Текст книги "Искатель. 1990. Выпуск №6"

Автор книги: Евгений Лукин

Соавторы: Любовь Лукина,Рут Ренделл,Рон Гуларт,Вадим Бурлак
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Привычка.

Конджер уперся кончиками пальцев в край стола. Белокурый лейтенант направил бластер прямо ему в лицо.

– И не думай, приятель, опрокинуть на меня утреннюю трапезу. У Кристоса реакция не хуже змеиной.

Пожав плечами, Конджер поднял обе руки.

– Так вот, 26-й акр – маленькое частное кладбище, которое мы содержим на свои средства. Осваивая новое оборудование, какие-то из этих маслянистых шариков непременно взлетают на воздух. Для таких случаев нам приходится содержать маленькое частное кладбище. Не беспокойся, приятель, места там еще много.

Не спуская с Кристоса глаз, Конджер уперся одной ногой в ножку стола.

– Тебе известно, кто такой Дрема?

– Черт возьми, приятель, ну и вопросик, – рассмеялся лейтенант Кристос. – Вот тебе ответ: конечно, известно. Я помогал организовать парочку воскрешений, включая и то, которое Верзиле Маку пришлось аннулировать.

– О, сеньор, прошу прощения, – раздался голос с порога коттеджа. – Я совершенно забыла подать вам ячменные лепешки.

– Ячменные лепешки? Черт возьми, Мария Кармен! – Кристос повернул назад свою большущую голову. – Ты, черт побери, прекрасно знаешь, что я не выношу…

Конджер лягнул стол. Он перевернулся, краем крышки выбило из руки Кристоса бластер.

– Проклятье! – взвизгнул Кристос.

Конджер перемахнул через столик, выкрутил лейтенанту левую руку и завел ее за спину.

– Поберегите ваши силы, сеньор, – сказал Кэнгуру. Он выскочил во дворик в фартучке прислужницы-андроида, повязанном поверх туристского костюма-тройки цвета какао. Кэнгуру щелкнул лейтенанта Кристоса по шее маленьким серебряным жучком-глушилом.

Лейтенант хрюкнул и повалился на землю.

– Я и не знал, что вы тоже в Урбании, – сказал Конджер.

– Босс Джиэр велел мне вас подстраховать, – объяснил кудрявый шпиончик. – Я с прошлой ночи издали наблюдал за вами. Вы б только видели, в какой грязи содержатся аллеи в окрестностях вашего отеля. Я провел не одну ночь в различных аллеях, но эти…

– Как вам удалось напасть на мой след? Вы тоже меня видите?

Кэнгуру покачал своей кудрявой головкой и снял фартук.

– Сперва я хотел нарядиться во все тряпки этой проклятой служанки, но потом решил, что за те жалкие гроши, которые мне платят, слишком жирно волочить ноги в этом балахоне. Вы стали невидимым только возле муниципального леса, за милю отсюда. Из моей беседы с сеньором Джиэром я узнал, кого вы хотите здесь повидать.

– А как вы сюда проникли?

– У меня свои методы, – ответил он. – Надеюсь, я не расстроил какой-нибудь ваш далеко идущий план? Мне показалось, будто этот проклятый офицеришко собирался вас прихлопнуть.

– Так оно и было на самом деле, – кивнул Конджер. – Спасибо, что сумели его отвлечь.

Шпиончик ковырнул носком ботинка оглушенного лейтенанта.

– Хотите задать ему вопросы?

– Он говорит, будто ему известно, кто такой Дрема.

Конджер раскрыл свой ранец.

– Разрешите мне, – сказал Кэнгуру. – Я достал это у одного секретного агента-армянина. Хочу проверить, как оно действует.

Он нагнулся, приставляя к виску Кристоса маленькую лакричного цвета пуговку.

– Ну, спросите у него что-нибудь?

Конджер присел возле лейтенанта на корточки.

– Как тебя зовут?

– Кристос Клаус Н, – ответил Кристое, не открывая глаз.

– Ты работаешь на Дрему?

– Да, сэр.

– Кто он?

– Его настоящее имя сэр Томас Энсти-Гэтри.

Конджер в удивлении раскрыл рот и хмыкнул.

– Ты в этом уверен?

– Да, сэр, уверен, приятель. Ведь я сам работаю на этого проклятого парня, разве нет? Кристоса называют важным посредником между Дремой и его потенциальными клиентами.

