Текст книги "Француз"

Автор книги: Евгений Салиас-де-Турнемир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

XXXII

Верстах в пятнадцати от Малого Ярославца на крутом холме высились хоромы, окруженные садом, а невдалеке по скату рассыпались избы мужиков. В противоположной стороне, недалеко от барского дома, виднелась новая, недавно построенная церковь.

Эта богатая усадьба была родовой вотчиной Глебовых и называлась Сергеево. Здесь всегда Глебов с семьей проводил лето, и сюда же теперь вся семья перебралась. Впрочем, все жили тут настороже. Пока место это было безопасное, но все-таки недостаточно далеко: всего за сто верст от Москвы.

Сначала ходили упорные слухи, что французская армия будет зимовать в Москве, и за целую зиму, конечно, француз мог бы и добраться до Сергеева. Мародеры и грабители могли легко появиться здесь, так как в армии неприятеля замечалось теперь все более своеволия и распущенности. Затем прошел слух, что Наполеон покинет Москву и отправится обратно в Польшу. Наконец стал ходить слух, что неприятельская армия, покинув Москву, двинется на юг и, стало быть, пройдет через Тульскую или Калужскую губернии. Как раз поблизости Малого Ярославца.

Анна Сергеевна, княгиня, Надя, князь Борис Иванович и студент Ковылин были уже тут давно.

Сам же старик генерал, сдержав свое слово, выехал из Москвы только несколько часов спустя после графа Растопчина. Он явился вместе с капитаном Ковылиным.

Едва приехали они в усадьбу, как было решено подражать многим русским богатым помещикам: тотчас же завести на свой счет ополченцев или ратников из своих же собственных крепостных.

Разумеется, старик, суворовский сподвижник, и молодой капитан могли легче чем кто-либо заняться подобным делом.

Через три недели времени в Сергееве была уже примерная дружина, в две сотни человек, причем сотня конных. Мундир был самый простой, самодельный и отличался от всех других только лишь красной шапкой, серебряным кушаком и красными лампасами на шароварах.

Молодой капитан, быстро оправившийся, уже ходивший, хотя и с трудом, без костылей, мог отлично сидеть на лошади; он и стал командиром этой дружины. Но вместе с тем тог же мундир надели на себя и брат его, студент, и даже молодой Сережа Черемзинский.

Но самое знаменательное событие, происшедшее в Сергееве, было обручение Нади с Ковылиным. Они были женихом и невестой, а свадьба предполагалась при первой возможности – когда немного стихнет на Руси, когда Россия избавится от двадесяти язык.

Старик Сергей Сергеевич объяснил просто и прямо:

– Александр хочет непременно воевать. В случае если неприятель останется дольше в русских пределах, он вступит вновь в ряды своего полка и, конечно, может быть убит. А тогда молоденькая Надя очутится вдовой. Так пусть она пройдет через горе – потерять жениха, нежели через горе – потерять мужа и в юные годы очутиться вдовой.

С этим рассуждением согласились все. Даже Надя не перечила и находила разумным ждать, когда Наполеона выгонят из России.

Во всяком случае будущей весной французы уйдут. Ведь не завоюют же они Россию навсегда.

Вся семья жила мирно и тихо в Сергееве, и все интересовались только одним: дружиной и обучением новобранцев.

За это время случилось только одно происшествие, грустное, но отчасти все-таки глупо-забавное.

Князь Черемзинский, прожив недели две в Сергееве, вдруг собрался в Москву. Его смущало обстоятельство, почему его возлюбленная не появляется в городе Малом Ярославце, куда по уговору должна была приехать. Долго терпел князь, но наконец не выдержал. Он объявил Сергею Сергеевичу, что он едет в Москву и просит тройку лошадей похуже, так как их неприятель может отнять.

– Что ты, с ума сошел? – говорил Сергей Сергеевич. – Из Москвы все бежали, только простой народ остался. Тебя сейчас различат, что ты барин, и коли не убьют, то уж, во всяком случае, ограбят!

Но князь ухмылялся хитро и говорил, что он так ловко придумал все, что с ним ничего не случится, а дело, которое его заставляет ехать в Москву, очень важное.

