Текст книги "Первый рейс"

Автор книги: Евгений Долматовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

3

На рассвете теплоход подошел к городу Угличу. Удивительный пейзаж у этого древнего города: за колоколенками церквей и домами старинной постройки виднеется могучее железобетонное крыло плотины и здание электростанции, кажущееся сделанным сплошь из стекла. Город, имеющий десятивековую историю, дышит новыо. Угличская плотина – частица великого плана преобразования Волги.

Мы недолго стояли в Угличе, наши спутники-ремесленники успели лишь покататься на карусели, установленной на берегу, – гудок снова созвал пассажиров на теплоход.

Бурными волнами встретило нас Рыбинское море.

Где на свете есть река такая,

Чтоб собой связала пять морей?

Волга, Волга, широта морская,

Как не петь о щедрости твоей!

Не устану я смотреть часами

С палубы в твою живую даль.

Ты течешь меж древними лесами,

И волна сверкает, словно сталь.

Наполняясь неуемной силой,

Большевистской силой молодой,

Ты Москву-столицу напоила

Чистой ключевой своей водой.

Стал служить народу бег твой вольный.

Ты турбинам новым силу дашь.

Линии сетей высоковольтных

Навсегда вошли в родной пейзаж.

И заводы на крутом, на правом,

И луга на левом берегу,

И леса в покое величавом

Никогда забыть я не смогу.

Над высокой мачтой теплохода

Легкие узорные мосты.

Волга, слава нашего народа,

С каждым новым днем прекрасней ты!

Позади остались гладь канала,

Башенки паромных переправ.

Волга здесь морской рекою стала,

У нее крутой и строгий нрав

И на ней плотины, как ступени,

По которым в коммунизм идем.

Полон красоты и вдохновенья

Светлый путь, указанный вождем!

Крупнейшее искусственное водохранилище в мире – Рыбинское море сейчас самое большое на Волге: оно в пятнадцать раз больше Московского. Но через несколько лет Рыбинское море уступит свое первенство Куйбышевскому и Сталинградскому морям.

Значение этого водохранилища огромно – оно сделало судоходной, глубоководной всю Верхнюю Волгу, вдохнуло новую жизнь, влило новые силы в такие реки, как Шексна, Молога, Нерль.

На теплоходе возникла игра, которую в шутку назвали «игрой в Колумба». Один берег Рыбинского моря все время виден, а вот другой -• за горизонтом; кто первый увидит его, тот выигрывает.

На просторе Рыбинского моря все время появляются черные точки; при нашем приближении они оказываются рыбачьими лодками. На дне лодок трепещет серебряная рыба. По высоким волнам водохранилища местные рыбаки ведут свои лодки с удивительным мастерством и ловкостью.

Через несколько часов пути все наши «колумбы» одновременно разглядели вдали башни из розового камня. Вахтенный матрос, повидимому не раз проходивший эти места, объявил спокойным, обыденным голосом:

– Самый большой шлюз в мире. Рыбинский шлюз!

Но прежде чем пройти шлюзование, мы подошли к пристани Переборы, и нам открылся знаменитый перекресток водных путей.

Эта скромная пристань с дебаркадером стального цвета и есть пятиморье: отсюда пути расходятся. Можно двигаться к Ладоге, а оттуда по Неве – к Финскому заливу и в Балтийское море. Можно по Мариинскому каналу пройти в Онежское озеро, а дальше по Беломорско-Балтийскому каналу имени Сталина – в Белое море. Можно двигаться по Волге на Каспий или по Волго-Дону в Азовское и Черное моря.

Невольно думается о том, что следовало бы переименовать эту скромную пристань Переборы и дать ей гордое название «Пятиморье», соответствующее ее новой, советской судьбе.

Отчалив от пристани, наш теплоход и вместе с ним еще несколько судов вошли в Рыбинский шлюз. Шлюз этот похож на прямоугольное озеро.

