355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгения Чепенко » Вопар (СИ) » Текст книги (страница 1)
Вопар (СИ)
  • Текст добавлен: 13 апреля 2020, 07:31

Текст книги "Вопар (СИ)"


Автор книги: Евгения Чепенко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Чепенко Евгения

Вопар

  Спасибо большое!

  Моим читателям за комментарии и пожелания, за критику и помощь.

  Денису, моему первому и самому терпеливому корректору. Сколько любовных романов ты прочел по моей вине? Караул. Спасибо за то, что в четыре утра просыпался, точно и коротко отвечал на глупые вопросы и не ворчал на непутевую жену.

  Моим родителям за неизменную поддержку всего, что вытворяет их дочь.

  1

  Холодный пронизывающий ветер гнул макушки полуголых деревьев, сбивая остатки рыжей листвы. Мелкая морось хаотично кружилась в воздухе, оседая и собираясь каплями на земле, растительности и многочисленных людях, суетящихся между одетых изумрудным мхом стволов. Середина октября в Питере ничуть не радовала солнечным разнообразием.

  Макс оторвался от созерцания низкого свинцового неба и взглянул в стеклянные мутновато-желтые глаза мужчины, распростертого на мягкой яркой зелени северной травы, вздохнул. А ведь день так хорошо начинался – пришел положительный ответ из Рязани на его ориентировки, дело с мошенничеством можно уже на той неделе кидать в суд, если Катерина добро даст. Нет. Вопар[1] нужно было напомнить о себе. И где? Снова тут, у него под носом, и вновь Юнтоловский. Макс вдруг ощутил себя как в тот злополучный октябрьский день пять лет назад, когда впервые стоял точно так же и осматривал ее первый труп. Равнодушие и усталость накрыли с головой. Не иначе злой рок, невезение и все то, во что так упорно верит его мама. Еще Степанов как на зло не спешил на помощь, у судмедэксперта жена, дети и любовница. Что задержало вездесущего на этот раз, стоило только гадать.

  Следователь стер с лица капли дождя и воровато оглянулся. Сотрудники сновали туда-сюда, не интересуясь его персоной, стараясь как можно меньше смотреть в сторону мужчины, распростертого на земле. Максим присел, вытащил из кармана джинс хирургические перчатки, распаковал, натянул одну на правую руку и осторожно проверил челюсть. Мышцы хорошие, роговица глаз – пять шесть часов. Понятно, что не тридцатник точно лежит. Прошелся по шее, осторожно ощупывая, попытался согнуть пальцы рук. На всякий случай нажал на предплечья и живот, но тут он, конечно, мало что мог сквозь слои одежды. Где черти Степанова носят? Сволочь бабская!

  – Сам ты сволочь, Ковалев, – недовольно прошелестел Олег, неслышно приблизившись со спины. Максим прикрыл глаза, унимая злость.

  – И не надо бы тебе злиться, Анна Афанасьевна давно в отпуск бессрочный отправить намерена.

  – Олег, я тебя...

  – Ну, и что тут у нас? – не стал слушать друг.

  – Все тоже.

  Степанов склонился над трупом.

  – У-у, снова наша девочка. Какая красавица, а? Макс, не поверишь, я искренне восхищен.

  – Ты восхищен каждой юбкой.

  – Эта юбок не носит.

  – Вы мне с Ильей пятый год только вот такой бред и выдаете, причем разнообразием заявлений не блещете, все одно. Скажи что новое.

  Олег перестал осматривать землю под телом, повернулся к другу и развел руки в перчатках в стороны.

  – Прости, малыш, она – гениальна, помимо прочего сильна. Я говорил, сотвори нереальное, найди кого-то ее уровня. Что там, кстати, с крутой профи мадам из генеральной?

  – Да, ничего. Сбежала вчера к Афанасьевне проситься в бессрочный. Полное несоответствие себе приписала.

  Олег рассмеялся.

  – Так и думал. Не поверишь, когда ей тринадцатый случай описывал, почувствовал, что она не хочет больше, испугалась. Бедна-а-ая, – злорадно протянул мужчина, в глубине души радуясь, что сегодня не придется торчать в обществе неприятной грубоватой солдафонки.

