Текст книги "Ночной патруль"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Твой?

– Ну.

– Нет, ты меня этим «ну» уже достал! – взорвался Демин. – Не запряг еще, чтобы понукать! Еще раз промычишь свое это «ну», я тебе по башке этим гаманком дам!

– Так это твой бумажник? – спросил Рыжов.

– Мой.

– Где взял его? – это спросил уже Колодников.

– Купил, я уже говорил уже.

– Давно купил? Где?

– Да уж не помню где. В магазине, кажется.

– Креститься надо, коль кажется. Ты только что говорил, что купил его на той неделе, и за двести рублей. В каком магазине?

Только в этот момент Кулич насторожился. Он ведь прекрасно помнил, чей это бумажник.

– На Пионерской, в галантерейном.

– А вот нам кажется, что это бумажник совсем другого человека, – продолжил Демин. – Ты знаешь, что обозначают вот эти буквы?

– Какие? – удивился Витька.

– Да вот эти, – Виктор ткнул в монограмму. – «АИС».

Кулич подался вперед, прищурился, и тут Колодников понял все.

– У тебя какое зрение, Куликов?

– Дальнозоркость, плюс три.

– Понятно. Так что там выдавлено, что обозначают эти буквы?

– Да я откуда знаю! Название фирмы, наверное.

– Да нет, брат. Это личная монограмма Александра Игоревича Серова, – Демин глянул на часы. – Его хоронят сегодня, сейчас. Вот, минут десять как вынесли из дома.

– А…а, при чем тут я?

– Нет, Кулич, ты, в самом деле дурак, или притворяешься? – Демин начал заводиться. – Тебе русским языком говорят, что это лопатник парня, которого убили на днях. Сколько тот, три дня пролежал в коме?

– Да, три дня, – подтвердил Рыжов.

– А до этого кто-то хорошо настучал ему по голове, и вещички все пропали, да, Иван Михайлович?

Рыжов кивнул головой.

– В том числе… – он помотал бумажником, – это вот портмоне.

– Не знаю я чье это портмоне.

На эти слова все менты отозвались дружным смехом.

– Кулич, ты, вроде, по малолетке сидел? – спросил Колодников.

– Ну, было дело, по дури я тогда загремел. Год отсидел.

– Тогда должен жить по понятиям, а раз так, то понимаешь, чем это грозит тебе. Ты грохнул Серова?

– Да не знаю я никакого Серова!

– Хорошо, спросим по-другому, – согласился Колодников, – в ночь с субботы на воскресенье, с двадцать шестого на двадцать седьмое, ты был в парке?

Кулик исподлобья стрельнул на него глазами, и задумался. Проще всего было отказаться, но он действительно каждую свободную ночь ошивался в парке, и сказать, что в это время его там не было, было предельно глупо.

– Ну, был.

– Нет, ты достал меня этим «ну», – вздохнул Демин, и, перегнувшись, сделал вид, что сейчас ударит своего собеседника портмоне по голове. Тот, естественно, шарахнулся в сторону. Вид у Демина, с его рыжими зубами-клыками был сейчас более чем свирепый.

– Это называется, слова паразиты. У меня старший сейчас как раз проходит в школе, – пояснил Паша.

– Каков человек, такие и слова. Так это ты убил Серова? – спросил Рыжов.

– Да почему я! Не убивал я его!

– Тогда откуда у тебя его портмоне? – снова спросил Демин.

– Нашел.

Это заявление Кулича вызвало общий смех.

– Ты же только что говорил, причем трижды, что купил его? – напомнил Демин.

– Ну.

– Ой, бля… – Демин махнул рукой с зажатым портмоне и, если бы Витька не убрал голову, то непременно получил бы им по темечку. – Я точно сегодня башку ему проломлю. Дайте, что ли, закурить.

– Чей тогда это гаманок? – спросил уже Рыжов. – Ты же говорил, что купил его?

– Да не знаю я. Нашел я его! Откуда у меня деньги покупать его?

– Как откуда? На честно заработанный гонорар сторожа. Сколько там тебе Арам за это платит? Тысячу баксов, больше?

– Какую тысячу баксов! Восемьсот рублей.

– Хорошо. Знаешь, Куликов, что с тобой будет дальше?