– Гэтри считают мертвым.

– Это всего лишь обычный трюк, приятель. Чтоб он мог свободно заниматься своими делами в качестве Дремы.

– Где он?

– Трудно сказать. Он мотается с места на место, выполняя заказы. С тех пор как Дрема начал свое дело, он провел штук семнадцать воскрешений.

– Где у него база?

– То есть где он обычно обитает, если не поехал на вызов?

– Да, да.

– В Мексике, – ответил лейтенант Кристос.

В номере отеля жужжал простейший автомат-уборщик.

Конджер обошел приземистый квадратный механизм и позвал:

– Анжелика?

– У-ууу-ууу, – урчал уборщик.

– Анжелика! – снова позвал Конджер.

– Ууу, – проурчал автомат и постучал одной из своих многочисленных рук по псевдомраморной крышке кофейного столика.

На столике лежала записка.

«Джейк, мне кажется, я бросаю тень на твою карьеру. Особенно отчетливо я осознала это, услышав, как бранил тебя вчера вечером шеф. Возможно, я и себе порчу будущее. Мне бы хотелось кое над чем подумать. Поэтому давай снова работать в одиночку. Когда мы выполним наше задание, можем снова, если захочешь, сойтись. Возможно даже, что наши дорожки пересекутся раньше. Мне кажется, что я тебя люблю. До встречи.

Анжелика».

– Ууууу, – проворчал маленький робот, указывая на записку, потом на бумагоизмельчитель, который лежал сверху.

– Нет, это письмо я сохраню, – сказал Конджер. – Я в таких вещах сентиментален.

Он сложил записку, сунул ее в карман и заходил взад-вперед по комнате, тяжело волоча ноги.

Анжелики и в самом деле не было, остался лишь слабый запах ее духов в спальне.

Конджер сел на только что убранную кровать и прислушался к урчанию робота в гостиной.

– Проклятье, – пробормотал он.

Через некоторое время из гостиной донесся голос Кэнгуру:

– Почему вы применяете автоматы-охранники этой модели? Ведь у них очень низкая производительность.

Конджер вышел в гостиную.

– Что-нибудь узнали? Новое?

– Просто ваша дверь была открыта, – сказал белокурый шпиончик.

– Я намеренно оставил ее открытой, – сказал Конджер.

Он встал и прикрыл дверь.

– Мне очень жаль, что миссс Эйбрил уехала, – посочувствовал Кэнгуру. – Мне кажется, она идеальней большинства женщин.

– Откуда вы знаете, что она уехала?

– Сеньор, я работаю под вашим началом, точно так же есть люди, которые работают под началом у меня. Так вот, один из них доложил мне, что мисс Эйбрил уехала четыре часа тому назад.

– А вашему человеку известно, куда она уехала?

– На станцию телепортирования. Дальше он выяснять не стал. Думаю, это несложно установить.

Конджер покачал головой.

– Не надо. Вы проверили сведения, которые мы получили от Клауса Кристоса?

– Оздоровительный центр, о котором упомянул лейтенант, называется Институтом Ментакса. Он находится, как он и сказал нам, в Олвидадосе, Мексика. Это городок, расположенный примерно в десяти милях, в глубь материка от Гуаямоса, что на побережье Калифорнийского залива. Их девиз – «Считай себя молодым!». Можете себе представить, что клиентура состоит в основном из богатых старых идиотов.

– Кто там работает и кто это заведение финансирует?

– Во главе Ментакса стоит доктор Казадезюс. Что касается владельцев, то я только сейчас поручил одному бухгалтеру это расследовать. Могу только сказать, что у Института Ментакса владельцев много. Может, Дрема тоже входит в пай.

– А не может оказаться, что этот тип Казадезюс и есть сэр Томас Энсти-Гэтри?

– Только в том случае, если Гэтри путем самовнушения превратился в старого толстяка. Доктору Казадезюсу под шестьдесят, и весит он сотни две фунтов. Однако этот проклятый оздоровительный центр занимает огромную территорию в сельской местности, на которой торчит много больших домов, и в каждом из них можно преспокойно упрятать и Гэтри, и несколько лабораторий.

– О'кэй. Едем в Мексику! – воскликнул Конджер.

– А вы уверены, что вам не хочется немного повременить на тот случай, если мисс Эйбрил передумает, как это частенько случается с женским полом, и вернется к нам?