  – Я – бедный. Вы, всемогущие, меня в саду доставали со своим превосходством, потом в школе, в академии, а теперь выясняется, нихрена не можете, когда действительно надо.

  Степанов поднялся, наиграно жалостливо глядя на следователя сверху вниз.

  – Детская травма, да? Как тебя в академию допустили?

  – Я тебя умоляю, – Макс улыбнулся.

  Старый их диалог повторялся всегда одинаково. В академию его допустили после медкомиссии, а Олега он подкалывать несоответствием сложившемуся стереотипу образа одаренного начал только с появлением первых трупов по делу Вопар. За душой этой дамочки числилась двадцать семь тел, двадцать восьмое на подходе, как только Степанов официально предоставит результаты исследования. И за пять лет ничего, ни одной мало-мальски ясной детали, кроме общих фактов. Она красива, не носит юбки, и убивает души ради, точно планируя и наслаждаясь своим превосходством над остальными особыми. Поиск по последнему факту ничего не дал, она нигде не числилась как одаренный ребенок. Мужчин на внешность всегда выбирала разных, едино только одно – жертвы хорошо одеты.

  Илья в свое время предположил, что она обязательно вернется на места, где обнаружили первые трупы, просто ради собственного удовольствия, почувствовать как милиция суетится, ищет следы, но он ошибся. Одаренные вообще с того момента часто ошибались на ее счет. Она всегда обходила их, знала наперед их догадки и предположения. Именно Олег в баре после третьего случая дал ей имя Вопар. И она действительно ею была. Если бы не Вопар Макса могло ожидать повышение, эта женщина портила ему раскрываемость, репутацию, да и саму жизнь.

  На плечо легла ладонь друга.

  – Может все-таки отпуск возьмешь? Недели на две. Илья поговорит с Афанасьевной, чтоб не на месяц. Этому уже все равно, по плану теперь рутина, обойдемся и без тебя.

  – Олег, она должна ошибиться, хоть раз, хоть по мелочи, но должна. Иначе не бывает. Все ошибаются.

  – Макс, отдохни. Последние дни без снега в этом году. Порыбачь, женщинами поинтересуйся. Только обычными, не мертвыми и без судимостей. Если забыл, напоминаю – это такие милые создания, которые могут под тобой стонать, извиваться, ласкать, а утром готовить тебе завтрак. Вспоминаешь?

  Ковалев рассмеялся.

  – Сволочь ты, Олежек, – Максим передразнил интонации Марины. Услышав знакомые нотки и ласковое обращение, используемое только его женой, патологоанатом подобрался и вмиг посерьезнел.

  – Звонила?

  – Нет. Но дергаешься ты хорошо.

  – Кто из нас двоих еще сволочь. Нельзя так честных людей пугать.

  Рядом раздался собачий лай. На поляне показался кинолог, отрицательно покачал головой на вопросительные взгляды мужчин и вновь скрылся между деревьев. В очередной раз убедились, что пользоваться собакой бесполезно, Вопар умудрялась влиять на животных. На людей – не так, хотя тоже не радовало. Максу понадобилось больше двух лет, чтобы сложить два плюс два, осмыслить для себя общие границы ее возможностей и осознать, что эта женщина могла влиять на психику, а не просто отдаленно ощущать чужие эмоции, как другие особые. Илья согласился с его теорией относительно собак, проверил, доказал, но вот с людьми... Тут Ковалев был одинок. Афанасьевна сомневалась, но подтверждать до сих пор не спешила. Мужчина нервно сдернул перчатку с руки и вручил ее Олегу. Чертова скотина, а не Вопар. И в самом деле что ли отгул взять?

  – Вот именно, – Степанов состроил улыбку едва ли не во все тридцать два зуба.

  – Лучше б ты ее мысли так угадывал.

  – Прости, брат. Сам знаешь как это работает.

  – Да, знаю, толку от вас мало, шума – много.

  – Ха-ха, – Олег поморщился. – Все, не мешай работать. Иди-ка ты лучше посиди. Там в моей кофе стоит, специально тебе попросил заехать купить, заранее знал.

