Текст книги "Ночной патруль"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 13

На следующий день, в десять утра, все оставшиеся рядовые члены следственной группы подошли к зданию рынка. Лужа к этому времени высохла окончательно, от того места, где они изъяли обломки бруса, осталось три прямоугольных, окаменевших отпечатка.

– Ну, и где мы будем искать эту трубу? – сказал, крутя головой по сторонам, Иван Рыжов.

– А что думать, либо там, либо тут, – Денисов указал сначала рукой на забор, прикрывающий стройку, а потом на заросли тальника по другую сторону проулка.

– А где она тут вообще торчала? – спросил Сычев, доставая из дипломата фотоаппарат.

– И кто сказал, что она была куда-то воткнута? Да и что она вообще существовала?

– Сказал сам этот длинный парень, Вепрев, что ли? – напомнил Денисов. – Он ее из земли и выдернул. Журавлев так же видел ее в руках того же Вепрева.

– Да вот, наверное, здесь, – предположил Рыжов, кивая на дыру в земле, на самом углу газона, рядом с кустами. – Тут раньше какое-то ограждение было, канализацию, что ли, прорывало. Веревка тут висела, как я помню, с красными тряпками.

– А, может быть, тут на волков кто-то охотились? – с серьезной миной предположил Сергей.

– На тебя, что ли? Да ты не волк, Серега, ты собака, причем дворняга, – сказал Сычев. Нагнувшись, он положил рядом с дырой в земле линейку, и сфотографировал эту композицию.

– А вы тогда кто? Шакалы? – хмыкнул Денисов.

– Мы с Михайлычем волкодавы, запомни, – назидательным тоном сказал эксперт.

– И не тявкай, – поддержал его участковый, – против старших.

– Ладно, старшие, лезьте в кусты, а я пойду на стройку. Кто найдет трубу, ставит остальным пиво.

– Как раз наоборот, парниша! – парировал Сычев. – Наоборот!

– Конечно, все равно ты ничего не найдешь, – поддержал его Рыжов, и оба майора скрылись в зарослях тальника.

Обходить монументальный, даже без щелей забор ему было неохота, поэтому Сергей подергал доски, но мощные плахи были прибиты не менее мощными гвоздями, и, чертыхнувшись, Сергей полез через забор. Здоровье это ему позволяло, только жутко мешала неизменная папка. Примерно через полчаса он показался из-за забора, только уже форсируя его другим способом. Он нашел таки в заплоте незакрепленную снизу плаху, и, отодвинув ее, с кряхтение протиснулся наружу. Тут он долго, с озабоченным видом отряхивал брюки и тенниску от пыли. Вскоре из кустов выбрались и взмокшие Сычев с Рыжовым.

Глянув на них, Денисов не удержался от смеха.

– Вот бы сейчас кто из продвинутой молодежи на вас посмотрел. Он сразу бы сообразил, что голубые дяденьки занимались в кустах сексом, – съехидничал, закуривая, Сергей.

– Пошел ты нахрен со своей продвинутой молодежью, – мрачно ответил Сычев. – Ты, лучше, скажи, нашел что, или нет?

– Конечно, нашел, и пиво теперь с вас.

– Нет, ты же говорил, что пиво ставит тот, кто найдет трубу! – возразил Сычев.

– Но вы сами переиграли, так что пузырь за вами. И не надо делать такую невинную рожу, все заметано! Пошли, покажу.

Он подошел к забору, и с усмешкой жестом предложил старичкам лезть через него. Те переглянулись.

– Ты чего нас, за пацанов держишь? – спросил Сычев, за последний год заметно отрастивший себе животик. – Нашел, тоже мне, пионеров.

– Где тут ближайший проход? Далеко? – спросил Рыжов.

– Да, нет, тут, за углом, метров триста. Ну, ладно уж, пожалею вашу старость, на такой жаре гонять вас, в такую даль, – и Сергей с церемониальным поклоном отодвинул разведанную доску. – Прошу вас! Рыжов проскользнул нормально, а вот Сычев несколько даже застрял.

