Текст книги "Магический Томагавк Джеймса Бекуорта (СИ)"

Автор книги: Евгений Худаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Худаев Евгений
Магический Томагавк Джеймса Бекуорта

Уважаемый Читатель, думаю, пришло время, чтобы рассказать Вам, самую необычную историю, которая приключилась со мной. Года проходят, и я, с каждым годом становлюсь старше. Да что там играть словами! Я старею и дряхлею, и вскоре отправлюсь, как говорили мои приятели кроу, о загробном мире, в Лагерь-Другой-Стороны. Я не желаю умереть, и унести свои воспоминания с собой, в могилу. Согласитесь, какой толк от таких воспоминаний...

Итак, садитесь поудобней, я начинаю свой рассказ.

Меня зовут Джеймс Бекуорт. Родился я в 1798 году в Фредериксбурге, это в штате Вирджиния. Семья моего отца состояла из 13 детей, семь сыновей и шесть дочерей. Я был третьим ребенком. Старше меня были одна сестра и один брат.

Мой отец, Дженнинг Беквит, потомок английских и ирландских дворян. С матерью, все обстояло намного хуже. Обычно, этот вопрос, я стараюсь обойти. Но, раз уже начал свой рассказ, придется сказать пару слов и про мать... Женщина, которая была моей матерью, имела африканские корни и была рабыней моего отца. Да-а, вот такая неприятность... В результате любовной связи, появился на свет я, мальчик с темным цветом кожи. Таких, как я называют мулатами... Вам белым, это трудно понять, что значит иметь темный цвет кожи. Я же, с самого детства почувствовал это различие. У детей очень злые языки. Они, маленькие мерзавцы, все, что слышали от взрослых и все что думали их глупые, пустые головы, то и говорили. Зато я любил подраться и у меня имелись крепкие кулаки. Поэтому я, частенько поколачивал тех, кто распускал свой язык, насчет цвета моей кожи. Благодаря кулакам, очень быстро ряды болтунов сильно поредели...

Когда мне исполнилось 11 лет, отец перебрался в Миссури, в Сент-Луис. Меня он взял с собой. Четыре года я, проучился в школе. Потом работал учеником кузнеца. Но все это было не мое...

Я, с детства мечтал о путешествиях и приключениях на диких, неизведанных землях. Такой случай представился в 1822 году, когда бывший бригадный генерал Уильям Эшли (1), дал объявление в газетах о том, что набирает группу из ста молодых и отчаянных людей для экспедиции вверх по реке Миссури. По контракту оговаривалось, что добровольцев могли использовать в своих целях, от одного года до трех. Опасность такой экспедиции представляло то, что отряд направлялся на индейские земли, и вряд ли это вторжение, могло понравиться краснокожим. Впрочем, встреча с враждебно настроенными дикарями, совершенно никого не беспокоило. Я, тоже, не раздумывая, записался и пополнил своим присутствием отряд добровольцев, о чем никогда не жалел.

Мужчины, которые откликнулись на объявление бывшего генерала, стали позднее известны, как Сотня Эшли. Среди них оказались, прославленные впоследствии на Диком Западе люди, такие как; Джим Бриджер, Хью Гласс, Дэвид Джексон, Майк Финк, Джеймс Киркер, Джедайя Смит, Уильям Саблетт, Моисей "Черный" Харрис, и Томас Фицпатрик.

Наша экспедиция, возглавляемая Эндрю Генри, добралась до реки Йеллоустон. Кроме исследования малоизвестных земель, мы охотились и занимались торговлей с индейцами. К сожалению, как мы и предполагали, одной торговлей с индейцами не обошлось. Очень быстро мы столкнулись с их диким, неуемным нравом. Произошло несколько вооруженных столкновений, в которых принимал участие и я. Это только пошло мне на пользу, закалило мой характер и добавило опыт выживания в диких землях.

Я вел жизнь насыщенную приключениями, часто балансируя на грани жизни и смерти. Я был охотником, траппером, и стал тем, кого обычно называли маунтинменами, или проще говоря – горными людьми.

Мне было двадцать восемь лет, на тот момент, когда со мной произошла эта удивительная история, которая перевернула всю мою, дальнейшую жизнь. Не буду спешить, расскажу все по порядку...

