Текст книги "Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей (первое издание)"

Автор книги: Евгений Титаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Вот и вся история, – сказал майор. – Распутали ее вы. Спасибо вам. Одним преступником стало меньше на земле. И края наши оттого чище стали… Нет-нет да и выплывет на свет божий подобная дрянь…

Друзья притихли. Показалось, что действительно чище стало вокруг: и в небе за окном, и на улице, и дальше, за городом, за тайгой… – теперь, когда уже не топчет землю своими грязными ногами, не оскверняет глухую таежную тропу косматый барин-бандит Проня.

Майор нажал на кнопку возле стола.

Вошел дежурный милиционер. За ним старшина.

– Итак, друзья, захватим вашу находку, – сказал майор, – мы же без вас не открывали ее, и отправимся к специалистам. Нас уже ждут.

Сокровища Змеиной пещеры

Ящик поставили посредине комнаты в лучах солнца, падавшего через большое светлое окно. Заведующая музеем, невысокая пожилая женщина с прядью седых волос на виске, в кабинет которой привели путешественников милиционеры, поглядела на всех, как бы спрашивая разрешения, можно ли начинать, и кивнула рабочему со связкой отверток, замысловатых ключей и сверл в руке.

Все затаили дыхание. Слышно было только, как позвякивают ключи в связке.

Рабочий склонился над ящиком и несколько минут ковырял в отверстии замка то одним инструментом, то другим.

Что-то звякнуло в замке.

Рабочий выпрямился.

– Готово.

Женщина опять кивнула.

Рабочий маленьким блестящим ломиком поддел крышку ящика, и она со скрипом, медленно подалась вверх. Еще усилие – и рабочий поднял ее.

Содержимое ящика скрывал от глаз присутствующих черный просмоленный брезент.

– Будем все свидетелями, товарищи, – сказала заведующая. – Нина! – обратилась она к женщине за столом. – Пишите. – Женщина макнула перо в чернильницу. Заведующая подняла брезент.

Путешественников на секунду ослепило сияние, брызнувшее из-под брезента лучами отраженного солнца.

Это было золото.

Но не монеты, не слитки.

– Амазонка из коллекции Шереметьева, – сообщила заведующая, двумя пальцами вынимая из ящика одну из золотых фигур, – сообщила так спокойно, будто бы это она сама недавно уложила все в ящик, а теперь опять выкладывает из него. Нина быстро-быстро застрочила по бумаге. – Солонка, приписываемая Бенвенуто Челлини… – тем же ровным голосом продолжала заведующая. – Ермак, слоновая кость, работы неизвестного мастера, из фондов Эрмитажа… Головка Венеры работы античных мастеров…

– Простите, мы должны на время отлучиться, – сказал майор.

– Пожалуйста, товарищ, – сказала заведующая. – Только оставьте нам ваших героев часа на полтора.

Майор кивнул.

– Через час мы подъедем за ними.

Старшина, выходя за дверь, подмигнул Петьке.

Заведующая

Они остались впятером в окружении расставленных по столам сокровищ Змеиной пещеры: Петька, Никита, Мишка, Владька и заведующая. Нина ушла, закончив перепись.

После того как заведующая рассказала путешественникам об истории каждой из найденных ими картин и фигурок (а на дне ящика помимо золотых и костяных фигурок оказались еще картины), рассказала о многих годах поисков, предпринимаемых различными музеями страны, чтобы разыскать исчезнувшие произведения искусства, она спросила:

– Ну, признайтесь, о чем вы мечтали, когда искали сокровища?.. А?

Путешественники растерянно заморгали глазами. Петька вспомнил, как он мечтал подвезти на телеге десять мешков к сберкассе: «Министру школьного образования…» – и на асфальт для Белой Глины.

Заведующая улыбнулась.

– Вы мечтали, конечно, побывать в Артеке! Съездить в Москву! Приобрести хорошие игры! Так? – Она засмеялась. – Государство вам очень благодарно, и все это будет у вас! Вы сделали то, что уже десятилетия не могли сделать мы – работники музеев и милиции! А теперь посмотрите как следует ваши сокровища. Для любителя искусства счастье одним глазком глянуть на эти картины. Видите: вот это Рафаэль – величайший итальянский художник!

Заведующая встала, как бы разрешая путешественникам чувствовать себя свободными.

Все кинулись рассматривать величайшего итальянского художника.

А Петька вспомнил вдруг, о чем он мечтал. И, сделав таинственные глаза, отозвал заведующую в сторону.

Сказал шепотом:

– Вы знаете, о чем я мечтал! Не надо мне игр. И Артек – это ладно… Я матери хотел шаль пуховую купить! Знаете, есть такие теплые, прям как…

И замолчал с приоткрытым ртом, увидев неожиданно изменившееся лицо заведующей. Испугался, что сболтнул что-нибудь не такое. И надо же, как быстро у этих женщин глаза мокреют! Хотел заверить, что это он сдуру все наболтал ей.