– …твою мать! – с эти веселым возгласом он пробился таки на стройку, сначала стряхнул с любимого пиджака остатки деревянной трухи, потом уже осмотрелся по сторонам. Рыжов уже стоял около торцевой стены рынка, рассматривая что-то на земле.

– Это она, что ли?! – крикнул он протискивающемуся в щель Денисову.

– Да, я тут облазил все в округе, ничего похожего больше нет. А так она лежит как раз по делу, запросто можно с дороги забросить.

Теперь они смотрели на нее втроем. Похоже, это был кусок какого-то старого поручня, большая часть ее была отполирована тысячами человеческих рук, и только небольшая часть, сантиметров десять, заржавела. Самый кончик трубы с другой стороны, около излома, начинал плавно изгибаться, похоже, дальше, было закругление.

– Да, похожа, что это именно она, – пробормотал Сычев, открывая свой неизменный кейс, – три четверти дюйма, – он прикинул на рулетке, – семьдесят два сантиметра длинна.

Потом он вытащил большую лупу.

– Ты ее не трогал? – строго спросил он Сергея.

– Нет, я не хочу тут оставлять свои отпечатки.

Внимательно рассмотрев находку, Сычев с довольным видом разогнулся.

– Похоже, в самом деле она. Вот, видите, этот конец заржавел, явно был в земле, она вон, еще немного осталась.

Он положил рядом с трубой линейку, сфотографировал все это, потом снова взял в руки лупу. Живот мешал ему, и, постелив протертый пакет, Сычев встал на колени, достал тальк, кисточку, аккуратно прошелся ей по всей длине трубы. – Похоже, что-то есть, – пробормотал он. – Точно есть какие-то отпечатки.

От былой флегматичности эксперта не осталось и следа. Николай достал из кейса прозрачные пленки, начал осторожно наклеивать их на трубу. Оба его спутника изнывали от жары, дело происходило на самом солнцепеке, а Сычев, казалось, даже не потел в своем сером в елочку пиджаке. Отодрав пленки от трубы, эксперт посмотрел их на свет, и удовлетворенно кивнул головой.

– Точно, есть тут пальчики, по крайней мере, один очень четкий. Теперь, мужики, осторожно подняли ее с двух сторон. С торцов берите, с торцов! – прикрикнул он на Денисова, примеривавшемуся, было, ухватиться за нее поосновательней. Они подняли ее так, как хотел этого Сычев, потом перевернули ее, и тот повторил все манипуляции уже с другой стороны. Внимательно рассмотрев и эти пленки на свет, он большую часть выбросил, оставив одну.

– Ну, вот и еще один пальчик. Да такой хорошенький!

Сычев просто сиял от восторга. Закончив с этим, он достал пакет, обернул им ту часть трубы, что с крюком, и взял в руки.

– Ну, все, можно идти. Хотя, стойте.

Он вскинул голову.

– Сколько тут метров до места преступления? – спросил он.

– А это смотря откуда считать? – спросил Сергей.

– Где оно, место преступление.

– Ну, например, – Николай задумался, – до тех деревяшек.

– По-прямой? Метров пятнадцать, – предположил Денисов.

– Да нет, меньше, – не согласился Рыжов, – метров десять.

– Какие десять, ты че?! Где здесь десять? Пятнадцать! – возмутился опер.

– Да что ты меня, учить будешь? – Рыжов махнул рукой, и вытер со лба платком пот. – Я знаешь, сколько раз за свою жизнь в таких замерах участвовал? Ты со своей бабой столько еще не трахался.

– Ой, да хватит болтать! То же мне, абхазский долгожитель. Давай поспорим? – предложил Сергей. Он знал, что раскрутить на выпивку практически непьющего Рыжова бесполезно, но попыток сделать это не оставлял.

– На что? – спросил Рыжов.

– На тоже пиво, бутылку.

– Да не пью я на работе, знаешь ведь!

– Давай, после работы.