– Уверен.

Из макушки смеющегося робота вырвался целый каскад искрящихся огней. «Добро пожаловать в Гуаямос! Добро пожаловать в Мексику!» Пестро раскрашенный автомат рассмеялся еще шибче и пустился в пляс вокруг Конджера, который сходил по мрачной лестнице станции телепортирования в Гуаямосе. «Добро пожаловать к нам на фиесту!»

Конджер повернулся к Кэнгуру.

– Я не знал ни о какой фиесте.

Стукнув кулаком по глиняной свинье, которую вертел у него под носом второй робот-искромет, шпиончик сказал:

– Вспомнил наконец. Это пир в честь святого Норберта. Он является святейшим покровителем…

– …вкусовых ощущений, – подхватил Конджер, ступив с лестницы на вымощенную псевдобулыжником мостовую. – Помните, я посетил его усыпальницу?

По обе стороны улицы высились синтетические оливковые деревья на распорках из прозрачной ленты. Множество ярко размалеванных роботов танцевали или просто расхаживали вразвалку по запруженным народом улицам, разбрызгивая фонтаны искр и подкрашенной воды. Оркестры народных инструментов из людей и андроидов маршировали среди толп туристов и местных жителей. Вдали у перекрестка медленно двигался целый поезд разукрашенных цветами низких платформ. В одной из них святой Норберт дегустировал прямо из бочонка вино.

– Слишком мало кумина, – заметил Кэнгуру. Он только что купил тамали на вертеле у робота, в груди которого пылал огонь и вращались вертела. Белокурый шпиончик откусил еще кусочек. – Потом ты переварил сою. Тут надо…

Конджер схватил его за локоть и потащил за собой.

– Где можно взять напрокат лэндкар, чтоб добраться до Олвидадоса?

– За следующим углом, – сказал шпиончик и внезапно замер на месте.

– Пошли, хватит пререкаться с роботами.

– Прошу прощения. Мне показалось, я узнал, кое-кого вон там за этими пляшущими девицами в сомбреро.

Конджер посмотрел, куда указывал Кэнгуру, надеясь увидеть Анжелику.

– Кого?

– Агента ССА, с которым мне приходилось встречаться в Большом Сингапуре, одного подлеца по имени Пронцини. Нет, наверное, это был не он.

– Анжелика, по-видимому, в этом районе не появится, – предположил Конджер. – Верзила Мак с Джерри Тингом тоже.

– Запомните сеньор, лучшие агенты – это те, кого не видно. К тому же патент на посещение этого Ментакса принадлежит нам.

– Однако Анжелика тоже куда-то направилась.

– Вероятно, по ложному следу.

– Возможно. Только она слишком умна, чтоб долго по нему идти.

Кэнгуру протолкался между толстым туристом и андроидом – уличным музыкантом, который тряс мараку.

– Сюда, сеньор. Здесь мы сможем нанять лэндкар.

Конджер на ходу глянул на экран заднего и бокового обзора.

– Хвоста за нами нет.

– Нам очень повезло с этим автомобилем, – сказал Кэнгуру, высовывая правую руку из окна и теребя гирлянды цветов, которыми был украшен лэндкар.

– Он не бросается в глаза.

– Хоть и украшен этими идиотскими цветами, – согласился Кэнгуру. – Такая удача, что мы смогли достать его в самый разгар фиесты. Ведь если б епископу не отдавили коленку…

– Не коленку, палец.

– Но ведь он шел в то время на коленях, что у них называется… Сверните сюда.

Конджер развернул машину, в которой епископ собирался ехать вечером на парад.

В полумиле впереди на дорогу, ведущую в город Олвидадос, с грохотом выехала с поля громадная платформа. Она остановилась в футах ста от их лэндкара и преградила им путь. На боковой доске из больших плиоцветов было выложено:

«Гуайямосская Торговая Палата».

Конджер с ходу нажал на педаль. Раздался визг тормозов, посыпались лепестки цветов и ленты.

– Сзади нас еще одна, – сказал он.

Позади с поля выехала на дорогу и встала поперек ее огромная празднично украшенная платформа с живой картиной, запечатлевшей борьбу пеонов с тиранией.

Конджер, поспешно растираясь лосьоном, сказал:

– Останьтесь здесь и попытайтесь потянуть время.

Через секунду он был невидим. Слегка приоткрыв дверцу лэндкара, он осторожно шагнул на дорогу.