ГЛАВА 1. ШУТКА КАЛЕБА ГРИНВУДА, ИЗМИНИВШАЯ МОЮ ДАЛЬНЕЙШУЮ ЖИЗНЬ.

1826 ГОД.

1.

В тот день смутная тревога не покидала меня, с того самого момента, как я, Джеймс Бекуорт и капитан Джим Бриджер, загрузив ловушки на бобров, верхом на лошадях, покинули наш лагерь трапперов, разбитый у реки Паудер /англ. Powder/. Отъехав с полмили от лагеря, обостренное чутье предупредило об опасности, которая угрожала нам. Мне настойчиво казалось, что за нами, кто-то следит, хотя я, никого не видел, сколько не крутил головой по сторонам.

Дьявол меня забери, да кому здесь, за нами следить! В этот раз, наша партия, состоящая из трех десятков опытных охотников, забрались в такую глухомань, что кроме диких зверей и краснокожих, вряд ли кого встретишь... Господи, вот именно, краснокожие! Только индейцы могли следить за нами, сами при этом оставаясь незаметными. Не зря про этих ребят говорят, что ты, можешь увидеть краснокожего, только, когда он сам этого захочет. Мое тело в один миг покрылось потом...

Индейцы. Последнее время у нас не было никаких проблем с ними. Мы их не трогали, они не трогали нас.

– Джеймс, да что с тобой. Такое чувство, что ты, себе в задницу загнал здоровенную занозу, – тихо рассмеялся Бриджер, вполне довольный своей шуткой.

– Насчет занозы сильно сомневаюсь, но, мне кажется, что мы здесь, не одни, – немного раздраженно ответил я.

У капитана быстро сошла с лица ухмылка. Бриджер привстал в стременах, сощурился и медленно огляделся по сторонам.

– Нет. Вряд ли, здесь, кто-то есть, – мотнул капитан головой, и снова на его губах заиграла снисходительная ухмылка.

Я не стал с ним спорить, оставаясь при своих подозрениях. Вскоре, мы наткнулись на небольшой ручей, после чего двинулись вверх по течению ручья, отыскивая следы бобровых хаток. Когда ручей разделился, капитан Бриджер предложил мне, тоже разделиться:

– Джеймс, не будем друг другу мешать. Я думаю, нам стоит разделиться, бери правый ручей, а я возьму левый. Ты, как, не возражаешь?

– Почему бы и нет.

– Удачи тебе парень, – махнул капитан рукой. – Встретимся здесь, где сливается ручей, через пару часов, когда закончим с ловушками!

– Хорошо.

Мы разъехались, каждый своей дорогой. Вскоре капитан Бриджер пропал из виду. Я, уверенно ехал вперед, еще не догадываясь, что расстаюсь с Бриджером, и с остальными членами нашей партии, на несколько лет.

2.

Когда сбоку от меня, громко хрустнула ветка, я, сразу повернул голову в ту сторону, откуда раздался шум. Поздно, слишком поздно заметив, краем глаза, впереди какое-то движение. Кто-то, детской, совершенно примитивной уловкой отвлек мое внимание от дороги, и я, как последний болван повелся на этот трюк. Когда же я, снова посмотрел вперед, дорогу мне и моему коню преградили индейцы, которых еще секунду назад там не было.

Дикарей было не меньше дюжины. Они стояли всего в двадцати ярдах от меня, выстроившись в ряд, при этом спокойно и пристально разглядывая меня. Стройные, мускулистые фигуры, в рубахах, обшитых скальпами, на ногах леггины из оленьей кожи. Неподвижные лица, больше похожие на застывшие маски, имели зловещий вид. Большинство воинов имели луки и томагавки, и лишь у нескольких человек я заметил ружья.

Я натянул поводья, останавливая своего коня. Слева и справа от меня выросли, словно из-под земли еще с десяток краснокожих воинов. Теперь я, даже не стал крутить головой по сторонам. Индейцы стояли, а я продолжал сидеть в седле, изо всех сил пытаясь не показать дикарям своего ужаса, охватившего меня. Поверьте, мне было очень страшно от такой встречи, и я не знал, что мне, делать дальше.

