Текст книги "Найти себя. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Евгений Эс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

– Нет, друг, я не кровосос, – улыбнулся он Хэку.

– Тогда завтра, наловим кузнечиков и саранчи, – пригрозил ему Хоган, – Я научу тебя любить здоровую пищу!

Витя хотел было возразить, но тут опять зашумели, зачмокали губами гномы:

 – Да, кузнечики – это да!

Но ни на другой день, ни на следующий, студент не смог преодолеть отвращение к поеданию насекомых. Однако гном был настойчив, а человек неизменно голоден и однажды привычка, сформированная поколениями европейцев о запрете на употребление насекомых в пищу сломалась. Оказалось, что это не так уж и противно, как ожидалось, если не акцентировать внимание на том, что ты жуешь. Стоило сделать первый шаг, как меню быстро и значительно расширилось и в него вошло практически все летающее, прыгающее и ползающее в округе. Личинок и жуков ели сразу, а земляных червей предварительно ополаскивали, чтобы песок не скрипел на зубах. Главное было тщательно пережевывать, а крылышки и хитиновые панцири удалять.

Божья коровка добралась до кончика пальца Сомова, расправила оранжевые крылышки и улетела. «Нельзя есть насекомых с яркой предупреждающей окраской. Запомни это, студент». Виктор запомнил, но теперь вспоминая слова разноглазого мага, он только злился. Если уж тот обладал даром предвидения, то почему прямо не сказал: «Парень, не садись в самолет. Не туда прилетишь». Встречу этого разноглазого, убью!

Закрыв ворота конюшни изнутри, гном вывел из денника самую смирную гнедую кобылу с большими грустными глазами.

– Залазь, – скомандовал принц.

– Как же я залезу без седла? – опешил Сомов, когда не увидел не луки, чтобы ухватиться руками, не стремян, чтобы вставить ногу.

– Седло и не нужно, – отрезал гном, – Запомни, Сангин, седло это всего лишь снасть для того, чтобы удержаться на лошади, если ты ей не понраву. Заслужи доверие лошади, и седло тебе не понадобится. А учиться чувствовать лошадь, двигаться вместе с ней, как одно целое, седло будет только мешать. Считай, что день тренировки без седла равен месяцу тренировок в седле. Залазь.

Сомов подошел к кобыле, похлопал ее по шее, погладил, прикинул так и сяк и понял, что взобраться на нее без посторонней помощи невозможно.

– Может, покажешь как? – ехидно предложил он гному.

– Смотри. Стал здесь, обе руки сюда, теперь с правой ноги – опа!

За одно мгновение, малорослый гном стремительно обернулся вокруг шеи лошади и оказался на ней верхом. Виктор не поверил своим глазам – быть такого не может!

После нескольких безуспешных попыток повторить фокус Хэка, а затем уже с помощью друга, подталкивающего снизу, Сомов кое-как вскарабкался на лошадь.

– Держи, – гном вручил Виктору поводья и пояснил: – Это снасть для управления, но запомни, что главное это воля и желание всадника.

Чтобы легче и быстрее разобраться с системой управления лошадью, Виктор представил себе аналогию с автомобилем. Поводья – это руль для поворотов и одновременно тормоз. Часть ноги от ступни до колена, прилегающая к боку лошади и называемая шенкелем – это педаль газа. Все выглядело довольно-таки просто. Но оказалось совсем не просто, когда он поехал, и выяснил, что лошадь реагирует на малейшие движения всего тела, рук, ног, положения корпуса и даже седалища.

Так вечерами Витя стал потихоньку прокатываться по конюшне от стены до ворот и обратно. Перебрал всех имеющихся в наличие животных, кроме норовистого жеребца и уже считал, что при необходимости сможет как-нибудь справиться с управлением лошадью. Однако гном был недоволен. Глядя, как Сомов запрыгивает на лошадь, недопрыгивает, а потом висит на одной ноге и рывками пытается забраться, Хэк подбадривал:

– Давай, давай, головастик, дергайся, но залезай.