– Вы устроили парад в неподходящем месте, бездельники! – заорал Кэнгуру, занимая место за пультом управления.

Из-под первой платформы выползло двое мужчин в рабочих комбинезонах. Каждый держал наготове револьвер-глушило. Шагая в ногу и плечом к плечу, они приблизились к лэндкару.

Гасли последние краски дня, и на дорогу и волнистые поля вокруг ложились мягкие сумерки.

– Епископу это вовсе не понравится! – орал Кэнгуру. – Он уже освятил этот экипаж. Так что ежели вы, бездельники, к нему прикоснетесь, вы сотворите смертный грех!

Мимо Конджера, не обращая на него ни малейшего внимания, прошли два агента, один из них долговязый китаец.

Конджер приблизился к кабине первой платформы. В ней сидел мужчина и пил из пластиковой бутылки мексиканское пиво. Конджер бесшумно вскочил на подножку и приставил к его жирной шее жучок-глушило. Водитель упал сперва назад, потом вывалился на землю.

Когда Конджер вернулся к лэндкару, из которого Кэнгуру пытались вытащить двое, он услышал, как китаец спросил:

– А где твой дружок?

– Я один, – проговорил Кэнгуру, – если не считать сильной духовной охраны епископа гуайямосского.

– Оглуши-ка его чуток, – предложил второй агент.

На другой платформе Конджер обнаружил лишь маленького лысого толстяка. Он достал из ранца еще одну присоску-глу-шило, и толстяк остался лежать сбоку дороги.

После этого Конджер вернулся к лэндкару.

Китаец уже выволок Кэнгуру на дорогу и теперь держал его за лацкан пиджака цвета какао.

– Буду глушить тебя и снова приводить в чувство до тех пор, пока не заговоришь. Каким образом твоему приятелю удалось от нас удрать?

– Послушай, Бенсон, может, он тот самый агент-невидимка, о котором нас предупреждал Верзила Мак? – высказал предположение его дружок. Прежде чем упасть, он приложил руку к тому месту на шее, куда поставил жучка Конджер.

Китаец завертелся на одном месте, стреляя из глушила.

– Небось это тот самый невидимка!

Конджер пригнул голову, когда падал второй, и приставил жучка к ноге китайца. Как только на земле оказался последний из них, Конджер моментально проявился.

– Они из ССА, да?

– Вы только поглядите, как погано пришиты лацканы этого проклятого костюма, – скулил Кэнгуру – Один из них почти отлетел, а ведь за него только подержались. – Он вздохнул. – Да, этот китаец – партнер того самого парня, которого я видел в Гуайямосе.

– Должно, быть, он тоже вас видел и предупредил своих дружков. Они, вероятно, здесь за тем, чтоб никого не пропускать в Ментакс и к Дреме, – сказал Конджер. – Очевидно, Верзилы Мака в этой части Мексики нет…

– И Мисс Эйбрил тоже, – добавил Кэнгуру.

Конджер кивнул и пошел отогнать с дороги платформу, которая преграждала им путь.

Двадцать стариков сидели по-турецки на пыльной площадке размером в пол-акра, освещенные парящими в воздухе белыми шарами света. Одни были поджарые и мускулистые, другие толстые и обрюзгшие. На краю этой ярко освещенной площадки развалился в наполненном водой кресле массивный толстяк в белом балахоне. Это был цианоид, его скрюченная рука служила ему в настоящий момент микрофоном, которому он обращал свою речь:

– Поскольку мыслительный процесс есть углубление в себя, – говорил он металлическим голосом, – контроль над процессом старения все приближается. Давайте же углубимся в себя, только в себя.

Поблизости от жирного цианоида, который, вероятно, был самим доктором Казадезюсом, хихикнул сухонький старикашка.

– Вы не углубляетесь в себя, мистер Фелдман, – заметил руководитель Ментакса.

– Чрезвычайно виноват, – извинился старый Фелдман. – Я вспомнил похабные анекдоты, которые читал в юности в колледжских юмористических журналах.

– От этих воспоминаний вы не помолодеете ни на йоту.

Конджер, опять невидимый, шел по краю площадки. Был одиннадцатый час ночи – вот уже два часа он рыскал по территории Ментакса. Миновав заседающих на свежем воздухе стариков, занятых воспоминаниями о минувшей юности, он вошел в один из огромных складов на дальнем конце площадки.