  Максим развернулся и по грязи отправился к новенькой служебной десятке с широкой синей полосой аббревиатуры главного следственного управления, оглядел зевак на пешеходном тротуаре за лентой, перемахнул через невысокую чугунную ограду и приветливо кивнул водителю.

  – Утро, Палыч.

  – Утро, Максимка. Тебе тут кофе.

  – От тридцать пятого дома забрал?

  – От нее, от Ульяночки, – пожилой мужчина улыбнулся. – Рубашку по пути застегивал.

  – Хорошо, что не штаны.

  – Наврал, небось, с три короба?

  – Точно.

  Водитель откинулся на сиденье и устало прикрыл глаза. Ковалев, взял с приборной доски пластиковый стаканчик и с удовольствием глотнул бодрящий напиток. Палыч, как и он, принадлежал к категории обычных, не воспринимающих чужие эмоции людей, но в силу возраста и ума научившегося точно отличать вранье от правды, а особые, в основном те, что помоложе, лгали часто и много. Олег не исключение. Купить товарищу кофе сподвигло вовсе не врожденное чутье, а банальное чувство вины за постоянные опоздания и задержки.

  – Знаешь, Палыч, иногда мне кажется, что он вовсе не врет, а искренне верит в то, о чем говорит. Попросту отличает не все свои эмоции от чужих.

  – Да-а, – мужчина не открывая глаз пожал плечами. – Все может быть. У них может, – он помолчал. – Уж больно их холют, лелеют с детства, да требуют. Так и с катушек съехать недолго. Это мы простые смертные, с нас какой спрос? А они? Вот сам посуди. Растет такой ребенок, родителям тяжело как с ним. Контролю учат не везде еще. Малыш, он же знает как и что мама с папой чувствуют, это хорошо, когда радуются, а когда злятся, ты себе представь? А потом в школе... Да и не школа, одно название. Раньше учились с понедельника по пятницу, и ужас был для нас, если уроков шесть, а теперь и по восемь в норме у обычных, а у них – десять и по субботам.

  Прозрачные печальные глаза пожилого мужчины с укором взглянули на Макса. Следователь задумчиво кивнул.

  – Я разве спорю.

  – Знаю, что не споришь. Потому и высказываюсь. Ты среди всей нашей челяди сразу выделялся, приметный был.

  – Скажешь...

  – Скажу. Поймаешь ты свою Вупару, помяни мое слово, поймаешь.

  – Твоими бы устами, – улыбнулся Макс.

  – Помнишь, как говорят? Что стар, что мал. Так что считай, что моими устами...

  Следователь от души рассмеялся.

  – Спасибо, я запомню.

  – Ковалев!

  Максим повернулся к открытой пассажирской двери, взгляд уперся в знакомое ярко-алое пальто, услышал тихий смешок водителя и нехотя вылез под косые струи ледяного дождя, сменившего морось. Кажется, даже небесный водоканал решил сегодня поработать против него.

  – Привет, Кать.

  – Снова она?

  Мужчина кивнул, глядя сверху вниз в темные кошачьи глаза. Катерина сощурилась и стряхнула с лица прилипшую мокрую прядь черных волос.

  – Приехала сапожки портить? – насмешливо произнес Ковалев, опершись спиной о холодный металл.

  – Да, об тебя. Ты работаешь?

  – В поте лица.

  – Заметно.

  В очередной раз в груди поднялась волна усталости и опустошения. И это по настоящему пугало, раньше насмешки над прокурором поднимали настроение.

  – Что молчишь?

  – Вспоминаю номер Афанасьевны.

  Впервые за последние несколько лет в холодном взгляде Катерины мелькнули испуг и беспокойство.

  Макс достал из кармана орех, присел, вытянул ладонь подальше от себя, белка дернулась, и, резво перебирая когтистыми лапками, понеслась вниз по стволу. Замерла у самых корней, еще раз, видимо на всякий случай, присмотрелась к человеку, к угощению на его руке. Сделав свои выводы, зверек подергал пушистым хвостиком и, вытянувшись в струнку, уцепившись гибкими пальчиками за ладонь, сватил орех, тут же затолкав его за щеку, и понесся прочь, словно следом гналась стая бесов. Рядом засмеялся малыш. Макс увидел, не услышал. Весь окружающий мир заглушала музыка в ушах. Не раздумывая, мужчина достал остатки беличьего угощения и протянул мальчишке. Тот хлопнул большими удивленными глазами, улыбнулся, и принял подарок. Молоденькая мама пошевелила губами. Максу не требовалось вынимать наушники, чтобы узнать, что именно она произнесла, благодарность и без того была написана на миловидном курносом личике. Он приветливо кивнул и неспешно отправился дальше, поддевая носками ярко-желтый ковер кленовых листьев. Осенью эта аллея была его любимой именно за свое великолепное украшение.