А когда гному не нравилось, как человек держится на лошади, то даже негромко покрикивал:

– Поясницей работай! Ноги опусти свободно, спину выпрями, баланс держи. Куда плечи гнешь? Расслабь поясницу!

Виктор не имел возможности опробовать все способы движения лошади (в конюшне не разгонишься), и Хэк объяснял это на пальцах:

– Есть несколько видов аллюров, но тебе достаточно знать основные три: шаг, рысь и галоп.

Сомов не стал вникать в тонкости того как там движутся ноги лошади при разных аллюрах и запомнил лишь то, что при движении рысью отчетливо звучат четыре удара копытами, а при галопе слышны три удара. Карьер был тот же галоп, но очень быстрый, а самым медленным способом – шагом Виктор ездить уже умел.

Тренируясь с лошадьми Сомов заметно укрепил ноги и начал регулярно делать растяжку. Это позволяло не только легко запрыгнуть на лошадь, но и могло пригодиться в предстоящей драке с орком. Драки Виктор не боялся. Его уже давно не пугала внешность монстров, да и были они на самом деле не такие и рослые, какими показались ему при первой встрече. Может, те первые орки были отборными воинами, а может, у страха просто глаза велики, но на поверку оказалось, что Сомов ничуть не ниже большинства орков и заметно превосходит по росту остальных людей, не говоря уже о гномах. Пробовал себя Виктор и в неизвестном ему ранее фехтовании. Иногда приятели брали палки от метел, и гном мутузил человека, как хотел. Даже палка в руках принца становилась грозным оружием.

Зимой было холодно, но снега не было. В конюшне температура не опускалась ниже десяти градусов, а полежать на теплой спине лошади было вообще верхом блаженства. Но обычно приятели забирались под крышу, на настил над денниками, где хранилось сено и, зарывшись в него, разговаривали. Сомов о себе больше помалкивал и свою историю начинал с момента, когда он очнулся от удара копьем по голове. Хэк же наоборот очень любил поболтать, особенно о себе любимом.

– Ну, принц, и что в этом особенного? В нашем доме двадцать принцев, не считая принцесс. А по всему Харсанту претендентов на трон вообще наберется больше сотни. Впрочем, и ты, Сангин, далеко не простолюдин. Достаточно посмотреть на твое ледяное лицо, чтобы в этом убедиться. Жаль, что ты не помнишь своего прошлого. Уверен, что когда мы отсюда вырвемся и разыщем твоих родителей, обязательно выяснится, что ты знатного рода.

Виктор гному не возражал, хотя точно знал, что в этом мире его родителей нет. А насчет ледяного лица ему говорила и Ийсма только другими словами, называя Виктора необычайно выдержанным и умело скрывающим свои чувства. Себя со стороны Сомов не видел уже давно, чтобы об этом судить, но он лицезрел окружающих и местные действительно никогда не прятали своих эмоций, а наоборот выставляли их напоказ. Поначалу студенту даже казалось, что все вокруг него кривляются, настолько все явно читалось на их лицах. Страдание, боль, удовольствие или радость аборигены выражали гипертрофированно, словно плохие актеры. Может быть, из-за отсутствия зеркал они просто не знали, как выглядят со стороны в отличие от Виктора, который часто видел свое отражение и как любой человек двадцать первого столетия с детства привык контролировать выражение своего лица. А может быть, слабое проявление эмоций было своего рода иммунитетом для людей информационного века, которые иначе оказались бы перегружены чувствами, от бесконечного потока шокирующих новостей, откровенных фильмов, душещипательных сериалов и жестоких компьютерных игр.

Снаружи по черепичной кровле монотонно стучал дождь, а внутри конюшни под крышей было тепло сухо и умопомрачительно пахло сеном.

– А хочешь, Сангин, я сделаю тебя министром, когда стану королем? – великодушно предложил размечтавшийся Хэк, – Будешь жить сытно, богато, собственных рабов заведешь. Женишься на одной из моих сестриц, получишь титул барона, правда, без права на трон. Сестры у меня знаешь какие красавицы, все глазастые, грудастые, волосатые.