– После работы уже не интересно, жара спадет, – подзудил спорящих Сычев.

– Вот именно! – согласился Сергей, – Сейчас по ходу зайдем в парк, и ты меня угостишь пивом. С тебя две бутылки.

– Это за что две то? – возмутился Рыжов. – Так скажешь еще четыре, потом ящик!

– За то, что я нашел трубу, а сейчас выиграю и этот спор, – назидательно подняв палец, поведал Сергей.

– Ну, мы это еще посмотрим!

– Вот именно, – согласился Сычев. – Давайте тогда, не будем гадать. Михалыч, возьми трубу, а я достану рулетку, и промеряю. Держите, с нуля.

Они так и сделали.

Пятясь, Сычев добрался до лазейки, снова с трудом, с матами в нее протиснулся, потом из-за забора донеслось:

– Двенадцать с половиной!

– Тьфу, ты! Ни то, ни се! – сплюнул участковый.

– Да, проскочил ты с пивом, Михалыч. Только бутылку мне будешь должен.

– Во! – Рыжий черт показал Сергею свой здоровенный кукиш. – На свои кровные похмелишься.

– Ну и жмот же ты, Михалыч! – помогая Сычеву скатывать рулетку, высказался Денисов, – Нет, чтобы человеку сделать приятное, так, чтобы я тебя зауважал.

– Да, – Рыжов остановился, глянул на него через плечо, – на мороженое могу дать, молочное, по три пятьдесят.

– Большего, я, значит, не заслужил?

– А на большее тебе еще рано, сосунок.

Так, препираясь, они добрались до машины, и, минуя парк с его манящими ловушками в виде холодного пива, поехали в управление.

Глава 14

На этот раз они встретились через два дня, столкнулись вечером, в коридоре следственного отдела. От Сергея Денисова как всегда веяло здоровьем и оптимизмом. При виде Астафьева он сверкнул такой белозубой улыбкой, что Юрий уже не сомневался, что за ту неделю совместной работы получил уважение оперативника на всю жизнь.

– Здравию, желаю, товарищ следователь, – шутливо приняв под невидимый козырек, приветствовал он Астафьева.

– Привет, Серега. Как дела?

– Да, дела, они все не убывают, а прибывают, – безнадежно махнул он рукой.

– Как там с нашим то делом, закончили? – поинтересовался Юрий.

Сергей как-то сразу погрустнел.

– Да, к концу идет. Двое во всем уже признались.

– Да ты что! – удивился Юрий. – Молодец "Железная леди", круто берет. И кто?

– Этот сначала раскололся, шепелявый.

– Вепрев?

– Ну да, а потом и мутный раскололся, все подписал.

– Куценко? – понял Юрий, а потом спросил, – А Журавлев как?

– А этот стоит на своем. Не бил, не убивали мы, не было такого.

Юрий почувствовал, что Денисов мается недосказанным, но здесь, в коридоре, под прицелом чужих глаз и ушей, говорить не будет.

– Давай-ка, Серега, пошли ко мне, чайку попьем, – и Юрий увлек оперативника к себе в кабинет.

– Да я чай то не очень потребляю, потею с него, как собака. Я в жару больше пиво люблю пить.

– Пиво я тоже люблю, – согласился Юрий, но поставил чайник греться, – но его у меня нет. Ну, садись, рассказывай. Как она их дожала?

Денисов махнул рукой.

– Я бы сам что угодно подписал, если бы она меня так допрашивала. Я раз посидел у нее на допросе, мне аж не по себе стало.

– А что такое? – удивился Юрий.

– Да она их по пять, шесть часов подряд их мурыжит. Да еще с таким напором! И говорит, главно, так убедительно. Поет каждому свое. Длинному, что он малолетка, все равно ему больше десяти лет не имеют право давать. Мутному толкует, что все равно он сядет в тюрьму, по тому же узбеку, по той бабе, кондуктору. А еще на нем условный висит. А так за убийство у него в зон будет авторитет соответствующий. Эх, и баба!