– Да знаю, какое дело, не финти! Эта твоя зазнобушка… Все я знаю! Должна была приехать в город и не приехала. Ну чего ж тут! Понятное дело, с каким-нибудь французским офицером познакомилась и сидит в Москве, и даже безопаснее, чем мы здесь. Немало теперь баб на Москве, которые, продавшись, продают и свое отечество. Вот бы кого я приказал топить или вешать! Ну и твоя также дружит теперь с каким-нибудь бонапартовским гренадером.

Но князь, разумеется, не мог допустить этой мысли и, беспокоясь о судьбе своей возлюбленной, стоял на своем. Он объяснял, что он въедет или войдет в Москву, пробудет сутки или двое и вернется обратно без всякой беды, ибо придумал, как быть в полной безопасности.

– Да каким образом? – спрашивал генерал.

Но князь ежился и ни за что не согласился сказать.

– Ну, бери тройку похуже, потому, верно, отнимут.

– Я лошадей за городом оставлю, верстах в пяти! – объяснил князь.

На другой же день Черемзинский выехал.

Прошла целая неделя, а о нем не было ни слуху ни духу. В семье начинали уже беспокоиться, и более всего племянник Сережа и Надя, которые любили дядю. Княгиня тоже беспокоилась, но менее своих детей. Генерал говорил резко:

– Сам виноват – полез волку в пасть! Убить не убили, а заставили прислуживать какому-нибудь генералу в качестве лакея. Это теперь, сказывают, на Москве сплошь и рядом бывает!

И генерал только сердился. Анна Сергеевна относилась совершенно равнодушно.

Наконец однажды во двор усадьбы въехала крестьянская телега, а в ней лежал кто-то, кого не сразу и признали. Оказалось, что это князь. Он был одет в крестьянское платье. Но главное, он был еле жив и обрит. Вся семья высыпала на крыльцо, даже Сергей Сергеевич вышел из своей комнаты на большую лестницу. Узнав, что князь привезен в телеге и что он лежит, он, конечно, понял по-своему. Князь ранен, у него если не ружейная пуля, то удар сабли.

Но оказалось совсем не то. Князь был болен. Его внесли в дом, положили в постель. Он был настолько слаб, что едва шевелил языком и ничего не объяснил, кроме того, что заболел в Москве и больной кое-как добрался до вотчины.

Долго приключение с князем оставалось тайной. Только через неделю решился он рассказать грустно-забавное происшествие.

Верст за пятнадцать от Москвы он бросил лошадей в деревне, так как ему попадались уже французские солдаты, и однажды целая куча их чуть-чуть не отняла у него все. Он переоделся в женское платье, доехал до заставы в крестьянской телеге и затем вошел в Москву пешком в виде простой бабы. Разумеется, ради этого надо было сбрить небольшие бакенбарды, которые от висков шли до половины щеки в виде закорючки – так, как их носили ради моды.

Князь побывал в Москве, не нашел нигде ту, которую искал, и снова благополучно пешком вышел из Москвы. Только через два случая, несколько забавных, прошел он.

Французские солдаты относились к нему как к очень некрасивой, но все-таки как к женщине и, оказывая ему помощь, обнимали его, иногда целовали.

Когда князь очутился снова в деревне и, сев в ту же тележку, двинулся по дороге, то совершенно неожиданно наскочил на целую ораву мародеров. Вдобавок они все были сильно пьяны, так как разбили по соседству какой-то кабак.

Они остановили проезжающую, чтобы взять себе ее телегу и лошадей. Князь или, вернее, баба в сарафане и платке безропотно согласилась. Пьяная компания уже усаживалась в телегу сколько влезет, когда одному из них вздумалось стащить с проезжей сапоги. При этом несколько человек из его товарищей – ради шутки, а не ради грабежа – решили стащить с бабы сарафан и чулки.

Но когда среди поля веселые грабители занялись раздеванием бабы, то вдруг, к величайшему их изумлению, а потом к величайшему удовольствию, баба оказалась мужчиной. Это произвело такой эффект, что солдаты, уже насевшие в телегу, снова выскочили из нее и вся орава с кликами и безумным хохотом окружила князя.

Сначала кто-то предложил зарубить его за маскарад, но большинство воспротивилось.

Князь отчаянно взмолился и отличным французским языком просил о пощаде.

