Текст книги "Добрый дракон"

Автор книги: Евгений Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Что же ты им сказал?

– Сказал, что медальон нашел я.

– Как?!

– А что такого? Искал ягненка, унесенного орлом в горы. Случайно нашел медальон. Редкая удача. Сам не поверил. Решил продать. Поехал в город и попал к ним.

– То есть про Добружа и его пещеру с сокровищами ты не говорил?

– Тогда бы я предал твоего друга. Он хоть и дракон, но он твой друг. Я ведь правильно понял?

– Да, конечно. А они поверили?

– Не уверен. Они очень подозрительны. В любом случае выбора у них не было. И вот мы здесь. На днях они потащат меня в горы, чтобы я указал им место находки. Герцог надеется, что где-то поблизости они найдут и пещеру… Какое место им показать, ума не приложу! Они ведь не успокоятся, пока не найдут сокровища. Ох, чувствую, долго меня будут таскать по горам, пока со злости, поняв, что я вожу их за нос, не сбросят в какую-нибудь пропасть.

– Не волнуйся, пап. Этого не будет. Все еще проще и хуже, чем ты думаешь.

Коста удивленно вскинул брови и приготовился слушать, внутренне насторожившись.

– Пока тебя не было, многое изменилось, – продолжил Никос. – Ты не знаешь последних новостей. Каким-то образом проклятый Гийом прознал не только о драконе, но и о его пещере. Более того, он почти точно знал, где она находится. Судя по всему, разыскал пещеру его сын, Эжен, потому что накануне он сильно простудился, наверное, в горах, выслеживая Добружа.

– И что? – напряженно спросил отец.

– Гийом подбил остальных идти к пещере за сокровищами. Добруж, конечно, напустил на них страху: бежали они до Луговиц без остановки и не оглядываясь. Но про дракона и пещеру теперь знают все. Так что искать пещеру герцогу не придется.

– Да-а-а…, – протянул Коста, обдумывая сложившуюся ситуацию. – Нам-то это на руку, – медленно проговорил он, – мы им теперь не нужны, но другу твоему теперь придется туго… – Внезапно отец оживился: – Слушай, Никос, герцога и его людей интересуют только сокровища. Сам дракон без сокровищ им не нужен. Они будут рады радешеньки, если удастся забрать богатства без столкновения с крылатым монстром. Поговори со своим другом. Пусть спрячется на несколько дней. А когда они уйдут, никто про него и не вспомнит. Кому нужен дракон без сокровищ? Пожалуй, только тебе. Сокровища без дракона – да! А дракон без сокровищ – нет, никому не нужен. Его никто не станет беспокоить, он сможет спокойно жить, радоваться жизни и дружить с тобой.

– Хм. Пожалуй ты прав, – повеселел Никос.

– Ты должен предупредить друга. Но сначала успокой маму. Пусть за меня не волнуется. Утром к герцогу наверняка прибежит Гийом и расскажет о пещере. Я стану не нужен, и меня отпустят. А ты беги затем к дракону. У тебя еще останется три часа, к рассвету успеешь вернуться.

– Хорошо, я все сделаю, не беспокойся.

– Да я и не волнуюсь теперь. Вот увидел тебя, поговорил с тобой. Мне теперь хорошо и спокойно. Почти спокойно. Конечно, ситуация не из приятных, но теперь, когда вы с мамой рядом, мне много лучше. Там в городе, Никос, я в первую очередь волновался за вас и боялся, что больше вас не увижу. А теперь мне хорошо-о.

– Я… Мы тоже по тебе скучали и очень волновались.

– Я знал. В хорошей семье так и должно быть… Ну, давай обнимемся, и беги к маме…

Никос обнял отца, руки которого были связаны. Они поцеловались.

