Текст книги "Басня о неразумной волчице (СИ)"

Автор книги: Евгения Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

   План провалился.

   Воспользовавшись всеобщим помешательством, Максимилиан быстро сочинил письмо испанскому королю, где предлагал обручить его сына Хуана с Марго, а дочь Хуану – с Филиппом.

   Маргарита покорилась отцовской воле, с горькой усмешкой заметив, что на сей-то раз удастся ей побыть не только невестой, но и супругой.

   Филипп внезапно выказал любовь ко второму отечеству, Нидерландам, и просил совершить церемонию по доверенности. Потрет инфанты с очами серны как будто его не прельстил.

   Вся остальная часть семейства с нетерпением ожидала, когда завершится пост и май осенит замок в Швабии (35) брачным венцом.

   Скоромная пора настала, возвестив о себе резвыми лентами и хмельными цветами с высоты майского древа, к которому и устремились новобрачные, поскорей выпалив клятвы у алтаря.

   Насколько Фридрих соблюдал пост, настолько был безудержен теперь, и Провидение наказало его за небрежение к собственному здоровью. После тяжёлой болезни и не менее тяжёлого лечения, вдвойне обидно было пасть жертвой нескольких трапез и десятка кувшинов вина. У поверившего, что всё худшее позади, и метившего в ровесники Мафусаилу Фридриха случился удар. Кайзер отказывался признавать происходящее и цеплялся за жизнь всеми силами. На исходе второй недели он сдался – и понял, что нужно успеть попрощаться.

   Он безмолвно благословил всех детей, порадовавшись за успевшую к одру Кунигунду – с супругом и новорождённым сыном и пожалев, что не увидел обручённой Елену. Он подозвал к себе Ульрику. Герцогиня склонилась над мужем, жестом велела всем установить тишину и прислушивалась к попыткам Фридриха что-то сказать. Она размеренно кивала и наконец поцеловала Фридриха, не смущаясь присутствующих. Затем обернулась к Максимилиану и спросила, у него ли ключ от отцовского кабинета. Фридрих просил, чтоб после его смерти она забрала свой подарок, с которого началось их знакомство.

   Максимилиан кивнул, не глядя на мачеху.

   Она выслала всех из комнаты и осталась с Фридрихом на ночь.

   Под утро кайзер скончался.

   Сразу после похорон Максимилиан открыл перед Ульрикой заветную дверь и остался ждать у порога. Ульрика долго перебирала драгоценности, и просто образцы веществ, и всякие диковинные инструменты – и позвала на помощь сестру. Бланка, в отличие от вдовы заплаканная, сдалась после часа поисков и предложила мужу помочь им, ведь он знал кабинет отца лучше. Максимилиан, не без помощи слуг, перевернул святая святых покойного – и ничего не обнаружил. Хрусталь с прожилой родонита исчез.

   Все сорок дней все домочадцы и все гости продолжали поиски. Им удалось перевернуть вверх дном каждый уголок Аугсбурга и его окрестностей, найти давно потерянное, потерять недавно найденное, двенадцать раз запутаться, тринадцать раз разложить всё по полкам, раздать ненужное, лишиться необходимого, смахнуть вековую пыль с иных вырытых из-под хлама сундуков... Не удалось лишь обрести главное.

   По ходу дела Максимилиан разобрал отцовские бумаги и с верными друзьями и помощниками пробирался сквозь коварную латынь. Ему удалось выяснить, что вместе с Австрией наследует он Штирию, Каринтию и ещё некоторые земли – не то чтобы доходные, но, скажем прямо, не лишние. А мюнхенской рентой в пятьдесят две тысячи гульденов в год пусть подавится Альбрехт Баварский. (36)

   Бланка, к его удивлению, не вмешивалась, хотя и ахнула, узнав о Мюнхене, и потрясённо произнесла, что её отец продал целый город, с полным правом владения, на десять тысяч дешевле. Муж ответил, что за полвека, видно, цены выросли. Бланка сдержанно улыбнулась и отметила, что Максимилиан не так уж сильно горюет.

   – Наследство очень утешает, Ваше высочество. А если вы преподнесёте мне ещё подарок, я буду просто счастлив

   – Какой же? – она как будто не насторожилась. Возможно, её волчья половина в этот миг поджала уши, напрягла лапы и спрятала хвост – но человеческий облик Бланки не выдавал ровным счётом никаких чувств.

   – Давайте изменим несколько строк в нашем брачном контракте – и будем жить раздельно. Ваша сестра и мой отец поступили весьма мудро.