По совести говоря, мы предполагали, что шлюзование в такой махине будет идти медленно и мы здесь задержимся надолго. Но опасения были напрасны. Шлюз работает четко и точно, он плавно опустил нас до уровня Волги, текущей за его нижними воротами, ворота открылись – и мы вышли к городу Щербакову.

Рыбинский шлюз был закончен накануне войны, первые суда прошли через него за месяц до ее начала. Но предстояло еще достроить сложные гидротехнические сооружения. Эти работы велись уже тогда, когда фашистские полчища подходили к Москве. Бой гремел на берегах канала Москва – Волга, а на Рыбинской ГЭС монтировали вторую турбину, и она была пущена в начале 1942 года.

Так же как в годы войны крепли могучие силы нашего народа, так и Рыбинское море в это время наполнялось светлыми водами Волги. Сооружение Рыбинского водохранилища, преобразившего всю Верхнюю Волгу, – одна из крупных побед советских людей в Великой Отечественной войне.

Теплоход подошел к пристани города Щербакова. В этом городе провел свое детство и юность, здесь организовал первую комсомольскую ячейку выдающийся деятель Коммунистической партии Александр Сергеевич Щербаков. В годы войны он возглавлял политическую работу в армии, руководил московской партийной организацией.

Имя безвременно умершего Александра Сергеевича Щербакова, его светлый образ всегда будут жить в сердцах советских людей.

В 1946 году волжский город Рыбинск был переименован в город Щербаков.

Высокий берег, на котором расположен город, сплошь усеян людьми. Щербаковцы радостно встречают теплоход. На деревянных ступеньках крутой лестницы как-то сам собою возникает митинг. Представитель городского совета говорит о вкладе трудящихся Щербакова в стройки коммунизма: дороги, расположенные вдоль Волго-Донского канала, утрамбованы катками Щербаковского завода дорожных машин; землесосы, построенные на местном заводе, помогают возводить гидросооружения.

Слушаешь ораторов и невольно думаешь: вся страна, от края до края, участвует в создании великих строек коммунизма. Волжане, конечно, непосредственно связаны со строителями Волго-Дона. Но невидимыми прочными нитями соединены с великой стройкой и те, кто стоит у станков и в Белоруссии, и на Дальнем Востоке, и в Сибири.

На далеком сибирском заводе,

Где пульсируют ровно станки,

Токарь к карте огромной подходит

И глядит на плотин гребешки.

Он не мог в Сталинграде сражаться -

Здесь пришлось всю войну провести.

Хоть сегодня бы стать сталинградцем,

На великую стройку пойти!

(Сколько взрослых и сколько мальчишек

Перед картами строек стоят,

По ночам заявления пишут,

Чтоб направили их в Сталинград!)

И уходят на Волгу составы,

А друзья остаются в цехах.

Дышит их сталинградская слава

В сводках, песнях, процентах, стихах.

Мчится весть об исполненном долге,

Об одном из советских чудес:

Токарь, в жизни не видевший Волги,

Вырастает в строителя ГЭС.

И мечта с бытием не в разладе,

Если выпало счастье ему

Сразу быть на Дону, в Сталинграде,

И в Туркмении, и в Крыму,

Укрощать раскаленные ветры,

Электрический строить каскад.

…А над цехом сибирские кедры

Мягкой хвоей своей шелестят.

Здесь, на митинге в небольшом городе Щербакове, особенно явственно ощущается тот подъем, то вдохновение, которые вызвало в народе завершение строительства Волго-Донского канала. Далеко от Щербакова до донских степей, но кажется, что волны нового канала, построенного всеми советскими людьми, уже плещут где-то рядом. Хотелось долго оставаться на берегу, разделяя с щербаковцами их волнение и радость, но капитан теплохода строго придерживается расписания. Гудок, еще гудок – и мы снова плывем в зеленых берегах полноводной Волги.

Каюты теплохода все время пустуют: пассажиры любуются среднерусской природой, пейзажами, возникающими, проходящими и вновь появляющимися во всей своей красе по обоим берегам Волги. Именно здесь, в этих местах, жил и создавал свои чудесные картины певец русской природы, художник Левитан.

