Текст книги "На сопках Манчжурии (СИ)"

Автор книги: Евгений Белогорский

Соавторы: Владимир Панин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Британец протянул Фейю другой конверт, менее пухлый.

– К сожалению, мы не располагаем фотографиями всех русских офицеров. Поэтому, при проведении акции в отеле, вам придется привлекать прислугу для их опознания. Отнеситесь к этому делу с большой ответственностью, ибо кроме них в «Бристоле» живут другие иностранцы, а нам не нужны никакие разбирательства. Все понятно?

– Мы постараемся сработать как можно аккуратнее, – заверил собеседника китаец.

– Очень на это надеюсь. И ещё. Среди приглашенных на торжество, будет русский генерал Владимиров. Сейчас он в Ухани, но обязательно приедет в Шанхай. Мы не располагаем его фотографией, этот господин не любит фотографироваться. Есть только одно его описание. Так вот, хотелось бы побеседовать с ним, перед окончательным расставанием. Чувствую, что он может рассказать много для нас интересного.

Фей быстро понял тонкий английский юмор.

– Я приложу все силы, чтобы устроить вам это расставание с господином Владимировым, – сказал он, почтительно склонив голову перед посланником Его Королевского Величества.

Все произошло, так как и задумывал Лэмпсон. В назначенный час, купленные на британские фунты, с британским оружием в руках, триады Шанхая выступили против позабывших о бдительности революционеров.

Полностью погруженный в партийные проблемы, Сунь Ятсен утратил всегда присущую ему бдительность и жестоко поплатился за это. Стоя за трибуной, на сцене городского театра, он поздравлял сидящих в зале соратников с одержанной победой, когда за его спиной возникла зловещая фигура палача. Под видом охранника, он беспрепятственно вышел на сцену из-за кулис. Приблизившись к вождю Гоминьдана, он выхватил из кобуры маузер и выстрелил в голову Сунь Ятсену.

Когда же тот с окровавленной головой рухнул к подножью трибуны, убийца принялся холоднокровно стрелять по сидевшему за столом президиуму. Не успевшие ничего понять люди, гибли, сраженные предательскими пулями, так и не успев покинуть своих кресел. Тех, кто все же успел вскочить и пытавшихся убежать, настигали выстрелы стрелка, ведущего свой огонь с противоположного конца сцены.

Единственными, у кого было с собой оружие, были русские советники. Привыкшие не расставаться с оружием пока идет война, они попытались оказать сопротивление врагу. Первым выхватил свой пистолет генерал Краснов, вступив в перестрелку с убийцей Сунь Ятсена. Одним выстрелом он сбил с его головы кепку, затем ранил в грудь, отчего китаец выронил свой маузер. Генерал собирался добить убийцу, как в это время из-за кулис вылетела связка гранат, разорвавшихся у самых ног Краснова.

Мощный взрыв разметал стол президиума вместе со всеми находившимися за ним людьми. В один миг сцена покрылась окровавленными телами раненых, громко кричавших от боли и просивших помощи. Картина была ужасной, но не менее ужасным стали действия ворвавшихся на сцену заговорщиков. Идя вдоль лежавших на полу людей, они убивали всякого, кто подавал ещё признаки жизни.

Не менее ужасной расправа была с пришедшими на праздник людьми. Находившихся в зале, заговорщики забросали из боковых лож гранатами, а затем принялись хладнокровно убивать из пистолетов и винтовок, стоя в дверях. Части людей удалось бежать из театра, но, вырвавшись на улицу, они столкнулись с новым произволом подручных мистера Лэмпсона.

Против собравшихся перед театром горожан и гостей торжества, заговорщики применили пулеметы. Приехав на трех крытых грузовых машинах, в нужный момент они сбросили с боков брезентовые тэны и принялись расстреливать собравшихся у театра людей из пулеметов. Многие, кого миновали тугие струи свинца, были затоптаны обезумевшей от страха толпой, и в первую очередь старики и дети.

Захватившие город бандиты устроили массовое избиение жителей бедных кварталов. Ещё вчера они праздновали свою победу над милитаристами, а сегодня, реакция яростно проходилась по ним своими стальными палками и ножами.

Вкусив крови, реакционеры принялись безжалостно уничтожать коммунистов, кантонцев и всех им сочувствующих. Врываясь в дома уничтожали всю семью. Подвернувшихся им женщин резали после надругательств, вспарывая животы и втыкая в гениталии куски дерева или прутья. Детям изменников они разбивали головы на глазах обезумевших от горя и боли родителей.