   – Я должна это обдумать. Вы позволите? – ни единая жилка не дрогнула на лице Бланки. Внутренний волк оскалился и зарычал. Когда она повернулась, чтобы уйти, Максимилиану показалось, что её глаза блеснули ярче обычного.

   Затем он задумался, не потребует ли Ульрика свою часть наследства. Обход вокруг дуба навряд ли подразумевал предварительный договор, но ведь отец мог отписать ей что-то в завещании... Искать ещё и завещание, признаться, не осталось сил.

   К счастью, Ульрика не потребовала ничего, кроме проклятого камня. Но к счастью ли? Максимилиан дал себе слово доверить последнюю волю пергаменту заранее и сосредоточился на хрустале.

   Однажды повстречавшись в коридоре после очередного обыска, заклятые родственники принялись рассуждать, верно ли они ищут. Максимилиан впервые ощутил единение с ними: хотелось скорее избавиться от драгоценности и от несчастья лицезреть навязанную семью каждый день с перерывом на сон.

   – Ну конечно неверно! – вскричала Бланка, простонародно хлопнув себя по лбу. – Мы ищем там, где вещь должна быть, а нужно искать, где она есть на самом деле.

   Это звучало туманно, но королю захотелось выслушать совет жены, как некогда в Инсбруке.

   – Объясни-ка, сестрица, – Ульрика разделяла его чувства.

   Объяснение было простым:

   – Наверняка его кто-то взял. Нужно выяснить, кто.

   Всего-то навсего.

   – Если бы сохранился хоть осколок хрусталя, хоть крошка, – сожалел Ульрих, – я смог бы увидеть.

   – А смотреть в воду нельзя, пока папенькина душа не упокоится, – вздохнула Елена.

   – Придётся думать так, – развёл руками Эрнст.

   – Вот и начни, – сказала мать.

   – Кто мог войти в кабинет? – не растерялся сын, потому что вопрос напрашивался сам собой.

   – Ключ хранился у меня, – ответил Максимилиан, – но, похоже, это ничего не значит... Я поверну вопрос другой гранью: кому он мог понадобиться и зачем?

   – Тому, кто пожелал обзавестись любовным амулетом, – отстранённо проговорила Ульрика, как будто слова не касались её самой, и двинулась к выставленным вдоль окон скамьям, приглашая семью за собой.

   Гертруда вспыхнула под подозрительными взглядами Максимилиана и Кунигунды. Ульрих только улыбнулся:

   – Даже если бы это были мы, подобных поисков бы не понадобились. «Венерины нити» (37) были бы у нас под рукой, их было бы просто незачем красть.

   Елена с готовностью кивнула.

   – Да, кстати, – согласилась Бланка. – Того, кто завладел камнем, наверняка нет среди нас. И нет в этом замке. Он взял его с собой.

   – Он? – переспросил Эрнст. – Или она?

   – Вы что, на меня думаете? – встрепенулась Кунигунда.

   – Ну вы же здесь, с нами. Мы не о вас, – Эрнст посмотрел на Максимилиана. – Некто недавно рвал на себе волосы, возмущаясь поведением сына. С чего бы такой успех у дам?

   На мгновенье Максимилиан зажёгся гневом на того, кто посмел усомниться в Филиппе – но лишь на мгновенье, и тут же остыл и кивнул. С таким объяснением ему было проще принять семейные неурядицы.

   – Позвольте, но они с Марго прибудут со дня на день, – сказала сестра короля.

   – Тем проще будет разузнать, – вкрадчиво протянула Бланка. Весь облик её выражал уверенность в только что утвердившемся в мыслях. – Нет, ты не поедешь в Нидерланды, – остановила она Рудольфа, таким же животным чутьём угадавшего, о чём она думает.

   Елене тоже отказали в праве возглавлять тайное посольство: сходство с ровесниками-племянниками слишком бросалось в глаза.

   Обоих утешили, поручив втереться в доверие к Филиппу и Маргарите. Впрочем, Рудольфу это уже не требовалось: сводные брат и сестра были дружны с ним. Пока он знакомил их со своей кузиной по материнской линии и тётушкой – по отцовской, доверенные люди короля совершили поездку в Нидерланды. На первом же валлонском постоялом дворе наслушались они сказок о приворотах и отшутились, что лучший приворот – это богатый подарок, и первая красавица трактира похвалилась им перстнем, где в потемневшее серебро вправлен был искристо-розовый хрусталь с пурпурной полосой. Что сподвигло их посещать ювелирные лавки. Один безвестный мастер – незаслуженно безвестный, скажем прямо – поведал, что работал пару лет назад с прекрасным образцом – настолько цельным и исполненным гармонии, что жаль было дробить его на маленькие камешки.