– Как, это же не полагается по закону? – удивился Юрий. – По последнему УПК допрос должен длиться не более двух часов. Я, правда, сам пару раз по часу лишнего прихватывал, но пять часов! Куда их адвокаты то смотрят?

– А у них сейчас всех один адвокат, Кукушкин, – усмехнулся Сергей.

– Это что еще за птица?

Вода закипела, и Юрий разлил ее по чашкам, бросив по пакетику цейлонского чая. Они отхлебнули, и отставили чашки в сторону, остывать.

– Кукушкин птица еще та! – начал рассказывать Денисов. С чая его сразу пробил пот, на носу выступили крупные капли. – Он работал тут, в следственном отделе. Лет пять назад кончил юридический, заочно, конечно, сразу ушел в адвокаты. Законы знает он хорошо, но чуточку не догоняет в самом процессе, мозгов не хватает. Проиграл он несколько, вроде бы, выигрышных дел, и теперь на адвокатском рынке совсем не котируется. Вот его и суют от государства всем, у кого мошна пустая. Берет он не дорого, действительно, зато дел таких полно, и ему на хлеб с водой хватает.

– Ну и что же он, не знает, что нельзя допрашивать по пять часов? – недоумевал Астафьев. – На этом же можно потом все дело развалить?

– Знает. Но Кукушкин еще со следаковских времен жутко ненавидит всех этих уголовников. По нему, так чем больше их сядет, тем лучше. Так что, он закрывает на это глаза. А те по малолетству этого не знают.

– Что же их, в ИВС старые уголовные кадры их не просветили? – усомнился Юрий.

– Может, и просветили, но их, по-моему, это вполне устраивает. Куценко, действительно, в любом случае садится, у него условный уже висит. Не за убийство сядет, так за все остальное, ему сейчас все похрену. А этот, с открытым ртом, через раз все понимает. Для него что зона, что санаторий, одинаково. Он не догоняет в положении вещей вполне конкретно. Сейчас он знаешь, какую дуру гонит? Он на себя все берет. По идее этот Куцый там верховодит, а Вепрев сейчас все берет на себя. Он же малолетка, ему больше червонца не влепят. И он это, якобы, предложил пойти ограбить, и он первый ударил, и трубой он бил. Дебил!

Они снова попробовали отпить из чашек, и снова отставили их в сторону.

– А еще знаешь, что было? – Денисов даже рассмеялся, – вывезли этого длинного недоноска на следственный эксперимент, давай, дескать, показывай, как все было. Как подошли, как дрались, как трубой бил? Ну, сначала он все гладко мычал, а потом она ему и говорит: "Покажи, куда трубу бросил?". Он башкой то по сторонам повертел, и ткнул пальцем в кусты. А трубу то нашли в другой стороне, на стройке. Я, лично нашел. Ну, мадам сделала такое лицо, дескать, ничего, все нормально. Но нас Николай на камеру снимал. Так она нас потом с Михалычем загоняла. Не та, говорит, эта труба, и все. Ищите ту, в кустах. А как не та, когда Сычев с нее два волоса Серова снял?!

– Волосы, значит, были? А отпечатки там были?

– Да, но только один этого длинного, а второй неизвестно чей. Нету его в нашей картотеке.

– Понятно…

Разговор вроде затих, они молча курили сигареты.

– А-а, да, слушай, еще что расскажу, – оживился Денисов. – Помнишь описание патологоанатома?

– Ну, конечно.

– Там череп был раскроен спереди, до затылка. А этот придурок показал, что он сбил сзади, справа налево!

– Не может такого быть! – Юрий возбужденно воткнул в пепельницу окурок. – Тогда он проломил бы Сашке череп справа, над ухом.

– Вот именно!

Юрий поднялся с места, прошелся, снова сел на место, и посмотрел на оперативника, пытающегося, все же справиться с горячим чаем.

– Совсем не остывает, – пожаловался он Юрию. – Вот жара, а! Скоро так кровь, пожалуй, закипать будет.