– И что, сильно волосатые? Ну, ноги там, попа? – улыбнулся, подтрунивая над другом Виктор.

– Конечно, и не сомневайся! – заверил его гном, не замечая юмора, – Выберешь себе самую волосатую принцессу. Ее согласия мы даже спрашивать не будем, поженим вас по моему королевскому указу. А если пойдут дети, то они уже станут полноправными престолонаследниками по материнской линии. О чем тебе еще мечтать? Соглашайся. Между прочим, ваш великий император Марк тоже был наполовину гномом. И станешь ты, Вик, жить в лучшем городе мира – нашей столице Хиргосе. Знаешь, какой у нас огромный и красивый город! Дворцы самые роскошные! Храмы самые величественные! Есть такие древние храмы, что в те времена, когда их строили первые гномы, людей еще вовсе не существовало. Мы самая древняя раса и именно мы основали цивилизацию, а потом принесли ее остальным. Мы первейшие!

Этим же вечером, Сомов побеседовал перед сном с Ийсмой и разговор у них зашел о странах, населенных людьми и конечно о загадочном императоре Марке. Целительница рассказывала охотно и как всегда, часто прерывалась, чтобы объяснить Вику новое слово.

– Велик был император Марк. При его правлении было сделано столько хорошего, что не хватит и ночи, чтобы обо всем рассказать. Он первый император, который смог ограничить беспредельную власть магистров, сдерживающих развитие прогресса. При нем проложили первые паровые дороги по всей стране. В городах заработали новые заводы и фабрики. У людей появилась работа, улучшилось благосостояние, повысилась рождаемость. Беззаконникам перестали рубить головы и конечности, а построили специальные дома для перевоспитания работой. Была проведена повсеместная стандартизация. Представь, как до этого трудно приходилось нам лекарям. Вот, например, как измерить температуру больного, если существуют сотни градусников и каждый со своей шкалой и точкой отсчета. Причем некоторые градусники начинали отсчет именно от температуры подмышки человека, – Ийсма тихонько посмеялась и продолжила: – Но главное император смог объединить десятки разрозненных мелких государств в могучую единую империю, которая управлялась железной рукой и мудрой головой. Велик был император Марк. Пусть покоятся нетронутыми его кости.

– И что, все страны мирно объединились?

– Без сражений, конечно, не обошлось, но таких кровавых битв, которые были в последнюю войну, мудрый правитель избежал. А вот его Лучезарный наследник, которому слава отца не давала покоя, решил присоединить к империи последние два независимых государства людей и втянул весь мир в войну, которая осталась в истории как Большая кровавая и длилась пять лет. В итоге империя осталась империей только в названии. Теперь в мире шесть отдельных стран, населенных людьми, не считая десятков мелких самостоятельных герцогств. Мы утратили выходы к нескольким морям, потеряли часть территории на западе, юг захватили орки. А уж сколько жизней и судеб было загублено, никто не считал.

– А правда, что император Марк был полукровка, гном наполовину?

Виктор впервые увидел, как целительница громко расхохоталась.

– Ой, прости, не смогла удержаться. Тебе, наверное, об этом Хэк рассказал? – вытирая слезы, выступившие от смеха, спросила Ийсма и дипломатично ответила: – Лично я императора Марка не видела, но не думаю, что в его родословной были гномы. Кроме того, брачные связи между людьми и гномами запрещены. Не рождаются дети от таких браков, а если вдруг и рождаются, то потомства они уже точно не дают.

Ну и болтун, подумал о принце Вик.

Время шло и, наконец, дождливую сонную зиму, сменила солнечная и жизнерадостная весна. Человек и гном сидели за конюшней, подальше от глаз орков и грелись на солнышке. Хэк делился одним из своих секретов:

– Почему мой друг, Сангин, мы с тобой здесь, а остальные на полях? Потому, что я взятки даю. Старшему над рабами даю, надсмотрщикам даю, всем даю. Золота у меня нет, вот и пишу им расписки, что если вернусь домой в Хиргос, расплачусь. Расписки клятвенные, приходится и кровью мазать и палец ставить, потом не отвертишься.

