Текст книги "Посол в запретную зону"

Автор книги: Евгений Гуляковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 25

Можно приспособиться к смене часовых поясов, можно даже поменять местами день и ночь – если этого, к примеру, требуют условия космического полета, но человеческий организм с трудом приспосабливается к смене дневных циклов, по протяженности равным почти двум земным суткам.

Труднее всего ждать мучительно долгого рассвета, когда кажется, что солнце навсегда заблудилось где-то на противоположной стороне планеты и новый день никогда не наступит.

Они позавтракали сухими ломтями мяса из рациона вольных и галетами из неприкосновенного пайка Олега, честно разделив между всеми это изысканное лакомство.

Последний сухарь Олег, скорее в шутку, предложил Рыжеватому, только что получившему имя за то, что не покинул людей даже тогда, когда они выбрались из его пещерки навстречу сереющему на горизонте рассвету. Он топтался рядом с ними и упрямо не желал никуда убегать.

Вызвав всеобщее удивление. Рыжеватый осторожно взял сухарь из рук Олега и, усевшись на свои широкие задние лапы, стал деликатно его грызть, ухитряясь при этом ни крошки не уронить на землю.

Его передние лапы заканчивались длинными и гибкими пальцами, увенчанными острыми когтями. которые он, при желании, мог убирать, как это делают кошки.

– Быстро ты его приручил, – с уважением заметил Ингруд. – Обычно эти зверьки очень осторожны и держатся подальше от людей. У них есть для этого все основания. Их жир и шкурки высоко ценятся у северных общин.

– Люди довольно часто используют в пищу тех, кого могли бы сделать своими друзьями, – мрачно заметил Олег.

– Кого ты имеешь в виду? – с некоторым подозрением спросила Елена, словно предполагала, что он и ее относит к категории потенциально съедобных.

– Например, медведей или лосей. Эти животные обладают своеобразным разумом, но в элитных ресторанах до сих пор подают блюда из медвежатины. Что уж говорить о дельфинах или китах!

– Неужели в твоем мире, «которого отсюда не видно», едят разумных животных? – с откровенным негодованием спросил Ингруд.

– Их не считают разумными. Во всяком случае, официально. Так гораздо удобней проделывать над Ними опыты и использовать в пищу.

– Жестокий у вас мир!

– Это не мир. Это мы сами бываем слишком жестоки.

Покончив с завтраком, они стали собирать свои Нехитрые дорожные пожитки: скатывать успевшие Просохнуть у костра подстилки, упаковывать заплечные сумы и рюкзаки.

Настоящий рассвет все еще не наступил, но сероватого света прятавшегося за горизонтом солнца уже хватало на то, чтобы отыскивать дорогу.

Рыжеватый, усевшись в сторонке, с видимым Интересом наблюдал за их сборами. В какое-то мгновение Олегу показалось, что он почувствовал исходившую от зверька грусть, словно тот понимал, что вскоре придется расстаться со своими новыми друзьями.

– Пойдем с нами! – улыбнувшись, предложил Олег Рыжеватому и неожиданно получил мысленный ответ, не оформленный в конкретную словесную форму. Это было просто согласие. Какой-то мысленный кивок, после которого Рыжеватый радостно приступил к сборам, вызвав своими действиями всеобщее изумление.

Он вытащил из глубины пещерки большой плод, напоминавший сухую тыкву, запустил в отверстие, проделанное в его верхней части, лапу и извлек наружу горсть каких-то зерен. Понюхав зерна, словно убеждаясь в их пригодности, он положил «тыкву» и уставился на Олега.

– Хочешь взять это с собой? – спросил Олег и опять получил в ответ отчетливый мысленный кивок. Пришлось ему увеличить вес своего походного рюкзака на добрых два килограмма, но дружба с этим симпатичным животным того стоила. Наконец со сборами было покончено, и они двинулись дальше, не дожидаясь, когда солнце покажется из-за горизонта.

Местность постепенно очищалась от густых зарослей, которые так мешали им вчера вечером, но дорога от этого не стала легче. Кусты сменились болотистыми лужами, обойти которые удавалось далеко не всегда. Ноги вязли в густой грязи, и путники часто проваливались в невидимые грязевые трясины до пояса.