Внутри огромного, залитого тусклым серым светом помещения было зябко. Весь склад до самого потолка был завален картонными коробками с пищепайками, горной ключевой водой, дегидрированным мясом и быстрорастворимым коричневым мясным соком.

Конджер остановился возле горы ящиков с безалкогольным пивом и принюхался. На секунду ему показалось, будто пахнет духами Анжелики. Потом он понял, что этот запах более терпкий и мускусный. Конджер опустился на колени и заметил маленькую щелочку под горой из ящиков.

«Интересно, почему не появляется Анжелика? – думал он, отодвигая ящики. – Ей уже давно пора появиться. Ведь прежде она все время переходила мне дорогу. В Бразилии, Португалии. Черт побери».

В полу оказался люк. Достав из ранца жучок-усилитель, Конджер прислушался. Издалека донеслись обрывки беседы, поблизости не было никого. И никаких признаков предупредительной системы.

Своими невидимыми пальцами Конджер осторожно приподнял крышку люка. Вниз вел пролет норилловой лестницы высотой о десять футов. Потом начинался тускло освещенный коридор. Конджер ступил на лестницу и закрыл за собой крышку люка.

Мускусный запах усилился.

Откуда-то справа издалека послышался женский голос:

– Хватит тебе вонять.

– Да перестань наконец ворчать, Роза, – сказал тенор с английским акцентом и слегка в нос.

– Что это я вдруг перестану? – удивилась Роза – Ворчание – побочный эффект скуки.

– Ведь говорил тебе, оставайся у себя в Барчестере, разве нет, Роза?

– Хватит вонять! – приказала она.

Коридор вел в подземное жилище без двери. Комната, в которой очутился Конджер, оказалась огромной гостиной, убранной в стиле конца викторианской эпохи полуторавековой давности. Пушистая коричневая драпировка, массивная мебель с толстыми ножками, отполированный рояль, множество массивных ваз для цветов, а также с десяток портретов предков с грустными лицами и в замысловатых позолоченных рамах.

Роза, полная бледная женщина лет двадцати девяти, в длинном халате, сидела за роялем. На крышке рояля стояла тарелка с куском торта из воспроизведенного сыра. Одной рукой она лениво ковыряла в тарелке вилкой, другой ударяла по басовым нотам.

– Прекрати это проклятое мулевание, – сказал худой высокий мужчина, сидевший в стеганом кресле для двоих.

– Ты хочешь сказать, музицирование, – поправила его Роза. – Мулевание – это то, чем я занимаюсь днем в своей студии вместо рисования.

В. высоком худом мужчине Конджер узнал сэра Томаса Эн-сти-Гэтри. На нем была полосатая пижама цвета жженого сахара.

– Ты могла бы разогнать свою скуку, будь у тебя желание, Роза.

– Мне не нравится здешний пейзаж, Томми, – сказала толстуха Роза, – Суди сам, по утрам я распахиваю окна своего будуара, и мне открывается вид на сплошную стену из земли. Мороз по коже дерет.

– Мне самому не очень-то нравится жить под землей, Роза, – признался ученый. – Однако мне платят такие деньги. 300 тысяч долларов в год плюс командировочные. Значительно больше, чем в Лаймхаузском Центре, к тому же не надо совершать эти осточертевшие поездки в Лайвмор и Кливленд.

– Лайвмор показался бы раем после года подземной жизни. – Роза стряхнула с клавиш крошки торта. – Переведи-ка 300 тысяч долларов в фунты.

– Около 120 тысяч по нынешнему курсу.

– За то, что ты делаешь, Томми, тебе должны платить больше. Что эти ничтожные 120 тысяч фунтов?

Конджер тихонько приблизился к двухместному креслу. – Работа сама по себе ерундовая, – сказал Гэтри. – И только твое вечное нытье отравляет нам жизнь.

– У меня такое предчувствие, – начала Роза, тыкая зубцами вилки в свою огромную левую грудь, – что Дрема в один прекрасный момент исчезнет, оставив тебя расхлебывать всю кашу.

Конджер весь превратился во внимание.

– Нет, он этого не сделает.

– Откуда ты знаешь?

– Дрема дал мне слово.

Конджер в удивлении вытаращил свои невидимые глаза. Ведь лейтенант Клаус Кристос заверил его, что Дрема – это сэр Томас Энсти-Гэтри.