– И последнее, сынок. Постарайся уйти незамеченным и вернуться к рассвету. Надеюсь, что герцог и его люди после попойки будут спать долго, – Коста с ухмылкой глянул на храпящих стражников. – Но если ты опоздаешь, герцог заподозрит неладное. Он никому не верит, даже его преосвященству. А если это случится, то… Об этом даже лучше не думать. Помни, от тебя сейчас зависит жизнь твоего друга и… и наши… С тяжелым сердцем отпускаю тебя. Будь осторожен. Ночью в горах очень опасно! Я бы не отпустил тебя, – Никос удивленно вскинул брови. – В конце концов, спокойствие семьи для меня дороже, чем жизнь самого распрекрасного дракона. Но… – Коста повысил голос, предупреждая возможные возражения сына, – я знаю, знаю!.. Ты все равно бы убежал предупредить друга. Наверное, мы тебя слишком правильно воспитали, – отец тяжко вздохнул и продолжил. – Повторяю, будь осторожен. Возьми фонарь, но зажигай его только за околицей. Поторапливайся, но внимательно смотри под ноги. И еще, возьми у мамы мой нож, – при этих словах глаза мальчика заблестели. – Скажешь, что я разрешил.

Никос кивнул.

– Ну, вот теперь, кажется, все. Беги, сынок.

* * *

Мама не спала. Она встретила Никоса в сенях, так как в доме ночевали герцог и его ближайшее окружение. Разговаривать там было опасно.

– Ну, рассказывай, – шепотом велела Хельга.

Молча выслушала она торопливый рассказ сына. Только в конце спросила:

– Как папа?

– Он молодцом, – успокоил ее Никос. Глаза у мамы потеплели и, спеша воспользоваться моментом, мальчик тут же передал последнее поручение отца, многозначительно добавив в конце: – Папа разрешил.

Даже в ночном полумраке было заметно, как потемнели глаза матери. С минуту она внимательно смотрела на сына. Мало кто выдерживал ее буравящий взгляд. Непонятным образом она всегда угадывала, говорят ли ей правду или обманывают.

Побаивались ее соседки, называя, кто «колдуньей», кто «вещей Хельгой». Поэтому Никос никогда не врал матери. В крайнем случае, мог промолчать.

– Сынок, ты повзрослел, – наконец с нежной грустью сказала Хельга и погладила сына по голове. Молча принесла она масляный фонарь, отцовский нож, флягу с водой и теплую куртку. Затем помогла Никосу собраться в дорогу, поцеловала и совсем по-будничному строго шепнула:

– К завтраку не опаздывай.

* * *

В эту ночь полноликая луна не пряталась стыдливо за тучи. Серебристый свет ярко освещал дорогу. До околицы удалось добраться быстро и без приключений. Чтобы зря не тратить время и драгоценное масло, зажигать фонарь Никос не стал и побежал дальше через луг. И только перебравшись через ручей и почувствовав первые камни под ногами, зажег фонарь.

В горах продвижение замедлилось, слишком велик был риск оступиться. Выступ гордецов отбрасывал мрачные и причудливые тени. Казалось, за каждым камнем таится неизвестность и поджидает опасность. Одной рукой держа фонарь, второй Никос ухватился за рукоять ножа, заткнутого за пояс. В какой-то момент показалось, что мозолистая отцовская рука, не так давно всей тяжестью ложившаяся на рукоять, сжимает твою руку, поддерживая в трудный час.

Ох, нелегкое это испытание – бороться с ночными страхами, когда реальность ограничена светом фонаря. Там, за невидимой преградой, за которую не пробивается его луч, действительность искажается фантазией. Любая тень, шорох, звук падающего камня или крик ночной птицы леденят душу. Сердце срывается в пропасть, замирает, и, когда кажется, что от страха оно уже не будет биться никогда, внезапно подскакивает к горлу, пытаясь вырваться наружу. Липкий ужас вползает за воротник и, волосы на голове встают дыбом от ожидания прикосновения того, кто все время прячется за спиной. Он уже давно крадется за тобой. Ты слышишь мягкие вторящие твоей походке шаги. Останавливаешься, замираешь на месте, ожидая услышать запоздалый шажок или хотя бы шорох. Но мертвая тишина вокруг. Мертвая… Тишина до боли давит на уши. Понимаешь, что ты здесь, вдали от дома, от людей совсем один, маленький, беззащитный. И если что случится, никто не придет на помощь… Эта мысль толкает тебя вперед. Возобновляешь движение, подгоняемый новым страхом, но опять слышишь шаги за спиной. Дыхание учащается. Лоб покрывается испариной. Пальцы, сжимающие рукоять ножа, немеют от напряжения… Шаги все ближе. Вот сейчас, сейчас он положит свою тяжелую руку на твое дрожащее плечо и… Ты выхватываешь нож из-за пояса и стремительно оборачиваешься, но лезвие рассекает пустоту. Подслеповато щурясь в свете высоко поднятого фонаря, вглядываешься в темноту. Но тщетно. Никого. Неужели он все же успел отскочить назад, растворясь во мраке, недосягаемом для фонаря? Или спрятался за камнем? Да, так и есть. Вон двигается тень. Осторожно начинаешь подходить к камню, обходишь его, и только тут понимаешь, что тень меняла форму от твоего же фонаря. Вновь пару минут напряженно слушаешь звенящую тишину, затем продолжаешь путь. И вот, когда почти готов посмеяться над своими страхами, внезапный шорох бьет наотмашь по ушам, а съежившийся уже было холодок под ложечкой мгновенно вырастает в безразмерный ужас и душит тебя, перехватив горло ледяным спазмом. В панике начинаешь кружиться на месте, пытаясь зацепиться хотя бы краем глаза за преследователя. Но он неуловим, всегда опережая тебя. Он сильнее тебя! Нет, он всесилен!!! Он уже подчинил твой разум и управляет тобой.

