Текст книги "Первый рейс"
Автор книги: Евгений Долматовский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Евгений Долматовский
Первый рейс
1
Под июльским небом раскаленным
Слышать мне пришлось издалека -
Разговаривала с тихим Доном
Волга – мать-река:
«Светлый Дон, товарищ по оружью,
Ты водою плещешь. В добрый час!
Крепкая, испытанная дружба
Связывает нас.
Так давай сольем волну с волною!
Подходи скорей!
Голубой дорогою одною
Свяжем пять морей».
Дон в ответ:
«С восхода до восхода
Строится, вздымая плечи, шлюз.
Воплощается мечта народа -
Наш с тобой союз».
Помнит мир, как здесь гвардейцы бились,
Как спешили танки, грохоча.
Волны двух фронтов соединились
Возле Калача.
А теперь, их подвиг повторяя,
Две реки гвардейские спешат.
«Здравствуй, – скажет Волга голубая,-
Дон, мой светлый брат!»
Как радостно было прочитать в газетах постановление Совета Министров Союза ССР об открытии 27 июля Волго-Донского судоходного канала и Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении каналу имени Владимира Ильича Ленина.
Пролегла теперь через степи голубая дорога! Она соединила пять морей– все моря, омывающие Европейскую часть СССР: Белое, Черное, Балтийское, Каспийское, Азовское.
Новый водный путь начинается на южной окраине Сталинграда и идет по степям до самого Дона. Степи– сухие-сухие, земля -твердая-твердая; на ней и трава не растет – всё выжгли знойные ветры. Такими сохранились эти места в памяти солдат Сталинграда.
Соединение Волги и Дона было вековечной мечтой русского народа. В конце XVII века Петр I начал было работы по соединению этих двух рек. В степях севернее Сталинграда, между речками Иловлей и Камышинкой, и сейчас можно видеть овраг и вал – следы земляных работ петровских времен. Рытье канала было прекращено в связи с началом войны со Швецией.
Многие русские люди думали о соединении Волги и Дона. Еще в царские времена были инженеры, обращавшиеся к правительству со смелыми предложениями о соединении этих рек, но все их проекты либо попросту отвергались, либо клались под сукно. А люди, жаждавшие при
нести пользу своей родине, вынуждены были оставаться наедине со своей мечтой…
Волго-Дон по праву может быть назван детищем Великого Октября, детищем Ленина и Сталина.
14 мая 1918 года Владимир Ильич, председательствовавший на заседании Совета Народных Комиссаров, сказал, что Волго-Донской канал послужит могучим рычагом, который перевернет экономику юго-востока страны. На том же историческом заседании было принято решение начать изыскания под Царицыном.
Изыскательская партия вышла в сухую степь. Разведчики пришли в те самые места, где нынче плещутся волны канала. Степь до самого Дона была охвачена пламенем битвы. Центром ожесточенной борьбы с белогвардейщиной был город Царицын. Сюда, в Царицын, в июне 1918 года прибыл товарищ Сталин.
Работники изыскательской партии отложили в сторону теодолиты и лопаты, взяли в руки винтовки и пулеметы. С оружием в руках пошли отстаивать красный Царицын.
Все силы в те дни были брошены на фронт.
Оказались мобилизованными и инженеры, работавшие над проектом канала Волга – Дон. Об этом было сообщено телефонограммой в Военревсовет 10-й армии.
Товарищ Сталин и товарищ Ворошилов сделали надпись на телефонограмме: «Канал пророем после утопления кадетов в Волге и Дону».
В Сталинградском музее обороны можно увидеть хранящийся под стеклом этот документ и написанные на нем исторические слова.
Те, кто в дни Великой Отечественной войны воевал в Сталинграде, о многом подумали и многое вспомнили, когда прочитали в газетах короткое, но такое выразительное сообщение: «Волго-Донской судоходный канал имени В. И. Ленина вступает в строй».
