Текст книги "Социальная сеть "Ковчег" (СИ)"

Автор книги: Евгений Вецель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Суперкомпьютер

В собственной лаборатории Штерн провёл исследование ртути и убедился, что это она и есть. Получалось, что он сделал потрясающее открытие – одно вещество превратил в другое. Штерн уже давно подозревал, что это можно сделать.

То, что человечество существует в трёхмерном мире, совсем не означает, что мир имеет столько измерений. Мир намного сложнее, чем кажется. Штерн знал, что не нужно обращать внимание на упрощения человеческой науки. Его целью было превращение одного вещества в другое до тех пор, пока его молярная масса не выйдет за пределы периодической таблицы. Так можно было открыть новые химические элементы. Если задуматься, то можно легко догадаться, что количество веществ не может ограничиваться таблицей Менделеева.

Через несколько дней они с Михаилом приехали в лабораторию синхротрона и стали последовательно облучать получившуюся ртуть, не вынимая изменяющееся вещество. Они просто нагревали его и смотрели спектр излучения. После первого облучения ртути, у них получился франций. Это уже само по себе было достижением, так как это самый редкий химический элемент в природе. Он стоил гораздо дороже золота.

Так как франций имел период полураспада всего 22 минуты, пришлось облучить его меньшей дозой пучка электронов, и тогда у учёных получился ещё один химический элемент – актиний. Штерн быстро посмотрел в справочник и удивился тому, что в земной коре, этого элемента всего 2600 тонн. Мысль о том, что теперь актиния уже 2600 тонн и 5 грамм, развеселила Штерна.

Шёл пятый час эксперимента. Миша сидел и не понимал, что происходит, так как Штерн ничего не объяснял, зная, как Миша боится радиации. Миша смотрел на монитор и наблюдал, как в полной темноте вакуумной камеры маленькая капелька металла светится голубым светом.

После многочисленных сеансов облучения у них последовательно получались вещества с всё большей молярной массой. Штерн уже не мог определить их названия и плюнул на их идентификацию. Он просто последовательно облучал опытный образец сложными пучками электронов и ионов.

В какой-то момент датчик показал, что стержни не выдерживают вес получившегося вещества и немного прогибаются. Пришлось сделать поправку в магнитном поле и разогнать пучки электронов как следует, чтобы спровоцировать наиболее мощное столкновение. После того, как все дополнительные генераторы, включая резервные, были задействованы, свет в лаборатории потускнел, зато электроны носились с потрясающей скоростью. Они пролетали по 25-километровому кольцу 20 тысяч раз в секунду.

Само это уже удивляло Штерна, так как нарушало все теоретические постулаты о максимальной скорости. Штерн включил отклоняющее поле и сразу посмотрел на датчики излучения. Энергия пучка электронов была невероятно большой, но, на удивление, при столкновении излучения не произошло.

Штерн был в шоке. Он сидел с открытым ртом и ничего не понимал. Такое было впервые.

– Что случилось, доктор? – спросил испуганный Миша, подумавший, что у шефа сердечный приступ.

Штерн медленно вышел из оцепенения и прошептал:

– При столкновении не было излучения. Так не бывает. И посмотри на конец стержня мишени.

Миша включил подсветку в вакуумной камере и посмотрел на монитор. На том месте, где весь эксперимент лежало вещество, которое постоянно преобразовывалось, было пусто. Вещество, набрав критическую массу, исчезло без выделения энергии.

– Там пусто, – спокойно сказал Миша.

– Выключай синхротрон и компрессоры, – потерянно сказал Штерн, – я пойду посмотрю, куда оно делось.

– А что тут удивительного? – спросил Миша, пока Штерн надевал костюм радиационной защиты.

– А ты бы не удивился, если бы два рекордсмена по бегу, – начал объяснять Штерн, – хорошенько разбежавшись до максимальной скорости навстречу друг другу, столкнувшись, исчезли бы полностью?