Пионеры 502-й московской школы сидят на палубах за столиками и сосредоточенно записывают свои впечатления в дневники. Их усердие вызывает зависть писателей и корреспондентов.

Эти ребята не случайно оказались участниками замечательного рейса. Лучше всех школьников Москвы они провели игру – заочное путешествие по великим стройкам коммунизма.

Почти все школы и пионерские дружины столицы участвовали в этом путешествии. Ребята переписывались со строителями, изучали планы строек, географические условия и ход работ, путешествовали по книгам, газетам, журналам.

Они побывали на тех предприятиях Москвы, где изготовляются механизмы или детали для сооружения великих строек. Они вели дневники, составляли альбомы.

Но им хотелось не только изучать, но и помогать великим стройкам. Они послали подарки и пособия школам, расположенным в районах строительств. Провели сбор металлолома и семян.

Пионерская дружина 502-й школы собрала двадцать тони металлического лома и пятнадцать килограммов семян. Может показаться, что вес семян по сравнению с металлическим ломом невелик, по не забудьте: пятнадцать килограммов семян – это сотни тысяч деревьев, которые вырастут по берегам канала!

Заочное путешествие не оторвало ребят от их главной обязанности– хорошо учиться. Наоборот, неуспеваемость у заочных, путешественников исчезла. Разве может не успевать тот, кто хочет участвовать в строительстве замечательных сооружений нашей эпохи!

Пионеры 502-й школы путешествовали на крыльях мечты. Теперь семнадцать девочек премированы исполнением своей мечты: они побывают в Сталинграде, проплывут по Волго-Донскому каналу, увидят Цимлянское море и Ростов.

На нашем теплоходе едут также пионеры из Сызрани. Они были на экскурсии в Москве и теперь возвращаются домой. Сызранские пионеры повидали высотные здания Москвы, канал имени Москвы, новые электростанции и Рыбинское море. Им предстоит еще увидеть строительство Куйбышевской ГЭС.

Юные географы столицы увлекли своей игрой сызранских товарищей, и те тоже уже начали путешествие по великим стройкам. Впрочем, они сойдут с теплохода в своем городе, и самый интересный участок пути – Волго-Дон – им воочию повидать не удастся.

В Ярославский порт мы прибыли ночью. Даже в ночное время ощущалась напряженная жизнь сегодняшнего Ярославля. К пристани непрестанно подходят грузовики, на радиаторах которых стоят маленькие металлические медведи (в давние времена у города Ярославля был герб с изображением медведя).

При свете электрических огней идет погрузка автомобильных покрышек на баржи. Я никогда не видел столько автомобильных покрышек сразу. Подъемные краны берут их вязанками, как баранки. Тут и гигантские покрышки для 25-тонных грузовиков, и огромные – для пятитонок и трехтонок, и просто большие – для «зисов», «зимов» и «побед», и маленькие, повидимому для «москвичей». Водным путем автомобильные шины поедут во все концы страны – теперь уже с волжских берегов можно действительно попасть во все концы Союза! – а потом начнут самостоятельную жизнь, пробегая тысячи километров на дорогах Родины.

Наше плавание – это путешествие по сегодняшнему и завтрашнему дню, но для почитателя старины оно также представляет большой интерес.

Ярославлю немногим больше девятисот лет. Пройдя по набережной, где посажены молодые деревья, мы увидели старинный Кремль, таинственно мерцавший в темноте своими белыми стенами.

От Ярославля плывем к восьмисотлетней Костроме. Густые, дремучие леса подходят в этих местах к самой воде. Сюда, в таинственные чащи, завел в 1613 году чужеземцев русский патриот Иван Осипович Сусанин. Вот, отражая предрассветные розоватые облака, спокойно течет, впадая в Волгу, река Кострома. Над ее берегом возвышается монастырь. Здесь похоронен Иван Сусанин.

Любуясь волшебной панорамой русской природы, развертывающейся перед нашими глазами по обоим берегам Волги, мы невольно ощущали, что еще с детства знакомы с этими местами. И это ощущение было не только у тех, кто много раз бывал на Волге и мерил ее ширину «саженками», но и у тех, кому не приходилось бывать здесь раньше.