– Нет.

– Хорошо, сейчас расскажу, – Демин загасил сигарету, сложил руки на груди, и почти весело посмотрел на своего собеседника. – Сейчас мы тебя закроем на двое суток. За это время мы узнаем о тебе всю подноготную, всех, с кем ты весело проводишь время в парке, тряхнем их. Мама твоя нам подскажет все, что надо. Она давно мечтает, чтобы пересажали ту шушеру, которая крутиться вместе с тобой. Найдем кучу улик, посадим их так же вот, как тебя, и хоть кого-то, но расколем. И тогда ты сядешь, сто процентов. Почему, ты знаешь сам. Условник у тебя есть, так что полетишь в зону майской птичкой.

– За что? Я же не убивал его!

– Но ты там был, в ту ночь, у тебя нашли вещи убитого. Все, значит, участвовал в преступлении.

– Да не убивал я его, меня там в тот момент вообще не было!

– Хорошо. Если не убивал и не присутствовал, то у тебя есть один шанс проскочить мимо зоны. Пойдешь свидетелем.

Витька оживился. Он действительно неплохо разбирался в уголовно-процессуальных штучках.

– Дайте закурить, – попросил он. Демин взялся, было, за свои сигареты, но потом вспомнил, что у Куликова есть свои, и кинул ему его пачку. Тот закурил, прищурился. Он понимал, что мать неизбежно расколется при допросе, а она хорошо знала нынешнее окружение своего сына. А идти соучастником преступления, даже по минимуму, было для него стопроцентным сроком. Это тем более было обидно, что он, в самом деле, в том ночном происшествии был больше свидетелем, чем участником.

– Хорошо, – сказал он, – я согласен идти свидетелем. И я действительно никого не убивал.

Глава 9

В тоже самое время Сергей Денисов заехал на своем «Москвиче» на привокзальную площадь. Прищурившись, он недовольно осмотрелся кругом, и пошел в сторону привокзального кафе с символическим названием «Разгуляй». Эта шарашка стоила многих кафе по части криминальных эпизодов, но не она сейчас интересовала оперативника, а человек восемь таксистов, укрывавшихся в тени здания от палящего солнца. До прибытия московского поезда, самого «клевого» по части клиентов, было еще много времени, и они убивали время в разговорах на самые разные темы.

– Здорово, мужики, – сказал Сергей, подходя. Многих он знал, если не по именам, то в лицо точно. Таксисты такой народ, что часто попадают в криминальные ситуации. Со многими приходилось встречаться и раньше.

– Привет, – явно обрадовался ему только одни из этих вечных извозчиков суеты, Петька Мурзин, одноклассник Денисова.

– Как дела? – спросил он.

– Да как в горящей бане, пару много, а толку мало, – пошутил Денисов.

Сергей достал из папки и показал таксистам лист с двумя фотографиями, жутко изуродованными плохим ксероксом.

– Вот, парни. Два гаврика сбежали вчера из Железногорского СИЗО при перевозки до здания суда. Ранили охранника, отобрали пистолет. Третьего их подельника то грохнули, а эти двое ушли. Обоим светил пожизненный, кстати, за дальнобойщиков. Накрошили они там человек восемь. Так что если увидите похожих кадров, уж звякните нам в дежурку.

Шоферня оживилась, и рассматривала снимки с обильными, и, чаще всего, нецензурными комментариями.

– Нихрена, вы, там, в ментовке, ничего не умеете делать. Отвезти, привезти, и то не смогли, – заявил мужик лет сорока с руками в наколках, и золотыми зубами.

"Сам, поди, козел, сидел", – подумал Сергей.

– Да, в автозаке даже не смогли отвезти до суда, что за уроды, – сплюнул самый старший из шоферов.

– А личики у них паршивые, отморозки, сразу видно, – заметил кто-то.

– Ага, Ваньку Жучкова такие же, поди, грохнули. Не нашли, кто, а, опер?

Денисов отрицательно покачал головой. Дело об убийстве таксиста Жучкова второй месяц висело на отделе полным «глухарем».

– Ну вот, что я говорил!? Нихрена вы не умеете работать, – обрадовался золотозубый.