– Кто-то тут еще наследил в этом деле, да ведь, Сергей? Вот, только кто? Машина мне та не дает покоя. Журавлев говорил, что она останавливалась. Он видел отблеск фар. Таксистов бы еще тряхнуть.

– Это вряд ли, – Денисов отрицательно покачал головой, – я их уже полностью отработал.

– Кто еще постоянно ездит там, кроме таксистов? – начал вспоминать Юрий, – «Скорая»? Патрульная в тот день стояла, у них, как всегда, бензина не было.

– "Скорая", – подтвердил Денисов, – сынки наших барыг, как на подбор все на «десятках». Что за манера, всем «десятки» понакупили, носятся жутко, бьются как бабочки об стекло. А, да, еще вневедомственная мотается всю ночь.

Астафьева как подкинуло.

– Слушай, а почему мы тогда действительно не подключили к этому делу вневедомственную охрану? – Астафьев с досады даже стукнул себя кулаком по колену. – Они же там действительно всю ночь по этим улицам носятся.

Может, что и видели.

– А ты же что-то отрабатывал с вневедомственной? – припомнил Сергей.

– Да нет, это я узнавал, правда ли, что Бегма в ту ночь был на дежурстве. А про патрульные машины что-то совсем выпустил из вида. Надо опросить патрульных, работавших в тот день.

– Не патрульных, а старшего группы задержания, и водителя. У них это так называется, – поправил Сергей.

– А ты откуда знаешь?

– Да, я ведь тоже там начинал, шофером. И сейчас часто с ними работать приходится. У нас же на город ночью только одна патрульная машина, и шесть вневедомственной. Да и то, пэпээсники работают до трех ночи, а потом делай, что хочешь: убивай, режь, грабь. А эти всю ночь носятся.

Астафьев припомнил кое-что еще.

– Слушай, Сергей, помнишь, ты рассказывал про официантку, что работала той ночью?

– Ну, Ира-вертолет? А что?

– Надо бы ее расспросить, заходили ли этой ночью к ней в «Сафари» милиционеры, и какой службы.

– Ладно, пойду счас домой, зайду в парк, все как раз по пути. Я и адрес ее помню: Сорокина пять, квартира десять. Мне по пути. Только зачем это, Юрий, тебе нужно?

– Да черт его знает! – Юрий и в самом деле не знал, зачем ему нужны такие данные, но что-то в нем поднималось изнутри, то, что зовут наитием, или интуицией. – Но надо, Серега, надо.

– Ну, сделаем, раз надо, – Сергей пожал своими могучими плечами, улыбнулся, – нет проблем.

– Хорошо, а я зайду сейчас во вневедомственную, – Юрий взглянул на часы, и поднялся из-за стола, – у них в шесть вечера как раз пересменка. Может, застану тех, кто дежурил в ту ночь.

Они вышли, Юрий запер дверь. На столе так и остались стоять две полных чашки чая.

Глава 15

Юрий успел как раз во время, около небольшого здания отдела вневедомственной охраны стояло не менее десятка машин. Тут были и «шестерки», и «семерки», «девятки», самого разного цвета, но все с неизменными буквами «ОВО» на боку. Тот, кто был ему нужен, стоял на крыльце, неторопливо смоля сигарету. Володьку Бегму еще в школе прозвали Мослом. Он был действительно высок ростом, худ, и сутулился так, что из спины выпирали лопатки. По лицу его нельзя было назвать ни красавцем, ни уродом. Остроносый, рыжеватый. Он и в школе не хватал звезд, был в их компании на подхвате, один из ведомых. А ведущий был, конечно, Сашка Серов. Именно он был самой яркой звездой в их классе. Сашка просто искрился массой идей, которые они потом с азартом претворяли в жизнь.

Увидев Астафьева, Бегма улыбнулся, протянул руку.

– Привет, Юрка! Сто лет тебя не видел. Как дела?

– Да, все нормально.

– Ты, говорят, уже снова холостяк?

– Давно уже!