  Прошло всего три дня, а кажется, не меньше месяца. Безделье выбивало из колеи. Будильник не звонил, однако толку? Мужчина давно просыпался без него, за минуту до сигнала. Днем в пустой квартире совершенно нечем было зяняться. Он не привык сидеть на месте, нужно было двигаться, куда-то стремиться. Постоянная цель.

  Всегда и во всем должна быть цель, глобальная и всежизненная – непременно, но маленькая и промежуточная требовалась точно так же. Сходить в парк, погулять, приготовить ужин... Макс начал ставить задачи совсем по мелочи, а это удручало. Он уже несколько раз звонил Олегу, Косте и Илье, пытался выяснить произошедшее в его отсутствие. Бесполезно. Как сговорились. Хотя, почему же "как"? Наверняка, так и есть, сговорились.

  Ковалев свернул налево и, преодолев мост, отправился к поросшему кустарником берегу внутреннего озера. Десять минут и вот он на месте, возле раскидистых кустов папоротника, среди которых пряталась узкая тропинка к воде. Когда-то, еще на третьем курсе, это место указала ему художница. Макс улыбнулся, вспоминая как позировал Настасье тут.

  Спустился по траве за деревья и резко остановился. Ровно на его излюбленном месте сидела сгорбленная фигурка в бесформенном сером пальто. Макс без труда распознал в обнаруженном чуде девушку, с его приближением она испуганно дернулась и обернулась. У Ковалева отчего-то возникла ассоциация с недавно накормленной белкой.

  Незнакомка поспешно соскочила с поваленного ствола и практически бегом покинула мужчину, оставив в одиночестве и полном недоумении. Максим не стал осмыслять странное поведение девушки, своих проблем хватает, вместо этого пожал плечами, снял рюкзак, дошел до дерева, сел и, достав бутерброд любовно приготовленный мамой несколькими часами ранее, принялся жевать, любуясь прозрачной водой и многочисленными утками.

  Он почти доел, когда его легко постучали по плечу. Мужчина на автомате соскочил с бревна, развернулся, одновременно захватывая кисть неизвестного. На него в панике уставились зеленые глаза с короткими русыми ресницами. Черные зрачки расширились, почти полностью поглотив радужку, затем сузились. В его ладони была тонкая женская рука, под пальцами бился пульс. Макс вынул наушники и отпустил ту, что несколько минут назад сравнил с белкой.

  – Простите, – сипло проговорила незнакомка. Ковалев окинул ее оценивающим взглядом. От двадцати двух до двадцати шести, русая, метр шестьдесят пять – метр семьдесят, не выделяется, не красится, спортом не увлекается. С мужчинами знакомиться сама вряд ли станет, на нищенку не похожа. Единственный приемлемый вариант – от него нужна помощь.

  – Да?

  – Простите, – вновь повторила она, откашлялась. – А вы не могли бы мне помочь?

  Кто бы сомневался.

  – Слушаю.

  Девушка обеспокоенно покусала губы, зрачки вновь на доли секунды расширились. Макс нахмурился. Слишком нервничает и боится. Какого рода помощь ей требуется? Мошенничество? Случаев разводов он изучил массу. Или что другое?

  – Только не поймите неправильно, – она тихо выдохнула, на лице появилась решимость. Ковалев удержался от улыбки. Уж больно решимость ее эта выглядела детской и беспомощной. – А можно я рядом с вами тихо посижу?

  Мужчина впервые за последние несколько лет понял, что растерялся.

  – Зачем?

  – Вы спокойный очень.

  Что за..?

  Зеленые глаза заблестели, наполняясь слезами.