Но она, будто ее подтолкнул кто, вдруг выскочила за дверь, и Петька услышал только, как она быстро-быстро заговорила:

– Товарищ майор! Товарищ майор…

«Уже, значит, пришли», – подумал Петька.

Возвращение

Автобус еще спускался с Рагозинской горы, а рагозинцы, обогнав его, уже бежали через сопляковскую поляну.

Понятно, что вся Белая Глина – от мала до велика – тут же высыпала на улицу. А вот как узнали о возвращении беглецов курдюковцы и туринцы – это так и осталось тайной. Во всяком случае, курдюковцы и туринцы тоже были здесь, когда невиданной в деревнях красоты желто-красный автобус затормозил в самом центре Белой Глины и из распахнутой его дверцы один за другим сошли на землю путешественники.

В сплошной неразберихе трудно было понять что-нибудь. Для самих путешественников минуты встречи с земляками вспоминались потом очень туманно. Они лишь помнили, что каждый из них в каждую секунду обязательно натыкался на Кольку тетки Татьянина. Помнили, как опять легко и потому чуточку обидно подбрасывал их на прощание гигант старшина, как затем по-мужски жал им руки, потом жал им руки лейтенант, потом шофер автобуса, потом еще кто-то.

Лишь через час примерно путешественникам удалось вместе со своими подарками от различных свердловских организаций прорваться домой.

И Петьке не хотелось сразу убегать от матери к Никите или на Стерлю. Петька стоял и почему-то не мог смотреть, как, едва прикасаясь, движутся по черному меху развернутой на столе шубы материны руки. Петька и не замечал, что у нее такого цвета руки: белые с коричневым – белые под ногтями и там, где соприкасаются друг с другом пальцы, а коричневые – везде. Руки матери чуточку дрожат. И вдруг Петька видит, как чистая-чистая капля упала на шубу рядом с материной рукой и рассыпалась бисеринками по черному меху.

Петька поднял голову.

– Ты чего это, мам? – с досадой спросил Петька, чувствуя, что и у него предательски пощипывает глаза.

Мать улыбнулась сквозь слезы.

– Ну, куда это мне, Петь?.. Зачем это мне красота-то такая?

– Вот еще! – сердито сказал Петька. – На ферму пойдешь или к Ягодке зимой – мало ли…

Бабка Алена тоже плакала.

Начальник штаба ходил перед ней взад-вперед и говорил:

– Я, бабушка, думал раз… Ну, в общем, было это – сидели мы с Петькой… Нет у меня, бабушка, матери, ладно? Ты будешь у меня матерью, ладно? И я буду тебе всегда помогать!

Бабкины глаза ничего не видели от слез, а непослушные руки автоматически мяли сыромятину.

Никита – подошел, осторожно взял у нее ремень, шагнул к гвоздю, хотел повесить, но раздумал и вынес на кухню.

Светка, усевшись возле утят, отчитывала Владьку:

– Как не стыдно?! Ну, как не стыдно?! Думаешь, если ты хочешь найти сокровища, другие не хотят? Да?

– Ну, срочно было… – оправдывался Владька.

– Срочно! А может, я тоже могла срочно!.. Нет, если ты еще пойдешь за сокровищами и не скажешь мне…

– Скажу, – быстро заверил Владька.

– Честное слово?

– Честное слово!

– Ну, смотри… – Светка помолчала. – А знаешь, папа говорит, что ты экс-спопри-ировал домовладельца. Теперь мы будем жить в этом доме спокойно.

– Да? – спросил Владька. – А Проня чернобородого экспоприировал.

Утята подросли за несколько дней, освоились.

– Мама так плакала! Мама так плакала!.. Если ты другой раз не возьмешь меня с собой…

А Мишка тем временем на траве, у опушки леса, собрав вокруг себя всю многочисленную гвардию Кольки тетки Татьянина, безбожно врал:

– Проня мне ка-ак… А я ему как… А тут Петька… А мы со старшиной думаем… А майор говорит: посоветуй, Миш…

У начала эпохи новых войн

Письмо белой ласточкой влетело в окно и упало у самых Петькиных ног.

Петька выглянул на улицу, никого не увидел и быстро надорвал конверт.

На песчаном мысе в районе Марковых гор по правому берегу Туры сложен Великий Костер Переговоров. Костер по окружности радиусом в двести метров охраняется отрядом непобедимых.

В 7-00 вечера члены отряда путешественников должны незаметно пробраться к костру и зажечь его.

В то же время костер будут пытаться зажечь дальше-выше-быстрейцы.

Если это не удастся ни путешественникам, ни дальше-выше-быстрейцам, Великий Костер Переговоров на правах победителей в восемь часов вечера зажгут рагозинцы.

Каждый из отряда путешественников или дальше-выше-быстрейцев, замеченный непобедимым, при попытке преодолеть кольцо охраны, считается погибшим и до переговоров выбывает из состязания.

Спички доверяются членам отряда лишь старше четвертого класса. Младших использовать в качестве разведчиков.