Было решено, что в наказание за то, что мужчина, да еще вдобавок говорящий по-французски, следовательно, дворянин, подло нарядился женщиной, надо его оставить в самом легком туалете. Пускай всякий видит, к какому полу он принадлежит.

«Afin que chacun puisse s'assurer de son sexe» [19]19
  Чтобы каждый мог удостовериться относительно своего пода (фр.).


[Закрыть],– решила веселая компания.

Это предложение привело всех в восторг. Через минуту мародеры-шутники, продолжая хохотать, пустились по дороге – кто в телеге, а кто пешком. Молодой парень-возница давно исчез, и князь остался среди поля один и голый.

Не прошло и часу, как он совершенно окостенел. До ближайшего поселка было по крайней мере версты две или три. Когда он добрался до первой избы, то уже не мог говорить, хотя не шел, а почти бежал. Здесь тоже не сразу нашлось платье, и он просидел, а затем пролежал на лавке завернутый во всякое тряпье.

Благодаря доброму человеку, поверившему, что прибежавший нагишом с поля – барин и князь, нашлось платье. Через день или два нашлась и телега с лошадью из соседнего леса, где скрывались и крестьяне вместе со скотиной и рухлядью, зарытой в ямах. И, благодаря Бога, князь был доставлен в Сергеево, но совершенно больной от сильнейшей простуды и даже с признаками горячки.

– Вот тебе и подражатель! – говорил сердито Глебов.

Генерал потому называл князя подражателем, что было хорошо известно, как некоторые из московских дворян-помещиков и даже чиновников, которые запоздали выбраться, спасались из Москвы в разные заставы переодетые женщинами и только благодаря этому уцелели.

XXXIII

Наконец однажды рано утром в Сергеево прибежала весть, поднявшая всех на ноги. Прямо к ним, в их места, движутся две армии: подступает покидающий Москву Наполеон и с другой стороны движется русская армия.

Глебов, как воин и ветеран, понял один из первых в России, чего хочет Кутузов.

Теперь он уже не попятится, теперь он уже сам нападет. После пребывания среди погоревшей Москвы без хлеба и даже без теплой одежды враг был уже не тот. Случись теперь новое Бородино, от врага не осталось бы и следа.

Одним словом, то, что предвидел Глебов, то и случилось. Сражение под Малым Ярославцем имело огромные последствия.

«Пожалуйте влево, к себе домой, или пожалуйте вправо, в Сибирь, где будет еще холоднее. А сюда, где тепло, да и хлеба много, мы вас не пустим».

Вот что сказал Кутузов, преграждая путь в Малороссию.

Бой под Малым Ярославцем был, конечно, одним крылом и в усадьбе Глебовых. Вся семья и больной князь уехали верст за пятнадцать, к знакомому помещику. Сергей Сергеевич, оба брата Ковылиных и Сережа во главе своей дружины решили делать свое дело.

На другой день, после последней жаркой схватки регулярных войск, француз рассыпался и двинулся налево вразброд. Тут наступила настоящая минута для отваги, самопожертвований и для подвигов.

Целый день с раннего утра дружина сергеевская со стариком, суворовским сподвижником, во главе мчалась по окрестности, нападая на неприятеля,

В сумерки, завидя небольшой отряд с двумя орудиями, расхрабрившаяся дружина, несмотря на перевес в численности врага, лихо бросилась в атаку. И недаром командиром был ветеран, побывавший и на Сен-Готарде. Небольшой отряд, но все-таки более многочисленный, нежели дружина, был смят и оба орудия отняты.

Схватка длилась минут десять.

Ковылин уже скомандовал рубить направо и налево без пощады. Около него бросился врукопашную сам Сережа и зарубил большущего гренадера. Неприятель рассыпался и бежал без оглядки.

– Ура! – закричал наконец восторженно Ковылин и оглянулся, чтобы узнать, где находится Сергей Сергеевич.

И он увидал невдалеке кучку своих дружинников, которые спешились и столпились в кружок. Ковылин удивился, но затем сердце дрогнуло в нем. Он поскакал к столпившимся и через минуту узнал, что его предчувствие оправдалось…

На мерзлой земле лежал упавший с лошади старик генерал. Ковылины и Сережа бросились к нему.