Вспомнилось лето 1942 года; в степях между Волгой и Доном шли бои, не стихавшие ни днем, ни ночыо. Падали в боях товарищи, и их именами мы называли степные курганы.
Слышал я под небом раскаленным,
Из-за сотни верст, издалека, -
Тихо говорила Волга Дону,
Волга – мать-река:
«Здравствуй, Дон,
Товарищ мой старинный!
Знаю, тяжело тебе, родной.
Берег твой измаялся кручиной, -
Коршун над волной.
Только я скажу тебе, товарищ,
И твоим зеленым берегам:
Никогда, сколь помню, не сдавались
Реки русские врагам».
Дон вдали сверкнул клинком казачьим
И ответил Волге:
«Труден час,
Горько мне теперь, но я не плачу,
Слышу твой наказ.
Русских рек великих не ославим,
В бой отправим сыновей своих.
С двух сторон врагов проклятых сдавим -
И раздавим их».
Волга Дону громко отвечала:
«Не уйдут пришельцы из кольца!
Будет здесь положено начало
Вражьего конца!»
Вспомнился и день 19 ноября 1942 года, когда на рассвете войска двух фронтов, идя от Волги и от Дона, прорвали оборону немецко-фашистских войск и перешли в наступление. Они соединились неподалеку от поселка Калач, залов фашистские полчища в стальное кольцо.
Вспомнилось и то зимнее утро, когда на единственную, сохранившуюся на площади Павших Борцов, стену высокого дома взобрался гвардеец в задымленной шинели и укрепил в кирпичной трещине древко пробитого пулями знамени – знамени сталинградской победы.
Возникли в памяти и жаркие дни 1951 года, когда довелось мне пройти по еще сухому руслу канала и по дну будущего Цимлянского моря, когда посчастливилось увидеть великую стройку коммунизма.
А сегодня Волго-Дон – уже не стройка, а готовое сооружение, новая водная магистраль нашей Родины!
…К открытию канала повсеместно стали готовиться, как к большому празднику.
От Северного речного вокзала столицы в Химках на торжественное открытие Волго-Донского судоходного канала поплывет флагманский корабль пароходства Москва – Волга-канал теплоход «Иосиф Сталин». Его маршрут – от стен Москвы до старинного казачьего поселка Калач на Доку. Теплоход «Иосиф Сталин» откроет регулярное пассажирское движение по Волго-Донскому каналу.
С борта этого теплохода будут вестись радиопередачи о первом рейсе. С какой радостью узнал я, что в группу писателей и журналистов, которые будут участвовать в этих радиопередачах, включен и я!
Мысленно представляю новый водный путь, по которому предстоит совершить путешествие от Москвы до Ростова. Мы пройдем по каналу имени Москвы, проплывем более двух тысяч пятисот километров по Волге, побываем в Сталинграде, будем присутствовать на торжественном открытии Волго-Донского судоходного канала имени В. И. Ленина, пройдем из Волги в Дон, а там, уже на другом корабле, поплывем по Цимлянскому морю и тихому Дону – до самого Ростова.
2
С нетерпением ждем 18 июля -день отплытия. А время, как назло, тянется удивительно медленно. Наконец долгожданный день наступает.
Уже с рассвета по телефону звонят товарищи:
– Ты еще не выехал?
– Когда выезжаете?
Один наш спутник, остерегаясь всевозможных неожиданностей, разработал даже план действий на случай, если мы запоздаем к отходу корабля из Химок. «Надо будет узнать расписание и ехать на машине по шоссе до Дмитрова, – рассуждал он. – Так как до Дмитрова теплоходу придется несколько раз шлюзоваться, то по сухопутью мы сумеем его обогнать».
Собираясь в это путешествие, мы волновались больше, чем школьники, впервые уходящие в туристический поход. Впрочем, мне бы волноваться, пожалуй, не полагалось: в большое водное путешествие по Волге я отправлялся уже второй раз.