Труднее всего приходилось Рыжеватому. Он ненавидел грязь и воду, и Олег то и дело был вынужден нести его на руках, но нисколько не жалел о своем решении взять с собой этого странного зверя. От

Рыжеватого исходило ощутимое внутреннее тепло. Даже Елена это заметила, несмотря на свое отрицательное отношение к нему. А то, что Рыжеватый беспрекословно позволял Олегу брать себя на руки, вызывало изумление даже у видавших виды охотников.

– Мне кажется, ты ему понравился, – с ехидной усмешечкой заметила Елена. – Странная привязанность, слишком уж за короткий срок она возникла. Что-то вас связывает. Может быть, твои далекие предки несли в себе толику сурочьей крови?

Олег не ответил, провалившись в очередную лужу. В конце концов все промокли настолько, что пришлось остановиться и просушить одежду. Хорошо хоть солнце, показавшееся наконец над горизонтом, исправно справлялось со своими обязанностями, моментально разогрев камни, особенно те из них, чьи плоские сколы были обращены к востоку.

– Долго нам еще осталось? – спокойно спросил Олег у Ингруда. Он чувствовал себя обязанным показывать остальным пример выдержки. Ведь они, с общего молчаливого согласия, признали в нем лидера. Даже строптивая Емец молча переносила все тяжести похода и не донимала спутников постоянными жалобами, которых от нее все ожидали в самом начале.

– Возможно, к вечеру мы доберемся до Силенты, – нахмурившись, ответил Ингруд. – Вот только Предсказания во всем, что касается этого города, похожи на гадания со старыми костями. Я уже говорил, что эти места несут на себе проклятье. Никто не знает, куда приведет здесь тропа и что откроется за Следующим холмом.

С каждым пройденным километром Ингруд становился все озабоченней и все напряженней всматривался в окружающую местность, а на лицах двух других охотников Олег то и дело замечал следы тщательно скрываемого страха.

– Кого вы так боитесь? – наконец не выдержал он затянувшегося молчания, нарушаемого только чавканьем грязевой жижи под ногами. – Разве жизнь в лесу не приучила вас к его постоянным опасностям?

– Леса здесь разные. Те, что расположены вокруг Силенты, не похожи на те, в которых мы живем, – мрачно произнес Коул.

– Вас и здесь преследуют цветочники?

– Разве я говорил о цветочниках? Эти неженки никогда не отходят дальше одного дневного перехода от своих поселений и не представляют для нас никакой опасности.

– Тогда кто? Кого вы так опасаетесь, второго пришествия облачного монстра?

– Лагринд появляется очень редко. Только перед сильной бурей. Те, кого мы действительно боимся, существа из другого, не нашего мира.

– Кто же они такие? Ширанцы? – Коул ему не ответил, зато в разговор вступил Ингруд:

– Я слышал о ширанцах. Знаю, что они ведут в космосе какую-то войну, но я их никогда не видел. – Ингруд замолчал, продолжая все время оглядываться по сторонам, и Олег, не выдержав, вновь спросил:

– Ты так и не ответил на мой вопрос о том, что собой представляют ваши враги. Я спрашиваю о них не из праздного любопытства. Если нам придется отражать нападение, я должен знать, с кем имею дело. Не забывай о том, как мало я знаю о вашем мире. – Олег постарался придать своему голосу бодрость, которой на самом деле не испытывал. Но он нуждался в правдивом ответе и, не отрывая взгляд от Ингруда, упорно дожидался, пока тот заговорит.

– Ты прав. Я просто не знаю, что тебе ответить. Нам почти ничего не известно о тех, кто живет в болотах. Люди, которым пришлось с ними встретиться, не могут уже рассказать о них. Эти несчастные просто исчезают. Очень часто наши экспедиции, отправившиеся за сокровищами в Силенту, не возвращаются.

А те, кому повезло вернуться, говорят лишь о привычных для нас опасностях Болотного леса. Мне всегда казалось, что они о чем-то умалчивают, но даже старшим из наших общин не удалось добиться от них никаких внятных сведений. Они выглядели такими напуганными и так упорно молчали о том, что здесь происходит, что старейшины в конце концов наложили табу на эти места и запретили о них все разговоры.

– А тебе самому не приходилось участвовать ни в одной такой экспедиции?