Сергей Сергеевич глядел на них и выговорил:

– Вот!.. – И он тихо двинул рукой и показал на грудь.

Из груди ручьем лилась кровь.

– Слава Богу, – прошептал он, озираясь слабеющим взором. – Так мне всегда очень… – И он не договорил. – Не в постели… Вот так… Так лучше! – Затем через несколько мгновений старик снова заговорил: – Саша… Когда его прогонят совсем, женись… Люби Надю… А землю купи… И храм во имя Сергия… Здесь алтарь… а под ним меня… – И после мгновенного молчания старик вдруг широко раскрыл глаза и выговорил громче: – Ну, Александр Васильевич, сейчас увидимся!

И последним усилием старик ослабевшей рукой начал изображать крестное знамение, но не кончил…

Дружинники, бросившие погоню и две неприятельские пушки в поле, уже собрались кругом в полном составе. Поснимав шапки, они опустились на колени и стали креститься… Барин-генерал отошел в вечность…

Несмотря на многолюдство, тишина была мертвая и прерывалась только сдержанными рыданиями Сережи, который целовал лицо мертвого дедушки.

Да в стороне, саженях в пятидесяти, стонал раненый и умирающий французский артиллерист…

XXXIV

Прошел год.

В заново отстроенном доме на Тверской жила счастливая чета – Ковылины со своей родней, за исключением умершего князя.

Близ Воробьевых гор жила другая чета, еще более счастливая; но молодая Рябова имела на лице шрам от сабельного удара, которого не стыдилась.

Далеко от Москвы, в глуши Нормандии, жила третья, самая счастливая чета с новорожденным, которого его мать уже приучала к русским словам.

Десяти месяцев от роду он уже начал довольно ясно выговаривать: «Москва. Наполеон. Супостат».

Но лучше и веселее всего ребенок вскрикивал: «Макар! Мак-кар!»

При этом отец и мать часто радостно смеялись…

Герой-миллионер Живов пропал без вести… для москвичей.

КОММЕНТАРИИ

Стр. 306. Граф Растопчин – точнее, Ростопчин Федор Васильевич (1763–1826) – русский государственный деятель. В Отечественную войну 1812 года – московский генерал-губернатор.

Стр. 308. Комиссариат – учреждение, во главе которого стоит комиссар.

Стр. 309. Личный дворянин – дворянин, который приобрел дворянство.

Стр. 311…граматкам графа Растопчина… – В Отечественную войну 1812 года генерал-губернатор Ростопчин Ф. В. выпускал антифранцузские листовки (афишки).

Стр. 316…на конной продаст… – Имеется в виду конная ярмарка.

Стр. 317. Причетница, причетник – низший служитель в православной церкви.

Просвирня – женщина, пекущая просвиры.

Просвира – в православном богослужении: маленький круглый белый пресный хлебец.

Шептала – сушеные абрикосы без косточек.

Стр. 319. Турусы – пустые разговоры, болтовня.

Стр. 323. Великий пост – у верующих воздержание от скоромной пищи и другие ограничения по предписанию церкви. Великий пост длится 6 недель перед Пасхой.

Стр. 325. Толь Карл Федорович (1777–1842) – генерал русской армии, участник войны с Наполеоном.

Бенигсен – точнее, Беннигсен Леонтий Леонтьевич (1745–1826) – генерал от кавалерии. Был начальником главного штаба армии. Участвовал в Бородинском сражении, а также в заграничном походе русской армии.

Витгенштейн Петр Христофорович (1769–1843) – русский генерал-фельдмаршал. В Отечественной войне 1812 года командовал корпусом на Петербургском направлении. В начале русско-турецкой войны 1828–1829 гг. главнокомандующий.

Стр. 343. Новиков Николай Иванович (1744–1818) – русский просветитель, писатель, журналист, издатель. Выступал против крепостного права. Организатор типографий, библиотек, школ в Москве, книжных магазинов. В 1770 г. примкнул к масонам. По приказу императрицы Екатерины II был заключен в Шлиссельбургскую крепость.

Масон Лопухин – имеется в виду Лопухин Иван Владимирович (1756–1816), известный мистик.

Стр. 344. Бутырь (бутарь, буточник, будочник) – постовой полицейский, имевший на посту будку.