  Она еще и реветь собралась? Макс начал прислушиваться к окружающей обстановке. Точно развод.

  – Нет, нет, что вы! – девушка засуетилась, отступая. – Нет. Простите. Я пойду.

  Ковалев чертыхнулся, расслабился.

  – Особая что ли? С этого бы и начала. Садись, – он опустился на место. – У тебя удачный день сегодня – я добрый, так что заказывай, не стесняйся.

  Серое русое чудо тенью опустилось рядом с ним на траву.

  – Вы спокойный были, – неуверенно и снова сипло проговорила она.

  Мужчина усилием воли вернулся в исходное состояние, годами выработанная привычка и практика эмоционального контроля – лучший союзник любого штатного сотрудника. Девушка сразу же заметно расслабилась, успокоилась, перестала дергаться, прикрыла глаза, словно погружаясь в транс, хуже – наслаждаясь им. Макс с любопытством наблюдал за ней. Он не раз внушал безотчетное беспокойство, нервозность или напротив абсолютную пассивность на допросе, и знал реакции одаренных на зубок, но чтоб вот так откровенно таять. Он ее так до оргазма случайно не доведет? Олег ржать будет долго. Надо оторвать.

  – Максим.

  – Маргарита, – уверенно произнесла девушка. Теперь голос звучал приятно, сексуально.

  – Красивый цветок. Кто вас так, если не секрет?

  – Бывший парень.

  Ковалев кивнул. Без сомнений. Еще одна странная черта особых.

  – Обычный, да?

  Девушка открыла глаза и с интересом на него взглянула. Она точно знала, что Макс уверен в положительном ответе.

  Следователь улыбнулся, пряча любые свои эмоции кроме спокойствия. Беда смешанных пар. Не особый частенько начинал путать идиллию между ним и восприимчивым к его эмоциям партнером с навязыванием этих самых эмоций и желаний. Доходило до преследования. У них в этом квартале убитых жен и мужей на почве болезненной привязанности было по два и того, и другого. И это только по городу.

  – Преследует?

  Маргарита кивнула.

  – В полицию ходила?

  Она отрицательно покачала головой.

  – Он хороший, просто любит, а я уже нет.

  Они все хорошие, просто любили, а теперь в колониях.

  – Что это? – она подозрительно взглянула на Максима. – Вы кто?

  – Да. И вот с этого разговор тоже надо было начинать.

  – Вы не опасный, я бы поняла.

  – Как? – Ковалев меланхолично откинулся на ствол березы за спиной. – Не морочь мне голову, цветок. Я вас, особых, прекрасно знаю. Знаю, на что и как вы способны. С моим контролем ты не сможешь понять.

  Девушка продолжила уверенно на него смотреть, взгляд зеленых глаз был совершенно искренним. Макс испытал безотчетное беспокойство, в мозгу мелькнула мысль и, вильнув хвостом, скрылась, оставив хозяина в легком недоумении. С этой девушкой все не так. Диалог больше походил на их разговоры с Олегом, но беда в том, что друг читал частично мысли по самым сильным его эмоциональным всплескам лишь потому, что знал почти шесть лет. А она? Она только его увидела, и не сказать, что он был с ней сильно открыт.

  Кто такая? Догадка, что Вопар решила сменить правила игры и познакомиться с ним, пришла первой. Под общее описание подходит абсолютно. Она испуганно, затравленно на него взглянула.

  – Я пойду, – поразительно точно уловила мгновенный скачок его настроения до того, как он вернулся к самоконтролю. Макс на автомате, не задумываясь, включил панику. Маргарита придушенно пискнула и сорвалась с места. Он без особого труда нагнал ее, повалив на землю.

  – Прокатимся, – панику сменил на равнодушие, вытащил из кармана телефон и набрал Костю.

  Илья вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь. Ковалев устало взглянул на товарища.

  – Да, брат. Вот ты дал. Митрич там слюной плюется в трубку. Вернется, и в отпуск ты бессрочный потащишься, а если девчонка еще в суд подаст, так и вовсе по пятьдесят восьмой ручкой помашешь.

  – Илюх, не нуди, лучше уведи Афанасьевну, дай мне с девушкой поговорить! Адвоката Костик отвлек, и не пускайте к ней...