– Если бы приходилось, меня бы не было с вами. Человеку на всю оставшуюся жизнь хватает одного такого похода. Те, кому посчастливилось вернуться, приносят из Силенты сокровища, которые мне и не снились. Говорящие камни, огненное орудие, пищу, которая никогда не портится, – там Много чего есть. Ради этих вещей любой из нас готов рискнуть жизнью. Наши поселения бедны, а жизнь в Них довольно однообразна, так что любой юноша Рано или поздно собирает компанию друзей и отправляется в поход к Силенте. Но из десяти ушедших возвращается лишь один, да и тот редко остается нормальным. Не жизнью, так разумом приходится заплатить за этот поход, и еще неизвестно, что хуже.

После этого мрачного ответа Олег вынул свой игольник и проверил, на месте ли кассета с зарядами. Затем он извлек из рюкзака длинный тяжелый нож, больше похожий на короткий меч, который по его просьбе изготовил для него не без помощи цветка Карсин, уважавший Олега после того случая, когда тому удалось поставить на место зарвавшегося Ирвана.

– Хорошая сталь, – одобрительно отметил Коул, – но не носи его в сумке. Если он неожиданно понадобится, у тебя не останется времени, чтобы его оттуда достать.

Выслушав разумный совет, Олег соорудил из бечевы некоторое подобие ножен и приладил кинжал за спиной так, чтобы его можно было извлечь одним движением правой руки.

– Откуда у цветов берется металл? – спросил Коул, с одобрением наблюдавший за действиями Олега.

– Из почвы. Все нужные им элементы растения добывают из почвы, а сложные соединения синтезируют сами. Они многое могут, эти гигантские цветы, и делают все для тех, кто умеет их об этом попросить.

Постепенно местность, по которой они шли, становилась все ровнее, исчезли рытвины и болотистые кочки, а вскоре среди кустарника и вовсе отчетливо обозначилась широкая сухая тропа, на которой, впрочем, не было видно никаких следов: ни звериных, ни человеческих.

– Не нравится мне эта тропа! – заявил Коул, и Роменд к нему сразу же присоединился:

– Раньше здесь не было никакой тропы! Я в эти места ходил вместе с Роном, когда он охотился на оленебыков, и тут не было никакой тропы!

Однако надежда выбраться из осточертевшего болота переборола страх, и вскоре все последовали за Олегом, первым ступившим на странную тропу,

вблизи оказавшуюся еще более странной, чем он предполагал.

– На ней даже наших следов не остается! – с отвращением произнес Коул.

На покрытой довольно толстым слоем густой мягкой пыли тропе, в которой ноги утопали почти по щиколотку, словно они и не выбирались из болота, и в самом деле не оставалось никаких следов. Стоило человеку сделать шаг, как края выемки, в которой только что находилась его нога, осыпались, и след полностью исчезал.

– Действительно, странная дорога! – заметил Олег. – Давайте-ка с нее свернем, от греха подальше. Уж лучше идти по болоту!

– Это бесполезно, – мрачно заявил Коул, – если уж влез на тропу, с нее не свернешь!

– Да бросьте вы говорить ерунду! – заявил Олег, решительно сворачивая в сторону. За ним никто не последовал. Даже Рыжеватый остался стоять на месте. Через десяток шагов удивленный Олег вновь оказался на тропе перед своими спутниками.

– Ну что, убедился? Все, что нам теперь остается, – это идти по тропе дальше, до самого конца, куда бы она ни вела. – И Коул решительно двинулся вперед. Однако уже через сотню метров ему пришлось остановиться, поскольку ровную, словно Кем-то подметенную в этом месте тропу перегородило препятствие – во всю ее ширину.

Сбоку тропы росло незнакомое Олегу могучее дерево, и его ветви переплелись так, что образовали над тропой арку, за которой, если хорошенько Всмотреться, возникало какое-то странное мерцание.

Дерево выглядело достаточно необычно. Оно не походило на шарообразные деревья фронтерского леса. Его оголенные ветви с ободранной корой на поминали кости гигантского человеческого скелета. А если посмотреть на дерево под определенным углом, можно было заметить смазанные очертания огромного человеческого лица. На мгновение Олегу даже показалось, что из-под нависших деревянных бровей сверкнули два огромных живых глаза, но они тут же исчезли, превратившись в обычные сучки. Однако взгляд этих мрачных глаз, сверкнувших перед ним лишь на мгновение и словно заглянувших к нему в душу, Олег надолго запомнил.

Ингруд остановился как вкопанный и проговорил хриплым голосом:

– Ну вот, началось!

– Что началось?

– Мороки. Раз они появились, нам отсюда не выбраться.

– Может, попробуем вернуться до того места, где мы впервые ступили на тропу?