– Не понимаю, – удивился Сомов, – Как же это орки за долгами к гномам поедут? Разве их там не убьют?

– Ну, кого-то может, и убьют, – добродушно согласился Хэк, – но мы же все-таки не дикари какие. Потом есть еще маги, купцы, послы всякие. Разве мага кто посмеет тронуть? Так что расписку мою пару раз перепродадут за полцены, а потом кто-нибудь заявится и предъявит к оплате. Точно предъявит, это как солнцу встать.

Беседу приятелей прервал зубогляд, как называли здесь орка ветеринара. Пришлось Виктору неохотно подниматься и вести отбракованных животных в кузню. Замена изношенных подков являлась его прямой обязанностью.

– Эй, кузнец, колесо для телеги есть? – заглянул в кузню озабоченный орк надсмотрщик, – На сухом ручье телега встала. Сломали колесо недотыки. Придется теперь кому-то туда тащиться, – взгляд орка наткнулся на Виктора, – О! Раб. Ты чем занят? А ну-ка, хватай колесо, шагай за мной.

– Я лошадей привел, – попытался возразить Сомов, – Мне их еще обратно в конюшню вести.

– Без тебя отведут, – отрезал орк, – Хватай колесо.

Виктор с досадой пнул двухпудовое колесо, поставил его на ребро и покатил вслед за надсмотрщиком. У ворот замка их уже ждал матерый орк со свирепым выражением лица, по одежде и оружию которого было понятно, что это воин.

– Ты чего одного привел?! – сразу насел он на надсмотрщика, – Там телега доверху углем набита, мне что, ждать пока он ее до ночи разгружать будет?

– Так нет никого больше. Все рабы сейчас в поле, – обижено засопел надсмотрщик и попытался убедить злого воина: – Зато этот выносливый. Смотри, какой высокий. Такой и один справится.

– На конюшне есть раб, – быстро вставил фразу Витя.

Но тут же получил удар кулаком в солнечное сплетение и упал на колени, держась руками за живот и хватая ртом воздух.

– Тебе кто позволил пасть открывать, раб? – взревел воин, – Давно плетей не получал? Встал быстро! Бегом за вторым!

Гном лежал на лавочке, и бездельничал, когда к нему подбежал запыхавшийся Сомов.

– Хэк, нас с тобой на разгрузку требуют. На ручье телега застряла груженная углем, не иначе как две лошади ее тащат, – выпалил он с ходу.

Хоган медленно сел. Он некоторое время непонимающе смотрел на Виктора, а потом сорвался и помчался в сбруйную, где находился тайник. И уже через пять минут приятели стояли у ворот замка.

– А, принц Мохнатый зад, – узнав гнома, презрительно хохотнул воин и грузно взобрался на лошадь, – Взяли колесо бездельники и живо вперед!

Охрана подняла ржавую скрипучую решетку и по пыльной дороге троица затрусила к сухому ручью, до которого было километров пять. Злобный орк непрерывно подгонял рабов и не позволял им даже рта раскрыть, но взгляды друзей полные решимости говорили сами за себя. У приятелей был только общий план – напасть на орка и завладеть его конем, однако теперь Витя начал сомневаться, что с этим свирепым орком они справятся даже вдвоем. И совсем худо было то, что впереди вместе с телегой их ждал еще один орк. Нет, к телеге идти нельзя, размышлял Виктор, нападать нужно сейчас. Видимо те же мысли посетили и гнома, поскольку в его глазах начало нарастать беспокойство. Но опытный орк не оставлял рабам не единого шанса. Грамотно держался сзади на расстоянии, с лошади не слезал и постоянно криком подгонял рабов вперед. Когда показался сухой ручей и застрявшая в нем телега с грузом Виктор упал духом. А когда разглядел, что рядом с телегой не один орк, а целых два, то окончательно сник. Правда, один из орков был простым работником и без оружия, но это уже ничего не меняло. План побега с треском провалился.

Рабы остановились и бросили колесо на землю. Надо было малость передохнуть, но неугомонный Хэк сразу же полез к телеге.