– Держу пари, что он дал его не на бумаге, – сказала Роза.

– Разумеется, нет. В деле, подобном нашему, ни к чему иметь письменные свидетельства.

– Ты, Томми, даже не знаешь, кто он такой.

– Да, мне этого не докладывали, – кивнул Гэтри. – Однако я имел с Дремой много телефонных разговоров, и я…

– Он никогда не включает свой видеоэкран.

– Для того чтобы оставаться инкогнито.

– Он поручил тебе руководство этим подпольным центром воскрешения, тебя он заставляет производить больше двух третей воскрешений на выезде. Основной риск ты принимаешь на себя, а он платит тебе какие-то жалкие 120 тысяч фунтов.

– Никакого особого риска во всем этом нет, Роза. Я даже считаю, что это большая честь – быть ближайшим помощником Дремы.

– Его козлом отпущения. Его подсадной уткой. – Роза стукнула своим пухлым кулаком по клавишам. – К тому же, Томми, половина его людей думает, что ты сам Дрема.

Гэтри едва заметно улыбнулся.

– В этом, Роза, я не вижу никакого вреда. Просто хитрая маскировка.

– Если тебя арестуют, ты даже не сможешь на него настучать. Ведь тебе неизвестно, кто этот человек.

– Кто же станет стучать на своих соратников, Роза? – удивился сухопарый ученый. – Кстати, мне кажется, я знаю, где он все-таки находится.

– Мне ты об этом не говоришь.

– Ты не всегда в настроении для конфиденциальных бесед.

– Так где же все-таки Дрема?

– Я узнал, что его база расположена где-то под Лос-Анджелесом.

– Не слишком точный адрес.

– Это частично заброшенная подземная транспортная и жилая система в районе Большого Лос-Анджелеса на юге Калифорнии, – пояснил Гэтри. – Я узнал окольными путями, что наш мистер Дрема живет где-то там.

– Выходит, он тоже вынужден жить под землей?

– Да, кроме тех случаев, когда он проводит воскрешения в каком-нибудь уголке земного шара.

Конджер удовлетворенно хмыкнул про себя и вышел из обставленной в викторианском стиле гостиной. Когда он шел к люку, до него донеслось ворчание Розы: «Прекрати вонять».

Анжелика вошла во время инструктажа, и Конджер на несколько минут отключился от дела. На ней было простенькое дневное платьице под цвет загара, волосы стянуты на затылке пестрой лентой. Она кивнула Конджеру, едва заметно улыбнулась и села рядом с огромным блондином – агентом СНБ.

Конджер на мгновение задержал на ней свой взор, потом сосредоточил внимание на инспекторе полиции Большого Лос-Анджелеса.

– …ниже на Уровне Три расположены салоны, где заключаются пари, легальные, прошу прощения, мисс Эйбрил, бордели, а также собачьи бега в закрытых помещениях, – говорил инспектор ПБЛА. – Около 75 процентов заведений этого Уровня все еще действуют. Собачьи бега на время закрыты из-за регулярных неисправностей механических кроликов, за которыми должны гнаться собаки. Как я…

– Прошу прощения, инспектор, – вмешался Роуланд Галл, худощавый бледный юноша, которого представили как пресс-секретаря губернатора Южной Калифорнии. – Однако Неистовый Губернатор Йоркцез просил меня зачитать это обращение в том случае, если какая-либо из его Подземных Жизненных Систем будет подвергнута критике. Обращение начинается следующим образом: «Мои соотечественники-калифорнийцы, добрый вечер…» Ага, мы переменим это на «доброе утро», поскольку еще нет, и полудня. Итак, «мои соотечественники-калифорнийцы, доброе утро…».

– Можем, Роуланд, опустить это обращение, – сказал низенький широкоплечий инспектор. – Перед нами стоит задача поймать убийцу.

– Минуточку, – перебил его Линн Лиэрманн, здоровенный блондин, агент СНБ. Он сидел, положив руку на спинку стула Анжелики. – Технически, инспектор, Дрема вовсе не убийца. Все наши сведения говорят об обратном. Он, если верить слухам, наоборот, оживляет людей.

– Пусть он хоть убивает их, хоть оживляет, все равно мы должны его схватить, – сказал инспектор Кнерр. – Я верно понял ситуацию?

– Верно, – с улыбкой кивнул Лиэрманн. – Просто я люблю ясность во всем.