– Попробуй, только это бесполезно…

Ингруд оказался прав. Через сотню метров тропу в обратном направлении перегородило точно такое же дерево, как то, у которого они остановились, возможно, это было то же самое дерево. Во всяком случае, Олегу показалось, что он узнал сложный силуэт его переплетенных ветвей. И арка, под которую уходила тропа, казалась точно такой же, как та, от которой они отошли пару минут назад. Разве что человеческое лицо в ветвях этого дерева невозможно было увидеть, сколько Олег ни всматривался. Подобрав обломок ветки и широко размахнувшись, Олег швырнул его в арку.

Ветка исчезла. По ту сторону арки отчетливо просматривалось продолжение тропы, вот только ветки на ней не было.

Неожиданно Рыжеватый, который до этого не подвижно сидел на своем широком хвосте перед самой аркой, сорвался с места и бросился вперед.

– Стой! – крикнул Олег, но было поздно. Рыжеватый бесследно исчез.

Ветви дерева, образовавшие арку, чуть сдвинулись под порывом ветра и закачались, словно огромная рука дерева сделала им приглашающий жест.

– Похоже, нас приглашают… – заметил Олег.

– Но я туда не пойду! – решительно заявила Емец.

– Нет у нас иного пути, – мрачно подытожил свои раздумья Ингруд. – Желающие могут оставаться на тропе до тех пор, пока сами не превратятся в скелеты, в этих местах их находят довольно часто! – Произнеся свое мрачное пророчество, Ингруд решительно шагнул в арку и сразу же исчез.

С небольшими интервалами все последовали за Ингрудом, и вскоре на тропе перед аркой остался лишь удовлетворенно завывавший ветер.

ГЛАВА 26

На мгновение в глазах у Олега потемнело, как это бывает при сверхсветовом пространственном переходе, и почти сразу же он ощутил себя стоящим на твердой земле в месте, совершенно непохожем на то, где они только что находились. «Хорошо, что нас не разбросало по разным местам, – подумал Олег, – а ведь это вполне могло произойти, поскольку временной интервал перехода составлял для каждого из нас несколько секунд».

Он стоял рядом со своими спутниками на высоком плато. Легкая дымка вечернего тумана слегка маскировала дальние окрестности, и лишь несколько секунд спустя, когда налетевший порыв ветра очистил перспективу, Олег увидел внизу фантастический город и не сразу понял, что это такое.

Город расположился на территории, занимавшей в поперечнике несколько километров, и по форме напоминал квадрат, вписанный в неправильную пентаграмму.

По углам этого квадрата на невообразимую высоту вздымались вверх четыре колонны, похожие на бивни гигантских мамонтов.

Где-то высоко, над редкими разрывами облаков, они смыкались, образуя над городом подобие купола. Эти титанические сооружения невольно подавляли воображение.

Но в первую очередь внимание Олега привлек сам город. Он был прекрасен и страшен одновременно. Прекрасен архитектурными формами и цветовой гаммой и ужасен мертвыми слепыми окнами, в которых в этот предвечерний час не светилось ни одного огонька.

Олег постарался избавиться от мрачного впечатления, которое произвела на него Силента. Он был уверен, что это именно столица Фронты, хотя бы потому, что, если верить карте, подаренной ему королем Голубого Цветка, на этом полушарии планеты больше не было ни одного города.

Возможно, где-то здесь, в лабиринте этих странных, ни на что не похожих строений, живет женщина, ради которой он очутился на чужой планете и, рискуя жизнью, в конце концов добрался до этого места. От этой мысли сердце Олега забилось сильнее, и он чуть слышно прошептал ее имя: «Лэйла», надеясь услышать хоть какой-то отклик в ментальном поле, окружавшем город. Но отклика не было, да и поле это казалось непривычным, не похожим на человеческое. Неожиданное сомнение заставило

Олега повернуться к стоявшему рядом с ним Ингруду:

– Ты уверен, что это Силента?

Какое-то время тот не отвечал, внимательно разглядывая город. И было заметно, что увиденное не вызывает у него одобрения.

– Я слышал, что в Силенту можно попасть только через ворота, которые никуда не ведут. Мы прошли через такие ворота – так что это, скорее всего, Силента, – наконец ответил вольный охотник, не отрывая взгляда от городских строений.

Олег, в свою очередь, еще раз и уже более внимательно всмотрелся в город, стараясь понять, что так сильно на него подействовало, отчего его сердце начинает биться быстрее, едва его взгляд проходит по башням и странным, неземным фасадам домов.