Остатками рушащегося сознания понимаешь, что этот кошмар вечен. Ты никогда не сможешь посмотреть себе между лопаток, не свернув шею. Ты бессилен что-либо сделать. Тебе никогда не одолеть этот захребетный ужас, не сбросить Захребетника…

«Захребетник!» – вспомнил Никос рассказ отца.

* * *

«Пять лет назад у Вийома Кабасаса пропала корова. Днем паслась на лугу, а вечером ее уже не было. Всполошился, засуетился Вийом. Еще бы! Кормилицы нету. Чем поить детей? На что жить? И хоть дело было к вечеру, тут же отправился на поиски. За час обежал всю деревню – может, к соседям прибилась, приблудная? Еще три часа искал на соседних лугах – может, выбирала траву посочнее и увлеклась? Ни коровы, ни ее следов. И только ближе к ночи у камней за ручьем нашел Вийом колокольчик своей коровы и рядом оборвавшуюся веревку. По всему выходило, что в горы подалась рогатая.

Что ее туда потащило, никто ума приложить не мог. Но делать нечего. Мигом обернулся Вийом до деревни и обратно за фонарем с ножом и, на заходе солнца уже шагал в горы, торопясь, пока не съели кормилицу волки, пока не оступилась она на горной тропе…

Два дня Кабасас не возвращался. На третий луговчане засобирались на поиски пропавшего. Решили разбиться на две группы. Я, как староста, возглавил первую. Со мной пошли семь луговчан: самый старший из пастухов, мудрый Джузеппе Липпи, его сыновья – близнецы Паоло и Пьетро, сыровар Федерико Броди со свои юным работником Антуаном, охотник Жан Труссо и винодел Виктор Далонье.

Два дня искали безрезультатно. И только к середине третьего увидели Вийома на краю Овечьего обрыва. Он исхудал. Глаза на небритом лице безумно блестели. На покусанных губах выступала розовая пена. Рубашка на спине была порвана. Кожа на шее под волосами и ниже – на спине между лопаток была расцарапана в кровь. Не останавливаясь, он крутился на месте, заламывая руки за голову и выкрикивая что-то нечленораздельное.

– Был пропавший, стал пропащий… Эх, – вздохнул старый Джузеппе и покачал головой.

– Что это с ним? – спросил Антуан, самый юный в группе.

– Захребетник.

– Что?!

– Не что, а кто! Захребетник оседлал его. Теперь дело конченное. Он не отпустит Вийома.

– Да о ком вы говорите? Я никого не вижу!

– И не увидишь. Никто никогда его не видел и не увидит… Но он есть.

– Да с чего вы взяли?! – изумлялся Антуан.

– Глаза разуй и посмотри на Вийома! – Джузеппе начинал сердиться.

Бедняга продолжал с визгом вертеться волчком, полосуя ногтями кожу на загривке. Казалось, он пытался снять кого-то невидимого, сидящего на спине, но никак не мог дотянуться.

– Неужели ему нельзя никак помочь? – пробормотал потрясенный Антуан. Ему хотелось прервать безумный танец, вывести несчастного из этого состояния, вернуть к жизни.