В первую минуту я, от страха и волнения, даже не смог определить к какому племени принадлежали дикари. Кое с кем, а именно с черноногими, мне больше всего не хотелось бы встречаться. В прошлую мою встречу с ними, я, по крайней мере, прикончил двоих негодяев...

Кроу. Да, все верно, это индейцы кроу (2). Не знаю, насколько это облегчало мое незавидное положение. Я был окружен краснокожими, и побег с моей стороны невозможен. Непонятно, что дикарям было нужно от меня. Ясно только одно, если бы индейцы хотели убить меня, то они могли это сделать не один раз.

Вряд ли, кому-то понравится, когда на тебя направляют ствол ружья, или целятся из лука. Сейчас я, находился в более отчаянном положении. Когда же моя рука потянулась к ружью, пятеро или шестеро воинов, с завидной быстротой натянули свои луки, готовые в любой момент истыкать мое тело стрелами.

Мое сопротивление могло вызвать только злость и ожесточение со стороны краснокожих, и закончилось мгновенной моей гибелью.

Выход из создавшегося положения видел только один, сдаться. Я помотал головой, всем своим видом показывая, что не собираюсь оказывать сопротивление, даже наоборот, я отдаю себя, в руки индейцев.

Индейцы забрали ружье и сняли с коня ловушки на бобров, после чего меня, под сильным конвоем всадников, отвели в свой лагерь.

Всю дорогу, я терялся в догадках, что бы это все могло значить. По дороге, я немного успокоился, справедливо рассудив, что кроу не представляют для меня большой опасности. С кроу, у нас охотников и трапперов, не имелось взаимных обид...

3.

Несколько часов спустя, как и было договорено, капитан Бриджер, расставив свои ловушки на бобров, вернулся к месту слияния ручья. Бекуорта он, там не застал, но капитан не стал волноваться по этому поводу. Мало ли что, могло задержать его.

Выбрать место для установки пяти ловушек, не так просто. Бриджер решил подождать парня. Он слез с лошади, и с удовольствием растянувшись на мягкой траве, наслаждаясь отдыхом. Прошло несколько часов. День шел к вечеру, а Джеймс все не возвращался. Капитан неожиданно вспомнил, как парень нервно вел себя при выезде из лагеря. Пришло время забеспокоиться Бриджеру.

Капитан решил, соблюдая осторожность, проехать по следу Бекуорта, чтобы разузнать причину его задержки. Бриджер проверил ружье и пистолет, висевший в кобуре на поясе. Он сел на коня и поехал вдоль правого ручья. Хотя прошло много времени, и примятая трава стала выпрямляться, но след, оставленный лошадью Бекуорта, все еще хорошо был заметен на земле.

Бекуорт был опытным охотником, он, и в одиночку не пропадет. Если бы ему угрожала опасность, Джеймс пальнул бы из ружья. Но, капитан не слышал выстрела.

Ручей круто заворачивал вправо, обтекая высокий холм. Миновав холм, Бриджер увидел нечто такое, что заставило его остановить коня. На земле капитан разглядел конские следы и следы от мокасин. Если мокасины, значит, это индейцы. След Бекуорта исчезал, затоптанный следами индейцев кроу, которых было не менее двух десятков человек.

Выходит, Бекуорт схвачен индейцами. Капитан легко соскочил с коня и тщательно все осмотрел. Следов схватки или борьбы не обнаружил. Все указывало на то, что дикари неожиданно окружили Джеймса, и он, предпочел сдаться краснокожим без сопротивления.

Дальше, в одиночку, ехать по следам индейцам, довольно опасно. Надо срочно возвращаться в лагерь, чтобы предупредить людей об опасности.

Бриджер так и поступил.

– Зачем краснокожим понадобился Джеймс Бекуорт? – неизвестно у кого спросил Тони Уобл, выслушав рассказ капитана.

– Боюсь, мы, это никогда не узнаем... – сказал в ответ Бриджер.

– Возможно, парень что-то натворил, чего мы не знаем? – теперь Уобл обращался напрямую к Бриджеру.

– Вряд ли. Джеймс не такой... Кроме того, он все время был со мной, – капитан высказался в защиту Бекуорта.