Двадцать лет назад, летом 1932 года, мне довелось быть участником пионерского похода на моторной лодке по маршруту Москва – Сталинград. Все обстоятельства этого давнишнего похода отчетливо встали в памяти, когда мы с товарищами на быстроходной «победе» пересекли по Крымскому мосту Москву-реку и помчали в Химки… Была в те годы такая организация – «Юные автодоровцы». Был в Москве даже клуб «Юных автодоровцев». Правда, у этого клуба своего автомобиля не было – советская автомобильная промышленность тогда лишь начинала развиваться. Мы изучали моторы… на старом катере. В учебных целях и решено было провести поход Москва – Сталинград, во время которого юные автодоровцы должны были основательно изучить и двигатель внутреннего сгорания и управление.
Юные автодоровцы проехали на своем катере под Крымским мостом – был он в ту пору не тем красавцем, который сейчас на серебряных тросах висит над Москвой-рекой, а старым, неказистым Крымским мостом, существовавшим до тридцать восьмого года (помнят тот старый мост только совсем взрослые люди). Мотор у катера был очень полезен для учебы. Пришедший в полную негодность, старый, снятый с автомобиля, он доживал на катере свои дни. Всю дорогу его приходилось чинить. А дорога до Волги была длиной не сто двадцать восемь километров, как теперь по каналу имени Москвы, а тысяча шестьдесят шесть километров по Москве– реке и Оке.
Вышли мы к Волге лишь у города Горького, который назывался тогда Нижним Новгородом (он стал Горьким через несколько месяцев – в октябре 1932 года). Беломорско-Балтийский канал тогда только еще строился, и Волга соединяла не пять морей, как сейчас, а лишь два моря – Балтийское и Каспийское.
Пионеры и пионерки, участники того далекого речного похода, стали инженерами, научными работниками, военными; одного из юных автодоровцев я встречал потом на фронте под Сталинградом, он был командиром роты «катюш».
…Машина мчится по Ленинградскому шоссе, и эта гладкая, широкая магистраль кажется началом водного пути: новые высокие здания и деревья отражаются в накатанном асфальте, как в воде. Удивительно быстро растут дома на московских магистралях: неделю назад здесь господствовал башенный кран, а сегодня он уже закрыт стеной. Дом облицован розовым камнем, в оконные рамы вставлены стекла: скоро он будет готов к приему жильцов.
Московская зелень кажется началом лесных массивов, передовыми лесными шеренгами, марширующими сюда с берегов каналов и рек, по которым нам предстоит проплыть.
Иногда в сутолоке трудовых будней, проходя ежедневно по городу, как-то не замечаешь его зеленого убранства. А сейчас, по пути к порту, перед дальним путешествием, зрение обострилось, и мы смотрим на свою родную, до последнего переулочка знакомую Москву по-новому, словно видим ее впервые.
Несколько лет назад здание Северного речного вокзала было видно с шоссе всё – снизу доверху, теперь оно сплошь закрыто зеленью, видна лишь его крыша и, конечно, восьмидесятипятиметровый шпиль со звездой.
Флагманский корабль флота канала Москва-Волга, теплоход «Иосиф Сталин» стоит у гранитной причальной стенки, украшенный пестрыми флажками, которые называются «флагами расцвечивания». Стройное, красивое судно привлекает всеобщее внимание в порту.
Пассажиры еще гуляют по вокзалу; по сияющим лицам их можно безошибочно отличить от провожающих. Тут и работники речного транспорта, и студенты из стран народной демократии, и литераторы, и художники. Едут на теплоходе и пионеры – юные географы 502-й школы Пролетарского района города Москвы. Водным путем возвращаются в Сызрань ребята, побывавшие на экскурсии в Москве. Пионеры проходят на теплоход шеренгами; их много – наверно, более ста человек.
В полдень грянули оркестры, раздались возгласы: «Счастливого плавания!» – и наш теплоход медленно и торжественно отвалил от берега и двинулся по волнам Химкинского водохранилища строго на север.