– Эй, Вийом! Это я, Антуан! Мы здесь!!! – закричал юноша и замахал руками.

Кабасас вздрогнул всем телом, как от прикосновения, неловко повернулся, испуганно оглядываясь на крик, и оступился. Еще несколько секунд он балансировал на краю обрыва, пытаясь удержать равновесие, но затем сорвался в пропасть. Казалось, что в последнюю секунду он улыбнулся.

– Как… Как глупо… Чего он испугался? – подавленно пролепетал Антуан.

– Думаешь, это он со страху? – съязвил сварливый Федерико.

– Со страху или нет, мы уже не узнаем, – отрубил Джузеппе, стрельнув глазами в Федерико. – Но я знаю одно: если тебя одолел Захребетник, убить его можно только вместе с собой.

– Значит, он победил свой страх? – попытался уточнить юноша.

Все промолчали»…

– Запомни, сынок, – подводя итог, молвил Коста. – Никакого Захребетника нет. Есть только страх. Простой страх, рожденный человеческой фантазией. Вийом конечно трусом не был, но и особой храбростью никогда не выделялся. А тут еще из-за пропажи коровы был немного не в себе. Очень уж он боялся потерять корову. А ночью, в одиночестве все его страхи и повылазили… Зря он так торопился. Надо было соседей с собой позвать. Никто не отказал бы. В компании такие вещи никогда не случаются.

– Значит ночью одному в горы ходить нельзя?

– Ну почему же? Смелому, уверенному в себе человеку дорога всегда и везде открыта. А вот с трусливым сердцем ночью в горы в одиночку ходить нельзя. Пропадешь…

Никос задумался. Посмотрев на сына, Коста трактовал это по-своему:

– Ну, чего загрустил? Не бойся. Ты же у меня смелый мальчик. Тебе встреча с Захребетником не грозит, – отец рассмеялся и взъерошил шевелюру сына…

…Легкий ветерок взлохматил волосы, будто пальцы отцовской руки гребнем прошлись по голове, причесывая мысли. «Ты смелый. Встреча с Захребетником тебе не грозит», – всплыли в памяти слова отца. Как за спасательный круг ухватился за них Никос, отдышался, приходя в себя. «Я не струшу. Я помню, зачем я здесь. Надо мной светит луна. В руках у меня фонарь и нож. Вокруг меня только камни и они не живые. Мне некогда отвлекаться на ночные страхи, ведь я должен предупредить друга и успеть домой до рассвета. От этого зависит судьба родителей».

Эти мысли помогли. Хлебнув воды из фляги, Никос продолжил путь. Теперь, оставив Овечий обрыв позади, он успокоился и больше всего боялся сбиться с пути, заплутать в горных тропах среди таких одинаковых каменных глыб. Он никогда не был здесь ночью. Даже днем его удивляло, как Добруж легко ориентируется в горах. Мужественно преодолевая страх, сомнения и усталость, Никос продолжал идти вперед. Прошло уже более часа и, надо было торопиться. Скоро, скоро полоска неба на востоке начнет светлеть. А ведь надо еще успеть обратно! Он утроил усилия, продолжая карабкаться по камням. Не обращать внимания на расцарапанные коленки… Забыть про усталость в ногах… Он должен успеть!.. Он не может подвести родителей и своего друга… Еще немного… Еще… Ох, как же тяжел этот фонарь! Без него, конечно, нельзя, но к концу пути он стал просто неподъемным. И как же трудно взбираться по камням, когда одна из рук занята… Уф!..

…Знакомый поворот. Кажется это то место. Да, точно. Вон Скала одиночества, а вот пещера! Скорее туда.

Почти падая от усталости, мальчик ввалился в пещеру и повис на шее дракона.

* * *

– Никос?! – от удивления дракон сразу проснулся. – Ты?! Среди ночи! Что случилось?

– Добруж, миленький! Ты жив! Я так волновался, когда наши горе-вояки луговчане, подстрекаемые лавочником, решили убить тебя и отобрать сокровища. Прости, но я не смог тебя предупредить. Не успел… Да и мама не отпустила. Извини…

– Что ты, что ты, Никос! У меня и в мыслях не было на тебя сердиться. Я сам виноват. Не надо было так близко подлетать к деревне. Наверняка кто-то заметил такую крупную птичку, как я, и испугался. А когда люди напуганы, они на все способны.

