выкарабкаться?»

– Эй, Лайла, ты чего, заснула? Так я сейчас оловянных пошлю, вмиг разбудят. У них не заржавеет. – И захохотал.

Но никто его смех не подхватил законопослушно. Пока Лайла, спотыкаясь, брела к берегу, Кук мрачно оглядел пустой пляж. Но тут он заметил Томми и воспрял духом:

– Том, медведь мой дорогой, что же ты не подходишь к старому другу? Давай посидим на песочке, погреем старые материалы на солнышке, вспомним Итон.

Кук подозвал двух оловянных, те аккуратно пощекотали его сабельками под коленками, ноги его немедленно согнулись, и через мгновение Кук уже сидел, приглашающе похлопывая по песку рядом с собой.

Томми решил присоединиться. Любопытствовал сдержанный Томми, а спросить прямо не мог – все равно Пинок бы не ответил. В силу своего главного принципа – «здесь вопросы задаю я» – не ответил бы. Зато с уверенностью можно было утверждать, что Пинок его не в куличики позвал соревноваться. Видно, поговорить захотелось.

«А раз поговорить, то что-нибудь важное и скажет», – глубокомысленно заключил Томми и с размаху плюхнулся рядом с Пинком.