Затем, мнения о дальнейших их действиях разделились. Хотя большинство охотников предлагали на рассвете следующего дня пойти по следу Бекуорта. С десяток мужчин выразили несогласие, и предложили в свою очередь, на рассвете убраться отсюда, пока есть такая возможность. Спор мог продолжаться бесконечно долго, но Роберт Кэмпбел, начальник партии, остановил крикунов:

– Сделаем так! На сегодня споры оставим. Сейчас все отдыхают, а завтра утром и решим, что нам делать дальше. Охрану лагеря стоит усилить!

Утром следующего дня, два десятка охотников отправились по следам Бекуорта. Достигнув того места, где следы явственно указывали, что парня схватили дикари, маленький отряд двинулся дальше, с еще большей осторожностью.

Лагерь индейцев, широко раскинувшийся у реки, вызвал неуверенность в сердцах смельчаков. Охотники залегли на небольшом холме, поросшем густой травой, разглядывая индейскую деревню. Затем, оставив одного наблюдать за лагерем, мужчины провели совет, на котором решали дальнейшие свои действия.

– Джентльмены, нам необходимо отступить от индейского лагеря, хотя предполагаю, мое решение, вызовет ваше несогласие, – подытожил увиденное Роберт Кэмбел. – Мы, не можем атаковать краснокожих, не имея для этого достаточно сил. Индейцев здесь, несколько сотен, нас, всего жалкая кучка.

– Сэр, в любом случае, мы, должны, что-то предпринять! – слишком эмоционально воскликнул Джим Бриджер. – Надо выручать беднягу Джеймса.

– У нас, нет ни единого шанса отбить Бекуорта, если предположить, что он, все еще жив... В чем лично я, сильно сомневаюсь, – сказал свое слово Кэмпбел. – У дикарей имелось достаточно времени, чтобы принести Бекуорта в жертву своим богам... Мы, ничем не сможем помочь Джеймсу. И с этим, нам придётся смириться... Я, не собираюсь рисковать всеми людьми ради одного человека...

Кэмпбел был прав. Все присутствующие погрузились в глубокое уныние.

– Мы потеряли Джеймса Бекуотра, лучшего нашего охотника, смелого воина, и настоящего товарища. Я сожалею о его потере... Мир его праху! – добавил Кэмпбел. – Настало время подумать о живых, то есть о нас. Нам следует убираться, как можно скорее, прочь из этих мест.

Все верно, если краснокожие прикончили Бекуорта, то жизнь остальных членов отряда, находилась в большой опасности. Лагерь кроу, ошибочно приняли за шайеннов. Мужчины вернулись в лагерь. Сборы были настолько быстрыми, что охотники вынуждены были бросить в реке, десятки ловушек на бобров.

Отряд Кэмпбела перебрался в верховье реки Йеллоустон.

Вот, так, мои приятели, ошибочно посчитали, что я погиб. Правда, обо всех этих событиях, я узнал спустя несколько лет.

4.

По прибытии в лагерь, меня провели к палатке вождя. В большом типи (3) сидело несколько старых мужчин и женщин. Когда я вошел вовнутрь, все взоры присутствующих устремились в мою сторону.

Среди вождей и старейшин, особенно выделялся пожилой, широкоплечий мужчина с благородными чертами лица. Он, мне указал место, где я, мог сесть:

– Приветствую тебя, Нож С Белой Рукояткой! Я вождь кроу. Меня зовут Арапуш, Гнилой Живот. Прошу тебя, будь моим гостем! Наши воины привели тебя в лагерь, чтобы решить одно очень важное дело, которое касается не только нас, но и тебя.

Нож С Белой Рукояткой, такое имя дали мне индейцы снейки (4). Гнилой Живот знал меня, хотя я, видел его в первый раз.

Мое пленение, вероятно, был известно всему лагерю, потому что, всего спустя минуту, после моего появления в лагере, возле типи вождя собралось чуть ли не все племя, чтобы поглазеть на меня. Здесь стояли мужчины, женщины, дети и старики. Если честно, то я, сильно смутился таким вниманием к моей особе. Я видел дружелюбные лица дикарей столпившихся у типи, и это меня немного успокоило.

В толпе громко переговаривались, совершенно не стесняясь, тыкали в мою сторону пальцами. Язык кроу я знал очень плохо, но до моих ушей донеслись обрывки разговоров, которые еще больше сбили меня с толку:

– Да, это он... Нам, про него рассказывал белый охотник...