– Да, теперь я знаю. Ты оказался прав, многие взрослые неискренние. Наш лавочник Люше всех напугал, а потом наобещал золотые горы.

– Знакомая история…

– У лавочника и его сына подлость в крови. Это его сын выследил тебя и указал всем дорогу. Но, поверь, Добруж, не все люди такие!

– Я знаю, малыш, знаю, – сказал дракон и грустно улыбнулся, покачав головой. – Теперь ведь я знаю тебя.

– Мама не пустила меня, потому что знала, что ты их прогонишь. Сказала, что ты и без меня справишься.

– Ну, на самом деле без тебя было трудновато… – Добруж хитро подмигнул мальчику. – Шучу! Твоя мама поступила очень мудро. Мне даже биться с ними не пришлось! Стоило пару раз дыхнуть огнем, как они побежали по склону к деревне быстрее наших серых друзей. Один только с арбалетом пытался в меня выстрелить. Пришлось придать ему ускорения… Кажется, я задел его крылом. А остальных я не тронул даже. Поверь мне, Никос, с волками было намного труднее.

– Да, я видел какими растерянными и подавленными они возвращались в деревню. Мне их было даже жалко… Мама рассказала всем, что это ты прогнал альпийских волков. Так что, наши к тебе больше не сунутся. Они рады радешеньки, что от тебя унесли ноги не только они, но и альпийские волки. Но это еще не все… Времени мало, так что слушай меня внимательно и не перебивай. В деревню явился регент – герцог Жером Алурийский с солдатами. Помнишь, я говорил, что отец решил продать подаренный тобой медальон и уехал в город? – дракон утвердительно кивнул. – Так вот, там его схватили. Оказалось, что медальон королевский. Думаю, что в углу пещеры под камнями находится тело самого короля. Помнишь, именно там я и нашел медальон.

– Да, да. Припоминаю.

– Короче. Герцог хочет сделать то, что не удалось его брату: найти и забрать сокровища. Он привел целый отряд. Завтра… Нет, уже сегодня ему будет известна дорога к пещере. Люше не упустит такого случая выслужиться и заработать. Помешать им мы не можем. Поэтому… Мы тут с отцом подумали, что тебе лучше на время покинуть пещеру.

– Зачем? – изумился дракон.

– Ну, спрятаться на время. Переждать.

– Ты думаешь, я испугался?!

– Нет, Добруж, нет. Я знаю, что ты самый смелый дракон на свете!..

– И много драконов в своей жизни ты видел? – улыбнулся словам друга хозяин пещеры.

– Не перебивай!.. Пойми, ты им не нужен. Их интересует только золото. Когда они заберут сокровища и уйдут, ты сможешь вернуться!

– Ты это серьезно?

– Конечно, серьезно!

– А сокровища?

– Зачем тебе сокровища? Ты же их ненавидишь.

– Да, это так… Из-за них погибли мои родители. Но именно поэтому я не могу покинуть пещеру.

– Почему? – пришел черед удивляться пастушку.

– Видишь ли, Никос. Охранять эти сокровища от алчных людей – мой долг. Это делал мой отец, это будет делать мой сын. Я дракон, и этим все сказано.

– Но зачем?! Какой в этом прок?

– Все зло в этом мире от богатства. Даже маленький медальон принес вам несчастье. Чего же ждать от целой горы сокровищ? Только горя с кровищей.

– Но почему? Здесь же очень много денег, всем хватит. Что плохого в том, что люди заживут богаче?

– Знаешь, мне почему-то кажется, что герцог не захочет делиться со всеми. Запомни, денег много не бывает. В том смысле, что их всегда мало, ибо не знает границ людская жадность. И потом, не путай богатство с достатком. Человеку надо иметь ровно столько, сколько ему необходимо для жизни. Чтобы хватало прокормить семью. Остальное – лишнее, избыточное. Мы, драконы, изымаем это лишнее из вашей жизни. Устраняем зло. Люди не подвергаются соблазну, не поддаются искушению украсть, никто никого не убивает, брат не режет брата, дети не выгоняют родителей из дома. Но когда люди, подобные герцогу, убьют последнего дракона, зло овладеет миром.