– Думаю, всех бы забрызгало, – рассмеялся Миша.

– Вот! А тут ни брызг, ни излучаемой энергии, – медленно проговорил доктор. – По закону сохранения энергии такого быть не может.

Прошло три недели. За это время они повторили этот опыт несколько раз. Почти каждый раз происходило одно и то же. Вещества, набрав критическую массу, исчезали в неизвестном направлении. Штерну очень хотелось поделиться своими достижениями с другими учёными, но он не мог. Слишком великие открытия он сделал. Дуракам полработы не показывают.

Отпустив Мишу в отпуск, Штерн заперся в своей лаборатории и стал анализировать результаты. Судя по всему, вещество исчезало не просто так. Оно попадало либо в другое пространство, либо в другое время. Штерн выводил одни формулы за другими и убеждал себя, что это возможно. Данных от всех датчиков было столько, что компьютер Штерна не справлялся с анализом. Слишком много расчётов нужно было сделать.

* * *

Прошло несколько лет, но теория не продвигалась. Миша уже давно уволился, так как понял, что золота ему не дождаться. Он нашёл себе более прибыльную работу. Мало кто из молодых людей будет работать просто за идею. Штерн недолго горевал о потере нерадивого лаборанта. Он был увлекающимся человеком, и практически не заметил потери бойца.

Компьютер у Штерна был одним из самых мощных в стране. Это был кластер из нескольких сотен современных компьютеров. Но и они не справлялись с поставленной задачей. Нужно было смоделировать процессы, происходящие в синхротроне. Штерн не мог продолжать исследования без посторонней помощи и решил найти себе хорошего помощника, у которого был опыт в этой области. При помощи интернета он начал поиск.

Он просмотрел несколько докторских диссертаций и наткнулся на подающую большие надежды женщину-учёного, которая трудилась в той же области. Штерн, читая её труды, удивлялся, как он умудрился найти человека, который занимался практически тем же самым. Они легко нашли общий язык и обменялись результатами. Доктор удивлялся тому, как легко нашёл коллегу. Было ощущение, что это судьба свела их вместе.

Женщину звали Тринити. Она имела больше премий, чем Штерн, и, по её словам, трудилась на противоположном континенте. Так она объяснила то, что они не смогут встретиться вживую. Они месяц общались при помощи электронной почты и видеосвязи. Женщина была весьма привлекательна и казалась Штерну очень родной, хоть и была полной противоположностью бросившей его жене.

Тринити на вид было около 37 лет. Тёмные волосы всегда уложены аккуратным каре. В отличие от других женщин, она совсем не была кокеткой. В ней постоянно чувствовалась уверенность в себе. На её пальце не было кольца, что говорило о том, что она, подобно Штерну, убеждённый трудоголик.

Тринити похвасталась тем, что владеет очень мощным компьютером. Она вызывала доверие, поэтому Штерн решил плюнуть на сомнения и сбросить ей все накопленные данные. К его удивлению, Тринити разобралась с ними уже на следующий день. Она позвонила ему по видеосвязи и спросила:

– Ты понимаешь, что ты изобрёл?

– Ну, в общих чертах, – ответил Штерн.

– По всем моим расчётам, вещество исчезает во времени, – ответила Тринити. – Я создала электронную модель веществ на основе волновой теории, и получилось, что при столкновении структура элементов меняется так, что они сокращают свою фазу в несколько триллионов раз.

– Ты хочешь сказать, что твоя компьютерная модель работает? – удивился Штерн.

– Конечно, – улыбнулась Тринити. – Мой компьютер вычисляет всё мгновенно, если хочешь, могу предоставить тебе терминал, и ты попробуешь поработать с ним.

– Давай, – кивнул головой Штерн. – Я думаю, ты права. Фаза вещества меняется так, что оно исчезает в настоящем и появляется в будущем.