– Это потерянный кроу... Храбрый воин, который убил много наших врагов, черноногих... Он, наш брат...

О чем они говорят? О каком потерянном кроу? И какое отношение я имею ко всему этому столпотворению?

– Позовите сюда, всех наших женщин, которые потеряли своих сыновей двадцать зим назад! – отдал распоряжение Гнилой Живот, продолжая внимательно разглядывать меня.

Несколько шустрых мальчишек бросились выполнять приказ вождя.

5.

Разорви меня на сто частей, только теперь до меня дошло, в чем дело.

Во всем был виноват длинный язык Гринвуда. Я, и предположить не мог, что последствия пустой болтовни могут привести к такому исходу.

Несколько недель назад, в наш лагерь наведались индейцы кроу. Они были наслышаны, что недавно у нас произошла серьезная стычка с черноногими (5), с их злейшими врагами. Среди кроу оказалось несколько наших старых друзей, которым мы, были очень рады. Мы, сытно накормили индейцев, и угостили их кофе, который очень ценился дикарями.

Кроу сразу обратили внимание на висевшие свежие скальпы, убитых нами черноногих. Сразу посыпались вопросы о подробностях боя. Расспросив обо всем, индейцы были вполне удовлетворены нашим рассказом.

Особое восхищение у дикарей вызывала моя персона, после того, как болтун Калеб Гринвуд (6), расхвалил перед индейцами мои подвиги во всех красках.

Гринвуд, мужчина лет сорока, худощавый, но очень жилистый. Несмотря на свой возраст, он мог заткнуть за пояс, любого молодого и крепкого парня. Еще он, был болтун, каких свет не видывал. Вот, только под маской простачка скрывался очень опасный хищник, с большими и острыми зубами.

У нас не принято было расспрашивать своих компаньонов, кто они, и откуда. Захочет человек, сам расскажет о себе, все, что считает нужным рассказать. Некоторые врали о своей прошлой жизни. Остальные делали вид, что верят этим байкам. Гринвуд был из тех людей, кто ничего о себе не рассказывал. Правда, до нас доходили слухи, что в Вирджинии, будучи восемнадцатилетним парнем, Калеб, не задумываясь, пристрелил шерифа, который доставал его семью. После чего, ему пришлось быстро уносить ноги...

Шесть лет назад, в 1820 году, Гринвуд женился на женщине из племени кроу. Судя по всему, этому прохвосту Гринвуду, довольно неплохо жилось среди краснокожих. Прожив несколько лет с кроу, Калеб мог свободно говорить на их языке.

Я же, плохо владел языком кроу, но и то, что смог понять, мне не сильно понравилось.

– Вы, наверняка слышали о Ноже С Белой Рукояткой. Он, сидит перед вами... Это настоящий воин, который никогда в бою не отступает... Он не знает страха... Нож С Белой Рукояткой, стоит пятерых черноногих... Ха, пятерых... Нет, этот парень стоит десятерых... – разглагольствовал вовсю Гринвуд, время от времени подмигивая мне правым глазом.

Догадавшись, что Калеб нахваливает мои "подвиги" индейцам, я сделал слабую попытку прервать болтуна:

– Калеб, перестань...

– Приятель, даже не подумаю. Посмотри, индейцы смотрят на тебя, раскрыв рты. Сейчас ты, для них, самый уважаемый человек, – похоже, такая ситуация сильно забавляла Гринвуда, и он продолжил свою болтовню. – Половина добытых скальпов, это трофеи Ножа С Белой Рукояткой...

– Почему скальпы добытые Ножом С Белой Рукояткой, висят возле твоего типи? – недоверчиво спросил один из воинов.

Гринвуда трудно было смутить.

– Ты спрашиваешь, почему скальпы висят у нашего типи? Да, потому что, сердце этого сурового воина необычно щедрое для своих друзей! – вскричал Калеб с наигранным возмущением. – Эти скальпы, Нож С Белой Рукояткой подарил нам, своим приятелям, которые в бою были менее успешные, чем он...