Особенно преследовались девушки с короткими стрижками, за которые их объявляли коммунистками. Несчастных китаянок кололи ножами, убивали из пистолетов или сжигали заживо, облив керосином.

Присутствующий в городе, представитель коммунистов Чжоу Эньлай попытался оказать сопротивление. Счастливо избегнув лап смерти в театре, он попытался сплотить и поднять против реакции городскую бедноту. Это ему удалось, но время было упущено. Когда руководимые Чжоу люди вышли на одну из центральных улиц, они были рассеяны залпами винтовок и пулеметами.

Раненого в руку Чжоу Эньлая, сочувствующие коммунистам горожане насильно увели с собой, укрыв его от кровавых лап торжествующей реакции. Всего в городе было убито свыше шести тысяч человек. Ещё полторы тысячи было арестовано по подозрению в принадлежности к компартии. Несчастных продержали сутки на площади перед городской управой, а затем половину убили без всяких разбирательств.

От ужасной участи быть убитым на празднике в театре, полковника Покровского спас никто иной, как Чан Кайши. Вынужденный в преддверии торжества из-за вылазок аньхойцев покинуть Шанхай, китаец решил сделать гадость своему русскому оппоненту. Видя, как остро реагировал Алексей Михайлович на постигшую его несправедливость в Нанкине, генерал захотел полностью лишить его победных лавров. Не имея возможности вычеркнуть Покровского из списка почетных гостей – полковник был внесен туда лично Сунь Ятсеном, Чан Кайши подошел к этой проблеме с другого конца. Перед своим отъездом, он приказал начальнику канцелярии дать пригласительную телеграмму в Ухань с таким расчетом, чтобы Покровский никак не успевал к началу торжества.

Расчет будущего генералиссимуса полностью оправдался. Покровский прибыл в Шанхай в тот самый момент, когда началось торжественное заседание. Следуя полученной в телеграмме инструкции, вместо театра он направился в «Бристоль», что избавило его от мучительной смерти, но не избавило от столкновения с бандитами, посланных в отель Фейем.

Он только переступил порог гостиницы, как вслед за ним ворвались вооруженные пистолетами бандиты. Грубо оттолкнув статного господина с кожаным саквояжем, они устремились вверх по лестнице, грозно потрясая оружием. Благодаря полученным сведениям от портье, нападавшие хорошо знали, в каких номерах остановились русские советники.

Некоторые из них принялись заранее отмечать намечавшееся торжество, за что жестоко поплатились. Застигнутых врасплох, их убивали в кроватях, ванных, за праздничным столом и они отдавали свои жизни, не сумев взять чужие.

Однако не все представители русской миссии оказали столь пассивное сопротивление врагу. Многие из русских инструкторов и советников встречали рвущихся к ним в номера бандитов выстрелами из револьверов, а некоторые и гранатами. Посланцы далекой России храбро сражались с купленными на английские фунты наемниками, но сила всегда ломит солому. Все они погибли, сложив голову в чужих землях, во славу пославшего их на смерть Отечества.

Когда Лэмпсон приехал к отелю, то тот имел жалкий вид. Центральные двери были снесены, во многих окнах зияли разбитые стекла, а из номера люкс валили густые клубы дыма.

– Азиаты! – гневно воскликнул англичанин от представшей перед ним картины, добавив несколько крепких ругательств.

Доклад подручного Фейя, подскочившего к дипломату едва тот переступил порог отеля, не очень обрадовал его. Все те, с кем Майлз собирался поговорить по душам, были убиты. Их тела лежали в банкетном зале отеля, при этом некоторые из них были обезображены взрывами гранат.

– Где генерал Владимиров? – поинтересовался у китайца Лэмпсон. Покинув пять минут назад городской театр, британец не нашел там разыскиваемого им человека.

– Подорвался у себя в люксовом номере гранатой. Развлекался с девицей, – многозначительно пояснил бандит, чем породил подозрения в душе дипломата. В полученных сведениях о русском советнике, сведений о пристрастие к слабому полу не было. Впрочем, у человека вернувшегося к мирной жизни с войны это вполне нормальное явление.

– Из чего следует, что этот человек генерал Владимиров? – спросил Лэмпсон, осмотрев покореженное взрывом тело, – по имеющемуся у нас описанию, он совпадает только одним ростом. Где портье или коридорный обслуживающий этот номер?!

– Коридорный бежал. Его ищут, но пока безрезультатно. Что касается портье, то он погиб от взрыва гранаты, которой подорвал себя другой русский.

– Черт знает, что такое. Люди гибнут, исчезают и никто не может подтвердить личность этого трупа!

– Не стоит так волноваться, господин. Всего, по бумагам, в отеле числились двадцать один русский. Четверо отправились в театр, семнадцать остались здесь. Вот они, – китаец ткнул пальцем в лежащие перед британцем тела. – А что касается генерала Владимирова, то вот его удостоверение, подписанное самим Чан Кайши. Его мы нашли в отеле, в кожаном саквояже. Так, что все совпадает.

Вырвав из рук бандита удостоверение, Майлз удостоверился в правоте его слов. Ещё раз помянув черта, он покинул гостиницу, прихватив с собой саквояж.

Минуло двое суток, а над, ещё не пришедшим в себя от кровавых ужасов, Шанхаем уже нависла новая угроза. К нему уже подступали войска ведомые генералом Чан Кайши, жаждущего кровавого мщения. После гибели Сунь Ятсена и других лидеров Гоминьдана, он временно взял в свои руки партийную и гражданскую власть.

Это известие породило панику среди иностранцев находящихся в Шанхае. Пережив одну азиатскую бузу, они не горели желанием вновь испытать на себе все прелести межкитайских разборок. Несмотря на громкое заявление помощника британского консула в Шанхае мистера Лэмпсона, что великие державы не допустят нового кровопролития, толпы иностранцев хлынули в порт, желая покинуть город.

Захватившие власть в городе, триады не препятствовали эвакуации иностранных подданных. Они не желали испытать на себе силу артиллерии стоящих в порту кораблей Великих держав. Ведь одно дело – с благословения этих держав резать своих соотечественников, и совсем другое – понести заслуженное наказание, случайно переступив запретную черту.

Желающих покинуть Шанхай направляли к третьему причалу, где стояли пассажирские суда. Ввиду возникших событий, все они были в принудительном порядке зафрахтованы действующими на этот момент консульствами Англии, Японии и США. И потому из Шанхая было всего три пути эвакуации – в Сингапур, Токио и Гонолулу.

Среди пришедших в порт иностранцев, многие находились в затруднительном положении, ибо во время беспорядков утратили свои вещи, деньги или документы. Воспользовавшись удачным моментом, предприимчивые китайцы бросились грабить отели, гостиницы, квартиры, где остановились иностранные гости. Единственное, что могли сделать местные власти и иностранные консульства для этих несчастных, это посадить на пароход и поскорее выпроводить из города. В этот напряженный момент чужое горе мало кого трогало.

В числе пострадавших, садившихся на пароход идущий в Сингапур, был человек с заметной военной выправкой. Его причастность к армейской касте подтверждал Железный крест, украшавший лацкан его изрядно потрепанного пиджака. Именно на нем зацепился взгляд британского чиновника, руководившего посадкой пассажиров на корабль. Отметив рост беженца, он заглянул в карточку с описанием разыскиваемого британцами человека, выданную по приказу Майлза Лэмпсона. Не имея возможности точно идентифицировать, обезображенное взрывом гранаты, тело русского офицера, он продолжал искать генерала Владимирова.

Пробежав взглядом перечисленные приметы разыскиваемого русского, британец разочаровано вздохнул. Бритый наголо, с седыми усами, большой родинкой над правой бровью и пенсне, этот человек совершенно не подходил под указанные приметы. По мнению чиновника, перед ним стоял типичный представитель тевтонской расы. Вскоре, подойдя к трапу, бритоголовый подтвердил его догадку.

– Подданным, какой страны являетесь?

– Германии, – ответил обладатель пенсне.

– Ваш паспорт, – потребовал британец, но беженец только развел руками.

– Все документы вместе с вещами пропали в отеле во время беспорядков.

– Чем же тогда вы можете подтвердить свою личность?

– Только этим, – немец с достоинством протянул офицерское удостоверение рейхсвера, – его я всегда ношу с собой.

Во время войны британцу приходилось иметь дело с документами пленных офицеров. Чиновнику хватило одной минуты, чтобы распознать его подлинность. Занеся в списки пассажиров фамилию бритоголового беженца, британец поинтересовался.

– За, что крест, оберст-лейтенант?

– За Марну, – коротко пояснил немец, не желая вдаваться в подробности.

– Помнится, мы вам там здорово поддали, – ядовито усмехнулся чиновник. От его слов лицо отставника напряглось, но он не стал отвечать на колкости.

– Проходите, следующий! – властно выкрикнул британец и с видом победителя, бросил документ на дощатый стол перед собой. Немец покорно забрал свое удостоверение и двинулся по трапу. Он прошел всего пару шагов, когда его окликнули.

– Да, совсем забыл спросить, деньги у вас есть? Если нет, то ваши репарации Его Королевскому величеству станут больше.

– Они у меня есть. Немного, но есть, – ответил подполковник, не поднимая глаз, чем ещё больше развеселил британца.

– Идите, – разрешил чиновник и занялся польской парой приехавшей в Шанхай на заработки. И где только этих «цыган Европы» только не носит.

По вполне понятным соображениям, Москва не стала афишировать гибель своих военных советников в Китае. С большим трудом, выдержав натиск европейских держав в Лиге наций во время маньчжурского инцидента, Кремль не хотел нового дипломатического скандала.

Прибывший из Владивостока крейсер, вывез на родину из Шанхая двадцать одно тело. Часть из них было очень трудно опознать и, потому, они были похоронены на воинском кладбище в закрытых гробах. Для легализации гибели генералов Краснова и Шкуро, было сделано сообщение о крушении штабного вагона, во время проводимого в Приморье военного учения.

Всем семьям погибших офицеров была назначена пенсия по потере кормильца, согласно их званию. Казалось все просто и ясно, но и тут бюрократическая машина задела интересы полковника Покровского. Согласно секретному приказу покойного фельдмаршала Слащева, отправленные в Китай офицеры должны были иметь те звания, которые им были присуждены во время прохождения службы за рубежом. Таким образом военное министерство стимулировало своих советников и инструкторов к добросовестному выполнению порученных им задач.

Согласно донесениям генерала Краснова, Покровский занимал в НРА генеральскую должность, но пройти переаттестацию на звание генерал-майора он мог только по прибытию в Россию. Помня, что полковник был одно время в «черном списке», никто из чиновников военного министерства не хотел самостоятельно принимать решение по столь необычному вопросу.

Не будь за спиной Покровского генерала Щукина и не служи его жена в аппарате вице-президента России, дело бы так и замяли, присудив вдове полковничью пенсию. Поэтому, не долго мудрствуя, все бумаги были отправлены на рассмотрение самому Антону Ивановичу Деникину.

Новый министр весьма обстоятельно изучил дело и изрек свое решение.

– Зачем мертвому нужно присваивать генеральское звание? Незачем. У нас на Руси такого случая никогда не было, да и думаю, не будет. К чему людей смешить. Довольно будет назначения вдове генеральской пенсии. Вместе с ранее присвоенным, по указу Слащева орденом Александра Невского, это будет хорошая память полковнику.

Так закончилась государственная служба Алексея Михайловича Покровского, всю свою сознательную жизнь трудившегося на благо своей Отчизны, которая не заметила потери бойца. Заканчивался 1924 год. Возглавивший Гоминьдан Чан Кайши, подтвердил все заключенные его предшественником договора и соглашения с Россией. В Китай отправились новые военные советники и специалисты, они были очень нужны Чану для покорения Шаньдуна и продолжения похода на Пекин. Одновременно с этим, у нового вождя националистической партии появилась крепкая связь с Америкой, в лице его новой жены, третьей сестры семейства Сун, Мэйлин. Она училась в Штатах, где прониклась любовью к Америке и пониманием её ценностей.

На выборах в этой заморской стране победил Кэлвин Кулидж. Он поклялся на Библии продолжить построение экономического рая в отдельно избранном государстве под гордым названием – Америка.

Несмотря на то, что японцы все же отказались подписывать новый союзнический договор с Лондоном, прельстившись согласием Москвы признать зоной японского влияния южную и центральную часть Маньчжурии, мистер Фэрфакс сохранил за собой пост первого помощника у нового министра иностранных дел Остина Чемберлена. Британская империя очень нуждалась в таких кадрах как Артур Фэрфакс. Её дела по-прежнему были не столь хороши, как бы того хотелось.

В культурном сердце Европы, Париже, стремительно восходила звезда чернокожей певицы Жозефины Бейкер. Под её песни в «Фоли-Берже» и зажигательный танец чарльстон, цивилизованный мир, медленно, но верно приближался к незримой временной черте. За ней начинался новый период её истории, получивший название «Ревущие двадцатые». О них совсем другой рассказ.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.