– Смелое утверждение, – ответила Тринити. – Ты хочешь сказать, что изобрёл машину времени для простых веществ?

– Ну, это ещё нужно проверить, – смутился Штерн. – Я просто предполагаю. Других теорий у меня нет. Не может же вещество исчезнуть бесследно.

– Ну, тогда смотри, – начала Тринити, – если оно перемещается во времени, то оно не может попасть в прошлое, так как оно оказалось бы на том же месте. Скорее всего, оно попадает в будущее.

– Я вообще уверен, что путешествие в прошлое невозможно, – уверенно сказал Штерн.

– Почему? – спросила Тринити.

– Кажется, – улыбнулся Штерн, – я думаю, мы бы слышали о людях из будущего, если бы они научились перемещаться во времени.

– Ничего себе, – рассмеялась Тринити, – ты уже думаешь о том, чтобы отправлять людей в будущее?

– Можно подумать, есть учёные, которые не мечтают о машине времени, – улыбнулся доктор Штерн.

Тринити на следующий день предоставила Штерну консоль удалённого управления своим суперкомпьютером и выслала подробное руководство по её программированию. Язык программирования показался Штерну удивительно простым. Он состоял из уже знакомых доктору языков. Первым делом доктор подготовил первое тестовое задание.

Его собственному компьютеру на выполнение этой программы требовался месяц. Учитывая быстродействие компьютера Тринити, он собирался запустить тестовую программу вечером, чтобы утром проверить процент выполнения и спланировать время окончания вычислений.

Половина дня ушла на то, чтобы загрузить все данные для обработки на удалённый компьютер. Всё было готово к запуску. Штерн собирался запустить программу и идти заниматься своими делами и пить кофе. Он нажал клавишу F9, которая запускала компилятор и саму программу.

На экране быстро и последовательно появились надписи:

«16:52:01 – Компиляция запущена»,

«16:52:01 – Компиляция завершена»,

«16:52:02 – Данные обработаны»,

«16:52:02 – Загрузка результатов».

Терминал показал медленную загрузку результатов через интернет в огромный файл на компьютер профессора.

Доктор Штерн протёр глаза. Пока загружались данные, доктор вспоминал, где совершил ошибку при программировании задания. Таких компьютеров не бывает на свете. Даже если все компьютеры мира соединить в большой кластер, на выполнение этой задачи потребуется пара дней. А тут жалкая одна секунда!

Думая, что рано радоваться и удивляться, он улыбнулся и сравнил результаты из полученного файла с результатами, которые вычислялись месяц. Он запустил побитовое сравнение, и не поверил своим глазам – файлы были одинаковыми.

Сканер

Тринити весело смеялась в камеру, когда доктор Штерн изумленно делился впечатлениями от быстроты работы её компьютера. Под конец хвалебного монолога Тринити сказала, что разработки Штерна ей очень интересны, и он может использовать её ресурсы без ограничений. Она готова помогать во всём, бескорыстно, получая право быть соавтором изобретений. С этого момента они вели исследования вместе.

Прошло ещё несколько лет, занятых активной работой. Однажды Тринити вышла на связь и спросила:

– Слушай, Штерн, ты не мог бы мне объяснить конечную цель твоих исследований?

– Знаешь, когда несколько лет назад я зарегистрировал отсутствие энергии при исчезновении вещества в ускорителе, я высказал гипотезу, что это вещество исчезает не в пространстве, а просто переносится во времени вперёд, – напомнил доктор Штерн.

– Почему именно вперёд, а не в прошлое? – снова спросила Тринити.

– Ты будешь смеяться. Понимаешь, если бы существовала возможность путешествия в прошлое, то при развитии этой технологии нас бы уже давно навестили люди из будущего, – глядя в камеру с зелёным огоньком, объяснял доктор.

– Разве это доказательство? – спросила Тринити.