В памяти возникали чудесные песенные стихи, благодаря которым мы смотрим на эти места, как на знакомые, близкие сердцу. Ведь это Волга, воспетая Некрасовым!

И верно, неподалеку от этих берегов стоит село, носящее теперь имя великого русского поэта. Здесь он родился, здесь выходил на берег Волги, здесь слагал свои песни о великой русской реке.

Некрасов нарисовал картины волжской природы так точно и с такой огромной силой, что, читая его стихи, уже как бы роднишься с Волгой.

Некрасов воспел ум и силу народа и рассказал миру о его страданиях под игом помещиков и царя. Некрасовские песни оказали огромное влияние и на Максима Горького и на творчество великого русского художника Ильи Ефимовича Репина. Но Некрасов не только горевал о судьбе народа, он предсказал новую, прекрасную судьбу России и ее великой реки:

Иных времен, иных картин

Провижу я начало

В случайной жизни берегов

Моей реки любимой:

Освобожденный от оков,

Народ неутомимый Созреет, густо заселит Прибрежные пустыни;

Наука воды углубит:

По гладкой их равнине

Суда-гиганты побегут Несчетною толпою,

И будет вечен бодрый труд

Над вечною рекою…

Сбылось пророчество великого русского поэта. Каждый час путешествия раскрывает перед нами картины новой жизни Волги.

Густо заселены бывшие когда-то пустынными берега. Мы видим волнами ходящие под ветром колхозные нивы, бесконечные поля льна, получившего теперь название «северного шелка», видим села: среди крепких изб возвышаются здания клубов и кинотеатров, читален и – на окраинах – сараи колхозных ферм.

Вот сейчас сойти бы на берег, пойти вон в то село, раскинувшееся на пригорке, или в эту деревню, что прижалась к опушке леса, – и обязательно встретишь там вдохновенных людей. И так же спокойно, как вахтенный матрос сказал нам позавчера о Рыбинском шлюзе: «Это самый большой шлюз в мире», – люди расскажут о самом дорогом, самом главном:

– У нас в колхозе собран лучший в мире лен!

– У нас на ферме выведена знаменитая костромская порода коров!

А сколько заводов и фабрик стоит на берегах, сколько санаториев, домов отдыха и пионерских лагерей увидели мы с палубы теплохода!

В Кинешме мы воспользовались двухчасовой стоянкой, чтобы осмотреть городской музей. Здание музея невелико, и поэтому продукция кинешемских заводов и колхозов выставлена в одном зале с картинами старинных мастеров. Это сочетание ничуть не мешает любоваться произведениями живописи и радоваться тому, что маленький, как в старину говорили – «провинциальный», город живет теперь полнокровной, многосторонней жизнью.

В Кинешме изготовляются машины, ткани, химические продукты. На стендах музея – образцы городских изделий, а рядом – портреты лучших рабочих, инженеров и колхозников – Героев Социалистического Труда.

В Кинешме учился Дмитрий Фурманов – в музее хранятся пожелтевшие юношеские фотографии комиссара чапаевской дивизии, автора «Чапаева».

Мы прошли по чистым, обсаженным деревьями улицам города и в городском сквере увидели на высоком постаменте бронзовый бюст маршала Василевского, дважды Героя Советского Союза. Один из славных полководцев Советской Армии и организаторов наших вооруженных сил, прошедший в Советской Армии путь от командира роты до маршала, Александр Михайлович Василевский родился здесь, в небольшом селе Новопокровском, под Кинешмой. По великой русской реке идут караваны нефтеналивных судов.

Наш теплоход не останавливается в Чкаловске. Капитан рассказывает, что здесь, на родине великого летчика нашего времени, стоит чкаловский краснокрылый самолет «АНТ-25».

Люди моего поколения помнят по юности беспосадочные рекордные перелеты Валерия Павловича Чкалова: в 1936 году из Москвы на Дальний Восток – до острова Удд (9374 километра) и в 1937 году из Москвы в Соединенные Штаты Америки через Северный полюс (12 тысяч километров).