– Ну и ладно, главное, что мы тогда у тебя на свадьбе хорошо оттянулись.

– Да на здоровье! Как, кстати, у тебя здоровье то? – поинтересовался Юрий.

– Да, так, – Володька махнул рукой, – не очень.

– Ты больше не бегаешь?

– Нет, ты что! Какой бег, легкие как решето.

Раньше Володька увлекался бегом на дальние дистанции, для его сухопарого тела двадцать километров было не дистанцией. Еще два года назад он ежедневно пробегал по утрам для разминки километров по пять. Это спасло его в Чечне, после ранения. Другой бы просто не дожил до прихода помощи, а у него на это вполне хватило сил.

– Ты что к нам, по делам? – спросил Бегма.

– Да, все по Сашкиному делу. Надо кое-какие детали уточнить. Ты не помнишь, случайно, кто работал в тот день по тому маршруту, возле парка?

– Помню, но сейчас еще посмотрим по журналу, чтобы точней все было.

Он отвернулся в сторону, еще два раза затянулся, и, бросив окурок, сказал.

– Ну, пошли.

В дежурной части он взял один из журналов, полистал его.

– Вот они, точно. Николай Сюньков, старший группы задержания, и водитель Костя Панин. Оба работают у нас уже давно. Колька двенадцать лет, Костя года четыре. И, по моему, все по одному маршруту. Как, Андрей, ты то лучше знаешь?

– Да, точно так, – подтвердил лейтенант, сидящий за столом. – Палкой их отсюда не выгонишь.

– А что они у вас тут все так долго держаться? – удивился Юрий. Текучка в родственной, чем-то похожей патрульно-постовой службе была головной болью все начальников ГОВД за последние лет десять.

– А ты вот, сколько сейчас получаешь? – спросил Бегма.

– Ну, четыре.

– А я пять, хотя у меня и звание ниже, и выслуга меньше, – усмехнулся Володька.

– Прямо хоть к вам переходи, – покачал головой Юрий. – Ты кем сейчас, дежурным?

– Нет, дежурный вот, Андрей, – Бегма положил руку на плечо лейтенанта, – а я командир взвода.

– Разве ты не дежуришь? – удивился Юрий.

– Дежурю, как же. Только он дежурит двадцать четыре часа, а я двенадцать.

– И в чем же заключается это твое дежурство?

– Контроль за подчиненными. Я для них бич божий. Выезжаю на командирской машине, и проверяю, чтобы они не сидели где-нибудь рядом с парком, потягивая пивко, и слушая музыку с девками, а действительно постоянно находились на маршруте.

– И ты один в машине?

– Зачем, с водителем. Мы ведь тоже боевая единица, в случае чего сами задерживаем нарушителей. Вот, позавчера только с Глебовым скрутили одного пьяного мудака с ножом.

– Ясно. А вас, конечно, уже никто не контролирует? Хорошая работа, мне нравиться, – вздохнул Астафьев, потом посмотрел на часы. – Когда мне этих двоих можно будет увидеть?

– Да, хоть счас. Они как раз пришли на смену, а тут всех загнали на собрании, начальник там им что-то впаривает, какие-то новые указания.

И тут же за стеной послышался шум голосов, топот ног.

– О, вот теперь лови их!

Бегма, а за ним и Юрий вышел в коридор, и начал всматриваться в проходящих мимо милиционеров.

– Глебов! – над самым ухом Астафьева закричал кто-то. – Ты долг мне когда-нибудь отдашь?

Высокий, симпатичный, чернявый парень с густыми усами скобкой остановился в дверях, и изобразил на лице страшное недоумение.

– Какой долг, Олег? Ты про что? По-моему, ты уже мне должен, ей богу, – и он нырнул в дверь.

– Рыбой отдашь! – понеслось вслед ему. – Мешок карасей, и я все прощу.

– Николай, Костя, идите сюда, – скомандовал Бегма.