– Да, Славик, тот бы сразу бы нашел.

– Ну, за этим не заржавело бы!

– с уважением сказал золотозубый.

Денисов поморщился. Одна из легенд о Славике, местном авторитете, гласила, что тот нашел убийц своего брата и грохнул их. Сейчас Славик баллотировался в мэры, и эту байку широко растиражировали все местные газеты.

– А как тут работать, – спросил Сергей, – скажи ты мне? Вы же вот не помогаете.

– Кто, я?! – взвился фиксатый. – Да я все рассказал, это же я видел, как Ванька сажал этого урода себе в такси, какой он, как был одет. Я с тех пор только и смотрю по сторонам, может, увижу еще этого козла.

– Хорошо, – согласился Денисов, – тогда вы вот что мне скажите. Кто из вас работал в ночь с субботы на воскресенье?

Таксисты переглянулись.

– Ну, я работал, – не очень охотно признался фиксатый.

– В ту ночь напали на одного парня, Александра Серова, тут, недалеко, около стоящегося рынка. Он три дня пролежал в коме, потом умер. Пропали золото: цепь, золотые часы, «Роллекс», фирма, не паковка, печатка золотая, бумажник, в нем двадцать долларов. Никто не подходил с таким набором?

Несколько секунд все молчали, потом все тот же таксист с золотыми зубами прищурился.

– Постой, Михеич что-то такое говорил про доллары.

– Когда? Что за Михеич? – оживился Сергей.

– Да старик тут один иногда подрабатывает извозом, на «Москвиче», еще четыреста двенадцатом. Он появляется раза два в неделю, большей частью ночью. Мужик серьезный, откуда-то из Курятника. Мы не возражаем, что он нам, не конкурент, так, на бензин заработать.

Сергей достал сигареты, закурил, машинально это повторили все остальные.

– А где точно живет этот Михеич, никто не знает? – спросил Сергей.

– Нет, хотя… – Петька Мурзин прищурился, – видел я его как-то в Курятнике. Вез клиента, смотрю, Михеич. Тот как раз свою лайбу из шланга мыл. Номер не скажу, а так показать могу.

– Ну что, тогда поехали, покажешь мне? – предложил Денисов. Петька глянул на часы, и утвердительно кивнул головой.

– Можно. Сейчас все равно тут мертвяк. Московский через час будет, как раз обернемся.

Глава 10

Рыжов и Денисов подошли к зданию ГОВД с разных сторон, но в одно время. На крыльце, словно дожидаясь их, стоял Юрий Астафьев, тормознувший, чтобы докурить первую, в это утро, сигарету. После церемониального обмена рукопожатиями сияющий Рыжов заявил.

– Ну что, нашел я тех, кто грохнул Серова.

– Да ты что? – поразился Юрий. – Как это ты сумел?

Рыжов продолжил рассказ уже на ходу.

– Случайно вчера зашел к нашим в третье отделение и первое что вижу, кошелек Серова, с этой, как его, с… – он замялся, Денисов открыл уже было рот, чтобы помочь ветерану, но тут Рыжова прорвало, – с монограммой! Ну, спутать ее с чем-то другим трудно. Спрашиваю – чей? Они кивают в сторону парня в обезьяннике, некий Куликов, Виктор. Кличка Кулич. Судим по малолетке, и сейчас на нем условник висит. Я его сразу взял в оборот, прижал, и за полчаса расколол.

О том, что в допросе участвовали и другие милиционеры, Иван Михайлович скромно умолчал. Они добрались до кабинета Денисова, самого ближнего из всех троих, и как-то машинально, свернули к нему, тем более что остальных двух оперативников в этом момент в нем не было. Так же машинально все расположились за столом, закурили.

– Ну, и что он показал? – нетерпеливо спросил Юрий.

– Он говорит, что сам в нападении участие не принимал, потом только в долю вошел, сто рублей ему дали. А убивали трое: Куценко, Вепрев и какой-то парень, которого он видел в первый, и последний раз. Зовут его Толик.

– Если Толик, то я могу и фамилию сказать, – заулыбался Денисов, – Журавлев. Живет по улице Некрасова, дом тринадцать.

– А это ты с чего взял? – удивился Рыжов.