Вот на высоком берегу стоит этот город, некогда село. Как разглядеть ангар, где находится знаменитый самолет?…

В этом плавании мы переживали то, что всегда переживает путешествующий по Советской стране: каждый город, каждый пункт, находящийся на нашем пути, сулит столько интересного, раскрывает так много нового, что хочется задержаться в нем подольше. Но неумолимый гудок парохода зовет нас вперед, и нам лишь остается дать себе обещание когда-нибудь снова возвратиться в эти места, побыть в них подольше, осмотреть и изучить их подробнее.

Советские люди с большим интересом следят за знаменательным рейсом теплохода «Иосиф Сталин». Обо всем, что видим в этом путешествии, мы рассказываем в микрофон, установленный в одной из кают. Вместе с нашими путевыми отчетами на пленку записываются и плеск волжских волн и гудки пароходов – все звуки, сопровождающие путь теплохода. Каждый вечер московская радиостанция передает эти записи в эфир. Их слышит вся страна.

4

Вырос в сизом пароходном дыме

Город Горький и над ним – заря.

Мы с любовью повторяем имя

Нашего родного волгаря.

Горький! Как тут сердцу не забиться!

Корпуса заводов над волной -

Вашего бессмертия частица,

Алексей Максимович родной.

Вот он – Горький, наш плечистый город,

Стройкой окрылилась жизнь его.

Всюду горьковский мы слышим говор,

С легким ударением на «о».

Город в Волго-Дон вложил немало

Вдохновенья, смелого труда.

Шли грузовики и самосвалы

К Сталинграду и в Калач -

Туда,

Где гремело новое сраженье

За весну, за вечное цветенье.

А теперь из сормовских затонов

Новые суда для Волго-Дона,

Флагами расцвечены, идут.

Там, где Волга сходится с Окою,

Полон радости и непокоя

Горьковский неутомимый труд…

Теплоход легко и плавно подходит к дебаркадеру города Горького. Помощник капитана говорит:

– Смотрите, как аккуратно пришвартовался! На родину ведь прибыл!

У выхода на верхнюю палубу привинчена медная доска. Выпуклыми буквами на ней написано, что теплоход выпущен заводом «Красное Сормово» в 1937 году. В том же году он первым прошел по каналу Москва – Волга и открыл навигацию.

В Горьком мне приходилось бывать несколько раз начиная с 1932 года, когда под звуки пионерского горна мы подплыли к нему по Оке на учебном катере. В нынешний приезд в голубизне июльского утра город показался особенно красивым. Так же как и в других волжских городах, русская старина сочетается здесь с могучей советской новью.

Вот у этой кремлевской белокаменной стены в 1611 году Минин и Пожарский поднимали народное ополчение на спасение отечества от иноземных захватчиков. А неподалеку от Кремля, на волжском откосе, стоит памятник Валерию Павловичу Чкалову.

В городе Горьком родился Яков Михайлович Свердлов, первый председатель ВЦИК– Здесь долгое время работал выдающийся деятель Коммунистической партии Андрей Александрович Жданов.

И завод «Красное Сормово» и автозавод имени Молотова – это целые города, выросшие на окраинах Горького. Я говорю – «выросшие», хотя Сормовскому заводу уже сто три года, а автомобильному – лишь двадцать. Оба они стали гигантами в годы сталинских пятилеток.

На конвейере Горьковского автозавода я видел рождение автомобиля. Нет более удивительной картины, чем движение конвейера, когда идешь вдоль него, следя за одной из машин от начала до конца ее сборки. В начале движения конвейера на нем находится лишь одна стальная рама. Постепенно и весьма ритмично сотни умелых рук легкими, красивыми движениями как бы украшают ее. Рама обрастает всё новыми и новыми деталями. Вот уже на осях появились колеса, вот уже укреплен мотор, закончены обивка, облицовка, поставлен аккумулятор…

В торжественный момент за руль садится водитель; мотор сперва работает шумно, словно радуясь своему появлению на свет, потом его сердцебиение входит в общий уверенный и точный ритм завода, загораются фары, и машина выезжает во двор завода.