Николай Сюньков оказался невысоким, улыбчивым прапорщиком с комплекцией борца вольного стиля. Выбритая под ноль круглая голова, короткий, пипкой, нос, и добродушный прищур глаз выдавали в нем этакого добродушного увальня. Правда, с этим контрастировали круглые, накачанные плечи и могучие кулаки. Еще более мощно выглядел Костя Панин, высокий сержант с комплекцией терминатора среднего размера.

– Вот, следователь Астафьев хочет с вами поговорить, – сказал Бегма. В комнату между тем постоянно заглядывали милиционеры, что-то спрашивали то у Бегмы, то у дежурного.

– Тут можно где-то поговорить спокойно? – спросил у Володьки Астафьев.

– Конечно, пошли ко мне в кабинет.

– Нам на маршрут надо, – запротестовал Сюньков, но Юрий его успокоил.

– Я вас долго не задержу, всего пара вопросов, и вы свободны.

– Ну, хорошо, – согласился прапорщик.

Они прошли в другой конец здания, в небольшой кабинет с одним столом.

– Вот, это моя вотчина, – сказал Бегма, – только, Юрий, давай, действительно, быстрей с ними.

Не дай боже, тревожка сработает.

– Пять минут, можешь засечь, – предложил Астафьев. На раскачку времени не было, и он сразу перешел к делу.

– Вы хорошо помните ту ночь, я имею в виду ночь с двадцать шестого, на двадцать седьмое июня?

Они переглянулись.

– Ну, да, – сказал Сюньков, потом засмеялся, от чего глаза почти исчезли в складках морщин. – Тогда еще один комик полез в магазин, «Лаванда», на Морской, через решетку в форточку, да застрял. Мы приезжаем по тревожке, а из окна ноги торчат. Мы его потом полчаса как репку дергали.

Теперь оживился и Костя.

– Это в то дежурство? Ну, да! Эх, и хохма была. Мы его за ноги тащим, а он отрет от боли. Вы, кричит, мне позвоночник сейчас сломаете. А тут еще один вызов, уже из квартиры. Что делать? Этого не оставишь, вдруг слиняет? Хорошо, тут хозяин магазина подъехал. Мы его оставил этого гаврика сторожить, а сами туда смотались. Оказалось – ложное срабатывание.

– Ага, вернулись обратно, а тот так и торчит в форточке, – снова вступил в разговор Николай, – Этот, ара, его за это время еще отлупил по жопе палкой. С третьего раза его тогда выдернули из решетки.

– Хорошо, это вы запомнили отлично, – согласился Юрий. – А теперь другой вопрос. Вы, случайно, не проезжали около нового рынка в промежутке между тремя, и тремя тридцати утра?

Милиционеры снова переглянулись, оба наморщили лоб.

– Вряд ли, – высказался первым Николай. – Тот комик у нас застрял в час десять, да? – повернулся он к Косте, – до двух мы с ним промучились, а потом был мертвый час. Это можно проверить по журналу, там все с точностью до минуты.

– Да что журнал, он же не ответит, где вы были в это время. То есть, вы в то время там не проезжали? – подвел итог Юрий.

– Нет, – Николай почесал бритую голову, – помниться, мы мотались в районе Калинина, потом Соцгород, Курятник. Там в это время, обычно по огородам да стайкам лазят. Мы уже троих воришек там задерживали в июне.

– А вам что, с этого что-то идет? – удивился Юрий.

– Ну да, премия. Чем серьезней преступление, тем больше и бабок.

– Ладно, – Астафьев взглянул на часы. – Скажите, в ту ночь не было вызовов из парка?

– Нет, – Николай покачал головой, – редкий случай, но нет.

– Обычно, за ночь раза два-три приходиться туда выезжать. Молодежь, постоянно какие-то драки, свары, на продавщиц часто наезжают. А все кафе оборудованы кнопкой тревожной сигнализации. Чуть че, продавщицы жмут изо всех сил. Приезжаешь, а там уже все кончилось. А в ту ночь, как никогда, было тихо, – подтвердил Панин.