– А разве сейчас оно не правит бал? Разве богатые не притесняют бедных? Ты говоришь, что все зло в мире от богатства. Но может быть все зло от бедности? Эти сокровища лежат здесь мертвым грузом. Кому от них польза? И какая будет польза от твоей смерти, если люди герцога убьют тебя? Я не хочу терять друга из-за глупого упрямства. Подумай сам, если герцог получит сокровища, он сможет часть из них потратить на пользу людям.

– Герцог пустит их на войну. Или на бессмысленный кутеж.

– Откуда такая уверенность? Может быть, в этот раз все будет по-другому.

– Ох уж эта наивная вера в человека!.. Ты еще ребенок, тебе простительно. Ты искренне веришь в лучшее. Но вспомни свои слова – не все люди такие. Взрослые точно не такие. Вырастая, они, к сожалению, меняются.

– Почему ты думаешь так обо всех людях? – возмутился мальчик.

– Я не думаю, я знаю. Я слишком давно живу на этом свете, Никос. Многое повидал. Время идет, но ничего не меняется. А если меняется, то не в лучшую сторону. Люди больше не хотят работать. Праздность и жадность расползаются по миру, как чума. Бездельники живут лучше трудяг, хитрые лучше честных, а грешники лучше праведников. Порядочных гонят со двора, а подлых предателей осыпают золотом. Пойми, если я покину пещеру, это продолжится с новой силой! Человек должен добиваться достатка и приумножать его своим трудом. Только своими руками, своей головой. Соленым потом и кровавыми мозолями. Не зря говорят, что человек сам кузнец своего счастья. Нельзя жить взаймы. Чужой кусок поперек глотки встанет. Эти сокровища – не мои, не твои, не короля и не герцога. Они ничьи. Лежать им здесь до скончания века… или до моей кончины…

– …Кажется, я начинаю тебя понимать… Почти то же самое говорил мне отец. Он сказал, что незаработанные деньги не приносят счастья.

– Точно! Я же говорил, что у тебя очень мудрый отец! Прямо как дракон, – Добруж усмехнулся. – Слушай своего отца, Никос… И, прости, но я не могу выполнить твою просьбу. Если они придут за сокровищами, мы будем биться.

– Да, я понял… Жаль. Мне, казалось, мы нашли удачный выход из всей этой истории. Как говорят у нас, чтобы и волки были сыты и овцы целы, – с грустью констатировал пастушок.

– Но так не бывает.

– Да, теперь понимаю…

Никос бросил взгляд на сокровища. Одинокий лунный луч, падавший на них от входа, рассеивался по пещере безжизненно-бледным серебристым светом. «Действительно, мертвый груз», подумал мальчик, а вслух сказал:

– Добруж, я тебя очень прошу. Не дай себя победить! И, пожалуйста, будь осторожен. Обещай беречь себя.

– Хорошо, – улыбнулся дракон, – обещаю.

– И знаешь… У меня еще никогда не было такого хорошего друга.

– У меня тоже.

Мальчик обнял дракона за шею на прощание.

– Ну, все, мне пора.

И Никос направился к выходу из пещеры. Добруж вышел следом, проводить друга. Небо на востоке начало светлеть, и сердце паренька испуганно замерло. Неужели они так долго проговорили. Он должен был успеть до рассвета, но теперь получалось, что через полчаса взойдет солнце, а ему еще предстоит обратный путь в долину.

– Не успею! – горестно выкрикнул он.

– Что случилось?

– Не успею вернуться за светло! Если мое опоздание заметят, будут неприятности. Станут расспрашивать: «Куда ходил? Зачем?». Я должен был вернуться до рассвета. А теперь…

– Успокойся, Никос, – улыбнулся Добруж. – Садись на меня. Долетим до дома за пять минут.

– Нет, нет! Ты что? Там солдаты! Если тебя заметят…

– Никос, они все равно знают обо мне. Рано или поздно нам придется с ними встретиться.

– Да, конечно. Но лучше поздно, чем рано.

– По-моему, слово «поздно» должно беспокоить в первую очередь тебя. Времени нет. Я тебя задержал, и я же помогу тебе вернуться до рассвета. Не хочу, чтобы из-за меня пострадали твои родители.