– Мне кажется, вы должны разрешить мне зачитать обращение, – настаивал пресс-секретарь губернатора. – Неистовый Губернатор Йоркцез свирепеет, если ему становятся поперек дороги. Я вовсе не хочу, вернувшись в столицу штата Бурбанк, присутствовать при том, как он снова изрежет на ленточки портьеры в своей административной резиденции и пожует все искусственные цветы.

– Я занесу в протокол время, за которое оно якобы было прочитано, а также помечу, что его хорошо встретили, Роуланд, – пообещал инспектор Кнерр. – А теперь закройся. – Он снова обратился к планам, запечатленным на стене сбоку от него. – Итак, ниже Уровня Три находится Уровень Четыре, настоящий очаг заразы. Это самоуправляемое государство, где у власти стоят бродяги, паразиты, отщепенцы. Мы даже склонны считать, что отребьем, населяющим данный район, были вырыты новые Подземные Жизненные Системы.

– Прошу вас, инспектор, не забывать, что, когда этот чудесный комплекс был задуман и осуществлен, мы опасались угрозы нападения со стороны Англо-России.

– Да ничего мы не опасались, – возразил Кнерр. – Этого опасался Неистовый Губернатор Йоркцез, вот и выстроил под Лос-Анджелесом этот проклятый лабиринт. Я предупреждал его, что в итоге там обоснуются одни подонки.

– Минуточку, – Лиэрманн постучал кончиками пальцев по плечу Анжелики. – Мисс Эйбрил, а также мистера Конджера не интересуют наши передряги, инспектор. Вернемся к Дреме.

– Я пытался объяснить все как есть, – сказал инспектор Кнерр, стуча костяшками пальцев по плану на стене. – ПБЛА, что означает, если кто-либо из приезжих не знает, полиция Большого Лос-Анджелеса, так вот, ПБЛА считает, что, если этот так называемый воскреситель укрывается под нашим городом, значит, он поселился где-то на Уровне Четыре или глубже.

Тощий угловатый человек, который сидел рядом с Конджером, еще не вымолвил ни слова. Теперь он откашлялся и сказал:

– Вероятно, наступило время задать себе вопрос: что за мотивы руководствуют этим мнимым чародеем Дремой? – Он потер сначала свой локоть, потом коленку. – Как мы говорим в Южно-Калифорнийском Психообъединении, что его заводит?

– Секундочку, Сид, – перебил тощего светловолосый агент СНБ. – Я думаю, Анжелике известно, кто вы такой, однако попрошу вас представиться Конджеру из АРФа.

– О, рад встрече, – сказал тощий, оборачиваясь, чтоб пожать Конджеру руку. – Я – доктор Сид Пулхолл из Южно-Калифорнийского Психобъединения. Наше заведение частенько работает, как у нас принято говорить, рука об руку с заведением инспектора.

Инспектор Кнерр набрал воздуха своим плоским широким носом.

– Ладно, Сид. Как ты думаешь, где этот мерзавец?

– Минуточку. Не я думаю, где он, а он сам думает. Понимаете, а это может представлять особый интерес для вас, мистер Конрад…

– Конджер, – поправил его Конджер.

– Мистер Конджер. Интересно, что это я вдруг назвал вас Конрадом? Наверно, какая-то чисто внешняя ассоциация. Хочу предупредить прежде всего, что мы в ЮКПО пользуемся только самыми лучшими компьютерами и воспроизводящим оборудоваем. Когда я заправил в них те сведения о Дреме, которыми мы располагаем…

– И которых у нас немного, – заметил Конджер.

– Пусть так, как у нас принято говорить. Наши автоматы высказали предположение, что Дрема скорей всего свил себе гнездышко в Уровне Четыре или даже ниже. – Он откашлялся в тощий кулак.

– Все это совпадает с общей картиной, которую мы набросали здесь, в Лос-Анджелесском отделении СНБ, – подвел итог Лиэрманн. – Мистер Конджер пришел к этому выводу примерно на день позже, чем остальные из нас, и, вероятно, еще не в курсе, как мы намереваемся поступить.

– Как раз это я и хотел ему сообщить, – сказал инспектор, расхаживая перед своими планами.