Горьковский автозавод имени Молотова -детище первой пятилетки – дал стране много разных автомобилей. От первого «газика» и первой полуторки до замечательных грузовиков-вездеходов, до пассажирской «победы», автобусов и, наконец, красавца «ЗИМ» – сколько советских автомобилей вышло из ворот Горьковского завода! Маркой машины «ЗИМ» является олень – древний герб Нижнего Новгорода.

Совсем по-иному рождается пароход. Чтобы проследить, как строится пароход, нужно побывать на Сормовском заводе не раз. Труд кораблестроителей разнообразен и красив. Готов еще только остов судна, но уже над его стальным каркасом трудятся люди десятков профессий. Они делают все добротно, прочно, словно под своими руками чувствуют напор волны. И не только речной волны, но и морской.

В дни своего столетнего юбилея, в 1949 году, Сормовский завод имени Жданова трудился над созданием маленькой флотилии буксирных судов. Каждому из буксировщиков было дано имя одного из героев подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия». «Олег Кошевой», «Люба Шевцова» и другие буксиры, построенные сормовичами, сразу после выхода из затонов завода прошли через реки и каналы в Белое море, а затем совершили морской переход, чтобы попасть в устья сибирских рек.

Много кораблей сделали сормовичи для Волго-Дона. По новой магистрали будут плавать созданные ими теплоходы. Сейчас в Сормове строятся пассажирские суда новых образцов для Большой Волги и ее морей.

Мы увидели в Горьком много новых высоких и светлых жилых домов, но с особым волнением подходили к одному крепкому деревянному домику – «Домику Каширина», где прошло детство Алеши Пешкова – Алексея Максимовича Горького.

Вернувшись на пристань, прошли по причалам и увидели, как огромен Горьковский порт. Особенно интересно в порту следить за работой подъемных кранов-гигантов. В маленькой кабинке у рычагов сидит девушка; словно по мановению ее руки кран зацепляет стоящий на берегу многотонный груз и бережно, как слон ребенка, переносит его к пароходу, наклоняется и опускает в трюм.

Смотришь на эту девушку и невольно сравниваешь ее с волжскими грузчиками, описанными Горьким и запечатленными на полотне Репиным. Ведь она – волжская грузчица сегодняшнего дня!

Мы спросили у диспетчера, куда идут горьковские грузы. Он ответил;

– Теперь уже для наших грузов никаких преград нет. Как говорится, во все стороны света можем их отправлять. Вот эта баржа, например, идет в Каховку…

Конечно, разговор зашел о великих стройках, и тут диспетчер с гордостью сказал, что у города Горького начинается стройка одной из электростанций волжского каскада – Горьковской ГЭС.

Пионеры-путешественники вынули свои тетради и блокноты и стали записывать слова диспетчера – ведь они обнаружили новый важный пункт для будущих путешествий…

А сегодняшнее путешествие продолжалось.

Приняв у города Горького в свое русло воды Оки, Волга стала гораздо шире.

Все больше и больше пароходов, теплоходов, буксиров, тянущих баржи, самоходных барж встречается нам на водной магистрали. Суда приветствуют друг друга гудками, и эти гудки все время плывут над Волгой. Дежурные, стоящие на мостике, все время сигнализируют флагами. Этот сигнал называется «отмашкой».

Река живет напряженной жизнью.

Нефтеналивные баржи движутся, повидимому, с Каспийского моря. На них большими буквами написано: «Не приставать и не чалиться». Горючее требует осторожности.

Сложные машины совершают водное путешествие на встречных баржах в больших ящиках. На ящиках нарисованы рюмки. Подставка рюмки показывает, где низ машины.

Особенно много встречается нам барж, груженных строительными материалами. Украшенные флагами, движутся суда, везущие хлеб нового урожая.