– Ну, что там с колесом? – деловито спросил он, вклиниваясь между орками.

– Налетели на камень, раскололи обод, – Орк с мечом наклонился, показывая рукой под днище и вдруг удивленно воскликнул: – Ах ты!

Витя не понял, что произошло, он еще и отдышаться-то толком не успел, а события уже развивались в бешеном темпе. Оба орка резво отпрыгнули в разные стороны, а в другую сторону еще проворнее отскочил гном. В одной руке у него был знакомый огрызок ножа, а в другой ловко срезанные с пояса орка кожаные ножны вместе с мечом. Через мгновение Хэк уже выхватил меч из ножен, крутанул им пару раз, оценивая вес и балансировку, и принял боевую позу. Меч и нож он держал перед собой направленными вверх под углом в сорок пять градусов, передняя нога полусогнута, задняя далеко отставлена назад, рыжая борода топорщится. Гном был готов к битве и вид имел самый что ни на есть воинственный. Работяга орк предусмотрительно отбежал подальше, а орк, оставшийся без меча, вытащил нож, но рисковать не стал и спрятался за телегой.

– Эй, Мохнатый зад, – подал голос воин на лошади и нарочито медленно потащил свой меч из ножен, издавая крайне неприятный звук шелестящего металла, от которого у Вити мурашки пошли по коже, – ты решил сегодня сдохнуть? Бросай оружие, раб, или клянусь богом, через минуту ты будешь ползать в пыли собирая свои кишки полные дерьма. Все слышали? Я предупредил раба о смерти.

Последние две фразы предназначались оркам. Чтобы убить чужого раба, собственность другого орка, а тем более Вендора, нужны были очень веские причины.

А Витя все еще стоял у брошенного колеса, тяжело дышал открытым ртом и не понимал, что нужно делать в этой ситуации. Гном прошагал мимо него, направляясь к всаднику, и коротко бросил на ходу:

– Сангин, твой у телеги!

Получив руководство к действию Сомов переключил все внимание на орка с ножом, а за его спиной уже яростно заорал гном, заржала лошадь и зазвенели частые удары мечей.

Его орк выбрался из-за телеги и крадучись стал приближаться, но двигался он вовсе не к Виктору, а заходил в тыл гному. Студента орк вообще игнорировал. Виктор лихорадочно огляделся в поисках палки или хотя бы камня, но поблизости ничего подходящего не было, даже песка, чтобы швырнуть его в глаза противнику. Тогда он просто преградил путь орку и, принимая боевую стойку, напрягся и резко вытолкнул из себя воздух. Звук получился устрашающий. Орк остановился и с удивлением посмотрел на Сомова. «Шанс против ножа есть только тогда, когда его вынимают, чтобы попугать. А если нож достали, чтобы убивать, то шансов практически нет», вспомнил Витя слова своего тренера по каратэ. Господи, какую авантюру мы затеяли, ужаснулся он. Орк с ножом некоторое время стоял, слегка озадаченный выкриком и необычной позой человека, преградившего ему путь, а потом уверенно пошел на Сомова. Виктор с яростным криком «Киай!» взмахнул перед ним ногой, демонстрируя прием маваши гери, но не всерьез, а так для острастки, лишь бы тот не приближался. Орк чуть помедлил, оценивая возможности удара ногой, а затем снова пошел вперед. Теперь Сомов начал отступать. Он уходил с линии атаки, пытался контратаковать по ногам и страшно кричал. Но не прошло и десяти секунд, как орк в него попал. Виктор отскочил и остановился, припадая на одну ногу, и ощущая, как в правом сандалии захлюпала кровь. Это был конец. Быстро двигаться Сомов больше не мог, а из-за потери крови у него скоро вообще не останется сил. Понял это и орк, который злорадно оскалился и, наслаждаясь моментом, уже нагло и не спеша двинулся к раненному рабу.