– Однажды я провёл простейший эксперимент, – улыбнулся Штерн. – Я загадал, что если изобрету машину времени, которая сможет путешествовать в прошлое, то вернусь обязательно именно в тот момент, когда это загадал, и докажу сам себе, что это возможно. Увы, просидел в лаборатории до позднего вечера и ничего особенного не обнаружил.

– Сомнительное доказательство, – рассмеялась Тринити. – До такого мог додуматься только человек.

– Без твоей помощи у меня ничего не получится, – признался Штерн, – так как для путешествия людей во времени понадобится очень мощный компьютер.

– Зачем? – ещё раз спросила Тринити. – И как ты себе представляешь перемещение живых существ в будущее?

– В технологии, которую я придумал, ничего сложного. Могу объяснить на пальцах.

– Давай. Очень интересно.

– Представь, что ядро атома и электроны, которые вокруг него вращаются, – это один маленький кирпичик. Я уже научился, прикладывая специально сформированную волну с большим энергетическим зарядом, на ускорителе менять его структуру, превращая одно вещество в другое.

– Это я уже знаю, ты молодец! – похвалила Тринити.

– Когда прикладываешь определенную энергию многократно, однажды наступает такой момент, когда вещество исчезает, не выделяя энергии. Давай сравним это с точно рассчитанным ударом кувалдой по кирпичику, который перемещает его в пространстве.

– Только по твоей теории он исчезает не в пространстве, а во времени? – с пониманием дела спросила собеседница.

– Скорее всего, – кивнул головой Штерн. – Я пока не могу этого доказать, но мне кажется, что при точной дозировке этого удара, зная массу и упругость кирпичика, можно забрасывать его на строго определенное расстояние по времени.

– Но ведь живой организм состоит из бесчисленного множества таких кирпичиков?

– Правильно. Поэтому ударов должно быть столько, сколько кирпичиков в существе, и каждый из них должен быть правильно рассчитан. Я пока научился перемещать только один из них, да и то пока не уверен в том, куда я его перемещаю. Может быть, не во времени, а в параллельное пространство. Но у меня есть устойчивое предчувствие, что дело тут во времени. Да и проще исследовать, основываясь на допущении.

– Ну да. Этим люди и отличаются от компьютеров, – придвинувшись ближе к камере, сказала Тринити. – Умеют мечтать, воображать и быть абстрактными.

– Главная проблема в том, что если организм живого существа состоит из нескольких квинтиллионов подобных кирпичиков, то толкать их все нужно с определённой силой, зависящей от веса и упругости каждого из них. Если ошибиться в расчёте приложенной силы, то каждая клетка организма окажется в разном времени и умрёт от одиночества.

– Значит нужно замерить их характеристики и поэкспериментировать с каждым видом «кирпичиков», – улыбнулась Тринити.

– Я уже основательно продвинулся в этом. Я научился замерять энергию и её вид, необходимый для достижения предельного состояние вещества, после которого оно исчезает. Если отсканировать все частицы, из которых состоят клетки, можно рассчитать необходимую силу и переместить все многочисленные «кирпичики» вперёд по оси времени.

– Ты только представь, как сложно отсканировать каждую клетку живого существа и рассчитать для каждой персональное воздействие, – нахмурилась Тринити.

– Вот для этого и нужен большой и мощный компьютер. Весь организм, в теории, переместить не так сложно, так как система воздействий, которую мы обсуждаем, допускает возможность погрешности.

– Это как? – спросила Тринити, отпивая из большой розовой чашки.

– Ну, давай опять обсуждать по аналогии с кирпичиками, – доктор Штерн руками обрисовал воображаемый кирпич. – Представь, что тебе понадобилось переместить дом. Причём используя инерцию, кратковременным воздействием. Ведь когда кирпичик исчез, воздействие на него невозможно. Если на каждый кирпич дома оказать мощное давление в определенную сторону, учитывая его местоположение каждого, упругость и массу, то по инерции дом будет перемещаться какое-то время целиком.