– И я хочу послушать, – вмешался пресс-секретарь губернатора. – Я не мог присутствовать на вашем первом инструктаже по Дреме, поскольку мне пришлось отправиться в Либерейшн Госпитал Ветеранов Войн в Глендейль и зачитать там коротенькое обращение губернатора, рассчитанное на то, чтоб поднять дух. Оказывается, в свой приезд туда он так разыгрался, что столкнул кого-то из инвалидов с лестницы в кресле-каталке, что вызвало некоторый гнев среди…

– Итак, мы намерены организовать наблюдение над Уровнем Четыре, – перебил его инспектор Кнерр. – Иными словами, усилить наши отряды, которые обычно контролируют этот район. В нашей Маскировочной Бригаде служат талантливые сотрудники. Переодетые, они ничем не отличаются от настоящих бродяг и мошенников.

– Это и я могу подтвердить, – улыбнулся Лиэрманн, поглаживая Анжелике спину. – Разумеется, СНБ тоже направит туда свои лучшие силы.

Конджер отвернулся и засмотрелся в окно. Мимо башни, в которой находилась комната, проплывали по раскаленному полуденному небу желтоватые клочья смога.

– На это уйдет много времени, – заметил он.

– У нас в СНБ народ терпеливый, – заверил его Лиэрманн.

– А может, у мистера Конджера имеется другая идея? – предположила Анжелика.

Конджер обернулся и заговорил, обращаясь только к темноволосой красавице:

– Если мы организуем ложное покушение, Дрема может себя обнаружить.

– Слишком рискованно, – сказал Лиэрманн. – Кроме того, нам еще не удалось выследить путь трупа до лаборатории.

– Потому что вы не были готовы противостоять его гипнозу и прочим ухищрениям, – сказал Конджер. – Если же суметь все предвосхитить, а также обеспечить более надежную систему электронного надзора, вероятно…

– Дреме известно, как вывести из строя наши мониторы, – перебил Конджера Лиэрманн. – Нет, боюсь, агент Конджер, нам придется положиться на выдержку и упорство.

– Вы не возражаете, если я осуществлю другой замысел?

Лиэрманн сморщил свою физиономию.

– Мне не хотелось поднимать этот вопрос, Конджер, – медленно начал он. – Я получил официальную докладную из Вашингтона, в которой вам приказывают подчиниться СНБ. Подписана Синковеком.

– Мне казалось, Синковека сменил Тиефенбачер.

– Да, пока сенатские компьютеры не обнаружили свою маленькую ошибку и не поняли, что непристойные послания отправлял именно Тиефенбачер.

– Что за непристойные послания? – оживился доктор Пулхолл.

– Закодированные пошлости, – пояснил Лиэрманн. – Агентам женского пола.

– Очаровательно! – воскликнул психиатр. – Однажды мне довелось интервьюировать компьютер, который декламировал…

– Ладно, – сказал Конджер агенту-блондину. – Буду работать с вами. Что я должен делать?

– Пока, Конджер, ничего. Может, ваш особый дар окажется полезен нам в дальнейшем. Что касается настоящего времени… – Он пожал плечами.

– Какой такой особый дар? – полюбопытствовал доктор Пулхолл.

– Я декламирую пошлые четверостишья.

Он встал и, не глядя на Анжелику, вышел из комнаты.

Конджер глядел на океан внизу. На его черной слегка фосфоресцирующей поверхности раскачивались пустые сумки из-под пива, ударяясь о сваи стоящих на воде коттеджей. Он встал с парящего в воздухе кресла и направился по прозрачному полу в другой конец комнаты. Достал из декоративной обшивки пузырек с капсулами В-комплекса и вытряхнул пару капсул на ладонь.

– Не желаете посмотреть кино? – спросил большой агрегат, ведающий культработой. Он возвышался в самом центре этой комнаты с прозрачными стенами.

– Нет, спасибо.

– В моем распоряжении не только современный хлам, – уговаривал голос из-за решетки, которая была расположена на уровне чрева автомата. – Вероятно, вам, сэр, это неизвестно, однако в былое время Лос-Анджелес являлся киностолицей мира. Поэтому, когда я спрашиваю: «Не желаете посмотреть кино?» – я имею в виду не столь наши современные отбросы триоптической промышленности или не пользующиеся даже в настоящее время популярностью мультичувственные порнограммы, хотя их я тоже имею в своем распоряжении, нет, я имею в виду весь киноархив БЛА, сэр. Я располагаю лентами таких гигантов прошлого столетия, как МГМ, братья Уорнер, Парамаунт…