Выбора не было, и Виктор решился на отчаянный шаг – вложиться в один единственный удар, в надежде, что ему повезет. Он в свое время неплохо выполнял прием ура маваши гери, удар пяткой с разворотом. Сила этого удара была огромной, но главное его достоинство заключалось в том, что удар являлся коварным и неожиданным для противника. Был, конечно, и риск – удар нужно было наносить, находясь очень близко к противнику и, что хуже всего, выполняя разворот повернуться спиной. Если прием не удастся, то нож в спине ему гарантирован. Но студент уже ничем не рисковал, его и так собирались зарезать, как курицу. Ну, собрался Сомов, один удар – одна смерть! Он на мгновенье повернулся к орку спиной и крутанулся на здоровой ноге. Другая нога описала стремительно восходящую дугу, и пятка с треском ударила орка прямо в висок. Какое-то время орк продолжал еще стоять, с ножом, уже занесенным для удара. А затем медленно, словно подрубленное дерево безжизненно рухнул на спину.

Виктора охватило иступленное ликование – он его сделал! Сделал!!! Сомов дохромал до отлетевшего в сторону ножа, схватил его и обернулся посмотреть, как там дела у Хэка. Гном налегал на своего уже ставшего пешим противника, а тот лишь отбивался и надсадно хрипел. Наконец удачный выпад гнома заставил орка покачнуться и бессильно опустить меч. Хэк не останавливаясь, нанес еще два удара, каждый из которых был явно смертельным и третьим взмахом отрубил орку голову. Зрелище совершенно кошмарное для неподготовленного человека и Виктора прямо тут же чуть не стошнило. Он, содрогнулся и отвернулся, борясь с сильнейшими позывами рвоты.

– Вик! Друг мой! – воскликнул принц и радостно обнял дрожащего Сомова за плечи, – Не ожидал увидеть тебя живым.

– Честно говоря, я тебя тоже, друг, – нашел силы улыбнуться в ответ Виктор.

Оба тяжело дышали, оба были в крови, и в глазах обоих плескалось безумие.

– Надо и остальных кончать, – деловито сказал гном, оглядываясь в поисках живых орков.

– Не надо, – тихо возразил Вик, которого все еще мутило, – давай их просто свяжем. Пусть живут.

Он до сих пор не отошел от жуткой смерти орка, оказавшей на него крайне тягостное впечатление.

– Ты добр, мой друг, – удивился гном, – но однажды ты поймешь, что жалость к врагу не есть достоинство.

 Орк, лежащий на земле, зашевелился, и гном походя ударил его мечом плашмя по голове, снова лишив признаков жизни.

– Эй, ты! – крикнул он работяге орку, прятавшемуся за телегой, и торжественно произнес: – Подойди сюда. Мой друг Вик великодушно дарит тебе жизнь.

Орк трусливо показался из-за телеги, не очень-то доверяя словам гнома, который внушал ему благоговейный ужас, и стал боком, словно краб приближаться. Однако, трусливый орк это что-то.

– На колени! – приказал принц, – Благодари моего друга и помни, кому ты обязан своей никчемной жизнью.

– Благодарю, господин Вик, покорно благодарю.

Жизнь переменчивая штука, изумленно думал Виктор, разглядывая униженного ползающего в пыли орка, еще пять минут назад я был раб и вот меня уже величают господином.

– Однако нам следует поторопиться, – озаботился гном и от души пнул орка ногой под зад, – Вставай, раб, тащи воды или вина, а если есть и то и другое. Найди веревки и собери всех лошадей. Да пошевеливайся, пока мой друг не передумал оставлять тебя в живых, – и добавил пониженным угрожающим тоном: – Или пока не передумал я.

Последние слова так подстегнули орка, что он бегом бросился выполнять указания гнома.

Промыли и перевязали раны, оказавшиеся не слишком глубокими и опасными. Связали оставшихся в живых орков, забрали у них все, что могло пригодиться в дороге и на трех лошадях без оглядки поскакали на север.