Точно. У наивных, доверчивых дикарей, рты от удивления раскрылись еще больше. После болтовни Гринвуда о моих "подвигах", индейцам лично захотелось пообщаться со мной. Они стали о чем-то спрашивать меня, перебивая друг друга. Я же молчал, беспомощно поглядывая в сторону усмехающегося Калеба.

Следующая фраза Гринвуда ввела индейцев, да и меня самого, в состояние ступора.

– Друзья мои, здесь нет ничего удивительного. Храбрость Ножа С Белой Рукояткой вполне очевидна, – очередное подмигивание Калеба в мою сторону. – Ведь этот воин, родом из вашего племени. Он, кроу!

Такой оглушительной тишины я не слышал ближайшие полчаса. Индейцы переглянулись, а затем, все вместе уставились на Гринвуда.

– Что ты, хочешь сказать?

– Этот отважный воин, Нож С Белой Рукояткой, из вашего племени...

– Этого не может быть... Мы, не хотим обидеть уважаемого воина, но он не кроу, – возразили индейцы.

– Друзья, вы, так говорите потому, что кое-чего не знаете, – продолжал упорствовать Гринвуд.

– Чего же мы, не знаем?

– Калеб, перестань! Мне не нравится разговор, который ты затеял, – крикнул я.

Сегодня у Гринвуда было, слишком игривое настроение. Ему хотелось шутить, но проблема в том, что индейцы очень плохо понимают шутки белых людей. Еще неизвестно, как они воспримут болтовню Калеба. В лучшем случае, болтун мог лишиться своего длинного языка. Про худший вариант мне, даже не хотелось думать.

– Нож С Белой Рукояткой, двадцать зим назад, жил среди кроу, и он был одним из вас! – Гринвуд наконец совершил самую большую ошибку, от которой я, его пытался уберечь.

Кроу замолчали, переваривая своими мозгами все, что услышали.

– Нет, мы не знаем его. Этот храбрый воин никогда не жил среди нас...

– Мы бы, его запомнили...

– Подождите, подождите! Я, сейчас, вам все расскажу! – Калеб легко сумел перекричать индейцев. – Много зим назад, ваше племя постигла ужасная трагедия, шайены подло напали на ваш лагерь. Они убили сотни людей, а затем увели с собой много ваших скво, и много детей...

– Верно. Все так и было, – подтвердил один из воинов.

– Нож С Белой Рукояткой, в то время был маленьким мальчиком. Он тоже оказался в плену, – развивал свои фантазии Гринвуд.

Теперь прохвост перестал ухмыляться и подмигивать мне. Его лицо приняло скорбное и печальное выражение. Хотя, надо отдать должное, Гринвуд умел превосходно врать.

– Потом, белые купили мальчика у шайенов. Все это время он, жил среди белых. Нож С Белой Рукояткой стал великим воином среди них, и все ваши враги его боятся.

– Это правда? – спросили индейцы.

Мне не оставалось ничего другого, как подтвердить все, что Гринвуд наплел своим языком перед этим.

– Если все это правда, то ты, Нож С Белой Ручкой, должен жить среди кроу, – заявил один из индейцев.

Гринвуд перевел для меня слова краснокожего. Я передернул плечами, не зная, что надо сказать в ответ. Естественно, в своих планах я, не собирался перебираться к дикарям.

Услышав удивительную историю про "захваченного в плен мальчика" и поверив каждому слову, сказанному Гринвудом, индейцы стали собираться в дорогу. Как потом оказалось, воины спешили вернуться в лагерь, чтобы сообщить радостное известие о том, что они, нашли одного из своих людей, похищенного ранее шайенами, который затем, стал великим воином среди белых. Индейцы видели своими глазами, что у моей палатки висело множество вражеских скальпов, снятых с голов черноногих, павших в боях, под ударами моего томагавка и застреленных из моего ружья.

Рассказ обо мне вызвал большое волнение во всем лагере. Все старухи, помнившие поражение кроу, когда погибли сотни людей, а их дети и скво попали в плен к шайенам, спрашивали себя, не их ли ребенок стал великим воином среди белых людей.

После такого радостного известия, кроу захотели увидеть меня. Я же, все это время оставался в неведении.

ГЛАВА 2. МОИ НОВЫЕ КРАСНОКОЖИЕ РОДСТВЕННИКИ.

1.