Денисов усмехнулся.

– Работаем. И не вы одни, пишете, господин майор…

– Ну, ладно-ладно! – оборвал его Астафьев. – Скажите лучше, что это за кадры?

– А, ну своих то я знаю обоих, – Рыжов открыл свою папку. – Куценко тот еще отморозок, ему лет двадцать, кончил классов семь, после этого нигде не работал. Раза три получал по пятнадцать суток, и сейчас на нем висит условный срок за грабеж. Шапку снял, а мужик начал сопротивляться, так он лицо ему разбил. Я бы сразу за такое срок дал, а наши судьи все вошкаются с ними, все надеются перевоспитать. Законченный алкоголик, на его рожу посмотришь, и там все ясно.

– Хорошо, а остальные?

– Вепрев, Сергей, шестнадцать лет. Тоже проходил по хулиганке. Да, дебил он, – Рыжов махнул рукой, – шесть классов еле кончил, у него и справка есть, что он больше учиться не может. Постоянно нигде не работает. Пьет, мать гоняет. Есть еще сестра, Женька, на год старше. Тоже небольшого ума девушка. Она тоже была тем вечером в парке, но в нападении не участвовала. Как говорит Кулич, она даже вызвала Серову «скорую».

– Вот как? Откуда она ее вызвала? – спросил Астафьев.

– С вокзала.

– Вот на вокзале они и попытались разменять доллары, – Денисов перехватил нить разговора у своего более старшего товарища. – Журавлев подошел с ними к знакомому таксисту, но тот доллары не взял. Тогда они ушли, вернулись через час, и этот таксист, старик, Кузьмин, отвез его домой, в район Курятника. Расплатился тот парень уже рублями.

– Интересно!

– Смотри-ка ты, в самом деле работаешь, а я думал, только по девкам шляешься, – восхитился участковый.

– Менял доллары Куценко, где-то в бараках, – снова подхватил нить разговора Рыжов, – они оставались на остановке, поэтому к кому он ходил, Куликов не знает. Тот принес шестьсот рублей, они их и поделили. Кулич взял себе еще пустой кошелек, он ему очень понравился – натуральная кожа, новенький. А про монограмму он даже не понял, что это такое.

А то бы выбросил, или сжег.

– А где остальные вещи? – поинтересовался Юрий.

– Да, разделили, кто кому. Часы отдали Вепреву, цепочку взял Куценко, Женьке отдали печатку, мобильник Кулич не помнит кто взял.

Астафьев задумался.

– Ну что ж, пожалуй, можно брать этих орликов. Закроем их пока на двое суток, а потом посмотрим. Нужно идти к прокурору.

На оформление всех формальностей ушел час, после этого все разошлись в разные стороны. К двум часам дня Рыжов привез первого из задержанных, его мать и дежурного адвоката.

– Вот, Юрий Андреевич, можете полюбопытствовать: Сергей, как тебя по батюшке то? – обратился Рыжов к длинному, под метр восемьдесят, худому, парню.

– Александрович, – промямлил тот.

– Сестры его нет дома, говорят, уехал на Ильмень с подружками. Зато мать вот, как раз дома была.

– Хорошо, – кивнул головой Юрий, рассматривая своих будущих собеседников на ближайшие несколько часов.

Матери было на вид лет пятьдесят, среднего роста, с большой грудью, одетая в старое, застиранное платье. Волосы, нещадно сожженные химией, были непонятно красно-серого цвета, из-под которых проглядывала седина.

– Что он наделал то опять? – сходу спросила она. – Опять в драку какую-нибудь ввязался?

– Сейчас все объясним, не спешите, – пообещал Юрий, рассматривая его сынка.

Первое, что бросалось ему в глаза, продолговатая, дынеобразная голова. Все остальные черты лица различить было сложно. Под обеими глазами Вепрева зияли жуткого размера и цвета синяки. Судя по фиолетовым оттенкам и коричневым, с желтизной, краям, это были уже давние «украшения», и Астафьев попытался себе представить, что было, когда эти фингалы сияли в полную силу. Выходило не очень приятно для носителей этих «фонарей». Пухлые губы тоже, видно, пострадали при том же стихийном бедствии, но уже восстановили свою форму, от побоев остался только шрам в уголке губ. Еще один шрам украшал правую щеку героя. Сам рот был постоянно приоткрыт, что в купе с бровями «домиком» отнюдь не украшали его, а придавало какой-то «умоляющий» облик.