До самой ночи беглецы не слезали с лошадей, пытаясь уйти как можно дальше и гадая, как скоро спохватятся орки и вышлют погоню. Скакали рысью, временами переходили на шаг, давая лошадям возможность немного отдохнуть, и снова уходили рысью, а на ровных участках иногда ненадолго пускались галопом. Ветер свободы пьянил, туго бил в лицо, развивал волосы, и приятели орали от счастья и восторга. Виктор первый раз скакал на лошади так быстро. И хотя заставить тягловых животных перейти в галоп оказалось непросто, да и скорость они развивали небольшую, но зато и веса всадника почти не замечали. Проблем с управлением лошадью у Сомова не возникло, но когда он с нее слез, то сразу же лег. Болело все тело от поясницы и ниже, а особенно сильно раненная нога.

Гном был уверен, что погоня есть, но еще очень далеко и рискнул развести огонь. Он сложил дрова и, разжигая костер, щелкнул пальцами, как это делала целительница.

– Хэк, – пораженный Виктор даже приподнялся на локте, – ты тоже маг?!

Гном засмеялся.

– Если ты спрашиваешь, про огонь, так это почти каждый ребенок умеет, это же азы магии. А я все-таки принц и получил не только королевское воспитание, но и разностороннее образование, которое включало и основы магии. Однако быть магом без амулетов невозможно – темной энергии, накопленной за день, хватит только на одну такую слабенькую вспышку.

Сомов смотрел на Хэка, который в свете костра рвал зубами жареное мясо, и вдруг ему показалась очень знакомой эта картина, словно он уже видел нечто подобное ранее. Видел где-то человека с очень похожим лицом и точно так же сидящего на корточках у огня. И он вспомнил где. В Санкт-Петербурге, в музее восковых фигур, среди экспозиции было несколько реконструкций первобытных людей, сидящих вокруг примитивного очага, и одна из фигур могла бы быть родным братом принца Хогана настолько они были похожи. Пелена фэнтези спала с глаз Сомова. Как же я раньше этого не замечал, удивился Виктор, покатый лоб, надбровные дуги, скошенный подбородок, это же так очевидно.

– Хэк, а ведь ты не гном, – произнес обалдевший от сделанного открытия студент, – Ты – неандерталец.

Принц вытер жирные губы ладонью, а ладони об одежду и задумался, пытаясь понять смысл сказанного.

– Сангин, ты знаешь много незнакомых и удивительных слов, но это слово мне кажется бранным. Уж не хочешь ли ты меня обидеть, друг Вик?

– Нет, Хэк, конечно, нет, – заулыбался Виктор, – Но теперь я полностью согласен с тем, что гномы самая древнейшая раса на земле. Вы воистину первейшие.

– Ты сомневался в моих словах? – заиграл бровями гном, – Да мы самая честная раса в мире! Запомни это и никогда больше не сомневайся. А сейчас спи. И пусть тебе приснятся мои красавицы сестры.

Второй день непрерывной скачки выдался совершенно изматывающим. Устали и люди и лошади, приходилось даже останавливаться, чтобы совсем не загнать бедных лошадок. Сомов поражался послушным животным, которые повинуясь человеку, готовы были бежать вплоть до самой своей смерти. Под вечер у маленькой речки сделали привал и уже не разжигали огонь – боялись себя обнаружить. Гном нервничал и переживал, что из-за слишком медленных тягловых лошадей они прошли не такой большой путь, как рассчитывали. Хоган часто вскакивал и подолгу смотрел в ту сторону, откуда они прискакали.

В очередной раз, всматриваясь вдаль Хэк, вдруг разразился гневной бранью на своем родном языке и даже забегал, сжимая кулаки и со злостью пиная траву. А потом как-то внезапно сник и замолчал. Он подошел к поклаже, снятой с лошадей и вытащил меч. Размахнувшись, глубоко всадил клинок в сырую землю, сел перед ним подобрав под себя ноги, словно буддийский монах и замер. На вопросы гном долго не отвечал, а потом поднял голову, и Сомов увидел его глаза полные тоски и печали.

– Все кончено, мой друг. Нам остался всего один день, чтобы добраться до границ Харсанта, но мы не успеем. Позади нас дым. Всего в трех часах быстрой езды. Это орки, больше некому. Сейчас они встали на ночевку, но завтра к полудню нас догонят, – гном провел ладонью по лезвию меча, будто погладил, – И завтра принц Хэк Хоган примет свой последний бой в этой жизни. И умрет принцем, но не рабом.