   К лапе совы, принесшей сию весть (в спешке король согласился одолжить гонца у свояченицы), привязан был длинный список заказов, выполненных из горного хрусталя. Раздобыли его тайком, или мастер сам решил похвастать перед мнимыми заказчиками, не объяснялось, но не суть важно. Важно было то, что подарок Ульрики рассыпался по карте Нидерландов (если не шире), и воедино его собрать не представлялось возможным.

   – Что ж, я не вижу смысла в дальнейшем своём пребывании здесь, – сказала Ульрика. – Прости, Фрицхе, – обратилась она в пустоту и отправилась собирать вещи.

   Следом за ней ушёл Ульрих под руку с женой и сестрой, не удостоив хозяев прощанием.

   Эрнст, напротив, обернулся. На мгновение.

   – Я не прощу тебе. Ни отца, ни Бланку.

   Максимилиан посмотрел ему вслед и невольно отметил, что видит копию покойного Фридриха, если не считать сгорбленной спины.

   – Подождите меня! – позвала Бланка и одним прыжком покинула кресло. – Рудольф, мы тоже едем. А вы пришлите мне брачный контракт в Саарбрюккен... Впрочем, вы всегда можете встретить меня в Шварцвальде. В полнолуние. Просто имейте с собой наш договор, я сама заберу его.

   Легко, точно на мягких лапах, обогнала она сына, племянников, невесток – и настигла сестру. Волчица воссоединилась с Луной. Звук шагов утонул в синеве и зелени.

   35 Замок в Швабии – Аугсбург.

   36 ...мюнхенской рентой в пятьдесят две тысячи гульденов в год... – Альбрехт Баварский действительно сдавал в аренду Максимилиану Мюнхенский замок по такой цене в 1490 г.

   37 «Венерины нити» – прожилки родонита в кварце, ещё называются «стрелы Амура». Кварц с родонитовыми вкраплениями считается любовным амулетом.

Эпилог

   "Ваше высочество,

   Не стану мучить себя и вас уверениями в почтении и расспросами о здоровье. Чтобы сберечь своё и ваше время и сократить ожиданье желанной свободы, вручаю вам наш брачный договор без предисловий. Уведомьте меня, если желаете изменить ещё какие-либо условия. Со своей стороны, выражаю согласие сделаться консортом и спрошу, не приходила ли вам в голову мысль о разводе.

   Присылаю также копию списка, что составил на свои работы фламандский ювелир. Извольте обратить внимание: последними значатся чётки. Замечание это к тому, что вам может быть любопытно одно совпадение: в письме от Испанца мы прочли благодарность за подарок для невесты – хрустальный розарий (38), с которым она, как ревностная христианка, воистину неразлучна.

   В то же время ходят слухи, что душевное здоровье принцессы Хуаны вызывает опасение у королевской семьи, и они спешат с браком, пока болезнь не проявила себя в полной мере.

   Прошу вас о небольшой услуге: расскажите о свойствах пресловутого любовного амулета, может ли он вызывать безумие и насколько опасен в целом. Мы совершенно ни к чему вас не обязываем, но помощь знающего человека была бы для нас бесценна".

   "Ваше величество,

   Благодарю, что сочли вопрос нашего супружества неотложным, и обещаю дать согласие жить раздельно. Развод же может повлечь ссору с Церковью и трудности в заключении брака для ваших детей, ведь испанский король щепетилен в вопросах нравственности, а вы, насколько мне известно, не хотели бы лишиться союзника, столь же сильно ненавидящего ваших врагов, как вы сами. Но готова уверить вас, что, находясь на почтительном расстоянии от ваших владений, не стану чинить препятствий вашему общению с кем бы то ни было.

   Свойства горного хрусталя вам подробно описывает Ульрика – прилагаю её письмо. Я позволю себе немногословность: Хуану следует избавить от подарка. Какими средствами это сделать, думаю, вашему сыну известно лучше, чем мне, и вам, и кому-либо из наших родственников. Но если он потерпит неудачу, я готова измыслить свой способ и прошу вас не беспокоиться. Что бы ни происходило между нами, Хуана не заслуживает быть оставленной в несчастье, а Филипп не заслуживает быть единственно виновным. Он запутался в своих желаниях, но в целом – он славный юноша..."

   38 Розарий – католические чётки.