Возле типи вождя стали собираться старые скво, которые потеряли своих детей и давно лишились всякой надежды найти когда-либо их. Они подходили, волнуясь и переживая, с надеждой в глазах, рассматривая меня. Каждая из несчастных женщин надеялась на чудо, что я, окажусь, именно ее сыном. Старух пришло не меньше полтора десятка, а я, был один...

Шутка Гринвуда достигла своего пика. Разница лишь в том, что шутник Гринвуд сейчас болтался, где-то на охоте, а я, в центре лагеря кроу, присутствовал на встрече с матерями, потерявшими своих детей.

Вначале, я хотел признаться индейцам, что это была всего лишь, неудачная шутка с нашей стороны. Вовремя остановился, рассудив, что мое признание могло закончиться для меня трагически. Сохраняя внешнее спокойствие я, про себя, безостановочно ругал этого прохвоста Гринвуда, самыми последними, и самыми грязными словами, какие только приходили мне в голову.

Старухи все подходили и подходили. Через несколько минут, типи вождя был заполнен до отказа. Старые скво толпились предо мной, образовав плотную, живую стену. Они трогали руками мое лицо, волосы и одежду. Они тщательно изучали мои руки и ноги. Я видел их дикие глаза, пристально и пытливо рассматривавшие меня. Я видел их раздувавшиеся ноздри. Старухи принюхивались ко мне, словно собаки, пытаясь уловить знакомый запах.

– Нож С Белой Рукояткой, тебе придётся снять свою одежду! – пробился через живую стену скво, до моих ушей голос вождя.

Похоже, возражения здесь не принимались в расчет. Теперь мне, необходимо было полностью раздеться. Краснокожим совершенно не известно чувство стыда относительно своей наготы. Только я, не был краснокожим, и поэтому чувствовал себя довольно неловко, раздеваясь перед старухами.

Мое лицо, моя шея, спина, грудь, вплоть до самых ног, все части моего тела подверглись тщательному осмотру. Старухи осмотрели каждый дюйм моего тела, отыскивая известные только одним им особые приметы и отметки. Такой пристальный осмотр продолжался некоторое время. Я же, со своей стороны стойко держался, напустив на себя невозмутимый вид.

Наконец, одна из старух отошла в сторону, при этом, не скрывая на своем морщинистом лице разочарования. За ней стали отходить, одна за другой остальные старые скво, так и не опознав во мне, своего сына.

Вот и все, мое веселое приключение подошло к своему концу. Можно было одеваться, а то я, заметил слишком большой интерес к некоторым частям моего тела, молодых девиц, стоявших неподалеку от палатки.

Я, уже натягивал штаны, заливаясь краской стыда под хихиканье молодых скво, когда в типи вошла еще одна пожилая женщина, с большими, печальными глазами. Старуха остановилась рядом со мной, вглядываясь в мое лицо.

– Мои глаза уже плохо видят, – заговорила старуха. – Если это мой сын, то у него должна быть родинка под глазом...

Сразу несколько старух стали крутить мою голову, выворачивая веки, чуть ли не на изнанку. Я, справедливо опасался, что эти старухи в своем рвении, чего доброго, выдавят мне оба глаза...

– Да, у него есть родинка под глазом! – прокричала одна из старух, тем самым спасая мои глаза от грязных, корявых пальцев, больше похожих на сухие сучки старых деревьев.

– Значит, это он, это мой сын! – еле слышно пробормотала пожилая скво, дрожащим от волнения голосом. – Хвала Великому Духу, он услышал мои молитвы. Я, нашла моего мальчика...

Двадцативосьмилетний "мальчик", этакий здоровяк, неуклюже топтался перед маленькой, пожилой женщиной, не зная, что ему делать дальше.

Сразу после слов произнесенных старой женщиной с красивыми глазами, все остальные пожилые скво признали и согласились с тем, что я, и есть сын этой женщины. Они, все отказались от притязаний на меня.

Вокруг меня раздались радостные крики, настолько громкие, что я, едва не оглох на оба уха. Пожилые скво, своими криками выражали всеобщую радость. Наконец, хоть одной из этих несчастных женщин повезло, через много прошедших зим, вновь обрести сына.