– Да-а! Кто это вас так, Вепрев, хорошо отделал? – не удержался, и спросил Юрий.

– Да, пацаны тут, с соседней улицы. Толпой налетели, отпинали, – пробормотал парень.

– Давно?

– Дней пять назад.

– В воскресенье он такой хороший пришел, уже с утра. Как раз под день рождения его так отхайдокали. Подарок ему такой сделали. Вот мне то же радость то была! – снова вступила в разговор мать Сергея. Вся ее жизнь сейчас читалась на постаревшем, неврастенически поддергивающимся лице. – Убьют так, как-нибудь, нахрен, и все, останусь одна на старости лет. Кто меня кормить будет, а?

– Почему, у вас же еще есть дочь? – напомнил Юрий.

– Да, – она махнула рукой, – Женька у меня получилась красивая, в девках долго не засидится. Вылетит из гнезда, и все.

– Понятно.

Адвокат, фамилия его была Дегтярев, устроился чуть наискось от своего подопечного, теперь перевес был трое, против одного Астафьева.

– Ну что ж, начинаем допрос Вепрева Сергея Александровича, 1987 года рождения, в присутствии матери, как вас зовут?

– Валентина Сергеевна Коптева.

Почему Коптева? – удивился Юрий.

– Это по третьему мужу. Он у меня умер пять лет назад.

– Хорошо. А паспорт при вас есть?

Убедившись, что перед ним действительно сидит мать Сергея Вепрева, а не тетя со стороны, Астафьев продолжил допрос.

– Хорошо. В присутствии матери, а так же адвоката Дегтярева, Валентина Исаевича. Итак, Сергей Александрович Вепрев, вы обвиняетесь по статье сто пятой уголовного кодекса Российской федерации в убийстве Серова Александра Игоревича.

– Господи! – ахнула мать. – В убийстве!? Вот дожила то какой радости!

Господи!!

– Чего!? – Серый даже вскочил с места. – Какого еще Серова? Никого я не убивал. Может, меня тогда чуть не убили.

– Когда – тогда? – быстро спросил Юрий.

– В субботу. И это, Серова я никакого я не знаю.

– А откуда вы знаете, что это было именно в субботу? Я числа не называл?

Сергея, похоже, заклинило. Он замолк, по глазам было видно, что он пытается найти какой-нибудь ответ.

– Так откуда вы знаете, что на нападение на Серова было именно в субботу, а не в какой-то другой день? – повторил Астафьев.

– Ну, скажи что-нибудь! – велела мать.

– Знаю, и все. Только никакого Серова я не знаю.

– То есть вы знаете, что нападение на Серова было в субботу, но самого Серова не знаете. Забавно.

– Я знаю, что парни там наезжали на одного, но фамилию его не знаю.

– Ну, конечно, у вас же не было времени спрашивать у человека, которого вы ограбил тем вечером, как его зовут.

– Никого я не грабил.

– Значит, свою вину вы отрицаете?

– Да. Не было ничего такого.

Юрий вдруг понял, что обычная тактика ловли подозреваемого в преступлении на ошибках и несуразностях в его показаниях, тут не пройдет. Парня просто клинило так, что тот отключался, как перегруженный компьютер. Надо было менять тактику.

– Хорошо, – вздохнул он, – начнем с самого начала. Скажите, Вепрев, где вы были в ночь с субботы на воскресенье, то есть с двадцать шестого, на двадцать седьмое июня?

– Ну, в парке сидел.

– Долго?

– Всю ночь.

– Я как раз на ночной смене была, вот они с Женькой и распустились, – пояснила мать, потом призналась. – Да, они меня и не спрашивают. Делают, что хотят.

– Хорошо, с кем вы там были? – спросил Астафьев.

– Да, я и не помню. Пьяный я сильно был. День рождения, все-таки.