Так бывает, когда человек возвращается к себе домой после долгого отсутствия, вот только этот город не был его домом. И Олег никогда здесь не был. Что же его так волнует? Неужели в этом повинна странная, ни на что не похожая красота, притаившаяся в красках и тенях домов, в этих гигантских пилонах, словно поддерживавших небо над городом?

Но в облике чужого города притаилась не только Красота. Олег совсем было начал понимать, в чем тут Дело, когда Ингруд перебил его мысли:

– Мне эта дорога не нравится.

– Какая дорога?

– Та, что ведет к городу от плато, на котором мы стоим.

Лишь теперь Олег обратил внимание на изрытую круглыми рытвинами дорогу, извилистой лентой спускавшуюся по уступам плато к городу. Олегу она тоже не понравилась, но все же он спросил, скорее из духа противоречия, не желая расставаться с благоприятным впечатлением, которое произвел на него вид инопланетного, неожиданного и почти сказочного города:

– И чем же она тебе так не нравится? Дорога как дорога, заброшенная и неухоженная, разумеется, но здесь всё так выглядит. Ты же сам говорил, что жители покинули Силенту много лет назад.

– Перед самым въездом в город, вон в тех приземистых строениях, расположились два капонира. Там видны даже стволы орудий, и эти орудия, если судить по круглым воронкам, которые покрывают все полотно дороги, много раз стреляли во что-то, двигавшееся по ней, по единственной дороге, по которой мы должны пройти, если хотим попасть в Си– ленту.

– А кто нас заставляет идти по дороге? В городе нет внешних стен, и его улицы ничем не отгорожены от окружающей каменистой пустыни.

– Это только так кажется. Те, кому удалось вернуться отсюда, рассказывали, что город окружен невидимой стеной и попасть в него можно только по единственной дороге.

– Тогда не будем терять времени. Солнце скоро зайдет, а войти в незнакомый город лучше засветло. Кстати, а где Рыжеватый? Кто-нибудь видел его?

Его спутники переглянулись, Коул недоуменно пожал плечами, а Ингруд сказал:

– Я первым вошел в арку, сразу вслед за Рыжеватым, но на плато его не оказалось.

– Возможно, эти ворота выводят к городу только людей. Животные попадают в другое место.

– Будем надеяться, что это не так. Может быть, он был настолько перепуган переходом, что не стал нас дожидаться! – пробормотал Олег, испытывая неожиданно сильное сожаление от потери недавно приобретенного друга. Но позволить себе сейчас заниматься поисками пропавшего зверька он не мог: солнце уже касалось края горизонта, и у них оставалась всего пара часов на то, чтобы до наступления темноты войти в город и найти там убежище от ночных кошмаров этой планеты.

Его спутники уже двинулись вниз по узкой тропинке, соединявшейся с дорогой метрах в двухстах от того места, где они стояли.

Олег в последний раз оглянулся, но на плато не было заметно никаких следов портала, перенесшего их сюда. Возможно, и в самом деле, если верить рассказам Ингруда, обратного пути из этого места не существовало. Оставалось лишь положиться на судьбу да на свое везение. По крайней мере, он попал туда, куда хотел. Он чувствовал, что здесь, в этом городе, в его гигантских пилонах, скрыта тайна могущества фронтеров, позволяющая им легко справиться с космическими убийцами, постепенно уничтожавшими родной мир Олега. Ради этого его сюда прислала Земля, поручив ему миссию, от которой зависело само существование Звездной Федерации. И все его помыслы с этого момента должны быть направлены на решение этой задачи, какие бы Новые препятствия ни возникли на его пути.

А он вместо этого думает лишь о том, как бы разыскать в заброшенном городе девушку с фиолетовыми глазами…

Тяжело вздохнув, Олег стал догонять своих спутников, уже изрядно его опередивших.

Они шли к городу, но почему-то казалось, что это город идет им навстречу.

Такой зыбкий и такой подвижный… Текучие реки улиц, полотнища разноцветного тумана, полоскавшиеся на вечернем ветру, фиолетовые к центру и красноватые на окраинах… Может быть, это мираж?

Лишь спустившись по дороге метров на восемьсот и приблизившись к городу настолько, что можно было во всех подробностях рассмотреть ржавые стволы орудий, торчащие из капониров, люди стали воспринимать город как что-то вещественное и в то же время угрожающее.