– Хорошо, – сосредоточенно кивнул пастушок. – Но только до ручья, дальше я сам. Еще есть время, я успею.

– Тогда садись, скорее!..

…Приподняв светло-серое небесное покрывало, румяное солнце выглянуло из-за горизонта и, решив, что пора явить себя миру, выпрыгнуло из кровати, в которой всю ночь нежилось где-то за краем земли. Но когда светило только начинало карабкаться по небосклону к заветному месту, из которого собиралось засиять в полную мощь, Никос уже был дома, а дракон у себя в пещере. Они успели.

* * *

Отец оказался прав. Герцог со своими людьми еще завтракал, похмеляясь после вчерашнего застолья, когда в дом вошел дюжий гвардеец и доложил:

– Монсеньор. Пришел местный лавочник. Хочет вас видеть. Говорит, что по очень важному делу. Я сказал, что вы заняты, но он уверяет, что дело неотложной важности и этих сведений вы ждете.

– Да-а? Интересно-о. Как его зовут?

– Гийом Люше.

– Гийом… Гийом… Люше… – герцог словно дегустировал имя, запивая его вином. – Нет, не помню.

– Он очень настойчив, монсеньор. Твердит, что вы оцените сведения по достоинству.

Никос был уверен, что в кулачище гвардейца притаился золотой, сделавший настойчивость прохвоста Люше более убедительной.

– Думаю, нам следует выслушать этого лавочника, – обратился к герцогу епископ. – Как деловой человек он знает, что время – деньги, а время вашей светлости – очень большие деньги. Он не пришел бы с пустяковой жалобой.

– Пожалуй, вы правы, ваше преосвященство. – Герцог махнул гвардейцу: – Введите.

Солдат улыбнулся честно заработанному золотому и скрылся за дверью. Через мгновение дверь отворилась снова, и на пороге появился Гийом Люше.

Он очень сильно сдал за последние дни. Бессонные ночи у постели больного сына измотали старика. Герцог смерил лавочника взглядом:

– Мне доложили, что ты хотел меня видеть и сообщить какие-то важные сведения?

– Да, монсеньор.

– Говори, я слушаю. Но моли Бога, чтобы твое дело оказалось действительно неотложным и заслуживающим моего внимания.

– Ваша светлость останется довольна, – лавочник льстиво улыбнулся. – Известно ли вам, что в окрестностях появился дракон?

– Драко-он?! – делано удивился герцог и посмотрел на епископа.

– Не может быть! – всплеснул руками тот, поддерживая игру.

– Да, ваша светлость, дракон, – продолжил Люше. – Не далее как три дня назад он напал на людей. Крестьяне напуганы. Справиться с чудовищем им не под силу. Это могут сделать только ваши люди.

Герцог ответил не сразу, изобразив раздумье и серьезную озабоченность. Он покачал головой, отчего золотистые волосы пошли волной. Со стороны могло показаться, что локоны колышут стремительные мысли. Герцог держал паузу, искоса поглядывая на лавочника, пытаясь заставить того принять на себя роль просителя. Опытный в торге Люше почтительно молчал, терпеливо ожидая ответа. Наконец, его сиятельство прервал молчание:

– Ты просишь об услуге. Готов ли ты оплатить ее? Дракон – это не шутка. Мне и моим людям придется рисковать жизнью!

– Ваша светлость, – поддержал игру Грегориус, – это очень опасно. Подумайте, что скажет наш юный король.

– Оплата будет достаточной и даже более того, – весомо сказал Люше.

Лавочник сразу раскусил герцога с епископом. Еще накануне ночью, сидя у кровати Эжена, он прикидывал возможный ход разговора, от которого теперь зависело все. Большой Шанс уже дважды укусил Гийома, наказывая за неверный расчет. Как ни мечтали крестьяне разбогатеть, но при виде дракона разбежались кто куда. Как ни осторожен был Эжен, но, выслеживая дракона вечером в холодных горах, умудрился простудиться. И это было самой дорогой платой за авантюру. Уже три дня Эжен лежал в постели, терзаемый кашлем, изнуренный жаром. Если что-то и любил Гийом в этой жизни так же сильно как деньги, то только сына, напоминавшего ему себя в молодости. Слава Богу, после визита мельника Мишо, приготовившего какой-то отвар, самочувствие сына несколько улучшилось. Но он по-прежнему был бледен и слаб.