  Психолог понял, оборвал Макса.

  – Последнее само собой. Он уже под статью пишется. Даже мне его на расстоянии метра любить охота, – Илью перекосило. – Вы, обычные, иногда такие уроды.

  – Взаимно, – невозмутимо проговорил Ковалев. – Так что, поможешь? В долгу не останусь.

  Мужчина прищурился, прислушиваясь к намерениям Макса. Последний расслабился, открылся, нужна честность, иначе не согласится.

  – Ладно. Сиди тут и... Ну, сам знаешь, выдай мне абсолютное спокойствие.

  – Запросто, – Максим опустился на место и выполнил просьбу.

  Илья выдохнул, нахмурился, собравшись с мыслями, и вернулся в кабинет. Несколько минут спустя оттуда вальяжно вперевалочку вышла "мама" Анна, как любовно величали пожилую женщину сослуживцы, в сопровождении довольного своими шпионскими талантами молодого психолога. Ковалев подождал пока пара скроется за углом и прошмыгнул к потерпевшей.

  Маргарита устало взглянула на следователя. Девушка прищурилась, разглядывая невозмутимое лицо мужчины. Признаться, тут, несмотря на произошедшее кошмарное недоразумение, она впервые за последние полтора года ощутила себя хорошо, спокойно. Люди, бродящие по этим коридорам, были злы, сосредоточены, спокойны и крайне усталы. Все окружение впитало эти эмоции – стены, ковры, шторы, столы и стулья. Именно такой обстановки ей давно не хватало, в такой иллюзии она нуждалась все сильнее и сильнее с каждым прожитым днем. Так что в какой-то мере она была немного рада своей "поимке".

  Мужчина подошел и расположился на стуле напротив нее, так что их теперь разделял казенный деревянный стол. Маргарита расслабилась, подавила желание прикрыть глаза и блаженно застонать. Вот это он сейчас делал нарочно, девушка прекрасно понимала зачем и восхищалась, честно восхищалась его способностью контролировать самого себя. Никто не давал ей такого абсолютного по своей силе успокоения, какое она испытала рядом с ним. Это и заставляло блаженствовать, и отстраненно пугало. В последнее время среди одаренных появилась масса отшельников, людей принявших простое и эффективное решение сбежать из социума. Она понимала всех этих несчастных, сама была такой, лишь оставаясь наедине с самой собой, Маргарита могла ощутить в полной мере, что чувствует она, она, а не кто-то другой, посторонний. Вот только бежать ей было нельзя, может быть лет через пять она и сможет, а пока нет.

  – Маргарит, простите меня.

  Она окинула мужчину равнодушным взглядом. Говорит искренне, хотя кто его знает, он и вправду натренирован отлично.

  – Вам Анна Афанасьевна не объяснила причину моего поступка?

  Девушка утвердительно кивнула. Макс улыбнулся.

  – Так простите?

  Она завороженно уставилась в синие светящиеся теплом глаза. Маргарита осознала, что радость наверняка отобразилась на ее лице, но отчего-то было наплевать. Давно не ощущала такого восторга. Ковалев просто флиртовал с ней, как с обычной девушкой, пытался, в отличие от других, понравиться не оказывая влияние извне.

  Кирилл, она чувствовала его слабое присутствие тут в здании, тоже повел себя по началу иначе, чем другие, он говорил с ней серьезно, внимательно слушал, но флиртовать, улыбаться никогда. А этот... Маргарита понимала, что Ковалев – профессионал и должно быть точно понял, что ей требуется, играет нужную ему роль, но это было так мило. Девушка улыбнулась в ответ.

  – Вы делайте, делайте то, что я хочу. Мне приятно.

  Максим улыбнулся. Все выходило сложнее и одновременно интереснее. Умная девочка. Вот на деле, если бы не стопроцентные алиби на десять случаев из двадцати восьми, он был бы готов поклясться, что Маргаритка и есть их Вопар.

  – Хочу понравиться, а то меня уволят, – он взглянул на нее исподлобья, точно зная как действуют на женский пол его глаза. Женщины крайне романтичны и сентиментальны, любые и в любом возрасте.

  Девушка не выдержала, рассмеялась.