– А вы сами туда не заходили, не заезжали? Я имею в виду кафе «Сафари»?

Сюньков почесал свой короткий нос, и отрицательно покачал головой.

– Не, не заходили, и не заезжали.

– Хорошо, тогда все.

Юрий поднялся из-за стола, спросил: – Вы куда сейчас едете?

– Да, как обычно, по району.

– Подбросите до Степной?

– Можно.

Они вышли на крыльцо, здесь снова стоял с сигаретой в зубах Владимир Бегма.

– Ну, давай, – сказал Юрий, пожимая напоследок ему руку. – Ты что-то часто куришь, пожалей легкие то.

– Да ладно, от судьбы не уйдешь, – отмахнулся тот.

– Ну, смотри. Пока!

– Парни, подкиньте его, куда ему надо! – крикнул Бегма уже отошедшим к своей машине Николаю и Косте.

– Да мы и так ему уже предложили.

– Елене привет передавай, – крикнул на прощанье Юрий. Бегма только махнул в ответ рукой с зажатой в ней сигаретой.

Машина ехала по улицам Кривова, и Юрию было все интересно. До этого ему как-то не приходилось работать с вневедомственной охраной.

– Значит, у вас есть свой район, по которому вы постоянно и мотаетесь? – спросил он.

– Да, останавливаться нам вообще не положено. За годы тут уж каждую кочку знаешь, – словно подтверждая эти свои слова, Костя вильнул вокруг обширной выбоины в асфальте.

– И половину живущих здесь людей, – засмеялся Николай. – Вон, – он ткнул пальцем в бредущую по тротуару парочку сутулых парней, – братья Сизоватые, наркоманы. Сто процентов идут к цыганам за ханкой. Засекай их на обратном пути, выворачивай манжеты, и вот тебе готовая «палка» в отчетности.

– А этих вы знаете, кто убил Серова? Куценко, Вепрев?

Сюньков сплюнул в открытое окно.

– Еще бы не знать. Куцего я сам два раза брал за хулиганство. В парке он одному фраеру табло разбил, потом с Арамом что-то не поделил, витрину ему разгрохал кирпичом. Урод! Запихать бы его в зону подольше, на всю жизнь, чтоб в городе воздух не портил.

Они высадили его около нужного Юрию дома, а когда отъехали, Костя спросил напарника.

– А ты чего не сказал ему, что заходил тогда в «Сафари»?

Николай только поморщился.

– Да ладно, это уже не имеет значение. Все равно этих козлов уже раскололи. Че зря парню мозги пудрить.

А перед глазами его снова возникла та сцена: он заходит в «Сафари», покупает сигареты, разворачивается, и видит, что за крайним столиком сидит роскошная блондинка, жена Бегмы. И сидит не одна, а с каким-то симпатичным парнем. Пару минут он наблюдал за ними, чувствовалось, что тем очень хорошо. Парочка смеялась, они чокалась бокалами с темным вином, затем он ее обнял…

Воспоминания Николая оборвал голос из динамика рации.

– Горловка, сорок шестой, срабатывание по Ленина десять, квартира шесть.

– Погнали, Костя!

И, развернувшись, машина с надписью ОВО на боку помчалась в сторону нужного им дома.

Юрий вернулся домой в десять вечера, и почти тотчас раздался телефонный звонок. Звонил Денисов.

– Я зашел к Ире-вертолету, поговорили с ней по душам чуть не час, и она точно вспомнила, что был в ту ночь один мент из вневедомственной охраны. Заходил за сигаретами. Наша парочка тогда еще сидела в кафе.

– Она его, случайно, не знает?

– Только по имени, Николай. Невысокий, такой, круглый, смешливый.

– Все понятно, я знаю, кто это. Спасибо, Серега, огромное тебе спасибо. Отдыхай.

Закурив, Юрий откинулся на спинку дивана, и, начал ломать голову над загадкой, в поведении такого симпатичного парня, как Николай Сюньков. Зачем прапорщик соврал в таком простом вопросе, как посещение кафе "Сафари"?