Один деловитый пионер достал новенький компас, сверил по нему курс теплохода и удивился, как бывает удивлен человек, севший на трамвай в обратном направлении. Он знал, что ехать нам надо на юг. Почему же нос корабля и стрелка компаса направлены на север?
Нашему юному спутнику была показана самая обычная географическая карта, и он успокоился.
Оказывается, водные пути извилисты: мы будем идти строго на север до Волги, потом до Рыбинского моря на северо – северо-восток, потом до самого Камского устья – на юго-восток, до Сталинграда – на юг, а оттуда возьмем курс на запад – до Калача, чтобы затем по Цимлянскому морю двинуться на юг, к Ростову.
Нам предстоит пройти водным путем три тысячи двести шестьдесят семь километров.
И вот мы оставили Химки…
Сквозь кипень воды и листвы
Видны в голубеющей дымке
Высотные зданья Москвы.
Как будто они подпирают
Советской земли небосвод.
Каналом Москвы проплывает
Идущий на Дон теплоход.
Гранитом и мрамором строгим
И сталью подводных дверей
Украшена эта дорога
Пяти наших русских морей.
И в дальние дали вглядеться
Старается каждый из нас.
И коль не глазами, так сердцем
Всю Родину видит сейчас!
Недаром высотные зданья
Нас в путь провожают.
Страна Исполнена созиданья,
Великою силой полна.
На этом просторе широком,
Как знамя советских времен,
Восходят великие стройки
И первенец их – Волго-Дон.
Он празднует нынче победу!
Корабль наш стремится туда,
Где шла по военному следу
Бессмертная слава труда.
И Родина смотрит влюбленно,
Как Волга втекает в Москву, -
Слияние Волги и Дона Свершилось, сбылось наяву!
Извечной мечтою народа
Был прочный союз этих рек.
Берет в свои руки природу
Советской страны человек.
Так вольно дышать на просторе,
И полнится радостью грудь!
По волнам Московского моря
К Цимлянскому морю – наш путь.
Вода в канале, по которому мы плывем, чистая и прозрачная. Это – та вода, которую пьют москвичи. Постройка канала Москва – Волга преследовала несколько целей, одна из них – снабжение Москвы водою. Советская столица росла быстро, и ей не хватало москворецкой воды. Теперь, когда советские люди привели на помощь Волгу, воды в Москве вдоволь: из каждого крана течет волжская струя.
Теплоход пересек Химкинское водохранилище; где-то вдали остались грузовые причалы с портальными кранами, верхушки которых похожи на клювы гигантских птиц, пляжи и вышки стадиона «Динамо», пароходы, стоящие под погрузкой.
Берега канала выложены серым и красноватым камнем, они имеют прочный, обжитой вид. Выше, над каменными откосами, – газоны цветов и шеренги больших деревьев. Деревья были посажены пятнадцать лет назад и сейчас отлично разрослись. Вдоль берегов выстроились нарядные дачи, тут и там над зеленью лесов трепещут красные флаги пионерских лагерей.
Мой товарищ, который уже несколько раз проделывал путешествие по каналу, поделился своими впечатлениями.
– Каждый раз, когда я плыву по каналу, – говорит он, – мне кажется, что я попадаю на празднество. Здесь все дышит торжеством, все радостно. Самое худшее настроение здесь словно растворяется и исчезает…
Да, всё на канале солнечно, радостно, сделано для людей и как бы говорит: смотрите, как хорошо мы живем, как чудесно строим!
И названия причалов здесь какие-то радостные: Зеленая гавань, Бухта радости, Комсомольская, Березовая роща, Солнечная поляна.
Теплоход проплывает мимо стройных сооружений канала, сделанных из камня, бетона, стекла. На зданиях, на фонарях, на чугунных решетках– всюду мы видим маленькие щиты из кумача и на них цифру «15». Три дня назад, 15 июля, канал имени Москвы отпраздновал свое пятнадцатилетие.