На обочине дороги валялись искореженные остатки каких-то механизмов, а в одном месте из деформированной кабины незнакомого типа транспорта выглядывал череп… Вполне человеческий.

Здесь много и метко стреляли из этих капониров, и, несмотря на заброшенность города, на следы ржавчины на стволах орудий, Олег почувствовал внезапный холодок страха.

В конце концов, все они сейчас представляли превосходную мишень на этой пустынной дороге. И кто знает, какие еще сюрпризы таятся внутри этих приземистых бетонных строений.

До капониров оставалось всего каких-то сорок метров, когда безликий металлический голос произнес:

– Путники, прибывающие в Силенту, должны быть подвергнуты обязательному таможенному досмотру. Им надлежит предъявить документы и получить визу в таможенном управлении.

«Интересно, какие документы я могу им предъявить? Меня почему-то забыли снабдить верительными посольскими грамотами, да и кому могла прийти в голову мысль, что инопланетная раса, сама пригласившая земного посла, может потребовать от него документы на языке, который им вряд ли будет понятен…» – подумал Олег, лихорадочно решая, как ему следует поступить. Автомат между тем прежним безликим голосом стал повторять свое сообщение. И вдруг, замолкнув на секунду на его середине, неожиданно заявил:

– Немедленно остановиться! В случае неповиновения огонь на поражение будет открыт без предупреждения!

Олег резко вскинул вверх левую руку, призывая спутников немедленно выполнить эту команду. Все остановились как вкопанные. Прошла минута, за ней другая. Ничего не происходило. Механический голос безмолвствовал, и около капониров не было заметно никакого движения. Разве что внутри ближайшего бетонного колпака, за амбразурой, время от времени поблескивал световой зайчик, словно кто-то наблюдал за ними оттуда в бинокль.

– Долго мы будем так стоять? – почему-то шепотом спросил Роменд, Ингруд на него шикнул, но эта неосторожно сорвавшаяся фраза послужила запальным фитилем для Олега, который постепенно терял терпение и больше не собирался ждать.

– По моей команде всем рассыпаться и залечь на обочине дороги. Старайтесь использовать в качестве укрытия металлический хлам, которого здесь достаточно.

Он тут же отдал короткую команду:

– Пошли! – И сам, не теряя ни секунды, упал на асфальт, одновременно выхватывая из поясной кобуры игольник.

Промахнуться с такого расстояния было невозможно, он повел стволом чуть вправо и вверх, стараясь, чтобы веер разрывных игл прошел над самым стволом орудия, которое выглядывало из амбразуры.

Но, прежде чем нажать на спуск, Олег убедился, что во втором открытом сверху капонире никто не Появился, а стволы стоявшей там зенитной установки

По-прежнему сиротливо и беспомошно смотрят в небо, уже много лет ожидая прибытия вражеских воздушных кораблей.

Затем он выстрелил. Внутри бетонного капонира, вслед за короткой очередью разорвавшихся игл что-то грохнуло, и из амбразуры повалил густой черный дым. Механический голос, начавший вновь с идиотским упрямством повторять свое предупреждение, поперхнулся на полуслове.

Олег ужом, не отрывая тела от земли, преодолел остававшееся до амбразуры пространство и еще раз, уже в упор, выстрелил внутрь бетонного дота.

В этом, похоже, не было необходимости. Ствол орудия не шевельнулся, и, выждав с минуту, Олег решился заглянуть внутрь амбразуры.

Густой едкий дым мешал что-нибудь рассмотреть, и ему пришлось надеть очки ночного видения, которыми он предусмотрительно запасся еще перед отлетом с Земли. Этот образец экспериментальной оптики позволял прекрасно видеть как ночью, так и в густом тумане или дыму. Через пару секунд Олег убедился, что в доте никого нет. По крайней мере, никого живого. Его наручный индикатор биологических объектов свидетельствовал о том же самом.

Амбразура оказалась достаточно широкой, чтобы в нее свободно мог пролезть человек. Не прошло и минуты, как Олег уже стоял внутри дота, разглядывая обломки какого-то механического устройства, пострадавшего от его выстрела.

Они шли по окраинным кварталам Силенты, не встречая ни одного жителя.

Внутри самого города не было никаких охранных устройств, и ничто не мешало их беспрепятственному передвижению.

– Может быть, местные жители не любят жить на окраине и все перебрались поближе к центру? – предположил Коул.