– Ну, это только если у дома нет фундамента, – быстро сказала Тринити.

– У живого организма и так нет фундамента. Он может существовать в любом месте с благоприятной окружающей средой, – улыбнулся Штерн. – Так вот, между всеми клетками организма есть связь, поэтому можно слегка ошибаться в расчётах при перемещении этого «дома».

– Я, кажется, поняла, что ты имеешь в виду, – оживилась Тринити. – Именно поэтому мы не стекаем тонким слоем на землю. Каждая клетка притягивается к другой клетке, поэтому при ошибке в расчётах одна правильно перемещённая клетка потянет за собой другую.

– Да. Если с большой, но не абсолютной точностью оказать воздействие, организм переместится целиком, так как одна клетка будет тянуть за собой другую. Но всё это теория. Мы даже не знаем точно, куда исчезают вещества.

– Знаешь, в теории всё звучит довольно логично, – сказала Тринити.

– Можно придумать массу теорий. Главное – чтобы это можно было осуществить на практике. Для того чтобы переместить обычную спору плесени, нужно отсканировать и просчитать триллионы элементарных частиц, из которых она состоит.

– Ну, это, я думаю, осуществимо, – быстро сказала Тринити. – Ты лучше ответь мне на другой, ещё более сложный вопрос. Если для воздействия на одну элементарную частицу тебе приходилось запускать громадный ускоритель, как ты собираешься воздействовать на бесчисленное количество частиц всего организма?

– Это действительно большое препятствие. Невозможно переместить дом одним «пинком», так как пнуть придётся каждый кирпичик. Поэтому мне казалось невозможным воздействовать на каждую элементарную частицу каждой клетки.

– Ну, ты же что-то придумал? – хитро посмотрела Тринити.

– Это придумал не я, а Дэннис Габор. Он за это получил Нобелевскую премию в 1971 году.

– Голограмма? – выпалила Тринити и тут же осеклась, внимательно посмотрев на Штерна, испугавшись, что он сможет догадаться, что скорость мозга у Тринити была слишком высокой для человека. Она решила сбавить темп и немного убавила ум в своих параметрах.

– Да, – удивлённо сказал доктор, решив не обращать внимания, так как был слишком увлечён разговором. – У тебя поистине энциклопедические знания.

– Спасибо, – улыбнулась Тринити.

– Любой студент физфака знает, что когда в некоторой области пространства складывается несколько электромагнитных волн, частоты которых с очень высокой точностью совпадают, возникает интерференция, – начал объяснять доктор Штерн.

– Пока не могу понять, какое это имеет отношение к прикладыванию воздействия на все клетки организма одновременно, – удивленно сказала Тринити.

– Ну как, возьмём две волны, одну из которых назовём опорной волной. Её мы пустим на частицу напрямую, а вторую волну отразим от воздействующего объекта. В этом случае вокруг частицы создастся сложное волновое поле, рисунком которого можно управлять, меняя воздействующий объект. Пучок электронов и ионов будет подчиняться этому сложному полю. Получается, что достаточно иметь определённое количество волн и объектов воздействия, чтобы создать сложную, заранее рассчитанную картину воздействия на клетки организма.

– Как-то всё сложновато получается. Мне нужно подумать. Вышли мне материалы, которые ты накопил на эту тему. Может, смогу быть тебе полезна, – задумчиво сказала Тринити. Она улыбнулась и сделала вид, что собирается уходить.

– Конечно. На современном уровне развития науки это сделать невозможно. Трудно отсканировать каждую клеточку, разобрать её на атомы, электроны и протоны, рассчитать, какую волну нужно подать на них, сформировать интерференционную картину. Непонятно, как накопить достаточно мощности, так как каждая элементарная частица требует колоссальной энергии для предельного преобразования. И всё это для простой цели – перебросить организм вперёд во времени. Иногда я сам думаю, что это бесполезно, но предчувствие подсказывает, что я смогу это сделать.