Встречается немало пассажирских судов – комфортабельных теплоходов, пловучих домов отдыха и небольших, обтекаемой формы, теплоходиков, совершающих рейсы на короткие расстояния.

Очень интересно читать названия волжских пароходов. Многие из них названы именами выдающихся деятелей нашего государства, писателей, артистов. Есть и пароходы, носящие связанные с историей Волги имена героев гражданской войны и героев труда, – «Памяти Маркина», «Механик Погодин».

Всеобщий интерес вызвала у пассажиров встреча с пароходом «Жемчужина». У этого парохода на корме огромное колесо, бьющее по воде продольно укрепленными досками. Рядом с красавцами-теплоходами старинная «Жемчужина» кажется очень смешной, словно она не настоящая, а взятая из кинофильма «Волга-Волга».

В дореволюционном справочнике мы нашли сведения об этой древней посудине. Оказывается, «Жемчужина» уже около восьмидесяти лет хлопает своими досками-плицами по волжской воде. Раньше она принадлежала какому-то купцу, а сейчас доживает свой век, честно трудясь на одной из коротких водных линий.

Навстречу нам прошел буксир, название которого вызвало у всех улыбку. Имя его – «Драматургия». Почему так назвали? Назвали бы «Поэзией», было бы еще понятно – плавание по Волге полно поэзии. Но, повидимому, тот, кто некогда давал название буксиру, любил пьесы. Буксир шел хорошим ходом, тянул несколько тяжелых барж, и товарищи к шутку предложили драматургу, участвующему в нашем путешествии, вступить в соревнование с командой этого суденышка.

Теплоход обогнал много плотов, движущихся вниз по течению. Плоты – огромные, раньше не приходилось видеть плоты таких размеров. Это целые острова из бревен; на них стоит по нескольку избушек, над одной из избушек – радиоантенна.

Плотогоны находятся на своих бревенчатых островах в постоянном движении – видно, не так просто управлять огромным плотом, чтобы не разбить его, не столкнуться с встречными судами, не посадить бревна на берег. Пассажир, севший на наш теплоход в Горьком, рассказал о героической борьбе, развернувшейся несколько дней назад на Волге: в верховьях великой водной магистрали и ее притоков прошли большие ливни, реки вздулись, вышли из берегов, волны подхватили в заливах и на берегах готовые и не готовые еще к отправке плоты, сорвали их с места, повлекли вниз по течению. Грозила опасность всему судоходству на Волге – десятки гигантских плотов, нарушив обычное свое движение, могли снести дебаркадеры, повредить встречные пароходы.

Справиться со стихией помогло исключительное мужество и хладнокровие сплавщиков и плотогонов: одни плоты были разъединены на более мелкие, другие загнаны в воложки – протоки и в тихие заводи, третьи в определенном порядке пущены в плавание вниз по Волге.

Те плоты, которые мы видим сейчас с палубы теплохода, -это уже усмиренный лес, введенный в график движения, лес, подчиненный человеческой воле, твердой руке сплавщика и плотогона.

Спокойно и величаво течет Волга.

Сколько названий у нашей великой реки! Испокон веков народ называет ее «матушкой», вкладывая в это слово свою глубокую сыновнюю любовь к ней. Сейчас появились новые названия: «Река пяти морей», «Река электричества», «Река великих строек». Один из наших спутников назвал Волгу «Водной улицей Горького» – наверно, потому, что река напоминает центральную магистраль столицы: судов по ней движется так же много, как и автомашин по московской магистрали, и она так же, как улица Горького, реконструирована, просторна, красива.

Есть у Волги еще одно гордое название, соответствующее ее жизни в советские времена: «Река дружбы народов».

Флагман идет сейчас вдоль берегов Марийской Автономной Советской Социалистической Республики. Ночью он подошел к пристани города Космодемьянск – центру Горномарийского района. Несмотря на поздний час, толпы народа вышли встречать теплоход. Делегаты с букетами цветов в руках пришли на палубу и пригласили всех пассажиров сойти на берег. В верхнем помещении дебаркадера возник митинг. Рабочие лесозавода, педагоги, представители комсомольской организации говорили о своей радости – о предстоящем пуске Волго-Донского судоходного канала, просили передать привет строителям, рассказывали о вкладе марийцев в великие стройки: из устья реки Ветлуги к Сталинграду пошли плоты– гиганты.