– Нет здесь никаких жителей! – мрачно возразил Ингруд. – Посмотри на эти здания. Их покинули много лет назад. Весь город выглядит совершенно заброшенным, и этого я не могу понять… Кто-то весьма могущественный должен был очень сильно постараться, чтобы согнать людей с насиженных мест и заставить их покинуть город.

– Кто же здесь жил? Если это были цветочники, то непонятно, каким образом они обходились без своих цветов? Кто выращивал им пишу, одежду, обувь? Они ведь шагу не могут ступить без своего цветка!

– Здесь немало загадок, – заметил Олег. – Но мы постараемся найти на них ответы. Для того и пришли.

Ингруд посмотрел на него с саркастической усмешкой и сразу же возразил:

– Может быть, тебе и интересно решать загадки, а наша задача гораздо проще – разыскать оружие. Полезные механизмы и материалы для нашей общины, а затем выбраться живыми из этого города.

– Может случиться так, что, не раскрыв тайны Этого города, мы не сможем вернуться обратно и Разделим судьбу твоих соплеменников, оставшихся здесь навсегда, – возразил Олег.

Его невеселое предположение лишь усилило общее подавленное настроение, которое возникло, как только они миновали городскую черту.

Виной тому был не только вид заброшенных зданий, которые всегда давят на человеческую психику, напоминая о том, как непрочны конструкции, охраняющие человеческую жизнь.

В воздухе витало нечто едва ощутимое, может быть, звук или запах. Олег долго не мог понять, что это такое, пока все они резко не остановились, услышав тихий человеческий плач… Казалось, в соседнем здании горько плачет ребенок.

– Давайте посмотрим, что там такое… – неуверенно предложил Олег, потому что от этого плача у него мурашки бежали по коже. Что-то в нем было нечеловеческое, в этом плаче.

– Может быть, не стоит? – сразу же возразил Коул. – Мы должны соблюдать максимальную осторожность, если хотим остаться в живых!

– В таком случае подождите меня здесь. Я должен посмотреть, что там такое!

– Не думаешь же ты, что в этом много лет назад оставленном людьми городе на самом деле может плакать ребенок? Не ходи туда, Олег! – попросила Елена. Но он, не ответив ей, уже пошел к зданию.

Конструкция подъезда не отличалась от человеческих домов, разве что двери были несколько шире, чем принято на Земле. Зато дальше в этом многоэтажном доме не было ни лестниц, ни лифтов.

– По воздуху они взбирались, что ли, на верхние этажи? – пробормотал Олег, решив в конце концов, что выбрал неудачный подъезд, имеющий вход только на первый этаж.

Впрочем, и этого оказалось более чем достаточно. Плач вроде бы доносился именно с первого этажа, из каких-то ближайших комнат, и Олег не испытывал ни малейшего желания подниматься выше. Этот дом умер много лет назад. Толстый слой нетронутой под ногами пыли неопровержимо свидетельствовал о том, что его покой никто не нарушал многие годы.

Олег повернул по коридору налево и остановился перед дверью, из-за которой доносился горький, захлебывающийся детский плач. Он то прекрашался, то возобновлялся снова, а Олег все никак не мог заставить себя открыть эту дверь.

Наконец, пробормотав какое-то проклятье, обращенное к собственному страху, Олег рванул на себя дверную ручку, и она сразу же, без всякого сопротивления, уступила его усилию, отделившись от двери, которая так и осталась закрытой.

Плач за дверью сразу же прекратился, и, еще раз пробормотав проклятие, на этот раз более конкретное, обращенное к чертовой гнили, которая проела все здание, Олег со злостью на собственный страх ударил в дверь плечом и сразу же оказался внутри комнаты, в которой на первый взгляд не было ничего необычного.

Когда-то здесь располагалась спальня. Двуспальную кровать застилали истлевшие простыни. У трельяжа спиной к нему сидела иссохшая мумия какой-то женщины, и ее вид на какое-то время полностью отвлек его внимание.

Хлопанье огромных крыльев заставило Олега схватиться за игольник. Что-то огромное, темное метнулось вверх и бесследно исчезло в проломе потолка, прежде чем он успел нажать на спуск. И сразу же в доме воцарилась та мертвая тишина, которая и Должна была царить в этом обиталище мертвых.

Последний раз бросив взгляд на мумию, Олег направился к выходу, решив, что в этом городе его исследовательский пыл может обернуться большими Неприятностями.