  – Не уволят, вы правильно поступили, думаю. Ну и потом, я ж в итоге в выгоде осталась.

  – Это как? – прищурился Ковалев.

  Ее лицо вдруг осунулось.

  – Пять минут покоя перед боем, – тихо произнесла она и спустя мгновение уже чуть тверже добавила. – Тихо тут у вас, уверенно, особенно вот за этим столом. Ваш, верно?

  Макс кивнул, Маргарита действительно сидела на его кресле. И она была чувствительна к окружающим на порядок сильнее других особых, сложно не заметить. Пора вносить предложение, так сказать прояснить цель визита, с ней лучше прямо и по существу, не уходя в сторону.

  – Маргарита, простите за наглость, но вы моя единственная надежда.

  Девушка встрепенулась, и напряженно уставилась на него.

  – Нет.

  – Но вы не выслу...

  – Анна Афанасьевна уже просила принять посильное участие, только она была чуть потактичнее и обошлась без флирта, – язвительно закончила Маргарита, вжавшись в стул.

  Терпение, брат, терпение, – напомнил себе мужчина. Противоположный пол еще в школе частенько говорил ему "нет"... в первый раз, но во второй ответ всегда был положителен, а в случае чего, мог сделать и третью попытку. Кто или что помешает, в конце концов? У него на эту девочку впереди полторы недели отпуска.

  – Как скажете, – легко отступился Ковалев, взял со стола ручку, вырвал из блокнота лист, написал свой телефон и адрес, протянул девушке. – Вот, возьмите пожалуйста, это на случай, если возникнут проблемы, – поспешно добавил он в ответ на ее разъяренный взгляд. – Должен же я попросить как-то прощения. Звоните в любое время – помогу. Вы ведь отказались подавать в суд – я у вас в долгу, – с этими словами Макс поднялся и поспешно покинул кабинет.

  Хочет Маргарита того или нет, но она станет хозяйкой этого бала. Другого шанса у него не будет, жизнь не прощает ошибок и не предоставляет второй попытки. Ковалев заскочил к Костику и еще раз подробно ознакомился со сведениями о пойманной им одаренной.

  2

  Питерская бархатная темнота окутывала город, а точнее одну из его окраин. Под балконами перемигивались сигнализации многочисленных автомобилей, свет из окон многоэтажек радовал цветовым разнообразием – от приглушенного красного до яркого фиолетового.

  Женщина открыла ставню своей лоджии до конца и помещение в мгновение затопили многообразные уличные звуки: шуршащие по трассе шины, писк открытой одним из жильцов-полуночников подъездной двери, скрип подъемного крана с соседней стройки, пашущего в ночную смену и своим гулом шибко напоминающего огромного динозавра заблудившегося во времени, вой сирены скорой, собачий лай. Словом, даже глубокой ночью этот город отказывался засыпать. В памяти всплыли видения иных ночей, иных городов. Сколько их было за последние несколько лет – не счесть. И все такие разные, непохожие, несопоставимые друг с другом. Вдохнула бодрящий прохладный воздух и запила его вином. Терпкое, немного мягкое, отчего-то представилось, что наверное такой должна быть кровь. Она поежилась. Нет. Крови никогда у нее не было и не будет. Это неприятно и неэстетично, истиная женщина знает себе цену и не опускается до дешевых трюков. Истиная женщина точно понимает, чего именно она желает и каким образом собирается добиться.

  Он наверняка теперь думает о ней, восхищается ею. Она была уверена, что несмотря на всю ненависть, он восхищен, ведь эта игра длится уже пять лет, а он так до сих пор и не подобрался к разгадке ни на шаг. Потрясающий мужчина. Она блаженно потянулась, привстав на носочки, в очередной раз ощущая себя желанной, неуловимой, прекрасной. Краем глаза уловила движение на балконе соседнего крыла. Кто-то из жильцов вышел покурить в подъезд. Она обернулась. Молодой мужчина внимательно рассматривал ее. Даже на расстоянии ощутила обращенный к ней сексуалный интерес. Миленький и одет неплохо.

  Женщина довольно улыбнулась. Все одинаковые и такие наивные. Ну вот, кажется, она хочет этого маленького соседа, очень хочет. Может им заняться?