В великих планах преобразования Советской земли, вошедших в историю под светлым именем сталинских пятилеток, рукою товарища Сталина была начертана прекрасная и смелая задача – соединить Москву и Волгу, навечно соединить главный город и главную реку Советской страны. Пятнадцать лет назад, в 1937 году, эта задача была воплощена в жизнь.
Канал Москва – Волга был построен в невиданно короткий срок – за четыре года и восемь месяцев. Суэцкий канал, который всего лишь на сорок два километра длиннее, строился более десяти лет, а Панамский канал, который на сорок семь километров короче канала Москва – Волга, строился тридцать четыре года. Вокруг строительства Панамского канала капиталистические воротилы и хищники развили такую «деятельность», что появилось новое слово «панама», обозначающее крупное мошенничество.
128-километровый канал имени Москвы значительно более сложное гидротехническое сооружение, чем проложенный по равнине Суэцкий канал или Панамский канал, имеющий только шесть шлюзов. На нашем канале одиннадцать шлюзов, одиннадцать плотин и много других сложнейших сооружений, не знающих себе равных в мировой технике.
Теплоход плывет вдоль лесов, полей и холмов средней полосы России: водный путь пятнадцатилетнего возраста кажется извечной, неотъемлемой частью необычайно красивых здешних мест.
Подмосковье чудесно во все времена года – и белой зимой, и прозрачной весной, и зеленым летом, и оранжевой осенью. Но всего чудесней оно летом, в середине июля, именно сейчас, когда мы плывем по голубой дороге, соединившей столицу с Волгой.
Леса среднерусской полосы поражают волшебными переливами зелени. Не побывав в этих местах, трудно представить, что в природе существует так много оттенков зеленого цвета: от изумрудной чистоты молодых берез до густого малахита дубовых крон. Движущиеся тени облаков делают листву то темной, почти черной, то придают ей голубизну, а прорвавшиеся солнечные лучи заставляют ее вспыхивать золотом.
Линии электропередач, корпуса заводов, железобетонные сооружения канала легко и естественно сроднились с нашей подмосковной природой; теперь уже никак не отделить высоковольтных столбов от березовых рощ, стеклянные корпуса – от полян и перелесков.
Здесь, на сооружении канала Москва – Волга, было вырыто земли в сто раз больше, чем на строительстве первой очереди московского метрополитена; здесь было уложено бетона в три раза больше, чем на строительстве знаменитой Днепровской гидроэлектростанции.
Десятки миллионов пассажиров проплыли по водам канала за прошедшие пятнадцать лет. Путешествие по воде целительно – за кормой парохода люди оставляют усталость и словно впитывают в себя свежесть и силу соединенных воедино Москвы и Волги.
Но обильное снабжение Москвы водою и удобное пассажирское сообщение – лишь малая частица той огромной пользы, которую принес канал стране. Недавно мне пришлось возвращаться ночыо из пионерского лагеря, расположенного на берегах канала, близ поселка Яхрома. Мы подъехали к электрической паромной переправе, и работник этой переправы, в форме речного флота, с золотым «крабом» на фуражке, объявил нам, что придется на берегу задержаться– диспетчерская служба передала, что, пройдя шлюзование, к Москве движутся караваны судов. Вскоре, освещенные прожекторами, один за другим проплыли перед нами волжские пароходы, держа курс на столицу. Они везли мрамор для облицовки высотных зданий, цемент, зерно, доски и бревна, сложнейшие машины и станки. Движение судов казалось торжественной демонстрацией мирной мощи и творческого созидательного труда нашей страны.
Вот и сейчас теплоход проплывает мимо этой переправы. С палубы корабля переправа почти незаметна: башенка на одном берегу, башенка на другом – вот и всё. А ведь электрическая паромная переправа – очень хитрое сооружение. Со словом «паромщик» издавна связывается представление о бородатом старике, который тянет канат, медленно переправляя на своем плоту телегу с выпряженным конем. Сегодняшний работник электропарома сидит в стеклянной башенке. Паром приводится в движение током. Когда достаточное количество тяжелых грузовиков въедет на платформу парома, паромщик нажмет кнопку на пульте управления, паром двинется в путь, пересечет канал – и через несколько минут грузовики выедут на противоположный берег. Так работает электрическая паромная переправа, а ведь она является одним из простейших сооружений канала.