Права на новую ошибку Люше не имел. Придется договариваться с господами. И чтобы не остаться у разбитого корыта, надо было торговаться. Осторожно и вместе с тем отчаянно, цепляясь за малейшую возможность. Не требовать, диктуя свои условия, не выпрашивать милостыню, припадая к ногам, но вынудить герцога на широкий жест в награду за верную службу. Главное было не переборщить. В противном случае можно было потерять все вместе с головой.

Теперь Люше начинал свою игру.

– Как известно, в своих пещерах драконы охраняют сокровища. Все золотое и блестящее они тащат, как сороки, к себе в логово. Убив чудовище, вы, ваша светлость, по праву завладеете богатством, частью которого сможете наградить солдат за смелость. Кроме того, вам достанутся слава и лавры победителя дракона. А крестьяне… Крестьяне обретут долгожданный покой.

«А старик не так прост, как кажется на первый взгляд! Подробно изложил мой собственный план. Может, он и про пещеру что-то знает? Надо вытянуть из него эти сведения» – подумал герцог Алурийский, а вслух сказал:

– Все это так. Но как же нам найти пещеру? Драконья гряда огромна: начинается у Изумрудной долины, а где кончается, никто не знает. Тысячи пещер сокрыты в ее каменном чреве! Моим людям года не хватит, чтобы все обыскать. А каждый день пребывания здесь это дополнительные расходы. Людей и лошадей надо чем-то кормить. А если мы до зимы ничего не найдем?

– Мой сын выследил дракона, монсеньер. Он нашел его логово. К несчастью, в горах бедный мальчик простудился. Он бредит, у него жар. Я… – голос Люше дрогнул, глаза увлажнились, – я приглашал лекарей, – тяжкий вздох, – но лекарства так дороги… Даже для меня…

С этими словами старик вытащил платок и смахнул скупую слезу со щеки. Никос не верил своим глазам: «Старый торгаш плачет?!.. Интересно, купится на это герцог или нет?»

– Проклятый дракон! – продолжал умело лгать лавочник. – Из-за него к нам не едут купцы. Хороший товар достать невозможно. Торговля пришла в упадок. Я почти разорен. Единственный наследник тяжко болен. И всему виной крылатый монстр, безнаказанно терроризирующий округу. Помогите, ваша светлость. На вас уповаю, – здесь Люше счел нужным добавить: – Только на вас и на Господа Бога.

При этих словах он для пущей убедительности перекрестился, чего не делал последние несколько лет, обычно следуя пословице «На Бога надейся, а сам не плошай».

«Вот прохвост! Так бессовестно врать!» – мысленно негодовал Никос.

Вид торговца, преследуемого суровым роком, но уповающего на Господа, умилил епископа. Решив поддержать несчастного, он обратился к герцогу:

– С Божьей помощью ваша светлость одолеет змея, повторив подвиг святого Георгия.

– Победой хотелось бы и ограничиться, – сухо ответил герцог. – Думаю, вас это расстроит, ваше преосвященство, но лично у меня нет никакого желания повторять еще и духовный подвиг великомученика.

– Ну, что вы. В этом нет никакой необходимости. Сейчас, благодарение Господу, иные времена.

– Святой Георгий убил змея за то, что тот опустошал земли, мешал жить людям, – выкрикнул из угла Никос, за что сразу получил подзатыльник от матери.

– Ты совершенно прав, сын мой, – обернулся на его голос епископ. – Но где гарантия, что и наш дракон не учинит то же самое? Никто не может знать, что движет этими чудовищами. Луговчане должны благодарить Бога, что его светлость герцог Алурийский так вовремя явился сюда со своим отрядом, не допустив разорения благодатного края. Ты же слышал, нападения на крестьян уже начались.

– Никос, принеси воды, – успела сказать Хельга, видя, что сын готов продолжить спор и защищать дракона. – Пожалуйста, – с нажимом добавила она, вручая сыну ведра.

– Тебе повезло. Эти сведения будут нам полезны, – вновь обратился к лавочнику герцог. – Сможешь ли ты показать нам дорогу к пещере?