Узнав в чем дело, соплеменники, столпившиеся на улице, возле типи вождя, поддержали радость женщины. Теперь ликовал весь лагерь.

Я же, не переставал удивляться, тому, как эти дикари выражали свою любовь ко мне, так наивно поверив, что я, когда-то был кроу.

Вождь Гнилой Живот подошел ко мне, крепко похлопал по плечу и тихо сказал:

– Что же ты, застыл, словно каменная скала. Подойди, и обними свою мать! Она, все эти годы верила, что ты живой, и она, в конце концов, найдет тебя. Найдет и сможет прижать тебя, к своей груди...

На ватных ногах, я, послушно проковылял к своей "матери", осторожно обнял ее, маленькую, сухонькую фигуру. Мои глаза внезапно наполнились слезами. Я не смог сдержать своих эмоций, слезы потекли по щекам.

– Нож С Белой Рукояткой нашел свою мать! – раздавались с улицы голоса.

– Сын мой, – моя "мать", немного отстранилась от меня и заглянула мне в глаза. – Двадцать зим прошло с той поры, как эти собаки шайенны, похитили тебя у меня. Каждую ночь, в течение двадцати зим, мои глаза наполнялись слезами, когда я, оплакивала тебя. Шайенны забрали тебя, совсем маленьким мальчиком... Теперь, мои глаза видят перед собой взрослого мужчину и великого воина, известного не только среди индейцев, но и среди белых. Слава о твоих подвигах, о твоих победах над нашими врагами, черноногими, разошлась далеко... Мне, очень жаль, что не мы, с твоим отцом воспитали тебя. Но, мы благодарны тем людям, которые указали верный путь, по которому ты пошел к своей славе.

У нас, у тех, кто считает себя "цивилизованными людьми", сложилось довольно примитивное мнение о всех дикарях. Мы считали, что индейцы не способны на высокие чувства. Сейчас, столкнувшись с дикарями ближе, я был потрясен их любовью и преданностью.

Материнская любовь этой маленькой женщины, моей "матери", к своему сыну, прошедшая через двадцать зим, заставила меня взглянуть по-новому на индейцев.

"Мать" крепко взяла меня за руку и сказала:

– Сын, я знаю, тебя сейчас, называют Нож С Белой Рукояткой. Пусть будет так. Теперь мы, пойдем домой. Твой отец, Большая Чаша, /англ. Big Bowl/, ждет нас.

Сопровождаемые возбужденной толпой, мы пошли к нашему типи.

2.

Новость, о том, что Нож С Белой Рукояткой оказался сыном Большой Чаши, с быстротой молнии облетела весь лагерь. Когда мы приблизились к нашему типи, здесь, меня ожидала большая толпа, моих новых родственников. Не сдерживая своей радости, все эти многочисленные братья, сестры, тети, дяди, и другие, более дальние родственники, бросились восторженно меня обнимать и целовать, едва не затискав до смерти. У меня потом, несколько дней ребра болели...

Наконец наступила очередь отца. Если честно, то именно встречи с отцом, я больше всего и боялся. Если "отец", не признает во мне сына, то, скорей всего, приключение на этом и закончится.

Неожиданно, словно по команде, все, как-то расступились в стороны, и я, увидел своего "отца". Это был высокий, очень крепкий мужчина, с мощной грудью и крепкими руками. Его смуглое лицо, словно высечено из камня. Большой, кривой нос, больше похожий на орлиный клюв, придавала лицу хищное выражение. Раскосые, глубоко посаженные глаза, смотрели изучающе и пытливо.

– Я, приветствую тебя, мой сын, Нож С Белой Рукояткой! Сегодня в нашем доме большой праздник. Наша семья, вновь нашла своего потерянного сына, которого считали погибшим, – торжественно произнес Большая Чаша. – Кроу получили нового, великого воина, самого храброго среди белых мужчин. Черноногие предпочитают не встречаться с Ножом С Белой Рукояткой. Ружье моего сына бьет без промаха, а томагавк насмерть разит врагов. Нам рассказывали, что типи отважного воина, полон вражеских скальпов, которые он, добыл в боях.

Из всех хвалебных речей произнесенных моим "отцом", я уловил самое главное, Большая Чаша признавал меня, своим сыном, и принимал в свою семью.