Быть может, читатель, живущий далеко от Москвы, представляет себе канал Москва – Волга как ровную водную линию одной и той же ширины. Такое представление неверно. Новый водный путь состоит из больших озер-водохранилищ, связанных между собой линиями каналов.
Из Химкинского водохранилища мы попали в Клязьминское, затем – в Пяловское, Пестовское и Икшинское водохранилища. Далее по «лестнице» из шлюзов мы будем спускаться к Волге.
В 1936 году на строительстве канала Москва – Волга побывала бригада московских комсомольцев. По глыбам развороченной земли, показывая русло будущего канала, нас водил бригадир комсомольской бригады, энтузиаст стройки товарищ Мичко. Немного времени провели мы вместе, но вскоре уже поверяли друг другу свои самые сокровенные мысли и мечты. Помню, как товарищ Мичко хотел стать инженером, руководить постройкой большого гидротехнического сооружения. Сверкая маленькими черными глазами, он говорил: «Ты понимаешь, какое это счастье – строить? Вот, например, построить шлюз и знать: на земле есть шлюз – твое детище…»
Где он сейчас, бригадир комсомольской бригады со строительства канала Москва – Волга, друг комсомольской юности? Вышел ли он живым из огня войны? Осуществил ли он свою мечту и какие новые сооружения удалось ему построить для нашей Родины?
Стоя на палубе, мы вспоминали годы предвоенных пятилеток и высчитывали возраст великих сооружений нашей эпохи: московскому метрополитену семнадцать лет, Комсомольску-на-Амуре-двадцать, Сталинградскому тракторному заводу – двадцать два года, Магнитогорску – двадцать один. Беломорско-Балтийский канал на четыре года старше канала, по которому мы плывем, а Волго-Дон на пятнадцать лет моложе его.
Но все эти стройки воздвигнуты на века, и, построенные за короткий срок, они сравняются в возрасте в веках, как памятники нашей великой эпохи.
Приближаемся к одному из первых морей, построенных советскими людьми, – к Московскому морю. Но увидеть его на этот раз не удастся: пройдя канал, мы повернем к Рыбинскому морю, и Московское море останется левее нашего пути.
Когда мы плыли по Химкинскому, Клязьминскому и другим водохранилищам, теплоход шел на тридцать восемь метров выше уровня Московского моря. Чтобы спуститься к этому морю, нам пришлось пройти по «лестнице» из шлюзов.
Теплоход входит в шлюз, и вместе с нами туда залетают чайки – постоянные спутницы каждого корабля. Закрываются ворота – и теплоход оказывается словно в прямоугольной ванне. Из нее выпускают воду. Когда уровень воды в шлюзе сравнивается с уровнем воды следующего участка канала, открываются нижние ворота, и мы плывем снова – до следующего шлюза, до следующей «ступеньки».
Теплоход идет мимо древнего города Дмитрова – ровесника Москвы. Здесь к нам пришли новые пассажиры – одетые в полную форму ремесленники; они направляются в дом отдыха на Волге. Первые часы пребывания на теплоходе ремесленники вели себя солидно и чинно, как и полагается вести себя людям, одетым в шинели с петлицами и серебряными пуговицами, в фуражках с эмблемами. Но потом расшалились и даже стали играть в прятки.
…Вечером мы увидели Волгу.
У выхода в Волгу высятся монументальные скульптуры – Ленин и Сталин.
Знаменосцы двадцатого века
Во главе человечества встали,
Два великих родных человека -
Ленин и Сталин.
Ленин и Сталин ведут нас путями побед.
Народу
К счастью дорогу Открыли они.
Над миром сияет страны нашей свет,
Коммунизма сверкают огни.