Стр. 346. Цицерон Марк Туллий (106–143 до н. э.) – римский политический деятель, оратор и писатель. Сторонник республиканского строя. Сочинения Цицерона – источник сведений об эпохе гражданской войны в Риме.

Тацит (ок. 58 – ок. 117) – римский историк. Главные труды посвящены истории Рима и Римской империи.

Юлий Цезарь – Гай Юлий Цезарь (102 или 100–144 до н. э.) – римский диктатор, полководец. Сосредоточив в своих руках ряд важнейших республиканских должностей, стал фактически монархом. Убит в результате заговора республиканцев.

Ганнибал (247 или 246–183 до н. э.) – карфагенский полководец.

Стр. 348. Аттила – предводитель гуннов с 434 г. Возглавил опустошительные походы в Восточную Римскую империю, Галлию, Северную Италию.

Стр. 349. Алебарда – холодное оружие, длинное копье, поперек которого прикреплен топорик или секира. Была на вооружении пехоты в XIV–XVI вв., как парадное оружие – до XVIII в.

Стр. 352. Аустерлиц – ныне Славков в Чехословакии. Здесь 20 ноября (2 декабря) 1805 года произошло решающее сражение между русско-австрийскими и французскими войсками во время русско-австро-французской войны 1805 года.

Стр. 374. Цидуля – послание.

Стр. 400. Гостиный двор – в русских городах архитектурный комплекс для торговли и хранения товаров.

Стр. 405. Причт – штат священнослужителей (священники и дьяконы) и церковнослужителей (пономари, псаломщики, дьячки, чтецы и т. д.) при православной церкви.

Стр. 406. Иерей – официальное название православного священника.

Стр. 407. Милорадович Михаил Андреевич (1771–1825) – русский генерал от инфантерии. В Отечественную войну 1812 года командовал авангардом при преследовании наполеоновской армии. С 1818 г. военный губернатор Петербурга. Смертельно ранен П. Г. Каховским во время восстания декабристов 14 декабря 1825 г.

Мюрат Иоахим (1764–1815) – сподвижник Наполеона I и его зять, маршал Франции, король неаполитанский. Участник всех наполеоновских войн.

Стр. 408. Редут – полевое фортификационное сооружение в виде квадрата, прямоугольника или многоугольника, подготовленное к самостоятельной обороне.

Стр. 419. Лангедок – историческая область на юге Франции.

Королевские мушкатеры – точнее, мушкетеры – вид пехоты в европейских армиях XVI–XVII вв., вооруженной мушкетами (мушкет – ручное огнестрельное оружие с фитильным запалом).

Роялисты – термин, возникший во время Великой французской революции для обозначения приверженцев династии Бурбонов. В более широком смысле – то же, что монархисты.

Стр. 420. Бурбон – грубый, невежественный человек.

Стр. 421. Нэй – Ней Мишель (1769–1815) – маршал Франции, участник революции и наполеоновских войн, командующий корпусом под Аустерлицем, в походе 1812 года на Россию.

Целовальник – продавец в питейном заведении, кабаке.

Стр. 426. Схизматики – раскольники. Схизма – термин, обозначающий раскол в христианской церкви, чаще – разделение церквей (православная и католическая).

Стр. 440. Граф Маминов – точнее, граф Дмитриев-Мамонов – участник войны 1812 года. На свои средства вооружил и обмундировал полк, которым и командовал.

Стр. 441…герой, которого звать Александрой. – Речь идет о Н. А. Дуровой – девице-улане, герое войны 1812 года.

Стр. 451. Маршал Даву Луи Никола (1770–1823) – маршал Франции, герцог Ауэрштедтский, князь Экмюльский. Участник революции, наполеоновских войн и похода 1812 года против России.

Стр. 458. Риза – металлический оклад на иконе, оставляющий открытым только лицо и руки образа.

Стр. 462. Кивер – высокий головной убор с круглым дном, козырьком, подбородочным ремнем и различными украшениями, существовавший в русской и иностранных армиях в XIX – начале XX в.

Салоп – верхняя женская одежда, широкая длинная накидка с прорезями для рук или с небольшими рукавами.

Стр. 466. Маркитантка – маркитанты – мелкие торговцы, сопровождавшие войска в походах в европейских армиях. Существовали до начала XX в.

1908