Сигналом к началу состязания служит поднятый на Марковой горе красный флаг.

Подпись под посланием гласила:

«Командующий всеми фронтами».

– Мам, я побежал! – быстро сообщил Петька и, пулей выскочив на улицу, грудь в грудь столкнулся с начальником штаба.

Оказывается, того уже известили о предстоящем сражении.

Со всех сторон деревни бежали на сопляковскую поляну девчонки и мальчишки, почти от самого грудного возраста.

Через минуту выяснилось, что начальник штаба уже послал Кольку тетки Татьянина объявлять сбор.

Надо было занять в районе Марковых гор удобные позиции до прихода курдюковцев.

– Стройся! – скомандовал Петька.

Отряд человек в сорок, преодолевая неразбериху, выстроился в одну шеренгу. Петька прошелся вдоль строя, разъяснив стоящую перед отрядом задачу.

Потом остановился у правого фланга, показал в грудь Никиты:

– Начальник штаба! Приказания его выполнять, как мои!

Ткнул в грудь Владьки.

– Главный инженер! По саперным и всем другим техническим работам – самый старший!

Ткнул в грудь Мишки.

– Начальник разведки!

Велел сделать шаг вперед всем, кто не дотянул еще до четвертого класса, кроме Семки Нефедова, который случайно засиделся в младших классах. Сказал Мишке:

– В твоем распоряжении! Чтобы разведка была у меня всегда!

– Служу Советскому Союзу! – прогорланил Мишка.

Петька ткнул в грудь Семки Нефедова.

– Вратарь!

Подошел к девчонкам.

– Медицинские сестры! Приготовить бинты, носилки!.. – Хотел назначить Светку старшей. Передумал. – Подчиняетесь мне!

Забрал у Мишки Кольку тетки Татьянина, назначил его своим адъютантом, потом возвратился к обойденному при распределении званий Лешке-проныре. Тихо сказал ему:

– Принимаешься сыном полка. Проявишь себя – получишь должность. Отряд, напра-во! За мной, марш!..

…До подъема флага на Марковой горе было еще около часу, когда бойцы отряда уже залегли на исходных рубежах вне круга, охраняемого бывшими белогвардейскими фашистами, то есть непобедимыми. Отдыхали перед боем.

Только подчиненные Мишки сразу начали обследовать обстановку. Время от времени к Мишке приходили сведения о засевших на деревьях рагозинцах, и два его разведчика, кажется, уже погибли.

Медсестры торопливо готовили мох, листья подорожника, мягкие стебли хмеля для перебинтовки раненых.

Члены штаба в количестве четырех человек: Петька, Никита, Владька и Мишка – лежали на животах в ложбинке почти у самой линии обороны рагозинцев.

Петька думал о предстоящем сражении.

Начальник штаба глядел в неведомую точку прямо перед собой.

Владька что-то мурлыкал.

Мишка рассказывал, как он рассказывал о путешествии. Потом сорвал лопух и вдруг хмыкнул:

– Может, замиримся!

Владька поглядел на Петьку, Петька – на Владьку.

– Может, сразимся? – спросил Владька.

– В девять ноль-ноль завтра, – сказал Петька.

– Шпаги, – сказал Владька.

– Ладно, а потом замиримся! – сказал Мишка.

Петька глянул на Никиту и даже поежился чуть-чуть.

В стриженой голове начальника штаба снова происходило явное столпотворение идей, – того и гляди, выскочит какая-нибудь сверхошеломляющая… Вот сейчас он медленно повернется к Петьке, отсутствующими глазами глянет куда-то сквозь адмирал-генералиссимуса и тихо скажет:

– А ты знаешь…

Показались курдюковцы. Но и со стороны Туринки показался незваный отряд во главе с Серегой-рыбаком-судьей!..

Армия Валентины Сергеевны вырастала не по дням, а по часам.

…В деревне тем временем бабка Алена, привыкшая за последние дни мять в руках тонкую сыромятину, тщетно разыскивала пропавший ремень.

Беззлобно ворча себе под нос, она даже вышла на крыльцо, заглянула в кладовку, в сенцы. Потом, подчиняясь какому-то внутреннему побуждению, открыла горевшую плиту и увидела у самой печной дверцы кончик пожухлой от огня сыромятины.

Эпилог

Часов в восемь вечера на деревенскую улицу влетел запыленный газик. Но встречать его было некому.

Приехавший на газике корреспондент московской газеты заглянул к Петькиной матери, потом к Владькиной, съездил на ферму к Мишкиной, минут двадцать поговорил с бабкой Аленой, привычно вертевшей в пальцах кусочек пожухлой сыромятины. Но ни одного из нужных ему людей не нашел.

Вынужденный уехать, он вышел на берег Туры, вздохнул и сфотографировал пустынный туринский берег в лучах желтого закатного солнца. Эта фотография через несколько дней и появится в газете. С подписью:

«Отсюда начиналось их первое путешествие».

Застать самих путешественников ни на второй день, ни на третий корреспонденту не удалось.