Стоя в толпе восторженной молодежи, я невольно вспомнил рассказы о своем крае студента Московского Литературного института, марийского поэта, лауреата Сталинской премии Миклая Казакова. До Великого Октября марийский народ был обречен на вымирание; гнет, нищета и болезни губили его. В марийском языке не существовало даже слова «книга» – так низка была при царизме культура этого почти сплошь неграмотного народа.

Чудесная советская новь преобразила Марийский край. Вспоминается «Песня об Октябре» Миклая Казакова:

В поток всенародный торжественных песен

Вливается песни марийской ручей,

И лад ее прост и размер ее тесен,

Но жар ее чувства – огня горячей.

То песня о солнце, сжигающем плесень,

О ярком соцветье Октябрьских лучей.

Она, как родник, и свежа и ясна -

Сердцами марийцев она рождена.

Октябрь! Ты, как солнце,

согрел нас восходом!

И славим тебя, благодарные, мы

За то, что и малым, забытым народам,

Дичавшим в тисках всероссийской тюрьмы,

Истерзанным мором, войной, недородом,

Помог ты и вывел их к свету из тьмы!

Когда нам казалось – нет ночи конца,

Наш край озарил ты и наши сердца!

Река дружбы народов понесла нас дальше, и вот мы уже в пределах Чувашской Автономной Советской Социалистической Республики.

К Чебоксарам подходим глубокой ночыо. Но, как всегда бывает в июле, несмотря на кромешную темень, чувствуется, что после вечерней зари утреннюю ждать совсем недолго.

Над берегом, словно вестница утра, взлетела и затрепетала ракета. Была она одинока, пущена из одной ракетницы, но сияние ее было торжественно, как частица салюта в честь большой победы.

Мощный дебаркадер не смог вместить всех пришедших встречать теплоход – толпы народа заполнили берег, и он стал словно выше на человеческий рост. На митинге представитель орденоносного завода вдохновенно говорил об участии своего коллектива в электрическом оснащении Волго-Донского канала.

Теплоход отчаливает от Чебоксар.

Скоро берега Чувашии перейдут в берега третьей расположенной у Волги республики – Татарской Автономной Советской Социалистической Республики.

Три дочери Федерации

Стоят над Волгой матушкой-рекою.

На теплоход приходят делегации:

И днем и ночью берег в непокое.

Сроднили нас одной судьбою близкою Народной дружбы светлые законы.

Твои сыны, Республика Марийская,

Передают свой рапорт Волго-Дону– О том,

Как., много леса Волгой сплавлено Для счастья, мира, для великих строек.

Гремит могучий возглас:

Слава Сталину!

И отвечает эхо за горою.

Отчаливаем.

Ярче неба звездного

Над Волгой светятся огни колхозные.

И снова пристань, флагами украшена.

Хоть очень поздно – близок час рассвета,

Привет великой стройке шлет Чувашия,

И над толпою – как салют – ракета.

Плывем в зарю.

Глядят деревья старые

На пятиморье – в голубую воду.

Большое утро солнечной Татарии

Катйт волну навстречу теплоходу.

Уже за тыщу километров пройдено,

И всюду -

песни,

счастье,

радость,

Родина!

Страна, как Волгой, крепкой дружбой связана.

Наш теплоход причаливает снова,

И под названьем пристани указано,

Какое расстоянье до Ростова.

Эта надпись: «До Ростова столько-то километров», написанная свежей краской, сперва удивляла нас, но вскоре все объяснилось: мы едем в Ростов первым регулярным рейсом, впервые по расписанию, но до нас уже многие суда прошли по новой водной линии, и таблички с цифрами были сделаны заранее. Пришвартовываясь к дебаркадеру Казани, мы уже без удивления отметили, что нами пройдено более одной трети маршрута.