– Ну, что-то рано начали отмечать, Сергей Александрович. День рождения у вас двадцать седьмого июня, а тогда было еще двадцать шестое. Тогда скажу прямо. По нашим сведеньям, среди тех, кто был в вашей компании, были такое люди как Куценко Александр, Журавлев Анатолий, Виктор Куликов? Ну, про вашу сестру я вообще не говорю, это само собой.

Вепрев притих, почесал голову. Он явно не знал, что делать.

Сережка и в самом деле пребывал в растерянности. Куцый сказал тогда, при расставании, чтобы все молчали как рыба. Он был уверен, что никто ничего не узнает. И тут это мужик называет всех, кто участвовал в деле, даже этого Толика, которого сам Серый видел в первый, и последний раз.

– Не помню, – снова пробормотал он. Говорил он так, словно во рту его была каша, при этом еще и пришепетывал.

Вепрева переклинило настолько плотно, что двадцать минут допрос не мог сдвинуться с мертвой точки. Устали все, а еще допекала жара, и открытые окна при закрытых дверях только усиливали духоту. Вспотели все, особенно Вепрев. Наконец Юрий сдался, и пошел еще более легким путем.

– Хорошо, чтобы вам было легче вспомнить, воспользуемся показаниями одного из членов вашей компании. Вы хорошо знаете Виктора Куликова?

– Ну.

– Что ну, знаете, или нет?

– Кулича? Ну, знаю. А, что?

– Так вот, он написал в своих показаниях, что вы в тот день именно в таком составе находились на территории парка отдыха, выпивали. Это было так?

Мощный мыслительный процесс в голове Серого наконец подошел к концу. Видно он решил, что раз Кулич написал все, как было, то и не стоит сильно мучится, что-то придумывать или отрицать.

– Дайте посмотреть показания этого Куликова, – попросил Дегтярев. Убедившись, что показания оформлены по всем правилам, он кивнул головой, и отдал листок Астафьеву. Этот жест Серый понял, как команду ему, что теперь надо говорить, как все было на самом деле.

– Да мы его не убивали. Он нас чуть не поубивал. Вон, – Сергей показал ладонью на свое лицо, – всю рожу мне расквасил. Мы всего то хотели его бомбануть, да и то не получилось.

– То есть вы отрицаете попытку убийства, но вы подтверждаете, что совершили попытку ограбления Александра Серова?

Серый беспомощно оглянулся по сторонам, на мать и адвоката.

– Вы хотели ограбить этого человека? – Юрий пододвинул ему Сашкину фотографию.

– Ну, хотели.

– И вам это удалось?

– Нет.

– Как же нет, когда вот Куликов пишет в своих показаниях, что ему лично достался портмане убитого, а вам часы. Где, кстати, эти часы?

– Цыганам отнес, – признался Серый.

– И сколько они вам за это дали?

– Сотню.

– Сколько?! – поразился Юрий. Со слов Сашкиной жены он знал, что эти часы стоили Серову не менее двух тысяч долларов.

– Так, а печатка у кого?

– У Женьки.

– Хорошо, начнем сначала. Сколько вы выпили водки и пива?

– Ну, три пузыря водки, потом пива баклажку…

– Сколько литров?

– Два. Потом еще наскребли на пузырь "Белой Леди".

Водка, на этикетки которой красовался автомобиль десятого семейства ВАЗа, самая дешевая и паршивая, почему-то в народе именовалась именно так романтично.

– Хорошо, кто предложил пойти ограбить кого-нибудь?

– Не помню, – буркнул Сашка.

– Кто-нибудь был против этого?

– Нет. Кулич только не пошел с нами, козел!

– Хорошо, что сделали все остальные?

– Ну, мы встали, пошли искать, кого можно будет бомбануть. Этот, мужик нам сразу понравился, мобила, цепь на шее, все такое. Не сильно здоровый.

– Дальше.

– Мы прошли по парку, вернулись – его нет. Потом смотрим – идет, один уже.

– А до этого он с кем был?

– Ну, с бабой какой-то, я уж не помню ее.

"Слышала бы это Ленка, – невольно подумал Юрий, – баба, да которую даже не запомнили".

– Дальше что было?

– Пошли за ним. Куцый его догнал, начал цепляться, потом и мы подошли.

– Драка была?

– Да.

– Ну, вот это уже самое интересное. Это подробней.