– Я с тобой, друг Хэк, – сказал Виктор.

Сказал твердо и уверенно, но на самом деле ему было страшно. Их путь к свободе превратился в нескончаемую схватку со смертью. Сердце Сомова колотилось чаще обычного, и предательски потели ладони. Сильно прихрамывая, он сходил за вторым мечом, сел рядом с гномом и положил горячие руки на холодную успокаивающую сталь. Хоган, глядя на эти приготовления неодобрительно покачал головой.

– У меня нет выбора, Сангин. Я убил орка, а значит, в любом случае меня ожидает смерть, и я хочу ее принять, как полагается принцу и воину – в бою. А у тебя есть все шансы, чтобы остаться в живых. Вендор из жадности не станет убивать своего раба. Ведь даже наказывая, Ихар увечит только спину, чтобы не испортить внешний вид товара, который может быть удастся еще выгодно продать. Но на меня это правило больше не распространяется, и я этому только рад.

– Хэк, мы вместе это начали и вместе это закончим. Мы примем завтра бой, сражаясь плечом к плечу. И это не обсуждается, принц Хоган, – добавил Вик, заметив, что гном собирается возразить.

Больше они ни о чем не говорили и каждый молча думал о своем глядя в бесконечное звездное небо. Виктор долго не мог уснуть, а как уснул, так почти сразу же и проснулся от тихих осторожных звуков. Было еще совсем темно, но гном уже поднялся и, стараясь не шуметь, тайком седлал лошадь.

– Куда собрался, друг? – спросил его Виктор, подкравшись сзади.

Гном вздрогнул и обернулся. Сомов оглядел его приготовления. Принц седлал тягловую лошадь, к которой были приторочены оба меча. Скакуна и вторую лошадь гном оставлял студенту, но полностью лишал его оружия и возможности драться с орками. Первая мысль, о том, что Хэк хотел его бросить, как паршивую овцу оказалась неверной. Принц намеревался уйти и принять смерть в одиночку. Виктору же он давал шанс оторваться от орков на двух лошадях, а если не получится, то хотя бы остаться живым.

– Решил поиграть в благородство, Хэк?

– Меч я тебе не отдам, – угрюмо ответил гном, – Убьют тебя. Сразу убьют.

И тут Виктору пришла в голову, как ему показалось, гениальная идея.

– И не надо меч, – легко согласился он, – Мы поступим по-другому.

План Сомова заключался в том, чтобы гном верхом на быстром скакуне зашел в реку, а потом круто повернул направо и уходил по воде, на которой не останется ни следов, ни запаха. Через час Хоган должен был выбираться из реки и прямиком скакать к границе Харсанта. А Виктор на двух лошадях пересечет реку прямо, и пойдет по земле, оставляя отчетливый след для преследователей. В реке полным-полно гальки, а по берегам растет густая трава и на них не останется разборчивых отпечатков копыт, чтобы понять, сколько лошадей перешло реку. Значит, орки будут ориентироваться исключительно по запаху. Мы им и запах подбросим. Виктор заставил снять Хэка грязную потную рубаху и основательно обтер ею скакуна, на котором должен был уходить гном. Позже эту рубаху Сомов собирался привязать веревкой к своей лошади так, чтобы она свисала, слегка задевая траву, и оставляла на ней частицы запаха.

– Течение реки уходит немного на юг. Оркам и в голову не придет, что беглец может отправиться назад. Это самое последнее место, где они будут вынюхивать след. Кроме того, пока догонят меня, пока вернутся обратно к реке и начнут искать твой след, пройдет почти день. За это время ты уже будешь там, где тебя точно не достанут, – Витя с надеждой посмотрел на Хэка, – Надеюсь, друг, когда ты вернешься домой, у тебя хватит денег, чтобы выкупить меня у орков.

– Я клянусь, Вик! – с горячностью произнес гном, – Я клянусь, если останусь в живых, то приложу все силы, чтобы вызволить тебя из неволи. Я клянусь, друг!