  Вновь перевела взгляд на огни под лоджией. Любопытно, а что будет, если она разожмет пальцы, и бокал полетит вниз, на тротуар? Подумано – сделано. Как интересно...

  Он зашел в коридор, захлопнув за собой дверь.

  – Максимка! Где был, подлец? – раздался с кухни знакомый голос.

  – Привет, мам.

  – Не уходи от темы! – женщина появилась в проеме двери и щелкнула выключателем, осветив прихожую. – Ну?

  Макс на мгновение зажмурился, подождал пока глаза привыкнут к яркому свету.

  – На работе.

  – Что ты там делал? Матери не мог позвонить, предупредить?

  Он пожал плечами, снял куртку, повесил в шкаф и протиснулся мимо женщины, направляясь прямиком на многообещающие запахи.

  – Что на ужин?

  – Не уходи от темы.

  – От какой? – приподнял крышку кастрюли на плите, заглядывая внутрь.

  – От простой. Что ты делал на работе? У тебя отпуск.

  – Заехал... так.

  – Как "так"?

  – Просто так.

  Ирина заставила себя не злиться. Нет, сердиться нельзя. Максимка никогда не любил особо посвящать ее в подробности своей профессии.

  – Позвонил бы, я ведь волнуюсь, – она спохватилась и ударила его полотенцем. – Руки мыть марш!

  – Есть, – отсалютовал сын и убежал в ванную. Женщина решила отложить пока любые вопросы. Если он не сказал сразу, значит давить не стоит, иначе совсем замкнется, зато если чуточку подождать, все срастется как надо. Максим все и всегда сделает по своему. Так было с детства.

  Будучи трехлетним мальчишкой он мог удариться и молча терпеть боль. Ирина поражалась этой его черте, хотя порой и откровенно опасалась за него. Как-то пришла в садик после работы, мальчишке еще и пяти не было, а он там у медсестры, губа разбита и только нервно стирает слезы, злясь, что остановить их не в состоянии. Затем школа, академия, и каждый раз они с отцом знали только то, что он хотел чтоб они знали. Благо Витька проявлял поразительную проницательность, разбираясь в замкнутых, недоступных окружающим эмоциях сына...

  – О чем задумалась? – Максим пощекотал бока матери, пробегая мимо, и залез таки рукой в кастрюлю с подливой.

  – Свин! Где моя невестка? Где мои законные внуки?

  – Мам, нелогично, – произнес он с набитым ртом. – Во-первых, переход нелогичный от темы к теме, во-вторых, невестка тоже должна быть законная.

  – Неважно, – Ирина полотенцем отогнала сына от плиты, достала тарелку из шкафа. – Сядь за стол! Хоть подпольная, вопрос в том, где она?

  Макс пожал плечами.

  – Ходит где-то.

  – Мне Катерина с твоей работы нравится.

  – Бедный папа.

  – Сыночка, твои шутки никогда не были смешными.

  – Блин.

  Ирина недовольно улыбнулась, заранее осознавая, что ничего не добьется – Максим уступать не настроен, однако все же решила быть настойчивой.

  – Так что с Катенькой?

  – Не знаю. А что с ней?

  Ковалев усмехнулся, глядя как мать нервно полила подливой пюре и бухнула перед ним тарелку. Довел, а и ладно. Каждый раз одно и то же. В следующем году двадцать девять стукнет, и она окончательно устроится при нем дровосеком. Катенька ей понравилась, а его спросили?

  Маргарита мысленно в последний раз попрощалась с разбитым бокалом, достала из шкафа новый, налила вина и отправилась с ним в ванную, унять дрожь, стресс, да и просто избавиться от накопившейся усталости. Слишком много для одного дня, слишком сложно. Нанятый ею для настроения человек приходил всего неделю назад, поэтому эмоции еще были свежи в квартире и было удовлетворительно, не хорошо, не так блаженно как с этим странным мужчиной, но она умела довольствоваться и малым. Контора, в которую девушка обращалась, была солидной, ветеран рынка так называемых узко-специальных услуг и условия договора пока еще не были нарушены ни разу. Отзывы по большей части у них были положительными, она тщательно проверяла перед консультацией.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю