Текст книги "Первый рейс"
Автор книги: Евгений Долматовский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Острая вышка геологов рядом.
Стройка великая коммунизма
Здесь развернулась, под Сталинградом.
…Входит в плотину могила над плёсом,
Море идет к сталинградским матросам.
8
В вечерней дымке с правого борта теплохода возникает Сталинград.
Вот русло двух речек, через которые перекинуты мосты, а за ними цехи и кварталы жилых домов Сталинградского тракторного завода. Этот завод-гигант был построен в годы первой пятилетки. Его тракторы, знаменитые «СТЗ», поднимали целину на колхозных полях. Сталинградский тракторный первым в Сталинграде принял на себя удар врага в 1942 году. Когда фашистские танки прорвались к заводу, зенитчики, охранявшие его, опустили стволы своих пушек и в упор открыли огонь по бронированным чудовищам. Вместе с солдатами и моряками на защиту своего завода встали рабочие. Бои шли у заводских ворот, а оставшиеся в цехах женщины продолжали работу. Тракторный завод работал под обстрелом и бомбежкой полтора месяца. И когда бои шли уже в цехах, тракторозаводцы эвакуировали свои станки. Вот здесь, под огнем, они переправлялись через Волгу.
Казалось, тракторный завод совсем разрушен и восстановить его невозможно. Но через два месяца после окончания Сталинградской битвы завод уже начал выпускать продукцию – это были грозные боевые машины, названные кратко и сурово: «Ответ Сталинграда».
Поблескивающие стеклами цехи, кварталы жилых домов, озелененные улицы – ничто не говорит уже о былых разрушениях. Но, для того чтобы понять, какая здесь гремела битва, достаточно поглядеть на стволы деревьев в сквере перед проходной будкой завода – их кора сплошь иссечена осколками снарядов и мин. Сейчас раны на деревьях затянулись, и клены и раины – так здесь называют тополя – снова зеленеют.
Шеренга труб указывает на расположение металлургического завода «Красный Октябрь». На берегу перед заводом высится здание Дворца техники, а дальше за ним видны мартеновские цехи завода.
В 1942 году с берега Волги, помню, мы пробрались к мартенам «Красного Октября». Бой шел в заводских цехах. В одной из мартеновских печей располагался штаб батальона. Это, кажется, была третья печь – именно та, которая как раз сейчас дает плавку: над ее трубой появился розоватый дымок.
Слева от завода возвышается Мамаев курган – место суровых боев и соединения войск Сталинградского и Донского фронтов.
И вот уже близко центральный район Сталинграда.
Конечно, все наши спутники хотят повидать «Дом Павлова». Я хорошо знаю Пензенскую улицу, но указать на «Дом Павлова» не удается: вокруг стоят светлые, сложенные из силикатного кирпича корпуса новых домов, они окружили «Дом Павлова», загородили его. В прошлом году вокруг дома еще были пустыри и его можно было увидеть издалека.
История подвига сержанта Якова Павлова широко известна, но, быть может, не во всех подробностях. Сержант Яков Павлов, гвардеец из дивизии, которой командовал генерал Родимцев, с боем отбил у гитлеровцев жилой дом на Пензенской улице в Сталинграде и держался в нем с горсткой бойцов почти два месяца, не сдав его врагу. Подвиг Якова Павлова был описан в стихах и прозе, тысячи людей узнали о нем. Не знал о своем подвиге лишь Яков Павлов, считавший оборону дома скромным выполнением своего воинского долга. Тяжело раненный, Павлов был эвакуирован за Волгу, долго ехал на восток в санитарном поезде, затем был определен в один из далеких госпиталей. Раненый сержант был в тяжелом состоянии и не имел возможности читать газеты, в которых о нем так много писалось.
После выздоровления Яков Павлов вновь пошел в военкомат и попросил, чтобы его отправили на фронт.
К тому времени Сталинградская битва закончилась, войска сражались на новых участках фронта, и Павлову не удалось попасть в свою часть. Он воевал далеко на севере, у берегов Белого моря, и, по солдатской скромности, не считал нужным рассказывать товарищам о своем героическом поведении в Сталинграде.
Работники политотдела дивизии генерала Родимцева тщетно разыскивали Героя Советского Союза Якова Павлова. Их письмо не застало его в части – раненный в бою, он находился в госпитале. Потом попал в новый полк, был снова ранен, вылечился и вернулся в строй, но уже в другую часть. После того Яков Павлов был еще несколько раз ранен и неизменно возвращался из госпиталей на фронт.
Лишь после победоносного окончания Великой Отечественной войны, в Берлине, куда военная судьба забросила героя-бойца, он вновь попал в состав той армии, которая воевала в Сталинграде и дошла до Берлина. В день демобилизации генерал Чуйков обходил ряды отправляющихся на родину демобилизованных солдат и заметил сержанта со многими медалями и нашивками за ранения на гимнастерке. Он спросил его имя и фамилию. Сержант ответил:
– Яков Павлов, гвардии сержант!
Генерал обнял героя. На следующий день Павлову, узнавшему, что ему присвоено звание Героя Советского Союза, была вручена Золотая Звезда, так долго дожидавшаяся своего скромного владельца. Яков Павлов был направлен в Сталинград, где увидел дом своего имени, восстановленный жителями города во главе с домашней хозяйкой Черкасовой. «Дом принял восстановленным», – написал сержант на израненной пулями стене.
Сейчас ровесник Октября Яков Федотович Павлов работает у себя на родине, в Валдае, секретарем райкома партии. Он – депутат Верховного Совета РСФСР. Здесь насмерть стояли гвардейцы дивизии Родимцева. Здание мельницы оставлено навсегда как памятник Сталинградской битвы.
…Вот мрачное, разрушенное здание. Это мельница, находившаяся, так же как и «Дом Павлова», на том участке, где сражались гвардейцы дивизии Родимцева.
Мельница навсегда оставлена в том виде, в каком она была после боев. Это – памятник Сталинградской битвы.
До войны рядом с мельницей стоял недостроенный дом – Дом специалистов. Осенью 1942 года мне приходилось бывать в ротах, державших оборону в недостроенных корпусах Дома специалистов.
Дома, где хорошо жилось
Простым и мирным людям,
Огнем пробитые насквозь,
Быть может, мы забудем.
Мы видели их столько раз
Что уж теперь, пожалуй,
К несчастью пригляделся глаз,
Привычной стала жалость.
Но тот семиэтажный дом,
С фасадом, в прах разбитым,
Скорей был только чертежом,
Гнездом, пока не свитым:
Еще не вставлено стекло,
Еще карниз без лепки,
Но бомбой стену рассекло,
Леса разбило в щепки.
Он подрастал, как в сказке, тут,
Средь сереньких хибарок,
И скоро был бы кончен труд -
К Октябрьским дням в подарок.
Мы любовались каждый день
Его убранством стройным.
Ужель теперь он – лишь мишень
Орудьям дальнобойным?
Я каменщиком раньше был,
Теперь я – только воин,
Но не забыл я, не забыл,
Что дом мой не достроен!
Мы смотрим в бинокль на Дом специалистов. Перед его фасадом стоит бетономешалка, этажи словно расчерчены лесами, а проломов в недостроенных стенах уже не видно. Значит, кирпичная кладка, начатая до войны, выдержала испытание временем, и дом теперь достраивается. В Сталинграде строят быстро. Скоро стихотворение о недостроенном доме совсем устареет. Но автору не обидно: пусть стареют стихи и молодеет жизнь!
Украшенные флажками катеры вышли навстречу флагманскому кораблю «Иосиф Сталин». В честь предстоящего открытия Волго-Донского судоходного канала имени В. И. Ленина над каждым домом Сталинграда вывешены красные флаги.
Над рекой рождается мощная симфония гудков. Она ширится и ширится – гудки раздаются со всех пароходов, со всех катеров, со всех судов, стоящих на Сталинградском рейде и движущихся по Волге. Это приветствие в честь флагманского корабля!
Теплоход «Иосиф Сталин» медленно разворачивается, чтобы подойти к пристани, как полагается, против течения.
Сталинградскую набережную никак не узнать. Еще полгода назад к небольшому дебаркадеру шли мостки, провисая над водой, а дальше начиналась деревянная лестница, упиравшаяся в улицы, лишенные домов. У самой реки проходили железнодорожные пути, жарко дыша песком, политым нефтью. Единственным украшением набережной была детская железная дорога, шедшая от станции Пионерка до станции Родимцева – мимо сквера, где стоит памятник летчику Хользунову, мимо пассажирского речного вокзала и пристаней местных линий.
Вспоминается этот берег Волги и в ту военную пору, когда узкая полоска берега была твердыней, которую занимали и отстаивали солдаты легендарной 62-й армии. В склонах берега были вырыты землянки, ходы сообщения. Штаб гвардейской дивизии помещался в сточной бетонной трубе; до переднего края отсюда было метров полтораста-двести.
Но если через несколько лет после победы нельзя было узнать той узкой полоски военного берега, то сейчас нельзя узнать и всего берега Волги, по которому мы проходили всего лишь полгода назад.
К Волге полого спускаются гранитные ступени набережной; выше, над нею, – широкая зеленая аллея, ведущая к площади Павших Борцов. Берег не весь облицован камнем: гранит сочетается здесь с цветами – спуск к Волге состоит наполовину из цветников и газонов.
Две колоннады обрамляют парадную лестницу. Старого дебаркадера нет и в помине – на его месте стоит огромный белый с голубым красавец– дебаркадер; широкий помост ведет от него к легкому павильону речного вокзала.
«Сталинград стал портом пяти морей» – написано большими буквами на красном полотнище, протянутом во всю длину дебаркадера.
Тысячи сталинградцев в светлых одеждах – и день и вечер сегодня очень жаркие – стоят на берегу.
От встречающих нас товарищей мы узнаем, что сталинградская набережная – лучшая из волжских набережных – открылась только сегодня. Всего лишь несколько часов назад, ранним утром, строители сняли высокие заборы, вымыли набережную и ушли на новый участок работ. Ведь то, что ими сделано, лишь первая очередь, лишь один из участков большого сталинградского берега.
Да, набережная Сталинграда достойна своего города-героя, порта пяти морей!
Мы сошли с теплохода и по широким ступеням стали подниматься в город. Голова кружится от запаха цветов, сердце стучит учащенно – нельзя не волноваться при виде всего окружающего. Вновь в памяти возникает сталинградский берег, по которому, пригнувшись, прижимая к груди автоматы, пробирались советские воины осенью 1942 года…
Темнеет. Мы идем по улицам Сталинграда и не узнаем многих кварталов. За последние полгода на месте руин и пустырей выросли новые высокие жилые дома. Пусть простят нас сталинградцы, но мы ходили по улицам и заглядывали в окна. И всюду мы видели спокойный мирный быт советских людей: студента, склонившегося над книгой; мать, укладывающую спать ребенка; семью, сидящую за ужином.
Мы прошли по улице Мира и увидели новое здание Сталинградского театра.
Как раз сегодня, накануне пуска Волго-Донского канала, состоялось его открытие.
На этом месте до войны тоже стоял театр – правда, небольшой, но колонны и львы перед фасадом придавали ему солидность. Осенью 1942 года театр стал местом ожесточенных боев, он был разрушен. Теперь здесь же построено новое здание – оно во много раз лучше прежнего.
Нам предстоит пробыть в Сталинграде до послезавтрашнего утра, когда теплоход «Иосиф Сталин» пойдет на торжественное открытие Волго– Донского канала имени В. И. Ленина.
В канун праздника в Сталинград съехалось особенно много гостей. Гостей в Сталинграде всегда много – и советских и зарубежных.
Делегации, прибывающие в СССР из разных стран, считают своим долгом посетить город русской славы. Здесь побывали делегации отовсюду.
В прошлом году в Сталинграде была делегация Китайской Народной Республики. Вот какой случай произошел тогда на площади Павших Борцов:
Китайцы приехали в снегопад,
Хоть дело было весной.
Они увидели Сталинград
За белою пеленой.
Как ни старался мягкий снежок,
Летевший гостям в лицо,
Он след разрушений укрыть не смог
На площади Павших Борцов.
И город в суровости прежней своей
Вставал пред глазами друзей.
Был среди них офицер молодой
В курточке из чесучи.
На квадратном кармане -
Медаль со звездой,
Иероглифы и лучи.
С трибуны на площадь смотрел офицер…
Вид города гостя потряс.
На спокойном, точеном его лице
Сверкнули молнии глаз.
Он словно сразу в военную даль
И в завтрашний день заглянул…
Вдруг, отвинтив от кармана медаль,
Он нам ее протянул.
И так сказал, не скрывая слезы,
Комсомольскому секретарю:
– Медаль за форсирование Янцзы
Я Сталинграду дарю!
А мы зашумели:
– Ну, что вы, друг!
Это медаль в честь ваших заслуг,
Не можем ее мы взять! -
Но он настаивал. И медаль
Из ладони в ладонь пошла по рядам
И к трибуне вернулась опять.
И после ее, как решил горком,
Отдали
В Киквидзенский детский дом.
И в пионерском строю
Теперь у сирот, сталинградских ребят,
Ее получает лучший отряд
За школьную доблесть свою.
Потому что родители этих детей
В годы недавней грозы
Подготовили
Жизнью и смертью своей
Форсирование Янцзы!
9
В эту ночь мы долго ходили по улицам Сталинграда. Нам встретилась труппа донских казаков в фуражках с красными околышами. Казаки-бородачи несли в руках огромные, тяжелые пшеничные снопы. Встретили мы и школьниц в белых передниках. Растянувшись шеренгой поперек улицы, девушки шли и пели, положив друг другу руки на плечи – наверно, возвращались с прощальной вечеринки, посвященной окончанию десятилетки. Мы видели бригады строителей на освещенных лесах строек. Мимо нас проносились колонны тяжелых грузовиков. Небо над нами иногда вдруг озарялось алой зарницей – выдавал плавку «Красный Октябрь».
Сталинград! Город, где дважды решалась судьба нашей Родины, город, к которому сейчас приковано внимание всех советских людей и наших друзей во всех уголках земли! Он воспет на многих языках. С его именем выходят на борьбу за мир простые люди всего мира.
Многие поэты посвятили Сталинграду проникновенные стихи. Переводя эти строки, я неизменно ощущал волнение, с каким писали о Сталинграде зарубежные поэты.
Знаменитый чилийский поэт Пабло Неруда в «Песне любви к Сталинграду» говорит:
Ты – надежды цветок,
прораставший сквозь камень,
Обещающий людям цветение сада.
На страницы истории вписан штыками
Подвиг русских людей, героизм Сталинграда.
Над землей возвышаешься ты бастионом,
Стали стены твои неприступной преградой.
Ты доверил защиту тобою взращенным
Молодым сыновьям Сталинграда.
Всех фашистов покрыл ты навеки позором,
Уничтожив захватчиков.
Так им и надо!
Навсегда смертный приговор конквистадорам
Пишут молнии Сталинграда.
Те, кто реки Италии оскорбили
И, с согласия труса, как на параде,
К водам Сены пришли, – остановлены были
Возле русской реки, в Сталинграде.
Те, кто злобно топтали прекрасную Прагу,
Кем была она предана и распята,
На твою, Сталинград, натолкнулись отвагу,
Смерть нашли на земле Сталинграда!
Осквернители статуй, пещер и лазури,
Кем была беспощадно разбита Эллада,
Сами были разбиты решительной бурей.
Где теперь они? – Спрашивай у Сталинграда.
Те, кто жгли и крушили испанскую землю
И, сковав ее сердце, ушли воровато, -
Наконец по заслугам расплату приемля,
Догнивают у стен Сталинграда.
Те, кто в тихой Голландии грязью кровавой
Цвет тюльпанов забрызгали прихоти ради, -
Навсегда заклейменные черною славой,
Перегноем легли в Сталинграде.
Те, кто в белые ночи Норвегии выли,
Отравив ледяную весну своим смрадом,
Словно волки, жестокий урок получили, -
Стали трупами под Сталинградом.
Слава всем сталинградцам! Да будут священны
Материнских волос побелевшие пряди!
Сыновьям твоим слава – героям военным
И младенцам, родившимся в Сталинграде!
Честь и слава уменью твоих командиров,
Комиссара уму и геройству солдата!
Словно новое солнце, сияют над миром
Золотые лучи Сталинграда.
Пабло Неруда написал свою «Песню любви к Сталинграду» в то время, когда скрывался в Латинской Америке от преследования фашистских ищеек. Он не мог открыто выступить в печати и рукописные странички с «Песней любви к Сталинграду» тайно расклеивал как листовки на стенах домов города Мексико-Сити.
Поэт новой, демократической Германии Иоганнес Р. Бехер назвал свою поэму: «Спасибо тебе, Сталинград!»
Мы знаем: наша мирная судьба
Решалась на проспектах Сталинграда,
Тобой была возглавлена борьба.
У танковых засад, на баррикадах
Ты вынес смертный приговор врагу,
Твоя свобода стала грозной силой
И на осеннем волжском берегу
Нашествие брони остановила.
Ты камень стройки мира заложил
Тогда у волжской и донской излучин,
Когда поспешно строил блиндажи
В венке терновом проволоки колючей.
В порыве смелом ты рванулся в бой
И, размахнувшись с волжской широтою,
Чтоб нанести удар, прикрыл собою
Свободу мира – самое святое!
В долгу мы пред тобою навсегда,
Наш долг особой мерой мерить надо!
Со всех концов планеты города
Провозглашают славу
Сталинграду.
В стихах корейского поэта Тю Сон Вона солдат Народной армии Корейской Народно-Демократической Республики, сражающийся с американскими захватчиками, обращается к городу-герою через тысячи километров, отделяющих его страну от Сталинграда:
Сталинград! Ты – отваги чистый родник,
Мы с тобою в бою и труде сильны,
О тебе узнаем из рассказов и книг,
Ты – учебник бойца справедливой войны.
Вижу, вижу тебя! Волжский ветер – в лицо!
Вот я светлою улицей Мира иду,
Выхожу на площадь Павших Борцов,
Здесь счастливые дети играют в саду.
Вот сержанта Якова Павлова дом.
Отражаются в окнах блики зари.
Нет, не просто дом, а легенда о том,
Как сражались советские богатыри.
Подарил мне на память русский солдат
Подобье железного хрусталя И сказал:
– Был в осколках весь Сталинград,
На кургане Мамаевом – вся земля…
Я подарок несу через наш ураган,
Продолжаю душевный наш разговор.
Как цветами покрылся Мамаев курган,
Расцветут и вершины Алмазных гор.
И сквозь дым я вижу издалека
Слово МИР – боевую мечту свою.
Это пишет великих строек рука,
Смелый почерк Сталина узнаю!
Недавно побывал в Сталинграде бразильский поэт, лауреат международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» Жоржи Амаду. Отсюда, из Сталинграда, он написал письмо своему другу, руководителю коммунистической партии Бразилии, легендарному вождю бразильского народа Луису Карлосу Престесу.
В этом стихотворном послании сказано:
Мы прошли по улице красивой,
Вдоль удобных современных зданий.
Те же люди, что вчера в сраженьях
Заслужили право на бессмертье,
Строили ее и воздвигали
И назвали «Улицею Мира».
Победители нацизма жаждут
Мира на земле, хотят отстроить
Город свой, хотят, чтоб шли в просторы
Тракторы – машины новой жизни
Счастлив я, что чистыми руками
Смог к земле священной прикоснуться!
Я смотрел счастливыми глазами,
Как растут деревья молодые
На местах, траншеями изрытых.
Я весну увидел в Сталинграде!
То весна эпохи коммунизма -
Стройка грандиозных гидростанций
И канала, что навеки свяжет
Волгу с Доном и цветущим садом
Сделает поля недавней битвы.
Так поют о нашем Сталинграде поэты разных стран, поют на разных языках о
нашем славном городе, ставшем символом борьбы за мир.
Именем Сталинграда названы площади и улицы во многих европейских городах.
У старого здания железнодорожного вокзала (сейчас в Сталинграде строится новый вокзал) стоит маленький каменный домик, в котором расположен музей Сталинградской обороны. Здесь в 1918 году помещался штаб обороны Царицына. Разрушенный во время боев 1942-1943 годов, домик этот бережно восстановлен сталинградцами.
Каждый раз, когда вы проходите по улицам Сталинграда, вы ощущаете дыхание истории.
Здесь был товарищ Сталин. Прибыл он
С мандатом Ленинским порой суровой.
…На подъездном пути штабной вагон,
Отсюда в Кремль прямой тянулся провод.
Отряд рабочих, два броневика
С ним прибыли за хлебом для столицы.
В военный час рука большевика
Сумела сделать крепостью Царицын.
Вождя позвали новые фронты,
Но с первой встречи волжская твердыня
Связала жизнь свою, свои мечты
С тем гением, чье имя носит ныне.
Приехав вновь через пятнадцать лет
Сюда на пароходе «Клара Цеткин»,
Увидел вождь своих трудов расцвет,
Победы первой пятилетки.
Ходил он с Ворошиловым вдвоем
По улицам, и радостно им было,
Что здесь, как крепость мира, каждый дом,
А Тракторный – какая это сила!
Запомнил те минуты Сталинград,
Когда сверкал в его кварталах стройных
Взгляд зодчего, всем нам знакомый взгляд,
Провидящий сквозь годы и сквозь войны.
Не потому ль у смерти на краю
Расцвет победы брезжил нам, солдатам?
Великий город выстоял в бою,
Стал вражьей армии закатом.
В том самом сорок третьем, в декабре,
При возвращении из Тегерана
Он вновь увидел город на заре
В седых руинах, пустырях и ранах.
Еще над Родиной клубился дым
И жили мы страдой военных буден,
А Сталин видел Сталинград таким,
Каким он нынче стал и завтра будет:
Канал от Ахтубы; плотина ГЭС;
В Красноармейске шлюзы Волго-Дона;
А от Камышина дубовый лес
В три эшелона, словно оборона.
И белый голубь в синеве летит
Над улицею Мира утром рано.
И – словно семафоры: путь открыт! -
Повсюду башенные краны.
Судьба людей, заводов, улиц, рек,
И город сам, и вся его округа -
Все в Сталинграде связано навек
С великим именем вождя и друга.