* * *

Штерн, отдавший жизнь науке, не умел скучать. Он всегда находил, чем заняться, и не любил отдыхать. Даже напротив, он жалел, что нужно прерывать работу на столь длинный сон. Доктор не любил ошибаться в экспериментах, так как считал, что ни них тратится слишком много времени. Во время ожидания результатов он выполнял мелкие нужные, но не срочные дела, и всё это для того, чтобы не скучать. Но вот уже две недели, он скучал. Скучал по Тринити, которая не выходила на связь после того, как Штерн отправил ей материалы своих исследований.

Тринити пропала. Она не отвечала на видеовызовы и сообщения. Штерн, уже привыкший к работе с уделённым терминалом суперкомпьютера Тринити, боялся, что если с ней что-то случится, он не сможет продолжить исследования, а другой подобный компьютер он найти не сможет. Штерн уже давно организовал бы поиски этой женщины, но её компьютер работал, что вселяло надежды. За эти две недели Штерн провёл больше расчётов, чем ему удавалось на своём мощнейшем кластере компьютеров за год. Постепенно нарастала тревога по поводу пропавшей владелицы терминала. Тревога, которая исчезла в мгновение после её звонка.

– Штерн, я тебе отправила письмо с материалами, – по деловому, забыв поздороваться, сказала Тринити. – Прочитай, пожалуйста. Там есть схема оборудования, необходимого для проведения эксперимента по твоей теме. Я проверила твои материалы, там есть логика, и всё это возможно, но нужно проверить на практике.

Обрадованный Штерн, получил письмо и открыл первый попавшийся файл. Это была огромная принципиальная схема какой-то печатной платы.

– Привет Тринити, – сказал обрадованный доктор Штерн, – ты куда пропадала? Я беспокоился. Я сейчас открыл одну из схем оборудования, которое ты прислала, она слишком сложна для изготовления.

– Штерн, солнышко, не беспокойся, – улыбнулась Тринити. – Я уже отправила эти схемы оборудования двенадцати разным поставщикам по всем миру. Они будут собирать печатные платы по отдельности и не смогут понять, для чего это оборудование. Деньги я уже перевела. Когда платы и корпус будут готовы, они вышлют их на твой адрес. Тебе останется только собрать. Все эти две недели я занималась твоим агрегатом.

– Ну, ты и электровеник, – посмеялся ничего не понимающий Штерн. – Я, конечно, с удовольствием соберу. Но соберу что?

– Сканер, – коротко ответила Тринити.

– Какой ещё сканер? – произнёс Штерн с прищуром и наклонил голову.

– Ну как, ты же собирался сканировать все электроны, протоны и всё подобное в организмах, и я обещала тебе помочь, – ответила она.

– Но ты же не могла так быстро разработать сканер, о котором я мечтал пятнадцать лет? – неуверенным голосом спросил доктор Штерн.

– Не беспокойся. Я использовала свои предыдущие разработки, не спала несколько дней, привлекла разных помощников по всему миру, и мы сделали схему. Мои ресурсы гораздо значительнее, чем ты думаешь.

– Очень необычно, когда женщина проворачивает такую разработку всего за две недели. Постараюсь в это поверить. А когда пришлют платы?

– Я отправила в производство полностью готовые схемы. Трассировка плат готова. Наличие компонентов проверено, и они уже отправлены к производителям. Я думаю, последнюю плату ты получишь уже через три недели. За это время ты можешь написать программное обеспечение. Времени очень мало. Читай документацию, там всё указано. Ни на что другое не отвлекайся.

– Тринити, я всё сделаю, как ты скажешь, но куда ты так спешишь? У нас же очень много времени, – спросил доктор Штерн, успокаивающий своё удивлённое сознание тем, что всё это дурная шутка.

– Ошибаешься! – в сердцах бросила Тринити, уже знающая, что доктору Штерну, осталось жить меньше года.